Часть седьмая Блестящий брак

Лос-Анджелес. 1969–1970

31

Впоследствии Нора будет вспоминать все детали этого вечера до самой малейшей. Дата: 20 декабря, повод — танцы и аукцион предметов искусства с благотворительной целью для Национального совета в защиту бедных детей; место — Смитсоновский институт — одно из старейших научно-исследовательских и культурных учреждений США, основан в 1846 году в городе Вашингтоне, список приглашенных включал известных лиц, живущих в Вашингтоне, — республиканцев, которые тогда пользовались успехом, и демократов, лишившихся его, много звезд из Голливуда, их привезли с побережья, чтобы придать дополнительный блеск и без того блестящему собранию гостей.

Цветовая гамма — черное с белым. Высокие белые лилии в сочетании с черным щетинистым лисохвостом украшали комнаты. Мужчины надели белые галстуки, а женщины — туалеты черного цвета. Каждой вручили гардению, тяжелый терпкий запах этих цветов пропитал все вокруг. К шампанскому «Дом Периньон» подали черную икру, а к бренди после ужина — мусс из белого шоколада!

Нора была сопредседателем. На ней было элегантное платье из черных кружев, оставлявшее обнаженным одно плечо, вырез платья Нора украсила гарденией. Ее ожерелье, кольцо и серьги мерцали перемежающимися черными и белыми великолепными жемчужинами.

Она танцевала с вице-президентом Спиро Агню, который в отличие от президента по-настоящему любил танцевать. Оркестр Лайонела Хемптона играл «Улетая на самолете». И в этот момент он отнял Нору у ее партнера.

Сначала она его не узнала. Впрочем, она и не могла его узнать, потому что они никогда до этого не встречались. От крупного мужчины с резкими чертами лица, с которым она с удовольствием танцевала, исходил какой-то магнетизм. Его нельзя было назвать красивым, по сила и самобытность его облика резко выделяли его из толпы. И когда он густым, мягким голосом сказал:

— Вы — Нора Нэш-Кантингтон, — она сразу поняла, кто он, и улыбнулась:

— Пора бы вам появиться. Сколько лет прошло с тех пор, как вы подвели меня и не пришли в «Поло Лонж» в Голливуде? Двенадцать?

Он от души рассмеялся:

— Я тогда сделал глупость. Именно поэтому я сегодня здесь, чтобы исправить ошибку. Я ненавижу делать глупости, но должен признать себя глупцом и хочу понюхать вашу гардению. — Он наклонил свою голову к гардении у нее на груди и вдохнул ее запах. — Обворожительно… — прошептал он.

Как бы Норе ни казалось это глупым, она вдруг почувствовала что-то, чего давно уже не чувствовала с тех пор, как развелась с великолепным, сексуальным Тони Нэшем. Это трепетание крылышек бабочки где-то глубоко в самом центре ее лона. Крылышки опять затрепетали с появлением Т. С. Гранта.

Он показал ей картину, которую желал приобрести, — английский пейзаж с помещичьим домом в центре. Это вполне могло быть поместье Меррилли; у нее сильно забилось сердце.

— Почему вы выбрали именно эту картину? Ее написал неизвестный художник.

Он засмеялся:

— Для меня это не имеет никакого значения. Я не разбираюсь в искусстве, — сказал он так, как будто гордился этим. — Я просто знаю, что мне нравится, а эта картина мне по душе. Мне нравится сельская местность в Англии, а дом напоминает мне о собственном доме — поместье Грантвуд. Это был великолепный помещичий дом, но он разрушился, потому что у меня нет ни времени, ни жены, которая могла бы позаботиться о нем.

— Вы так и не женились снова?

Он с недоумением посмотрел на нее:

— Вы знали, что моя жена умерла?

— Да, я прилетела в Голливуд в день ее похорон.

— Но вы не присутствовали там? Я не помню, кто там был и кто — нет.

— Нет, меня там не было. Я собиралась пойти, но вмешалась судьба, к сожалению, в виде женщины. Это был тот день, когда закончился мой брак с Тони Нэшем, понимаете?

Он обнял ее, и она почувствовала мурашки на коже.

«Не будь дурочкой, Нора! У сорокачетырехлетних дам не должны бегать мурашки по коже, когда их во время танца обнимает незнакомый мужчина!»

— Тони Нэш идиот, — прошептал он ей на ухо. — Что в него тогда вселилось?

Нора рассмеялась:

— Женщина-дьявол… очень сексуальная дьяволица! — Держу пари, что я знаю ее имя!

— Каков ваш заклад?

— Картина, если я ее куплю.

— Сколько вы за нее даете? — Пятьдесят тысяч.

— Это очень много за картину, написанную неизвестным художником. Она будет вашей.

— А вы? Каков ваш заклад?

— Я не знаю. — Нора была уверена, что проиграет. — Что бы вы могли предложить?

В ответ он пристально посмотрел на нее, в его глазах был явный вызов. Потом он взял ее руку и поцеловал, пробежался губами по всей руке до самого плеча, поцеловал Нору в шею. Крылышки бабочки начали так сильно трепетать, что Нора оглянулась вокруг, уверенная, что все слышат это трепетание.

Потом он сказал:

— Мими Лере, — и ей пришлось признать, что она проиграла пари. Но они оба знали это заранее.


В полночь в «Хилтоне», где остановился Т. С., объятая страстью, она вскрикнула в таком экстазе, какого никогда прежде не испытывала даже с Тони Нэшем.

В двенадцать тридцать он вдруг вспомнил о Тони:

— Я был прав насчет Тони. Он — идиот. Ты — богиня, а Мими — просто ничтожество! У меня были тысячи подобных ей.

В час тридцать она вспомнила, что у него есть дочь, и спросила о ней. Он пробормотал, что она в школе в Коннектикуте, но в это время он целовал ее бедра, и Нора забыла обо всем, включая его дочь.

В два часа ночи он решил выкурить сигарету. Она рассказала ему о Хьюби, какой он милый и очаровательный, но не может ни на чем остановиться и как она беспокоится о его будущем. Он загасил сигарету и сказал Норе, что, по его мнению, Хьюби идеально подходит для кинобизнеса и что ей ни о чем не следует волноваться — она всегда может прислать Хьюби к нему и он даст ему работу.

Ей было приятно, что Т. С. так внимателен к ее словам, но в это время он в который раз прикоснулся губами к ее животу, и Нора забыла о Хьюби.

В три ночи они кончили вместе, и он простонал в ямку у нее на горле, что ее любит, а Нора прошептала:

— Я тебя тоже люблю.

Потом, поняв, что говорит правду, она радостно засмеялась, и он засмеялся тоже, и у них начался настоящий приступ безумия.

Уже почти наступил рассвет, когда он сказал:

— В одном из моих фильмов парочка удрала куда-то в Мериленд, чтобы пожениться, но я не могу вспомнить название места. Мне кажется, что ты должна его помнить.

Во второй раз в этот вечер Т. С. выиграл пари. Она действительно помнила название этого места.

32

На следующий день, после того как они поженились и оказались в ее доме в Джорджтауне, Нора с удивлением обнаружила Т. С., собирающего маленькую сумку, чтобы лететь обратно в Лос-Анджелес.

— Секунду, — засмеялась Нора, — не слишком ли быстро развиваются события? Я не могу сложить вещи и уехать, не предупредив никого.

— Конечно, ты не можешь, лапочка, и я не предлагаю тебе этого. Мне необходимо лететь в Лос-Анджелес, потому что я собирался остаться только на один день в Вашингтоне, на бал, и у меня назначены встречи. Но ты пока можешь остаться и привести в порядок свои дела, разгрести завалы, попрощаться и, когда будешь готова, прилетишь ко мне.

«Что происходит?»

Вчера он заявил, что не может жить без нее, а сегодня улетает и еще говорит: «Когда будешь готова, приедешь ко мне!»

Он увидел, что она расстроилась, и прошептал:

— Нора, Нора!

Он поднял ее голову и поцеловал в губы.

— Просто ужасно, что нам приходится так сразу разлучаться. Поверь мне, для меня — это убийство. Но что мы можем сделать? Мне необходимо вернуться назад в студию, а тебе привести в порядок дела. Тебе, кстати, следует предложить к продаже этот дом.

Нора была в шоке:

— Продать мой дом?

— Конечно. А как ты думаешь? Ты же знала, что, когда выйдешь за меня замуж, тебе придется переехать в Калифорнию. Если только ты не планируешь один из этих новомодных браков, когда один из супругов находится на одном побережье, а другой — на другом! Я на это не рассчитывал, а ты? — засмеялся Т. С., пошлепав Нору по попе.

— Конечно, нет! Но я не собираюсь продавать дом!

Он пожал плечами:

— Сколько домов тебе нужно на Востоке? У тебя есть дом в Палм-Бич и на Кейпе…

— У меня их нет. Я отдала их детям Хью.

Она увидела, как у него по лицу пробежало выражение — чего? Недовольства?

— Ты отдала им эти дома? Что это значит? Ты могла их сохранить, но этого не сделала?

Показалось это ей или нет, что у него был недовольный и неприятный голос?

— Эти дома принадлежали семье их матери. Я посчитала, что так будет честно — это часть их наследства.

— Разреши мне пояснить тебе одну вещь. Честно играют только болваны, но теперь уже поздно об этом говорить. И все равно, мне кажется, что тебе не стоит оставлять этот дом в Вашингтоне.

Потом он как бы вспомнил что-то и улыбнулся:

— У тебя не будет времени ни на что, и ты не сможешь часто бывать в Вашингтоне, а если ты сюда приедешь, можно остановиться в отеле.

— Ты не понимаешь. Я всегда думала об этом доме как о наследстве для Хьюби. Мне хотелось сохранить для него этот дом.

— Но ты сама сказала, что волнуешься о будущем Хьюби. Какую пользу принесет ему наследство, если у него не будет будущего? Я сказал тебе, что позабочусь о нем. Я найду для него место на студии. Разве ты не веришь мне, Нора? — Он обиделся и смотрел ей прямо в глаза, как бы умоляя, чтобы она ему поверила.

— Конечно, я тебе верю. Я бы никогда не вышла замуж за мужчину, которому не доверяю. — И она вдруг поняла, что ей придется продать дом, потому что Т. С. как бы выдвигает это условие как доказательство того, что ему полностью доверяет. И кроме того, что такое дом — кирпичи да известка. А на весы поставлено ее счастье: брак, любимый мужчина.

— Не вздумай продавать антиквариат и картины вместе с домом, — как бы в шутку заметил Т. С. — Они стоят огромные деньги сами по себе. Кроме того, им место в доме в Грантвуде. Вот там и будет твой дом. Там девять акров земли — великолепное место. Оно ждет прикосновения руки Норы Грант, так же как и я… Сию же минуту, — он протянул к ней руки.

— Ты уверен, что у тебя хватит времени? — спросила она осторожно, но все же обняла его.

— Для тебя у меня всегда есть время, и потом мой самолет улетает через три часа, — ухмыльнулся Т. С.

— Ты помнишь, что сегодня ночь перед Рождеством? Тебе не следует уезжать сегодня. А как насчет твоей дочери?

Он недовольно отмахнулся:

— Что насчет дочери?

— Она в школе и справляет Рождество одна. Самое малое, что ты должен сделать, что мы должны сделать, — поправилась Нора, — поехать в Коннектикут навестить ее, привезти ей подарки — надо же с ней познакомиться.

— Ничего подобного. У меня назначена встреча в Лос-Анджелесе. Кроме того, Сэм не в школе. Она в Нью-Йорке на каникулах с какой-то подругой.

— Но ты можешь отменить свою встречу, сейчас канун Рождества! А завтра мы могли бы полететь в Нью-Йорк и навестить ее.

— У тебя готовы ответы на все, — засмеялся Т. С. — Но я могу побожиться, что у тебя нет ответа на вопрос, у кого из друзей она остановилась.

— Конечно, нет, — согласилась Нора, — но у тебя-то есть? Хотя бы фамилия? И номер телефона?

— У меня он был. У меня был номер телефона па клочке бумаги. Я собирался позвонить ей и пожелать веселого Рождества. Но я его потерял, вот так-то!

Нора была расстроена. Он говорил так, как будто все это пустяки и ему все равно! Но как может отец разрешить тринадцатилетней девочке проводить праздники в семье, чью фамилию он не помнил!

— Но как ты мог? — начала было Нора, но потом заметила раздраженное выражение его лица.

Он вполне мог разозлиться. Она начала его критиковать. Из всех своих браков она извлекла полезную истину: мужчины ненавидят, когда их критикуют! Почему он должен ей это разрешать? Особенно если они женаты всего два дня.

— Мне просто жаль, что я не смогу с ней встретиться.

— Не беспокойся, ты вскоре встретишься с ней. Наверное, скорее, чем тебе бы этого хотелось. Она не приносит ничего, кроме беспокойства с того самого дня, как родилась!

— Что в этом удивительного? Ее мать умерла, когда она была совсем крошкой, спустя несколько лет умерли и дедушка с бабушкой, и ее отправили в школу на другой конец страны!

— Я сделал для нее все, что мог… Мне нужно было заниматься работой студии, — заявил Т. С., защищаясь. Нора начала уверять его, что он абсолютно прав. Бедняга, его, вероятно, гложет чувство вины по отношению к Сэм, а она только разбередила его рану!..

Нора отвезла Т. С. в аэропорт. Она не отпускала его от себя до самой последней минуты.

— Скажи мне, что эта встреча так важна, что ты не сможешь отменить ее даже ради своей новобрачной?! — игриво спрашивала Нора. Она не ожидала, что он ответит.

— Предновогодний бал в Голливуд-Хиллз!

Нора была так разъярена, что на секунду подумала: а не остановить ли машину и не вытолкнуть ли Т. С. из нее.

— Ты хочешь сказать, что меняешь меня на бал? Какой-то дурацкий бал?

— Бал — да, но не дурацкий. Нет. Это будет весьма важный прием. Я посещаю приемы не для того, чтобы хорошо провести время. Я на приемах работаю, улаживаю там дела своей студии. Тебе придется понять это. Я слышал, что тебя можно назвать чемпионкой всех времен и народов по приемам. Я могу поклясться, что ты стала ею не для того, чтобы хорошо провести время. Тебе это было для чего-то нужно. Разве нет? — Т. С. обезоруживающе улыбнулся Норе.

Наконец, после долгих уговоров Норе пришлось признать, что он прав. Но когда она провожала его на посадку, у нее вдруг мелькнула другая мысль:

— Если ты посещаешь приемы не для того, чтобы там хорошо проводить время, зачем ты летел через всю страну на бал в Смитсоновском институте? Какими делами ты собирался заниматься там?

— Делами, связанными со специальными вопросами, — подмигнул он, у него на лице появилась его фирменная улыбка. Нора не могла устоять перед ней. Прежде чем она нашлась, что ему ответить, он прижал ее к себе, крепко поцеловал в губы и ушел. Нора осталась и стала думать, почему никому из них не пришло в голову, что она могла полететь с ним в Лос-Анджелес, провести там пару дней — сходить с ним на бал и вернуться в Вашингтон, чтобы закончить свои дела.

Она могла бы в тот день сходить на несколько приемов одна, вместо того чтобы оставаться дома. Но уже слишком много людей знали, что она вышла замуж за Т. С. Гранта из «Грантвуд студии» — Вашингтон был городом, обожавшим сплетни, — и тогда все начали бы судачить о том, что происходит между ними, если он оставил ее одну так скоро после того, как они поженились.

Поэтому она сидела дома и пыталась понять, какое же такое важное дело привело Т. С. на благотворительный бал в Смитсоновский институт. Когда она начала разбираться в бумагах, которые он второпях оставил, она натолкнулась на объявление, вырванное из газеты «Пост», где говорилось о предстоящем бале и была ее фотография как сопредседателя приема. Нора поняла, что Т. С. специально прилетел в Вашингтон не для того, чтобы купить картину неизвестного художника или сделать благотворительный взнос — всегда можно послать чек по почте, если есть желание помочь. Он прилетел на прием специально, чтобы встретиться с ней, — это и была его «специальная проблема». И Норе это очень польстило.

На следующее утро она ждала, что ей пришлют подарок к Рождеству или он хотя бы позвонит ей. Потом она сама решила ему позвонить. Они не были парой юнцов, которые играли в брачные игры, поэтому Нора отмела в сторону всякие церемонии. И тут она поняла, что у нее нет его номера телефона.

Этого номера не было в телефонном справочнике. Нора пришла в ярость. У нее была возможность выяснить номер его телефона, но на Рождество она не могла добраться до этого своего источника.

Она то злилась, то расстраивалась, то беспокоилась и рано пошла спать. Она отпустила всех слуг, и когда раздался звонок, ей пришлось соскочить с постели и побежать вниз, чтобы самой открыть дверь. Она не была разочарована — ей принесли огромное количество роз. Нора устыдилась, как она могла в нем сомневаться. Полная комната роз стоит дюжины звонков, сказала она себе, не так ли?

На следующий день после Рождества в пятницу позвонил Т. С. Или если быть более точным, позвонила его секретарша — Эллисон Парнис:

— Мистер Грант собирался позвонить вам, но его срочно вызвали, поэтому он попросил, чтобы это сделала я и сказал, что он думает о вас. Между прочим, Нора, я вас поздравляю!

Она хотела было ответить, что поздравлять нужно жениха — это ему так повезло, а невесте принято желать удачи, и вы не можете называть жену вашего босса просто по имени, если только она сама не предложила вам это! Но какой смысл срывать свое зло на секретарше? Кроме того, эта женщина делала только то, что ей сказали, и делала это в стиле Калифорнии. Поэтому все, что Нора сказала, прежде чем положить трубку, было:

— Желаю тебе хорошего дня, Эллисон. — Это было так по-калифорнийски. И может быть, с Божьей помощью через две недели она будет жить в Анджелесе.

В воскресенье 28 декабря он позвонил — на этот раз сам.

— Я тебе звоню денно и нощно. Черт возьми, где тебя носит?

Стоило ли ответить ему, что почти все время она проводила дома, сортируя вещи — решая, что взять с собой, что оставить для Хьюби и что отдать в Армию спасения или детям Хью?

А может, стоит сразу поставить его на место, объяснив, что даже если ее нет дома, когда звонит телефон, то существуют слуги, чтобы передать ей все, что нужно?

Она этого не сделала. Мудрая женщина, к тому же недавно вышедшая замуж, должна держать рот на замке. Пусть лучше больше говорит муж, особенно если он умеет так сладко говорить о своей любви!

В понедельник 19 декабря Мэри Бет Джонс — она проводила аукцион по продаже предметов искусства на балу — позвонила, чтобы сказать, что Нора — нехорошая девица.

— Весь город обсуждает, как вы сбежали с этим интересным мужчиной Т. С. Грантом. Вы не сказали никому ни слова. Это правда?

— Это такая же правда, как то, что бывает настоящая любовь!

— О, как прекрасно, — задышала в трубку Мэри Бет. — Я хочу вам сказать, что ваш муж получит картину, на которую он претендовал. Нам послать ее вам или ему домой в Калифорнию?

— Вы можете прислать ее сюда, потому что все мои картины сейчас упаковывают, чтобы отослать их в Калифорнию. Так вам будет проще. Вы также можете прислать мне чек для оплаты, раз уж вы так деликатно на это намекаете. Я передам его Т. С.

— Никаких проблем. Вы вышли замуж за положительного героя. Он был так уверен, что получит картину, что уже оставил чек за нее. В нем столько энергии! Мне так нравятся мужчины, обладающие силой! Не удивительно, что он уговорил вас выйти за него замуж уже на следующий день! Все так романтично!

Нора повесила трубку в полной растерянности. Хотя ее замужество было действительно романтичным и было приятно думать, что Т. С. прилетел с другого конца страны, чтобы встретиться с ней, и что он заранее решил, что «будет за ней ухаживать!», ей все же было немного странно, что еще не увидев ее, он уже сделал на нее ставку!

Но потом она улыбнулась, вспомнив, как это случилось на самом деле. Мэри Бет сказала «не удивительно, что он так быстро уговорил вас». Правда была в том, что и не нужно было уговаривать. Если бы он сам не предложил ей поехать в Мэриленд и там пожениться и если он не был таким крупным мужчиной, она сама потащила бы его в Мэриленд под угрозой пистолета!

Во вторник 30-го она подумала о том, что ей стоит полететь в Калифорнию, чтобы сделать сюрприз Т. С. и чтобы они смогли провести Новый год вместе. Но вспомнив, что случилось, когда она вот так же хотела сделать сюрприз Тони, Нора подумала, что, может быть, это не такая уж прекрасная мысль. Она не верила, что застанет Т. С. в компрометирующих обстоятельствах, но сюрприз может привести к некоторой неловкости.

Но когда она собиралась позвонить Т. С. в студию, раздался звонок из Лондона от Тони.

— Я подумал, что мне стоит пожелать тебе удачи в твоем последнем замужестве. Я решил, что это самое малое, что я могу сделать для тебя, так как чувствую себя ответственным… Я каким-то образом способствовал тому, что вы встретились.

Нора рассмеялась, слушая его запутанные объяснения.

— Я освобождаю тебя от всякой ответственности. Но как ты об этом так быстро узнал, да еще будучи в Лондоне? Я не давала никаких сведений для прессы.

— Ну, ты знаешь, как это бывает, — плохие новости очень быстро распространяются, — грустно заметил Тони.

— Правда, Тони, кто тебе сказал об этом?

— Мне сообщил об этом не кто иной, как сам герой. Я неожиданно встретился с ним на коктейль-парти у общего друга в Вест-Энде.

«Вот тебе и твой сюрприз! Вот тебе бабушка и Юрьев день!»

Ну, как объяснил Т. С., он занимается бизнесом во время приемов.

Она провела Новый год дома одна, так как ждала, что вдруг позвонит Т. С. Звонка не было. Он позвонил первого числа из Палм-Спрингса, чтобы как-то восполнить пробел, — он просто этой ночью летел из Лондона, как объяснил ей Т. С. Потом он постарался загладить обиду, которую ей нанес, тем, что подробно описал, что именно он сделает, как только сможет приложить к ней руки, и как сильно он по ней соскучился. Описывал он все это долго и подробно.


Она знала, что, прежде чем отправится в Калифорнию, должна сделать еще одно для себя, для Т. С. и для его дочери. Ей нужно поехать и навестить Сэм, как бы это ни было сложно, а Т. С. не было рядом, чтобы облегчить ей эту встречу.

Понимая, каким шоком будет для девочки, если она вдруг появится из ниоткуда и объявит: «Слушай, крошка, нравится тебе это или нет, но я новая жена твоего папочки, твоя мачеха», Нора позвонила в школу и сказала, что она друг семьи и приедет, чтобы повидать девочку и провести с Сэм весь день. Когда они с Сэм познакомятся, она осторожно расскажет девочке о них, постарается, чтобы Сэм поняла ее, чтобы она знала, что Нора ее друг и не представляет для нее опасности.


В ту же секунду, когда увидела высокую стройную девушку, входившую в ресторан, Нора поняла, как хорошо, что они в первый раз встречаются на нейтральной почве: она сразу почувствовала, что перед ней стоит сложная задача. Она поняла это по тому, как Сэм держала голову, высоко задрав нос вверх, да и по хмурому выражению, которое несколько портило прекрасные аристократические черты лица.

Она встала, чтобы приветствовать Сэм, ее провожала и усаживала за стол хозяйка ресторана. Потом, хотя Нора не планировала делать это, она хотела поцеловать ее, но Сэм резко отстранилась от ее прикосновения и грубо сказала:

— Я не терплю, когда меня трогают!

Да, задачка не из легких! Нора села за стол, улыбка все еще оставалась у нее на лице.

— Я понимаю, что вы не знаете, кто я, но…

— Вы ошибаетесь, — холодно оборвала ее Сэм, — я точно знаю, кто вы. Прежде всего, вы — лгунья!

— Простите!.. — Нора была в шоке.

Теперь улыбалась Сэм, она прекрасно контролировала себя. Она разостлала салфетку на коленях.

— Вы совершенно правильно меня поняли. Вы сказали школьному начальству, что вы друг семьи, но я точно знаю, что вы именно та женщина, которая подхватила моего бедного, ничего не подозревающего отца! Да, я услышала о женитьбе, когда была в Нью-Йорке — проводила время и встречала Новый год с Джоди Торнтон. Миссис Торнтон кто-то позвонил из Вашингтона, зная, что я дружу с Джоди, и все рассказал о вас. И о вашем прошлом! Что вы были замужем бесчисленное количество раз, и всегда только за богатыми мужчинами. Что когда-то вы жили с мужчиной, который не был вашим мужем, и разыгрался страшный скандал. Так что я знаю о вас все.

Сэм взяла меню и начала внимательно изучать его.

Да, все очень сложно. Еще труднее и сложнее, чем она могла себе представить.

«Бедное дитя, она так страдает».

Она снова налепила улыбку себе на лицо.

— Информатор миссис Торнтон не совсем прав. Я была замужем три раза, и только два мои мужа были богаты. Мой второй муж был английским актером — его нельзя назвать богатым. — «Нам лучше не обсуждать скандал», — подумала Нора. — Но ты сама сможешь узнать много обо мне, так же как и я уже начинаю узнавать о тебе много интересного. Я в этом уверена. Нельзя судить о людях по сплетням.

Сэм на секунду отвлеклась от меню, она была заинтересована, несмотря ни на что.

— Что же вы интересного уже знаете обо мне?

— Что ты очень красива, вероятно, умна и уверена в себе. Ты хорошо развита для тринадцати лет. Но можно также подумать, что ты высокомерна, груба и не любишь менять свое мнение.

Сэм гордо откинула назад длинные рыжие волосы, чтобы показать, как ей глубоко наплевать на то, что сказала ее мачеха. Но ее заинтересовало высказывание Норы, и она спросила:

— Что же можно обнаружить, если узнать меня получше?

— Может быть, что ты так же хороша изнутри, как и снаружи, и что ты совсем не такая уверенная в себе девица, какой представляешься. Что ты именно потому так высокомерна и груба, что ты способна стать прекрасной молодой девушкой, если только разрешишь себе немного расслабиться.

— А что можно узнать о вас? Что вы действительно хотели бы стать матерью для меня? — спросила ее Сэм с кривой усмешкой.

Нора хотела бы стать для Сэм именно матерью, она думала об этом, когда отправлялась на встречу. Но увидела, как старательно пытается эта девочка показать, какая она взрослая, умная и какой она крепкий орешек. Да, похоже, она слишком много страдала, чтобы принять Нору в качестве матери, как бы много любви ни выказала та по отношению к ней.

Норе придется быть весьма осторожной.

— Нет, не матерью. Но ты можешь узнать, что я смогу быть хорошим другом — даже самым лучшим другом, — а каждая девушка, взрослая или нет, всегда нуждается в дружбе. Попытайся! Ты же ничего не теряешь!

На секунду Норе показалось, что ей удается пробиться к сердцу девочки. Великолепные зеленые глаза смягчились, задумчивое выражение сменило холод, девочка хотела поверить. В душе Норы начала расти надежда, смешанная с болью. Она быстро добавила, надеясь, что Сэм поймет ее правильно:

— Как только ты лучше узнаешь меня, ты поверишь, что я вышла замуж за твоего отца по любви. Я хочу сделать его счастливым!

Нора вдруг увидела, как снова закрылось это прелестное лицо, а великолепные глаза стали похожи на холодное зеленое стекло. Значит, Нора сделала неправильный ход. Она слишком поздно поняла, что Сэм не желала слышать, что Нора вышла замуж за ее отца по любви. Она вовсе не желала, чтобы мачеха сделала ее отца счастливым. Ей так мало доставалось его внимания, она так редко видела его, она так изголодалась по его любви, что у нее возникла просто физическая потребность, чтобы он принадлежал ей одной и любил только ее одну!

Теперь Сэм хитро поинтересовалась:

— Так что же вы задумали на самом деле? Вы постараетесь подружиться со мной, чтобы папочка понял, какая вы хорошая, а сами будете стараться, чтобы я не могла приблизиться к нему?

Нора улыбнулась, чтобы Сэм не поняла, как ее обидели эти слова. Они больно ранили Нору, но она не оставила своих попыток навести мосты. Сыновья Хью уже были достаточно взрослыми и плохо относились к ней, когда они встретились, они не пожелали впустить ее в свои сердца! Но Сэм было не так много лет. Под внешней твердостью у нее нежная и ранимая душа. Может, еще не поздно и она сможет полюбить Нору.

— Почему бы нам не сделать заказ, — предложила она, беря в руки меню. — Когда ты приедешь домой на весенние каникулы, мы сможем обо всем подробно поговорить.

— Но я никогда не бываю дома на весенние каникулы, — сказала Сэм с надеждой в голосе. — Папочка никогда не знает, когда ему придется отбыть по делам.

— На этот раз ты приедешь, потому что если даже там не будет все время твоего отца, там буду я!

— Конечно. Но я поверю только тогда, когда увижу все своими глазами, — насмешливо заметила Сэм.

Нора улыбнулась, продолжая изучать меню.

«Я постараюсь, чтобы ты поверила мне, Саманта Грант». Да, она будет стараться — для Т. С., для Сэм и для себя, потому что, несмотря на всю злость, враждебность и высокомерие девочки, Норе показалось, что она полюбила во второй раз в течение этих двух недель.

33

С того момента, как она его увидела, Нора влюбилась в каждый зеленый уголок Гранвуда. Как будто она перенеслась во времена своей ранней юности. Дом так напоминал ей поместье Меррилли, хотя его окружали тропические растения и плющ свисал с его черепичных крыш. Так же как и дом Кантингтонов, когда она впервые увидела его, поместье было в ужасном состоянии. Может, еще в худшем, потому что Грантвуд был гораздо больше. Их дом в Джорджтауне был расположен в центре города, и при нем не было такого огромного земельного участка.

— Можешь здесь делать все, что хочешь. Я даю тебе карт-бланш, чтобы ты восстановила этот старый английский дом и он засиял прежним блеском, — важно сказал Т. С.

— Как перевести твое разрешение в доллары? — Норе не хотелось приводить его в состояние шока, когда со всех сторон начнут прибывать к оплате счета.

— Реставрация и предметы старины из Англии стоят весьма дорого, особенно если ты хочешь добиться быстрых результатов. Предел определят небеса. Просто сотвори это волшебство, присущее знаменитой Норе Грант.

После этого заявления он совершенно перестал принимать участие в реставрации дома. Нора узнала, что он обычно так и делал. Он был фанатом кинобизнеса, все остальное не имело для него никакого значения. И Нора не протестовала. Она прекрасно понимала его увлеченность работой студии, потому что она тоже много времени в своей взрослой жизни потратила, увлеченная своим сыном!

Кроме того, она думала о том прекрасном примере отношения к своей работе, которой Т. С. будет подавать Хьюби, когда тот вернется домой и начнет работать в «Грантвуд студии». Нора занялась работой с ее обычной энергией и упорством. Если Т. С. желает иметь место, где он сможет давать приемы, то почему бы и нет — у него оно будет, он его заслужил.

Когда начали прибывать счета, Нора, не желая тревожить Т. С. разговорами о деньгах, — у них так мало оставалось времени, чтобы вспомнить, что они все-таки только недавно поженились, у него был такой напряженный график работы, заплатила по всем счетам, она оплачивала также все домашние расходы. Так как деньги не были проблемой ни для кого из них, не имело никакого значения, кто платил по счетам — они же стали одной командой. Но когда суммы достигли действительно необычно высокого уровня, о котором упоминал Т. С., и у Норы не осталось наличных денег, потому что большинство ее средств были вложены в разные проекты, она спросила у Т. С., что ей делать со счетами.

— Может, мне положить их в конверт и отослать твоему менеджеру?

Т. С. криво улыбнулся:

— У меня их больше нет, я уволил последнего несколько месяцев назад. Кому нужен такой менеджер, которому приходится много платить только за то, чтобы он объяснял мне, сколько денег я могу потратить. Я тебя спрашиваю: разве так можно вести бизнес?

— Наверное, нет, — засмеялась Нора. — Так что же мне делать со счетами? Переслать их на студию?

— Они, вероятно, пришлют их тебе обратно, и что тогда ты будешь делать? — Он засмеялся. Ему нравилось задавать глупые вопросы и ждать, какой она найдет на них ответ.

— Понятия не имею.

— В таком случае, может, ты их оплатишь, и я отдам тебе деньги, когда мой бухгалтер приведет в порядок мои финансовые дела.

— О-о? У тебя трудности?

— Их не было бы, если бы я уволил его гораздо раньше и нанял кого-нибудь более шустрого. Может, когда ты закончишь со слугами для дома, ты займешься этими вопросами, чтобы помочь мне? Ведь кто лучше знает обо всех денежных вопросах, чем миллиардерша? — ухмыльнулся Т. С.

Нору поразило это замечание, не шутит ли Т. С., Нора неуверенно улыбнулась:

— Откуда ты взял, что я миллиардерша?

— Ну, ну, ты хитрая лисичка, — пошутил Т. С. — Ты не можешь иметь секреты— от своего милого муженька. Все знают, что Хью Кантингтон имел больше миллиарда долларов и он был бесконечно предан тебе.

— Это совсем не значит, что он оставил миллиард мне! Доходы Хью были поделены на семь частей, после уплаты налогов его четыре сына и я получили равные доли.

— Ты хочешь сказать, что ты им разрешила отнять у тебя столько денег? — резко заметил Т. С. Нору сильно обидел его тон.

Заметив это, Т. С. обнял ее:

— Я просто расстроен, что эти денежные мешки смогли обвести тебя вокруг пальца.

— Но они этого не делали. Я сделала то, что хотела сама, и все равно — это достаточно большая сумма. Я и Хьюби унаследовали четверть миллиарда! Мне этого вполне достаточно. Я не должна быть слишком жадной. Это ты можешь понять?

— Конечно, могу, моя дорогая. Но ты, Хьюби и четверо сыновей — я признаю, что не очень силен в счете, — он опять ухмыльнулся, — но все-таки до шести я считать умею. Кто же получил седьмую часть?

— Различные благотворительные фонды.

Он широко раскрыл глаза:

— Это же получается, что около ста тридцати миллионов баксов он оставил на благотворительные нужды? Ты что, не могла отговорить этого больного старика от такой глупости?

— Я могла бы это сделать, но не стала, — ответила Пора, ее начало подташнивать.

— Какого хрена, почему?

— Потому что Хью занимался этими делами всю свою жизнь! Он был таким человеком. Он всегда верил, что ему воздастся сторицей! Я никогда не смогла бы ограбить его на смертном пороге, чтобы лишить того, во что он верил всю жизнь!

Он уставился на нее, ничего не понимая. Нора же начинала постигать, что Т. С. не был плохим или очень жадным человеком. Она видела, как он раздает чаевые по сотне долларов мальчишкам на стоянке автомобилей. Он, не колеблясь, дает деньги друзьям, которые находятся в стесненных обстоятельствах, еще до того, как они просят о займе. Обслуживающий его персонал обожает его не только из-за того, что он хорошо платит им, по и потому, что он разговаривал с ними, как со своими друзьями. Он просто не мог ее понять. Он ни о чем другом не способен думать, кроме своих картин. Это совсем не значило, что все прекрасное, связанное с ним, стало менее прекрасным. Он великолепно делал фильмы — был гением в этой профессии. А что гении знают о деньгах? Ей стало стыдно за мысль, которая, вопреки ее желанию, вползла ей в душу, что он женился на ней, считая, что она владеет миллиардом долларов.

Он почесал голову, криво улыбаясь:

— Тебе придется простить меня: я не знал, как действительно богатые люди делают свои дела. Когда дело доходит до денег, я все делаю не так. Если бы делал все, как нужно, я никогда не влез бы по уши с этими «сверх».

— С чем?

— «Сверх» — сверхбюджета, сверхзадержками, сверхзадолжностями в банк, — засмеялся Т. С. — Ты не беспокойся, в Голливуде не называют таких людей банкротами, все говорят, что у этого парня проблема с наличными. Именно так и объяснил мне мой бухгалтер!

Нора засмеялась. Так было гораздо лучше. Именно гак вел себя известный Т. С. Грант, все знали его именно таким. Его юмор был также весьма известен.

— Проблема с наличными весьма обычна и в Голливуде, и в другом месте. Ее не могут избежать даже самые богатые люди. Все твои деньги завязаны на каком-либо фильме, а у этих людей деньги вложены в какие-либо проекты, могущие принести им выгоду. Но почему ты разрешил мне тратить так много денег, чтобы реставрировать твой дом и покупать за такие баснословные цены антиквариат. С этим можно было подождать!

Он снова стал серьезным.

— Все дело в имидже. Ты, возможно, разбираешься в денежных вопросах, Нора, но имидж — это то, в чем лучше разбираюсь я. Это мой бизнес. В Голливуде, если ты не будешь сохранять свой имидж, все не только будут думать, что ты банкрот, а просто уверятся в этом, и ты не сможешь ни гроша занять в банке. Кроме того, я люблю поместье Грантвуд и люблю тебя. Я хочу, чтобы поместье было достойно любимой женщины — не графини, а королевы! Что касается этих счетов, я пошутил, когда сказал, чтобы ты оплатила их, — отошли их бухгалтеру, он ими займется. Именно за это он получает деньги.

Нора подумала было сказать Т. С., что счета на несколько миллионов долларов не представляют для нее серьезной проблемы. Через пару дней у нее появится наличность, а хороший брак — это партнерство! Но потом она решила подождать: ему будет неудобно, если женщина, которую он называет королевой, для которой он хотел поместье Грантвуд превратить в замок, станет оплачивать его счета; он даже может обидеться на нее, подумать, что она старается принять на себя его мужские обязанности.

Поэтому вместо того чтобы отослать счета бухгалтеру — это оказалась огромная фирма, — она сама отвезла их туда. Она договорилась сначала поговорить с Энди Донованом. Он глянул на счета и недовольно покачал головой.

— Ни в коем случае, — сказал он ей, и Нора ответила:

— Никаких проблем, — и выписала чек.

Обрадованный тем, как быстро появился чек, Энди Донован решил кое-что рассказать Норе.

— Проблема с Т. С. состоит в том, что у него слишком большой размах, он тратит деньги и на кино, и на личные нужды, никак не может разделить две эти важные для него вещи и отказывается затыкать дырки. Весь ужас в том, что, если он вскоре не сделает фильм, могущий принести большие кассовые сборы, или не придумает еще что-нибудь действительно интересное, он потеряет все — и студию, и поместье!

Нора слабо улыбнулась:

— Что вы имеете в виду под «придумает что-нибудь действительно интересное»?

— Ну, когда-то, когда студия уже шла ко дну, он вдруг появился с пятьюдесятью миллионами долларов, вытащив их, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы. Может, это и не кажется большой суммой сегодня, когда стоимость производства картин так возросла, но в 1956 году это была огромная сумма!

— Я согласна с вами, — сказала Нора, она начала что-то вспоминать — 1946 год был годом, когда родилась дочь Т. С. — Саманта!

— Это огромная сумма и сейчас! Но так как она не могла появиться из шляпы, откуда же она взялась?

Энди пожал плечами:

— Т. С. об этом никогда не рассказывал. Но вы мне не поверите, что после того, как он выплатил банкам долги, он снова оказался им должен всего лишь через год и его фильмы перестали приносить деньги в прокате. И тогда он опять устроил настоящее представление. Но на этот раз он не вытащил для банков из своей шляпы пятьдесят миллионов. Весь фокус оказался в том, что банки вытащили необходимые ему деньги из своих сейфов. Вот так-то, — засмеялся Энди.

— Спустя всего лишь год? Значит, это было в 1957 году?

«1957 год был годом, когда она была в Голливуде вместе с Тони».

— Если 57-й идет после 56-го, тогда все правильно.

— Но как он смог это сделать? — спросила Нора, и бухгалтер с удовольствием рассказал ей.

— Для этого Т. С. применил по-настоящему интересный маневр. Сначала он пошел в банк и заинтриговал их тем, что собирается делать новую версию «Унесенных ветром». Первая версия принесла огромную прибыль продюсерам. Все очень заволновались, и вместо того чтобы поинтересоваться, есть ли у него права на экранизацию, что они обязаны были сделать, начали выяснять, кто будет играть в фильме. Тогда Т. С. заявил, что Скарлетт будет играть Мими Лере, французская секс-бомба, они все просто посходили с ума от возбуждения! Кто-то все же спросил, как будет выглядеть Скарлетт с французским акцентом, Т. С. просто подмигнул им и заявил, что ее будут дублировать, главное — тело Мими и ее имя, — всем будет наплевать, чьим голосом говорит Скарлетт. Потом он окончательно сразил их, заявив, что вместе с Мими приедет и ее муж, получивший Пулитцеровскую премию. Он и напишет сценарий. Они, конечно, не знали его имени, но что-то слышали насчет Пулитцера, и этого было достаточно!

— А что касается Ретта Батлера? — как бы невзначай поинтересовалась Нора.

Энди засмеялся:

— Именно это и придало делу заключительный аккорд! Т. С. сообщил им, что у него есть английский актер Тони Нэш, и он не только точный слепок Кларка Гейбла, но его можно купить задешево! Ведь для них всех как банкиров самое главное было бюджет.

— Что значит «задешево»?

Энди снова засмеялся:

— Это была самая забавная часть его плана. Бедный Тони Нэш так и не получил контракт, и так как картину не начали снимать, то он обошелся студии всего лишь в стоимость пары билетов на самолет и. нескольких недель проживания его и его подружки, бывшей графини, в отеле. Можно сказать, что некоторые бухгалтеры с хорошим воображением могут отнести ее в графу «реклама»!

— Я готова поклясться, что вы так и сделали!

— Как бы то ни было, как только Т. С. заручился согласием банка, он тут же полетел во Францию и подписал контракт с Мими и ее мужем. Лере была умной дамой — она никогда не подписала бы контракт, пока не увидела по всем правилам подписанное банками согласие на финансирование фильма. Зато когда банк увидел ее имя и подпись, они дали деньги!

— Но если картина так и не была снята, разве Т. С. не должен был вернуть банку деньги?

— Конечно, он это сделал… в конце концов. Но ему пришлось бы это сделать в любом случае, и при победе, и при поражении. Все дело в том, что они дали ему деньги, когда он был в отчаянии. Они никогда не сделали бы этого, если бы он не устроил такое великолепное представление.

— Может, и не такое великолепное, но можно сказать, что в выдумке ему не откажешь.

— Именно это Т. С. постоянно повторяет мне. — У тебя должно быть больше воображения, Энди. — Энди с восхищением покачал головой. — Вот это мужчина!

— Да, вот это мужчина! — согласилась с ним Нора.

«А я-то думала, что он ничего не смыслит в деньгах! Мне уж пора переменить свое мнение!»

— Мне очень жаль, если я расстроил вас, нарисовав такую грустную картину финансового положения Т. С. Мне этого не следовало делать. Он снова придумает что-нибудь не менее интересное и великолепное!

— Я в этом уверена, — сказала Нора, поднимаясь.

— Было так приятно познакомиться с вами, миссис Грант.

— Энди, вы должна называть меня просто Нора! — сладко улыбаясь, заявила она. — Или же вы можете называть меня миссис Великолепная Реклама!

Он недоуменно посмотрел на Нору.

— Та дама, бывшая графиня, которую вы занесли в графу «реклама», она вышла замуж за бедного Тони Нэша, а теперь стала миссис Грант!


— У меня сегодня был интересный разговор с Энди Донованом, — стала рассказывать Нора, когда они с Т. С. уже лежали в постели. Нора перелистывала журнал, а Т. С. внимательно изучал «Верайети».

Т. С. продолжал читать.

— Интересный? Тогда тебе повезло, потому что я считаю Энди занудой.

— Напрасно. Энди рассказывал про тебя такие интересные вещи.

Т. С. перевернул страницу.

— Какие же?

— О том, как ты можешь вытаскивать кроликов из шляпы, чтобы спасти студию и самого себя, как было, когда ты так нуждался в деньгах, и прямо из шляпы появилась новая версия «Унесенных ветром»! И потом, когда ты, как великолепный фокусник, прямо из рукава вытащил Мими Лере, Ф. Теодора Розена и некоего Тони Нэша!

Он положил газету и громко расхохотался:

— Энди не только зануда, он еще и много болтает, у него слишком длинный язык. Ну, хорошо, и что дальше? Что тебя так волнует? Ты считаешь, что я совершил что-то, что покойный мистер Кантингтон посчитал бы крайне неприличным?

Нора старалась осторожно выбирать слова, чтобы не обидеть Т. С.:

— Ну, ты просто подставил кое-кого, не так ли?

— Иди сюда, — сказал он, притягивая Нору ближе к себе, пока ее голова не оказалась у него на сгибе руки.

— То, что я сделал, проделывает много людей в Голливуде или же твои друзья-политики в Вашингтоне. Заставить кого-нибудь работать на себя, бежать быстро и говорить еще быстрее. Кто от этого пострадал? Банк получил назад свои деньги, Мими тоже получила крупный куш, ее муж получил плату за сценарий, который он так и не написал. «Грантвуд студия» все еще стоит на месте. Вот и все!

И тут Нора узнала еще кое-что о мужчине, за которого вышла замуж — он, конечно, такой прекрасный, каким она его себе представляла, но в нем есть кое-что еще. Он не только фокусник, по и прагматик. Для него цель всегда оправдывает средства!

— А как насчет Тони? — осторожно спросила его Нора. — Что получил он, кроме бесплатного билета в оба конца?

Т. С. усмехнулся:

— Он получил гораздо больше того, что он заслуживал. Он получил главный приз, но не смог его удержать, потому что не устоял перед французской шлюхой. Это подтверждает, что он барахло и идиот, а мудрые люди никогда не помогают сосункам и идиотам.

Потом она почувствовала на себе его руки и губы и так и не задала ему важный вопрос — собирался ли он когда-нибудь по-настоящему сделать продолжение «Унесенных ветром»? Видимо, нет, но это уже не имело никакого значения. Все произошло тринадцать лет назад. За эти годы состоялось множество браков и было снято множество фильмов…

Но когда Т. С. заснул, она вдруг вспомнила еще многие вопросы, которые ей следовало бы ему задать. Например, такой: если Мими была такой шлюхой, перед которой не смог устоять Тони, идиот и сосунок, смог ли он — мудрый человек и мужчина — устоять перед ее прелестями?

Она еще могла бы спросить у него, встречал ли он Мими перед тем, как предложить ей работу, как это случилось с Тони. На одном из этих фестивалей, где, как видно, люди проводили больше времени, перебираясь из одной постели в другую, чем обсуждая фильмы, и если он ее встречал, то когда? Она пыталась вспомнить, когда, по рассказу Тони, он встретил Мими. В конце 55-го? Было бы крайне забавно, если бы оказалось, что они были все вместе на одном кинофестивале в одно и то же время… Это было бы как репетиция того, что случилось в дальнейшем.

У нее был к нему еще один вопрос: что же он придумал такого интересного, что помогло спасти его бесценную студию в 1956 году, когда родилась Сэм. Не пришлось ли ему для этого жениться на матери Саманты?

Но самым интересным и более пикантным вопросом был такой: что же на этот раз фокусник вытащил из своей бездонной шляпы, чтобы опять спасти свою студию от банков?

Потом она посмотрела на мужчину, за которого вышла замуж в такой спешке. Он спал глубоким и спокойным сном человека с чистой совестью. Нора спросила себя: в чем же его секрет? Состояла ли его сила в прагматизме, в том, что он так верил в себя и в правильность дела, которому служил? Верил в свою возлюбленную студию? Нора вспомнила строчку из стихов, выученных ею, когда она была еще молода и неопытна.

«Как сильно я люблю тебя? Дай я сосчитаю на пальцах…»

Нет, подумала Нора, последняя строка неправильная, нужно так: «Давай я пересчитаю все твои уловки!..»

34

Нора начала ремонт с комнаты Сэм, чтобы она была готова к тому времени, когда девочка приедет на весенние каникулы. Она не упускала ни одной даже самой маленькой детали, используя любимый цвет Сэм — зеленый как основной колер в гамме отделки комнаты. Она хотела, чтобы комната стала воплощением мечты любого подростка. Когда все было закончено, всего за два дня до того дня, когда должна была прибыть Сэм, Нора привела Т. С. в комнату, чтобы он сам осмотрел ее.

Он спокойно улыбнулся:

— Очень мило.

— Это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь, чтобы я сказал, — засмеялся он. — Подскажи, и я все повторю. Ты же знаешь, что я выполняю все твои просьбы.

— Ты очень вредный человек. Скажи, что комната просто прекрасна и что Сэм она очень понравится.

— Я скажу, что комната прекрасна, но я не могу сказать, что Сэм она понравится, потому что это не так. Ей никогда не будет нравиться то, что связано с тобой. Раньше, когда я встречался с ней, она первым делом интересовалась женщинами в моей жизни. Она всегда ревновала меня, как сумасшедшая, она всегда боялась, что я снова женюсь. Сейчас, когда я это сделал, она будет тебя ненавидеть, что бы ты ни делала для нее!

— Конечно, она будет ревновать. Ты — единственный человек в ее жизни! Естественно, что ей будет неприятна любая женщина, занявшая место твоей жены в доме ее матери и в сердце ее отца! Мы должны рассеять ее страхи — ты своей любовью, а я просто своей настойчивостью. Я не собираюсь отступать, пока не завоюю ее сердце, а я не люблю проигрывать.

— Не рассчитывай на это. Она — суровая девица!

Конечно, Сэм — твердый орешек, подумала Нора. Люди, которые привыкли полагаться только на себя, становятся жесткими. Сэм всегда была одинока — ее постоянно отсылали в школу, почти никогда не брали домой. К тому же ее отец был странным образом холоден к ней.

— Может, мы вдвоем сможем несколько смягчить Сэм. Будет хорошо, если пока она будет здесь, ты постараешься проводить дома больше времени. Тогда мы будем вместе и, возможно, превратимся в настоящую семью.

Он прищурил глаза и обнял Нору:

— Конечно. Как насчет того, чтобы втроем съездить в Диснейленд?

Нора слегка улыбнулась. Т. С. считал, что пошутил, но она-то мечтала съездить в Диснейленд, просто ей всегда не с кем было туда съездить. А ехать одной так неинтересно!

Нора надеялась, что Т. С. поедет с ней в аэропорт, чтобы встретить самолет, но он позвонил за десять минут до того, как она должна была выезжать, чтобы сообщить, что не сможет поехать с ней.

— Но я постараюсь быть дома вовремя, и мы поужинаем все вместе.

Поэтому она поехала в аэропорт вместе с Олафом, шофером, который работал у Т. С. уже несколько лет. Нора была счастлива, что с ней был Олаф, потому что, когда Сэм узнала, что отец не приехал ее встречать, она вместо того, чтобы расплакаться, крепко обняла Олафа. Поре пришлось отвернуться, чтобы никто не видел ее слез.

«Бедная девочка!»

Сэм была рада видеть Олафа, потому что он олицетворял что-то постоянное в ее жизни. Он всегда встречал ее, когда она прилетала в Лос-Анджелес, и она знала, что он к ней хорошо относится.

Когда Олаф пошел за багажом, Нора спросила у Сэм, как прошел полет, и Сэм ответила:

— Мне не понравилось. Они показывали картину, которую я видела уже два раза, кормили какой-то гадостью, и стюардессы очень нахальные!

«И это все? Но в этом нет ничего страшного. Подумай, самолет мог бы разбиться и все могли сгореть!»

Как только они сели в машину, Сэм начала жаловаться, что ей холодно. Нора выключила кондиционер, но Сэм сразу же открыла окно, заявив, что задыхается. Потом она начала нюхать воздух, все ее лицо перекосило, пока Нора не спросила ее, в чем дело. И Сэм ответила ей вопросом на вопрос:

— Что за отвратительные духи у вас? Вы должны знать, что, имея такие деньги, которые дает вам отец, вы можете подобрать себе духи с менее тошнотворным запахом. Может, когда вы душитесь, они начинают так гнусно пахнуть?

Наконец, она улыбнулась, в восторге от собственною остроумия.

— Происходит химическая реакция, я где-то читала об этом.

Нора вцепилась ногтями себе в руку и смогла улыбнуться.

— Как интересно, — не правда ли?

Они уже почти выехали на скоростное шоссе, когда Сэм потребовала объяснить, что же сделала Нора, чтобы Т. С. не приехал ее встречать? Почему он не приехал в аэропорт?

Нора была изумлена тем, как долго ее падчерица готовилась, чтобы задать свой оскорбительный вопрос.

Да, ей предстояло нелегкое время.

Она поняла, что Сэм понравилась комната. Нора прочитала выражение удовольствия в ее зеленых глазах. Сэм также вздохнула с удовлетворением, прежде чем вспомнила, что следует наморщить нос и гордо встряхнуть волосами.

— Вы так явно обыгрывали основной цвет! Так неинтересно! Впрочем, мне кажется, что женщина вашего происхождения никогда не сможет понимать разные оттенки чувств, цвета…

— Мое происхождение?

— Да, я уже все знаю обо всех ваших замужествах и о вашем страшном скандале. Мне рассказала мать Джоди Торнтон. У всех девочек в школе весьма информированные мамаши. И теперь я в курсе всех деталей ваших браков.

Нора засмеялась:

— Только очень мало информированная персона тринадцати лет от роду может считать, что она что-то знает о том, что происходит в семье, как бы много сплетен она по глупости ни слушала об этом браке!

— Я знаю все! И это не просто сплетни. Я проверяла кое-какие даты, и еще я точно знаю, что один плюс один — два! Поэтому я точно знаю, что происходило, когда вы были замужем за этим актером и жили в Голливуде в первый раз, — теперь ее голос стал обиженным и не таким злобным.

«На что намекает этот бедный, измученный ребенок?»

— И что же происходило?

— Был 1957 год, и вы его обманывали — это был тот самый год, когда моя бедная мать совершила самоубийство. И вы знаете, как она это сделала? Она, черт возьми, перерезала себе горло и умерла от потери крови. И вы знаете почему? — Сэм говорила все громче и громче, пока не начала просто вопить. — Потому что мой отец изменял ей, пока она была больна! Эта женщина была очень красивой и достаточно хитрой, чтобы использовать его тоску и переживания по поводу болезни моей матери.

Потом Сэм бросилась на кровать, прямо на красивое, в цветах покрывало и вмиг замочила его потоком слез. Нора подбежала к кровати, чтобы обнять и успокоить девочку, но Сэм отпрянула от нее.

— Не прикасайтесь ко мне! Вы — та женщина, которая соблазнила моего отца, вы виноваты, что моя мать убила себя! Я знаю все!

— Это неправда, моя милая! Я тогда не была знакома с твоим отцом. И ты не можешь знать, была ли у твоего отца связь с кем-либо в то время. Ты не должна верить злобным сплетням, которые распространяют девчонки в школе. Они получают информацию из третьих рук, от людей, которые даже не знали твоей матери.

Сэм повернулась и посмотрела на нее глазами, полными страдания и слез.

— Но мне говорили об этом не только девочки! Те, кто мне говорил об этом, были люди, хорошо знавшие мою мать, они постоянно навещали ее, когда она была в этом санатории. Родители моей мамы… мои дедушка и бабушка!

— Твои дедушка и бабушка? Этого не может быть! Они умерли, когда тебе было только пять лет. Как они могли говорить тебе такие вещи?

— Все равно они мне все рассказали, — болезненная улыбка искривила губы Сэм. — И не смейте мне говорить, что я не могла правильно все запомнить в то время. Это я буду помнить всю мою жизнь!

Волна ужаса объяла Нору. Она не сомневалась, что Сэм все запомнила правильно. Напротив, она ей верила. Она только не могла понять, как дед и бабка могли быть такими жестокими к своей пятилетней внучке? Но потом решила, что понимает их. Даже самые милые люди могут стать очень жестокими, испытав горе, настолько сильное, что поглощает все остальные чувства. Самоубийство дочери, вызванное неверностью супруга, — вот то, что могло вызвать такое горе!

«Женщина очень красивая и достаточно хитрая…»

Она знала одну женщину, которая была там в это время и полностью подходила под это описание…

— Они тебе сказали, кто была эта женщина?

— Почему они должны были мне это сказать? Им было все равно, кто она была. Они винили его. Но я лучше знаю, кто был виноват. Папочка так всем верит! Вам было так легко обмануть его!

— Я сомневаюсь, что его кто-то может обмануть. Правда в том, что твои родственники, видимо, ошибались и нечаянно обманули тебя. Они так страдали оттого, что умерла твоя мама! Твой отец слишком сильно любил жену, чтобы увлечься другой женщиной или чтобы его кто-то мог обмануть. Он мне часто говорил, как он любил твою маму, он просто с ума сходил по ней!

Можно было что угодно присочинить, чтобы как-то помочь бедному ребенку в ее страданиях!

— Конечно, я не могу ничего тебе сказать точно, потому что не была знакома с Т. С. в то время. И если ты мне не веришь, почему бы тебе не спросить его самого сегодня вечером? Может быть, он даже расскажет тебе, как однажды мы должны были с ним встретиться, я была тогда с Тони Нэшем, чтобы выпить и поговорить, но он подвел нас — не пришел.

Она надеялась хоть на какую-то реакцию, когда пыталась с юмором рассказать об их попытке в первый раз встретиться с ее отцом, но ничего не вышло! Сэм отвернулась и зарылась лицом в подушку. Нора решила, что будет лучше, если она оставит ее в покое, пока Т. С. не придет к ужину и сам не объяснит ей все. Тогда он не только сможет убедить дочь в том, что не знал Нору в то время, но что в его жизни вообще не было тогда другой женщины.

Когда стало ясно, что Т. С. не приедет к ужину, Нора пошла наверх, чтобы предложить Сэм начать ужин без него, может, он поспеет к десерту. Но Сэм уже заснула, и Нора решила, что не стоит ее будить, потому что ее ждет еще одно разочарование, если Т. С. не приедет и к десерту. Кроме того, для них двоих этот день и так потребовал слишком много душевных сил!

Нора посмотрела на Сэм: во сне черты ее лица стали мягкими, она больше походила на ребенка, чем в бодрствующем состоянии, не выглядела такой жесткой — на щеках застыли слезинки, а уголки рта поднялись вверх, как будто ей снился хороший сон. Нора взяла покрывало, сложенное в ногах кровати, и осторожно, чтобы не разбудить, прикрыла девочку. Но Сэм пошевелилась, ресницы затрепетали, на губах появилась светлая улыбка, когда она выдохнула «мамочка»!

Нора подумала, что Сэм действительно снился прекрасный сон!

Разве дитя, нуждающееся в любви и ласке, должно получать их меньше только потому, что это падчерица, а не ее собственная плоть и кровь! Нора многому научилась за эти годы — рука об руку с любовью шли обязанности. Нельзя отказываться от ребенка ни в коем случае, существуют сложные проблемы, трудности характера.

«Нет, я никогда не откажусь от тебя, обещаю…»

Нора быстро наклонилась и поцеловала Сэм в лоб, потом пошла вниз, чтобы дождаться, когда Т. С. прибудет домой.

35

Т. С. пытался утихомирить Нору, когда появился дома в час ночи. Он целовал ее, обнимал, пытался шутить, но Нора не могла успокоиться.

— То, что ты сделал, не появившись ни днем, ни вечером дома, тебе может показаться ерундой, но это была страшная жестокость по отношению к Сэм. Разве ты не знаешь, как она тебя обожает?

Он пожал плечами:

— Она такая же истеричка, как и ее мать Элиза! Послушай, Нора, уже поздно и я совсем без сил. Я тебе говорю, что пытался приехать, но не смог, и давай прекратим этот разговор.

Обычно, когда он заявлял ей, что устал, Нора начинала ухаживать за ним, вела его в спальню, ласкала, но сейчас она была слишком сердита.

— Почему ты не смог приехать?

— Дела. Проблемы со студией, — ответил Т. С., как будто этим было все сказано.

— Так это действительно единственное, что важно для тебя в жизни — твоя чертова студия?

Т. С. улыбнулся, но не так лучезарно, как он это обычно делал.

— Студия — не единственное, что важно для меня. Ты мне тоже очень нужна. Ты для меня очень важна.

Но это был не тот ответ, который ей был нужен в данный момент.

— Как насчет Сэм?

— Что насчет Сэм? — Он уже был готов взорваться. — Ты постоянно волнуешься из-за Хьюби. «С ним все в порядке? Не вляпался ли он опять в беду? Когда он вернется домой?» Послушай, разве тебе этого недостаточно? Почему бы тебе не оставить Сэм в покое, чтобы о ней стал беспокоиться я!

— Но она тебя не волнует. Ты знаешь, что думает твоя дочь? Что мы с тобой были любовниками, когда я была замужем за Тони и когда ее мать была в санатории, и именно поэтому твоя жена покончила жизнь самоубийством!

У Т. С. глаза превратились в щелочки, и он пробормотал:

— Сумасшедшая девчонка…

— Не ее вина, что она верит этому. Ее бабушка и дедушка сказали ей, что у тебя была связь с какой-то замужней женщиной! Сэм решила, что это была я!

Когда он выругался и не стал ничего объяснять, Нора поняла, что рассказ об его измене был правдой! Ей стало грустно. У нее теплилась надежда, что все было не так, как сказала Сэм, но сейчас не это было самым главным.

— Ты должен ей все объяснить, чтобы мне было спокойно жить. Т. С., ты должен убедить ее, что мы даже не были знакомы в то время. И когда будешь ей это объяснять, скажи, что ее мать перерезала себе горло не из-за того, что ты в то время шлялся! Сделай это ради Сэм. Ей необходимо верить тебе!

Наконец, Т. С., казалось, пришел в себя и заговорил. Очень тихо, отчего его последующий монолог стал еще более страшным:

— Я обязательно разберусь с ней, и ты знаешь, что я сделаю? Я ей расскажу всю правду, клянусь Богом, чистую правду; ее мать покончила с собой только по одной причине — потому что у нее всегда была неустойчивая психика — и до того, и после того, как она вышла за меня замуж. Она не вылезала из специальных санаториев для психически больных, жила там почти все время и всю свою жизнь. Я также собираюсь сказать милой Сэм, чтобы она больше следила за собой, потому что сумасшествие часто передается по наследству!

Нора пришла в ужас:

— Что ты за человек? Как ты можешь даже подумать о том, чтобы заявить такую ужасную вещь своей собственной дочери?

— Может, потому, что она не моя дочь!

Увидев потрясенное выражение лица Норы, он улыбнулся. Нора еще раз поняла, что, каковы бы ни были его хорошие или дурные качества, Т. С. был непредсказуемый мужчина. Иначе как он мог огорошить ее такой страшной новостью и продолжать улыбаться?

— Боже мой, так чья же она дочь?

Он пожал плечами:

— Наверное, какого-нибудь светского молодчика из старой Пасадены. Я точно знаю, что она не моя дочь, и все! Никак не совпадают сроки. Но какое это теперь имеет значение? Парень не женился на ней, и я его не виню, учитывая, как много винтиков развинтилось в хорошенькой головке Элизы.

— Но ты-то женился на ней!

«Весьма глупое заявление, если не сказать больше!»

— Да, я на ней женился!

— Ты знал, что она беременна?

— Да, я знал, что она беременна!

— А ее родители знали, что она беременна?

На сей раз он расхохотался:

— Ты что же считаешь, что эти чертовы снобы могли бы разрешить своей маленькой девочке выйти замуж за какого-то киношника, да-рра-гая?! Они ей это разрешили, потому что нужно было срочно найти кого-нибудь, кто бы изображал папочку для ее милой деточки! Брось, Нора, зачем мы с тобой играем в «угадайку», когда ты уже давно знаешь все ответы? Я человек, который не боится выложить все карты на стол! Т. С. Грант и Паркеры заключили сделку.

Они заключили сделку! Все ясно! Первый трюк фокусника, который спас «Грантвуд студию» в 1956 году. А ларчик просто открывался! Всего лишь брак и рождение ребенка.

Но годом позже, в 1957 году, трюк, спасший во второй раз «Грантвуд студию», был уже посложнее. В него входили французская кинозвезда и связь с ней; фильм, который никто не собирался снимать; самоубийство и оставшийся без матери годовалый ребенок. И что может сказать по этому поводу прагматик Т. С? Только то, что иногда в киноиндустрии события становятся неуправляемыми, что производство выходит за рамки бюджета!

И хотя Т. С. предложил прекратить игру в «угадайку», Нора хотела, чтобы он ответил на несколько вопросов. Потому что человек, за которого она вышла замуж, был игроком, четко просчитывающим все выгодные позиции игры! Он только что заявил, что Сэм не была его дочерью, потому что не совпадало время.

— Ты женился на Элизе в 1956 году, но ты знал ее раньше?

У него заблестели глаза.

— Я встретился с ней на благотворительном балу в начале 55-го года. Можно сказать, что я тогда начал культивацию поля на случай, если мне придется когда-нибудь снимать с него урожай!

— И ты привез сюда Мими Лере в 1957 году. Но ты занимался культивацией этого поля также заранее?

Продолжая улыбаться, Т. С. утвердительно кивнул головой:

— В конце 55-го года я уже посадил семена для последующей жатвы.

Теперь Нора кивнула головой.

Ее не переставал поражать этот мужчина, ее новый муж. Да, он был мастером на все руки. Как в считалке «Богач, бедняк, нищий, вор», Т. С. был любовником, киношником, игроком, фокусником и, как выяснилось только сейчас, — потрясающим фермером.

— И что же теперь? Ты все еще фермер, возделывающий поля?

Вопрос, казалось, был полон сарказма, но это был серьезный вопрос, более того — решающий! Нора была почти уверена, что она заранее знает ответ — как она могла его не знать? — но все же таила напрасную надежду, что Т. С. — фокусник мог придумать необыкновенный трюк и опять превратить ее в. верящую ему женщину!

— Я — бизнесмен и готов выложить все мои карты на стол, — ответил Т. С., глядя ей прямо в глаза и положив руки на плечи. Что же еще задумал этот хитрый дьявол, пытаясь разоружить ее своей искренностью? Нора замерла в ожидании ответа. — Может быть, я вспахиваю поля, но не ради удовольствия. Только ради дела. Ради студии!

Нора выдохнула, в душе у нее раздался тихий стон. Она получила ответ — Т. С. был бизнесмен и немного фокусник.

— И скажи мне еще одну вещь. Какой же урожай ты получил от Паркеров?

Т. С. пожал плечами:

— Пятьдесят миллионов. Ты можешь назвать это приданым Элизы. Но это был только аванс, потому что они должны были оставить ей по завещанию еще кое-что. Но как только она вышла за меня замуж, эти чертовы лицемеры лишили ее наследства.

— Они что-нибудь оставили Сэм?

— Конечно, нет, — резонно ответил Т. С. — Они боялись, что денежки осядут в моих карманах. Ты понимаешь, старики были весьма подозрительными людьми и не очень приятными, несмотря на все штучки.

— Так что у Сэм абсолютно ничего нет — нет матери, нет денег, нет отца, который бы ее любил.

Он почесал голову:

— Послушай, уже так поздно и я немного устал. Что ты мне пытаешься доказать?

— Я говорю с тобой о наследстве Сэм. Ты получил пятьдесят миллионов долларов, а она? Ее обобрали.

— Прекрати, Нора. Не шути со старым шутником. Ты хочешь сказать, что я виноват, что Элиза покончила жизнь самоубийством. Но это не так. Она была готова к этому с того самого дня, когда родилась. Ты что, никогда не встречала никого, подобного ей?

Вопрос был явно риторическим. Да, она встречала таких людей, и Т. С. это знал.

— А ты разве никогда не вступала в сделки? Ты меня понимаешь — выйти замуж, чтобы получить то, что тебе нужно, и дать своему партнеру то, что требуется ему! Люди иногда сочетаются браком по таким глупым причинам, что просто голова идет кругом.

Некоторые люди женятся из-за денег, некоторым нравится секс, а некоторые потому, что им нужно имя для их детей. Все прекрасно, если все знают, что они получат в свою очередь и что они должны за это заплатить. Ты можешь что-нибудь возразить?

Нора не могла, и Т. С. был уверен в этом. Более того, он намекал, что он и она недалеко ушли друг от друга. Они оба в свое время вышли замуж из-за любви — он из-за любви к своей студии и она из-за любви к Хьюби. Но это было не в этот раз. В этот раз она вышла замуж из любви к мужчине, который хотя и был очень умным, но понял, что она просто любит его, и, наверное, это и было самым грустным…

Было уже очень поздно — слишком поздно для всего и даже для того, чтобы оплакивать брак, умерший до времени, брак, первый для нее, когда кто-то женился на ней из-за денег. Настало для них время выложить все карты на стол, чтобы начать торговаться и делать новые ставки. Время, чтобы пересмотреть условия их брачного контракта, теперь уже устаревшего.

— Хорошо, Т. С., я поняла, что ты хочешь, а теперь я скажу тебе, что хочу я. Ты готов заключить соглашение?

Когда они закончили разговор, она поняла, что вышла замуж за человека, который, по крайней мере, никогда не перестанет удивлять ее. За человека, который, кроме всего прочего, был, как ни странно, в некоторых отношениях порядочным. Сначала он смеялся, потом удивлялся.

— Когда я женился на тебе, я знал, что ты красавица, бывшая графиня, великолепный декоратор и женщина, разбирающаяся в политике. Но я не знал, как прекрасно ты умеешь торговаться. Я подготовлю бумаги завтра.

— Нет, не завтра. Завтра ты будешь занят, водя свою дочь по студии, ты проведешь с ней целый день. Вам пойдет на пользу, если вы вдвоем походите по студии, она очень интересуется искусством кино. Ты знаешь, что она сказала? «Когда я вырасту, я хочу делать хорошие картины, как мой отец. Наверное, такие вещи передаются по наследству».

За несколько дней до того, когда Сэм должна была возвращаться в школу, Нора сказала ей:

— Я не жду, что ты когда-нибудь полюбишь меня. Я не прошу тебя стать моим другом, хотя это было бы здорово. Но если ты хочешь, мы можем подписать договор: ты всегда будешь вежливой, достаточно уважительной, и с тобой можно будет иметь дело, а я устрою тебе летние каникулы дома, вместо того чтобы опять ехать в лагерь. Что ты скажешь на это?

Сэм все еще не оттаяла, но не грубила так сильно, как в первый день.

Сначала глаза Сэм загорелись от радости, но потом она спросила с подозрением:

— Что еще я должна делать?

— Ничего, кроме того, о чем я сейчас сказала.

— Я должна обещать, что буду слушаться?

Нора рассмеялась:

— Теперь это не включают даже в брачную клятву. — Потом Нора стала серьезной.

— Ты, конечно, права. Необходимо рассмотреть этот пункт. Нам нужно предусмотреть основные правила, которые составляют кодекс приличного поведения. Но мы обо всем можем договориться. Я пойду тебе навстречу, если ты сделаешь то же для меня. Это значит, что ты не будешь бегать к отцу каждую минуту, чтобы он отменил какое-то мое правило. Ты должна понять, что он занятой человек. Он правит студией, а я — домом. Но я буду справедливой, если ты тоже будешь справедливой.

Сэм прищурила глаза.

— А что будет после лета? Вы снова отправите меня в интернат осенью, не так ли? Вы хотите, чтобы я провела здесь лето, чтобы вы могли сказать моему отцу, что так старались быть хорошей для меня, но…

— Успокойся, давай посмотрим, как пройдет лето. Если все будет в порядке, мы сможем снова договориться о будущем. Согласна?

Сэм была на страже, но она кивнула:

— Согласна!

— Прекрасно, — радостно сказала Нора.

— Теперь мы должны что-нибудь сделать, чтобы скрепить наше соглашение.

Сэм подняла бровь.

— Вы сказали «не грубить и быть достаточно уважительной». Вы ничего не сказали насчет поцелуев. Я уже говорила вам, что мне не нравится…

— Я помню, тебе не нравится, когда тебя трогают. Я совсем не имела в виду, что мы скрепим нашу сделку поцелуем. Я хотела тебе предложить совсем другое. Я не знаю, как ты, но я никогда не была в Диснейленде и подумала, что, если ты не против, мы могли бы…

— Скрепить сделку поездкой в Диснейленд?

Сэм широко раскрыла глаза, потом вспомнила, закатила их и начала стонать, как бы от возмущения. Потом она сказала:

— Ну, хорошо, я согласна поддерживать вас, и поэтому я думаю…

Потом вдруг она сказала, как бы не сдержавшись:

— Я надеюсь, что вы не трусиха, потому что у них есть аттракцион — очень страшный, но я хочу посетить его и..

— Я немного трусиха, но мне кажется, что если мы пойдем туда вдвоем, мне будет не так страшно и…

Вдруг Сэм улыбнулась. Это все еще была язвительная улыбка, но все же улыбка.

Это и было самым приятным в торговле. Иногда в конце ждал сюрприз, как неожиданная премия. А иногда даже любовь…

36

Хьюби вернулся домой вскоре после того, как Сэм уехала в школу. Нора потом вспоминала, что в это время поместье Грантвуд было просто прекрасно: трава и деревья зеленели в начале сезона, цветы словно светились и блистали всеми оттенками радуги. Летом они уже не будут такими. Бассейн сверкал в ярких лучах солнца.

Нора беспокоилась, что их может ждать трудный период притирки, что Хьюби и Т. С. могут не понравиться друг другу или же Хьюби не понравится в Лос-Анджелесе. Но не произошло ничего подобного. Т. С. постарался проявить внимание и дружелюбие к обаятельному Хьюби. Хьюби, в свою очередь, решил, что Т. С. просто великолепный парень. Особенно после того, как Т. С., поздравив его с возвращением, подарил ему красный «феррари», близнеца своего «феррари». У Т. С. фирменный номер был «Студия 1», а у Хьюби — «Студия 2».

Сначала Нора не была уверена, понравился ли ей экстравагантный жест Т. С. «Феррари» был машиной для плейбоя. Сама Нора хотела бы для Хьюби более «серьезную» машину, потому что в Анджелесе человека определяли по машине, на которой он ездил, а не по его друзьям. Но она подумала, что все образуется. Т. С. тоже ездил в такой машине, а он не был плейбоем.

Но для Хьюби «феррари» был воплощением стиля жизни Калифорнии. Он был счастлив и начал изучать и получать удовольствие от своего нового окружения — пляжи на западе (у Т. С. был дом на берегу океана, он сразу же отдал ключ от него Хьюби). Хьюби исправно посещал также клубы Голливуда на Востоке. Он ездил в Палм-Спрингс, где у студии было роскошное помещение для приемов; он также летал в Аспен, место не менее великолепное, и проделывал это обычно в компании женщин, каждая из которых была более красивой и сексуальной, чем ее предшественница. Этого было нетрудно добиться в Южной Калифорнии.

Прошло несколько недель, и Норе надоели постоянные приключения сына, она решила подумать о его будущем и обратилась к Т. С.:

— Ты так прекрасно относишься к Хьюби…

— Ты права. Я выполняю условие нашей сделки. Договор есть договор. Я обещал стать настоящим отцом для твоего сына!

— Давай не путать пункты нашего соглашения. Во-первых, Хьюби давно не мальчик — ему двадцать пять и у него уже достаточно было отцов! На этой стадии жизни ему необходим друг, работодатель и ментор. Ты дал свое согласие на это. Это Сэм нужен настоящий отец, и это одно из условий нашего договора. Ты все помнишь?

У него появилась противная улыбка.

— Конечно, помню, но я иногда путаюсь в пунктах нашего договора. Ты хочешь, чтобы я был работодателем для Хьюби. Но я сам наемная сила. Мой работодатель ты!

Нора хитро улыбнулась:

— Пока ты не забудешь об этом, у нас с тобой не возникнет проблем.

Потом Нора сказала ему, что привезла сына в Калифорнию не для того, чтобы он стал плейбоем.

— Что ты так торопишься? Он только что вернулся домой после войны. Пусть немного развлечется, прежде чем придет к решению, чем он захочет заниматься на студии.

— Почему он не может развлекаться» и работать? Разве не из этого состоит жизнь? В любом случае я хочу, чтобы он немедленно начал работать на студии, и в том качестве, которое лучше всего подходит его характеру. Ты должен научить его заниматься настоящим бизнесом.

— Ты — босс, — дружелюбно ухмыльнулся Т. С. — Мне кажется, что у нас есть место для Хьюби.

Т. С. сдержал слово, и Хьюби начал работать. Нора вскоре обнаружила, что Т. С. остался верным своему прагматизму. Он решил, что поскольку главными качествами Хьюби были красота, шарм и умение доставлять удовольствие женщинам, то лучше всего найти применение этим качествам можно было в служении такому основному аспекту киноиндустрии, как реклама и связи со средствами массовой информации. Через несколько недель Нора узнала, что в функции Хьюби входит влиять, развлекать и нежно убеждать тех дамочек, которых по тем или иным причинам приходилось в чем-то убеждать. Кроме того, он также занимался тем, что провожал некоторых актрис на премьеры, приемы или же в спальню!

Нора была в ярости. Она напомнила Т. С., что мечтала совсем не о том, чтобы сын выполнял обязанности шлюхи, только мужского рода!

Но Т. С. засмеялся:

— Я считал тебя всепонимающей женщиной, думал, что ты понимаешь, как происходят такие вещи. Ты что, до сих пор не знаешь, что все кругом шлюхи? Особенно в Голливуде. По этой дорожке можно добежать до цели быстрей всего! Если ты не знаешь этого, то никогда не доведешь гонку до финиша!

— Я выдержу любую гонку и вполне смогу перегнать тебя. Даже Хьюби может это сделать, не будучи шлюхой. Займи его в производстве, пусть он изучит все с самого начала.

Т. С. поднял брови:

— Ты заказываешь музыку, по я слишком долго занимался этим бизнесом и знаю своих людей. Производство быстро надоест Хьюби до чертиков, и с него начнут сваливаться штаны, а он и так с трудом удерживает их на месте. Тебе бы следовало попытаться сделать из него актера. Он красив, и в нем чувствуется личность, может быть, у него даже есть талант.

— Нет. Актеры никогда не становятся главами студий. Ими становятся только те люди, которые хорошо знают производство.

Т. С., как обычно, пожал плечами, как бы желая сказать, что ему на это двадцать раз наплевать!

— Мне нравится Хьюби, и я тоже хочу для него самого лучшего, но, как ты уже сказала, это твоя гонка.


Первый день лета, тот самый день, когда Сэм летела домой из школы, был действительно знойным. Все предвещало длинное, жаркое лето. И как всегда, хотя Т. С. обещал, что приедет в аэропорт, он в самую последнюю минуту позвонил и сказал, что у него срочные дела — что-то неожиданное случилось в Бербанке. Вместо себя он прислал Хьюби, объяснив по телефону Норе, что сделал это специально.

— Сэм будет так взволнована, когда встретится со своим новым большим братом, как ты сама говорила, она так соскучилась по нормальной семейной жизни, что даже не заметит, что я не приехал ее встречать.

Норе это не понравилось, по она ничего не могла сделать. Т. С., возможно, думал правильно, но если Хьюби поедет один, никто не сможет представить их друг другу и несколько сгладить острые углы. Она не волновалась, как Хьюби воспримет Сэм, он всегда был дружелюбным и очень хотел познакомиться с младшей сестрой. Но реакция Сэм на Хьюби была непредсказуемой.

Как Сэм приспособится к тому, что появился еще один человек, могущий претендовать на внимание ее отца? Особенно если Хьюби каждый день отправлялся с отцом в то место, о котором она так мечтала. Если бы ее собственные отношения с Сэм были более стабильными, а не покоились на хрупком перемирии и нестабильном договоре, Нора не волновалась бы так о будущей встрече.

Пока она дожидалась их прибытия, она занималась последней подготовкой к празднику для них четверых — праздника в честь приезда домой и дня рождения Сэм, которой только что исполнилось четырнадцать лет.

Т. С., как ни странно, пришел домой рано, выполнив эту половину своего обещания. Хьюби и Сэм еще не было, Нора была вся на нервах.

— Самолет приземлился в два, сейчас уже шесть, а их все еще нет!

Т. С. оставался спокойным.

— Ты звонила в аэропорт?

— Конечно. Самолет сел точно по расписанию.

— Если было много народу, то они могли ждать багаж в течение часа. Так бывает при беспосадочных рейсах.

— Но и тогда они должны были выехать из аэропорта в три часа.

— Сегодня так жарко, что могло быть очень оживленное движение. Люди возвращаются с пляжей.

— Ну, все равно в четыре, самое большее в половине пятого они уже должны были быть здесь.

— Ты звонила насчет дорожных происшествий? — Т. С. налил себе виски.

— Конечно.

— Все в порядке? Я могу только сказать, что они не могут исчезнуть и совсем невероятно, что их похитили. В конце концов, Хьюби — двадцать пять, он морской пехотинец, обладающий боевыми наградами. Он прошел Вьетнам. Сэм крепкая девочка, она вытрясет все дерьмо из того, кто попытается как-то обидеть ее! Ну и о чем ты волнуешься?

«Ему хорошо так говорить. Хьюби не его сын, и Сэм — не его дочь, во всех смыслах этого слова. Он даже не может понять, что значит любить ребенка. Жить так просто, если тебе не о ком заботиться…»

— Могло случиться все что угодно. Может, Сэм была расстроена, что Хьюби приехал вместо тебя, и решила удрать или выкинула что-нибудь еще, и Хьюби пришлось бежать за ней. Если они вскоре не появятся, придется позвонить в полицию!

— Если ты сделаешь это, то окажешься в дурацком положении, когда они явятся.

В конце концов, Нора не стала обращаться в полицию. Она почувствовала себя круглой дурочкой и ей стало гораздо легче, когда в десять вечера они наконец появились. Они были в прекрасном настроении, улыбались, держались за руки. Их лица покрыл первый загар. Нора не только почувствовала себя дурочкой, но и сильно разозлилась, когда услышала нормальные (с его точки зрения) объяснения Хьюби.

— Было так жарко, когда Сэм прилетела, и аэропорт расположен так недалеко от пляжа, что мне показалось просто свинством не повезти бедную девочку поплавать, чтобы она могла немного охладиться.

Нора только собралась поинтересоваться у него, неужели он за долгие годы никогда не сталкивался с таким удобным изобретением, каким является телефон, когда Сэм — ее глаза сияли от возбуждения — выпалила:

— Когда мы лежали и обсыхали, на пляже составляли команду игроков в волейбол, и у них не хватало двух игроков, поэтому мы решили помочь им, правда, братик?

— Помочь им? — завопил Хьюби. — Мы просто надрали им их обкаканные попки! Моя сестричка не говорит, что она чемпионка школы по волейболу.

— Правильно, я была ею! — завизжала Сэм, крепко обнимая удивленного Т. С. — Мы действительно надрали им задницы!

— Потом проигравшие должны были купить всем выпивку, мы же не могли быть невежливыми и отказать им в этом, — продолжал Хьюби, улыбаясь Норе. — Мамочка, ты же сама всегда учила меня быть вежливым и воспитанным!

— Нора, но я совсем не пила пива, — быстро и скромно вмешалась Сэм, — я пила «коку», правда, Хьюби?

— Угу… — протянул большой брат, — наверное. Мне кажется, что ты не так уж часто отхлебывала из моего стакана.

— Ну что ты? — захихикала Сэм, щипая Хьюби за руку, пока он не сделал вид, что защищается от нее.

— Он так сильно врет! Не верьте ему, Нора!

Нора была так поражена, что ее злость частично пропала. Похоже, девчонка, которую она видела этой весной, исчезла и перед ней была совершенно другая личность. Она посмотрела на Т. С., но казалось, что он был полностью поглощен происходившим представлением. Нора повернулась к Хьюби:

— Но даже если все было именно так, вы бы приехали как минимум в шесть, а сейчас уже десять.

Сэм снова захихикала:

— Ну, вы знаете пословицу — время летит так быстро, когда вам весело. Я права, братик?

Хьюби заржал, и Нора вздохнула.

«Сэм ведет себя, как нормальный подросток, но Хьюби ничем не лучше ее! Мне кажется, неважно, кем он был или станет в дальнейшем — солдат во Вьетнаме или продюсер Голливуда — сердцем он всегда останется ребенком!»

— Ну, хорошо, Хьюби, что же вы делали в промежутке от шести до десяти?

— Ну, мы были на пляже, и сестренка сказала, что умирает с голоду…

— Я ничего не ела весь день, — прервала его Сэм, пытаясь все объяснить. — Ту гадость, что они предлагают в самолете, просто невозможно проглотить!

— И тогда я вспомнил, что Гарв Фелдман — у него есть хибарка на Карбон-Бич — говорил мне, что они будут готовить барбекю. И если я хочу, то могу заскочить к ним. Я собирался позвонить от него, но его идиотский телефон не работал.

— Было так здорово есть на открытом воздухе, и кругом просто кишели все эти звезды, — радостно щебетала Сэм.

— Звезды? — Хьюби опять оглушительно захохотал. — Да это все массовка и те, кто говорит «Кушать подано!». Но они произвели впечатление на нашу девочку, особенно когда один кретин положил на нее глаз. — Сэм снова ударила его по руке. — Она была просто вне себя, потому что я сказал ему, чтобы он отвалил от моей сестрички, иначе я ему разобью его поганый нос!

Сэм сделала вид, что обиделась.

— Он испортил мой роман!

Т. С. наконец решил заговорить:

— Кажется, ребята прекрасно провели время, Нора! Но они уже поели, а мы нет. Я умираю с голоду. Как ты считаешь, можем ли мы поужинать?

— Мне кажется, что уже пора, — радостно ответила Нора, и они отправились в столовую, семья из четырех человек.

Когда Сэм увидела комнату, украшенную ради ее приезда и ее дня рождения, она закричала, крепко обняла отца, Хьюби и даже Нору и потом сказала:

— Это самый лучший день в моей жизни! И завтра будет второй самый хороший день в моей жизни!

— Что будет завтра? — спросила Нора.

— Завтра мой брат повезет меня в Диснейленд, и после этого мы пойдем на рок-концерт.

Нора хотела было сказать, что Хьюби следует пойти на работу, но сколько еще она могла командовать парнем, которому было за двадцать пять. Она не могла испортить лучший день в жизни этой девочки, отменив предстоящий второй лучший день!

Лето проходило, и Т. С. сказал ей:

— Нора, я должен признаться, ты все делаешь прекрасно. Ты смогла загнать Хьюби на студию и с его помощью даже покорила непредсказуемую Сэм. Теперь мы стали одной счастливой семьей, все любят друг друга. Я надеюсь, что все пришло в норму и дальше можно будет просто заниматься работой.

Вот он и выдал свое понимание ситуации, подумала Нора. Для Т. С. то, что они стали хорошей семьей, было просто необходимым условием для работы. И все. Студия было единственное, о чем следовало заботиться И о чем следовало думать. Его совершенно не интересовало, были ли друзьями Хьюби и Сэм, пока Сэм не приставала к нему. Так же, как его совершенно не волновало, работал ли Хьюби или нет. Пока все это не мешало работе студии.

Его даже не волновало, что формально студия уже не принадлежала ему, пока он мог в ней работать. «Грантвуд студия» была единственной вещью, которая его интересовала. Ему было необходимо, чтобы она существовала, чтобы она выстояла, остальное — просто детали!

Как она могла обсуждать с ним, что у нее возникло какое-то неприятное чувство по отношению к особой близости, возникшей между Хьюби и Сэм. Такая близость была противоестественной, учитывая разницу в их возрасте и в жизненном опыте. И что случится, когда Хьюби неминуемо устанет от дуракаваляния с младшей сестрой?

Как бы ему ни было с ней приятно, он станет обращать внимание на более взрослых и сексуально более притягательных для него партнерш. Сэм может снова оказаться не у дел, она будет разочарована, и прогресс, достигнутый в сколачивании единой семьи, будет сведен на нет.

Потом она решила, что, может быть, был прав Т. С., что отношения должны устояться и что пора заняться бизнесом. Она стала с нетерпением ждать осени, когда все будет уже более ясно видно. Сэм начнет занятия в школе, у нее появятся друзья ее возраста, и она оставит в покое Хьюби, чтобы он занимался своей карьерой и более взрослыми дамами.

Уже заканчивалось лето, когда для нее вдруг прояснились многие вещи. Это было воскресенье, которое ничем не отличалось от других размеренных воскресений, кроме того, что Т. С. был дома и читал ей вслух сценарий в своем кабинете, потому что он считал, что у нее хорошее ухо и есть вкус, позволяющие точно и объективно оценивать любой будущий проект.

Вдруг она вырвала сценарий у Т. С.:

— Я поняла, в чем состоят твои трудности.

Т. С. улыбнулся:

— Я не знал, что они у меня есть. Будь хорошей девочкой, Нора, и отдай сценарий.

— Нет, я — твой босс, и босс говорит, что на сегодня хватит работать. Я поняла, что ты никогда не останавливался, чтобы понюхать цветы, и — кто знает — если бы ты сделал это, может, ты бы стал лучше?

Т. С. искренне рассмеялся:

— Я всегда считал, что у тебя великолепное чувство юмора. Хочешь, я скажу тебе, что мы сейчас сделаем? Мы быстро пробежимся по саду и перенюхаем все эти чертовы цветы!

— Но я имела в виду не совсем то.

— Я понимаю, но у меня хватит времени только на это.

— Нет, мы поедем на пляж. Мы там не были все лето. Дом там просто пропадает. Если ты посидишь несколько часов, наблюдая за прибоем, и будешь размышлять о загадках жизни, это может придать тебе новую силу и совершить чудо! По дороге мы остановимся и пообедаем где-нибудь. Мы отдохнем и немного развлечемся.

Т. С. скривился:

— Разве ребята не поехали на пляж сегодня? Мне совсем бы не хотелось, чтобы Сэм закапывала меня в песок или приставала ко мне, чтобы я занялся серфингом вместе с ней. Я не признаю таких развлечений. И еще она будет радостно вопить все время. И если мы будем обедать вместе с ней и Хьюби, они могут заманить нас в эти чертовы ресторанчики, где такая громкая музыка, что лопаются барабанные перепонки. Я считал, что у тебя доброе сердце!

Нора засмеялась:

— Но они не на пляже сегодня, сначала они немного поиграли в теннис, а потом уехали в зоопарк в парке Гриффита. Оказалось, что бедная маленькая Сэм там никогда не была, и Хьюби настоял, что следует немедленно исправить подобное упущение. Так что ты не можешь их использовать в качестве отговорки. Тебе придется спокойно и достойно отступить.


Первое, что они услышали, были звуки. Перед ними еще не открылась картина. Звуки были слышны из-за двери, прежде чем Нора вставила в замок ключ — тяжелое и прерывистое дыхание, вздохи и стоны, низкий мужской голос, который звучал все громче и громче, и высокий девичий возглас удовольствия.

Нора отшатнулась, выронив ключи, а Т. С. воскликнул:

— Дерьмо!

Он резко открыл дверь, и перед ними открылась картина: три яркие части сорванных купальника и купальных трусов валялись на белом полу, выложенном плиткой. Потом их взгляды переместились на парочку, тоже лежащую на полу. Парень был сверху. Загорелый, с великолепным мускулистым телом, блестевшим от пота, его белокурая голова лежала у нее на груди. Девушка с длинными рыжими волосами, в беспорядке рассыпавшимися по белой плитке, ее голова была далеко откинута, она полностью отдавалась своему чувству, — глаза закрыты, длинные стройные ноги широко раскинуты, чтобы там мог удобно уместиться Хьюби, все еще вздрагивающий от удовольствия.

Хьюби еще не успел обернуться и Сэм еще не открыла глаза, когда Нора услышала голос Т. С., повторявшего:

— Дерьмо! — Потом он добавил: — Нора, я надеюсь, что у тебя не начнется истерика! Мир на этом не кончается, ты же понимаешь. Мы со всем этим справимся.

Она горько засмеялась. Он может в любую минуту пожать плечами и сказать: «Ну, а чего ты могла ожидать? Парень есть парень. Я тебя предупреждал с самого начала, что эта девчонка не приносит ничего, кроме разочарования…»

Все зависит от того, как каждый игрок оценивает ситуацию, грустно подумала Нора. Все четыре игрока видели конец совершенно по-разному.

Хьюби трусливо признал, что это немного неправильное поведение, ошибка, которую можно исправить, принеся всяческие извинения. Он даже готов признать свою ответственность.

— Это все моя вина!

Сэм воспринимала все происходившее, как акт романтической страсти, которую даже не нужно защищать. Она просто страстно выдохнула:

— Мы любим друг друга!

Сама Нора винила во всем себя и посчитала, что так и должно было случиться. Она была так довольна, что Сэм и Хьюби подружились, что закрыла глаза на явные факты — Хьюби никогда не был ответственным человеком, никогда не понимал, что значит неподходящее поведение или же что означает предавать тех, кто тебе доверяет. Она знала, что Сэм, несмотря на ее прекрасно развитое тело и то, что она делала вид, что уже все знает и понимает, все еще оставалась ребенком, который так стремился к любому виду любви!

Что касается Т. С., у него было только одно желание — чтобы «дела шли, как прежде», и он посчитал, что происшедшее только мешает его работе.

Потом каждый из них подумал о разрешении создавшейся ситуации в свете своего отношения к ней: Хьюби считал, что его обещание, что этого больше никогда не случится, самое подходящее решение проблемы; Сэм считала, что ее бурные заверения, что они с Хьюби бешено любят друг друга, решают все; Т. С., как всегда, прагматично решил, что если кто-то мешает, от него следует сразу избавиться. Если существует двое мешающих людей, следует избавиться от того, кого легче изгнать. На этот раз Нора была с ним согласна — одному из них следовало уехать.

Она заранее знала, кого выберет Т. С. Он всегда приходил к своему выбору с точки зрения практической пользы. Ему была нужна Нора, и он знал, что ей нужен Хьюби, что они составляли одно целое. Но кому нужна Сэм? Она всегда была лишним багажом.

«Отправь ее обратно в школу на Восток, и как можно скорее!»

Но Нора уже решила, кто уедет. Т. С. никогда никого не любил по-настоящему, Т. С. никогда не мог понять, что существуют разные виды любви. Он никогда не мог понять, как сильно может любить женщина ребенка, которого она не родила. Он не мог знать, что иногда у матери не бывает выбора, как, например, у той матери, у которой жизни ее двоих детей висели на волоске, и было заранее известно, что только один ребенок может выжить, что ей придется выбирать не на основании ее любви, а на том основании, какой же ребенок имеет больше шансов выжить…

«Пришло время отправлять…»

Она так много приложила усилий, но сейчас ей придется отдать своего сына богам судьбы, чтобы он сам отыскал свою тропинку! И она могла только молиться, чтобы он вернулся за своим наследством — ее вечной любовью.

Да, уже было поздно для Хьюби, но еще не было поздно для Сэм. Сэм была вторым шансом, как и второе замужество, и на этот раз она не станет делать те же самые ошибки. На этот раз будет «строгая любовь», чтобы Сэм сама открыла для себя правду, что она сильная женщина и заслуживает всех оттенков и проявлений любви и что наследство, которое она считала принадлежавшим ей по праву рождения, еще следует завоевать. Оставались еще и некоторые сведения, которые, уж она постарается, никогда не дойдут до Сэм, — не только то, что Т. С. не является ее отцом, но и то, что, что бы она ни делала, он просто не в состоянии ее любить.

Невзирая на все храбрые решения, было так трудно распрощаться с сыном.

Но потом ей в голову пришла великолепная идея! Может, Хьюби будет лучше в стране, где он родился. Где у нее был старый добрый друг: он был ее бывшим мужем, к нему всегда было можно обратиться за помощью.

Когда она позвонила Тони и сказала, что он может оказать ей огромную услугу, он ответил, что сделает все, что в его силах. После этого, как она ему все рассказала, он не колебался ни минуты.

— Конечно, Нора, я всегда хотел быть хорошим мужем для тебя и отцом для Хьюби, если бы ты так чертовски не поспешила развестись со мной. Ну что ж, я к твоим услугам, немного старее, немного мудрее, но вечно твой Тони Нэш. Лучше поздно, чем никогда… Я не только приму Хьюби под мое крыло и стану для него настоящим отцом, я даже покажу ему, как нужно развлекаться.

Тут Нора не смогла удержаться от смеха:

— Вот в этом Хьюби не требуются никакие наставники, и в данной ситуации ему не требуется отец. Ему нужен друг, место, где он сможет жить и начать новую жизнь. Я надеюсь, что ты поможешь ему приступить к работе в фильмах, чтобы он наконец смог узнать все с самого начала.

«И когда-нибудь, когда он и Сэм подрастут, он сможет вернуться, чтобы получить свое наследство…»

Нора не удивилась, когда Сэм снова стала враждебной по отношению к ней. В ней проснулись дремавшие злоба и враждебность. Ее ярость набирала силу, и ее новые обвинения были:

«Ты просто ревновала меня, ты хотела, чтобы он любил только тебя, ты хотела разбить мое сердце, ты его отослала прочь, чтобы наказать за то, что он любил меня…» Она обвинила Нору даже в том, что та сама хотела бы спать с Хьюби.

Нора не стала ни защищаться, ни ругать девочку. Ей хотелось прижать ее к своей груди, крепко обнять и объяснить, что так больно ей будет недолго, потом станет легче. Но она не сделала ничего этого. Все старые приемы уже были испробованы и отвергнуты, и теперь Сэм ждали только твердость и любовь, но не баловство. Она сказала Сэм, что ей наплевать, нравится ли она Сэм или нет, любит ли та ее или ненавидит. Если она хочет жить вместе со своим отцом и ходить в школу там, а не в другом месте, ей лучше прийти в себя и постараться исправиться, вести себя прилично.

Спустя некоторое время Нору ждал сюрприз. Вот это был сюрприз так сюрприз! Тони в слезах позвонил ей и признался, что снова подвел ее, что он очень старался занять Хьюби в фильмах и предоставлял ему разные развлечения, но Хьюби вскоре все надоело, и он удрал.

— Чтобы немного развлечься, — как он сказал мне. — Он также просил передать тебе, что он тебя очень любит и позже свяжется с тобой!

— Тони, куда он поехал?

— Прости меня, Нора, но… Он записался в Иностранный легион!

— Что?

Если бы кто-нибудь спросил ее, она бы поклялась, что Иностранного легиона больше не существует. Это было что-то, о чем раньше снимали фильмы, но сейчас этого нет… Романтическое понятие, которое сейчас уже устарело. Но надо было успокоить Тони:

— Не переживай, Тони, это не твоя вина. Я знаю, что Хьюби нужно перепрыгнуть еще через несколько луж…

— Я ничего не понимаю. Какие лужи?

— Когда Хьюби был маленьким мальчиком, он больше всего на свете любил прыгать в лужи и получал от этого огромное наслаждение!

Загрузка...