Божественный спор

Глава 4. Проверяется решимость

В Каторийском дворце маркиза Фламбре

«Все-таки он сумасшедший», — подумала Лиона, глядя на дорожку из раскаленных камней перед нею.

— Ты будешь просто стоять и смотреть на них? — В скрипучем голосе отца слышалось раздражение. — Чтобы попасть на отбор, тебе придется через это пройти. И прежде, чем я отправлю тебя в королевский замок, я должен убедиться, что ты не опозоришь род Фламбре.

Горячие угли смотрелись на посыпанной гравием дорожке чужеродно, как червивое пятно на спелом яблоке. Вокруг задорно зеленел ровно, словно по линейке, подстриженный газон. Ярко светило солнце, по голубому небу лениво плыли кипенно-белые облака. Лиона просто не могла поверить в реальность происходящего. Может быть, это не отец, а она сама сошла с ума? И бредит наяву?

— Сколько еще ты будешь испытывать мое терпение? Морглот побери, я не собираюсь тратить на это весь день. Почему боги подарили мне вместо дочери половую тряпку? Где твой характер, девочка? Ты не какой-то крестьянский выродок, ты урожденная Фламбре! — даже будучи в бешенстве, маркиз не позволял себе повысить голос выше допустимых приличий и вместо этого шипел, как змея. — Живо снимай туфли и иди!

Рядом с отцом стоял его камердинер, сжимая в руках железный совок, в котором он ранее и принес злополучные угли. На пухлых, четко очерченных губах не было улыбки, а в темном взгляде — усмешки, но Лионе казалось, что слуга в душе потешается над ее беспомощностью. И если отец действительно просто злится и ждет, когда она наконец сделает то, что от нее требуют, то слуга не прочь посмотреть, как ее накажут, если она попробует отказаться. А в том, что за непослушанием последует расплата, сомневаться не приходилось. Вряд ли отец решится на телесные наказания, которые могут оставить следы на коже королевской невесты. Но последние дни ей и так приходилось обходиться без ужинов по приказу маркиза. Что еще он придумает, чтобы вынудить ее поступить по-своему, неизвестно. Если Лиона чему-то и научилась у отца, так это тому, как заранее разглядеть свой проигрыш.

В глубине души она понимала, что другого выхода нет, и промедление бессмысленно. Но не могла никак решиться. Где-то ухнула сова, и почему-то этот звук показался Лионе ободряющим. Она резко, словно отрезая себе пути к отступлению, подняла подол платья и сделала шаг, выскальзывая из мягких домашних туфель. Нагретая солнцем земля неожиданно оказалась теплой, трава не колола кожу через тонкую ткань чулок, а мягко проминалась под ступнями. Сосредоточившись на этом ощущении, она пошла вперед, не глядя ни на отца, ни на слугу, ни себе под ноги. Перед ее взглядом была только бескрайняя небесная лазурь. Через пару шагов сердце сдавил страх, но она сурово изгнала его, позвав на помощь ненависть к своему мучителю. Все ее естество заполнила жажда, чтобы отец сторицей отстрадал каждую испорченную секунду ее жизни.

К сожалению, ненависти удалось защитить от страха, но не от боли. Но Лиона только плотнее сжала зубы, чувствуя обжигающее покалывание, и продолжила свой путь. Ее взгляд непроизвольно опустился вниз, на полоску раскаленных углей, и она начала мысленно считать количество шагов, которые осталось сделать. Пять… боль становилась сильнее. Четыре… но все еще была терпимой. Три… гораздо терпимее, чем она думала. Два… а вот злость, о да, злость… Один… становилась только сильнее. Ступив наконец на мягкую траву, Лиона почувствовала, что ее мелко трясет.

— Молодец. Могла бы так сразу.

Она промолчала, сдерживаясь, чтобы не ответить отцу на эту реплику звонкой пощечиной.

— Попрыгай на траве, у тебя чулки дымятся. Надо было их снять. В следующий раз будь умнее. Лоран, сходи за ее камеристкой. Пусть принесет лед и мазь из вандулы. У нее не должно остаться отметин.

Какое-то время Лиона продолжила клокотать внутри от ярости, но постепенно гнев растворился, оставив после себя странную пустоту. Будто она совсем разучилась что-то чувствовать. Потому она никак не отреагировала на сочувствующие взгляды служанки, охнувшей при виде ног своей госпожи. И даже не поморщилась, когда камердинер отца подхватил ее на руки и понес в покои. Только отстраненно подумала, что в другое время это было бы ей неприятно.

Следующие пару дней она провела в кровати, проводя свободное время за чтением и беседами с матушкой. Та рассказала ей, что на отбор уже начали съезжаться девушки с отметками, и весь двор обсуждает, что среди них есть не только аристократки, но и простые горожанки. Сама по себе новость о том, что король наконец-то решил жениться, не могла не взбудоражить высший свет. А то, что для этого он обратился к божественным силам, только прибавило теме сенсационности. Получалось, что будущей королевой может кто стать угодно… И оспорить или публично осудить ни одну из кандидатур не получится — Единоглазому виднее, кто достоин престола, а кто нет.

Как только ступни Лионы зажили достаточно, чтобы она могла безболезненно ходить, начались уроки. Отец выписал к ним в поместье целую толпу разнообразных учителей, не зная точно, чья наука сможет дать его дочери преимущество. О будущих испытаниях ему, судя по всему, не было известно ничего конкретного. Поэтому по утрам Лионе преподавали историю королевской семьи, отдельно перечисляя привычки и пристрастия короля. Дальше она упражнялась в риторике: щеголеватый профессор из столичного университета тренировал ее правильно подбирать ответы для каверзных вопросов, используя для этого приятный мужскому слуху низкий грудной голос. Самыми необычными были вечерние занятия… Лиона даже не сразу поняла, что именно преподает новая наставница. Когда же туманные намеки добрались до ее разума, она снова засомневалась, в своем ли уме маркиз Фламбре. Все-таки нанять для дочери даму полусвета, чтобы та показала ей приемы обольстительности, — это, мягко скажем, слишком. Но деваться было некуда, оставалось только день за днем молча сжимать зубы, флиртуя по указке наставницы, и напрягать диафрагму, выполняя упражнения, заданные профессором.

Поэтому, когда наконец пришло время отправиться в королевский дворец, Лиона испытала только облегчение.

В королевском замке

Проснувшись первый раз в незнакомой спальне, Рия сначала испугалась. Спросонок не поняла, где находится и почему на нее кто-то очень сердится. Рия подумала было на Лику, потом вспомнила, что она не в храме, а в королевском замке, и здесь подруги никак быть не может. Да и злилась та чаще на словах, чем по-настоящему. А чужое чувство, доставляющее Рие беспокойство, просто не могло быть подделкой. Но самым пугающим было то, что она никак не могла определить источник злости. Потому что в просторной спальне с роскошной деревянной мебелью никого, кроме нее, не было.

Рия даже потерла глаза кулаками и ущипнула себя за плечо, чтобы убедиться, что она точно проснулась, а не продолжает видеть сон. Щипок оказался болезненным, но картинка перед глазами не поменялась. А вот чужая злость пропала, сменившись чем-то похожим на самодовольство. Будто невидимый гость был рассержен тем, что Рия спит, а теперь обрадовался, что она проснулась.

Рия сползла с высокой кровати с непривычно мягким матрасом и подошла к столику с зеркалом. Она собиралась сделать вид, что разглядывает себя, и так незаметно еще раз оглядеть комнату. Немудреная хитрость неожиданно удалась. Боковым зрением Рия заметила, как за ее спиной мелькнула черная тень. Быстро обернувшись, она успела увидеть, как исчезает под кроватью длинный черный хвост. И не выдержав, рассмеялась от облегчения.

— Так, значит, у меня есть соседка! И притом сердитая. Не ты ли, подружка, вчера устроила драку? Тоже хотела без очереди попасть в королевский дворец? — шутливо спросила Рия, не ожидая, конечно, никакого ответа.

Но внезапно из-под кровати сначала показались два блестящих оранжевых глаза, а затем появилась и вся кошачья голова. Черная, как уголек, от треугольных ушей до кончика носа.

— Ну, привет, красотка. Уже не злишься? И совсем меня не боишься. И правильно, если не будешь хулиганить, то и я тебя выдавать не стану. Вместе всяко веселее, особенно в незнакомом месте. А ты еще вон какая боевая… И красивая, да, красивая, — Рия понизила голос, ласково нахваливая зверушку. — Буду тебя Золой звать, хорошо?

Кошка моргнула, будто соглашаясь, а у Рии губы сами расплылись в улыбке. И уже в прекрасном настроении она встала и пошла искать, где здесь можно умыться и перекусить. Только успела выйти за дверь, как тут же наткнулась на хорошенькую служанку в кружевном чепчике. Та любезно объяснила ей, что в спальне есть неприметная дверка, за которой прячется туалетная комната с умывальником. Заговорив об этом, девушка слегка покраснела от смущения, а затем призналась, что клозетных на верхних уровнях замка нет, по нужде следует спускаться на первый этаж, но в спальнях на случай острой необходимости оставляют ночные горшки.

Узнав, что проспала завтрак, Рия слегка расстроилась, но оказалось, что без еды ее в любом случае не оставят. Служанка пообещала, что сбегает на кухню и принесет что-нибудь перекусить, а затем поможет одеться. С платьем Рия планировала сегодня справиться сама, не желая так быстро расставаться с прежними привычками, поэтому попросила девушку ограничиться поисками съестного, только сначала указать путь до заветных клозетов. Мысль, что кто-то будет потом мыть за Рией ночной горшок, вызывала острое сопротивление.

Путешествие на первый этаж обошлось без приключений и новых знакомств. По пути ей встретились только пожилой слуга в золотой ливрее, спешивший по своим делам, да пара стражников в ярких полосатых камзолах. Один из них, молодой вихрастый парень, явно не сдержал любопытства и повернул голову, чтобы проследить за Рией взглядом. Но, разглядев, куда она направляется, смешно покраснел и быстро отвернулся, снова уставившись в пустоту перед собой. Это простое проявление человечности позабавило Рию, и она окончательно расслабилась, подумав, что замок не такое уж особенное место. В конце концов, люди везде остаются людьми.

Решив насущный вопрос, она тем же путем вернулась в спальню и с удовольствием обнаружила, что служанка уже успела принести еду. Выглядели кушанья просто превосходно, а уж как пахли! Вареные яйца, тушеные овощи и нежный паштет из гусиной печени так и просились быстрее их попробовать. А мягкие белые булочки, выложенные горкой на отдельной фарфоровой тарелке, казалось, пекли прямо в комнате — если судить по витавшему в ней аппетитному духу свежей выпечки. Рия не стала сопротивляться искушению и с энтузиазмом набросилась на еду, пробуя все по очереди. Когда дело дошло до паштета, она и вовсе не сдержалась и застонала от наслаждения. Что сказать, если здесь так кормят, идея стать королевой становится по-настоящему привлекательной!

Немного подкрепившись, Рия вспомнила о хвостатой соседке и подумала, что та, наверное, тоже голодная.

— Эй, Зола, ты тут? Хочешь что-нибудь? Иди сюда, кис-кис-кис… — позвала она кошку.

Но та либо была не слишком голодной, либо успела куда-то сбежать по своим делам. Высокое окно было приоткрыто, она вполне могла ускользнуть через него или прошмыгнуть мимо служанки, когда та открывала дверь. В любом случае, даже сосредоточившись, Рия не ощущала кошачьего присутствия. Оставалось только надеяться, что новая подружка нагуляется и вернется, не попав по пути в какую-нибудь беду.

Закончив с завтраком, Рия еще раз умылась и начала собираться. Ее собственное платье куда-то пропало (она предположила, что его забрали на чистку), зато высокий резной шкаф оказался забит новой красивой одеждой. Вытащив пару платьев и внимательно рассмотрев, Рия тяжело вздохнула. Все требовалось носить с корсетом, а затянуть его и зашнуровать на спине в одиночку невозможно. Зря Рия отказалась от помощи служанки… С уст сорвались несколько неподобающих жрице выражений. Затем она снова нырнула с головой в шкаф, надеясь отыскать что-нибудь приличное, с чем сможет справиться сама. После долгих поисков ей наконец повезло найти широкий кожаный пояс с пряжками, который она надела поверх простого белого платья. Покрутившись немного перед зеркалом, Рия убедилась, что выглядит прилично, и вышла из спальни.

Длинный коридор был пустым, ее никто не сторожил, слуг поблизости не было видно. Поэтому Рия решила просто прогуляться, чтобы осмотреть замок. И медленно пошла в сторону уже известной ей лестницы, разглядывая каменные украшения на стенах и скульптуры в нишах. Стучаться, а тем более пытаться зайти в деревянные двери, встречавшиеся по пути, Рия постеснялась. Кто знает, может, это чьи-то покои, например, других королевских невест. К слову о последних: она была бы даже рада повстречать кого-то из них. Но под сводчатыми потолками коридора царили тишина и покой, и даже вдали ничьи каблуки не стучали по отполированному мраморному полу.

Дойдя до знакомой широкой лестницы, укрытой красным ковром, Рия остановилась в раздумьях, куда дальше направиться: вниз или вверх. Но решать это самой ей не пришлось, потому что сверху раздался шум шагов, а затем в поле зрения показался синий подол пышного платья. Вскоре Рия увидела и его хозяйку целиком — молоденькую девушку с пухлыми губами и большими голубыми глазами. Ее кудрявые рыжие волосы были туго затянуты в две косички, как у крестьянской девчонки, что несколько нелепо сочеталось с роскошным атласным нарядом с низким декольте.

— Добрый день, — с улыбкой поприветствовала ее Рия, решив вести себя как обычно, а не пытаться демонстрировать какие-то манеры. Тем более неизвестно, перед кем нужно приседать, а перед кем — нет. Да и как это правильно делать, ей невдомек, реверансов никаких Рия сроду не учила, только краем уха про них слышала. Еще присядет не так и только хуже сделает.

— И вам доброго дня, — ответила девушка, медленно выговаривая слова, словно тоже боялась ошибиться. А затем замялась, густо покраснела всем лицом, как умеют только рыжие, и спросила: — Вы тоже королевская невеста?

Чувствуя неловкость и стеснение девушки, Рия не могла не попытаться ее подбодрить. Поэтому постаралась добавить в свой голос побольше теплоты:

— Да, меня зовут Рия, и я очень рада, что мы встретились. Я только проснулась и ничего пока не знаю про здешние порядки. Буду очень благодарна, если мы познакомимся поближе, и ты мне все расскажешь. Ой! То есть не ты, а вы…

Девушка расслабилась и весело ответила:

— Конечно, расскажу. Меня Мирам зовут, я тут уже третий день и немножко подразобралась, что да как. Но ко всем этим «вы» и «будьте любезны» никак не привыкну, если честно. Только рада буду с кем-то по-простому поговорить.

— Договорились! И приятно познакомиться. Чувствую, мне повезло тебя первой встретить.

— Взаимно! Пойдем, я тебе все покажу. А заодно расскажу о девушках, которые уже приехали. На нашем этаже живут еще две невесты — Хильда, дочь купца, и Юна, она тоже из простой, но городской семьи. А я, как ты уже, наверное, догадалась, деревенская. Всяких леди поселили выше, и мне они не очень-то нравятся, больно нос задирают. Но у них там такое чудо есть, настоящий сад в стеклянной комнате. Первый раз увидела, чуть не померла от восторга. Теперь все время туда хожу, пока заняться особенно нечем. Нас до приезда оставшихся невест только на обеды и ужины всех собирают, а так — делай что хочешь, только на королевские этажи не ходи. Да туда и не получится пройти, стражники не пускают. Они, кстати, вежливые такие, а некоторые еще и симпатичные…

Мирам окончательно избавилась от стеснения, подхватила Рию под локоть и потащила за собой по лестнице вверх.

Где-то в северных провинциях

Ниилида была зла. Ее белая мягкая шерстка посерела от грязи и висела жалкими клочками. Под подбородком завелся противный колтун, который постоянно хотелось почесать. А главное — прошло уже несколько дней, а она так и не встретилась со своей избранницей.

Сейчас ей очень хотелось высказать Единоглазому все, что она думает о нем, его пари и придуманным им дурацких правилах. Уж если решил засунуть богинь в звериные тела, так выбирал бы по справедливости! И он еще отвечает за равновесие… Ну-ну. Почему тогда Онифе и Гердии достались такие полезные, такие удобные облики? При том, что они пообещали не использовать большую часть своих сил, это вопиющая нечестность. В теле жалкого грызуна, по сравнению с другими богинями, Нилиида ограничена вдвойне! И что ей пришлось пережить… Просто кошмар!

Сначала, пока она сладко дремала, дурацкая телега зачем-то повернула на середине пути и поехала в другую сторону. Когда Ниилида проснулась, то обнаружила, что все вокруг носят высокие меховые шапки, едят вонючую жареную рыбу и разговаривают на каком-то мерзком диалекте, проглатывая половину слов. И это кошмарное место находится одинаково далеко и от столицы, и от того места, где живет невеста Нилииды. Которая тоже не сдвинулась пока с места — значит, не спешит на отбор, и некому ее поторопить.

Пришлось идти на жертвы, чтобы двинуться навстречу девице. Сбежать из мерзкой лачуги, куда завезла Нилииду телега, было еще просто: жалкая тупая дворняга, решившая на нее поохотиться, на своем хвосте проверила, насколько крепкие у хомяков зубы. А вот пробираться через негустой, но болотистый бор оказалось тем еще удовольствием. Нилиида заставила лесных зверей и птиц обходить ее стороной, но иссушить зеленые топи не могла. И, даже зная все опасные места, измучилась прыгать на коротких лапках с кочки на кочку, пока не выбралась наконец на сухую землю. Воспоминания об этом кошмаре до сих пор заставляли Ниилиду вздрагивать. Ей все еще казалось, что она пахнет болотной тиной и вонючей жареной рыбой.

Единственное, что немного утешало, так это то, что сутки спустя ее невеста все же двинулась в сторону столицы. И скорее всего, до королевского замка они доберутся одновременно.