Боевые слоны в античности и раннем средневековье

Глава III БОЕВЫЕ СЛОНЫ В АРМИЯХ СЕЛЕВКИДОВ, ПТОЛЕМЕЕВ, ГРЕКО-БАКТРИЙСКИХ И ИНДО-ГРЕЧЕСКИХ ЦАРЕЙ

Держава Селевкидов, возникшая на руинах империи Александра, контролировала обширные территории, простиравшиеся от Средиземного моря до границ Индии. Основатель государства Селевк I Никатор повторил индийский поход великого македонского завоевателя, однако предпочел пожертвовать уже приобретенными индийскими владениями ради утверждения своей власти над западными провинциями и победы над Антигоном Одноглазым [Just., XV, 4]. В 305 г. до н. э. между Селевком и Чандрагуптой I (в античной традиции, Сандракотта или Андракотта) был заключен договор о союзе [Arr., Ind., V, 10; App., Syr. 55][126], по которому в обмен на значительные территории Селевк получил 500 боевых слонов. Договор был скреплен браком дочери Селевка и Чандрагупты.

Селевк понимал, какую огромную пользу в предстоящей борьбе за наследие Александра могут принести ему четвероногие гиганты; поэтому он проявлял большую заботу по отношению к этим животным. Селевк неоднократно устраивал торжественные шествия слонов, а для их содержания около Апамеи на полноводной реке Оронт была выделена плодородная местность[127]. Для жителей города слон стал предметом особой гордости, и они чеканили его изображение на своих монетах (см. вкл., рис. 13). Повышенное внимание Се-левка к своим слонам не укрылось от его соперников, которые поспешили наградить его насмешливым прозвищем "элефантарх" ("предводитель слонов") [Plut., Demet., 28; Athen., VI, 78; Diod., XIX, 44][128].

Селевк I Никатор (312–280 гг. до н. э.). Голова мраморной статуи

Деметрий Полиоркет (337–283 гг. до н. э.). Мраморный бюст

Антигон Одноглазый, 84-летний полководец Александра, правил территориями в Греции и на островах Эгеиды, в Малой Азии и Сирии. Его сын Деметрий Полиоркет был смелым и талантливым полководцем, основным сподвижником и наследником царства. Диадохи опасались амбициозных притязаний Антигона, поэтому они создали против него могущественную коалицию. Решающим сражением, определившим судьбу восточных территорий империи Александра, стала битва при Ипсе во Фригии (301 г. до н. э.). Это было крупнейшее сражение Античности по количеству слонов, принявших в нем участие [Plut., Demet. 28–30; Just., XV, 4; Diod., XX, 113; XXI, Excerpt. 2]. В совокупности обе стороны выставили около 500 животных!

Чтобы соединиться с армией союзников, Птолемей выступил из Египта, Кассандр — из Греции, но только Лисимах, направлявшийся с берегов Мраморного моря, успел привести свои силы на помощь Селевку. Таким образом, Антигону и Деметрию противостояла лишь часть войска коалиции. Силы были примерно равными, но перевес в слонах был на стороне союзников. Наиболее подробное описание битвы при Ипсе дает нам Плутарх. "У Антигона было собрано свыше 70 000 пехоты, 10 000 конницы и 75 слонов, у неприятелей — конницы на 500 клинков больше, слонов 400 да 120 боевых колесниц; пехоты, правда, всего 64 000… Завязался бой, и Деметрий во главе многочисленной и отборной конницы ударил на Антиоха, сына Селевка. Он сражался великолепно и обратил неприятеля в бегство, однако слишком увлекся преследованием и неуместное это честолюбие сгубило победу, ибо и сам Деметрий, возвратившись, уже не смог соединиться с пехотой — путь ему тем временем успели загородить вражеские слоны — и фаланга осталась без прикрытия, что, разумеется, не укрылось от взора Селевка, который, однако, не напал на пехотинцев, а только теснил их, грозя нападением и как бы призывая перейти на его сторону. Так оно и вышло: значительная часть фаланги откололась и сдалась, остальные пустились бежать… Деметрий с 5000 пехоты и 4000 конницы почти без остановок бежал до Эфеса, и, меж тем как все опасались, что, испытывая нужду в деньгах, он разграбит храм, сам он, в свою очередь, боялся, как бы этого не сделали его солдаты, а потому без промедлений двинулся дальше и поплыл в Грецию, последние свои упования возлагая на афинян" [Demet., 28–30; пер. С. П. Маркиша][129].

Битва при Ипсе. Слоны препятствуют продвижению кавалерии Деметрия. Рис. И. В. Кирсанова

Из описания Плутарха видно, что битва была выиграна союзниками только благодаря слонам, своевременно появившимся на пути вражеской кавалерии. Перед началом боя животные находились в тылу армии, играя роль тактического резерва, именно поэтому Деметрий сначала и не встретил их на своем пути.

Селевк I. Изображение на монете

Селевкидский боевой слон, сражающийся с галатом. Статуэтка из некрополя Мирины (Малая Азия). III–II вв. до н. э. Терракота (Goldworthy A. Les guerres romainaes (281 av. J.-C. — 476 ap. J.-C.) / trad. de l’anglais par M. Pecastaing-Boissiere. Paris, 2000. P. 70)

Конец "великого элефантарха" был печален. Его убил, как было сказано выше, Птолемей Керавн. Слоны Селевка Никатора попали в руки его убийцы. Однако Антиоху I, наследнику Селевка I, удалось сохранить некоторое количество этих животных, оказавших ему в дальнейшем огромную услугу в войне с галатами[130].

Столкновение армии Антиоха с этими воинственными варварами произошло после их вторжения в Малую Азию в 276 г. до н. э. в пограничных районах Фригии. Войска Антиоха I численно уступали силам неприятеля, и единственное преимущество сирийского царя заключалось в том, что в его армии были слоны. Не решаясь вступить в битву со столь мощным противником, Селевкид уже готовился к отступлению. Его сподвижник родосец Теодат был смелым и в военном отношении опытным человеком. Он предложил царю дождаться атаки галатов, а слонов держать скрытыми за боевыми порядками и неожиданно ввести их в бой. Антиох послушался этого совета. Согласно рассказу Лукиана, варвары построились фалангой глубиной в 24 ряда; на каждом крыле их армии разместилась конница численностью 20 000 человек, а в середине строя было поставлено 80 серпоносных колесниц и вдвое большее число колесниц с парной упряжкой.

Более половины сил Антиоха составляла легкая пехота. Однако когда противник пошел в атаку, царь неожиданно ввел в бой слонов. "Ни сами галаты, ни кони их никогда раньше не видали слонов и были приведены неожиданным зрелищем в величайшее смятение. Еще задолго до приближения животных, услышав только их похрюкивание и увидев их бивни… галаты побежали в полном беспорядке." [Luc., Zeux. vel Ant., 8-10; cf. App., Syr. 65]. После разгрома варваров воины царя стали подносить ему победные венки и чествовать как великого победителя. Однако сам Антиох был более сдержан. По сообщению Лукиана, он сказал: "Да будет нам стыдно, воины: только этим 16 животным мы обязаны нашим спасением, — если бы невиданное зрелище не поразило врагов, что мы с вами могли бы против них сделать?" [Luc., Zeux. vel Ant., 11]. Антиох I, прозванный за свою победу Сотером (Спасителем), приказал даже вместо традиционного трофея поставить на месте сражения изображение слона.

Антиох I (280–261 гг. до н. э.). Изображение на монете

Поражение галатов в битве с войсками Антиоха I. Рис. И. В. Кирсанова

Во время IV Сирийской войны Антиоха III с Птолемеем IV в 217 г. до н. э. состоялось крупное сражение при Рафии.

Антиох III (223–187 до н. э.). Изображение на монете

В военной истории слонов эта битва стоит особняком, так как это единственный известный описанный случай, когда индийские слоны сражались с африканскими.

О том, какова была диспозиция обеих армий и как разворачивался бой, говорит нам Полибий: "Лишь только Птолемей начал выводить свое войско из-за окопов, как Антиох сделал то же самое; тот и другой выстроили свои фаланги лицом к лицу и отборные отряды, вооруженные по-македонски. Что касается флангов, то Птолемей построил их следующим образом. Поликрат с подначальной ему конницей занял левый фланг. Между ним и фалангою стояли критяне подле самой конницы; вслед за ними царский агемат, дальше пелтасты с Сократом во главе, примыкавшие к ливиянам в македонском вооружении. На правом фланге находился фессалиец Эхекрат с конницей; подле него с левой стороны стояли галаты и фракийцы; вслед за ними во главе эллинских наемников находился Фоксид, примыкая к египетским фалангитам. Сорок слонов стояли на левом фланге, которыми должен был командовать во время битвы сам Птолемей, тридцать три слона поставлены перед правым флангом вблизи наемной конницы. Антиох поставил шестьдесят слонов под командою товарища детства Филиппа перед правым крылом, на котором сам царь желал вести битву против Птолемеева отряда, за ними поставил две тысячи конницы под начальством Анти-патра и присоединил к ним другие две тысячи, выстроенные дугою. В той же линии подле конницы поставлены были критяне, к ним примыкали наемники из Эллады, а между ними находились пять тысяч воинов из числа вооруженных по-македонски под начальством македонянина Биттака. Что касается построения левого фланга, то, прежде всего, на нем стояло две тысячи конницы под начальством Темисона, подле них поставлены кардаки и лидийские метатели дротиков, вслед за ними легковооруженные под начальством Менедема тысячи три человек, за ними киссии, мидяне и кармании, а подле них, примыкая к фаланге, арабы вместе с соседними народами. Остальных слонов Антиох поместил перед левым флангом под командою некоего Мииска, из числа приближенных к царю отроков" [Polyb., V, 82; пер. Ф. Г. Мищенко][131].

Полибий оставил нам красочное описание наиболее драматичного эпизода сражения — противоборства индийских и африканских слонов: "Когда Птолемей с сестрою достиг левого фланга всей линии, а Антиох с царским отрядом правого, они дали сигнал к битве и открыли ее слонами. Некоторые слоны Птолемея бросились на врагов; помещавшиеся на слонах воины доблестно сражались с башен; действуя сариссами на близком расстоянии, наносили удары друг другу, но еще лучше дрались животные, с ожесточением кидаясь одни на других. Борьба слонов происходит приблизительно таким образом: вонзив друг в друга клыки и сцепившись, они напирают со всею силою, причем каждый желает удержать за собою занимаемое место, пока не одолеет сильнейший и не отведет в сторону хобота противника. Лишь только победителю удается захватить побежденного сбоку, он ранит его клыками подобно тому, как быки рогами. Птолемеевы слоны большей частью страшились битвы, что бывает обыкновенно с ливийскими слонами. Дело в том, что они не выносят запаха и рева индийских слонов, пугаются, как я полагаю, роста их и силы и убегают тотчас еще издалека. Так случилось и теперь. В беспорядке звери стали теснить ряды своих же воинов, и под их напором агемат Птолемея подался назад; тогда на Поликрата и его конницу ударил Антиох, обогнув слонов и приблизившись к неприятелю. В то же время по сю сторону слонов на пелтастов Птолемея ударили примыкавшие к фаланге эллинские наемники и выбили их из позиции, ибо ряды эти были уже расстроены слонами. Так все левое крыло Птолемея, теснимое неприятелем, отступило" [Polyb., V, 84; пер. Ф. Г. Мищенко]. Антиох стал опрометчиво преследовать противника, не заботясь о том, как разворачивались события на остальных участках фронта. В это время на правом крыле птолемеевские войска под командой опытного Эхекрата разбили сирийские отряды. Тогда сам Птолемей возглавил атаку своей фаланги. Сирийцы, оставшись без царя, дрогнули перед превосходящими силами противника. Ободренные командирами египетские войска наголову разбили центр армии Антиоха. Когда сирийский царь понял, что слишком увлекся преследованием, было уже поздно. Ему пришлось отступить к городу Рафии. Одержав победу, Птолемей IV по традиции, идущей от Александра, приказал принести в жертву Гелиосу четырех слонов и посвятил этому богу еще двух[132].

Сражение слонов при Рафии. Рис. И. В. Кирсанова

Антиох III Великий. Голова мраморной статуи

Полибий сообщает нам любопытные сведения результата битвы при Рафии: "Число павших воинов Антиоха было немного меньше 10 000 пехоты и больше 300 конницы; в плен попало более 4000 человек. Из слонов три остались на поле битвы, а два других пали от ран. На стороне Птолемея было убитых около 1500 человек пехоты и до 700 конницы; слонов пало 16, а большая часть захвачена неприятелем" [Polyb., V, 86, 5–6; пер. Ф. Г. Мищенко]. Несмотря на более значительные потери среди людей, Антиох все же получил в результате битвы несколько десятков слонов противника, некоторую компенсацию за свое личное мужество, проявленное в бою.

В дальнейшем Антиох значительно увеличил мощь своей армии, пополнив ее боевыми слонами, добытыми во время похода на Восток. Большое количество этих животных досталось сирийскому царю по условиям мира, заключенного с греко-бактрийским правителем Евтидемом I. В Индии он вступил в союзные отношения с Софагасеном, который дал ему еще несколько десятков слонов. Всего Антиох привел в Сирию 150 четвероногих гигантов [Polyb., XI, 34]. Готовясь к войне с римлянами, царь потребовал, чтобы из Индии ему было приведено дополнительное количество этих зверей (Liv., XXXV, 32, 4).

Когда сирийские войска переправились в Европу, Антиох подошел к городу Ларисе. Желая внушить жителям страх и заставить их сдаться, царь выставил впереди слонов, а за ними построил в виде каре всю остальную армию [Liv., XXXVI, 10, 4]. Однако он ничего не добился этой демонстрацией и вынужден был отступить из страха перед наступавшими римлянами. Чтобы задержать их продвижение, Антиох попытался укрепиться в горах и закрыть Фермопильский проход.

Но и здесь его постигла неудача, и он был вынужден бежать, сохранив при себе из десятитысячной армии всего 500 человек [Liv., XXXVI, 19, 11]. Во время беспорядочного бегства сирийцев слоны оказали им заметную услугу: поскольку они замыкали строй, то препятствовали римлянам преследовать неприятеля; римской пехоте невозможно было обойти гигантских животных, а лошади пугались их и сеяли сумятицу среди собственных войск. В конечном итоге римляне перебили всех сирийских слонов [Liv., XXXVI, 19, 4–6].

В битве при Магнесии, ознаменовавшей конец войны Антиоха с римлянами (190 г. до н. э.), в армии селевкидского царя оставалось уже только 54 слона [Liv., XXXVII, 39, 12]. Подробное описание этого сражения, и в частности диспозиции сирийской армии, дает нам Тит Ливий: "Царский строй был гораздо пестрее из-за множества племен и различий в вооружении и видах вспомогательных частей. Шестнадцать тысяч были вооружены по македонскому образцу, такие воины называются фалангиты. Это была середина строя. Царь разбил их по переднему краю на десять частей, расположив таким образом, что в каждом промежутке стояло по два слона. В глубину это построение достигало тридцати двух рядов. Это был цвет царского войска. Вид его и вообще-то внушал трепет, но особенный ужас наводили слоны, громадами возвышавшиеся среди воинов. Они сами были чудовищны, но впечатление еще усиливалось от налобной брони с султанами и расположенных на спинах башен, в каждой из которых помимо вожатого стояло по четыре воина. Справа от фаланги царь расположил 1500 галлогреческих пехотинцев, а к ним присоединил 3000 закованных в броню всадников, называемых катафрактами. К этим была добавлена ала из примерно тысячи всадников, которая зовется агема. То были отборные мужи из мидийцев и смешанная конница от разных племен этой же области. К ним примыкал отряд слонов, стоявший в запасе" [Liv., XXXVII, 40, 1–6; пер. С. А. Иванова].

Военные историки давно уже отмечали, что подобное построение сирийской армии лишено всякого здравого смысла. Зачем Антиоху было дробить свою фалангу? Г. Дельбрюк справедливо полагает, что расчленение фаланги сделало бы ее совершенно беспомощной против натиска римской пехоты, поскольку противнику было бы достаточно ворваться в один из интервалов, чтобы привести в замешательство весь боевой порядок. Еще большее недоумение вызывают слоны, размещенные между звеньями фаланги. Как отмечает немецкий историк, во время сражения эти животные не стоят на месте, но мечутся в разные стороны и легко могут смять собственные войска. Поэтому исследователь решительно отвергает саму возможность подобного построения, считая его вымыслом[133]. Впрочем, расчленению сирийской фаланги на отдельные звенья можно, как кажется, дать вполне логическое объяснение. По всей видимости, Селевкид имел возможность оценить достоинства римского манипулярного строя, и, желая сделать фалангу более гибкой и подвижной, разделил ее на 10 отрядов, подобно римскому легиону, распадавшемуся по фронту на 10 манипулов. Такой способ неоднократно использовался и ранее: он позволял устранить инертность, в которой упрекали фалангу, приспособить ее к условиям местности и сделать более пригодной для ма-неврирования[134]. При подобном построении каждое звено фаланги могло действовать самостоятельно, если бы удалось надежно прикрыть его фланги. Легкая пехота в данной ситуации была совершенно непригодна, поскольку сразу бы обратилась в бегство под натиском римских легионеров. Небольшие отряды кавалерии, лишенные возможности маневра, также оказались бы неэффективными. Поэтому царь поставил в интервалах слонов, вероятно, придав им отряды стрелков. Таким образом он рассчитывал создать новый боевой порядок, сочетавший в себе подвижность римского легиона и ударную мощь македонской фаланги. Однако произошедшее сражение показало, что теоретические расчеты Антиоха не оправдали себя. Слоны оказались ненадежным прикрытием для звеньев фаланги, и когда римляне обратили в бегство этих четвероногих, то судьба самой фаланги была решена, а с ней и судьба сражения[135].

Битва при Магнесии. Римляне отражают атаку сирийских слонов. Рис. И. В. Кирсанова

Вторая возможная причина такого построения фаланги и слонов могла заключаться в том, что во II в. до н. э. эллинистические армии окончательно приобрели полуазиатский образ вооружения и организации. Достаточно вспомнить построение армии Пора в битве при Гидаспе, где был применен именно такой вариант сочетания пешего строя с боевыми слонами, возвышающимися над пехотой, словно башни крепости над простенками между ними. Поэтому вполне вероятно, что в данном случае сирийская армия была построена в соответствии с традиционной практикой, получившей распространение на Востоке.

В борьбе со слонами римляне применили те же приемы, которые были использованы македонянами при Гидаспе. Но если солдаты Александра столкнулись тогда впервые с этими гигантскими животными, то римские ветераны имели уже большой опыт, приобретенный за время Второй Пунической войны. История повторилась: вновь завоеватели, пришедшие с запада, победили восточную армию, в составе которой были слоны.

После поражения при Магнесии по условиям Апамейского мира Антиох III не только отказывался от части своих владений, выплачивал победителям значительную контрибуцию, лишался военного флота (кроме 10 кораблей), но также должен был выдать всех своих слонов и более не содержать их [Polyb., XXI, 45, 12][136]. Само место подписания мира, возможно, было выбрано не случайно. Апамея, основанная Селевком I, стала символом военной мощи Сирийского царства. Заключенный здесь договор знаменовал собой в глазах римлян и их союзников крушение могущества Селевкидской державы. Тем не менее уже Антиох IV Эпифан (175–164 гг. до н. э.) нарушил условия договора с римлянами и вновь обзавелся боевыми слонами. Сирийский царь начал войну Птолемеем VI и вторгся в Египет "с сильным ополчением, с колесницами, и слонами, и всадниками, и множеством кораблей." [Maccab., I, 1, 17]. Лишь вмешательство Рима спасло государство Лагидов от разгрома.

Согласно Полибию, Антиох Эпифан, демонстрируя силу и богатство своего царства, устроил празднества и игры в Дафне [Polyb., XXXI, 3, 1]. Во время торжественного шествия царь показал народу одну колесницу, которую везли четыре слона, другую, запряженную парой слонов, и, кроме того, еще 36 слонов в полном вооружении [Polyb., XXXI, 3, 11].

Монеты Антиоха Эпифана с изображением слонов-факелоносцев (Cuperus G. De elephantis in nummis obviis. Hagae Comitum, 1719. Р. 248)

У Антиоха V Эвпатора (163–162 гг. до н. э.) также были боевые слоны, которых он использовал в походах на Маккавеев. По данным Ветхого Завета, в этих войнах приняло участие 32 четвероногих гиганта [Maccab., I, 6, 30]. Здесь же дается наглядное описание того, как использовали сирийцы своих слонов во время сражения: "… разделили этих животных на отряды и приставили к каждому слону по тысяче мужей в железных кольчугах и с медными шлемами на головах, сверх того по пятисот отборных всадников назначено было к каждому слону. Они становились заблаговременно там, где был слон, и куда он шел, шли и они вместе, не отставая от него, притом на них были крепкие деревянные башни, покрывавшие каждого слона, укрепленные на них помочами, и в каждой из них по тридцать два сильных мужа, которые сражались на них, и при слоне индиец его" [Maccab., I, 6, 35–37].

Однако римляне не желали спокойно смотреть, как возрастало могущество сирийских царей. Поэтому ко двору Антиоха V было отправлено посольство, которое должно было потребовать выполнения условий Апамейского договора. Царю пришлось перебить всех имевшихся у него слонов и сжечь военные корабли [App., Syr. 46]. Впрочем, спустя некоторое время Селевкиды вновь нарушили соглашение с Римом и обзавелись этими животными. Известно, что при Деметрии II у сирийцев были слоны. С их помощью во время восстания в 140 г. до н. э. Трифон овладел Антиохией [Maccab., I, 11, 56]. Видимо, вплоть до крушения Сирийского царства Селевкиды не желали отказываться от этого боевого средства. Тем не менее утрата контроля над восточными территориями окончательно лишила династию связей с Индией, поэтому римлянам не было больше необходимости требовать от наследников Селевка Никатора соблюдения условий договора, подписанного в Апамее.

Тетрадрахма Селевка I, посвященная победе при Ипсе (301 г. до н. э.)

На аверсе изображение головы Зевса; на реверсе — Афины на колеснице, запряженной слонами (Houghton A., Loeber C. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part I. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2002. № 130-10b)

Тетрадрахма Селевка I, посвященная победе при Ипсе (301 г. до н. э.)

На аверсе изображение головы Зевса; на реверсе — Афины на колеснице, запряженной двумя рогатыми слонами (Houghton A., Loeber C. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part I. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2002. № 177-1b)

Интереснейший образец античной нумизматики — бронзовая эмиссия монет с головой рогатого слона

На аверсе Дионис изображен в тюрбане, чтобы подчеркнуть ориентализацию сюжета. Бог выступает здесь как покоритель Индии. В его руке анк, стрекало для управления слоном. Дионис был покровителем корпуса боевых слонов у Селевка I. Данная эмиссия могла специально предназначаться для воинов этого подразделения. Она была выпущена не ранее конца 280-х гг. до н. э. Чекан относится к Антиохии на Оронте или Апамее. Возможно, скала, на которой сидит Дионис, является Кавказом Индийским (в представлении древних) (Houghton A. Coins of the Seleucid Empire from the Collection of Arthur Houghton. New York, 1983. № 12; Houghton A., Loeber C. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part I. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2002. № 25; Houghton A., Spaer A. Sylloge Numorum Graecorum. Israel I. The Arnold Spaer Collection of Seleucid Coins. London, 1998. № 32; Newell E. T. The Coinage of the Western Seleucid Mints from Seleucus I to Antiochus III // Numismatic Studies. № 4. New York, 1977. № 929. Houghton A., Loeber C. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part I. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2002. № 25)

Бронзовая монета Антиоха I

Аверс представляет собой изображение щита, в центре которого находится якорь¹²; на реверсе изображен рогатый слон вправо (Newell E. T. The coinage of the Western Seleucid Mints. From Seleucus I to Antiochus III. New York, 1941. № 943)

Якорь был символом рода Селевкидов, и его изображение встречается на многих монетах сирийских царей. Происхождение этого символа связывают с легендой, которую передает Юстин. Мать Селевка I Лаодика "увидела во сне, что зачала, совокупившись с Аполлоном, что, став беременной, она получила от него в дар за то, что отдалась ему, перстень, на котором было вырезано [изображение] якоря, и что бог повелел ей отдать этот дар сыну, который у нее родится. Особенно удивительным показалось видение Лаодики, когда на следующий день на ее ложе был найден перстень с таким точно изображением, и еще более, когда на бедре новорожденного ребенка оказалось родимое пятно в форме якоря" [Just., XV, 4; пер. А. А. Деконского, М. И. Рижского].

Драхма Антиоха III

На аверсе изображение царя в диадеме; на реверсе — слон (Houghton A., Loeber C. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part I. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2002. № 1065-1)

Бронза Антиоха IV с головой слона и изображением, вероятно, Лаодики IV

Была отчеканена в Птолемаиде (совр. Акко) между 175–164 гг. до н. э. (Houghton A., Loeber C., Hoover O. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part II. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2008. № 1477k; существует вариант этой эмиссии из Селевкии в Пиерии, на что указывает монограмма на реверсе (Houghton A., Spaer A. Sylloge Numorum Graecorum. Israel I. The Arnold Spaer Collection of Seleucid Coins. London, 1998. № 1017–1040); есть также вариант этой эмиссии с буквой А на аверсе над головой Лаодики (Gardner P. Catalogue of the Greek coins in the British Museum. Vol. 4: The Seleucid Kings of Syria. London, 1878 (reprinted Bologna, 1963). P. 43. № 3)

Бронзовая монета Антиоха VI Эпифана, отчеканенная в Антиохии на Оронте около 144–142 гг. до н. э.

На аверсе изображение царя; на реверсе — слон (Houghton A., Lorber C., Hoover O. Seleucid Coins: A Comprehensive Catalogue. Part II. Vol. 1–2. New York; Lincoln; London, 2008. № 2006c; Houghton A., Spaer A. Sylloge Numorum Graecorum. Israel I. The Arnold Spaer Collection of Seleucid Coins. London, 1998. № 1774–1776; Houghton A. Coins of the Seleucid Empire from the Collection of Arthur Houghton. New York, 1983. № 249–250; Gardner P. Catalogue of the Greek coins in the British Museum. Vol. 4: The Seleucid Kings of Syria. London, 1878 (reprinted Bologna, 1963). P. 66. № 42–44. Pl. XIX, 12)

Бронзовая монета Александра I Баласа (Сузы)

На аверсе изображение царя; на реверсе — слон, на котором сидит корнак (Le Rider G. Suse sous les Seleucides et les Parthes. Les Trouvailles Monetaires et L’Histoire de la Ville. Paris, 1967. Pl. IXVII, № 27–28)

В египетской армии, так же как и в сирийской, всегда содержали боевых слонов. Уже Птолемей Лаг обладал некоторым количеством этих животных[137]. Отлов и доставка в Александрию слонов стали одной из главных забот первых Лагидов. "Можно сказать без преувеличения, что вся африканская политика Птолемея I и его сына была подчинена добыче слонов"[138]. Чтобы организовать поставки этих зверей в свою армию, Птолемей II Филадельф (282–246 гг. до н. э.) предпринял исследование отдаленных областей Африки. По его приказу во внутренних районах континента были основаны египетские колонии, которые должны были заниматься отловом слонов[139]. Значительное число судов под руководством Аристона, Сатира, Тимосфена было отправлено вдоль берегов Аравийского залива. Целью этих мероприятий было исследование местности для колонизации, знакомство с туземцами и выяснение вопроса о месте обитания гигантских животных[140]. Сатир стал основателем первой птолемеевской колонии на Красном море. Он назвал ее Филотера, в честь сестры царя. Тимосфен описал другие области африканского побережья и отправил эти сведения царю [Strab., XVI, 4, 5; Pompon. Mela, III, 8; Agatharchid., NH, Plin., VI, 33]. Целью второй экспедиции было основание колонии для приобретения слонов и их переправки в Александрию. Ее возглавил Эвмед, опытный и смелый мореплаватель. От порта Арсиноя (Суэц) он отправился на юг, к берегам, наиболее близким от мест обитания этих животных. Им была заложена колония Птолемея Эпитера (Птолемея Охотничья) вблизи озера Монолей. Возведя укрепления и устроив порт, Эвмед начал переговоры с местным населением о службе в качестве проводников.

Птолемей I Сотер (305–383 гг. до н. э.). Мраморный бюст

Птолемей II и его сестра Арсиноя. Изображение на камее

Птолемей II и Арсиноя. Изображение на монете

Птолемей III.Изображение на монете

На юге Египта Птолемеем II была заложена колония Саба, а на мысе Дире был основан город Береника Эпидира. Агатархид, Страбон и Плиний упоминают об этих поселениях, располагавшихся в непосредственной близости от внутренних областей Африканского континента, где отлавливались и временно содержались слоны. Цепь приморских городков протянулась до Филотеры и Миос-Гормоса и служила транзитными базами между морем и приморскими областями Эфиопии. От Верхнего Египта через пустыню к берегам Красного моря были проложены две дороги. Один путь заканчивался у порта Миос-Гормос, а другой — у порта Береника.

Именно греки первыми научились приручать и дрессировать африканских слонов. Отловленных в глубинах Африки животных доставляли в Александрию на больших беспалубных кораблях, получивших название "слоноперевозчики"[141].

За свое долгое царствование Птолемей II смог собрать 400 четвероногих гигантов[142]. Обладая значительным войском и большим числом боевых слонов, преемник Птолемея II Птолемей III Эвергет (246–222 гг. до н. э.) добился успеха в войне против Селевка Каллиника. Во время III Сирийской войны египетские войска даже захватил столицу Селевкидов Антиохию на Оронте, покорили всю Финикию и Сирию и вторглись на север Месопотамии. Лагиду досталась богатая добыча, в том числе значительное количество индийских слонов, которые пополнили стойла в Александрии [Hieronym., Dan. II; Diod. III, 18; 41].

Карта Египта, Эфиопии и Аравии в Ш-П вв до и. э.

Карта Африки, исследованной Птолемеями

Птолемей Эвергет продолжил создавать поселения в Африке. Согласно Диодору, по его приказу полководец Симмий посетил эфиопские приморские города и проинспектировал процесс отлова слонов. Египетский царь лично возглавил экспедицию во внутренние районы континента и распространил свое влияние до самых отдаленных уголков Эфиопии[143]. При Птолемее Эвергете отлов этих животных стал производиться в еще более широких масштабах. Возможно, со времени его правления их стали доставлять в Александрию по суше, что было менее опасно и менее дорого, чем по морю.

Птолемей IV Филопатор (222–205 гг. до н. э.), наследник Птолемея III, имел в своем войске 500 слонов, однако только 73 из них, вероятно, наиболее сильные и хорошо подготовленные, принимали участие в битве при Рафии[144]. Этот царь хотел использовать гигантских четвероногих в качестве палачей непокорных иудеев. Для этого он "призвал Ермона, заведывавшего слонами, и приказал на следующий день всех слонов, числом пятьсот, накормить ладаном в возможно больших приемах и вдоволь напоить цельным вином, и когда они рассвирепеют от данного им в изобилии питья, вывести их на иудеев, обреченных встретить смерть" [Maccab., III, 5, 1].

Несколько раз Ермон выполнял полученный от Птолемея приказ, но каждый раз царь не решался начинать расправу. И все же роковой день настал. "А начальствующий над слонами, приведя зверей, можно сказать, в бешеное состояние благоуханным питьем вина, приправленного ладаном, вооружил их страшными орудиями, и рано утром, когда уже бесчисленные толпы стремились из города на конское ристалище, пришел он во дворец и напомнил царю о том, что предлежало исполнить. Царь же, полный сильного гнева, с нечестивым замыслом, вышел целым походом со зверями, желая в жестокости сердца видеть собственными глазами плачевную и бедственную гибель упомянутых людей. Когда иудеи увидели пыль, поднимавшуюся от слонов, выходивших из ворот, и следовавшего с ними вооруженного войска, и также от множества народа, и услышали сильно раздававшиеся клики, то подумали, что настала последняя минута их жизни и конец их несчастнейшего ожидания" [Maccab., III, 5, 30–32]. Когда царь со слонами и войском пришел на ристалище, где должна была начаться экзекуция, за обреченных на смерть вступились небесные силы. "Тогда слоны обратились на сопровождавшие их вооруженные войска, попирали их и убивали. Гнев царя превратился в жалость и слезы о том, что пред тем он ухищрялся исполнить". Птолемей вынужден был помиловать иудеев и даже устроить им пиршество [Maccab., III, 6, 15–36][145].

Птолемей IV. Изображение на монете

Терракотовая статуэтка из эллинистического Египта, изображающая боевого слона, на котором сидит воин в тяжелом вооружении (Para bellum. 2008. № 29. C. 17)

Терракотовая статуэтка из эллинистического Египта, изображающая боевого слона (II в. до н. э.) (Para bellum. 2008. № 29. С. 19)

Терракотовая лампа из эллинистического Египта, изображающая боевого слона (II в. до н. э.) (Para bellum. 2008. № 29. С. 15)

Последнее свидетельство присутствия в египетской армии слонов относится ко временам Птолемея VI Филометра (180145 гг. до н. э.). Именно эти животные стали причиной гибели царя. После победы у Антиохии над Александром Баласом лошадь Птолемея, напуганная ревом одного из четвероногих гигантов, сбросила своего наездника так, что тот, ударившись о землю, сразу же скончался[146].

Как выглядели боевые слоны Птолемеев? Были ли в их вооружении какие-либо отличительные особенности? Н. Секунда реконструирует вооружение боевого слона Птолемеев на основе одной терракотовой статуэтки птолемеевской эпохи. Статуэтка изображает украшенное гирляндами животное, на спине которого находится башня в виде деревянной клети. Такая башня вряд ли имела военное назначение; более вероятно, что подобные сооружения устанавливались на слонах в мирное время для проведения какой-либо торжественной церемонии[147]. По-видимому, башни и вооружение слонов Птолемеев мало чем отличались от тех, которые использовались в армии Селевкидов или других государств того времени. Так, например, относящаяся к тому же периоду терракотовая лампа в виде фигуры боевого слона очень сильно напоминает селевкидскую статуэтку из некрополя Мирины с той лишь разницей, что широкие уши и выступающий лоб слона указывает на его африканское происхождение.

Известно, что должность элефантарха просуществовала в государстве Птолемеев вплоть до конца его истории [Flav., Iud., XIII; Maccab. III, 5, 1]. Когда римляне стали повелителями Египта, они продолжили отлов слонов, организованный Птолемеями, и доставляли их по морю. Псевдо-Арриан сообщает, что центром торговли слоновой костью был город Аксум в Эфиопии и этот товар привозили в порт Адулис (Per. mar. Eryth.).

Существует мнение, что после поражения египетских слонов в битве при Рафии Птолемеи перестали придавать большое значение слонам африканского происхождения и использовали их лишь для торжественных церемоний. Боевыми животными служили те немногие индийские слоны, которые могли находиться в распоряжении египетских царей[148]. Но сражение при Рафии было не первым столкновением египетской и сирийской армий. Очевидно, что и ранее Птолемеям не раз случалось выводить своих слонов против индийских слонов Селевкидов. Каков бы ни был результат, Птолемеи не прекращали предпринимать усилия по отлову слонов. Вероятно, причина исчезновения этих животных из египетской армии была другая и не зависела от их якобы низких боевых качеств. Прежде, чем отправлять охотничьи экспедиции в глубины Африки, египетским царям было необходимо как-то договариваться с правителями Мероэ[149] (Эфиопии), поскольку слоны водились в самом сердце этой страны на острове Мероэ. Экспедиции на мероитскую территорию предпринимались неоднократно, и это, вероятно, способствовало тому, что и сами туземцы научились от египтян использовать слонов в военных целях. Арриан в "Искусстве войны" даже сообщает, что эфиопы умели дрессировать слонов еще до македонян [Arr., Ars tactica, II, 2]. Впрочем, подобная информация представляется маловероятной[150]. Однако эфиопы очень быстро переняли египетский опыт. Характерно, что погонщики слонов в птолемеевской армии были, по всей видимости, неграми. Так, на росписи гробницы в Мириссе (Шисбет Мераса, Палестина) изображен боевой слон, а рядом с ним негр-корнак, держащий в руках стрекало[151]. В Риме вожаками слонов также были эфиопы. "Крошечный эфиоп приказывает, чтобы слон опустился на колени", — сообщает Сенека [Seneca, Epist., LXXXV][152]. Марциал утверждает, что "слон во всем подчиняется погонщику-негру" [Martial., I, 104][153].

Уже в III в. до н. э. эфиопы обзавелись боевыми слонами. На стене храма Апедемака в Мусавварат эс-Суфре, возведенного царем Арнекамани (235–218 гг. до н. э.), можно видеть покрытых попонами слонов, которые сопровождают пленных[154]. По-видимому, именно тот факт, что правители Мероэ увидели в этих животных очень ценное военное средство, привел к тому, что они перестали спокойно относится к охотничьей деятельности Птолемеев. Лишив египтян доступа на свою территорию и преградив им путь в глубины Африки, эфиопы тем самым нанесли непоправимый ущерб военному потенциалу Птолемеевского Египта.

Тетрадрахма Птолемея I

На аверсе изображен Александр в шлеме в виде головы слона, на реверсе — сражающаяся Афина и орел, держащий в лапах молнию (Svoronos J. N. Τα νομισματα του Κρατους των Πτολεμαιων (Ptolemaic Coins). Athens, 1904. № 43)

Драхма Птолемея I

На аверсе изображен Александр в шлеме в виде головы слона; на реверсе — Зевс, на руке которого сидит орел (Svoronos J. N. Τα νομισματα του Κρατους των Πτολεμαιων (Ptolemaic Coins). Athens, 1904. № 24)

Бронзовая монета Птолемея V

На аверсе изображен Александр в шлеме в виде головы слона; на реверсе — птолемеевский орел (Sear D. R. Greek Coins and Their Values. Vol. 2: Asia and Africa. London, 1979 (reprinted 2000). № 7883)

Эфиопы продолжали использовать боевых слонов еще в IV в. н. э. Однако позднее по какой-то причине они отказались от этого, и уже в начале VI в. искусство дрессировки четвероногих гигантов было ими забыто. Косма Индикоплов, прибывший в Адулис в 518–519 гг., сообщает по этому поводу следующее: "Эфиопы не знают искусства приручения слонов, но, если царь пожелает иметь одного или двух для представлений, они ловят их, пока они молоды, и воспитывают их. Ныне страна изобилует ими…"[155].

Об использовании боевых слонов в Греко-Бактрии ученым было известно еще в XVIII в. благодаря сообщению Полибия о войне Антиоха III и Евтидема I[156]. Однако долго нельзя было сказать что-либо более или менее конкретное по данному вопросу. И это неудивительно. Ведь сведения литературных источников по истории Греко-Бактрии и индо-греческих царств весьма фрагментарны. Вместе с тем до недавнего времени отсутствовали крупные находки материальных памятников, относящихся к этим государствам. Лишь во второй половине XX — начале XXI в. были проведены масштабные исследования античного городища Ай Ханум на берегах Амударьи, эллинистического храма Окса в Тахти Сангине, сделаны важные открытия в археологических комплексах Кампыртепе, Тиллятепе, Старый Термез и др.

На протяжении многих десятилетий Бактрия — одна из сатрапий царства Селевкидов, была обязана поставлять слонов в царскую армию. Так, например, из месопотамских источников нам известно, что в марте 273 г. до н. э. 20 слонов были направлены наместником Бактрии в Сирию в армию Антиоха II, который вел войну с Египтом[157]. Однако после превращения Бактрии в самостоятельное государство эти животные стали очень важной частью ее собственных военных сил. Невозможно сказать, какую роль сыграли боевые слоны в борьбе за независимость Бактрии, были ли они в войске первой греко-бактрийской царской династии Диодотидов, а если были, то в каком количестве.

Самые ранние литературные свидетельства о наличии боевых слонов в греко-бактрийской армии относятся ко времени правления Евтидема I. Во время своего Восточного похода селевкидский царь Антиох III Великий поставил себе задачу возвращения утраченных восточных провинций, прежде всего Парфии и Бактрии. Победив парфян, Антиох III не смог добиться такого же быстрого успеха в Бактрии. Однако после победы сирийцев у р. Арий и двухлетней осады Бактр Евтидем заключил с Антиохом мирное соглашение (206 г. до н. э.), по условиям которого выдал ему всех своих боевых слонов [Polyb., XI, 34, 10].

Некоторую информацию, касающуюся боевых слонов в войсках индо-греческих правителей, которые вели свое происхождение от греко-бактрийских династий, мы можем почерпнуть из индийских письменных источников. Один из памятников буддийской литературы — "Милиндапаньха" ("Разговоры Милинды"), касающийся правления знаменитого индо-греческого царя Менандра I (середина — вторая половина II в. до н. э.), сообщает, что войско этого монарха состояло из четырех частей: пехота, конница, колесницы и боевые слоны[158]. Таким образом, традиция использования боевых слонов в греко-бактрийских войсках и других эллинистических армиях сохранилась и, по-видимому, упрочилась у индо-греческих монархов, что вполне объяснимо, поскольку их владения располагались в регионе, где обитали огромные животные.

Фалар из Эрмитажа с изображением слона (прорисовка) (Щукин М. Б. "Сарматские" серебряные фалары: "Греко-Бактрийский стиль" или "стиль Малибу" // Евразия сквозь века. СПб., 2001. С. 82)

Дополнительные сведения, касающиеся боевых слонов в Греко-Бактрии, нам могут дать предметы материальной культуры, найденные археологами на территории этого государства или хранящиеся в различных коллекциях. Наиболее примечательный памятник, который представляет в этом отношении для нас интерес, — конечно же, два фалара из собрания Эрмитажа (см. вкл., рис. 24–29). Можно согласиться с мнением М. Б. Щукина, что данные находки отличаются своей "эллинизованностью"[159]. К образцам греко-бактрийского искусства их причислила еще К. В. Тревер[160]. Фалары относятся к коллекции петровского времени и были найдены ок. 1725 г. До 1727 г. эти находки хранились в Летнем дворце Петра I, а затем — в Кунсткамере Академии наук. В 1859 г. они были отданы на хранение в Эрмитаж.

Фалары сделаны из серебряного тонкого листа, само изображение вычеканено. Рассматриваемые находки имеют диаметр 24,7 см и вес 634,5 г.[161] Изображения на фаларах практически идентичны и различаются лишь тем, что одно является зеркальным отражением другого. Поэтому в дальнейшем для удобства мы будем давать описание только одного фалара.

В передаточной описи Кунсткамеры № 135 фалар обозначен как "щит, на котором изображен слон", находившийся среди вещей, обнаруженных "частью около Астрахани и в стране между Камою и Волгою, частью вырытых из татарских могил в Сибири"[162].

Согласно общепринятому мнению, фалар является украшением сбруи коня[163]. Сразу заметим, что подобная гипотеза носит сугубо теоретический характер и не может быть принята ввиду больших размеров фалара. Учитывая характер изображения, диаметр фалара и расположение креплений для ремней на его тыльной стороне, гораздо более вероятным представляется, что данная находка являлась элементом украшения, или скорее знаком отличия, которым награждали слонов за отвагу. О том, что такая традиция существовала, нам доподлинно известно благодаря сообщению Плиния Старшего [Plin., NH, VIII, 11][164]. Вероятно, фалар висел на груди слона и в каком-то смысле играл ту же самую роль, что и фалеры римских центурионов.

Бой греко-бактрийской армии с индийцами. Реконструкция А. А. Попова, И. В. Кирсанова

На фаларе изображен боевой слон с башней на спине; внутри башни находятся два воина[165]; башня имеет зубцы и бойницы крестообразной и стреловидной формы — явное свидетельство античного влияния. Один из воинов изображен в типично греческом шлеме, другой — то ли с густой шевелюрой на голове, то ли в чалме. Таким образом, второй воин — скорее всего, иранец или индиец. Оба вооружены небольшими копьями или дротиками. На шее слона сидит погонщик в чалме, очевидно, индиец, который держит в руке стрекало[166]. Из украшений слона можно отметить массивный колокольчик на шее и попону с изображением гиппокампа — змееподобного чудовища[167].

Тетрадрахма Деметрия I

Обол Деметрия I

Фалар демонстрирует синтез греческой и индо-иранской культур. Греческое влияние проявляется в изображении тяжеловооруженного воина, стоящего в башне, форме башни, и украшении на попоне в виде гиппокампа. Индо-иранский контекст также очевиден: корнак-индиец, второй воин в башне, которого можно назвать "оруженосцем" воина в греческом шлеме. Таким образом, греко-индо-иранские черты стали ассоциироваться с Греко-Бактрией и ее завоеваниями в Индии, где все три начала сплелись воедино. Мы можем предположить, что фалар из Эрмитажа был работой греческого мастера, проживавшего, вероятнее всего, или в государстве Селевкидов, или в одной из его частей, получивших независимость, то есть в Греко-Бактрии, или каком-то индо-греческом царстве.

Тройная бронза Деметрия I

Коммеморативная тетрадрахма Агафокла I, посвященная Деметрию I

Важную информацию о боевых слонах в Греко-Бактрии и индо-греческих государствах мы можем получить на основании нумизматических источников. На серебряных монетах Деметрия I (около 190–171 гг. до н. э.), сына Евтидема I, царь изображен в шлеме в виде головы слона[168]. Подобный портрет Деметрия встречается и на коммеморативных тетрадрахмах Агафокла I[169]. Мы знаем о том, что Деметрий покорил часть Индии, превосходящую размеры индийских владений Александра Великого [Strab., XI, 11, 1; Just., XLI, 6]. Вероятнее всего, покорение данных территорий сопровождалось сражениями, в которых принимали участие слоны. Причем сложно сказать, чем прославился Деметрий I, получивший прозвище "Аникет" ("Непобедимый") — победой над большим количеством слонов противника или же широким и эффективным использованием этих животных в своей армии. Может быть, Деметрий изобрел какой-то новый метод в борьбе со слонами или усовершенствовал тактические приемы и вооружение отрядов боевых слонов? Как развивались события, можно лишь предполагать. На голове победоносного монарха красуется "слоновый шлем" — символ его побед над индийцами. Столь претенциозное изображение шлема, без сомнения, было своеобразной пропагандой среди подданных Деметрия. Изображение головы слона с колокольчиком на шее мы видим и на бронзовых монетах этого правителя[170].

Бронза Евкратида I

Двойная бронза Антимаха I

Бронза Антимаха I

Полудрахма Аполлодота I

Полудрахма Аполлодота I

Бронза Менандра I

Бронза Менандра I

Тетрадрахма Лисия I

Бронза Лисия I

Драхма Лисия I

Бронза Лисия I

На серебряных монетах Лисия I (около второй половины II в. до н. э.), одного из индо-греческих царей, изображается головной убор, идентичный тому, который представлен на монетах Деметрия I[171]. Вероятно, таким образом Лисий пытался продемонстрировать свою приверженность династии Евтидемидов, к которой принадлежал Деметрий I и к которой, скорее всего, относился сам Лисий. Подобное изображение встречается и на квадратных бронзовых монетах индогреческого царя Деметрия III Непобедимого[172].

Евкратид I Великий (около 171–145 гг. до н. э.) также чеканил на своих монетах изображение слона, но без вооружения. Известно, что Евкратид смог не только поднять восстание в Бактрии против Деметрия I, но и отторгнуть его индийские владения [Strab., XV, 1, 3; Just. XLI, 6, 1]. В последние свои годы жизни он совершил поход в Индию [Just., XLI, 6, 1]. Монеты на греческом и индийском языках также являются свидетельством владычества Евкратида над индийскими территориями[173].

Тетрадрахма Антиалкида I

Тетрадрахма Антиалкида I

Бронза Антиалкида I

Изображение слона на монетах многих индо-греческих царей II–I вв. до н. э. могло быть связано не только с военным делом. Слоны были своеобразными символами Индии и особо почитаемыми животными. Достаточно вспомнить о слоноголовом Ганеше — боге мудрости и устранителе препятствий. Эти животные были также символами богатства, и недаром в античной литературе неоднократно упоминается о том, как высоко они ценились в индийском обществе [Strab., XV, 1, 43].

Монеты, на которых изображается слон, индо-греческими правителями чеканились как серебряные, так и бронзовые. Причем существует серебряный аттический чекан стандартной круглой формы (монеты Аполлодота I[174] и Антиалкида I[175]) и серебряный чекан квадратной формы, типичный для индийских территорий (монеты Аполлодота I[176]). Бронзовые монеты также были как круглой формы (монеты Антимаха I[177], Лисия I[178] и Зоила II[179]), так и квадратной (монеты Антимаха I[180], Менандра I[181], Лисия I[182], Антиалкида I[183], Гелиокла II[184], Епандра I[185], Архебия I[186]).

Бронза Гелиокла II

Бронза Епандра I

Статуэтка, возможно, изображающая Деметрия I. Музей Метрополитен. Нью-Йорк

Бронза Архебия I

Есть еще одна очень интересная находка. Это бронзовая статуэтка, обнаруженная в Египте, которая находится сегодня в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Статуэтка представляет обнаженного воина в шлеме в виде слоновьей головы. Невозможно однозначно ответить на вопрос, кого именно изображает эта статуэтка, но существует мнение, что это именно Деметрий I — царь Бактрии[187], который, возможно, сидел верхом на слоне. Так монарх, воин, командующий армией демонстрировал свои физическую ловкость и воинскую отвагу, что было данью древней греческой традиции, проявлением агонального духа и стремления к калокагатии.

Вероятнее всего в Греко-Бактрии существовала обычная для эллинистического времени тактика ведения боя. Основную силу войска составляла фаланга тяжеловооруженных копьеносцев-сариссофоров, вооруженных и обученных по-македонски. Вместе с фалангой большая роль на поле боя принадлежала боевым слонам. Как правило, их располагали перед фронтом войска. Задача, которая возлагалась на них, заключалась в прорыве вражеского строя. В случае если противник оказывал упорное сопротивление, греко-бактрийская фаланга расступалась, давая слонам пути для отступления. После отхода слонов в бой вводили различные пешие и конные подразделения.

Бронза Зоила II

В столкновениях между греко-бактрийскими, индо-греческими и индийскими войсками, по всей видимости, нередки были и единоборства слонов, подобные тем, о которых рассказывает Полибий, описывая сражение при Рафии. Индия во II в. до н. э. была местом столкновения многих правителей, обладавших контингентами боевых слонов. Вспомним лишь покорение индийских территорий Деметрием I и Менандром I, борьбу за власть между Евтидемидами и потомками Евкратида I, узурпировавшего власть в Бактрии при Деметрии I и даже победившего последнего в Индии. Эллины воевали не только с индийцами, но и между собой, возможно, даже используя отряды индийских наемников.

Греко-бактрийская армия. Рис. И. В. Кирсанова