Блондинка в цветочек

2

Из записей в дневнике.

«Жизненные повороты действительно не предусмотришь, как говорит наша сумасшедшая Диана. Вот и мы пытались угадывать, что будет, да все без толку. Утром за нами пообещали прислать спасателей. Какой-то рыбак заплыл на наш остров, увидев флаг из полотенца. Он, видите ли, заинтересовался, что это еще придумали местные власти. А тут мы. Умираем от голода. Он даже сначала не хотел помогать: мне, говорит, не интересно это ваше реалити-шоу, сами разбирайтесь. Идиот! Пришлось Питеру немножечко отнять у него лодку и уплыть на ней вместе с этим придурком на большую землю, потому что больше двух человек в нее не влезает. Он уплыл и обещал обернуться за пару часов либо со спасателями, либо еще с двумя лодками. С тех пор прошло уже шесть часов, а мы все сидим и безнадежно смотрим на чистый горизонт. Может, этот сумасшедший рыбак сбросил Питера в воду по дороге?..

Мне до сих пор не по себе от сегодняшних ночных кошмаров. Интересно, я самодостаточная личность? Так ли важно для меня мнение Джонни? Наверно, нет. И все-таки душит обида, как всегда, если со мной несправедливо поступили и у меня не было возможности доказать свою правоту. У меня в голове даже никак не может сложиться целая картина всего происшедшего: вспоминаются только куски, которые сильнее всего ранили. Когда я, выслушав его гневную речь, ушла и ничего не ответила, то словно «подставила вторую щеку»… Но что я могла сказать? Бессмысленно объяснять на пальцах, что я не дура, как все думают!

М-да. Где-то люди умирают от голода, где-то стреляют и взрывают целые поселки, кто-то с трудом сводит концы с концами, у кого-то висит над головой пожизненный срок… Много бед творится в мире, а я богата, сыта, благополучна. У меня только одна проблема: доказать окружающим, что я не дура. Смешно? Да. Но для меня это важно.

Одного не понимаю: почему папа тоже считает меня глупее, чем я есть на самом деле? Он словно отмахивается, не желает видеть те поступки, что характеризуют меня с лучшей стороны… Или таким образом выражает согласие с общественным мнением, чтобы его не обвиняли в предвзятости и завышенной оценке моих способностей? Тогда зачем он «запихнул меня дальше собственной приемной, где я варила бы ему кофе»? Да… Джонни выразился метко.

В общем, мне понадобится много времени, чтобы во всем разобраться. А может, все разрешится гораздо проще и быстрее: никто не приедет за нами и мы все умрем на острове. Но если честно, после того, что мне опять снилось ночью, лучше умереть на необитаемом острове от голода и жары! Все неправда, что я писала днем раньше. Я не хочу в Нью-Йорк! И вовсе я не урбанистка! И не нужны мне ни каблуки, ни клубная музыка, ни кондиционеры, ни массажные салоны, ни еда, черт побери! Ничего мне не нужно. Лишь бы оставили в покое. Мне нужно разобраться в себе. Мне теперь нужно многое оценить заново… Неужели я действительно произвожу впечатление безнадежно безмозглой девицы? Иначе, почему Диана в приятельницы выбрала именно меня?

А лодки все нет…

11 марта, понедельник».

Все участники драмы, за исключением Питера, сидели на берегу в одинаковых позах и напряженно вглядывались в солнечную даль. Вики, Диана, Ник, Мадлен, капитан погибшего катера Фил и вечно витающий в облаках мистер Рикардо, который называл себя известным сценаристом. Оглядев всех, Вики усмехнулась: многовато сумасшедших получается на душу населения: Диана, потом этот Рикардо, который почти всегда молчит и только кивает в ответ на вопросы, и, наконец, главный персонаж, вызывающий сомнения… Ник. Тут два варианта: либо он действительно маньяк, либо она сама сумасшедшая, причем с манией преследования. В любом случае получается трое психов против четырех нормальных. Минус Питер, который уплыл. Значит, силы уравновешиваются.

Она еще раз прошлась взглядом по их шеренге. Мадлен уже «собрала вещи», хотя, по сути дела, вещей ни у кого не было. Тем не менее Мадлен сжимала в руках маленькую дамскую сумочку, с которой умудрилась не расстаться даже во время потопления катера, и полотенце. В тот злосчастный вечер аналогичным образом повезло только Вики: кожаный заплечный рюкзачок все время болтался у нее на спине, именно поэтому остался цел. Но в нем лежало то, что оказалось абсолютно непригодным для жизни на необитаемом острове: косметика, деньги, несколько визиток и банковских карт, а еще личный дневник. Он вымок, разбух, и поначалу она отправила его «на свалку истории», но на следующее утро, когда стало нестерпимо страшно и одиноко, нашла его, уже подсохший, хрустящий знакомыми страницами, и поняла, что это – единственное родное существо.

Все остальные вещи у нее лежали в небольшой сумке в каюте катера и утонули вместе с ним. Та же участь постигла имущество других экскурсантов. А жаль, потому что в сумках нашлось бы много полезных для островного быта предметов, но нырять за ними никто не отважился. Чуть позже по собственной инициативе к острову приплыли два полотенца: одно принадлежало Мадлен, а второе было с фирменной нашивкой, из каюты катера. Их тут же поделили на женское и мужское, а еще, если ночью кому-то становилось холодно, ими разрешалось накрываться.

И наконец, главное богатство принадлежало капитану катера, молодому смуглому парню по имени Фил, который изо всех сил старался понравиться Вики, что заметили все окружающие, кроме нее самой. Богатством были водонепроницаемые часы, единственные работающие на острове. Что же касается взаимности его чувств, то тут он не мог похвастаться никаким богатством: Вики было очень жаль бедного Фила (ведь он пострадал больше всех!), но не более того.

Теперь публика напряженно ждала развязки. Время от времени под ногами пробегали крабы, и присутствующие имели счастье послушать высокий Дианин вокал, в остальном сохранялось относительное спокойствие.

За трое с лишним суток они еще не успели как следует подружиться и перессориться, они не успели понравиться друг другу и разочароваться; на берегу сидели шестеро совершенно чужих людей и ждали седьмого чужого человека, который, в принципе, имел полное право не возвращаться. Их отношения не изменились ни в какую сторону с тех пор, как они сели в катер: они пришли сюда посторонними людьми и разойдутся посторонними людьми, едва запомнив, как друг друга зовут. А впрочем, стоит ли запоминать…

Для чего нужна была эта поездка, для чего нужно было это крушение, думала Вики, вдруг начавшая во всем искать причинно-следственную связь. Если в жизни ничего не бывает зря, значит, эта встреча должна что-то привнести в судьбы людей? В ее судьбе ничего не прибавилось, кроме Ника. Да и его она прогонит на большой земле.

Время приближалось к полудню. Вики по-прежнему терзала в руках свой дневник, предвкушая восстановление банковских карт, покупку нового мобильного, массажный салон и мягкую постель.

Диана сбивчиво и эмоционально толкала горячую речь в адрес экскурсионной компании. Она обещала всех уволить, посадить в тюрьму, разорить и наложить налоговое вето на документы. Она никак не могла придумать достаточно сурового наказания, которое эта несчастная компания должна была понести, дабы искупить свою вину перед шестью пострадавшими и особенно перед Дианой лично. Мадлен вяло поддерживала ее инициативу, Рикардо кивал и мечтательно улыбался, словно речь шла о чем-то прекрасном.

Фил молчал и исподлобья поглядывал на Вики, прикидывая в уме, удастся ли ему напроситься на свидание, когда они вернутся на большую землю. Ник тоже хранил загадочное молчание и что-то рисовал на песке. За утро он ни разу не приблизился к ней. Избегал смотреть в глаза (это после вчерашних расспросов и разговоров на личные темы!) и, казалось, постоянно что-то высчитывал в уме.

…Наконец с моря донесся какой-то шум и из-за поворота вырулил катер береговой охраны, на носу которого стоял Питер. Все вскочили и словно дети стали прыгать и махать ему руками. Удивительно, думала Вики, стоя в стороне, в таких ситуациях люди, независимо от возраста, ведут себя одинаково смешно. И внезапно поняла, что совсем не разделяет общей радости.

Когда улеглись первые восторги после свидания с цивилизацией, когда успокоили Диану, которая рыдала и привычно требовала адвоката, когда местный шериф и мэр курортного городка, к которому относился отель, принесли им свои извинения и пообещали денежную компенсацию, все наконец разошлись по номерам. Компенсация, это, конечно, хорошо, потому что на восстановление банковских карт уйдет несколько дней, а наличных у нее всего тысяча… Впрочем, Вики это уже не волновало…

В первом попавшемся магазине она купила дешевый мобильный телефон и чуть ли не вприпрыжку побежала в свой номер – в душ… Отсидев в благоухающей ванне часа два, съев три хороших порции мяса, несколько пирожных и мороженое с шоколадной крошкой, она поняла, что граф Монте-Кристо был прав: счастье можно испытать только в сравнении. И если так можно выразиться, сейчас в ее организме происходило счастье. Именно как процесс: оно творилось, видоизменялось, то чуть отступало, то доходило до наивысшей точки, когда хотелось плакать от удовольствия и сытости… Но это было именно счастье, ничто другое.

Наверно, в таких случаях и требуется помощь психолога. А то можно сойти с ума.

И Вики вспомнила множество новостных лент с горячих точек или происшествий, где пострадавшим, только что спасенным, требовалась помощь психолога. Настроение тут же испортилось. Ее никогда не допускали до таких материалов или сюжетов. Над ней даже операторы смеялись! «Я с Вики не поеду на этот сюжет! Ха-ха! А то мне придется самому брать интервью, а потом отдуваться перед начальством!».

Они все ее недооценивают. Они просто ее не знают. Они просто… В дверь постучали. На пороге стоял мальчик в синей форме посыльного.

– Мисс, вас приглашает господин мэр, чтобы принести свои извинения…

– Он уже принес! – Она надавила на дверь, но посыльный удержал ее ногой.

– Нет, не принес! Вот, возьмите письменное приглашение. Он выплатит вам компенсацию.

– Наличными? – оживилась она.

Посыльный поморщился: и откуда столько жадности у этих богатых? Селятся в люксы, а сами готовы каждую сотню рвать из рук.

– Не знаю. Он мне не докладывает.

– Это он зря. Я ему скажу, чтоб докладывал. Спасибо за приглашение.

Посыльный стоял и заискивающе улыбался. Ей совсем не хотелось отдавать двадцатку этому нахальному парню, который даже не умеет вежливо разговаривать.

– Извини, дорогой. У меня большие траты, а за чаевыми можешь прийти в мэрию. Бай!

Захлопнув дверь буквально перед его носом, Вики вернулась к печальным размышлениям и одежде на вешалке. Что ей надеть? Она повернулась к массивному зеркалу в полстены и глянула на себя. Даже кивнула головой, мол, ну что, дурочка ты наша, одеваться во что будем? И вдруг застыла в напряжении. Ну конечно! А разве могло быть иначе?..

Вики прошлась перед зеркалом туда-сюда. Потом еще раз туда-сюда. Потом повертелась, стараясь рассмотреть себя со всех сторон, построила гримасы, даже показала язык. И снова застыла. Да, она красивая, с этим трудно спорить: у нее безупречная спортивная фигура, но без лишней мускулатуры, которая обычно только портит женские формы. Занятия на домашних тренажерах с личным инструктором сделали свое дело: у нее подтянутая спина, хорошая осанка, крепкие, стройные ноги… У нее длинная шея с упрямой посадкой головы и длинные белые волосы. Она блондинка. Она смазливая блондинка с кокетливым взглядом, ямочками на щеках… И губки у нее бантиком. И все платья у нее в цветочек. И все юбки. И топы, и блузки. И даже на джинсах вышивка – цветочек! Вики расхохоталась. Она вся – в цветочек! У нее дома нет ни одного строгого офисного костюма. Она всегда в розовом, голубом или салатовом. И непременно – в цветочек!!!

Она смеялась долго, как помешанная, пока на глазах не выступили слезы, потом уселась на пол по-турецки и поняла, что сейчас расплачется. Она – дура. Это ее имидж и стиль жизни. Да, она дура. Совершенно справедливо, и не на что тут обижаться. Чего же она хочет от окружающих? Они же думают, что, если на ней такая одежда, то и мысли у нее – в цветочек!!! Не глядя, она надела на себя шорты и блузку (с розочками), сунула ноги во вьетнамки (с позолотой и кожаными лилиями на лямках) и вышла из номера. До вручения компенсации оставался час времени. Можно было прогуляться по магазинам, купить еще пару нарядов в цветочек, но, едва только она спустилась в холл, на нее напрыгнула Диана и так закружила голову какими-то бессмысленными расспросами, что Вики абсолютно растерялась. Из всего сказанного она поняла только, что Диана решила в корне изменить свою жизнь и собирается отправиться по магазинам. Ей хочется обрести новый романтичный образ пленительной островитянки… И тут Вики пришла в голову гениальная мысль:

– Диана, а хотите, мы полностью обновим ваш гардероб? Мне кажется, у нас одинаковый размер.

– А что?

– У меня много одежды известных марок, некоторые платья очень дорогие, лично сшиты модельерами. Штучный товар. Я устраиваю полную распродажу…

Через час абсолютно обалдевшая от счастья Диана вынесла из ее номера практически все цветочки и рюшечки. Она с астрономической точностью определяла, что было куплено у модельеров, а что сошло с конвейера пусть именитых, но все-таки массовых производств, и брала преимущественно первое. Вики даже хотела оставить себе любимое коктейльное платье светло-серого цвета от Диора, но Диана вцепилась в него мертвой хваткой и заявила, что оно очень стройнит ее увядающую фигуру. Против такой откровенности Вики нечего было возразить, и платье перешло к новой хозяйке…

Им выплатили компенсацию и еще раз в самой трогательной форме принесли извинения за происшествие. Филу компенсация не полагалась, он вообще куда-то исчез сразу после возвращения. Шериф пообещал разобраться с экскурсионной фирмой, но никто так и не видел ни ее офиса, ни ее представителей… Странно. Однако Диана, дыша тончайшими итальянскими ароматами и голубыми шелками, нежно попросила мэра разыскать Фила. Он тоже пострадал, сказала она, и провел вместе с ними четыре незабываемых дня, поэтому имеет полное право разделить с ними торжественную трапезу по случаю возвращения… Опешивший мэр дал ей номер и адрес Фила. Черт их разберет, этих американцев, думал он. Сначала кричат, что их обидели, а потом напиваются с обидчиками. Странный народ. Почти такой же странный, как русские.

Однако нехитрая Дианина мысль очень понравилась окружающим: надо встретиться и вместе отметить спасение! Ник, взявший на себя роль лидера, сменив на этом поприще утомленного Питера, предложил потратить все выданные деньги (или хотя бы их большую часть), потому что счастья они, видите ли, не принесут, и тут же назначил время вечеринки. Вики не отпускало навязчивое ощущение, что он дирижирует ситуацией, а остальные идут у него на поводу.

Было решено, что в 10 вечера они встречаются в одном из самых красивых и дорогих ресторанов, расположенном на мысу острова. Ник хотел выкупить зал полностью, чтобы никакой публики больше не было. Однако эта идея никому не понравилась: все-таки лучше, когда много народу, сказала Диана, иначе они снова будут на необитаемом острове.

Вики понимала, что в этот раз ей не отбиться: Ник попытается объясниться, а ей придется либо смириться (все-таки он очень красивый и знает себе цену), либо окончательно ему отказать. Ладно, у нее еще три часа на раздумья.

Первым делом она решила пройтись по магазинам, чтобы восполнить гардероб нарядами, не похожими на прежние. Но оказалось, что новую жизнь начинать чрезвычайно сложно: ей все время попадались либо платья в цветочек, либо мрачно-черные, совсем не курортных расцветок. Вики загрустила. Похоже, работа над собой займет гораздо больше времени, чем она предполагала.

И вдруг ей попался маленький неприметный магазинчик с весьма специфичным ассортиментом. Там продавалась одежда и аксессуары для неформалов. Ей, конечно, доводилось встречать эти юные бесполые создания, увешанные цепями и ошейниками, заколотые булавками и изуродованные пирсингом, но в магазин, где всей этой атрибутики было так много, она попала впервые. Проведя там ровно час, любительница гламура и дорогих вечерних нарядов купила-таки скромную зеленую майку, прославляющую группу «Нирвана», а к ней – шорты маскировочной расцветки с железными заклепками. Все вместе ей обошлось в тридцать долларов.

В парикмахерской Вики быстро одержала победу над двумя сердобольными женщинами, которые активно отговаривали ее обрезать густые белокурые волосы. В итоге ей сделали стрижку, едва достающую шеи. Когда она наклоняла голову вперед, волосы рассыпались четкой ровной линией и закрывали лицо до подбородка. Странная клиентка пришла в восторг, бросила мастеру сто долларов и, забыв сдачу, убежала.

Самое удивительное, что все приобретенное, вместе с прической, ей очень шло. Только с обувью вышел прокол, ну да ладно. Желтые кожаные босоножки, единственные, на которых нет украшений, сюда, пожалуй, подойдут.

Еще час Вики провела перед зеркалом, стараясь оценить себя заново, увидеть новые черты. Пока это удавалось с трудом. Вряд ли ее сейчас узнают в компании… Она усмехнулась. И особенно Ник. Он-то заинтересовался ею только из-за образа «сладкой девочки», и перемены вряд ли придутся ему по вкусу.

А потом она вспомнила о метрдотеле, который питал к ней откровенную слабость и всегда по-идиотски улыбался, роняя предметы, если она проходила мимо или тоже улыбалась ему в ответ. Вот кто не переживет ее нового облика! Это же будет удар ниже пояса бедному мистеру Джонсону… Вики рассмеялась. Вечером, с новой прической, ей удалось прошмыгнуть мимо него незамеченной, а сейчас в холле не так многолюдно, он обязательно посмотрит на нее, девушку в дешевой одежде. Да, мистер Джонсон определенно заинтересуется, что делает эта странная девушка в отеле, а потом Вики повернет к нему лицо…

Она почти не ошиблась. Опешивший метрдотель поинтересовался ей в спину, к кому приходила мисс, а когда та, обернувшись, улыбнулась ему своей фирменной улыбкой, потерял дар речи и застыл с вытянутой рукой, в которой висел брелок с чьими-то ключами. Публика оживилась, особенно та, что стояла у стола. Либо сейчас эту трущобную девчонку выкинут отсюда, либо выкинут мистера Джонсона за то, что он не узнал какую-то важную особу. В любом случае пахнет скандалом, а на это стоит посмотреть… Но Вики подошла, еще раз ласково улыбнулась и сказала, что вечер удивительно красив и придет она сегодня поздно. Мистер Джонсон громко сглотнул, щелкнул каблуками, забирая у нее ключ, и пробормотал, что сегодня она выглядит исключительно. Просто исключительно.

А вечер и вправду был удивительно красив. Лиловое солнце рассиялось на весь горизонт и заслонило своим малиновым заревом полмира. Редкие силуэты домов, стройные фигуры пальм, провода и башенки пляжных хижин – все это оставалось где-то за пределами реальности, а настоящее было вот оно: только небо и ничего другого… Вики представила, какой вид сейчас откроется ей из ресторана, и тихонько застонала от удовольствия. Она могла бесконечно смотреть на закат… А вот и знаменитая «Каравелла», их балкон с самыми дорогими местами, нависающий над морем. Все так же мечтательно улыбаясь, Вики подошла ко входу, но…

Она привыкла, что в лучших ресторанах перед ней открывают двери. Она привыкла, что к ее столику выходят лично хозяева заведений. Она привыкла не обращать внимания на официантов и швейцаров, их просто для нее никогда не существовало, так учил отец… Но молодой красавец в униформе с сожалением сказал, оглядев ее с головы до ног:

– Извини, малышка, тебе нельзя.

– Что? – Она не сразу поняла, кто с ней разговаривает.

– Нельзя тебе, говорю, в это заведение. Тебе мало лет, да и денег не хватит. Приходи с папочкой или со спонсором, если он у тебя найдется.

– Что все это значит?

– А то и значит. Здесь публика солидная, мне не велено пускать таких, как ты.

– Что значит: таких, как я? – У Вики все закипело внутри.

– Ну, на профессионалку ты не тянешь, имидж не тот. А попить дешевого вина, какое любит ваша братва, можно во-он в той…

– Моя братва?! – Она перевела дыхание. – Послушай меня ты, халдей необразованный! Да ты знаешь, с кем разговариваешь?! Да ты знаешь, что вся твоя хибара вместе имуществом стоят меньше, чем одна моя босоножка! Да ты…

– Эй, милая, да ты еще и пьяная? А я не заметил запаха. Иди-ка ты отсюда! А не то я охрану позову.

– Вики! Вики! Ну наконец-то! Что ты там стоишь?! – Фил, приближаясь, махал ей рукой.

Она увидела через большой зал, что на балконе уже все собрались и, видимо, ждали только ее.

Швейцар чуть отступил от двери, пропуская Фила, но по-прежнему преграждая вход.

– Эй, ты отвечаешь за спаивание малолетних?

– А кто тут малолетняя? – Фил переводил взгляд со швейцара на Вики, которая молча стояла, закатив глаза. – Это она-то? – Он расхохотался. – Да ей двадцать три года! Правда, Вики?

– Правда, – процедила она, отодвигая плечом наглого «халдея» и проходя внутрь.

– Да, но ты все-таки за нее отвечаешь! – донеслось им вслед.

– Слушай, дай я ему вмажу! – дернулась назад Вики.

– Нет-нет. Успокойся. Прости его. – Фил улыбался и восхищенно качал головой. – Ты и правда выглядишь такой юной… Зачем ты сменила имидж? А вообще… мне так даже больше нравится.

– Да?

– Да. А то эти твои цветочки на брюках…

Вики тяжело вздохнула и закрыла глаза. Ничего. Со временем все привыкнут. И она привыкнет.

Сидящие за столом, как и следовало ожидать, тоже сильно удивились, особенно Ник. Ей даже показалось, что его удивление граничит с разочарованием и какой-то досадой. Диана тут же осведомилась, откуда эта маечка и почему Вики ее не показала в обед.

– Вряд ли эта майка вас заинтересовала бы. Она стоит двенадцать долларов, – отрезала Вики и опустилась на стул.

По бокалам разливали вино. На столе было очень много закуски, преимущественно мясной… Вики проглотила слюнки. Наверное, они долго еще не смогут наесться, боязнь голода останется на многие месяцы.

– Я хочу произнести тост, – начал Ник, покручивая в руке бокал красного вина, – за нашу интересную судьбу. Мало кто, даже дожив до старости, может похвастаться таким фактом в своей биографии.

– Банально, – пробормотала Вики себе по нос.

– Я тоже так думаю, – услышала она голос Рикардо, который сидел рядом. – Я бы начал по-другому.

– …И поэтому мы все никогда не забудем…

– А вы бы как начали? – машинально прошептала она, прикидывая, удастся ли ей занять самое удобное место рядом с перилами, откуда открывается вид на океан. Или Ник не уступит…

– Вы думаете иначе?

– Что?

– Вы меня не слушали? – Рикардо был разочарован.

– Нет, слушала, только…

– Только думали о своем. Ну хорошо. Я еще скажу свой тост. Вот только немного выпью.

Удивительно. Вот первые связные слова, которые она услышала от этого странного мужчины без возраста. Сколько ему: тридцать лет, шестьдесят?..

– Вы сегодня восхитительны, – наклонилась к ней Диана. – Совсем другая. Так даже лучше. Знаете, такая амазонка… Только не могу припомнить фамилию стилиста. Кто автор этой идеи?

– Какой автор? – оживился Рикардо.

– Автор-модельер, – отмахнулась Диана.

– Я.

– Да вы что!!!

– Я же сказала: это дешевая одежда, которую я купила три часа назад в какой-то дыре.

– Да вы что!!!

– Мне понравилось.

На их конце стола воцарилось озадаченное молчание. Фил не сводил глаз с Вики и мечтательно улыбался, Мадлен и Питер обсуждали цены на недвижимость в штате Мичиган, откуда они оба были родом, Ник картинно раскуривал трубку, глядя на океан… Вики вдруг поняла: сегодняшний вечер сильно изменит ее жизнь.

Наконец живой оркестр переместился на ступеньки возле балкона и заиграл какую-то зовущую мелодию. Тут же за спиной у нее вырос Ник и, галантно шаркнув ногой, пригласил на танец. Правда, в его взоре она заметила смесь иронии и печали, словно он сомневался, будет ли Вики под стать его дорогому костюму. Но, видимо, этот танец был частью какого-то ранее продуманного плана, и Ник действовал в соответствии с ним.

Он нежно обнял ее спину (даже чуть ниже положенного) и фамильярно прижался животом. Это было слишком.

– Ник, мне кажется…

– А мне кажется, что ты любишь меняться.

– Даже не можешь себе представить, как сильно! – сказала она, пытаясь высвободиться из его слишком крепких объятий.

– И я тоже! Вот сейчас я как раз занят одним небольшим дельцем, которое в корне изменит всю мою жизнь.

– В самом деле?

– Точно! И ты сама убедишься в этом буквально через минуту. – Он немного ослабил объятия.

– Ник, ты интригуешь и даже пугаешь меня.

– Ну так вот. Я давно хотел спросить: такие мужчины, как я, тебе нравятся?

Она вспомнила Джонни, совсем другого: худого, с длинными темными волосами и небольшой бородкой а-ля Джонни Депп…

– Вряд ли на улице я обернулась бы на такого, как ты. Мне нравятся брюнеты. А что ты хочешь предложить?

– А почему я обязательно должен что-то предложить?

– У тебя деловой тон. Таким тоном обычно убеждают партнеров, что сделка принесет хороший доход.

– А ты откуда знаешь, каким тоном убеждают партнеров? – Он смотрел на нее с интересом и недоверием, но прижиматься перестал.

– Знаю.

– Вики, а ты могла бы выйти за меня замуж? Я серьезно.

– Вот те раз.

– А что?

– Ник, ты в своем уме?

– А что?

– Это принципиальный вопрос.

– В своем.

– Тогда скажи, о чем может идти речь после четырех дней знакомства?

– Я спрашиваю чисто теоретически. Мне, например, нужна именно такая жена.

– Именно какая?

– Как ты.

– В цветочках, что ли? – в сердцах бросила она.

– Да. Кстати. Зачем ты обрезала волосы и вообще надела все это?

– Тебе сильно не нравится?

– Не сильно.

– Ах, и на том спасибо. – Она отметила, что Фил не сводит с них глаз.

– Ну зачем же так… – Ник неожиданно положил свою ладонь ей на шею и нежно запустил пальцы под волосы. – Красиво. Но… слишком непривычно.

Вики почувствовала легкое оцепенение, как всегда, если мужчина неожиданно позволял себе лишнее. Но приятное оцепенение. Они остановились, внимательно глядя друг на друга.

– Музыка закончилась, Ник, – прошептала она.

– Как не вовремя! Но мы еще вернемся к этому разговору!

За столом Диана рассказывала, как она впервые выходила замуж за потомка русских князей, француза с веселой фамилией Зильберман… Все расслабились под воздействием алкоголя, а главное – сытости. Рикардо произнес наконец свой витиеватый и очень мудреный тост, все с удовольствием выпили, потому что вино было вкусное, а вечер веселым, и неважно, что он там сказал.

– А я вот решил уйти из этой конторы, – услышала Вики у себя за спиной голос Фила.

– В самом деле? – обернулась она. – А почему? Впрочем, понимаю.

– Да, поеду опять к своим ребятам во Флориду… или в Нью-Йорк. – Он откинулся на спинку стула и небрежно теребил салфетку.

– Чем же занимаются твои ребята во Флориде? – из вежливости спросила она.

– Работают спасателями.

– На пляже?

– Нет. Служба спасения.

– Да что вы! – оживилась Диана. – И вы тоже работали в этой службе?

– Да. Только последние два года в Нью-Йорке.

– Ух ты! – заинтересовалась и Вики.

– Да… – Он явно был польщен женским вниманием, но его бесхитростные маневры были нацелены только на Вики. – Встретимся как-нибудь? Ты ведь тоже из Йорка.

– Встретимся. Почему бы и нет?

– Ха! И что же вы будете делать? – вмешался Ник.

– А тебе-то какая разница?

– А ты, Фил, вообще в курсе, – начал Ник, явно замышляя какую-то чертовщину, – что твоей месячной спасательской зарплаты не хватит, чтобы один раз сводить ее в ресторан?

– Почему не хватит? – простодушно поинтересовался тот.

– Потому что папа приучил ее ходить только в самые дорогие рестораны.

– Папа?

– Ник, что ты себе позволяешь!

– Я просто хочу просветить простого парня, который явно напрашивается тебе в ухажеры, что ты не простая девушка.

– Фил, не слушай его. – Вики встала из-за стола и потащила его за собой. – Пойдем лучше танцевать.

– Что этому Нику надо?

– Не знаю.

– А что он говорил про твоего папу… У тебя что, богатые родители?

Какое простодушие! Она усмехнулась.

– Да.

– Очень?

– Достаточно. Фил, не забивай себе голову всякой ерундой. Расскажи лучше про свою работу.

– А почему тебе интересно?

– Я… – Она запнулась, проглотила комок в горле и выдавила: – Я журналистка.

А сама подумала: какая я, к черту, журналистка?! Как бы сейчас покатывались со смеху все ее коллеги, услышав это.

– А! Круто. А про нас писали несколько раз. А еще мы… как это… Ну, скидываем сводки происшествий в прессу. В общем, работаем с вашими коллегами.

– Угу.

– А тебе не доводилось… Ты вообще про что пишешь?

– Я… я… – Она поняла, что все-таки расплачется. Может, ей не хватало именно такого простого бесхитростного собеседника, чтобы излить наконец душу? Кто еще ее слушать будет?!

– Фил, я… мне не дают писать!!!

Он опешил настолько, что даже остановился.

– Что значит – не дают?

– Долгая история. Забудь. Фил, ты извини… я нехорошо себя чувствую.

– Ну-ка, – властно сказал он, отводя ее в сторону, – пойдем, потолкуем.

– Зачем ты меня тащишь? Все смотрят…

– Пусть смотрят. Тебе надо выговориться. У тебя на лице все время написано, что ты мучаешься! Мне тебя было очень жалко.

А мне – тебя! – из остатков гордости и самолюбия хотела было крикнуть она, но поняла: Фил действительно хочет помочь. Может, не бог весть как сильно, но зато искренне.

Они разместились в противоположном углу балкона, на маленьком тесном диванчике, где Вики, глотая слезы, сбивчиво изложила суть проблемы, не вдаваясь в подробности личного плана. Фил слушал ее внимательно, присвистывая в положенных местах, и изредка кивал, словно утверждая собственные мысли. Когда она закончила, он заявил:

– Я ничего не понимаю.

У Вики пропал дар речи. Он что, издевается?!

– Я не понимаю, почему ты вцепилась в папин холдинг.

– Что?

– Почему, говорю, ты решила, что на папиных газетах и телеканалах сошелся клином свет? Что, разве других мало?

– Других? – Она часто заморгала.

– Да, других.

– Других?..

Она смотрела на него во все глаза и понимала, что вот сейчас, только что, в ее жизни произошло второе важное событие, не считая рождения на свет. Она начала прозревать.

– Фил!

– Ты подумай над этим.

– Фил, да я просто!..

– Неужели тебе в голову ни разу не приходила мысль пойти куда-то еще?

– Ты просто!.. Если бы не ты!.. Нет, не приходило! – Она сидела, открыв рот, как маленькая девочка.

– Ничего-ничего. Успокойся. – Фил похлопал ее по плечу как-то совсем по-братски. – Мы решим твои проблемы. У меня работа такая. Я же спасатель.