Близко к сердцу

5

— Эстелл, я хочу извиниться за вчерашнее, — сказал Стивен, спустившись утром в кухню. Вид у него был какой-то помятый, в глазах застыло непонятное выражение. — Ты совершенно справедливо обрушилась на меня.

— Мы обсуждали столь болезненную тему, что вряд ли кто-то из нас мог быть на высоте, — ответила Эстелл, озадаченная и слегка обрадованная тем, что он, по-видимому, чувствует себя ничуть не лучше, чем она. Когда она наливала ему кофе, ей хотелось только одного: чтобы он не заметил, как у нее дрожат руки. — Извинения принимаются, — сказала она, избегая его взгляда. — А теперь давай забудем об этом! Хочешь, я сварю яйца?

— Нет, спасибо, мне достаточно кофе, — проговорил он, продолжая стоять. — А что касается вчерашнего вечера… Я извинился только за форму высказывания, а не за то, что сказал тебе. Поэтому я не хочу ничего забывать!

Эстелл чувствовала, что голова у нее идет кругом, и в этом не было ничего удивительного: большую часть ночи она придумывала нелепые фразы, половина которых начиналась словами: «Я знаю, ты помнишь меня, Стивен…», а другая — «Ты не помнишь меня, Стивен, но…».

— Чего ты хочешь от меня? — воскликнула она раздраженно. — Я такая, какая есть, и если кажусь тебе фигуркой, вырезанной из картона, а не реальным человеком, то ничего не могу с этим поделать!

— Ты к себе несправедлива, — протянул он ледяным тоном.

— Не думала, что в твоем лексиконе есть такое понятие! — ехидно парировала Эстелл, одновременно подумав: прекрасное начало дня!

— Ты готова? — спросил он, одним глотком допив кофе.

— Да. — Я, как всегда, готова, возмутилась она про себя, проходя мимо него в коридор.

— Меня интересует одна вещь, — продолжал он гнуть свою линию, когда они выехали на шоссе. — Почему женщине с такими очевидными способностями, как у тебя, требуется так много времени, чтобы найти им применение?

— Я никогда не интересовалась ненужными вещами, — ответила Эстелл, стараясь сдержаться и не выдать ярости, вызванной высокомерной медлительностью его тона. — И это не твое дело! — почти выкрикнула она, все же давая выход обуревавшим ее чувствам.

— Согласен, что не мое, — покорно проговорил он, словно олицетворяя собой благоразумие. — Прости мой вопрос, продиктованный смесью любопытства и зависти, — со вздохом добавил он.

— Зависти? — подозрительно переспросила Эстелл.

— Какой мужчина не завистлив? — задал он риторический вопрос тем же наивно-рассудительным тоном. — Иметь в своем полном распоряжении услужливую девушку, которая не только умна, но и красива… Я бы сказал, что Рональду очень повезло…

— Прости, но мне кажется, тебе следует объяснить свои слова, — проговорила она задыхаясь. Ее разум изо всех сил противился тому, что могло оказаться просто неправильным истолкованием.

— Ну что ж! Разум и красота, я думаю, не требуют объяснений, — тихо проговорил он. — А остальное — мое предположение. Возможно, я не прав, но все сходится, смотри: когда на руках у Рональда остался магазин Линдси, тут же появилась Эстелл. Разумеется, его не могли не привлечь твои качества. Я уж не говорю о том, что он, недолго думая, оставляет тебя в своем доме, несмотря на то что его домоправительница находится в отпуске. И когда он хочет помочь мне, кто приходит и все устраивает ко всеобщему удовлетворению?

— Ну хорошо, позорная тайна разоблачена! И какие это открывает перспективы для твоего проницательного ума? — воскликнула Эстелл с наигранной растерянностью, не зная, что лучше: смеяться или плакать. — Роналд и я находимся в сумасшедшей любовной связи в течение… Бог знает, сколь длительного времени!

— Вот-вот! И хотелось бы знать, не собирается ли эта парочка пожениться. Или это опять относится к разряду тех вещей, которые меня не касаются?

Эстелл недоуменно подняла на него глаза. Неужели он это всерьез? Стивен перестраивался в общем потоке машин, чтобы выехать на прибрежную дорогу, и по выражению его лица ничего нельзя было понять.

— Ясно, — пробормотал он через какое-то время. — Это не мое дело.

— Ради всего святого, прекрати быть смешным! — резко оборвала его Эстелл. — Почему, черт возьми, ты позволяешь себе такое?

— Давай, давай, Эстелл, продолжай! Только не говори мне, что никогда не слыхала о богатых стариках, попадающихся на крючок красивых женщин вдвое моложе их!

— Ты… Боже мой, не верю своим ушам… — Невнятное бормотание Эстелл прекратилось, когда ее отуманенного яростью сознания достиг звук его смеха. — Ты действительно отвратителен!

— Да, — поперхнулся он, — но зато я добился реакции!

— Значит, ты нес всю эту чушь, чтобы просто узнать мою реакцию? — с трудом выговорила она.

— И мне это неплохо удалось!

— А почему это вызывает столь бурное веселье? — спросила она. Его неудержимый смех вновь разжег ее ярость. — В конце концов, как ты сам говоришь, нередко старые мужчины женятся на молодых женщинах.

— Да… Но Рональд?! — едва выдавив эти слова, он задохнулся от нового приступа смеха. Продолжая хихикать, Стивен свернул на аллею, ведущую к поместью. — Нам повезло, ворота открыты!

— И что смешного в том, что молодая женщина захочет выйти замуж за пожилого профессора? — спросила Эстелл с вызовом.

— Не сомневаюсь, что многие молодые создания, достигшие брачного возраста, будут счастливы быстренько ухватить его, — ответил Стивен. — Но невозможно представить, чтобы такой мужчина, как Роналд, смог когда-нибудь осуществить их мечту. — Он остановил машину перед входом в лабораторию. — С какой стати мы затеяли этот сумасшедший разговор? — спросил он, вылезая из машины.

— Это ты его затеял! — обвиняюще воскликнула Эстелл, следуя за ним.

— Да, это сделал я, — сказал он, растягивая слова и сбрасывая пальто, — сознательно и с определенной целью! — Стивен неожиданно улыбнулся. — Но я получил не совсем такую реакцию, на которую рассчитывал.

Ей следует прекратить это немедленно, подумала Эстелл, переодеваясь, и вошла вслед за ним в лабораторию.

— А какой реакции ты ожидал? — немного погодя спросила она с удивившей ее саму настойчивостью.

— Мне казалось, что ты либо завопишь как сумасшедшая, — произнес он самодовольно, — либо прореагируешь как «жеманная скромница»!

Она увлеченно наблюдала, как он делит растения, оставленные Тедом, и поэтому не успела вспылить в ответ. Неожиданно подняв на нее глаза, Стивен послал ей воздушный поцелуй. Глаза ее возмущенно расширились. Повернувшись на каблуках, она вернулась в прихожую.

Когда в маленькой кухоньке Эстелл готовила кофе, сердце ее стучало, как сломанный поршень.

— Эстелл, ты опять привела меня в полное замешательство, разве это не удивительно? — пробормотал Стивен, бесшумно подходя сзади. Его руки опустились ей на плечи прежде, чем она смогла увернуться. — Когда я пытаюсь вывести тебя из терпения, ты отделываешься смехом. А в следующее мгновение сердито топаешь ногой потому, что я шутя посылаю тебе воздушный поцелуй!

— Я не топала ногами, — произнесла она сквозь стиснутые зубы. — Я просто пошла на кухню, чтобы приготовить кофе. — К ней прикасались только его руки, но тело Эстелл напряглось в почти болезненном желании, чтобы он притянул ее к себе.

— Мне хочется обнять тебя, — прошептал он ей в волосы. — Не бойся, я не сделаю этого. Но я рискну попросить тебя позволить мне кое-что проверить.

У нее закружилась голова: нежные слова напомнили о той единственной ночи, когда он был незнакомцем, каждое страстное желание которого она бесстрашно выполняла так же, как и он ее.

— Отключи память и представь себе, что я приехал только что. Ты можешь сделать это? — Она кивнула. Каждый нерв в ней молил о том, чтобы он изменил свое решение и обнял ее. — А сможешь ли ты на время забыть все неприятные моменты, связанные со мной, и поговорить как с обычным мужчиной?

Она вновь кивнула. Ее ногти впились в ладони, чтобы утихомирить невыносимо-сладкую истому, охватившую тело.

Стивен отпустил ее и вернулся в лабораторию. Придя в себя, Эстелл последовала за ним с двумя кружками в руках. Неважно, помнит он меня или нет, решила она, но, если он что-то задумал, она подыграет ему.

— Извините, мистер Вентворт, — официальным тоном обратилась она к Стивену, — какой кофе вы предпочитаете?

— Перестань, Эстелл, — ответил он с ноткой раздражения в голосе, — или я буду считать, что ты несерьезно относишься к моей просьбе.

С бесстрастным выражением на лице она протянула ему свою кружку.

— С молоком, без сахара, — пробормотала она.

— Вот здорово, спасибо, Эстелл! — отозвался он и отпил большой глоток. — Отличный! — Он самодовольно улыбнулся и, когда она быстро сменила кружки, открыто фыркнул. — Только не вздумай предложить, чтобы я напомнил тебе порядок препарирования! — предупредил он.

— Игры, правила которых постоянно меняются, меня смущают, — покорно вздохнула Эстелл, пытаясь избавиться от ощущений, которые охватили ее на кухне. — Скажите, мистер Вентворт, вы занимаетесь этим ради заработка? — спросила она, готовя первый диапозитив.

— Эстелл!

Она сделала вид, что серьезно задумалась.

— Сколько вам лет? — спросила она наконец.

Он бросил на нее неодобрительный взгляд.

— Тридцать два. А вам?

— Почти двадцать четыре. Вы женаты?

— Нет! Но скажите, Эстелл, вы всегда интересуетесь такими подробностями, знакомясь с мужчинами?

На какое-то мгновение она замерла. Может быть, его слова имели подтекст, а может быть, нет, но, продолжая игру, она будет принимать все за чистую монету.

— Всегда! Это одна из моих ошибок.

— Ну что ж, я тоже этим грешу, поэтому мы прекрасно подходим друг другу, — проговорил он, маркируя диапозитив. — Я знаю, вы были одной из студенток Роналда, — начал он, сделав небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, — но как получилось, что вы остались в таких близких отношениях до сих пор?

Эстелл посмотрела на него нахмурившись. В любом случае у нее нет оснований не объяснять ему причин этой необычной, на взгляд Стивена, дружбы. На самом деле в ней не было ничего странного: Роналд до сих пор поддерживал тесные связи со многими из своих бывших студентов.

— У меня был небольшой личный кризис за несколько месяцев до выпускных экзаменов. — Кризис, в котором ты играл не последнюю роль, мрачно добавила она про себя. — Я думала, мне без труда удается скрывать переживания, пока профессор не отозвал меня в сторонку и не спросил, что со мной происходит.

— Я удивлюсь, если в результате его советов вам не стало еще хуже, — прокомментировал Стивен ее откровения. — Мы, Вентворты, не славимся тактичностью и пониманием.

Эстелл непроизвольно улыбнулась.

— Эта мысль пару раз приходила мне в голову, когда я узнала его получше. Но тогда у меня было чувство, что он сам очень уязвим: прошло не так много времени после смерти вашего отца. Я допускаю, что в известном смысле мне отчаянно был нужен отец, хотя к тому времени у меня уже складывались хорошие отношения с отчимом, и Роналд — уверена, к своему большому удивлению, — взял на себя эту роль. Он не давал мне никаких советов или рекомендаций — просто настолько загрузил дополнительной работой, что у меня не оставалось ни одной свободной минутки и… — Она замолчала, недоуменно приподняв плечи.

— И что же, Эстелл?

— Дело в том, что, когда мне плохо, я вспоминаю отца. Я рассказала Роналду о нем. Позже, когда умерла Линдси, я поехала к нему, зная, что ему необходимо будет поговорить о ней с кем-нибудь.

— Кажется, этого не понимает громаднейшее большинство людей, — вздохнул Стивен. — После смерти отца я едва не сошел с ума от стремления окружающих говорить о чем угодно и о ком угодно, только не о нем, словно они боялись, что любое упоминание об отце расстроит тех, кто любил его! — Некоторое время Стивен работал молча. — А как Рональд заманил вас в магазин? — спросил он наконец.

— Мне кажется, вы знаете его лучше, чем я, — ответила Эстелл спокойно. — Я не сразу поняла, что Роналд никогда не предложил бы эту работу, если бы не чувствовал, что мне это нужно больше, чем я нужна магазину…

— И сколько времени прошло с тех пор, как вы перестали нуждаться в этом? — спросил он без всякого подвоха.

— Давайте скажем так, — улыбнулась она, — профессор начал прозрачно намекать, чтобы я подыскивала место, почти год тому назад.

— Значит, он продал магазин, когда вы уже работали в нем? — усмехнулся Стивен.

— О нет! Спустя несколько месяцев после смерти Линдси он начал присматривать покупателя, которого одобрила бы она. Ему хотелось найти человека, который сохранил бы прежний штат и развивал дело в направлении, заданном Линдси.

Они беседовали сравнительно непринужденно, иногда поддразнивая друг друга, иногда серьезно: надолго замолкали, когда этого требовала работа, а потом продолжали с того места, где разговор прервался. Стивен рассказывал о днях своего пребывания в Дан-Лэре, у Линдси и Роналда, об искренней привязанности к обоим.

— Они называли мать и отца влюбленными янки, а те, в свою очередь, их — влюбленными ирландцами. А как у нас обстояло дело с любовью, Эстелл?

— Довольно обычно, — пробормотала она, застигнутая врасплох неожиданным вопросом. Обычно! Она не подпускала к себе мужчин на расстояние вытянутой руки с того момента… После него!

— Что обычно для одних, может показаться безумием для других, — заметил он сухо. — Когда в последний раз вы любили?

— Это нечестно, — воспротивилась она, и сердце ее тревожно забилось. — Никто не задает такого вопроса при первой встрече!

— За исключением нас, Эстелл. — Он поднял голову и беззастенчиво уставился на нее. — Помнишь нашу общую ошибку? — Он вновь вернулся к работе, а потом тихо промолвил: — Итак, когда это было?

— Так давно, что я уже не помню! — дерзко ответила она.

— Боже мой, Эстелл, вам только двадцать три года! — воскликнул он с нескрываемым скептицизмом.

— Стивен, вы заметили, что алкалоиды в этой партии…

— Что я действительно заметил, так это то, что вы уходите от ответа! — прервал он мягко. — Означает ли это, что вы никогда не любили?

— Разумеется, любила! — воскликнула Эстелл и сразу же подумала, почему она так ответила? В конце концов, это не преступление, если ты никого никогда не любил!

— Нет никакого закона, говорящего о том, что ты должна кого-то любить, — тихо пробормотал Стивен, повторяя ее собственную запоздалую мысль.

— Но я действительно была влюблена… однажды.

— Мы могли бы начать и эту партию, — негромко сказал он, выпрямляясь. — Вы уже закончили?

— Дайте мне еще несколько секунд, — попросила она, едва удерживаясь от вздоха облегчения, когда он направился в дальний конец лаборатории.

— Только однажды? — донесся до нее его назойливый вопрос, заданный в характерной медлительной манере.

— Стивен, позвольте же мне закончить, прошу вас, — тяжело вздохнула она, сгорбившись, словно целиком поглощенная работой.

Даже если бы ее отношения с Алексом не окончились так ужасно, они все равно рано или поздно сошли бы на нет, ведь она никогда в действительности не любила его… Более всего ее понятию о любви соответствовали чувства, испытанные в объятиях совершенно незнакомого человека.

— Ну вот и все, — сообщила она спокойным, почти бесстрастным тоном. — Может быть, записать для вас некоторые результаты?

— Нет, не нужно. А вот против кофе я бы не возражал!.. Сколько же сейчас времени? — воскликнул он, глядя на часы. — Эстелл, вы опять не напомнили о ленче, а теперь для него уже слишком поздно!

— Видите ли, это входит в число тех неприятных моментов, о которых вы советовали мне забыть, — пояснила Эстелл, вставая, чтобы приготовить кофе.

Она действительно потеряла счет времени; голова ее гудела, словно улей, от роившихся в ней мыслей. Несмотря на тревожащий, почти постыдный характер воспоминаний о единственной ночи, проведенной со Стивеном, некоторые вещи она никогда не пыталась отрицать или забыть. Она пришла к нему, не только не зная истинных радостей любви, но измученная и униженная первым жестоким опытом в этих утехах. Она невольно вздрогнула, представив степень риска, на который шла… Но несмотря на все это, она почувствовала высшее блаженство в его объятиях и признавала это.

— Вы все еще любите этого человека, Эстелл? — спросил он, когда она принесла кофе.

— Когда же и у меня появится возможность задать вам несколько вопросов? — спросила она, удивляясь веселому негодованию, прозвучавшему в ее словах, в то время как сердце ее замерло оттого, что он, как собака-ищейка, опять вернулся к интересовавшей его теме.

— Спрашивайте, — улыбнулся он, отпивая большой глоток кофе.

— Сколько раз вы любили? — выпалила Эстелл, тут же поняв, что вопрос глупый и неоригинальный.

— Я задал вам подобный вопрос, когда был взбешен, но я вовсе не считаю, что можно прекратить любить, — сказал он осторожно. — У моего отца и у Роналда была репутацию сумасбродов до тех пор, пока первый не встретил мою мать, а второй — Линдси. Но, коль скоро они полюбили, как бы старомодно это ни звучало, они так и жили в любви. — Он поставил кружку на стол и грустно посмотрел на Эстелл. — И все же трудно себе представить, что бы было, если бы моя мать и Линдси не любили каждой своей клеточкой. Мне кажется, главное условие любви — это найти подходящего человека!

— Из ваших слов следует только один вывод: вы никогда не были влюблены, — заметила Эстелл, стараясь говорить весело, хотя в душе ее царили смятение и неразбериха.

Он слегка пожал плечами.

— Видимо, моя точка зрения кажется вам упрощенной?.. Или сверхидеалистической? — прошептал он, возвращаясь к журналу, в который записывал наблюдения. — И уж в любом случае несовременной и неуместной в моем возрасте… Разумеется, я увлекался, а однажды даже… — Он оборвал свои слова жестким смехом. — Но вы правы — я никогда не был влюблен!

— А что отличает взгляды человека вашего возраста от взглядов молодых людей, вступающих в жизнь? — спросила Эстелл, с трудом сдерживая горечь.

— Опыт! — резко ответил он, продолжая что-то писать. — А какое влияние оказал опыт на взгляды, с которыми вступаете в жизнь вы, Эстелл?

Действительно, какое? — с тоской подумала она.

— Я не задумывалась над этим, — ответила Эстелл, сделав вид, что увлечена работой. Но раздражение неудержимо нарастало, и она почувствовала, что необходимо дать ему выход. — И вообще, я никогда не стала бы участвовать в твоих играх, если бы знала, что ты будешь допрашивать меня с пристрастием!

— Но ведь и ты можешь задавать любые вопросы! — рассмеялся он. — Поэтому прекрати меня отчитывать…

— Я не отчитывала! — взорвалась она и тут же, к удивлению обоих, разразилась слезами.

— Эстелл, но ведь это всего лишь игра! — воскликнул он, бросаясь к ней и разворачивая к себе лицом. — Что с тобой происходит? — обеспокоенно спросил он, протягивая руку, которую она с раздражением оттолкнула. — Если я тебя расстроил, прости! — прошептал он, поднимая ее со стула и нежно прижимая к себе.

— Я не расстроена, — всхлипнула она. — О Боже… Я чувствую себя такой глупой!

— Нет, это я глупый! — выдохнул он ей в волосы.

— Нет… Ты не понимаешь, — невнятно протестовала она.

Нельзя сказать, чтобы она и сама понимала: она вела себя совершенно непостижимым образом и, что еще хуже, не могла объяснить почему. И не была уверена, что в следующий момент он ее не отпустит, когда его руки обвились вокруг ее плечей и чувственный жар распространился по телу с быстротой молнии.

— Это… не из-за тебя, — всхлипнула она, почти задохнувшись от чувств, переполнявших ее. — Просто есть вещи, о которых не хочется вспоминать.

— Но если ты не избавишься от призраков, они постоянно будут преследовать тебя, — прошептал он хриплым голосом, а его руки сильнее прижали ее к себе. — Эстелл, я… Нет! — простонал он, быстро отпуская ее. — Извини, я не думал, что дойдет до этого!

Он посмотрел на часы и, не отрывая от них глаз, сказал:

— Послушай, давай сочтем это обычным рабочим днем, проведенным в лаборатории. Иди приведи себя в порядок, а я закончу здесь.

Радуясь, что ей удалось преодолеть на трясущихся ногах расстояние до крохотной туалетной комнаты, Эстелл закрыла за собой дверь и посмотрела на заплаканное лицо в зеркале. Что же с ней на самом деле происходит?

Несмотря на то, что ночь со Стивеном открыла ей силу заложенных в ней страстей, она продолжала неосознанно сторониться мужчин, одновременно с ужасом понимая, что это скорее увеличивает их интерес к ней. Сомнения, посеянные Алексом, были настолько сильны, что ей даже не приходило в голову взглянуть на дело с другой стороны и разобраться, были ли его упреки обоснованными.

— Эстелл, у тебя все в порядке?

— Иду!

Ополоснув лицо холодной водой, она похлопала себя по щекам, потом распустила волосы и провела по ним пальцами.

— Эстелл, я действительно виноват. Я…

— Теперь я понимаю, что ты ощущал, выслушивая мои бесконечные извинения прошлой ночью, — ответила она, чувствуя, что ей не удалось произнести это достаточно весело.

Она взяла пальто, которое он подал ей, но не смогла поймать его взгляда. Ему ничуть не понравилось то, что произошло между ними три года назад, решила она, и теперь он не знает, как выпутаться из этой ситуации.

— Не поужинать ли нам сегодня в городе? — спросил он, предупредительно открывая перед ней дверь.

— Хорошая идея! — ответила она, радуясь, что откладывается возвращение в замкнутое пространство дома, где они просто обречены на бесконечные объяснения.

— Не хочу снова расстраивать тебя, повторяя свой вопрос, но я ведь неспроста говорил, что тебе нужно избавиться от страхов, — вернулся он к прерванному разговору, когда они выехали на дорогу. — Это не простое любопытство… Я хочу знать, чем ты живешь. Ведь ты, наверное, выработала для себя какие-то принципы, правда, Эстелл?

— Если хочешь услышать, какое влияние на мои принципы оказала моя несуществующая любовь, то, боюсь, тебе предстоит разочарование, — резко ответила она, а потом добавила с раздражением: — Скажем так: мне очень не повезло с тем, что ты назвал наиболее сложной стороной любви, — я выбрала не того человека!

На самом деле это было не совсем так. Она сделала все наоборот: выбрала нужного человека, но в неподходящее время, и поскольку была совершенно дезориентирована, то даже не понимала этого.

— И ты все еще продолжаешь любить его. — Слова Стивена прозвучали как утверждение.

Она подняла глаза на его темный профиль и почувствовала, как сердце болезненно ёкнуло.

— Как давно ты совершила эту ошибку?.. Ну хорошо, хорошо! — поспешно проговорил он, встревоженный тем, что Эстелл попыталась, но так и не смогла ответить ему. Он протянул руку и слегка похлопал ее по плечу. — Я же говорил, что мы, Вентворты, не отличаемся тактичностью. Но теперь даже я понимаю, что их представитель не должен раскрывать своего болтливого рта!