Блуждания вне Церкви и их преодоления

Предисловие

Тема реабилитации представителей нетрадиционных религий и сектантских групп заинтересовала меня еще в 70-х годах, когда я впервые столкнулся с представителями иных религиозных течений. Поскольку мне приходилось много общаться с адептами разных религий и сект, я много читал не православной религиозной литературы, чтобы выявить для себя самые замысловатые аргументы, которые мои оппоненты могли бы использовать против православия. Тогда же я проявил интерес к православной религиозной литературе полемического характера. Первая полемическая книга, которая тогда оказалась в моих руках, – это «Камень Веры» митрополита Стефана Яворского. Несмотря на трудности архаического языка автора, месяца за два я осилил этот увесистый фолиант, сделав необходимые выписки и пометки в Библии, которой я пользовался. Позже для меня открылась библиотека моего духовника, ныне покойного прот. Димитрия Дудко. Здесь я нашел и книги диакона Иоанна Смолина, и целую россыпь дореволюционных журналов «Миссионерского Обозрения». В это же время я начал, сначала робко, потом более напористо, вступать в полемику с баптистами и пятидесятниками, а чуть позже с кришнаитами и иудеями. Диапазон общения расширялся, опыт полемических аргументов совершенствовался, и вскоре я решился на полемику и со старообрядцами, которые представлялись мне тогда наиболее сложными оппонентами.

Первые положительные результаты пришли совершенно неожиданно для меня. В православную веру обратилась семья баптистов, с которыми я встречался в течение двух-трех месяцев. Причем эти баптисты являлись таковыми уже в трех поколениях. Духовник совершил над ними Чин присоединения, миропомазал их и обвенчал. Тогда же обратился в православие молодой пятидесятник, жена которого последовала за ним (стала православной) только год спустя.

Я понимал, что первые обращенные воспринимали Православие более на эмоциональном уровне, и тогда же, в конце 70-х – начале 80-х, я создал нелегальный кружок по изучению Библии, который позже перерос в религиозно-философский семинар «Возрождение». Семинар функционировал до начала 90-х. К тому времени у меня за плечами было 2 класса семинарии, и 18 обращенных в православную веру. Присоединенные поступали в семинарию, рукополагались на приходах, и многие явно опережали меня в своем образовании и самообразовании. Я охотно включал их в работу семинара и миссионерскую работу среди не православных.

Одно время на волне политических потрясении я присоединился к духовенству так называемой «Свободной Российской Православной Церкви», но где-то через год покинул их и вернулся в лоно Матери Церкви РПЦ МП. Позже опыт собственного возвращения помогал мне в обращении ушедших из Церкви в секты и разные нетрадиционные религиозные группы.

В середине 90-х был создан «Центр реабилитации нетрадиционных религий» памяти А. С. Хомякова. В Центре было задействовано несколько священников и мирян, всего 15 человек. К тому времени я был рукоположен в иереи и нес свое послушание в Храме Преображения Господня (Иконы Божией Матери «Всех скорбящих радосте», что на Ордынке).

Тогда мною было написано множество экспертиз о деятельности тех или иных религиозных групп. Но вскоре я понял, что невозможно совмещать профилактическую работу по преодолению религиозной экспансии и миссионерскую деятельность, направленную на реабилитацию лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий. На эту тему я сделал множество выступлений на тех или иных семинарах и миссионерских съездах, написал целый ряд статей и провел несколько конференций. Мои оппоненты незамедлительно отреагировали на мою позицию, и между мною и ими завязалась полемика по данному вопросу. Сторонники т. н. «тоталитарной теории» развернули активную полемику со мною в сети Интернет и на страницах разных изданий. Я отвечал своим оппонентам как со страниц газеты «Миссионерское Обозрение» (ежемесячное приложение к газете «Православная Москва»), так и в передачах радиостанции «Радонеж» (где я веду субботний прямой эфир).

Цель написания данной дипломной работы – показать, насколько несовместима профилактическая жесткая линия поведения по отношению к сектантам и представителям нетрадиционных религий с обычной миссионерской деятельностью. Показать, как правильно организовать и проводить реабилитацию лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий.

Хотелось бы поблагодарить всех, кто в процессе моей работы над данной темой оказывал мне содействие и поддержку, а в частности:

профессора диакона Андрея Кураева, согласившегося стать моим научным руководителем;

кандидата богословских наук Романа Михайловича Коня, который любезно согласился прочитать мою работу и сделать ряд существенных замечаний;

преподавателя сектоведения и миссиологии в Николо-Перервенской семинарии Андрея Ивановича Солодкова, который в рассказах о своем сектантском прошлом дал мне неоценимый материал;

Татьяну Николаевну Подосинкину, согласившейся сделать корректуру моего Диплома.

Всем вышеназванным лицам я выражаю свою искреннюю признательность за оказанные мне внимание и помощь.

Введение

Реабилитация лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий, является одним из направлений миссионерской работы, которая, конечно же, не может ограничиваться только работой с инаковерующими. Главным направлением была и остается евангелизация лиц не религиозных. Но как сказано в Писании: «сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23, 23). Миссия среди инаковерующих и миссия среди сомневающихся и неверующих имеет свои специфические особенности. Задача данной работы заключается в том, чтобы показать особенности работы с инаковерующими и ее отличие от профилактики этого же направления.

Трудно не согласиться с высказыванием проф. Александра Леонидовича Дворкина, что «лучший способ противодействия сектантам – это в секты не попадать».

Но ситуация сложилась так, что в сектах и нетрадиционных для России религиозных направлениях оказалось достаточно большое количество людей. «Достаточно» – для того, чтобы не ограничивать работу с инаковерующими только профилактическими действиями, но и обратить внимание собственно на необходимость проведения миссионерских реабилитационных программ в среде заблудших.

По сути дела, профилактика данного вопроса носит скорее просветительский характер и не является миссионерским служением в прямом понимании данного термина. Миссионер главной задачей для себя должен видеть обращение заблудших в истинную веру. Проблем профилактического характера он должен касаться лишь в воспитательных целях, дабы и сами верные не увлеклись бы лжеучениями. Но подобные наставления должны быть чисто религиозного характера, следовательно, необходимо для православного миссионера вывести проблему сектантства из политической, юридической, медицинской и какой угодно плоскости, кроме религиозной. Так как задача христианской миссии – не подменять собою светские институты, но выполнять апостолат евангельского благовествования. С этой точки зрения, многие работы, написанные за последнее время по сектантскому вопросу, с религиозной точки зрения не представляют никакой ценности. Учитывая их акцент на сборе компромата, их можно отнести к жанру бульварной литературы типа «криминальное чтиво».

Необходимо иметь именно религиозный ответ на сектантскую экспансию. Ибо для многих и многих молодых людей уход в секту не означает уход из Церкви, потому что, как правило, в секты попадают люди из нерелигиозных семей. И мне неизвестны случаи, или почти не известны, когда воцерковленные люди покидали Церковь ради иного, сектантского исповедания.

Главная цель данной работы, с одной стороны, – предложить альтернативу только «профилактическому миссионерству», сводящему служение слова лишь к кабинетным баталиям. И в противовес «тоталитарной теории» предложить практический опыт (методику) реабилитации лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий. Сам термин «нетрадиционные религии» используется мною условно и, скорее, в связи с тем, что мне претит навязанная светскими религиоведами и сектологами терминология. В любом случае слово нетрадиционные я готов оставить без кавычек, а «религии» только с кавычками. Учитывая то, что новые религиозные группы еще не состоялись на нашей территории именно как религиозные традиционные конфессии, наименование нетрадиционные – более чем подходит им. Надеюсь, что таковыми (нетрадиционными) они будут оставаться и далее.

Сложнее с термином: секта, и здесь я полностью согласен с позицией Коня Романа Михайловича, что более удобным был бы термин ересь. Но для того, чтобы не вдаваться в подробности, какая ересь, и не перечислять слишком часто наименования различных религиозных новообразований, я все же использую этот термин, исключительно для обобщения, чтобы не перегружать работу длинным списком часто изменяемых наименований.

Условно можно определиться, что под сектой и сектантами надо понимать группу лиц, отколовшихся от господствующего религиозного направления. Здесь я не утверждаю, что сектантство есть отход именно от христианской церкви, так как на территории нашей страны действуют и «исламские», и «индусские», и «буддийские» секты. В этом смысле любая секта паразитирует именно на господствующем по отношению к ней религиозном направлении, имитируя его продолжение и чистоту первоначальных доктрин тех или иных мировых религии. Само слово «секта» (лат. Secta) происходит от латинского «отсекать», «отторгаться» и «отделятся». И в этом смысле любая секта является нетрадиционным религиозным направлением, прежде всего, по отношению к той религии, от которой она отсекалась, уклонилась или отделилась.

Данная работа состоит из пяти глав и трех приложений:

В 1-й главе говорится о ветхозаветном отношении к инаковерующим;

В 2-й главе говорится о том, что вся «система» взаимоотношения Господа Иисуса Христа с самарянами – это и есть евангельское учение об отношении к людям другой веры;

В 3-й главе предлагается святоотеческий и церковный анализ данной проблемы;

В 4-й главе описывается практический опыт организации и проведения реабилитации лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий.

5-я глава посвящена психологическим аспектам работы с сектантами.

ГЛАВА I. БИБЛЕЙСКОЕ УЧЕНИЕ ОБ ОТНОШЕНИИ К ЯЗЫЧНИКАМ

Евангельское учение о проповеди начиналось общим призывом: «…на путь к язычникам не ходите…» (Мф. 10, 5).

Ветхозаветное отношение к язычникам было достаточно определенным: так, например, в четырех местах Пятикнижия имеются предостережения о следовании их порочному образу жизни (Лев. 18, 3; 20, 23; Втор. 12, 30-31; 18, 9-12). В первую очередь, осуждается язычество египтян: «По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте…»,но далее говорится более о предосудительном образе жизни язычников «земли Ханаанской» (Лев. 18, 3). Запрещается следовать «обычаям народа» (20, 23) и, прежде всего, их форме чуждого служения, посвященного иным богам (Втор. 18, 12).

Чуждое служение (евр. авода зара) представляется как любая форма служения или культа, не связанного со служением и культом Богу израильтян. Отвергается не существование языческого культа как такового, а его действенность, его мистическая реальность (Ис. 66, 3). Позже такое отношение к языческому культу найдет место и в самих новозаветных текстах. Ап. Павел учил об идолах и языческом культе: «…идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого. Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, – но у нас один Бог…» (1 Кор. 8, 4-6). Подобные слова направлены именно против двоеверцев, совмещающих веру в Единого Бога с верой в действенность языческих мистерий, церемоний и обрядов. На протяжении всего Ветхого Завета мы сталкиваемся с подобным двоеверием, совмещением служения Богу и служения идолам. О сыне царя Давида сказано: «И возлюбил Соломон Господа, ходя по уставу Давида, отца своего; но и он приносил жертвы и курения на высотах» (3 Цар. 3, 3). Ап. Павел категорично выступает против подобной практики: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор. 6, 14-16). Подобное суровое отношение к двоеверию получило продолжение и в самих церковных канонах[1]. Ап. Павел, не признавая значимости (реальности) языческого поклонения идолам («идол в мире ничто»), догадывался о том, что злые духи могут использовать идолопоклонство в своих собственных целях: «…язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами» (1 Кор. 10, 20). Но подобная опасность для него существует только по отношению к двоеверным. Сами верующие в его понимании не могут оскверниться и от самого идоложертвенного, вкушение которого, скорее, должно запрещать ради немощных в вере: «Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее» (1 Кор. 10, 28). Сам ап. Павел, похоже, придерживается совсем иного принципа: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит. 1, 15). Позже в истории Церкви вкушение идоложертвенного будет граничить, а иногда и являться открытой формой отречения от Христа[2].

Итак, начиная именно с новозаветных времен, меняется отношение к язычникам. Хотя в начале Своей проповеднической деятельности Христос призывал апостолов: «…и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите.» (Мф. 10, 5); и Сам сначала отверг хананеянку, пришедшую к Нему (Мф. 15, 22-27). Он же одобрил ее смирение и веру словами: «…о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему…» (Мф. 15, 28). Нечто подобное сказал Христос и римскому сотнику: «…истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры» (Мф. 8, 10). Далее Господь присовокупил к сказанному в адрес сотника-язычника: «Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Мф. 8, 11). Нечто подобное Он произносит, когда узнает об интересе, проявленному к Нему со стороны греков (еллинов): «…пришел час прославиться Сыну Человеческому» (Ин. 12, 23). Похоже, что и слова, сказанные святым Иоанном Крестителем при Иордане: «…ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3, 9), относились к римским центурионам, которые охраняли большое скопление народа при Иордане, где следили за порядком.

Здесь заслуживает нашего внимания и следующий текст из Евангелия от Луки, который начинается прямой речью Христа: «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости» (Лк. 4, 25-28). Подобное отношение Сына Божия к язычникам не могло не волновать книжников и фарисеев.

С другой стороны, слова Христа: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями.» (Мф. 7, 6) относятся, с нашей точки зрения, и к язычникам-«псам» и еллинизированным евреям-«свиньям». И все же проповедь Христова Евангелия оканчивается призывом начать дело славного обращения язычников в истинную веру: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам.» (Мф. 28, 19-20).

Святой апостол Иаков предлагает «двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться» (Иак. 1, 1). Надо заметить, что агадическая (пасхальная) радость была присуща всему апостольскому веку. Уход в христианство воспринимался православными верующими как бегство из Египта греховного. Это был новый исход. И теперь он имел значение не для одного народа, но для всех чад Божиих, «находящихся в рассеянии». В это время и исполнялось древнее пророчество о шатрах Сима: «да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых» (Быт. 9, 27). Это было великое начало обращения язычников в истинную веру, о котором святой апостол Петр позже скажет: «некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда не помилованные, а ныне помилованы» (1 Пет. 2, 10). Поэтому слова св. Иакова, обращенные к находящимся в рассеянии, не имеет смысла воспринимать как слова епископа Иерусалима, обращенные только к его еврейской пастве. Да! Он говорит как патриарх Иерусалима.

Но Иерусалима как вселенской апостольской столицы, от стен которой и прозвучал великий миссионерский призыв Христа Спасителя: «…идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет.» (Мк. 16, 15-16).

Святой апостол Павел (он же Апостол языков) писал о себе: «Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину» (Рим. 1, 16). Он же восклицал: «Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое» (Рим. 11, 13). Ради проповеди среди язычников Павел и Варнава даже отрясают прах от ног своих на иудеев, чтобы идти к язычникам и там благовествовать веру в Иисуса Христа (Деян. 31, 51). Возникают даже два направления в общецерковной миссионерской работе, как бы две новые формы, о чем ап. Павел и говорит: «…мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных, – ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников» (Гал. 2, 7-8).

В книге «Деяний Святых Апостолов» рассказывается о сотнике Корнилии (возможно прозелита, но никак не христианина). О нем говорится: «благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу» (Деян. 10, 2).

Ап. Павел, когда был в Афинах и осматривал наполненный идолами ареопаг, не закатил там, так сказать, «благочестивой» истерики (столь свойственной современным сторонникам «черного пиара» в области религиоведения), а подумал о душах несчастных язычников. Сказано: «И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел жертвенник, на котором написано: „неведомому Богу“. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17, 22-23)[3]. Трудно представить, какой бы шум подняли современные «православные» религиоведы, скажи нечто подобное православный священник-миссионер, например, в кришнаитском ашраме. Но нужно внимательнее отнестись к словам Апостола в ареопаге. Прежде всего, он говорит очень осторожно, опасаясь, как бы ему самому не согрешить. Он не говорит: «вы… особенно набожны», а присовокупляет слова «как бы». И этим самым, расположив язычников к себе, в то же время не согрешает и против собственной своей веры. Далее, когда он говорит: «осматривая ваши святыни», он делает акцент именно на словах «ваши святыни», имея в виду, что для него самого все эти «святыни» – языческая мерзость. Блаженный Феофилакт поясняет: «Нашел в городе не книгу Божественную, а стоявшее капище и, воспользовавшись надписью на капище, разрушил самое капище. Да что же и оставалось ему делать? Еллины все были неверующими. Если бы он стал беседовать с ними на основании евангельского учения, они стали бы смеяться над ним; если бы на основании пророков – не имели бы доверия к нему. Он неприятеля покорил его же оружием. Вот это-то и есть то, о чем он говорит: „был. для чуждых закона – как чуждый закона“» (1 Кор. 9, 21)[4].

Позже в ранней христианской литературе о некоторых язычниках будут говорить уже как о христианах до Христа. Так, например, св. Иустин Мученик писал языческих философах: «И все, что когда-либо сказано и открыто хорошего философами и законодателями, все это ими сделано соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова (т. е. Христа – О. С.). из живших до Христа, по Его человечеству. Самый твердый из всех них в том деле (т.е. познании Истины – О. С.) Сократ»[5].

Подобная трансформация отношения к язычникам от резко отрицательного (ветхозаветного) до терпимого и даже доброжелательного (христианского) была обусловлена серьезным намерением обратить самих заблудших язычников в истинную веру. Уже в XVIII веке для православного миссионера возможно было сказать о своих взаимоотношениях с языческими племенами: «Я нянька для тамошних народцев»[6]. Только такое доброжелательное отношение к заблудшим и могло способствовать их обращению в истинную веру. Именно доброжелательным отношением к язычникам-инородцам (их языку, культуре и быту) обусловлен успех православной миссии в Китае и Японии в XIX веке.

Именно новозаветное христианское учение о спасении вырвало сотериологию из узконационалистических тисков иудаизма. Но, как это не печально, закваска фарисейская все же проникла и в христианский мир (Мф. 16, 6), где всегда находились сторонники более чем странного отношения к проповеди «не своим»; таковые и поныне придерживаются принципа: «православие только для православных». В этом они очень близко стоят к талмудическому иудаизму, единственному вероучению, неодобрительно относящемуся к обращению «посторонних» в свою собственную веру.

Апогей христианской сотериологии, не знающей национально-этнических границ, – известный текст из Книги Откровения ап. Иоанна Богослова: «После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!» (Откр. 7, 9-10).

ГЛАВА II. САМАРЯНЕ, ИЛИ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ УЧЕНИЕ ОБ ОТНОШЕНИИ К НЕПРАВОВЕРНЫМ

Библейское учение о самарянах[7] (с учетом общей задачи данной работы) заслуживает еще большего нашего внимания. Самаряне – классическая секта, возникшая внутри иудаизма[8]. Христос воспринимал самарян именно как отступников от истинной веры Израиля. Отправляя учеников на проповедь, Он говорил им: «…на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите» (Мф. 10, 5). Подобное низведение еретиков самарян до положения нечестивых язычников наглядно характеризует глубину их заблуждений. В беседе с самарянкой, отвечая на ее вопрос, какая из двух вер более соответствует истине (самарянство или иудаизм), Господь со всею определенностью заявлял: «Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев» (Ин. 4, 22); здесь Он отождествляет Себя Самого, словами «мы знаем», с ветхозаветною верою и прямо противопоставляет ее заблуждениям самарян. К тому же сами самаряне проявляли агрессию по отношению к Сыну Божию, видя в нем только правоверного иудея. Сказано: «но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим» (Лк. 9, 53). Последняя история заслуживает особенного нашего внимания.

Нежелание со стороны самарян принять Христа в свое селение, так как «Он имел вид путешествующего в Иерусалим», наткнулось на резкий протест со стороны апостолов Иакова и Иоанна, сии «сыны громовы» потребовали свести огонь на головы сектантов-самарян: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа» (Лк. 9, 54-55). Иногда мы, христиане, действительно забываем, в каком времени живем и каким Духом движимы. Православная «Толковая Библия Лопухина» поясняет: «На гневное заявление сынов Заведеевых, которых Сам Господь назвал сынами грома (Мк. 3, 17), желавших, подобно Илии пророку, низвести огонь на неразумных самарян, Господь отвечает, что они не понимают, очевидно, что, как ученики Христа, живущие уже в Новом Завете, а не в Ветхом, как Илия, они не должны прибегать к тем суровым мерам вразумления, к каким прибегали пророки Ветхого Завета. И Илия также имел в себе Духа Божия, но Тот Дух был иной, иначе проявляющий Себя, чем Дух, под действием Которого находятся ученики Христа»[9].

Господь не оставил «сынов громовых» без наставления и вразумил их следующими словами: «Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9, 56). Святые Отцы поясняют: «Но Господь, показывая им, что Его Закон выше жизни Илииной, запрещает им и отводит их от такого образа мыслей, и, напротив, научает их переносить обиды с кротостью»[10].

Беседа Сына Божия с самарянкой принесла куда больший результат. Сказано: «И многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины, свидетельствовавшей, что Он сказал ей все, что она сделала. И потому, когда пришли к Нему Самаряне, то просили Его побыть у них; и Он пробыл там два дня. И еще большее число уверовали по Его слову» (Ин. 4, 39-41).

Известная притча о Добром Самарянине (Лк. 10, 30-37) есть не что иное, как притча о добром еретике и сектанте. Именно так она и воспринималась современниками Иисуса Христа. Господь в нравственном отношении ставит сектанта – самарянина выше и правоверного священника, и правоверного левита. Именно добрый самарянин оказался подлинным ближним для пострадавшего от разбойников. Увы! Но и в наше время многие сектанты в нравственном смысле стоят намного выше своих богословских противников. Многие из тех обвинений, которые некоторые православные религиоведы возводят против сектантов, могут в большей мере быть использованы против нас самих.

Самаряне представляются в Евангелиях и более благодарными по отношению ко Христу. Из десяти очищенных прокаженных только один вернулся ко Христу «и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин» (Лк. 17, 16).

Евангельское учение о самарянах и есть Евангельское учение об отношении Христа к сектантам (еретикам). Ни в коей мере не уступая им первенство веры, Сын Божий, однако, часто ставит их в пример самим правоверным и выстраивает миссионерскую работу с ними с позиции внимательного и даже любвеобильного отношения к ним самим. Возможно, именно из-за такой нравственно выверенной системы отношений с самарянами для некоторых иудеев Христос и Сам выглядит как «Самарянин». Сказано: «…Иудеи отвечали и сказали Ему: не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин.» (Ин. 8, 48).

Миссионер только тогда будет иметь успех в проповеди, когда постарается насколько возможно отождествить себя с объектом проповеди. Христос это сделал всецело. Сказано: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил. 2, 6-7).

Только та проповедь будет услышана, которая учитывает все, даже субъективные, особенности объекта проповеди. Сказано: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9, 19-22). Ап. Павел ради дела благовествования отождествлял себя даже с фарисеями (этими последовательными врагами Христа и христианства); однажды он (ап. Павел) написал о себе: «обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей» (Фил. 3, 5). Нам трудно до конца понять всю степень самоотождествления самого себя с заблудшими в жизни ап. Павла; иногда это доходило и до самоотречения во Христе, когда он (Павел) писал: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти…» (Рим. 9, 3). Иными словами, он сам был готов находиться в аду, только бы знать, что братья его, родные по плоти, находятся в раю. А Сам Сын Божий и сошел во ад, приняв на себя грехи мира «…и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал» (1 Пет. 3, 19). Служение проповеди заблудшим всегда должно носить жертвенный характер, так как это было и у Христа, так как это было и у ап. Павла, сказавшего: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4, 16).

По учению апостолов, «еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3, 10). «После первого и второго», – то есть, необходимо употребить максимум усилий. Апостолы не рекомендуют проявлять и чрезмерную враждебность по отношению к отпавшим: «Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его. Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата» (2 Фес. 3, 14-15). Так же ап. Павел рекомендует проявлять милосердие и к находящимся под дисциплинарным (каноническим) запрещением: «Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь» (2 Кор. 2, 6). Предварительно предав его тело «…сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5, 5).

Общая тональность религиозных собеседований (даже носящих обличительный характер) не должна переходить в грубые формы: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3, 15). Но подобное внешне мягкое отношение к еретикам никогда в апостольском учении все же не переходило пределов дозволенного.

Апостол Любви Иоанн Богослов учил: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 1, 10-11). Ап. Иуда призывал гнушаться «…даже одеждою, которая осквернена плотью» (Иуд. 1, 23). Конечно, здесь имеются в виду ругатели, «…поступающие по своим нечестивым похотям» (Иуд. 1, 18). Но и весь строгий тон послания ап. Иуды не избежал напоминания о милосердии к отпавшим: «И к одним будьте милостивы, с рассмотрением.» (Иуд. 1, 22).

ГЛАВА III. СВЯТООТЕЧЕСКОЕ И ЦЕРКОВНОЕ УЧЕНИЕ ОБ ОТНОШЕНИИ К ЕРЕТИКАМ (СЕКТАНТАМ)

Святитель Иоанн Златоуст учил: «Еретические учения, несогласные с принятыми нами, должно проклинать и нечестивые догматы обличать, но людей нужно всячески щадить и молиться об их спасении» . Эти слова и сегодня звучат достаточно актуально[11].

Проповедь Православия идет не от отрицания чего бы то ни было, а, напротив, от утверждения положительного Учения Православной Церкви. Ибо Церковь – «есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15). Это протестанты «протестуют», а мы утверждаем.

Дать человеку правильное понимание Священного Писания в свете Священного Предания, объяснить ему, что значит «согласование библейских текстов» и «согласие Отцов», что значат для нас Святые Таинства, – вот смысл евангельской проповеди в Православии.

К сожалению, в наше время православного миссионера нередко провоцируют стать на соблазнительный путь сыскаря-любителя или, хуже того, «сексота» (секретного сотрудника), что превращает само миссионерское служение в некий придаток секуляризированного общества, а религиозный опыт такого человека мало чем отличается от сектантского. Об этом хорошо сказал архиепископ Иоанн (Шаховской): «Ошибочно думать, что все православные суть действительно не сектанты и что все сектанты суть действительно не православные. Не всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время в особенности можно встретить „православного“ – настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, нелюбовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой своей мнимой правды, внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, не признающего то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божьего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям. Тогда как среди иновероисповедных христиан есть множество живущих в истине Православия – духом своим. Есть сектанты, которые горят духом и любовью к Богу и к ближним гораздо более, чем иные православные, и вот этот дух горения любви к Богу и к человеку есть признак истинного, жизненного Православия. Кто его не имеет среди православных, тот не истинно православный, и кто его имеет среди неправославных, тот истинно православный. По-человечески он заблуждается, по-человечески он не понимает того или другого, не видит тот или иной цвет в природе мира (духовный дальтонизм; не видит, например, смысла икон, общения со святыми, ушедшими из этого мира); но по духу, по внутреннему человеку он – верный и истинный, нелицемерной любовью преданный Живому Богу Воплощенному, Господу Иисусу Христу до смерти»[12].

Свт. Иоанн Златоуст писал о поспешных анафемах: «Но кто ты, присвояющий себе такую власть и великую силу? Тогда сядет Сын Божий и поставит овцы одесную, а козлища ошуюю (Мф. 25, 31-33). Почему же ты присвояешь себе такую честь, которой удостоены только сонм апостолов и истинные и во всем точные их преемники, исполненные благодати и силы? И они, строго соблюдая заповеди, отлучали еретика от церкви, как бы исторгая этим у себя правый глаз, чем доказывается их великое сострадание и соболезнование, как бы при отнятии поврежденного члена. Посему и Христос назвал это исторжением правого глаза (Мф. 4, 29), выражая сожаление отлучающих. Объясняя тяжесть этого слова (анафема – О. С.), он (ап. Павел – О. С.) употребил такое сравнение: как облекший себя в царскую багряницу простолюдин – и сам и его сообщники предаются смерти, как тираны; так, говорит он, и злоупотребляющие определением Господним и предающие человека церковной анафеме подвергают себя совершенной погибели, присвояя себе достоинства Сына Божия». Далее Златоуст дает совет, как надо обличать упорного еретика: «…без ненависти, без отвращения, без преследования, но оказывая искреннюю и истинную любовь к нему. Ибо тот, кого ты решился предать анафеме, или живет и существует еще в этой смертной жизни, или уже умер. Если он существует, то ты поступаешь нечестиво, отлучая того, кто еще находится в неопределенном состоянии и может обратиться от зла к добру; а если он умер, то – тем более. Почему? Потому, что он своему Господеви стоит или падает (Рим. 14, 3), не находясь более под властью человеческою»[13].

Св. Иоанн Златоуст, рассуждая о православных и сектантах, утверждает: «И не говори мне таких бессердечных слов: „Что мне заботиться? У меня нет с ним ничего общего“. У нас нет ничего общего только с дьяволом, со всеми же людьми мы имеем очень много общего. Они имеют одну и ту же с нами природу, населяют одну и ту же землю, питаются одной и той же пищей, имеют Одного и Того же Владыку, получили одни и те же законы, призываются к тому же самому добру, как и мы. Не будем поэтому говорить, что у нас нет с ними ничего общего, потому что это голос сатанинский, дьявольское бесчеловечие. Не станем же говорить этого и покажем подобающую братьям заботливость. А я обещаю со всей уверенностью и ручаюсь всем вам, что если все вы захотите разделить между собою заботу о спасении обитающих в городе, то последний скоро исправится весь… Разделим между собою заботу о спасении наших братьев. Достаточно одного человека, воспламененного ревностью, чтобы исправить весь народ. И когда налицо не один, не два и не три, а такое множество могущих принять на себя заботу о нерадивых, то не по чему иному, как по нашей лишь беспечности, а отнюдь не по слабости, многие погибают и падают духом. Не безрассудно ли, на самом деле, что если мы увидим драку на площади, то бежим и мирим дерущихся, – да что я говорю – драку? Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку, чтобы поднять его на ноги; а о гибнущих братьях не заботимся? Хулящий святую веру – тот же упавший осел; подойди же, подними его и словом, и делом, и кротостью, и силою; пусть разнообразно будет лекарство. И если мы устроим так свои дела, будем искать спасения и ближним, то вскоре станем желанными и любимыми и для самих тех, кто получает исправление»[14].

Итак, свт. Иоанн Златоуст увещевает нас быть заботливыми братьями для тех, кто заблудился. Конечно, мы не можем общаться с ними в молитвах, таинствах и обрядах, но свидетельствовать им о Православии мы обязаны. «Миссионерские беседы должны быть открыты, проникнуты духом пастырской кротости и растворяемые христианской любовью. Во время собеседований миссионер, в отношении к раскольникам и сектантским совопросникам и вообще к раскольникам и сектантам, должен соблюдать потребное проповеднику и защитнику истины душевное спокойствие, кроткое обращение и снисходительное терпение, не смущаться их дерзостями, но братолюбиво обличать их неприличие, не отвечая безумным по безумию их… Конечно, если эти беседы – только публичный суд над вероучением сектантов, тогда сектанты уклонятся от этих бесед»[15].

Свт. Феофан Вышенский писал в письме, отвечая на некоторое недоумение, связанное с сектантами: «… Зачем он (т. е. сектант) приходил к вам, вы должны были помочь ему. Мне думается, что вы хорошо сделаете, если, встречаясь с теми лицами, будете ласково говорить с ними, как будто ничего не было. Можно сказать: „Я тогда немного вспылил, прошу извинить. Но это не значит, что я одобряю поступок ваш“.»; «О молоканах теперешних надо судить снисходительнее. Зачинщики всему виной, а эти с молоком матери всасывают ересь»[16].

Многие неофиты, недавно пришедшие в Церковь, привносят в нее дух нетерпимого отношения к любым формам несогласия с их собственным мнением. И порою христианские истины защищают совсем не христианским образом.

Подобное нетерпимое отношение к неправославным имело место быть в нашем народе при подписании Царственным Страстотерпцем Николаем Вторым Высочайшего указа 17-го апреля 1905-го года о веротерпимости. Полемика, которая возникла тогда вокруг данного Указа, заслуживает и нашего внимания. Преосвященный Иоанникий (Казанский), епископ Архангельский и Холмогорский, писал тогда: «Миссия хотя и давно у нас существует, но, вследствие различных исторических обстоятельств, ей все как-то не счастливило, она всегда была какой-то падчерицей. поэтому приходилось вступать в разные непрочные и неблагодарные сделки и компромиссы и покрываться тенью какого-то даже полицейско-сыскного дела. Ведь нельзя позабыть, что еще не так давно от миссии требовали выслеживания за раскольниками и сектантами, за их молитвенными домами, их противозаконными действиями и т. п., – что, собственно, есть сфера деятельности только чиновников. Миссия – это служение делу евангельской проповеди, распространению христианства как среди не знающих совершенно Христа, так и среди имеющих неправильное о Нем и Его деле понятия. Итак, слово без всяких правительственных подпорок, полицейско-сыскных поддержек и изысканий. Только теперь миссионерам придется больше бывать в разъездах и меньше исполнять разные канцелярские поручения; почаще посещать центры сектантства и подольше проживать в них. А для этого необходимо нужно предоставить им как можно более свободы, инициативы и самостоятельности»[17].

Преосвященный Никанор (Надеждин), епископ Пермский и Соликамский, писал: «Меры полицейского воздействия в них (других верах – О. С.) все более и все сильнее возбуждали вражду и ненависть к Церкви. Правда, применялись широкие меры и миссионерского влияния на заблуждающихся, но и здесь часто сказывалось тяжкое влияние полицейских мероприятий, и нередко искажался сам характер отношений миссии к заблуждающимся»[18]. Преосвященный Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий, по этому же вопросу писал: «1) Репрессивные меры по отношению к разномыслящим в вере вызывают в среде их озлобление против господствующей Церкви и служат одним из главных тормозов к воссоединению с ней. Пример – наш раскол, в течение двух с половиной веков испытывавший на себе всевозможные репрессии и доселе твердо и стойко отстаивающий свои заблуждения. 2) Репрессии привели к тому, что православная Церковь, вопреки своему догматическому определению („есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, священноначалием и Таинствами“), стала наполняться и достаточно наполнилась людьми, только формально к ней принадлежащими, чуждыми ей по религиозным побуждениям. 4) Но самое главное зло от означенных репрессий состояло в том, что они, охраняя православную Церковь внешними средствами, содействовавшими долговременной спячке значительной части нашего духовенства, замедляли в нем подъем его духовных сил, имевших быть направленными к утверждению Православия и охранения его от напора враждебных сил. Таким образом, появление Высочайшего указа 17 апреля сего года (о веротерпимости) должно быть объясняемо давным-давно назревшими потребностями – и политическими и религиозными, и отнюдь не должно быть толкуемо как событие, неблагоприятное для Церкви православной. Мысль эта подчеркнута и в Высочайшем указе. „Призывая благословение Божие на дело мира и любви“ (веротерпимость), Государь уповает, что „оно послужит к вящему возвеличению православной веры, порождаемой благодатью Господней, поучением, кротостью и добрыми примерами“. В последних словах находится и указание, в каком направлении должна быть усилена деятельность православного духовенства»[19].

Жизнь всегда сложнее, чем кажется, – она не есть красиво раскрашенная лубочная картинка. Этого нельзя забывать. К сожалению, многие православные оказались неготовыми к вызову, который нам предъявили сектанты и процессы демократизации законов, касающихся религиозных вопросов. Мы разучились решать свои проблемы именно христианскими церковными средствами и ищем мирские ответы на духовные вопросы. Но мир, погрязший в собственных противоречиях и проблемах, едва ли сможет помочь нам.

Повторю: нельзя бороться с сектантами нехристианскими методами, как делают это некоторые миссионеры. Такие миссионеры отодвигают в сторону Библию и берут в руки Гражданский или Уголовный Кодекс. Они занимаются только сбором компромата на руководителей сект и на рядовых сектантов. Что можно сказать об этом? Их изыскания, с религиозной точки зрения, заведомо бесполезны, их деятельность на руку противникам Православия.

Определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме» (декабрь 1994 г.), в частности, уточняет: «В то же время Архиерейский Собор призывает всех верных чад Русской Православной Церкви широко проповедовать Евангелие Господа нашего Иисуса Христа, создавать катехизические школы, разъяснять людям пагубность лжеучений, помогать тем, кто временно оступился, поддавшись пропаганде сектантских проповедников. Однако противостояние ложным взглядам не должно сопровождаться нетерпимым отношением к самим носителям несовместимых с христианством учений… Мы призываем всех членов Церкви молиться о просвещении одержимых ложными учениями и твердо хранить переданное нам, „отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания“ (1 Тим. 6, 20)».

ГЛАВА IV. ОРГАНИЗАЦИЯ РАБОТЫ ЦЕНТРА РЕАБИЛИТАЦИИ (ФОРМЫ И МЕТОДЫ)

Условия для успешной работы программы реабилитации лиц, пострадавших от нетрадиционных религий, – следующие.

Помещение для приемной Центра лучше организовать при храме, также это может быть дом причта.

Определить один день в неделе как приемный. Установить время приема, например: с 12 до 16 часов.

Выбирая день и время приема, необходимо соблюдать одно очень важное правило: они не должны совпадать с богослужением. Если это правило будет соблюдаться, то не придется переносить часы и дни приема. Как показывает опыт, изменение дня и времени негативно сказывается на организации и работе Центра реабилитации. Получится так: люди пришли – вас нет, вы пришли – людей нет.

Итак, вы определились с местом, днем и временем. Следующее действие – оповещение людей: через объявления в храме и СМИ или расклейка объявлений по району, ближайшему к вашему храму, о начале работы Центра, куда могут обратиться за помощью люди, пострадавшие от сект, а также их родители и родственники за консультацией. Хорошо, если такое объявление будет постоянно публиковаться в каком-либо церковном издании.

Первое время приходят, в основном, родители детей, попавших в секту.

Родителям нужно объяснить, что всякие споры на религиозные темы должны быть прекращены. Такие распри внутри семьи ни к чему хорошему не приводят, а наоборот, еще глубже заставляют их ребенка вникать в сектантское учение и чаще убегать из дома в секту, где его принимают более радушно, чем в собственном доме.

Когда он расскажет о конфликтной ситуации, возникшей дома, то его пастор или наставник скажет, что он находится на правильном пути. Если это неопротестантская секта, то ему прочитают стихи из Библии: «И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 36-37); или «Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем» (Мк. 6, 4) и т. д.

Николай М. (23-х лет), начал посещал собрания «свидетелей Иеговы», его родители всячески пытались отговаривать его от посещения данной секты. Николай болезненно реагировал на изменения по отношению к нему со стороны родителей. Он обратился к «старейшинам» секты за разъяснением. Эму объяснили: «Это первый признак того, что ты на правильном пути. Если бы ты посещал дискотеку и разные другие увеселительные места, то твои родители не обращали бы на это никакого внимания. Но ты пошел к Иегове, и дьявол сразу начал настраивать твоих родителей против тебя. Это и удивительно, что раньше они любили тебя, а теперь восстают на твое решение служить Иегове, участвовать в „книгаизучении“ и посещении „зала царств“. Сделай из этого правильный вывод! Ты бросил курить, а они ругают тебя; ты перестал сквернословить и выпивать, а они недовольны тобою. Все это свидетельствует о том, что ты на правильном пути, а они – заблудшие»[20].

Если конфликт в семье не прекратить, то адепт укоренится в секте, и его выход из нее и сама реабилитация намного усложнится. Итак, необходим совет родителям прекратить споры; в результате этих споров их дети будут только оттачивать сектантское учение, на практике используя родных как тренажер, для самоконтроля и «смирения».

Далее – самим родителям, если они хотят, чтобы их ребенок вышел из секты, необходимо предложить начать посещать храм и читать религиозную литературу. Когда родители сами не ходят в храм, а ребенку советуют: «ты бы в храм сходил» – результат будет от такого совета прямо противоположный.

Мария К. (43-и года), посещала собрания секты «Аум Синрикё» и водила с собою сына. Через некоторое время она оставила секту. А ее совершеннолетний сын продолжал посещение секты, изучение книг Сёко Асахары и чтение «мантры преданности» своему гуру (учителю). Мария безуспешно пыталась отговорить сына от посещения сектантских собраний. Я предложил Марии чаще посещать православный храм и готовиться к прохождению Чина присоединения. Она воцерковилась и стала вести православный образ жизни. Отношения между сыном и матерью усложнились, сектанты, узнав, о воцерковлении Марии, запретили сыну видеться с матерью.

Кирилл (21-н год), перебрался жить в съемные квартиры секты и домой приходил только тогда, когда мать была на работе. Дома появились иконы, лампада и церковные книги. Однажды мать обнаружила на столе записку от сына, он написал ей: «Я взял почитать книгу о Серафиме Саровском, прочитаю и верну».

Через некоторое время мать застала сына дома, и он, ранее не дававший согласие на встречу со священником, сказал, что готов встретиться и обсудить «некоторые вопросы».

Через полгода и Кирилл прошел Чин присоединения[21].

Родители прислушались к вашим советам, посещают храм, воскресную школу для взрослых, прекратили споры с ребенком на религиозные темы в результате выстроились добрые отношения в семье. Теперь самое время пригласить сектанта в Центр для беседы. Родители должны сказать: «В Церкви есть батюшка (или миссионер), который читает Библию и интересуется как раз вероучением организации[22], в которую ты ходишь». Подобное предложение заинтересует сектанта, и в большинстве случаев можно получить согласие на встречу. Ни в коем случае нельзя подсовывать сектанту литературу с компроматом на его секту. Это может только озлобить его и подорвать его интерес к возможной встречи со священником или миссионером.

Сектант согласился на встречу и пришел к вам на прием. Если он настроен доброжелательно, то можно предложить ему тему для полемики только на основании Библии, если речь идет о неопротестанте.

У любого неопротестанта есть мнение, сложившееся под влиянием сектантских лидеров, что православные Библию не читают, или, если читают, то не понимают ее истинного содержания.

Уже тот факт, что вы предлагаете побеседовать на тему, например, о Предании и Писании, или об иконопочитании, или о крещении младенцев[23] и т. д., обращаясь по этим вопросам только к библейским текстам, расположит сектанта к слушанию.

Если же вы видите фанатично настроенного сектанта, лучше не вступать с ним в спор. Даже загнав его в тупик логически продуманными вопросами, на которые у него не найдется ответа, вы только укрепите его в сектантстве. Он подумает: «да правильно мне мой наставник (или пастор), говорил: „надо лучше изучать Библию“. И вместо продолжения общения с православным миссионером, он более интенсивно, чем ранее, начнет изучать вероучение своей секты».

В этом случае нужно у него спросить, посоветовался ли он с руководителем своей «религиозной группы», прежде чем придти на встречу с православным миссионером. Когда он ответит, что это его личная инициатива или что он пошел на это только под давлением родителей, вы должны сказать, что не видите смысла в продолжении беседы и с большею охотою пообщались бы с руководителем его «религиозной организации». Если рядовой адепт секты посещает собрания «свидетелей Иеговы», у них руководитель не называется «пастором», но «старейшиной». Эти особенности надо учитывать в разговоре с представителем той или иной секты. То есть, миссионер должен учитывать понятийный аппарат сектантов, необходимо владеть их терминологией (1 Кор. 9, 20).

Почему именно так нужно поступить и пригласить руководителя секты или одного из лидеров секты, т. е. то лицо, которое является авторитетным в глазах вашего оппонента?

Дело в том, что в глазах сектанта его «наставник» («гуру», «старейшина», «пастор» или «лидер группы») является человеком, который первый рассказал ему о Боге, который обратил его в новую веру. Следовательно, таковой является для него незыблемым авторитетом, неким «посланцем от Бога», по отношению к которому отсутствует всякое критическое восприятие или оценка. Итак, вы отказались беседовать с фанатично настроенным сектантом и выказали желание пообщаться в его присутствии с его наставником. Что происходит потом?

Кирилл С. (17 лет) рассказывал: «После того, как вы отказались продолжать разговор со мною и согласились на встречу с моим пастором, я и за себя решил, что так будет лучше. В воскресенье, как обычно, я пришел на собрание и до начала „собрания прославления“ подошел к пастору Николаю и рассказал о встрече с вами. Не успел я высказать пожелание ваше встретиться с ним, как пастор остановил меня и сказал: „Ты не должен был ходить к православным, их священники – языческие жрецы, и сегодня на собрании ты должен будешь принести покаяние“. Но я продолжил свой рассказ и сообщил Николаю, что вы хотите с ним встретиться, так как у вас есть интерес к Библии и некоторые вопросы, которые вы хотите с его помощью прояснить. Совершенно неожиданно для меня пастор Николай живо отреагировал на ваше предложение, и мы условились, что я приведу его на Ордынку во вторник, для беседы с вами. Мое публичное покаяние он отменил и сказал, что надо молиться и за заблудших православных священников. После чего он даже высказал мысль, что, возможно, Дух Святой все так устроил и что я должен был с самого начала все согласовать с ним»[24].

Далее: сектант оповещает вас о согласии пастора на встречу. Вам необходимо, если есть возможность, с ним связаться и поблагодарить за согласие на встречу. Предложить определить тему разговора, чтобы встреча не была беспредметной. Высказать пожелание, чтобы были слушатели как с православной, так и с неправославной стороны. Такая встреча, независимо от того, сколько человек в ней участвует, называется – диспут.

Задача любого такого диспута – дать возможность рядовым сектантам оценить в сравнении аргументы своей стороны, представленные с их стороны авторитетным сектантским лидером, а со стороны православных – священником или миссионером-мирянином.

Цель диспута – разрушить стереотипы, существующие в сектантской среде. Показать им, что существует целый ряд библейски продуманных ответов на их вопросы и возражения. И если даже диспут будет происходить без существенного перевеса в ту или иную сторону, это будет означать, что победа одержана именно православной стороною. Так как для рядовых сектантов их лидер – не просто начитанный и библейски образованный человек, он для них, прежде всего, харизматический лидер, именно в религиозном понимании этого слова. То есть, он воспринимается «сосудом Духа Святаго», человеком, пребывающим в особо тесном, молитвенном отношении с Богом.

Как правильно организовать проведение самого диспута?

Лучше всего диспут-встречу проводить на «чужой территории» – здесь мы имеем возможность включить в дискуссию наибольшее число сектантов. Если это будет именно диспут, а не беседа, и сектанты дадут согласие на такой формат общения, то обязательно надо установить регламент данного мероприятия. Обычно я предлагаю следующий регламент.

Выбирается три-четыре вопроса, по которым и будет осуществляться диспут. Сначала говорит одна сторона по первому вопросу 15-20 минут, потом другая в таком же временном диапазоне. После дается 15-20 минут на прения по рассмотренной теме. Так рассматриваются все ранее заявленные вопросы. После чего каждая из сторон может высказаться в течение 5-и минут по результатам всего диспута, а затем объявляется его завершение. Нелишним бывает назначить с одной и с другой стороны по участнику диспута, которые будут следить за соблюдением регламента.

В диспуте по каждой из заявленных ранее тем, с одной и с другой стороны, может участвовать по одному оппоненту. При смене тем можно менять и участников диспута. По окончании диспута целесообразно объявить телефон Центра реабилитации для слушателей с противоположной стороны.

В свое время, в середине 90-х, мы предложили диспут членам секты «Аум Синрикё», высказав пожелание встретиться на диспуте с самим Асахарой. Асахара назначил для проведения диспута с их стороны свое доверенное лицо Пуно Сигошу. Диспут проходил в огромном зале секты на Звездном бульваре в Москве. Со стороны сектантов присутствовало более 100 человек, православных пришли только трое. Диспут проходил более 2-х часов. И по его окончании мы объявили координаты московского Центра реабилитации на Ордынке, с уточнением времени приема.

В течение недели с противоположной стороны Центр посетили более 30 «аумовцов», 25 из которых позже прошли Чин присоединения.

Итак, диспут, или встреча с «лидером», в присутствии рядового адепта секты состоялась. Следующий и очень важный этап – это посещение сектанта по месту его жительства.

Место жительства любого человека – это интимная среда, куда посторонних людей не принимают. И если вам все же удалось посетить сектанта по месту жительства, то можно сказать, что вы точно установили с ним доверительные отношения.

Секта «свидетелей Иеговы» давно практикуют этот метод, чем и объясняется их численный рост.

Обычно при посещении сектантов по месту их жительства я специально не завожу вопроса о наших с ними религиозных разногласиях, но стараюсь говорить более на отвлеченные от полемики темы. Здесь мой оппонент видит, что он интересен мне не только как объект для миссионерской «обработки», но и как человек. Желательно на такую встречу взять с собою человека, вышедшего из секты, к которой принадлежит ваш оппонент. Он сможет рассказать о своем собственном опыте возвращения в Церковь, избегая резких оценок той секты, где он когда-то находился.

Конечно, если сектант сам затронет те или иные вопросы, то необходимо в дружественной форме, без давления и излишней эмоциональности ответить на его вопросы или замечания. И очень важно подсказать ему, чем он мог бы заниматься в случае его перехода, или возвращения, в Православие. Если человек имеет склонность к пению и музыке, ему можно предложить петь в хоре; если его более интересуют сугубо религиозные вопросы, то он мог бы начать посещение молодежного кружка по изучению Библии при вашем храме. Как показывает опыт, лица, проявляющие интерес к Православию, но еще не вошедшие в Церковь, интересуются, чем бы они могли быть полезными на приходе в случае их присоединения к Православной Церкви.

Подготовка к прохождению Чина присоединения, в зависимости от состояния бывшего сектанта, обычно занимает полгода или год. За это время он должен изучить основы православного вероучения, их отличие от сектантских вероубеждений.

Кульминацией возвращения в Церковь является прохождение Чина присоединения, к которому выходящий из секты должен относиться как к очень важному и ответственному событию в своей жизни.

Если общение с неопротестантами обязывает миссионера хорошо разбираться в аргументах противоположной стороны и знать, как правильно ответить на эти аргументы с Библией в руках, то в случае общения миссионера с представителем нехристианской секты необходимо владеть знаниями о тех «символических» книгах, которые доминируют в той или иной нехристианской секте. Здесь также необходимо и владеть их терминологией, и учитывать этнические особенности данных нетрадиционных групп[25]. Также необходимо находить и новые формы миссионерской работы с учетом религиозных особенностей нехристианских религиозных групп.

По благословению священноначалия, мне пришлось посещать Чеченскую республику в период «второй» войны с 1998-го по 2000-й. В одной из поездок по г. Грозному я остановился близ кафе, в котором находилось несколько чеченцев из числа так называемых «боевиков». Мне тогда уже было известно, что мусульманам, тем более ваххабитам, категорически запрещается слушать любую не мусульманскую проповедь, и, более того, они обязаны любыми возможными средствами ее пресекать в своей среде.

Зная, как мусульмане трепетно относятся к своим именам, я использовал следующею тактику. Подсев к ним, я обратился к ближайшему ко мне ваххабиту со следующим вопросом:

– Как ваше имя?

Он ответил, что его зовут Муса, после чего я предложил ему рассказать «все, что я знаю об его имени». С живейшим интересом историю о Моисее слушал и сам Муса, и сидевшие рядом чеченцы. Когда я окончил завуалированную проповедь, посыпались вопросы и от других ваххабитов, отдыхавших в этом же кафе. Следующие имена, которые я «объяснял», было имя Джебриил (Гавриил) и имя хозяина кафе Иса (Иисус). В случае с именем Джебриил я рассказывал собравшимся о явлении Архангела Гавриила Деве из Назарета. А в случае с именем Иса (Иисус) я мог совершенно спокойно проповедовать о Христе. На возглас одного из подошедших к нам чеченцев:

– Что вы его слушаете, он кафир!

Собравшиеся отреагировали достаточно решительно:

– Не мешай! Он объясняет нам наши имена!

Миссионер должен быть всегда готов к использованию нестандартных методов ведения беседы. Особенно если он оказывается в другой этно-религиозной среде.

Был случай, когда я посетил собрание пятидесятников в поселке Новое Косино, близ Москвы. Тогда на собрании присутствовал «пророк» из Новороссийска, о котором говорили, что он обладает даром исцеления, пророчества и даром истолкования языков. К приехавшему выстроилась целая очередь желающих получить истолкования «молитвы иными языками». Я был в штатском, и меня тогда там мало кто знал. Воспользовавшись этим обстоятельством, я занял очередь. Когда очередь дошла до меня, «пророк» из Новороссийска обратился ко мне с призывом:

– Молись!

Так как я в то время увлекался восточными языками: ивритом и арабским, то я сначала прочитал по памяти на иврите известный текст:

– «Шема Йисраэль: Адонай элохену, Адонай эхад»[26].

Мой «переводчик» так истолковал эти слова:

– «Аллилуйя! Несешь снопы, строй дом и набирай работников».

Далее я по памяти на арабском языке прочитал первую суру из Корана «Аль Фатиха». Мой «истолкователь» и ее истолковал подобным же образом:

– «Несешь снопы, собирай строителей, открой колодцы и раздавай воду жизни. Тебе нужны помощники, работники и строители, неси снопы. Аллилуйя!»

Здесь я остановил «пророка» и сказал ему:

– Вы неправильно истолковали эти слова. Первый текст я прочитал на иврите, а второй на арабском языке, и во всех случаях вы неправильно истолковали эти слова.

Далее, обратившись к собравшимся, я сказал, что я православный, некоторые пятидесятники знали меня, и в мой адрес последовал вопрос:

– Так что же, вы пришли искушать нас?

На что я ответил, что я пришел не искушать их, а испытать, и сослался на известный текст из Нового Завета: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4, 1).

После этого завязалась дискуссия, причем некоторые из собравшихся согласились со мною, что я имел право испытать этого человека. К тому времени «пророка» увели в «пресвитерскую комнату», а я предложил собравшимся организовать диспут между православными и пятидесятниками и по другим спорным вопросам. Позже, где-то через месяц, диспут состоялся.

Миссионер не должен бояться новых методов общения не только с рядовыми сектантами, но и с руководителями сектантских групп. Причем если удается обратить в Православие авторитетного для секты лидера, то за ним всегда тянется шлейф и других сектантов, желающих присоединиться к Православию. Не надо думать, что сектантские лидеры более разбираются в своем собственном вероучении, чем рядовые сектанты. Но всякий раз, когда удается обратить в Православие лидера сектантской группы или даже успешно провести с ним диспут, результат всегда не замедлит сказаться. И таких случаев на настоящий момент было уже достаточно много, чтобы сделать правильный вывод: надо проводить миссионерскую работу не только с рядовыми сектантами, но и с их руководителями.

ГЛАВА V. ВОЗРАСТНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЦ, ПОСТРАДАВШИХ ОТ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕТРАДИЦИОННЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ГРУПП

Как отмечают психологи, особенно уязвимы перед сектами становятся подростки и юноши. Проф. Грановская Р. М. отмечает, что «в мышлении подростка или молодого человека обнаруживается ряд отклонений от нормы в сторону примитивных подростковых форм. А это, в свою очередь, приводит к недостаточному отграничению существенных элементов от второстепенных, нарушению процесса обобщения, возвращению к детскому конкретно-ситуативному характеру мышления, его инерционности из-за затруднений в словесном обозначении понятий»[27]. У подростка обнаруживаются известная поверхностность, легковесность суждений, неустойчивость внимания, эмоциональная беспечность, для него как бы «море по колено». Проявляется то, что характеризуют как подростковый максимализм.

Валерий Н. (17 лет), попал в секту кришнаитов при следующих обстоятельствах. Как он сам рассказывал о себе, он боялся «взрослой» жизни. Ему казалось, что отношение его близких, членов его семьи меняется по отношению к нему в процессе его взросления и вхождения во взрослую жизнь. Он по-прежнему стремился к родительской опеке, и, как сам он описывает это свое состояние, ему казалось, что родители «выбрасывают его из домашнего гнезда». С другой стороны, он злился на свою социальную зависимость от них, но как разрешить эту ситуацию, не понимал. Валерий рассказал мне следующее: «Я хотел оставаться ребенком, и за это презирал сам себя. Я искал форму протеста, хотелось обратить внимание на себя, я даже стал стыдиться своего высокого, не по годам роста. И тут и произошла моя встреча с кришнаитами. Я познакомился с ними на Арбате, и стал посещать их санкиртаны на Беговой. Мне предложили переехать в ашрам в Сухарево, и я согласился. И только теперь я понимаю, почему я так поступил. Я как бы совершил протестный подвиг, то, что называется „детским негативизмом“, на глазах у родителей уйдя из дома. С другой стороны, я подсел на полное иждивенчество, мое детство как бы вернулось ко мне. За меня решали другие: во что одеваться, что есть и когда просыпаться и ложиться спать. И мы там все делали это почти синхронно, и это – как большой детский сад, где есть свои воспитатели и наставники. Все это продолжалось до тех пор, пока я не понял, что меня используют как какой-то „барабан“ для прославления синего бога. Я думал, что эти мысли навевали мне асуры (демоны). Потом я увидел, что наши наставники не придерживаются строго того образа жизни, который предлагали нам. И более того.

Я пережил настоящий шок, и мне казалось, что все потеряло смысл и надо вернуться домой. Но мне даже не в чем было вернуться к моим настоящим родителям. На мне была куртка и дхоти и сандалии на босую ногу, а была зима. Я добрел до дороги и стал ловить машину, хотя у меня не было и денег. Но совершенно незнакомый человек согласился бесплатно подвести меня до дома в Москве. Я согревался в этой машине и смотрел на приклеенные к панели управления машины иконки и плакал. Теперь я знал, что я должен буду пойти в православный храм и поговорить со священником. Дома меня не узнали – я похудел на 20 килограммов, и при моем росте выглядел как скелет. Когда я сказал своим неверующим родителям, что хочу поговорить со священником, они неожиданно для меня сразу согласились, и, когда я немного окреп, отец отвез меня на машине в ваш храм»[28].

У новообращенных в те или иные секты отмечается достаточно большой дефицит человеческого внимания и общения. В секте такой дефицит провоцирует у них расцвет надежды, что неудачная прошлая реализация себя в одном социальном окружении не противоречит успехам в другом. Человек не осознает, что облегчение наступает за счет самой ориентации на новую среду обитания, снижающей напряженность вытесненных чувств. Вместе с тем важно, что субъективно люди ощущают улучшение обещанного сектой душевного равновесия и «гармонии» с миром. Особенно если новая среда предоставляет им такую референтную (авторитетную) группу, которая поддерживает их в трудную минуту, становится сильной подпоркой в дефиците внимания, общения и любви[29].

Наталия М. (25 лет), посещавшая секту Муна, рассказывала: «Когда одна сестра хотела покинуть наше собрание, то мы решили использовать по отношению к ней то, что в церкви объединения называется „бомбежка любовью“. Всякий раз, когда мы ее видели, мы старались подходить к ней, поцеловать, подержать ее за руку, посмотреть в лицо и улыбнуться. Нам всем дали ее телефон, и мы старались звонить ей и приглашать в загородные поездки или просто рассказывать, что происходило в ее отсутствие на собрании, о чем были проповеди. Когда она совсем перестала ходить, некоторые брали ее адрес у руководителей и ездили к ней домой с цветами, тогда она уже не подходила сама к телефону, а ее родители были настроены резко против церкви объединения»[30].

К факторам, повышающим уязвимость подростков и юношей при попадании в культ, относят разнообразные критические ситуации и переломные моменты в их личной жизни. Вероятность нервных срывов сильно возрастает во время периодов, приводящих к смене привычного образа жизни: в первый год вне семьи (например, учеба в ВУЗе и в другом городе); для взрослых при смене работы или ее потере; для молодых – на первом курсе или после окончания учебного заведения; под влиянием внезапной болезни, смерти близкого человека. К ситуационным факторам относят также развод, безработицу и переезд. Во всех этих случаях секта обещает помочь справиться с кризисом, заменить формой религиозного статуса отсутствие у человека достойного социального положения.

Петр Н. (45 лет), посещал собрания «свидетелей Иеговы», рассказывает: «Когда меня уволили в запас, то я не знал, чем я буду заниматься. Я отдал армии лучшие годы своей жизни, и вдруг все это оказалось в прошлом. Я не находил себе места. Мне казалось, что и жена, и дети, и даже соседи стали воспринимать меня как-то иначе. Мне не хватало некой системности, порядка и дисциплины. Мне казалось, что я чего-то не успел сделать за время прошедшей службы, а если бы я успел, то, наверное, я бы продолжал продвижение по службе и не попал бы под это никому, как я говорил себе, не нужное увольнение. И к нам в квартиру пришли двое мужчин, которые предложили бесплатно изучать Библию. Сначала я подумал, что они из храма, который недалеко от нашего дома. Но они сразу сказали, что они не имеют отношения ни к какой церкви, что у них именно организация, и это слово мне сразу врезалось в сознание. Я согласился изучать с ними книгу „Познания“, посещать в соседнем доме „книгоизучение“ и посещать „организованное служение в зале царств“. Особенно меня расположило к ним то, что они вызвались помочь мне наладить отношения в семье, и я почувствовал, что я как бы оказался опять востребованным, „в строю“. Мне нравилось, что они аккуратно одеты, при галстуках, начищенные ботинки и все такое.

Вскоре я стал некрещеным возвещателем и с более опытным „свидетелем“ пионером служения стал ходить по квартирам и рекрутировать людей в нашу организацию. Кстати, в наших рядах оказалось достаточное количество бывших военных, я имею в виду именно офицерский запас. Каждый день я осознавал, что и я сам, и моя семья при деле, и мы стремились к полновесному служению в царстве Иеговы»[31].

Секты реализовывают стремление подростка, и юноши, и вступающего в зрелый период заполнить имеющийся у него психологический дефицит и преодолеть внутреннюю тревогу; для людей боле зрелых секта как бы возвращает социальную значимость, раздвигая горизонт возможностей[32]. Экзистенциальный страх, появляющийся у молодого или оказавшегося на «обочине жизни» зрелого человека, сложные обстоятельства делают его идеальной жертвой различных деструктивных групп, в которых он освобождается от беспокоящих его мыслей и тревоги. В секте часто обещают окончательное решение всех вопросов по принципу «ноу проблем». Соблазнительность секты заключается в обещании немедленного исполнения многих желаний. Понятно, что чаще всего молодой или даже зрелый человек это даже не осознает.

Социально-психологический аспект проблемы заключается в том, что на людей, находящихся в деструктивной в секте, производит особое впечатление появление смысла в их жизни, чувства безопасности, принадлежности к группе, связанное с коллективным проведением времени (молитвы в общине, исполнение коллективных обрядов, собраний и совместного миссионерского служения).

Гуру, пастор, учитель, пророк, прорицатель рассматривается членами культа, о чем мы уже говорили выше, как «божественная» фигура сверх-отца (например, Преподобный Мун в культе «Церковь Объединения», или «его божественная милость» в случае с кришнаитами с их культом Прабхупады как «литературной аватары господа Кришны»), или сверх-матери (например, Мария Деви Христос, обладающая абсолютным авторитетом). Он (она) для последователей – непререкаемый религиозный авторитет.

Традиционные религиозные группы не придают такого значения, своим лидерам выполняющим более, административные, или символически главенствующие роли. Так, например, в православном христианстве внешних авторитетов не существуют. Принцип соборности доминирует в сознании рядовых верующих, которые могут свободно критиковать руководство Церкви и видеть полноту ее религиозного значения в отдельно взятых «старцах» или рядовом священнике, который ближе им по духу. Нечто подобное мы обнаруживаем и в первенствующей апостольской Церкви. Сам Сын Божий, учил: «…вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 25-27). Ап. Павел в Послании к Галатам писал: «И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более» (Гал. 2, 6). Ап. Павел не видит авторитета ни в апостольском служении, и даже ангельском служении, если это служение расходится хотя бы в чем-то с самими вероучительными принципами. Он пишет: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1, 8, 10). Ап. Павел свободно обличает главенствующего среди апостолов, апостола Петра, и менее авторитетного апостола Варнаву, видя, что в некой ситуации «они не прямо поступают по истине Евангельской» (Гал. 2, 14). О своем служении он отзывается еще более скептично: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий» (1 Кор. 3, 6-7). Подобная заниженная самооценка есть не что иное, как благоговение перед Самим Богом, Который один свят и самодостаточен – Сущий. Еще пророк Исаия, горя ревностью о Господе, восклицал: «Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?» (Ис. 2, 22).

И в этом смысле сектанты с культом своих основателей и лидеров, напротив, ставят того или иного человека на некий божественный пьедестал и отвергают любую возможную критику в его адрес.

Члены группы воспринимают свое сообщество как идеальное общество братьев и сестер, воодушевленных одной идеей и стремящихся к единой верховной цели. Таким образом, секта для многих становится видом совершенной семьи, видом идеального сообщества братьев и сестер по вере.

В сектах эксплуатируется неудовлетворенное желание в коллективной защите и стремление к соучастию в проявлении божественной силы.

Как показывает опыт, большая часть людей приходит в секту в кризисных ситуациях. Вхождение в группу, осознание и впитывание в себя идей спасения только в своей группе (как, например, в секте «Свидетели Иеговы») приводит к ощущению того, что сбывается какая-то мечта с возникновением убеждения в исполнении духовных надежд и имеющих вселенское значение целей[33]. Причастность к тайной единой цели цементирует отношения и помогает подчиняться законам групповой сплоченности.

Здесь уместно процитировать Писание: «Ибо, когда будут говорить: „мир и безопасность“, тогда внезапно постигнет их пагуба.» (1 Фес. 5, 3); и еще: «Ибо ты говоришь: „я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды“; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Откр. 3, 17-18).

Небезызвестная теология обогащения и процветания и неопятидесятнический культ «Альфа-Центр» предлагают своим адептам именно завышенную самооценку. Когда человек перестает оглядываться на угрызения совести и чувствует себя совершенно независимым от собственных грехов, мнит себя заведомо прощенным и спасенным. Его главная задача теперь не спасаться, а спасать, он становиться «лидером», его воспитывают именно как «лидера». Любовь для него перестает являться стремлением к праведности и исполнением Божьего Закона, она скорее превращается в чувство самолюбования собою и собственной религиозной группой избранников-«лидеров», постигших подлинный, как им кажется, смысл жизни. Они как бы не видят или не хотят видеть библейских призывов, где сказано: «Итак люби Господа, Бога твоего, и соблюдай, что повелено Им соблюдать, и постановления Его и законы Его и заповеди Его во все дни» (Втор. 11, 1); и еще: «Боящиеся Господа будут искать благоволения Его, и любящие Его насытятся законом» (Сир. 2, 16); и еще: «Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его. Это та заповедь, которую вы слышали от начала, чтобы поступали по ней» (2 Ин. 1, 6); и ниже, в том же Послании: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Ин. 1, 10). Эти люди перепутали Божественную Милость с Божественной Любовью. Милость проявляется к согрешившему, виновному; а любовь человек проявляет по отношению к Богу и ближнему, исполняя святой Закон Божий. Ибо заповеди и регулируют взаимоотношения между Богом и человеком (1-я скрижаль) и человеком и человеком (2-я скрижаль).

Ну а так называемые «водимые духом» – сами себе закон, ибо водятся собственными похотями и избирают наставников себе по страстям своим. В их понимании любовь – это индивидуальные собственные ощущения, которые они переживают в вышеобозначенных харизматических группах как «кайф Святаго Духа» и «на уикендах Святаго Духа». Таковые не вступили в Завет с Богом, у них «роман со Святым Духом». Как подобные умонастроения проникают и в православную среду, трудно представить, понять и объяснить.

Пресловутая миссионерская программа «Альфа-курс», сменившая впоследствии название на «Путь», – является по сути калькой с доктрины харизматической секты «Новое поколение» (см. Приложение №2).

Очень важно, как мы об этом говорили и выше, участие семьи в деле реабилитации пострадавших от деятельности нетрадиционных «религий».

«Когда друзья и члены семьи, побуждаемые любовью, начнут работать сообща, они обнаружат, что их возможности безграничны»[34], – отмечает один из ведущих западных специалистов по вопросам реабилитации пострадавших от сект С. Хассен. Действительно, только при помощи близких людей можно оказать помощь последователю того или иного нового религиозного движения.

В большинстве случаев сами родители и приводят на реабилитацию своих близких – адептов сект. Важно дать им понять, что с приходом в Центр реабилитации их роль в участии процесса реабилитации не заканчивается, а только начинается. Они являются важнейшим звеном в цепи соединения человека с социальным миром или, как именуют этот процесс психологи, в процессе ресоциализации (новой адаптации человека к социальному миру, т. к. под воздействием секты человек часто утрачивает связи с окружающей действительностью: потеря друзей, работы, утрата прежних интересов). То, что мы выше определили как социальную значимость.

Семья является своеобразным мостиком, посредством которого человек будет двигаться по пути выхода из референтной (значимой для него) группы и из подавляющего личность влияния лидера секты. При этом близкие должны прийти к осознанию и пониманию того, что их сын или дочь нуждаются в помощи, что это уже не те милые и послушные детки, выполняющие просьбы родителей, или любящие мужья и жены.

Огромное количество семей (особенно это характерно для нашей страны) заложили основание для восприимчивости близким человеком сектантского мировоззрения. Уход человека в секту чаще всего сопряжен с уходом из безбожности и безрелигиозности. Если в процессе воспитания семья не сумела заложить основы духовности, не транслировала критическое восприятие предлагаемых обществом духовных мировоззрений и идеологических позиций, то это приводит к уязвимости перед сектами. В качестве примера можно привести семью с жестким, авторитарным стилем воспитания, где властный отец или властная мать подавляет волю своих детей, закладывая тем самым основы слабовольности, ведомости и инфантильности. Где образовательным и воспитательным моментом оказывается не личный пример родителей, но их прессинг и давление на духовно неокрепшую душу ребенка. В Писании сказано: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6, 4); и еще: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Прит. 22, 6). «Наставь» – имеется в виду прежде собственным примером и лишь потом словом.

Такой родитель, деспотичный в своем отношении к собственному ребенку, воплощает поведенческий стиль, характерный для лидеров сект. Парадокс заключается еще и в том, что секта может привлекать человека тем, что кажется непохожей на его семью, а лидер – непохожим на родителей, в то время как на самом деле группа замещает собой семью и, чаще всего, с еще большим усердием подавляет в человеке свободную волю[35]. Подавляет бесценный дар, дарованный человеку Самим Богом.

Для людей старшего поколения секта может заполнить идеологический вакуум, образовавшийся после падения некогда господствующей в нашей стране коммунистической идеологии. И здесь на смену «единственно правильному учению» приходит «единственно правильная вера»; а место генерального секретаря КПСС занимает в тоталитарном сознании хомо советикуса гуру, «старейшина», пастор, наставник или другой лидер религиозной группы.

В советский период нашей истории первое лицо в отечественном баптизме называлось «генеральный секретарь ВСЕХБ[36]». В настоящее время главенствующие лицо в том же российском баптизме называется «президент федерации ЕХБ[37]». Сектам свойственно подстраиваться под поведенческие структуры мирских людей, заимствуя их сленг, эмоциональный фон и даже манеру самовыражения. Что, без сомнения, противоречит библейскому принципу: «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12, 2). Даже миссионерской открытостью нельзя оправдать, некоторый стиль сектантского общения с «внешними», который самими внешними будет восприниматься как вульгарная имитация молодежного (т. е. незрелого образа жизни) или, хуже того, – как шутовство в рясе.

Секта постепенно заменяет собою семью, особенно остро это ощущается, когда в ней предписывается оставлять родных и близких, чтобы всецело посвятить свою жизнь ее целям и идеалам. Ярким примером является «Белое братство», «Церковь Объединения» и «Богородичный Центр», где были случаи, когда дети оставляли своих родителей.

Мне часто приходится сталкиваться с тем, что родители, родные братья и сестры, супруги сектантов буквально теряют рассудок из-за перемен, вызванных религиозной организацией в жизни их близких. Они также могут испытывать сильное огорчение, если секта ограничивает контакты или связь между детьми и их семьями путем отговаривания от визитов домой или их полного запрещения. Именно родители чаще всего осознают проблему задолго до того, как она становится заметной для остальных окружающих. Годы совместного проживания, любви, воспитания и наблюдения за ростом ребенка наделяют родителей особым интуитивным, порой даже не осознаваемым чувством относительно своих детей. Поэтому мать или отец, которые говорят: «Мой ребенок сильно изменился. Он просит, чтобы я называл его только новым именем», – заслуживает того, чтобы воспринимать такие слова всерьёз.

Здесь мне хочется привести отрывок из диспута, который мне удалось провести с лидером российских кришнаитов Вадимом Тунеевым – тогда он назывался Вайдьянатха дас – на радио «Кришналока» 27-го мая 1997 года. Тогда мы коснулись и вопроса об отношении к родителям. Я привожу отрывок диспута в том виде, как он был опубликован:

Вайдьянатх дас: Хорошо, хорошо. Теперь вернемся к Вашим впечатлениям об Индии. Я думаю, что Ваши впечатления об Индии очень хорошо иллюстрируют эти положения. Вы до этого говорили, какими Вы увидели индийских людей. Вы увидели их доброту, их доброжелательность, их приветливость, их незлобивость, их готовность прийти на помощь. И все это, в общем-то, на самом деле, отпечаток той культуры, к которой они принадлежат, в которой они воспитывались. Мы знаем, что семейные традиции в Индии – это самые прочные традиции. Сейчас, если Вы знаете, по статистике где-то примерно 70 процентов браков, заключаемых в России, распадается. В Индии тоже официально признан развод, и развод существует, но из всех браков, которые заключаются, меньше одного процента браков распадается, и люди разводятся. До сих пор, несмотря на очень сильное влияние Запада, там самые сильные семейные традиции, там самые любящие семьи, там самые любящие матери, самые любящие бабушки. И они функционируют в рамках культуры, они воспитаны на «Бхагавад-Гите»; все эти люди, на самом деле, с молоком матери «всасывают» истины «Бхагавад-Гиты», и, как я уже сказал, все эти вещи, о которых говорит Шрила Прабхупада, они не придуманы им самим – он дает парафраз тех или иных стихов из Священных Писаний.

о. Олег: Я только одно маленькое предложение к этому добавлю. У меня возникло чувство душевного дискомфорта, когда Вы говорили, что самые любящие мамы и бабушки – в Индии. Для меня, а я русский человек и не стыжусь этого, самая любящая бабушка – это моя бабушка, Журавлева Матрена Федоровна, она уже покойная. Самая любящая мама – это моя мама, Стеняева Галина Егоровна. Самый любящий отец – это мой отец, Стеняев Виктор Иванович. Очень важно все-таки, когда персонализм присутствует не только в области теологии, но и в области наших семейных отношений.

Вайдьянатх дас: Хорошо, я согласен с Вами, что персонализм должен быть, и что мы должны, действительно, считать, что моя бабушка – самая любящая, а моя мама – самая красивая, а мой город – самый лучший.

о. Олег: Не индийская, не русская, а моя!

Вайдьянатх дас: Главное, чтобы это не приводило к каким-то конфликтам, главное, чтобы я не кричал: нет, моя бабушка самая лучшая, а Вы бы не кричали – нет, моя бабушка самая лучшая, и не дрались бы друг с другом.

о. Олег: Возникнет конфликт, если кто-либо вдруг захочет вторую бабушку заиметь или поменять отца и мать.

Вайдьянатх дас: К сожалению, люди очень часто это слово – «моя» используют как повод, чтобы драться друг с другом. Поэтому лучше не будем углубляться в эти… (самые-самые – подсказывает отец Олег) и не говорить, кто есть самый-самый. Поэтому перейдем лучше к следующему этапу нашего разговора.

Родители, которые приходят к нам в Центр реабилитации, реагируют на очень сильные, видимые и часто совсем внезапные перемены в поведении, которые они не могут объяснить и которые пробуждают страх, что их ребенок оказался в беде. Оказывая помощь этим родителям, мы стараемся рассматривать каждый случай индивидуально, учитываем специфику ухода и пребывания в секте, принимаем по возможности во внимание каждую уникальную семейную ситуацию. Часто бывает достаточно объяснить родителям, как вести себя с их ребенком, как выстраивать с ним – уже, по сути, новым человеком, новые доверительные отношения. При осознании и принятии ими, родителями, доверительных отношений, взаимоотношения между сектантом и его семьей налаживаются и родители получают доступ к сердцам своих детей[38]. По нашему мнению, задача работы с родителями, в первую очередь, и заключается в том, чтобы они смогли получить доступ к сердцам своих детей.

Татьяна П. (52 года) рассказывает: «Что там говорить, я ведь и сама из тех мамаш. Мой парень угодил в секту, потому что наша семья была не религиозной, а он искал Бога. А дальше было по схеме: он – в секту, я – в храм, потом – в Центр им. А. С. Хомякова. Там меня научили не конфликтовать с заблудшим, и я поняла, что проиграю войну с сыном в тот момент, как только ее начну. И как раньше, так и сейчас, я готова говорить и кричать: родители, если вы хотите воспитать ваших детей такими, какими хотели бы их видеть, воспитывайте их своим примером – станьте сами такими же. Если хочешь, чтобы твой ребенок ушел из секты, стань сама настоящей воцерковленной христианкой, а не просто свечки в храме ставь. Я не знаю, „срабатывает“ ли это всегда – ведь на все воля Божия, – а у меня и во многих других случаях „сработало“. И такой метод достоин, чтобы его рекомендовать родственникам пострадавших. Ну что плохого в том, если хотя бы они придут в церковь? Позже вспоминали мы с Ильей (Илья – сын Татьяны) его чудесное возвращение из тьмы египетской в землю обетованную, а он мне и говорит: „А интересно, где бы ты сама сейчас была, если б не отец Даниил Сысоев, который когда-то пришел в кинотеатр „Байкал“ на собрание Московской церкви Христа увещевать еретиков?“ И действительно, я тогда ничего не понимала, как ежик в тумане ходила. Запросто могла бы в их секту загреметь. А тогда смотрю: средь толпы молодых энергичных людей в галстуках как одинокий тополь в лопухах стоит молоденький, длинноволосый священник (это я думала, что священник, а он тогда еще дьяконом был) наперевес с тяжеленной Библией в плюшевом чехольчике (у сектантов-то книжечки все же, по большей части, меньшего формата). Очень сильное впечатление он на меня произвел. Не словами – он ответил на мой вопрос очень коротко и как-то просто, примерно как Филипп Нафанаилу: „Иди и виждь“. Меня поразило то, как он был уверен и спокоен, несмотря на то, что их было море, а он один. Он совершенно не боялся их вопросов, так парировал их выпады, что они разили самих нападающих. Молодые и энергичные волнами откатывались от него, о. Даниил стоял как скала! Вот уж воистину – он говорил с ними, как власть имеющий. Это было так наглядно: с кем правда. Думаю, что не одна я после этой встречи пошла в православный храм»[39].

Мы выстраиваем работу так, чтобы объяснить родителям, что возникшую проблему в их семье можно решить путем принятия своего ребенка, любви и заботы о нем, что это – необходимое условие на пути успешной реабилитации. Именно в семье, как среде безусловной, последователь секты сможет найти ресурсы для выхода из нее. Очень важно, чтобы сами родители демонстрировали образ благополучной и здоровой семьи. Говоря о здоровье и благополучии, я подчеркиваю здесь значимость не материальной составляющей, а духовного здоровья и благополучия, т.к. (я уже упоминал об этом выше) уход в секту сопряжен с уходом от безрелигиозности. Именно приход к вере родителей или хотя бы осознание значимости и ценности религиозного чувства их ребенка является, по моему мнению, самой главной основой духовного выздоровления сектанта. В Писании сказано: «…он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 10, 6); и еще: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5, 8).

Вообще, феномен сектантства можно рассматривать как феномен духовной болезни или поврежденности. Религиозная организация предлагает суррогатную религию, не имеющую ничего общего с какой-либо традицией или духовностью. Лично я не знаю ни одного примера, чтобы какая-то секта дала великого художника или музыканта. Если вы встретите среди последователей того или иного нового религиозного движения прекрасного поэта или музыканта, то это значит лишь, что этот человек состоялся в творчестве еще до прихода в секту. Секта подменяет собой религию, имитирует ее. Поэтому всегда, когда рядом со словом «секта» стоит слово «религия», последние слово всегда надо обозначить кавычками.

Исследуя вопрос о причинах прихода людей в секты, необходимо отметить, что не каждый человек, пришедший в секту, становится ее последователем. Но почему же тогда кто-то присоединяется к секте, а кто-то нет? Что побуждает людей становиться последователем секты?

Часто люди приходят в секты, через сильное эмоциональное потрясение, о чем мы говорили ранее. Это является благоприятной почвой для присоединения к религиозной сектантской группе.

По моему опыту работы, 80-90% сектантов перед решением уйти в секту заходили в православный храм, где вместо священника они встречали бабушку с тряпкой, которая с руганью и криком только способствовала утверждению в людях мысли, что секта – это место, где тебя любят, понимают и ждут. Даже если потенциальный сектант встречает священника, то он, чаще всего, отказывается от общения с заблудшим, т. к. занят требами, вследствие чего у него не хватает времени уделить человеку внимание. И в этом смысле система дежурного священника на приходе может оказаться выходом из существующей плачевной ситуации.

Часто молодые люди, особенно выросшие в бедных или в неблагополучных семьях, присоединяются к сектам с целью восполнить недостаток любви.

Многие сектанты проводят свою активную миссионерскую деятельность в вузах, особенно в этом преуспели «муниты». Среди сектантов часто встречаются преподаватели средних школ и университетов. Понятно, что они используют свою площадку для вовлечения новых последователей. Особенно остро это ощущается в школах, где из-за нехватки педагогического состава директора закрывают глаза на распространение учителями сектантства.

Рассматривая психологический вред, приносимый многими сектами, стоит отметить, что многие люди в такой ситуации утрачивают личностную автономию, часто снижается способность выносить критические суждения, особенно это характерно для сект, где участники полагаются на лидера или лидеров при принятии этических и практических решений, например, таких, как стоит ли жениться на такой-то девушке, нужно ли оставить работу, ходить в университет, посещать родителей и т.п.. Ущерб может быть также и там, где контролируется доступ к информации, где четко предписывается, что «белое», а что «черное».

Некий бывший адепт секты рассказал мне случай, когда во время религиозного собрания вышел один из руководителей этой группы и, указывая пальцем на листок белой бумаги, говорил своим последователям: «Если наша организация утверждает, что этот листок черный, то последователи должны верить в то, что он черный, если религиозная организация утверждает, что белый, то истинные последователи должны верить, что он белый». Роль психологического ущерба также вероятна и там, где строго ограничен или полностью отсутствует доступ к источникам не культовой информации. Например, многие организации практикуют полный запрет на чтение внесектантской литературы, запрет на использование Интернета, просмотр телевизора и чтение газет.

Рассматривая психологические проблемы, связанные с нахождением в культе, стоит также отметить, что, пребывая в секте, человек как бы находится в состоянии внутренней эмиграции, проявляющейся в том, что он приобретает свойственные его группе пути реагирования и способы взаимодействия с окружающими его людьми. При этом он не просто «обогащается» новыми путями реагирования, а утрачивает принятые в его обществе, в его семье способы поведения. Когда я смотрю на наших российских бабушек, которые, пребывая, например, в Церкви Христа, начинают говорить с американским акцентом, ничего, кроме грустного удивления, у меня это вызвать не может. Последователи хотят подражать своим учителям, но в секте это проявляется в том, что довольно часто люди это делают в ущерб собственной уникальности и индивидуальности.

Состояние внутренней эмиграции характеризуется еще и тем, что человек как бы находится в российской культуре, в российском обществе, но живет он по правилам, заданным его сектой. Он в своем роде внутренне эмигрировал в группу или в ту страну, из которой пришла его религиозная организация. Например, у «мунитов» существует особый пиетет перед всем корейским. В секте «Аум Синрикё» существует преклонение перед народом и культурой Японии, у кришнаитов – и мы это видели выше – завышенное представление об Индийском обществе. Также к психологическим изменениям, которые могут происходить в религиозной организации, стоит отнести задержку достижения зрелости. Например, мне известен случай, когда 40-летний мужчина никогда не назначал свиданий понравившейся ему женщине из-за запретов своей религиозной группы, встреча состоялось только после его выхода и секты.

Часто последователи культов отличаются инфантильностью и нежеланием брать на себя ответственность за совершаемые ими поступки. В процессе длительных медитаций, экспериментов с сознанием, употребления наркотических и психотропных веществ могут появиться такие психические расстройства, как: искаженные восприятия реальности, расщепленная, слабо организованная личность, галлюцинации, нередки нервные срывы, психопатические эпизоды. Если у человека те или иные психологические заболевания находились в латентном (в скрытом, не проявленном) состоянии, то они, из-за используемой в группе неэкологичной культовой практики, могут привести к их активизации, вследствие чего может проявиться шизофрения, паранойя, мания величия, регрессия к детскому поведению, суицидальные мысли и действия (направленные на самоубийство)[40].

Из своего опыта работы с сектантами я обнаружил, что при вступлении с ними в контакт они часто занимают оборонительную позицию. Когда родители приводят своих детей в Центр реабилитации, они часто даже агрессивно реагируют на священника, так как в секте им заложили мысль о том, что православные (тем более священнослужители) – злые люди, которые занимаются сборам компроматов и пасквилей на всех, кто с ними не согласен. «Свидетели Иеговы» называют священнослужителей разных конфессий «семенем Сатаны». Они внушают своим адептам, что православные – «это злые люди, которые кричат по телевизору, что „кругом сектанты“, одни мы хорошие». Встречаясь со мной, они ожидают, что я начну на них кричать, оскорблять их лидеров и учителей, а я, напротив, проявляю к ним доверие и сострадание. Таким образом разрушаются стереотипы, которые внушаются рядовым сектантам. Первая встреча, о чем мы говорили и ранее, является очень важной, т.к. первое впечатление от встречи с православным священником является первым кирпичиком в домостроительстве доверительного отношения к Православию. Это важно понимать и подходить соответственно к каждому человеку с заботой и любовью, независимо от того «мунит» он или «свидетель Иеговы», т.к. мы, православные, ненавидим не человека, а ересь. Человека мы должны принимать независимо от его религиозных убеждений, социального и финансового положения. Пример нашего общения с ним будет задавать пример отношения к христианам и к христианству в целом; и то, как мы будем демонстрировать красоту Православия, будет во многом определять его, сектанта, решение: оставаться ему в секте или нет.

Заключение

Подводя итог, следует отметить, что осознание того, что миссионерское служение в Церкви есть именно евангельское благовествование, все более и более находит понимание среди духовенства и мирян нашей Матери Православной Церкви. Неудачные попытки светских религиоведов подменить православную проповедь незрелыми психологическими опытами или сведением «миссионерской» деятельности к сбору компромата уходят в прошлое. И на смену попытки решать религиозные вопросы и задачи мирским путем, приходит библейски и святоотечески осмысленное решения, вывести миссионерское служение из политической, юридической и криминалистической плоскости и придать ему именно чисто религиозный характер.

Конечно, что при этом нельзя игнорировать полностью опыт светских ученых психологов, которые порою могут подсказать некоторые психологические особенности реабилитации лиц пострадавших от деятельности нетрадиционных религии. И опыт такого взаимодействия, уже приносит, свои положительные результаты.

Нуждаются жертвы нетрадиционных религий и в социальной и юридической реабилитации, и с учетом этих направлений сотрудничество Церкви с разными общественными и государственными структурами не только не возбраняется, но и приветствуется. Но при всем при этом, сами православные миссионеры, понимающие, что имеют дело в лице религиозных заблуждений с духовными и душевными аномалиями, вызванными действиями сил зла, должны предложить самим пострадавшим от псевдорелигиозных заблуждений различные формы защиты от происков дьявола и ангелов его. Именно по этому кульминацией возвращения в Церковь, должно стать для кающегося сектанта, его восстановление в статусе Верного, с правом приступать к спасающей Благодати Церковных Таинств. Силу воздействия Которых на личность человека, невозможно заменить ни какими другими потугами и усилиями реабилитировать пострадавших от еретических происков лукавого, не церковными методами.

Заявление некоторых религиоведов что, мол, опыта древней Церкви не достаточно, для преодоления современных религиозных соблазнов, представляется более чем наивным, но даже и граничащим с кощунством по отношению к сокровищницы святоотеческого наследия. Ибо лукавство еретических заблуждений банально, и любое новомодное сектантское заблуждение обречено на плагиат. Зло в любом обличии лишено творческого начала, оно как сломанная пластинка обречено на бесконечное и однообразное заикание и бессмысленный бег по кругу. Как и говорил Премудрый: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: 'смотри, вот это новое'; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1, 9-10).

В самом библейском откровении и святоотеческом наследии мы можем найти ответы на все спорные, трудные и сложные вопросы, с которыми мир современных нетрадиционных «религии», пытается обращаться к нам. Церковь весь мир освящает светом Святаго Евангелия, лучи Которого проникают до самых сложных и запутанных закоулков и тупиков запутанного и поврежденного ересью человеческого сознания. Как и писал величайший из отцов древней Церкви священномученик Ириней Лионский: «Принявши это учение и эту веру, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, – как я сказал, – тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце; согласно проповедует это, учит и передает, как бы у ней были одни уста. Ибо хотя в мире языки различны, но сила предания одна и та же. Не иначе верят и не различное имеют предание Церкви, основанные в Германии, в Испании, в Галлии, на Востоке, в Египте, в Ливии и в середине мира. Но как солнце – это творение Божие – во всем мире одно и то же, так и проповедь истины везде сияет и просвещает всех людей, желающих прийти в познание истины»[41].

Библиография