Бог войны. Назад в нулевые!

Глава 4

— Ни за что, — резко бросает один, который бегал с гвоздем.

— Кхе-кхе, а если немного подумать? — включаю Длань Марса, и свет моей руки вновь озаряет всю камеру.

— Э, хорош, брат! — выпаливает пацан, инстинктивно хватаясь за место, куда лупил его магией.

— Чушпана одного прессанули. Там, мобилу лоховскую отжали. Вот, на пятнадцать суток закрыли, — отвечает за него другой черт.

— В-о-от, так-то лучше, друзья, — снисходительно улыбаюсь я, но даю понять, что спуска не будет.

— Маловато пятнадцать суток. Вот раньше ворам руки рубили. Хорошее тогда было время, двенадцатый век. Моя молодость! — с ностальгией добавил я.

Все трое уставились так, будто я превратился в сатира с кривыми рогами, и принялся играть на свирели.

— Эмм, то есть молодость человеческой цивилизации, — добавил, чтоб не выглядеть полным дебилом. Потом резко нахмурился и вернулся к основной теме.

— Так, боевики недоделанные, какого хрена вы на меня наезжали? — Спросил, желая понять, что к чему. Хотя многое и так было ясно...

— Слышь, а ты что благородный? Магия только у аристо бывает. Их в такие обезьянники не закрывают, — вдруг сказал главный мачо.

— Вопросы здесь задаю я! — быстро заткнул ему рот. — Вот ты мне как раз и ответишь. Иначе завалю твоих дружков, а потом тебя вместе с ними.

Несмотря на слабое тело и не самый мужественный голос, придурки поддались на угрозы. Еще бы, ведь я перед этим болтал с ними на «языке жестов», который лучше всего доносит всякую информацию.

Парнишка посмотрел на подельников, которые как бы согласились «дать показания». Затем тяжело выдохнул, шмыгнув разбитым носом, и произнес:

— Нам это... Угрожали короче. Сказали тебя прессануть, иначе нам жопа будет. Мы не хотели сильно.

— Да, просто чисто пугнуть, да и все, — промямлил другой член банды, который быстро растерял свою крутость.

— Хмм так и думал, — с досадой цежу сквозь зубы, а после обращаюсь к подонкам. — И как по-вашему называется человек, помогающий ментам прессовать других арестантов?

Малолетки стыдливо переглядываются между собой. Один из них, не поняв моего намека, произнес слово «Вафлер?».

— Нет! Кондитеры тут ни при чем. Я знал многих изготовителей вафель, они и то так не поступали, — поучительно говорю пацанам.

Но судя по выражениям рож, нравоучения тут не помогут. Да и я привык Воевать, а не читать долгие лекции школоте.

— Ты! — резко обращаюсь к лысому главарю, от чего тот вздрагивает, разевая широкий рот. — Как твое имя, солдат?

— Че? Ну это... Болт, — испуганно выдает он.

— Нормальное имя, смертный! — недовольно ведя бровью, повторяю вопрос.

— Ну, так это... Болдин Николай Павлович, — нехотя выдавливает он, будто говорит что-то подлое и дурное.

— Так вот, Николай Павлович, — одобрительно киваю ему. — Сейчас расскажешь мне все о жизни в империи. Чем живет страна, что вообще происходит? Понятно? А вы... Вы будете помогать ему с лекцией. Начинаем.

Троица вытаращилась на меня снова, считая, что я точно свихнулся.

— Это, а ты чего? Сам не знаешь? — спросил один.

— Тебя как зовут? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Заяц я.

— Что? Нормальное имя! — гневно бросаю ему.

— Это нормальное, так-то. Фамилия Заяц, зовут Ваня.

— Угу, слушай сюда, Заяц Ваня, меня по голове отходы... то есть мусора настучали. Память наполовину отшибло. А ваш рассказ поможет ее вернуть. Вот и все. Вам не сложно помочь бог... хорошему человеку, надеюсь? Ну вот. Тогда давай, начинай, Николай.

Мои пояснения еще больше запутали трех молодчиков. Пацаны сидели как на иголках с глазами по пять рублей. Ладно, я не золотой слиток, чтоб меня все любили. Потому спокойно слушаю их рассказы, стараясь быстрее составить картину происходящего.

Из обрывков фраз не самых лучших ораторов удается понять основные особенности этого времени. Итак, империей правила одна династия. Она имела свои взгляды на развитие страны и жизнь обычных людей.

Лет пятнадцать назад на смену пришла другая династия, в результате большого переворота. Новая высочайшая фамилия стала быстро менять политику, проводить реформы и выстраивать все по-новому.

В итоге, общество раскололось на тех, кто поддерживал «старого императора» и считал, что лучше жить скромно, зато стабильно и предсказуемо.

Другие выступали за «нового самодержца», который обещал улучшение жизни, но с определенными рисками и проблемами.

Были еще третьи, кто говорил о необходимости реформ, но на другой лад. Кто-то винил во всем дальние страны и даже инопланетных пришельцев. А были и те, кто просто хотел заработать, причем, много и... без работы.

Потому в разгар больших перемен преступность всех мастей расцвела буйным цветов. Такой всплеск назвали «разбойными девяностыми». И по словам императора: он давно канул в лету, как только наступил новый век.

Но в провинциальных городах, а особенно в ПГТ, девяностые никуда не ушли. А судя по тому, что я видел сегодня, они даже не собрали вещички, планируя гостить очень долго.

Что ж, теперь ясно, почему все разговаривают на жаргоне и бросаются друг на друга как звери. Интересно, в больших городах тоже так?

Кстати да, моя семья живет в крупном городе. А я как раз в ПГТ, в какой-то дальней глуши. Странно, это все очень странно... Надо порыться в памяти смертного, и найти нужную информацию, как только покину темницу.

— Ну про диски ты в курсе хотя бы? Там типа сразу сто песен. Не то что эти кассеты тупые. Как дебилы раньше карандашами мотали, — продолжал вещать Болт. А другие ему дружно поддакивали.

— Диски? Да, диски — это хорошо, но опасно. Вон на первой Олимпиаде в Древнем Риме мне диском в башку заехали... Геракл, бастард чертов! — сказал я, как в бреду, понимая, что вселился в тело очень непростого парнишки, чья судьба еще подкинет сюрпризов.

— То есть да. Все понятно. Память уже возвращается, — добавил погромче рассказчикам и велел им замолкнуть.

В тот момент дверь в камеру с грохотом распахнулась. На пороге появился стражник, который меня позвал.

— Светлов! На выход! Быстрей, давай, шевели булками... — прогремел суровый военный.

Эх, в былое время я б обратил его в пепел. А сейчас, лишь бросаю презренный взгляд и выполняю приказ. Меня выводят из комнаты, запирают дверь и провожают по длинному коридору.

Спустя меньше минуты, вновь сижу в кабинете следователя и рассматриваю узор на уродливых желтых обоях, которые смотрятся еще хуже в свете электрической лампы.

Следак делает вид, что меня нет. Тянет время, молчит. Лишь потом отрывает глаза от бумаг и задает вопрос с хитрой ядовитой ухмылкой.

— Ну? Как тебе жизнь арестанта? Понравилось, м? — говорит так, будто сейчас сдохнет от радости.

— Ага, вроде норм. Покои большие, просторные; прохладно, есть где поспать. Уборную б еще получше отгородили. А то, запах, знаете ли, не особо, — говорю максимально просто, стараясь взбесить мента.

— Что? Издеваться решил... гражданин??? — с досадой шипит он сквозь зубы, сжимая сухой кулак до белых костяшек.

— А что не так, господин? Ваш «хитрый план» провалился? Бывает. Только сильно не плачьте при мне, иначе бумаги зальете, — выдаю с легкой улыбкой и весело подмигиваю придурку.

— Чего, сопляк? Бредить начал! Щас мы тебя живо на вещества проверим! Может быть ты из этих, из наркоманов?! — взрывается следователь, пытаясь меня запугать.

Но вызывает лишь легкую усмешку и встречную атаку с моей стороны.

— Угу, может быть. Зато не из грязных подонков, как вы, — заявляю, многозначительно подняв бровь. — Настроили против меня ту шпану, решили прессануть чужими руками, чтоб выбить нужные показания. Ну-ну, так держать, уважаемый. Впервые вижу, чтоб муж в погонах настолько себя позорил. Аха-ха, вам теперь не отмыться. Не завидую вашей никчемной судьбе.

От моих слов оперативник кашляет, давясь собственной слюной. Багровеет, пучит глаза и кривляется. Такое чувство, что в него вселилась орда низших демонов. Лишь спустя какое-то время, он возвращает дар речи и с гневным визгом вопит:

— Ах ты, падаль малолетняя, гнида! Крутым себя что ли почувствовал? Да я щас ребят позову, тебе почки отсадят, свинья!!!

— Хах, позовешь? То есть ты настолько никчёмный? Ну что же. Зови своих грязных шавок. Только это не спасет твою честь, смрадный червь, — непринужденно бросаю я и немного качаюсь на стуле.

А что? Я уже почти слился с телом. Магии хватит, чтоб отбиться от смертных. На моей стороне правда, а следак не хочет выносить сор из избы. Так что у меня в руках больше козырей, чем может показаться сначала.

А вот пол под милиционером горит, и не только он. Оперативник это хорошо ощущает, окончательно выходя из себя.

— Т-т-варь! Говнюк мелкий! — вырывается изо рта следователя, а его маленькие глаза горят, как раскаленные угли.

Оперативник хватает книгу для записей информации, кажется, она называется ежедневник. Размахивается ей со всей дури и пытается стукнуть меня по лицу.

Одно легкое движение, и я ухожу от атаки. Следак падает грудью на стол и рычит, словно пес самого Аида. Такое чувство, что он сейчас превратится в животное или просто сдохнет от гнева.

Но концовку представления увидеть не удается. Ведь в кабинет резко заходит какой-то мужчина.

Усатый дядька в милицейской форме, примерно пятидесяти лет. Судя по виду, какой-то начальник. Он властно окидывает кабинет взглядом и снисходительно обращается к моему следаку.

— Зубов, ты что буянишь? Поберег бы «мотор» от стресса. А то схватишь инфаркт, как Никитич. Новый век посмотреть не успеешь, — говорит, слегка усмехаясь и переводя взгляд на меня.

— Да, господин майор. Извините, — со смущением и испугом пролепетал стражник, поправляя форму и садясь в кресле немного ровнее.

— В чем-дело-то хоть? Что у вас за сыр-бор тут творится? — повел бровью усач, понимая, что что-то не так.

— Все нормально, господин. Без происшествий. Просто вот архаровец этот... — ответил Зубов, пренебрежительно указав на меня. — С толпой отморозков на людей возле центрального ДК бросился. А подельников сдавать не желает. Вот, работаем потихоньку. Информацию, это самое, добываем.

Майор немного нахмурился, деловито прищурился и разгладил усы.

— На людей напал, говоришь? — как бы невзначай процедил он. — Не на банду Куронова ли? Эти «люди» девочку тогда изнасиловали, так еще отмазаться умудрились по малолетке.

— Да, но это не значит, что можно... Кхе-кхе, его дружки еще хуже будут. Там вообще отморозки последние! Кости вон одному поломали, голову проломили, утырки, — быстро выпалил Зубов понимая, что попал в не лучшую ситуацию.

— Отморозки, говоришь, значит? Все ясно. Ладно, я сам сейчас разберусь, — констатировал начальник, голосом не терпящим возражений.

— Да, господин, но...

— Никаких «но», Зубов, все хорошо. Иди отдыхать. Там ночь уже на дворе. Давай, не канифоль мне мозги. А этот юноша пойдет со мной на беседу. Посмотрим, чего он скрывает и кого покрывает, — сильнее нахмурив брови, отрезал майор.

Зубов поерзал в кресле, немного помялся, но перечить, конечно, не стал.

И вот, меня берет за толстовку большая рука майора и ведет куда-то по коридору. Так, надо применить Длань Марса, пока не поздно. Видно, этот усач тоже что-то задумал.

Наверняка хочет меня расколоть, используя прием «добрый стражник», который как бы на стороне узника, а на самом деле творит то же зло, что другие.

Напрягаюсь, понимая, что усатый привел меня в какой-то глухой закоулок. Вдруг майор резко прижимает меня к стене и выдает:

— Ну привет, что ли, Шурик! Ты еще меня помнишь?

Это особый прием? Уловка или какой-то бред? Всматриваюсь в глаза усатого милиционера и вижу, что он хорошо ко мне расположен. Причем, специально так не сыграешь. Видно, парень ему знаком с малых лет.

— Здравствуйте, господин. Нет, к сожалению, не особо припоминаю, — говорю, пытаясь максимально соответствовать новому телу.

— Ох, прости. Так и думал. Я Жданов, Михаил Алексеевич. Ну, друг твоего отца — дядя Миша, — с весельем, но в тоже время с какой-то тоской говорит мне майор. — Мы раньше много общались, когда он здесь больше был. Хороший простой мужик. Даже не скажешь, что из дворян.

— Да. Он такой, это точно, — бодро кивнул головой, понимая, что поддакиваю наугад, и память парня об отце пока заблокирована.

— Эх, помню время, как Андрей Сергеич мне помогал. Даже не думал, что благородные так щедры. Особенно тогда, в девяностые, — протянул с ностальгической улыбкой майор.

Потом вдруг резко нахмурился и посмотрел на меня как-то странно.

— Стой, а ты чего тут загораешь? И что на тебе надето? — спросил упавшим голосом, будто видел нечто ужасное.

Я тут, потому что батя послал меня в пешее эротическое путешествие или что-то типа того. А надеты на мне дешевые джинсы с вещевого рынка да облезлая толстовка «Найк», сделанная в Китайской империи. Типичное платье простолюдинов для этих мест.

Но говорить об этом вслух я не стал. Хотя майор и сам догадался.

— Умм все понятно. Проблемы с отцом начались? Помню, он говорил, что магия у тебя не раскрылась. Бывает, бывает. В высшем свете — это серьезное дело. Ну ты это, не падай духом, держись, — по-отечески сказал Михаил Алексеевич, хлопая меня по плечу.

Затем силовик резко нахмурился и спросил:

— Кстати да, что на дискотеке той было? С чем тебя наряд принял, Шура?

— Да вот, господин, случайно не там оказался, — мямлю, максимально прикидываясь несчастной жертвой. — Ничего плохого не делал, а тут на тебе, все свалилось.

Вкратце рассказываю про разборку двух группировок. Описываю, как меня самого чуть не кокнули. Говорю, что хотел оказать помощь раненным, а тут милиция подскочила, и давай грести, будто бы так и надо.

В отличие от истеричного подчиненного, усач мне охотно поверил. Еще бы, с такой репутацией и телом, меня глупо в чем-то подозревать. А сбитые кулаки затянулись благодаря магии, так что улик никаких.

Выслушав мою версию, Михаил дружелюбно кивнул головой и даже немного утешил.

— Ладно, с этим разобрались, — сказал он. — Ты это, не обижайся на Зубова. Он хороший мент, но со своими закидонами, знаешь ли. С ним построже надо быть иногда.

Ага, закидоны у него еще те. Натравить на слабого подозреваемого толпу отморозков. За такие закидоны в мое время в вулкан бросали. Но я не в том положении, чтобы что-то доказывать.

На автомате говорю «Да понятно». Майор широко улыбается и проводит рукой по моей голове, как бы говоря: «Ууу сорванец какой шустрый» или типа того.

— Ох, вымахал ты, Сашка, конечно. Время летит, что поделать... Так, смотри, там не кисни. С батей налаживай отношения, не ершись. Сейчас мои охламоны тебя отвезут. И вот еще что. На возьми. Только не отказывай, пригодится. Считай, это в счет долга перед твои стариком, — скороговоркой выдает оперативник, всучив мне пятьдесят рублей Российской Империи.

Судя по воспоминаниям носителя, это не очень много. Но по меркам пацанов из «панельного гетто» прям-таки нехилая сумма.

— Спасибо. Да поможет вам богиня Жизни! — бодро говорю, принимая деньги.

Конечно, это неправильно, все ж я — бог, а не нищий. Но отнекиваться сейчас будет глупо. Да и спорить с майором не стоит.

— Что? А ну да, тебе тоже здоровья, — подмигивает Жданов, не понимая моего пожелания.

Он уже собирается уходить. Как вдруг замирает, грозя мне указательным пальцем. И могильным голосом говорит:

— Да, это самое, по дискотекам особо не шляйся. Раньше были танцы, как танцы. Песняры, знаешь ли, Магомаев. А сейчас... Дискотека авария, Стрелки, Киркоров — румын недоделанный, да, прости господи, Моисеев. Вон наслушается молодежь эту шушару, и, давай друг другу рожи потом ломать...

Не особо понял его изречение. Но за долгие века жизни привык к тому, что отцы всегда ворчат на детей. Так что быстро кивнул, поблагодарил за помощь и отправился в указанном направлении.

Вскоре меня вновь посадили в милицейскую тачку, но уже на правах пассажира, а не преступника. Потом быстро домчали домой, по данному Ждановым адресу.

Хорошо, что он это сделал. Сам бы я не смог назвать место жительства. Ведь память парня еще не раскрыта, и я понятия не имел, где вообще проживаю.

Жилье там явно не лучшее. На облачный дворец не потянет. Скорей, что среднее между сараем и флигелем для прислуги.

Посмотрим, что ждет меня в той лачуге. Но лучше готовиться к худшему, держа, на всякий случай, ухо востро.

От автора:

Сюжет скоро свернет в другую (весьма интересную) сторону. Я не буду зацикливаться на одних «гопниках», это просто начало такое! И если вам заходит идея, не забудьте поставить лайк! Это сейчас очень важно. Спасибо)