Блондинка в черном парике

Глава 14

— Я и не знал, что ты умеешь так быстро двигаться, — восхищенно заметил Диллон, после того как Квинлан одним махом перескочил через кровать и направил кулак прямо в рот мужчины, не дав тому издать ни единого звука.

— Это и есть Салли Брэйнерд?

Квинлан бросил быстрый взгляд на коротышку, у которого потекла из носа кровь, потом — на женщину.

— Да, это Салли, — сказал он, и в его голосе прозвучала такая ярость, что Диллон уставился на него, утратив на миг дар речи.

— Позволь мне закрыть эту чертову дверь, тогда мы сможем включить фонарь. Возьми этого малого и свяжи чем-нибудь.

Квинлан осветил фонарем лицо Салли. Он был просто потрясен ее бледностью и тем, каким вялым стало ее тело.

— Салли, — тихо позвал он, легонько похлопывая ее по щекам. Она не ответила.

— Салли! — Теперь он уже встряхнул ее. Покрывало соскользнуло вниз, и Квинлан увидел, что она раздета донага. Он взглянул на тщедушного человечка, который теперь не был опасен, во-первых, потому, что связан, а во-вторых, он все равно лежал без сознания. Он, что, собирался ее изнасиловать?!

Салли была погружена в глубокое забытье. Он перевел луч фонарика на ее голые руки. Шесть отметин от уколов.

Проклятый ублюдок!

— Смотри, Диллон! Ты только взгляни, что они с ней сделали!

Диллон легонько пощупал пальцами заметные следы иглы.

— Похоже, на этот раз ей вкололи по-настоящему мощную дозу, — заключил он, склоняясь над Салли и приподнимая ее веки.

— Да, действительно мощную дозу, — повторил он. — Проклятые мерзавцы!

— Они за все заплатят. Посмотри, что из одежды есть в шкафу.

Квинлан обратил внимание, что ее волосы аккуратно расчесаны и зачесаны надо лбом назад. Маленький человечек, которого они застали склоненным над Салли, — это сделал он, понял Квинлан. По его телу прошла дрожь. Господи, что же это за местечко такое, что тут происходит?!

— В шкафу — ночная рубашка, халат и шлепанцы. Больше ничего.

ЗА несколько минут Квинлан надел на нее эту ночную рубашку и халат. Одевать человека, лежащего без сознания, даже такого некрупного, как Салли, оказалось очень трудно.

Наконец он поднял ее и взвалил на плечо.

— Надо убираться отсюда ко всем чертям. Они уже миновали дверь запасного выхода и почти вышли из гаража, когда раздался вой сирен.

— Медсестра, — пробурчал Квинлан. — Черт, все-таки надо было ее связать.

— У нас есть запас времени. Мы успеем. Когда Квинлан устал нести Салли, ношу принял Диллон. Они почти добрались до забора, и тут с оглушительным лаем, которому позавидовала бы сама собака Баскервилей, к ним бросились немецкие овчарки.

Квинлан швырнул им оставшийся кусок мяса.

Наблюдать, как собаки распорядятся этим мясом, они не стали.

Вот и забор. Квинлан взобрался на него так быстро, как еще никогда в жизни ни на что не забирался. Достигнув верха, он лег на забор животом и свесился вниз к Диллону.

— Передавай ее мне.

— Кажется, будто она совсем без костей, как «цыпленок табака», — сказал Диллон, пытаясь крепко держать ее в руках. С третьей попытки Квинлану удалось-таки ухватить Салли за запястья. Он стал медленно подтягивать ее вверх, потом обхватил за талию и держал до тех пор, пока Диллон не оказался рядом с ним на кромке забора. К этому моменту у него уже стало сводить судорогой руки. Диллон перемахнул через забор и приземлился с наружной стороны. Тогда Квинлан перенес Салли через забор и стал медленно опускать.

— Поторопись, Квинлан, быстрее! 0'кей, ну еще немного, еще каких-нибудь несколько дюймов. Все, я ее держу. Прыгай сюда!

Лай собак стал слышен громче. Мясо задержало их всего секунд на сорок пять.

Послышались голоса и крики, засверкали вспышки выстрелов, одна пуля отлетела рикошетом от железного забора так близко от головы Квинлана, что он даже почувствовал ее обжигающий жар.

Откуда-то из-за спин преследователей раздался продолжительный женский визг.

— Давай поскорее убираться отсюда, — сказал. Квинлан. Он перевесил Салли через плечо и побежал в сторону «олдсмобиля».

Пока они не забежали за угол, скрывшись из виду, выстрелы не умолкали.

— Если они отправят по нашему следу собак, нам придется несладко, — буркнул Диллон.

Квинлан от всей души надеялся, что этого не произойдет. Не хотелось убивать таких замечательных собак. Он вздохнул с облегчением, когда спустя несколько минут они наконец захлопнули за собой двери «олдсмобиля».

— Хвала небесам за великую милость!

— Это ты верно подметил. Ну что, неплохо повеселились! Куда теперь, Квинлан? К тебе на квартиру?

— О нет, мы поедем в Делавер — это всего лишь на час дольше езды по той же дороге, Диллон. Я буду показывать тебе дорогу. Что меня удивляет, так это то, что они вообще осмелились привезти Салли назад, в то же самое место. Они должны были догадаться, что первым делом я направлюсь именно сюда. Готов поспорить, что завтра утром ее бы уже здесь не было. Ну а я не собираюсь повторять их ошибки, так что ко мне мы не поедем ни в коем случае.

— Ты прав. Когда в Коуве кто-то шарахнул тебя по голове, он наверняка исследовал содержимое твоих карманов. Им известно, что ты из ФБР, именно поэтому они тебя и не прикончили: для них это было бы слишком рискованно.

— Ага. Мы едем в коттедж моих родителей. Это совершенно безопасно. О нем не знает никто, кроме тебя. Ты ведь никому не рассказывал, Диллон, верно?

Приятель покачал головой.

— Что ты собираешься с ней делать, Квинлан? Это совершенно не вписывается ни в какие правила.

Квинлан держал Салли на коленях. Ее голова уютно угнездилась в сгибе его локтя. Он бы с радостью прикрыл ее своей черной курткой, но в машине было тепло.

— Подождем, пока кончится действие лекарств и она придет в себя, тогда выясним, что ей известно. А потом придется разобраться со всей этой чертовщиной. Что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что мы с тобой — парочка донкихотствующих болванов, — вздохнул Диллон. — Брэммеру все это не понравится. Может быть, он даже попытается перевести нас служить на Аляску за излишнюю самостоятельность. Но мы так легко не сдадимся…

Проснувшись, Салли увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину. Он смотрел на нее, склонившись так близко, что от ее носа до его было каких-нибудь дюймов шесть, не больше. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить что незнакомец — реальный человек из плоти и крови, а не призрак, порожденный ее одурманенным сознанием. Губы казались сухими и потрескавшимися, как земля, долго не видевшая дождя. Оказалось, очень тяжело заставить себя заговорить, но все-таки Салли с этим справилась.

— Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. — И она плюнула ему в лицо.

Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.

— Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.

Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.

— Вы — положительный герой?

— Да, настоящий живой герой.

— Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.

— Вы имеете в виду Квинлана?

— Да. Он тоже герой. Он — первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.

— Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.

Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?

— Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?

Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, — это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:

— Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?

— Ты в порядке? Правда? Ты позволишь мне ненадолго встать?

— Да. Я так рада, что ты не умер. Тебя кто-то ударил по голове и я наклонилась посмотреть, что с тобой. — Она отстранилась от Джеймса и легонько пробежала пальцами по шву на ране над его левым ухом.

— Со мной все в порядке, не беспокойся.

— Я не знала, кто это сделал. Потом кто-то стукнул по голове и меня. А первый, кого я увидела, когда очнулась, это был, разумеется, Бидермейер. Я снова очутилась в том жутком месте.

— Знаю, Салли. Но сейчас ты со мной, и ни один подонок не сможет тебя найти. — Он бросил через плечо:

— Диллон, как насчет того, чтобы принести воды для дамы?

— Это все из-за наркотиков, которые он мне колол. Из-за них у меня горло пересохло, как пустыня Сахара.

Салли почувствовала, как напрягся Квинлан При этих словах.

— Вот, пей, я подержу стакан. Салли напилась вдоволь, потом опять опустилась на кровать и вздохнула:

— Я вернусь в норму минут через десять, во всяком случае, я на это надеюсь. Джеймс, кто этот мужчина, в которого я плюнула?

— Это мой хороший друг, его зовут Диллон Сэйвич. Мы с ним прошлой ночью вытащили тебя из этой лечебницы. Диллон, подойди и поздоровайся с Салли.

— Мэм.

— Он сказал, что он герой — точь-в-точь как ты, Джеймс.

— Что ж, может быть. Можешь ему верить, Салли. Она кивнула, скорее, сделала легкое, едва заметное движение головой, и Джеймс увидел, как глаза ее снова начинают слипаться.

— Ты еще не готова что-нибудь съесть?

— Еще нет. Ты ведь не уйдешь, правда?

— Никогда.

Квинлан мог бы поклясться, что уголки ее рта чуть-чуть приподнялись в очень слабом подобии улыбки. Не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее холодные сомкнутые губы.

— Я рад, что ты снова со мной. Когда я очнулся в доме Дэвида Маунтбэнка, моя голова гудела, как котел, по которому колотят молотком. Дэвид рассказал мне, что ты исчезла. Наверное, никогда в жизни я не бывал так напуган! Больше я уже не выпущу тебя из виду, Салли.

— На мой взгляд, это звучит очень хорошо, — пробормотала Салли. В следующий миг она уже спала. Не потеряла сознание, а по-настоящему спала.

Квинлан поднялся и посмотрел на спящую Салли. Потом разгладил у нее на груди легкое покрывало. Расправил по подушке волосы. Он думал о мерзком коротышке, которого они застали в комнате Салли, и знал, что, если бы тот когда-нибудь снова попался ему на глаза, он бы его убил.

А еще Бидермейер. У Квинлана просто чесались руки — так ему не терпелось добраться до доктора Бидермейера.

— Ну и как, Квинлан? Каково это — быть самым главным человеком во Вселенной?

Квинлан продолжал гладить рукой одеяло, движения его были медленными и спокойными. В конце концов он произнес:

— Это меня чертовски пугает. Хочешь узнать что-то еще? Оказывается, это чувство вовсе не неприятно. Я теперь перед тобой в таком долгу, что не знаю, как и расплатиться.

Вечером того же дня все трое сидели на веранде коттеджа Квинланов, глядя на панораму озера Луис-Линн. Вечер выдался на редкость приятный для марта. Коттедж был обращен на запад. Солнце уже опустилось близко к горизонту и разбросало по водной ряби золотые и розовые блестки.

— Озеро довольно узкое и вовсе не такое приятное для тех, кто плавает на лодках — если, конечно, ты не подросток и не любишь играть в войну, — сказал Квинлан, обращаясь к Салли. — И даже отсюда видно по меньшей мере четыре разных изгиба. Какому-нибудь подростку придется поворачивать столько раз, что…

— Столько раз, что… что? — спросил Диллон, поднимая глаза от гладкого бруска кленового дерева, из которого он что-то сосредоточенно вырезал.

— Мы с тобой не комедию представляем, — сказал Квинлан, усмехаясь Салли. — Продолжаю: в озере столько изгибов, что временами оно почти впадает само в себя.

Проследив взглядом, как кленовая стружка, кружась в воздухе, опустилась на пол, Диллон добавил:

— Иной раз и не знаешь, плывешь ты туда или уже обратно.

— Похоже, вы очень хорошие друзья. Вы знаете друг друга вдоль и поперек, не так ли?

— Да, но вряд ли мы поженимся — Квинлан храпит, как свинья.

Салли улыбнулась. Хорошая улыбка, отметил про себя Диллон, не натянутая, не принужденная Нет, по этой улыбке сразу стало ясно, что Салли чувствует себя в безопасности.

— Хочешь еще чаю со льдом, Салли?

— Нет, спасибо. Я обожаю сосать кубики льда, а его здесь полно.

Квинлан поднял ноги и положил ступни на край деревянной ограды, опоясывающей веранду. На нем были невысокие черные ботинки, уже изрядно поношенные, старые вылинявшие голубые джинсы, которые смотрелись на нем просто классно, — Господи, неужели она вообще способна помыслить о чем-то подобном?! — и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.

А еще он носил через плечо ремень, а под мышкой — кобуру. И в ней все время находился пистолет. Салли и не подозревала, что все частные детективы постоянно носят при себе оружие. С пистолетом он чувствовал себя вполне комфортно, словно это была всего лишь еще одна принадлежность гардероба. Казалось, это просто часть его самого. Оба — и пистолет, и его обладатель — длинные, крепкие и, судя по виду, в хорошей форме.

Салли вспомнила, как она притянула к себе его лицо, когда выкарабкивалась из наркотического забытья. Как он поцеловал ее, когда подумал, что она снова заснула. Она еще никогда в жизни не встречала такого мужчины — мужчины, которому можно доверять, на которого можно рассчитывать, мужчины, которому небезразлично, что с ней происходит.

— Как ваша голова — прояснилась? — поинтересовался Диллон. Салли повернулась к нему и обратила внимание, что он снова и снова осторожно потирает подушечками пальцев брусок кленового дерева.

— Зачем вы это делаете?

— Что? Ах это, это согревает дерево и придает ему блеск.

— А что вы вырезаете?

— Вас, если вы, конечно, не против. От неожиданности Салли на несколько мгновений закрыла глаза, потом по ошибке проглотила кубик льда, который был у нее во рту, и тотчас же разразилась кашлем. Джеймс наклонился и слегка похлопал ее по спине между лопаток.

Когда наконец Салли отдышалась, она удивленно произнесла:

— С какой это стати у вас могло возникнуть столь странное желание увековечить мою персону — каким бы то ни было способом? Я же ничего собой не представляю, совсем ничего…

— Проклятие, Салли, замолчи!

— Почему, Джеймс? Кто-то хотел убрать меня с дороги, но от этого я не становлюсь более значительной. Все дело в том, что для кого-то представляет интерес что-то, что я, по-видимому, знаю.

— Я думаю, наверное, настало время перейти к делу, — сказал Диллон. Он не спеша положил на пол кусок дерева и повернулся к Салли.

— Чтобы мы могли вам помочь, вы должны рассказать нам все.

Салли смотрела поочередно то на Диллона, то на Джеймса. Потом, нахмурясь, опустила взгляд ни свои руки и очень осторожно поставила стакан на небольшой роттановый[7] столик, стоявший рядом с ней.

Они снова посмотрела на Джеймса и кивнула в сторону его кобуры.

— Я как раз только что подумала, что никогда раньше не догадывалась, что частные детективы постоянно носят с собой оружие. Но ты носишь, не так ли? И еще одна вещь — пистолет смотрится на тебе совершенно естественно, словно ты с ним и родился. Ты ведь не частный детектив, правда, Джеймс?

— Нет.

— Тогда, кто же ты?

Джеймс замер, потом посмотрел ей прямо в лицо и сказал:

— Меня зовут Джеймс Квинлан, как я тебе и говорил. О чем я не рассказал, так это о том, что я — специальный агент Джеймс Квинлан, ФБР. Диллон и я проработали вместе уже пять лет. Нас нельзя считать настоящими напарниками, потому что в ФБР так дела не делаются, но мы вели совместно несколько дел. В Коув я приехал для того, чтобы разыскать тебя.

— Так ты заодно с ФБР?

Салли почувствовала холод и онемение уже от одного того, что произнесла эти слова вслух. Ее руки мгновенно покрылись гусиной кожей.

— Да. Я не рассказал тебе это сразу же, потому что понимал, что это внушает тебе страх. Я хотел завоевать твое доверие, а потом увезти тебя обратно в Вашингтон и разобраться со всей этой катавасией.

— Что ж, вы определенно преуспели в завоевании моего доверия, мистер Квинлан.

Джеймс поморщился от ее тона и от того, что она назвала его по фамилии. Он видел, что Диллон хочет что-то сказать, и поднял руку:

— Нет, сперва дай мне закончить. Пойми, Салли, я выполнял свою работу. Когда я с тобой познакомился, все чертовски усложнилось. А потом последовали еще эти два убийства в Коуве, твой дорогой покойный «папочка» стал названивать тебе по телефону, а после еще и материализовался в окне твоей спальни. Я решил тебе не рассказывать, потому что не был уверен в том, как ты отреагируешь. Я знал, что тебе может угрожать опасность, и не хотел, чтобы ты убежала. Я знал, что смогу тебя защитить…

— Однако тебе это не очень-то удалось, верно?

— Да.

Черт возьми, а она ведь рассердилась — гнев четко и недвусмысленно звучал в ее голосе! Квинлан от всей души хотел, чтобы в его силах было изменить положение вещей, но он не мог этого сделать. Он просто должен попытаться заставить ее понять. Если он не сможет уговорить ее войти в его положение, что тогда будет?

Салли медленно поднялась на ноги. На ней были голубые джинсы, облегавшие тело, как вторая кожа. Диллон несколько приуменьшил ее габариты и купил ей в магазине Кмарта в ближайшем городе Гленбери пару детских джинсов. Даже блузка была маловата — пуговицы на груди почти что отрывались.

На лице Салли застыло какое-то отрешенное, отсутствующее выражение, словно мыслями она была уже не на этой старой веранде, а где-то бесконечно далеко. Очень долго она ничего не говорила, просто молча смотрела на озеро. Наконец зазвучал ее голос:

— Спасибо вам за то, что вытащили меня прошлой ночью из лечебницы. Он бы не допустил, чтобы моя голова оставалась настолько ясной, что я смогла бы снопа спланировать побег. Не думаю, что мне вообще когда-нибудь удалось бы оттуда вырваться. За это я вам бесконечно обязана. Но сейчас я уезжаю. Мне предстоит разрешить целую кучу вопросов. До свидания, Джеймс.