Боевой маг: Первый курс

Глава 5

Моя мать очень хорошо контролирует свои силы, именно поэтому девушки и тётя чувствовали себя нормально, когда гостили у нас. А так, даже обычное присутствие носителя дара для мага становится чем-то вроде зубной боли, и это если он ничего не делает. Она не очень сильная, но и не очень слабая. И боль эта отдаёт во всё тело. А уж когда носитель дара начнёт применять свои способности, вот тогда маги начинают буквально выть. Конечно, не все, но кто впервые с этим сталкивается очень тяжело переносят подобное. Судя по рассказам матери — ощущения волшебники испытывают не из приятных.

Те, кто нас «сопровождали» — особо не беспокоились о самочувствии нашей компании, в которой преимущественно были маги. Но я и винить их не мог. Женщины выполняли приказ, это, во-первых. Во-вторых — двадцать лет прошло после последних контактов имперских магов и северян. Да они скорее всего просто не задумывают о том, что магам не комфортно рядом с ними.

Нас конвоировали на лошадях, и я посадил перед собой Лиру, обхватив её сзади руками. Она пострадала сильнее остальных и сейчас её била мелкая дрожь, девушка иногда вздрагивала и всхлипывала.

Лучше всех из магов чувствовала себя Агла. Она ещё и драться собиралась и даже смогла что-то из заклинаний реализовать. Но с ней понятно — тут дело в опыте. Она закалённый ветеран, и с северянами сражалась в своё время. Видимо умела каким-то образом частично обходить ограничения, накладываемые носителями дара.

Столица самого большого клана, да и всего Севера, была окружена тремя кольцами обороны. Они представляли из себя высокие, в три человеческих роста, стены, выстроенные вокруг города. Всё это возводилось почти сразу после падения Первой Империи. В те времена северянам приходилось держать оборону ежедневно. После взрыва в столице врага, атаки на эти земли участились.

Но прошлое осталось в прошлом, и сейчас всё изменилось. Теперь перед первым кольцом-стеной было настроено множество домиков, чего раньше просто не могло быть. Они оказались совершенно разные — и каменные, и деревянные. Во всех кипела жизнь. Тут же помимо обычных домов были и лавки, и трактиры. Столица мало того, что была городом самого сильного клана, так ещё именно здесь сходились все торговые пути Севера, так что людей было огромное количества.

Врата на первый круг были открыты, но стояла очередь, чему я очень удивился. Нас конечно же пропустили сразу и без промедления — ведь с нами дружина клана.

Кто-то здоровался с матерью, я уловил пару кивков от знакомых, но большая часть людей смотрели на магов.

На Север если и приезжают торговцы из других государств, то обычно это обделённые проклятьем крови люди. Они вполне нормально переносят близость носителей дара. А магов тут не было уже очень, очень давно, тем более мага имперской армии, да ещё и ветерана. Почему-то мне кажется, кто-то даже мог узнать старую Аглу. Мать рассказывала, знающие её на Севере люди очень даже уважали старуху.

Когда подходили уже ко вторым вратам, тут тоже оказалось столпотворение. Множество людей с телегами, лошадьми, какой-то утварью. Мы очень удивлённо на всё это взирали. Ярмарка и торговля обычно в первой половине лета, и что тут делает такое количество северян — было совершенно непонятно.

— Это беженцы, посмотрите сколько людей с детьми. — тихо сказала Агла всё рассмотрев. — Что-то случилось, что-то очень нехорошее.

— Я сейчас вернусь. — мать попыталась уйти в сторону, кого-то увидев.

— Стоять! — прикрикнула командир нашего сопровождения.

Мама резко развернулась, в один прыжок оказалась рядом с окрикнувшей, скинула девушку с лошади. Та прокатилась по снегу и получила ещё один тычок сапогом в лицо. Она попыталась применить дар, но тут же получила удар. Незнакомая мне воительница вновь покатилась по снегу. Все замерли, ожидая продолжения, а мама подняла за шиворот проигравшую ей и прошипела:

— Асти ту’ру занди!(1)

(1 — смерть сегодня, убийство останется безнаказанным — высокий слог)

Она, наверное, была права. Ведь глава Севера пусть и недолюбливает мою мать, но всё же они сестры. Вряд ли прикажет её убить. Да и понятно было по поведению остальных что они думают точно так же. Хотя, сдаётся мне, если бы они были уверены, что мама хочет сбежать — начали действовать. Убивать не решились, конечно, но попытались бы скрутить и подавить.

Помимо всего прочего, командиром этих женщин поставили какую-то соплячку. Ей не больше двадцати, а скорее даже меньше. Среди подчинённых есть её ровесницы. Но в основном это воительницы, которые как минимум застали войну кланов. Об этом можно судить по деталям одежды — например у двоих висят на куртках еле заметные красные полоски. Эти женщины держали стодневную оборону крепости Танг. А в этом штурме судя по рассказам матери, принимали участие двое архимагов со стороны мятежников.

— Мы приносим тон’гу(2), эйда Антор. — колдун в глубоком балахоне встал на одно колено перед матерью и резко снял с головы капюшон. — У нас было поручение сопроводить вас и защитить, и мы хотим его исполнить. Простите мою сестру, она понесла справедливое наказание.

(2 — глубокое сожаление, извинение, подчиняемся — высокий слог)

Во-первых — он использовал обращение «эйда», а это переводится как «первая среди равных». Так называют только правителей Севера. Формально она, конечно, была «эйдой». Но фактически как я уже и говорил — мы последние представители клана, который уже вычеркнут из летописи Анстуга. То есть даже если у нас будут дети — они унаследуют фамилию и имперский титул баронов, а также земли. Но уже не смогут претендовать на приставку «эйд» и присутствовать на совете кланов. То есть мы будем обычными северянами.

Во-вторых — он сказал настоящий род матери — Антор. И никто из сопровождающих ему не возразил, даже их командир ничего не сказала. То есть они признают её как минимум членом семьи главенствующего клана.

Это было очень низко. Она просто не могла после этого продолжать конфликт. Фактически он сказал за всех что они подчинятся и готовы выполнять приказы моей матери.

Родительница оттолкнула от себя девушку, и та ударилась о мёрзлую землю, всхлипнула. Мама всегда меня учила — даже если жалеешь врага, нельзя показывать это. Просто сделай вид что есть необходимость его пощадить, и «жалей» максимально грубо.

Не стала выискивать того, кого совсем недавно увидела в толпе. Просто взобралась на лошадь и возглавила нашу группу по направлению к очередным вратам. Ей, да и всем нам, не терпелось узнать, что же всё-таки произошло. Во всех поселился страх. Не понимали случившегося и недоумевали скорее всего только две молодые девушки, подчинённые тётки. Им вообще сейчас было не до этого — слишком много северян вокруг и слишком большое давление.

С трудом оказавшись за вторыми вратами, мы обнаружили ещё большее столпотворение на улицах столицы. Все куда-то бежали, вокруг раздавались крики, мимо нас проскакал отряд конных и не один. За ними в ту же сторону нестройным шагом уходили вооруженные отряды северян. Люди гомонили, кричали друг на друга, ругались. То тут то там случались небольшие стычки, их быстро разнимали местные.

Я почувствовал вокруг беспокойство, страх, злость. Всё смешалось. Меня мутило от ощущений, и я старался их отключить. Но что-то всё равно прорывалось — было очень сложно пытаться не чувствовать окружающих. Слишком большой поток сильных эмоций.

— К восточным воротам уходят, в сторону Сугир. — мать поджала губы.

Мы пропускали целую вереницу повозок груженых людьми, припасами, бочками с чем-то. Они быстро пересекали одну из широких улиц столицы и уходили на запад. Моё сердце сжалось — Лиска была из клана Сугир и мы её отправили домой накануне. И главное в каком состоянии отправили — она была растеряна, удивлена и немного подавлена. Если с ней что-то случилось — я себе этого не прощу.

За первым кольцом обороны проулки были импровизированные, здесь же уже строили дома с расчётом на нормальные улицы. Строения преимущественно каменные, добротные, высокие. В этой части города было две основных улицы. Обе широкие, по которым можно катить сразу три телеги в ряд. Обе вели к торговому кварталу. Сам квартал представлял из себя огромную площадь, к которой сейчас все и тянулись. Сомневаюсь, что в данный момент там были торговцы. Видимо просто в этом районе легче было найти место чтобы оборудовать ту же палатку.

Мы дождались пока очередная колонна, а по-другому такое количество повозок не назвать, пересекла улицу и направились дальше. У третьих врат уже не было столько людей, но там стояла охрана. Целая шестёрка Адона в полном обмундировании — с келемитовыми мечами, в кожаных доспехах. Такие обычно ходят в дальние рейды за стену, только у них ещё куча припасов. Но сейчас эти бойцы охраняли один из входов за третье кольцо обороны — к замку главы Севера.

— Эйда, прошу. — охрана расступилась перед матерью.

А я вдруг понял, что похоже в прошлый раз обращение «эйда» не было самоунижением и прошением о пощаде. Случилось что-то серьёзное. Вряд ли сестра вернёт матери свою фамилию, тем более это значит признать её полноправной наследницей. А у главы есть две дочки, немного старше меня.

Наконец то мы оказались за третьей стеной. Я был здесь несколько раз, «гостили» когда-то по приглашению. Так что ничего нового для себя не увидел.

Полупустой узкий двор, какие-то хозяйственные строения. Посреди огромная крепость из чёрного камня, опоясана крепостной стеной, которая опирается на пять высоченных башен. Сейчас на всех пяти дежурили воительницы с арбалетами. Ворота в стене были подъёмными и уже открывались, впуская нас во внутренний двор. Лошадей мы оставили, оказавшись внутри, их приняли за узды местные. Я посмотрел наверх. Там, прямо над входом, висела огромная каменная плита. Такие есть на всех четырёх входах. Их опускали когда-то очень давно, когда ещё не было стены, чтобы заблокировать намертво все входы. Плиты отлиты поверх келемитовой решётки и отлично впитывают магию, не давая ей разрушать застывшую спайку. Точно так же возводили и крепостную стену, и стену, отделяющую Север от земель Первой Империи.

Мы поднялись по большой лестнице к главному входу, створчатые врата которого уже были открыты. Нас ждали и у порога стояли члены доверенных семей клана Антор. Все преклонили колено перед матерью, створки разошлись и для нас открылся путь.

Я и родительница снова были удивлены — никаких фраз, нас просто пустили, будто к себе домой.

При визите к хозяину, гость всегда спрашивает разрешения стать гостем, а ему отвечают — «все мы здесь гости», тем самым разрешая войти. А нас встретили как пришедших к себе домой. Хотя, скорее мать встретили как вернувшуюся домой.

— Эйда… — встречающие за дверью встали на колено.

Мы прошли за порог и оказались в просторном помещение. По бокам две лестницы, они вели на верхние этажи. Крепость состояла из нескольких отдельных построек, которые возводились в разное время. Между ними со временем сделали коммуникационные коридоры. Нам же нужно было вперёд и вверх — в зал приёма гостей.

Я дёрнул мать за рукав, посмотрел на неё с сомнением и спросил тихо:

— Всё нормально?

Она не ответила, лишь серьёзно кивнула, и открылась на пару секунд. У неё в душе была тревога и печаль. Тревога не за меня. Значит она боялась за сестру. Мы снова двинулись вперёд.

Прошли под большой аркой и попали на длинную широкую лестницу, которая поднималась вверх. Весь переход в центральное строение освещался через световые колодцы в крыше. Я знал, что в случае опасности крепость можно полностью изолировать. В подвалах есть минимум два родника, запасы продовольствия, животные для разведения. И даже подземный огород. Свет в него подаётся через систему зеркал. Теоретически в этой крепости можно закрыться и существовать автономно очень долгое время, во всяком случае она для этого планировалось. Удастся ли прожить такое долгое время чтобы вырастить урожай — большой вопрос. Насколько я помню так надолго никто не закрывался в столичной крепости. Во всяком случае на памяти пары поколений северян, да и в Анстуге не было в летописях об этом ни слова.

Тяжелые двустворчатые ворота из келемита медленно открывались по мере нашего приближения. В помещении тускло светили масляные лампы. Мать остановилась на пороге огромного зала, уронила в полной тишине:

— Позвольте быть гостем в этом доме.

Слова отразились от стен, почти шёпот превратился в гром. Пол мраморный, черный, зеркальный, и лишь небольшой круг у входа отличался белым цветом. Именно в этом круге мы и оказались. Акустика огромного зала была рассчитана именно на это — говоривший в круге звучит во всех уголках приёмной.

Я почувствовал вокруг беспокойство. Очень сильное беспокойство, непонимание.

Главы Севера чего-то опасались.

Молчание и тяжелое дыхание разносится по залу эхом. Второй белый круг находится под троном почти в центре зала. Говорившая в нём глава севера тоже будет слышна всем вокруг, только уже в два раза громче гостя.

— Все мы здесь гости. — тяжело произносит знакомый хриплый голос. — Ты обижаешь свою сестру, спрашивая такое, эйда Антор.

Мать сорвалась с места и бросилась к трону.

Я слушал топот её сапог в тишине и смотрел на присутствующих. Сегодня здесь похоже собрались все главы кланов. Вот стоят Эрга Мадар с мужем, глава самого религиозного клана Севера. Недалеко от неё Алана Тагур, и, с другой стороны от трона Менга Сугир, мать Лиски. Рядом с ней Лиска вся в кожаных доспехах, с двумя мечами на поясе и кинжалом. Я стоял за матерью, и она не видела меня, а сейчас разглядела.

Ничего никому не сказав девушка кинулась через весь зал, в тишине звуки её подбитых сапог оглушали всё вокруг топотом. Я вдруг почувствовал в ней страх. Да какой там страх — это был ужас, помешанный с безнадёжностью. И чем ближе она подбегала ко мне, тем больше я во всём этом клубке тёмных чувств улавливал надежду.

Она оказалась рядом и обняла меня, прижалась, беззвучно заплакав. Я прижал её к себе как можно сильнее и стал гладить по голове. Девушка была немного выше меня, но сейчас этого было незаметно. Я стоял на ступеньках, белый круг немного возвышался над остальным полом, и её голова оказалась на моей груди. Мать и сестра Лиски недовольно посмотрели, но ничего не сказали. Они хоть и дружили с моей мамой, но увлечение девушки мной не очень разделяли. Видимо хотели, чтобы в их семью влился кто-то из более влиятельной ветви, а не какой-то там полукровка.

Девушка уже успокоилась и чувствовала себя лучше. А я подумал о том, что как бы они тут все не хорохорились — женщины есть женщины. Они могут учится воевать и потом воевать по-настоящему. Могут командовать в семье. Могут быть сильнее мужчины. Но всё равно остаются женщинами внутри и иногда хотят просто чтобы их кто-то пожалел, обнял, позаботился.

Всего одно событие перевернуло в этом мире всё с ног на голову, и женщинам пришлось становиться сильными. Пришлось брать всё в свои руки. Пришлось стать главными.

— Старуха, иди сюда. — раздалось от трона, а потом мы услышали тяжёлый и неприятный кашель.

Это был очень плохой кашель. Мокрый, натужный, булькающий. Я такой слышал когда то, в одном из походов за стену с матерью и группой. Ранили одного из носителей дара в лёгкое и кашлял он примерно так же. С нами был колдун и он быстро разобрался с проблемой. В чём же сложно была здесь, я не понимал.

— От старухи слышу. — проворчала Агла и направилась к трону.

Сопровождающие её девушки остались на месте. Они сейчас сидели на ступеньке и обнимали сами себя за плечи. Им было плохо. В комнате находились главы семей, одни из сильнейших носителей дара, и они не скрывали его и не пытались сделать кому-то легче.

Я взял Лиску за руку и повёл ближе к трону — мне тоже хотелось услышать, что скажет моя «сводная» тётя. Нас никто не остановил и осмелев, я ускорился, вскоре оказавшись рядом с матерью и Аглой. Услышал кусок разговора:

— …не просто так. Паротяг не уходит, ждёт тебя, а дорожники подчиняются напрямую Императорице.

Я не мог поверить, смотря на Дору арг Энг Антор — главу Севера.

Грязная, изорванная одежда, лицо и шея опалены, но это не самое главное.

Нет руки, культя почти по плечо замотана окровавленной белой тряпкой. Один глаз так же закрыт повязкой из которой сочится кровь. Ноги перебиты и тоже в плачевном состоянии. Но самое главное — огромная рана тянется от середины живота до правой стороны груди. Она закрыта белой тканью, но по следам крови можно понять всю безнадёжность. Я в панике осматриваюсь вокруг — вижу колдунов. Но они почему-то ничего не делают. Ей на вид было лет сорок, не больше, по меркам моей прошлой жизни. Сейчас же она выглядела на все свои семьдесят.

— И ты здесь, ублюдок. — Дора хрипло дышит, смотрит на меня одним глазом. — Не обижайся, ублюдок и есть ублюдок, ничего нет в этом зазорного, не ты виноват в этом. А тот, кто виноват — давно сгнил в подземельях Анстуга.

Я стоял и чувствовал, что она боится. И так было всегда, при каждом визите — она боялась меня до дрожи в коленях. Страх этой женщины был чем-то странным, иррациональным. Одна из сильнейших носительниц дара, при этом боится какого-то «ублюдка». Да она сильнее матери, раздавит меня и не посмотрит. Она не знает о моих способностях, и всё равно боится, я чувствую её страх, смешанный с ненавистью.

— Эйда, почему они кана’сур(3)? — тихо спросил я, намекая на колдунов.

(3 — бездействуют вопреки — высокий слог)

И тут в ней проснулась надежда. Очень светлое чувство, тут же оно смешалось со страхом. Она поёрзала на месте, схватила здоровой рукой за повязку и откинула её. На губах растянулась горькая кровавая улыбка, а я заметил, что не хватает нескольких зубов, другие же просто местами расколоты.

— Магна, ты ему рассказывала, он знает?! — в голосе сквозит надежда.

Она снова закашлялась, потом повернула голову, смотрит своим оставшимся красным глазом на мать. А я в это время вижу рану и всё понимаю. Вокруг торчат множество осколков. Но не простых — это чёрный металл, он отливает синевой. Одно из самых страшных орудий из-за стены. Раны после такого не заживают и не помогут никакие колдуны и целители.

— Сестра, он не поможет. — качает головой мать. — Он обычный маг, да даже пока и не маг вовсе, просто мальчишка.

— Просто мальчишка…Конечно… — прошептала глава. — Мои девочки, мои хорошие, мои девочки…

Все вокруг молчали, а Дора погрузилась в безнадёгу. Я это чувствовал. Боль и страх внутри, безнадёжность накатывала на главу Севера, и никто с этим ничего не мог сделать. Прошло ещё несколько секунд и кажется она немного взяла себя в руки, напряглась:

— Несколько часов назад три фрегата прошли прямо над стеной, заливая всё живым огнём. - она снова закашлялась, потом продолжила: — Мы не сразу заметили, но они сбросили несколько портальных маяков, это была организованная атака. Словно мы не на окраине отравленной империи, а в её центре. — она криво усмехнулась, сплюнула кровь рядом с собой. — Корабли сбросили небоходов, стали уходить. Два получилось вывести из строя, это было ошибкой, они рухнули на стену, движители взорвались. Потом всё поглотил огонь. Камень плавился…

Она сжала зубы, завыла, из глаза потекли слёзы. Уцелевшей рукой женщина стучала по подлокотнику и заплакала навзрыд.

— Мои девочки…Мои девочки…Старая дура…

Мать взяла её за руку, крепко сжала ладонь, прошептала на ухо:

— Они в садах вечной зимы, всё хорошо, они сделали что должно, Адон примет их, это была хорошая битва и смерть.

Дора снова тяжело задышала, скорчила лицо, видимо переживая очередной приступ боли.

— Клана Адор больше нет, они отдали свои жизни. — кто-то сунул тётке кружку, и я почувствовал знакомый запах грибного отвара, только в этот раз он был очень концентрированный. — Их части стены тоже нет.

— Они продолжают наступать? — тихий голос матери.

— Нет, мы остановили врага. — тётка делает глоток, снова кашляет, лицо разглаживается — ей становится немного легче, и она продолжает: — Но шестёрка разведки доложила, что за два дня пути они собирают армию. Не просто солдат — там огнеплюи, корабли, кавалерия. Кто-то гонит их на нас, что-то случилось внутри отравленной империи…Что-то случилось…

— Что ты хочешь от меня, сестра? — мать встала на колено перед троном. — Я могу отправиться прямо сейчас туда и возглавить подготовку к обороне.

Глава устало посмотрела на неё, снова сделала глоток отвара, опять прокашлялась.

— Я возвращаю тебе родовое имя сестра, ты должна отправиться в Империю и рассказать о случившемся. — она приподнялась, сощурила свой глаз, стала всматриваться во всех вокруг: — Где старая тварь, почему я её не вижу?!

— Я здесь, язва проклятая, вот же, прямо перед тобой! — Агла подошла ближе.

Какие-то у них давние счёты были. Что-то они на той последней войне не поделили, хоть и оказались на одной стороне. Надо будет потом как-нибудь узнать у тётки, вдруг расскажет что-то интересное.

— Ты же не просто так здесь, не за что не поверю, что дело только в ублюдке. — глава вопросительно посмотрела на Аглу.

— Мальчишку я заберу, у Императорской Семьи есть на него планы, Севера это никак не касается. — спокойно выдала тётя.

— Кха-х-х…Его мать, понимаю… — глава снова сплюнула кровь на пол. — И всё же, вы ведь рассчитывали, что офицер Империи решивший вывести «племянника» старшего клана, заинтересует меня, так какие указания ты получила на этот счёт, старая ручная крыса?

Выпрямившись и положив раскрытую ладонь на грудь, воинское приветствие Империи, Агла громко заявила:

— Имперская Семья хочет знать, можно ли рассчитывать на Север в предстоящей войне?

— Ты всё слышала и всё понимаешь, старая тварь, сейчас Север сам нуждается в помощи. — Дора помолчала, собираясь с духом, продолжила: — Север хочет знать, можно ли рассчитывать на Империю?

— Я могу подтвердить Императорской Семье что старый договор в силе? — громко спрашивает Агла, да так, что стены трясутся.

Все застыли в ожидании. А я почувствовал проблески надежды в окружающих. И мне стало страшно — потому что я прожил на севере всю жизнь. Я знал, что этих людей очень трудно вывести из равновесия. Но несколько часов назад случилось то, что смогло это сделать. И сейчас они стояли и ожидали ответа от главы Севера.

И я понимал это.

Часть стены, целый клан, многие постройки — уничтожили за пару часов, и враг углубился на Север. Северяне просто не успели ничего сделать. И похоже они поняли с какой силой столкнулись, поняли, что даже объединившись — им не выстоять против надвигающейся опасности. Как я понимаю они откинули врага назад, за стену, но огромными усилиями. И в Империи не всё ладно. Что за войну упомянула тётка, в которой Север должен поддержать Империю?

А главное — почему я интересен Императорской Семье, чем так важна моя, как говорили в прошлой жизни — биологическая мать?

— Мы подданные Империи, я подтверждаю договор. — сквозь зубы выдавила Дора. — Мы верны договору…

— Этого недостаточно. — покачала головой Агла. — Нужно подтвердить договор кровью, как это сделали наши предки.

Раненая прищурилась, приподнялась на кресле и показала окровавленным пальцем на мать:

— Она отправится с тобой…

Во-первых — все вокруг почувствовали облегчение и расслабились. Во-вторых — похоже главам семей стало ясно, что к моменту прибытия в столицу Империи моя мать станет последней в роду Антор. Через день, максимум два, она уже будет главой Севера и сможет обновить договор крови.

— Как скоро… — кашель опять прорвался и в этот раз не кончался долго, наверное, целую минуту. — Как скоро будет…

Она снова закашлялась, а Агла ответила:

— Как только я окажусь у паротяга, смогу передать сообщение. Расконсервируйте станции, подмога будет в ближайшее время. В герцогстве Мерид проходят учения, так что мы сможем предоставить пехоту, тяжелую пехоту, огнеплюи и пару дирижаблей в ближайшие часы. Всё это можно быстро перекинуть по монопутям.

Снова хриплое и тяжелое дыхание, глаз Доры смотрит в никуда, он выпучен и кажется вот-вот вывалится. В какой-то момент её взор обретает твёрдость, она сжимает кулак и говорит тихо:

— Так не медлите же. — делает паузу, потом добавляет: — А я буду готовиться…Готовиться к встрече со своими девочками.