Блондинка в цветочек

6

Дневник она решила заполнять по вечерам, перед сном. А на следующее утро, после встречи с Ником, принялась изучать его визитку. Вики никак не могла понять, где уже видела это имя. Причем видела недавно.

На желтом прямоугольном листочке значилась единственная надпись: Николас Бертли. И больше ничего. А на другой стороне – «Строительная корпорация «Колизей». Рядом, от руки, он приписал номер мобильного телефона. Хорошее название. Она тоже его где-то видела. Интересно, это семейный бизнес, или Ник открыл его сам? Вики вздохнула, вдруг представив себя – в кругу его семьи, рядом с мамой, с еще какими-нибудь родственниками… Это просто розовая мечта. А визитка – желтая… Где же она это видела? Нет, название фирмы совершенно незнакомое, а вот имя ей точно попадалось на глаза…

– Черт, да кто же ты такой, а? – с досадой бормотала она, набирая Алисин номер. – Привет. Маленький вопрос.

– Я еду на работу. Ты не представляешь! Везде пробки!

– Ну почему же не представляю? Это даже кстати. Как раз поговорим. Слушай, а тебе не известно такое имя, как Николас Бертли?

– Бертли? Похоже, что да… – Алиса немного помолчала. – Да, где-то я его видела. А что?

– Я смотрю на визитку своего… нашего вчерашнего…

– На визитку Ника.

– Да.

– Там еще что-нибудь написано?

– Строительная корпорация «Колизей».

– И все?

– И все.

– Слушай, ну не знаю… Куда обгоняешь?! Вот козел!

– А зачем ты на машине-то поехала?

– Да мне сегодня весь день мотаться и строить из себя крутую даму… Ладно, давай по делу. Мне тоже кажется, что я его где-то видела. То есть его имя.

– На работе?

– Да, по-моему. Может, рекламу давал?.. С другой стороны, не припомню, чтобы где-то мелькал его «Колизей».

– И я не припомню. Странный тип. Может, Диана все-таки права, и он маньяк?

– Сумасшедшая Диана?.. Ну куда, куда вы едете? Я тоже спешу! Да пошел ты!.. Вики, я, честное слово, больше не буду ездить на машине! На метро – самая благодать.

– Скоро и там будут пробки. Я вообще не люблю метро.

– А я люблю! Вот сейчас отобью себе бампер и полюблю еще больше! Но может, он действительно давал рекламу?

– Может быть… Других вариантов пока нет. Хм.

– Так что ты мне посоветуешь с Европой? Мама говорит, не надо ехать.

– Маму понять можно… Алиса! Мне сейчас не до этого! Мне нужно решить: звонить сегодня Нику или не звонить.

– А право «следующего хода» сейчас за кем?

– Вроде как за мной. Потому что я взяла его телефон, а свой не дала. Но, ты знаешь, он так со мной говорил, словно его знает. Мне, говорит, нужен повод для звонка.

– Он с тобой играет. Я это вчера по его глазам поняла. Смотри, Вики. Будь осторожна: ему от тебя что-то нужно.

– Интересно. То же самое сказала и Диана!

– Понимаешь, я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но…

– Ну что? Что?

– Вот тормоз! Он меня чуть в автобус не вмял! Вот гад!

– Алиса. Что про Ника?

– Он, кстати, очень красивый. Хотя и не в моем вкусе. Ну ладно. Просто он, мне кажется, ведет игру. И ты в этой игре – марионетка. Не нужно ему ни твое прекрасное тело, ни твоя еще более прекрасная душа. Ему нужно что-то еще.

– Алиса!

– Да. Мне так кажется.

– Если честно, – насупленно сказала она, – мне тоже так кажется. Никак не разгадаю, что он хочет… Но я к нему привы-ы-ыкла…

– Да все с тобой ясно. Видела бы ты вчера свое лицо в том ресторане. А по твоему лицу, Вики, всегда можно читать, как по открытой книге.

– И что пишут?

– Не обижайся. Ты, кажется, влюблена в него. Не слишком сильно. Но все-таки.

– А он?

– А он – нет.

– Ну спасибо!

– Вики, ты вроде правду спрашивала.

– Ну ладно, спасибо за совет.

– Я тебе, кстати, его пока не дала…

– Ну так дай.

– Можно ему и позвонить. Знаешь, если ты будешь тянуть день-два, как положено в таких случаях, то ситуация будет развиваться слишком стандартно. Этого он от тебя и ждет. А ты… вот нахал! Ну кого, кого пускают за руль! Он же едва в школу пошел!.. А ты должна…

– А я должна вывести его из равновесия. Так? Заставить волноваться, совершать необдуманные поступки, чтобы выяснить, наконец, что он там от меня скрывает, а заодно и влюбить его… Это тоже стандартно, Алиса. Такие хитрости применяются уже много веков.

– Ну тогда я не знаю.

– А! Была не была! Я ему позвоню!

– Только не переусердствуй. Он не должен знать, что ты тоже наблюдаешь за ним.

– Да я и не наблюдаю. Просто его имя не дает мне покоя. И вообще. Здравый смысл подсказывает, что не надо с ним связываться. А душа… просит видеть его каждый день! Понимаешь меня, Алиса?! – плаксиво заключила она.

– Знаешь что, Вики?.. Кроме здравого смысла и души есть еще такая штука, как интуиция. Что она тебе говорит?

– Она молчит!

– А если подумать?

– Сейчас подумаю… Все равно молчит!

– Ладно! – Алиса рассмеялась. – Ты пока подумай, ну а уж если она так и не заговорит, можешь смело звонить ему.

Ник был приятно удивлен. Даже очень приятно удивлен, сказал он, когда Вики все-таки набрала его номер. (Интуиция за все утро не проронила ни слова!) Он, видите ли, думал, что она позвонит только через день-два. Или ему все-таки придется разыскивать ее телефон самому.

– Интересно, где бы ты стал его разыскивать?

– Ну хотя бы у тебя на работе. Я же знаю, как тебя зовут, и приблизительное направление твоей деятельности. Неужели какая-нибудь секретарша не подсказала бы, где искать дочку босса?

Вики усмехнулась. Интересно, что сказал бы мистер Бертли, услышав, что она уволилась и искать ее, в общем-то, негде?

– Ну хорошо, – подытоживая светский диалог, сказала Вики. – Я могу с тобой встретиться… например…

– Может быть, не будем откладывать в долгий ящик? И прогуляемся прямо сегодня вечером?.. Дело в том, Вики, что я сегодня приглашен…

– Ах, ну если приглашен!

– Ты как раз сможешь меня сопровождать.

– Это куда же?

– Мой… партнер по бизнесу закатывает вечеринку на теплоходе. У пристани. Мне обязательно нужно появиться там хотя бы ненадолго. Не бойся, народу будет немного. Это частная вечеринка.

– Ну хорошо… Если только ненадолго, – сказала наивная Вики.

Если бы она знала! Если бы она хоть чуточку пораскинула умом, когда соглашалась на это сомнительное мероприятие!

Во-первых, они чуть не опоздали, и Ник даже начал нервничать. Уже тогда у нее зародилось подозрение, что «появиться хотя бы ненадолго» можно и не к точному времени. Во-вторых, когда она увидела огромный трехпалубный теплоход, наводненный публикой в вечерних нарядах, ей стало тошно. Она, конечно, подготовилась к выходу: надела любимое платье, купленное под Новый год в Милане, а к нему – любимый гарнитур из сережек и цепочки с подвеской (белое золото и бриллианты). Но чувствовала себя все равно неуютно.

– Ну что ты стоишь, как Золушка перед королевским дворцом? – Ник легонько подтолкнул ее в спину, и она шагнула на трап.

За ними шла какая-то пара.

– Зачем ты обманул меня?! Я сейчас уйду! – шипела она через плечо, стараясь говорить как можно тише. – Теплоход огромный, что ты морочил мне голову!

– Я не знал, Вики. – Ник устремил на нее насмешливый взгляд.

Она остановилась.

– Я вот сейчас развернусь, и – считай, что больше ты меня никогда не увидишь!

– Вики, Вики! Неужели тебя смущает публика? Ты должна чувствовать здесь себя, как рыба в воде. Чего ты боишься? Здесь все миллионеры, как твой папа.

– Меня от них тошнит! Кстати, а вдруг папа тоже тут?

– Папа? – Ей показалось, что Ник испугался. – А он что – уже вернулся?

– Откуда ты знаешь, что он должен вернуться?

– А… Ты сама говорила. Из Австралии!

– Ах да, говорила. Он вернулся вчера утром.

– Ну… – Ник опасливо оглянулся по сторонам, как будто они могли прямо у входа встретиться с ее отцом. – Надеюсь, он не будет ругать дочку за то, что она бродит по ночам с малознакомыми мужчинами.

– Ты боишься, что папа тебя не одобрит?

– Конечно! Как будущий муж, я очень боюсь будущего тестя.

– Не бойся. Ему тут нечего делать.

– Надеюсь, – процедил Ник. – Да. Вики. Гхм… Я забыл тебе сказать главное.

– Что? На самом деле ты Дед Мороз, а это – Ноев ковчег, и мы уплываем навсегда?

– Что-то в этом роде, – сказал он, наблюдая в окно, как удаляется пристань.

– Ник!!! Черт возьми! Мы правда отплываем?

– Немножечко да.

Она запаниковала:

– Боже мой! Куда ты меня заманил? На сколько мы уплываем?! – кричала она.

– Успокойся, дорогая. Давай сюда свое пальто. О-о, какое нежное. Белая норка?

– Белая. Ник, объясни мне все, наконец!

– Хорошо. Мы приглашены на вечеринку, которая закончится завтра утром. В принципе, за всеми гостями закреплены каюты, в которых можно отдохнуть. Но можно и не ложиться спать. В восемь утра мы причалим в Нью-Йорке.

– В восемь утра! А завтра…

– Суббота.

Так вот он чего добивался! Теперь она волей-неволей останется с ним на всю ночь! Он очень хитрый, подлый, очень изощренный, он смог все подстроить… Но бог ты мой! Ведь это же прекрасно: она останется с ним на всю ночь!!!

Их первая ночь… Какой она будет? Как все сложится? Вики опустила глаза, чтобы он не заметил в них искорки счастья, и шепотом сказала:

– Ник, ты – коварный тип. Но теперь у меня нет выбора.

– А он у тебя был? – едва слышно ответил Ник, но Вики уже отвернулась к зеркалу…

Было около двенадцати. Публика заметно устала и отяжелела под действием винных паров и обильной закуски. Вики несколько раз выходила на воздух, чуть не простудилась под сырым морским ветром, однако голова свежее не становилась. Вот и сейчас она чувствует всего лишь холод и усталость, а еще раздражение. Еще чуть-чуть, и она в подробностях начнет рассказывать Нику, что про него думает!

Мартовская ночь была глубокой и черной. Вдалеке светились огни прибрежных городов. Вики прятала голову в широкий меховой воротник. Сзади подошел Ник, обнял ее, запустив руки под пальто. Ей захотелось развернуться, поцеловать его, взлохматить ему волосы, сделать что-нибудь, что выведет его из себя. Выведет из этого напускного безразличия, которое уже начинает ее порядком бесить. Снова он ведет себя невыносимо! Снова весь вечер внимательно наблюдает за ней, будто кошка за мышью, но не делает ни одного шага к сближению…

– Ну что, дорогая, ты еще не устала?

Он все о том же!

– Нет. Ник, ты хочешь побыстрее затащить меня в каюту?

– Честно?

– А как же!

– Да. И очень сильно. Но мы можем сначала потанцевать.

Она обернулась к нему. Неужели все так просто и пошло? Он переспит с ней, потом еще несколько раз – в Нью-Йорке, а потом скажет, что насчет свадьбы – это была изящная шутка, и растворится в прошлом… А она станет одной из его бывших и многочисленных. И все.

А надо ли больше?

– Вики, ты как будто на что-то решаешься. Что такого? Мы друг другу нравимся, мы оба хотим этого, почему бы нам… не пойти в каюту? – Он обнял ее и, чуть приподняв за плечи, начал целовать лицо. Она не сопротивлялась.

Ей было приятно, потому что Ник был искусен в своих поцелуях, тело ее податливо изгибалось под его руками, но в глубине души плескалась отрава: разве можно так обращаться с ней? Она же единственная и неповторимая, она – самая красивая и замечательная, а он собирается просто так провести с ней ночь. И – ни намека на влюбленность! Нет, Алиса права: ему что-то нужно! И конечно – не она, и даже не ее тело.

– Слушай, Ник, пойдем внутрь. Мне хочется потанцевать.

– Зачем? Все уже начали расходиться.

– Ну и хорошо! – Она взяла его за руку и неожиданно жестко потянула за собой. – Места больше будет!

Они протанцевали несколько медленных танцев, а в промежутках Вики, не переставая, вливала в себя алкоголь. Теперь ей хотелось напиться. Сильно-пресильно. Чтобы ничего не помнить до утра. Какая разница, переспят они с Ником или нет, все равно для всех она так и останется глупой девчонкой! И ни черта не изменилось, если он по-прежнему считает, что с ней можно вести себя, как с девушкой легкого поведения. Попили, потанцевали, а потом команда: в постель!

Да, наверно, такая она и есть. Можно сколько угодно менять прическу, облачаться в другую одежду, можно даже поменять имя и цвет кожи… Суть остается прежней. Ее суть – в цветочек…

– Странные тут какие-то коктейли! – озадаченно говорила она, глядя на поднос с шампанским.

– Это шипучий напиток. Вики. Тебе хватит… – Он поддерживал ее за локоть.

– Да-а? И он прямо ш-шипит?

– Да. Это шампанское.

– Ха! Как на пляже. Помнишь? – Она оступилась и чуть не упала. – Черт!

– Не нужно так громко чертыхаться.

– Это я сп… специально, чтобы ты меня больше не брал никуда с собой!

– У тебя икота?

– С чего ты взял?

– С того, что ты запинаешься. Вики, не нужно больше пить! – Он ухмылялся.

– Нет, это я специально делю п-паузы, когда думаю.

– А!

– Вот так-то! А ты думал, я – дурочка в цветочек?

– О господи, не смеши меня! Почему в цветочек?

– П-потому, что все всегда, даже мой родной п-папа считали меня беспрсп… бесперпес…

– Бесперспективной?

– Не перебивай меня.

– Вики! – Ник взял ее за руку. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

– В каюту?

– Ну, – он сокрушенно вздохнул, – можно и туда. Ты очень мало съела и много выпила. Если ты хочешь оставаться на ногах, тебе нужно поесть и выпить сока. Или чая.

– Да, мне нужно выпить. Вон там поднос с шампанским!

– Вики, ты меня умиляешь, честное слово!

– И всего-то? Ну тогда отпусти руку.

– Вики, стой. Вики, господи, ну какая же ты смешная! Ну хорошо, я напою тебя шампанским. Только пойдем сначала во-он туда, – он показал на отдаленные столики с закуской. – Там есть еда для тебя.

– Ах, там еда для меня?

– Да. И я попрошу, чтобы тебе принесли чай.

– Ник, я заметила, что после пятого бокала ты стал какой-то странный.

– Почему? – Он подавил очередной смешок.

– Ты слишком сильно заботишься обо мне. Раньше я ничего подобного не замечала.

– Я привел тебя сюда, значит, я теперь за тебя отвечаю.

– Вот уж глупости. Нам нужно серьезно п… поговорить! – Она воздела вверх указательный палец, а потом назидательно помахала им перед носом Ника.

– О чем? – Ник смеялся в кулак. В его глазах появился неподдельный интерес к этой девушке. – Ты опять что-то хочешь у меня узнать?

– Угу… Что?.. Нет. Хочу сказать.

– И что же?

– Я, Ник, никогда не знала, что окажусь… что окажусь. Вот.

– Я тебя хорошо понимаю.

Она с досадой, как-то совсем по-мужски прищелкнула языком и проговорила:

– Да вот, Фил меня понял, между прочим, а ты не поймешь! Он славный парень, этот Фил. Жаль, что я не могу влюбиться в него!

– О-о?! Как интересно. А в меня можешь?

– Ты?!! – Она смерила его презрительным взором с головы до ног и даже не поленилась заглянуть под столик (Ник снова рассмеялся, пока она не видела). – В тебя… А вообще – да. В тебя могу. Н-но.

– Это лестно слышать, дорогая Вики…

– Н-но не буду! Понял?

– Понял.

– Знаешь, Ник, – сказала она серьезно. – Я вообще – очень сложный человек. Двуличный. Или нет – двухсторонний. Черт его знает, я напилась и забыла определение. У меня, наверно, бедный словарный запас?

– Но…

– А! Не отвечай. Я и сама знаю, что это так. Только во мне действительно словно живут два человека. Один – такая вот… – Вики развела руками. – Одна такая вот, как ты видишь. В цветочек.

– Слушай, объясни мне, наконец, что за цветочек? Пока я только понял, что для тебя это какой-то не очень приятный образ, который ты постоянно примеряешь на себя.

– Да чего примерять-то! Я из него не вылезаю много лет. Это, Ник, такое… Это, ну, скажем, я произвожу впечатление девицы избалованной, своенравной, испорченной деньгами, при этом не знающей им цену…

– Ну зачем так?

– А это правда. Даже то, что я привлекательна внешне, это – благодаря папиным деньгам. На самом деле я не красавица. Вот Алиса, кстати! Помнишь Алису?

– Подожди, давай про тебя поговорим. – Ник усмехнулся и удивленно посмотрел на нее, словно впервые увидел. – Ты мне раньше ничего про себя не рассказывала.

– А зачем, Ник? Это неинтересно. Я напилась, вот и говорю. А если бы не напилась, то и не сказала бы.

– Ну а на самом деле ты какая?

– Такая и есть.

– Нет, ты сказала: «я произвожу впечатление», значит, на самом деле что-то еще?

– Да.

– Что же?

Вики вдруг мрачно посмотрела на него и совершенно трезво произнесла:

– А тебе зачем?

– Интересно. Еще немного, радость моя, и я начну тебя разгадывать, как ребус. Ни с кем из женщин я не доходил до этого этапа отношений. Ты можешь меня серьезно увлечь.

– Ах, я – ребус?!

– Да, ребус. – Он снова улыбался ей. Но теперь, вроде бы, по-доброму. А впрочем, она уже не улавливала разницы.

– Ну смотри! Если ты надо мной опять смеешься!

Ник кашлянул.

– Да что ты! Как можно!

– На самом деле, Ник, я жутко хочу, чтобы надо мной не смеялись.

– А я над тобой…

– Перестань! Откуда тебе знать! Я же папина дочка, я же ничего в жизни не умею, я же ни на что не годна… Так они все думают. А я, Ник, очень хочу, чтобы мне доверяли. Чтобы мне доверяли писать настоящие статьи. Я хочу, чтобы во мне видели человека, а не куклу с белыми волосами, хотя, поверь мне, в такой – даже в самой пустоголовой – кукле тоже есть нечто человеческое. Она думает и чувствует. Просто это у вас стереотип. Вы думаете, что такие, как я, не способны мыслить, мечтать, обижаться…

– Вики, но я так не думаю.

– Думаешь, думаешь! Все вы так думаете! И я вам докажу! И я… дай-ка еще шампанского! Дай, дай! Так вот, я вам покажу!

– Вики.

– И еще! – Она снова назидательно вознесла указательный палец над головой. – И еще. Вот ты сейчас хочешь со мной переспать, так?

– Ну, Вики! – Ник откровенно опешил.

– Да, хочешь! Сидишь и думаешь: что лучше в нее влить, чтобы она быстрее согласилась, – еще шампанского или чаю?

– Зачем ты так? – сказал он тихо.

И ей вдруг стало стыдно.

– Извини.

– Ничего. Неужели у меня и вправду написано на лице, что я хочу только этого?

– Да, Ник. Только этого. Но, наверно, я этого заслуживаю.

– Почему?

– Такие, как я, если, опять же, говорить про стереотип, не могут вызывать других чувств.

Он вздохнул и покачал головой:

– Ну… Еще полчаса назад я бы с тобой согласился.

– Я растревожила твою душу душераздирающей исповедью?

– Нет, просто я тоже в какой-то мере – жертва стереотипа. И мне это надоело.

– Да-а-а? Ух, ты! Я, оказывается, не одинока!

– Впрочем, это не важно.

– Вот так. И ничего не важно, Ник. Ты даже не хочешь рассказать о себе… Правильно! Потому что – зачем? Мы встретились и мы разойдемся. Ну переспим, конечно, для порядка, зачем уж лишать себя удовольствия. А потом…

– Ты меня удивляешь.

– Это хорошо, что удивляю. Удивление – это почти интерес.

Они долго молчали.

– Вики, а ты когда-нибудь по-настоящему кого-нибудь любила?

– Нет, Ник. Видишь ли, такие, как я…

Он взорвался:

– Перестань! Мне надоело слушать одно и то же! Таких, как ты, больше нет! Ты одна такая! И если какой-то идиот тебе внушил, что ты – кукла, то я могу тебя в этом разубедить!

– Да-а? А зачем тебе это надо?

– Из альтруизма.

– Ну-ну. Никого я не любила, Ник. Может, в этом моя проблема.

– Может быть.

– Ну так вот. Я тебе, в принципе, все рассказала. Я решила начать новую жизнь, когда утонула на катере. Да, видать, не судьба мне.

– Почему? – Странно, но он вдруг стал серьезен.

Вики уловила эту перемену, но не могла объяснить, чем заслужила новое отношение к себе.

– А тебе почему интересно-то, я все никак не могу понять!

– Ну… просто мы не очень чужие люди.

– Да уж. Скажешь тоже.

– Вики… – Он взял ее за руку через стол. Что это с ним? – Но мне правда хочется послушать все до конца.

– Ну хорошо. Я расскажу. Мне уже все равно!

– Что «все равно»?

– Я напилась и могу трепаться с кем угодно! Ну так вот. Понимаешь, Ник, у каждого человека в жизни однажды наступает «звездный час» или «час икс», как хочешь. И вот тогда случаются странные вещи, разгадать которые можно только многое время спустя. Но они сильно меняют его судьбу, понимаешь? – Она сделала большой глоток шампанского. – Вот у меня после крушения все перевернулось в голове. Или нет. Или даже не после крушения. Наверное, еще до. Просто… просто так ничего не бывает. И если бы я не поняла еще в Нью-Йорке, что так жить больше нельзя, то не было бы никакого катера, и тебя бы тоже не было!.. Вот как. Дай-ка!.. Дай еще шампанского, чего смотришь?

– Думаю.

– Над чем?

– Над ребусом.

– Что, уже пошло? Наши отношения вс… вступили в фазу ребуса?

Он немного помолчал и, кивнув чему-то своему, ответил:

– Не стоит об этом! Извини, Вики.

– Ты издеваешься! А! Наверное, ты думал, что я не способна выдать такое… Но я уже сказала, что я двуличная. То есть… Тьфу! Не помню я это слово!

– И что это значит?

– А это значит, что точно так же я сейчас могу удивить тебя какой-нибудь глупостью. И ты разочаруешься.

– Нет, – он пожал плечами, – мне кажется, что ты хороша такая, какая есть. Даже блондинка в цветочек. Главное – что внутри.

– А что внутри?

– А внутри то, о чем ты мне сейчас рассказала. Разве не так?

– Ну да. – Вики вспомнила свой дневник. Когда-то она сама так рассуждала.

– Если ты так хочешь, чтобы над тобой не смеялись, то вот что я тебе скажу. Какая разница, что думают про тебя остальные? Главное, что думают друзья, близкие. Я вот, например…

– А ты себя к какой категории причисляешь?

– Пока не знаю… – Он смутился. – Просто… мне ты нравишься всякой. Как ты говоришь, «двуличной». Может, как раз потому и нравишься.

– Пой, птичка моя, пой… – Вики положила подбородок на обе руки и пьяно улыбалась ему.

В глазах Ника вспыхнуло что-то новое и, как ей показалось, опасное.

– Вот что, милая, – он нежно приподнял ее из-за стола за локоть, – пойдем-ка проветримся на открытой палубе.

– Да это не поможет, – пролепетала она одними губами, потому что уже очень сильно хотела спать.

На улице было холодно. Облака, сыпавшие накануне мелким дождем, ушли, открыв черно-синее, украшенное звездами небо. Вики поежилась, кутаясь в свое меховое пальто.

– Глубоко, – сказала она, глядя на небо.

– Да, – подхватил Ник где-то сзади, – можно утонуть. Ты вот любишь смотреть на закат, а я – на звезды.

– Я? Я люблю смотреть на закат? – Вики повернула голову назад и оступилась. – Черт! Эти каблуки!.. Подожди, я их сейчас выкину за борт!

– Успокойся, не надо ничего выкидывать! – Ник попытался оттащить ее подальше от поручней, но было поздно.

– Ха! Смотри, она плавает! Подожди, я кину вторую – для компании.

– Перестань!

– Ой, Ник! А правда холодно.

– Лучше пойдем обратно.

– Нет, я останусь в одной ноге. Черт с ним! То есть в одной туфле! В общем, мне так очень удобно… Кстати, Ник! – Она повернулась спиной к перилам, очевидно утратив интерес к своей затее. – А с чего ты взял, что я люблю смотреть на закат?

– Так мы же вместе на него смотрели на островах. Ты еще говорила, что в детстве…

– А ты запомнил?

– Запомнил… Вики, тебе холодно. Иди сюда! – Он раскинул полы своего пальто, обнимая ее.

Несколько секунд они молча глядели каждый в свою сторону, как будто стоять вот так, прижавшись друг к другу, было само собой разумеющимся.

– Виктория… – Лицо Ника стало задумчивым и печальным. Он не отрываясь смотрел в одну точку, где-то за пределами черного ночного горизонта. – Вики, ты меня извини, пожалуйста.

– А! Проехали!.. Подожди, а за что?

– Не важно.

– Ничего себе! Какую еще пакость ты задумал?

Он рассмеялся, нежно и бережно пригладив ее волосы, провел ладонями по щекам, словно приласкал малышку.

– Я ничего не задумал. Просто ты меня прости. За то… что уже было. И что могло быть. Просто ты стоишь большего.

– Большего, чем что? Ник, ну-ка объясни…

Но его губы уже легонько коснулись ее губ, и она тут же поплыла вслед за движущимся чернильно-синим небом, вслед за россыпью звездной пыли, куда-то в сторону Млечного Пути… Ей стало тепло, потому что от губ Ника шло неведомое, абсолютно новое, обжигающее ощущение счастья. И в этот момент Вики поняла, что может летать. Да! Это очень легко, словно во сне: оттолкнуться и полететь, и нет на свете ничего более прекрасного, чем эта невесомость!

Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, как будто их кто-то мог разлучить. Они замерли, слившись в единое целое, слившись в один поцелуй. И в этом поцелуе, казалось, сосредоточилась вся жизнь, все будущее и весь смысл существования…

У их ног, сползая за борт, валялись два бесформенных предмета, до которых никому уже не было дела: темное мужское пальто и нежнейшая белая норка, на которую Вики с удовольствием встала обеими ногами, чтобы не было холодно без туфель… Впрочем, они не чувствовали больше холода. Они не чувствовали ничего, кроме этого поцелуя.

– Вики… – прошептал Ник, положив ее голову себе на плечо. – Представляешь, вот сейчас мне очень сильно хотелось сказать тебе, что я тебя люблю.

– Что?

– Да. Может быть, это был порыв. А может – абсолютная правда… – Он нежно водил подбородком по ее волосам, снова задумчиво глядя куда-то за горизонт.

– Я тебе не верю, – вздохнула она.

– Я сам себе не верю, – одними губами проговорил он.

Ветер вернул их к действительности. Сыро. Промозгло. Вдалеке – огни береговой линии, какие-то города. Нью-Йорк уже далеко позади, скоро они будут поворачивать обратно…

– Мне стало холодно, Ник.

– Господи, Вики, прости меня, дурака. Я совсем отключился. Не знаю, что сегодня случилось, но мне стало… Вики! Ты же стоишь босиком! Какой я кретин!

Он подхватил ее на руки, снова поцеловал и понес в тепло.

– У меня нет больше обуви, – пролепетала она, поднимая ногу в единственной туфле. – Теперь я, правда, как Золушка, буду ходить в одной…

Буря сильнейших и противоречивых чувств захватила Ника, пока он шел со своей ношей в каюту, предназначавшуюся для них. Что он скажет ей сейчас, какой будет их первая ночь? Он боится ее, словно юный неопытный мальчик. Он волнуется, он стесняется, опасаясь показаться ей недостаточно хорошим любовником. Господи, и всего-то за пару часов! Всего за пару часов все перевернулось в его голове: из куклы, в которую он собирался поиграть, Вики превратилась в самого дорогого человека. В самую прекрасную и желанную женщину.

С юных лет у него было много поклонниц. Они любили Ника за его деньги, за его красоту, за его «хорошее происхождение», любили за его покладистый и незлобный нрав, за его добросовестный подход ко всякому занятию. Особенно – к занятию любовью. Здесь ему не было равных, утверждали все его пассии. И он привык гордиться своими победами и успехом у женщин. В общем-то, это было единственное чувство, которое он испытывал по отношению к ним: гордость.

А вот с Вики все вышло не так. С ней с самого начала было не так, как с другими. Теперь он впервые испугался. Словно в тот вечер, в шестнадцать лет, когда впервые стал мужчиной со своей одноклассницей…

– Ну вот мы и пришли, Золушка моя, – с глубоким волнением в голосе прошептал он. И опешил.

Удобно устроив голову на его широком плече, улыбаясь чему-то своему счастливой детской улыбкой, Вики крепко спала.

Еще не решив, как к этому относиться, он аккуратно положил ее на покрывало широкой двуспальной кровати, снял единственную туфлю и, усевшись рядом, вздохнул:

– Ну что ж, по крайней мере принца ты себе уже нашла. И, похоже, он от тебя ни-ку-да не денется.

В ответ на это Вики тихо застонала, причмокнула и, перевернувшись на бок, уютно свернулась калачиком…

Через несколько часов наступило утро – самое страшное и позорное утро за всю ее жизнь. Она ничего не помнила! Она выпила за вчерашний вечер, наверное, больше бутылки шампанского. Это неслыханно! Неужели между ней и Ником что-то произошло? Но она ничего не помнила! Сначала они целовались на верхней палубе, а потом вдруг – утро. А что было после поцелуя?.. В общем, она никогда не сможет смотреть Нику в глаза!

А Ник, в свою очередь, тоже переживал самое ужасное утро в своей жизни: этой ночью с ним произошло нечто очень важное, чего раньше, за все тридцать лет, он никогда не испытывал. Вчера он почти признался в любви этой девушке и теперь в напряжении ждал ответа. Ему было заранее обидно и страшно, но больше всего мучила навязчивая мысль: а может, для нее это не имеет значения? Может, она привыкла получать такие признания на каждом шагу и попросту забыла о нем? Нет. Та Вики, с которой он разговаривал сегодня ночью, не может так поступить. Скорее всего, она тоже чего-то боится, вот и молчит…

В абсолютной тишине, избегая смотреть друг другу в глаза, они вернулись в Нью-Йорк и разошлись прямо на пристани. Вики поймала такси и исчезла, даже не попрощавшись…

– Вики! Я узнала, где мы видели его фамилию! – взволнованно говорила Алиса в трубку.

– Подожди, для меня это уже не важно. У меня раскалывается голова.

– Важно!

– Алиса, сегодня ночью такое было!

– Вы пере…

– Я не помню!!! – с надрывом прокричала она подруге. – Я НИЧЕГО не помню! Я напилась до беспамятства!

– Ну ты даешь! – Алиса захохотала. – Так-таки и не помнишь?

– Нет!!! Мы целовались, а потом… Не помню. И о чем говорили, когда я напилась, тоже не помню. Хоть убей! Ну что, что я ему втирала?

– Ну ты даешь! – повторила шокированная Алиса.

– Я ему что-то рассказывала про себя. Но что? Алиса! Я этого не переживу!

– Ну успокойся. Это бывает. Поспи, потом что-то, возможно, прояснится. Может, у него спросить?

– Ты шутишь! Я больше ему не смогу показаться на глаза! Это конец! Это провал! Это позор! Алиса! Я пропала! Что мне делать? Ты срочно должна дать мне совет!

– Подожди, подожди. Во-первых, я звоню с работы. А во-вторых, тебе все-таки сказать, где значится его фамилия?

– Да-да, говори быстрей, и я пойду плакать дальше.

– Так вот, Николас Бертли является владельцем десяти процентов акций нашей любимой корпорации. Во всех документах он значится соучредителем, вместе с твоим отцом.

– Чт… Что-о-о?

– Я сама в шоке. А теперь извини, мне пора.