Богатырь - не звание! (СИ)

Глава 36

— Княже, — робко произнес гридень стушевавшись под грозным взглядом Владимира. — К тебе там дружинники с Полянской Заставы с государственным делом. Звать?

Владимир нахмурился.

— С Полянской? Они ж несколько дней назад уже приходили. Прощение получили, не они виновны, а подлюка воевода. Чего ж им еще надобно?

— То другие, княже, — пояснил гридень. — Эти только-только прибыли. Пленника привезли.

— Что за пленника? — не понял Владимир. — Пусть к Претичу с этим, или еще к кому. Мало у нас что ли бояр на службе государственной?

Гридень пожал плечами.

— Говорят что только ты можешь в этом деле разобраться. Что-то странное случилось у них на заставе.

— Ладно, зови, — вздохнул князь. — Может и вправду дело серьезное.

Гридень сломя голову бросился за полянскими оставив заинтригованного князя ломать голову — что же могло случится на далекой заставе.

Дружинники не заставили себя ждать. Кряхтя от натуги, они втащили в княжескую горницу перевитое толстыми веревками тело.

— Ну? — грозно сдвинув брови молвил Владимир. — Что сказать имеете?

Вперед выдвинулся высокий молодой дружинник. Потупив очи что красна девица, парень громко шмыгнул носом. Того и гляди начнет носком сапога пол ковырять. Едва сдерживая улыбку, Владимир еще строже сдвинул брови.

— Княже, — выдавил наконец из себя парень. — Меня Ратишей кличут. Служу я тебе и Руси на Полянской заставе… Наши уже должны были тебе доложиться о предательстве…

Владимир степенно кивнул.

— Были ваши посланцы, были. Не держу я зла на дружину, виноват в том только воевода ваш… бывший. Эта гнида за предательства ответит. Изловят его непременно. А у вас, моим велением воеводой будет тот, кого сами выбрали.

Владимир с удовольствием отметил как посветлели лица дружинников.

— Но вы по другому делу? — напомнил им князь.

— Да, прости княже, — спохватился Ратиша. — Дело вот какое случилось. Вертаемся мы назад на заставу, аккурат когда посольство к тебе отправили. Вдруг глядь, а вдалеке, над лесом, свет загадочный. Вот наш сотник, который теперь воевода, и отправил нас проверить в чем там дело. Добрались мы туда тайно, смотрим, а там поле трупами хазар сплошь усеяно.

Услышав про хазар, лицо Владимира посерело. Неужто и эти нарушили договор о мире? Дружинник тем временем увлеченно продолжал рассказывать.

— Трупов море, но одни степняки, не одна тысяча, даже не один десяток пожалуй. А тех кто их порубил — ни следа.

— Что ж тут странного? — перебив его пожал плечами Владимир. — Раненых и убитых с собой забрали, не захотели воронам на обед оставлять.

Ратиша замотал головой.

— Тогда бы следы повозок остались, а там следы только до этого места, да потом обратно в степь. Словно дойдя до Руси все хазары перессорились, да друг друга перерубили.

— Что ж, — согласился Владимир. — И такое могло быть. Повздорили мелкие каганы, решили что самостоятельно больше награбят… Вот и произошла резня.

Ратиша вздрогнул вспомнив виденную картину.

— Дак там все так покромсаны, что и не разберешь кому какой кусок принадлежал. Да еще и с конями. И самое странное, никто убитых не шарил. А там на многих такие украшения… Вот!

Ратиша вытащил из кармана золотой перстень тонкой работы. Игриво сверкнул удивительной чистоты камень. Такой перстень тянул на целое состояние. Покрутив перстень в руках, Владимир бросил его обратно дружиннику.

— Оставь себе, — и подумав добавил — Всякое бывает. Может кто из старших богатырей… Хотя никто из них в ту сторону не ездил. На других кордонах были… Это все?

— Нет, княже. Приметили мы вдали брошенные обозы и шатер белоснежный. Решили проверить что в том шатре. А там…

Ратиша сделал эффектную паузу и ткнул пальцем в связанное тело.

— Вот он. Пьяный вдрызг. Храпит так, что поджилки трясутся. Весь в крови, но ни одной раны. Кольчуга вся изодрана… Мы сразу решили, что с убитого снял, а потом вино в шатре нашел и неудержался.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно протянул князь. — Поверните-ка лицом…

Дружинники с готовность повернули храпящее тело. Едва разглядев лицо, Владимир отпрянул как-будто увидев ядовитую змею.

— Как посмели! — голос князя звенел от негодования. — Али не знаете, что велено не пускать его в Киев!

Дружинники бухнулись на колени.

— Не гневайся, княже! — скороговоркой затараторил Ратиша. — Известно про то нам. Только подумали мы… Что в сговоре он с хазарами. Что отомстить за позор удумал!

— Вот как? — мигом остывая буркнул князь.

— Сам посуди, княже. Что бы ему еще в тех краях делать, как не к хазарам идти? Да и ни оружия при нем, ни коня. Как есть мозги от вина сдвинулись, вот и решил в отместку провести хазар лесами до Киева. Мимо застав, он же прекрасно знает где какая, мимо городов и деревень. Небось и долю себе выторговал, что б на вино тратить!

Владимир задумчиво поскреб тяжелый подбородок.

— Коли так, то страшное дело он удумал. Твердята! — громко позвал князь гридня. Тот сразу засунул растрепанную голову в двери. — Твердята. Кликни кого в помощь, и этого в поруб.

Грозный перст князя указал на храпящего Василия.

— И что б сторожить как зеницу ока! — строго приказал гридню Владимир. — А как проспится, немедленно сообщить!

— А вы, — Владимир снова повернулся к дружинникам. — Отдохните, отоспитесь. Во дворе столы для пира накрыты, где поспать ключницу спросите. Идите.

Кланяясь дружинники вышли из горницы.

Владимир задумчиво рассматривал храпящего на полу Василия. Не спроста он там оказался. Вспомнил Владимир причину по которой изгнал его из Киева. Значит правдой были слова о нашествии хазар. Зачем же он пошел к ним? Без оружия, без коня…

Владимир тяжело вздохнул — похоже правы дружинники.

А Василий сладко храпел даже не догадываясь что его ждет впереди.

Шумно было на пиру у князя Владимира Красно Солнышко. В Золотой Палате, где пировали лучшие богатыри стоял несмолкаемый гул. Вернувшиеся с разных концов Руси, богатыри словно дети хвастались совершенными подвигами. Спорили кто больше супостатов в бегство обратил, кто больше голов срубил. И чем меньше оставалось в кубках вина, тем больше становилось супостатов и срубленных голов.

Особо завравшихся осаждали едкими шутками и отправляли на воздух освежить голову.

Воздух в палате был пропитан ароматами дорогих вин, и изысканных кушаний, что сбиваясь с ног день и ночь готовили сотни поваров. Но неблагодарные богатырские желудки предпочитали простое жаренное мясо сдобренное жгучими травками от которых в жилах горела кровь.

То тут, тот там, вспыхивали мелкие ссоры заканчивающиеся совместным распитием объемистого кувшинчика.

Только один богатырь не принимал участия в общем веселье — Асмунд. Грузный, седой, похожий на старого матерого медведя, он с увлечением поедал огромного, с него самого, вепря. Едва он отвернулся потянувшись за кувшином вина, как его сосед, чем то неуловимо похожий на него, только худой и жилистый, стянул блюдо с вепрем поставив на его место другое, с малюсеньким молочным поросенком.

— Это еще что? — проревел Асмунд перекрывая шум за столом. И стремительно развернулся к соседу. — Опять твои шутки, Рудый?

Рудый так старательно замотал головой, что длинный седой чуб на макушке взвился в воздух.

— Да ты что, Асмунд, разве ж я б смог! Просто когда ты в вепря воткнул нож, он сдулся.

— Как сдулся… — расстроенно протянул Асмунд. — И что теперь?

За столом начали настороженно прислушиваться к их разговору.

— А теперь вот что, — с готовностью стал объяснять Рудый. — Как дети лягух надувают знаешь? Вот и порося также. Только дуть нужно в пятачок. Только смотри, дуй сильнее. Слабо подуешь, у него только брюхо надуется, а тебе нужно что бы и мясо вздулось.

Серьезно кивнув, Асмунд наклонился к поросячему пяточку и набрав полную грудь воздуха мощно в него дунул.

— Рудый, он не надувается! — обиженно сказал Асмунд поворачиваясь к Рудому. — Рудый, ты где?

Хохот из десятка луженых глоток грянул так мощно, что казалось стены княжеского терема рухнут. Красный как вареный рак Асмунд, высматривал прячущегося Рудого, но того и след простыл.

В самый разгар пира, к Владимиру подбежал гридень и торопливо зашептал что-то на ухо. Глаза князя хищно сузились. Он кивнул и гридень побежал исполнять поручение.

— Други! — зычно, словно перекрывая шум битвы сказал Владимир. — Други!

Один за другим смолкли богатыри всматриваясь в лицо князя — что-то на этот раз скажет?

— Все вы вернулись недавно с дальних кордонов, где не щадя живота своего защищали покой Руси. Неведомая сила подняла против нас друзей и соседей.

Владимир оглядел серьезные лица богатырей.

— Но не только на тех кордонах были беды! — и Владимир рассказал богатырям о предательстве воеводы Наума и историю услышанную от Ратиши, не называя Василия.

Когда голос князя смолк, было слышно как под потолком жужжит одинокая муха. Мрачные богатыри, избегая смотреть в глаза князя, потупили очи.

— И что делать нам с тем предателем? — спросил князь обращаясь к богатырям.

— Голову с плеч… Деревьями разметать… На кол… — раздались разгневанные выкрики. — Княже, скажи кто супостат?

— Он! — резко взметнувшаяся рука Владимира указала на тяжелую дверь.

Головы богатырей одновременно повернулись в ту сторону. По палате прокатился дружный вздох изумления. В дверях, гордо вскинув голову стоял знакомый каждому из них Василий Игнатьевич. Как был, в рваной кольчуге, заскорузлых от крови рубахе и портах, босиком. На руках и ногах тяжелые ржавые цепи. И самое странное — седая как лунь голова.

— Ты?! Да как… Эх, ты… — Сокрушенно качая головами, богатыри презрительно отворачивались от Василия.

— Ну? — грозно спросил Владимир Василия. — Что скажешь в свое оправдание?

Усмехнувшись, Василий откашлялся.

— А ничего!

По палате снова прокатился изумленный рокот. Даже Владимир немного опешил.

— Как так — ничего. Значит признаешь вину тяжкую?

— Эх, князь, вроде умный ты, а дурак дураком, — вздохнул Василий. — Пусть те оправдываются, у кого совесть нечистая. А я всегда поступал по совести.

— Это предательство ты называешь — по совести? — горько рассмеялся Владимир. — Добро бы только мне за обиду мстил, ты же чуть всей Руси кровью не залил.

Василий покачал головой.

— Эх, князь, князь… Скор ты на выводы. Ну, раз считаешь что виноватым, зачем моего согласия спрашивать? Раз решил — руби голову. Не дождешься от меня оправданий!

Владимир задохнулся от такой наглости. Чуть Русь не погубил, а еще скалится!

— Стража! — рявкнул князь так, что задрожали на столе кубки. — Стража!

— Постой, князь! — раздался из-за княжеского кресла знакомый рев. — Больно скор ты на расправу.

Неведомо как прошедший незамеченным, Белоян вышел на середину палаты.

— Ты, князь, сам там не был. И те кто тебе поведали сами не видели как все было. Так с чего ты взял, что они правы?

Поморщившись, Владимир недовольно ответил:

— Ты же слышал, не хочет он в оправдание слова молвить. Стало быть так дело и было.

— А ты бы, стал оправдываться за то чего не совершал? — качнув мохнатой головой прорычал волхв.

— Не стал бы. Но при чем здесь это? — нетерпеливо ответил Владимир.

— Так зачем от другого требуешь?

Владимир, обречено вздохнув, тяжело опустился в резное кресло.

— Ладно, волхв, твоя взяла. Видимо знаешь что-то иначе не стал бы вмешиваться.

Напряженно следившим за разговором богатырям почудилось, что медвежья пасть растянулась в ехидной ухмылке.

— Вели принести Чашу.

Владимир вопросительно поднял бровь. Белоян торжественно кивнул в ответ. Богатыри разом загомонили соглашаясь с волхвом. Пусть проверят на Чаше. Коль соврет — останется Чаша пустой. А коль правду скажет, наполнится чудесным вином что пили деды-прадеды.

— Будь по-твоему, волхв. Принести Чашу!

Ожидавшие веления князя гридни, торопливо принесли чудесную Чашу.

— Что ж, Василий Игнатьевич, — усмехнулся Владимир. — Вот Чаша, подтверди что невиновен.

Растрепанная голова Василия отрицательно качнулась. Владимир ища помощи обернулся к Белояну.

— Вот видишь, боится он на Чаше поклясться.

Белоян покачал головой.

— Князь, князь… Прав он, умный ты, а… Вина его пока не доказана, что ж ты с ним как с татем обращаешься? Вели цепи для начала снять, а уж потом вежественно попроси рассказать как дело было.

Лицо Владимира покраснело от гнева.

— Цепи снять? Ну ладно, с рук снимем… Эй, там, кузнеца сюда! — крикнул Владимир и снова обернулся к волхву. — Но вежества к нему от меня не дождешься!

Кузнец, недовольно ворча сбил тяжелые цепи с рук Василия оставив при этом скованными лодыжки. Тот сразу с наслаждением размял затекшие от оков запястья.

— Теперь бери Чашу! — неприязненно бросил ему Владимир.

Василий нерешительно посмотрел на Белояна. Медвежья пасть ободряюще распахнулась.

— Бери, бери. И расскажи все с самого начала. Ничего не утаивая.

Василий взял Чашу и глубоко вздохнув начал негромко рассказывать:

— После того, как ты, князь, велел меня выпороть, решил я уйти из города. Не мог я после такого позора людям в глаза смотреть…

Долго рассказывал Василий. И чем дальше двигался его рассказ, тем больше вытягивались лица не только богатырей, но и самого князя. Даже медвежья морда Белояна удлинилась.

Много невероятного узнали в тот день те, кому посчастливилось оказаться в Золотой Палате.

Наконец рассказ Василия подошел к концу. Он глубоко вздохнул и закончил:

— И вовсе не держу я на тебя, князь, зла. По справедливости велел ты меня выпороть. Сам виноват я был. Слишком глубоко в горе свое ушел. А что не поверил моим словам… так тоже я виноват. Вино виновато…

— Ну-ка, князь, — рыкнул Белоян, — взгляни на Чашу.

Владимир перевел взгляд на чудесную Чашу и обомлел. Переливаясь через края, чудесное вино тонкой струйкой лилось прямо на выскобленный до бела пол. И лужа оказалась немаленькой. Увидавшие это богатыри радостно загомонили.

— Гляди-ка, не только не соврал, а наоборот поскромничал! — перекрыл все голоса глубокий бас Ильи Муромца. — Вот молодец парень.

Князь Владимир медленно встал, поднял руку призывая всех к тишине. Голоса смолкли.

— Снять цепи! — прогремел под сводами палаты голос князя.

Дождавшись пока разомкнутые цепи со звоном упадут на пол, Владимир обратился к Василию.

— Что ж, Василий Игнатьевич, — голос смущенного князя заметно подрагивал. — Несмотря на причиненную тебе обиду, не найдя поддержки, бросился ты спасать Русь. На верную гибель шел, лишь бы на Руси пролилось меньше слез. Земной поклон тебе, богатырь, от всей Руси!

И под изумленными взглядами богатырей, Владимир низко поклонился.

Смущенный такой благодарностью, Василий поклонился в ответ.

— Да не богатырь я уже давно…

Владимир усмехнулся.

— Знал я когда-то одного воеводу, что любил повторять: Богатырь это не звание, богатырь, это что-то в душе. Отныне, снова открыта для тебя Золотая Палата. Занимай свое место среди богатырей светорусских, Василий Игнатьевич.

Владимир поднял кубок, под одобрительный свист и топот богатырей.

— Выпей чудесного вина, Василий Игнатьевич. Выпей вместе со мной и со всеми богатырями, за процветание государства Русского!

— Прости, князь, простите вы, богатыри, — улыбнулся Василий ставя на стол чудесную Чашу. — Выпейте за меня этого вина, и не гневайтесь. Только с этого дня не беру я в руки кубков с вином.

Все, кто были в палате открыли от изумления рты. Только Белоян одобрительно кивнул Василию.

— Ну что ж… — сказал Владимир улыбнувшись. — Может ты и прав в своем выборе. Тогда просто к столу присядь, отведай кушаний.

— И за это спасибо, князь. Только позволь для начала домой сходить. Помыться надо, переодеться… Да и обрадовать двух друзей, что небось заждались моего возвращения.

И не дожидаясь ответа, Василий вышел из Золотой Палаты.