Боги войны

Туника Нессы[10]

Много тайных дел творится за стенами хрустального оазиса, каковым был и остается город Туле. Ни одно место под легким небом Марса не скрывает стольких странностей, хотя на первый взгляд нет ничего особого в плоском, пустынном горизонте, за которым скрываются зыбкие силуэты караванов, отправляющихся на юг за сказочными богатствами шахт. Даже улицы Туле скучны для свалившегося с неба туриста, прилетевшего с далекой звезды или просто с Земли и блуждающего среди новых или древних строений, отполированных ветром,— все они кажутся покинутыми за исключением некоторых часов и дней. Иногда быстро проходит туземец, закутанный в свой песчаный плащ. Открывается дверь, полощется ткань в треугольной амбразуре окна, под ветром поет одна из хрустальных башен, а в глубоких подземельях ревет вода, кровь Марса. Так здесь тянутся часы.

Однако в Туле с незапамятных времен сосуществуют несколько миров. Прежде всего мир Марса, его патриции-отшельники, которые почти не появляются на площадях города и которые привыкли смотреть на бег дней сквозь металлическую много цветную сетку своих темных глаз: мир Земли, столь же старый, застывший, словно припорошенный пылью и пытающийся облачиться в достоинство марсианских патрициев, а также звездные миры с их юной силой.

Без галактиан и их бьющей через край живости, без их вкуса к головокружительным приключениям и их бредовых страстей, без их наивной страсти к древностям, без их грубовато-доброго настроения, без их восхищения и, особенно, без их богатства, Туле давно бы превратилась в руины. Марс — в мертвый мир, а Земля — в древний скелет былого величия. Но галактиане посещают Туле веселыми компаниями, или бегут в свободный город от неизвестно каких строгих и неведомых здесь законов, или оказываются на берегу песчаного океана, как потерпевшие кораблекрушение в космосе. Здесь бок о бок живут, ссорятся или игнорируют друг друга многие расы. И спокойствие улиц Туле лишь обманчивая маска, за которой прячется кипучая жизнь домов города и хрустальных башен. Отсутствие машин поражает туристов, но некоторые дома имеют самое современное оборудование. Здесь занимаются десятком почти забытых наук.

Два парня уже довольно долго следовали за девушкой. Один из них был светловолос, а другой — темный шатен. По их одеждам и суровым чертам лица было видно, что они прилетели со звезд.

У каждого на поясе висело небольшое, но мощное оружие, запрещенное на Земле и разрешенное на Марсе. Они приметили девушку на небольшой площади с журчащим фонтаном, и она им понравилась. Юное существо сидело на бортике фонтана и, не обращая на них внимания, расчесывало голубые пряди волос длинными пальцами, изредка проводя ими по высокому выпуклому лбу. При их приближении она вскочила на ноги и неспешно пошла прочь в сторону узких улочек. Они последовали за ней. Ее уход показался им вызовом. Они не понимали, почему девушке захотелось удрать от них, ведь она не принадлежала к патрициям, а одета была в легкую длинную тунику, складки которой до смешного плотно облегали фигуру.

Они преследовали ее молча. Им не нужно было говорить между собой. Они уже неоднократно занимались на других мирах подобной охотой и настигали добычу, не обменявшись ни словом. Они были уверены в себе, горды собой и своим происхождением, своим миром, своими одеждами, своим оружием, своим богатством, своей силой и с презрением отзывались о людях с древних планет.

Однако они не осмелились бы напасть на марсианку, даже если бы она им очень понравилась. Трусость начинается там, где кончается могущество. Но девушка не походила на марсианку. По правде говоря, ее происхождение мало их волновало. Если она была чужеземкой, риск был невелик.

Они следовали за ней, не ускоряя шага, по кривым улочкам Туле, не боясь заблудиться, ибо не раз в поисках приключений бродили по лабиринту этого оазиса. Они удивлялись про себя, что ни разу не встречали ее раньше ни на улицах, ни в припортовых борделях, прелести которых они исследовали со страстью провинциалов.

Им было скучно. И потому они преследовали девушку. Друзья прибыли на Марс, после долгого путешествия и посещения множества миров. Их интересовали всяческие приключения, о которых потом можно было вспоминать всю жизнь. В их коллекции отсутствовало марсианское воспоминание. Эта девушка могла стать незабываемым воспоминанием о Туле.

Девушка не убегала. Это их раздражало. Им хотелось погони, отчаянного сопротивления, даже борьбы, которая придала бы вкус победе, в которой они не сомневались. Жителей Туле непорядок не волновал. Патриции на улицах не появлялись: туристов мало занимали существа, не принадлежащие к их миру, а полиции есть чем заниматься, кроме изнасилованной девушки.

Хьялмар, блондин, обогнал Марио. Ему больше нравилось преследование, а не сама добыча. Когда незнакомка углубилась в кривые улочкй Эпиполя, ему стало скучно. Скоро они окажутся у стен города, и ей придется уступить.

Марио обогнал его и, надеясь настигнуть девушку на углу улицы, припустил за ней во весь дух. Но когда он приблизился, девушка рванулась вперед и оказалась далеко впереди. Марио повернулся к Хьялмару и усмехнулся — настоящая охота только начиналась.

Их постигло разочарование, когда через сотню шагов девушка повернула за угол, и они потеряли ее из виду. Улочка, где исчезла девушка, была узеньким провалом между двумя белыми гладкими стенами, до которых можно было дотронуться, раздвинув руки.

Марио быстрым шагом шел впереди. Их возбуждение возросло, и они едва не прошли мимо незаметного портика, треугольного отверстия, достаточно высокого, чтобы пропустить согнувшегося человека. За отверстием начинался марсианский каменный садик.

Они оглядели садик, он казался покинутым, и они решились переступить порог. В этом доме явно жили чужеземцы. Ни один марсианский патриций не позволил бы рухнуть хрупко-равновесным кристаллам, с трудом собранным в пустыне.

Удивление галактиан было столь велико, что они забыли о возможной добыче. Их охотничья страсть переросла в азарт первооткрывателей. Они тихо и осторожно шли по аллеям, с тщательно подобранными камнями. Их подкованные сапоги нарушали царящий в саду порядок и тишину.

Марио отломил отросток кристалла, и сотканный словно из инея цветок рассыпался в прах, за ним рассыпался и ствол.

Марио глянул на Хьялмара и нервно рассмеялся. Все здесь было древним и хранило лишь видимость настоящего. Каменный садик напоминал Туле.

Внимание Хьялмара привлек золотистый отблеск. Между камнями скользили странные насекомые или игрушки. Они ползли по таким старым дорожкам, что до блеска отполировали их.

Марио скользнул в сторону и занес ногу для удара. Но Хьялмар удержал его и пальцем указал на треугольный проход, симметричный тому, что пропустил их в сад.

— Девица,— сказал он.

Марио вернулся на дорожку.

Она не могла уйти иным путем, если только согласно легендам, лабиринт линий и кристаллов не открывал врат на отдаленные континенты. Она была чужеземкой, но проникла во дворец — значит патриции давно не жили здесь. Галактиане некоторое время колебались, но потом разом переступили порог и очутились во тьме.

Они шли вперед, вытянув руки и натыкаясь на острые углы лабиринта, скрытого в глубинах дворца. Свет почти не проникал сюда. Марио шел впереди, ощупывая пол ногой.

Вдруг над ними возник яркий свет — их ноги ступили на песчаный ковер.

Стены разошлись — лабиринт кончился длинной спиралью Марио бросился вперед и споткнулся. Не удержи его Хьялмар, он бы упал. Он зацепился за длинную палку, торчавшую из груды лохмотьев. Груда шевельнулась, и из нее возникла рука. Марио поднял ногу, но Хьялмар снова удержал его. Не стоило врываться во дворец, убивая сторожа.

— Девушка?— спросил он.

Белые неподвижные глаза, похожие на глаза слепца, повернулись в его сторону. Кожа была того же цвета слоновой кости, что и рука и палка, но морщины соткали на лице голубоватую сеть, словно наброшенную на резкие черты:

Сухие губы раскрылись, как клюв:

— Жаль,— произнес старик до странности твердым голосом.— Вы молоды. У вас впереди долгая сладкая жизнь.

— Девушка,— раздраженно крикнул Марио, и Хьялмар удивился, что здесь не было эха.

— Не стоит,— произнес старик.— Вы должны жить. Она — под плохим знаком.

Марио деланно рассмеялся и, наступив на палку, сломал ее.

— Девушка,— повторил он, словно то было единственное слово на древнем языке, которое он знал.— Я ее не боюсь. Послушай, я заплачу. Я ее покупаю. Она не марсианка.

— Поищем сами,— сказал Хьялмар. Ему было не по себе.— Он ничего не знает. Марсиан мало трогают иностранцы.

— Это истина,— сказал старик.— Никто здесь не знает, откуда она появилась. Она носит на себе демона.

— Оставь его,— вмешался Хьялмар.— Ты видишь — он сошел с ума. Я пойду один, если ты будешь выяснять, где она.

Марио скривился и последовал за ним.

Перед поворотом Хьялмар оглянулся. Старик возложил обе руки себе на голову. То был знак большого траура. И Хьялмар удивился, чью судьбу оплакивал странный охранник покинутого дворца.

Они оказались в огромном дворе, покрытом ковром серого песка. Это было сердце дворца, прячущееся меж шести белых стен с треугольными нишами, соединенными тонкой паутиной трещин. В центре двора высился фонтан, на две трети наполненный голубым песком именно воды, некогда изливавшейся из ноздрей шести чудовищ с разбитыми мордами.

— Буква харин,— воскликнул Марио.— Дурное предзнаменование!

Шести или семиметровая буква высилась прямо против них.

Марио бросился вперед. Хьялмар удержал его и вытащил из-за пояса оружие. В нишах сидели самые разные существа, и ни одно из них не было человеком. Все они смотрели на них. Марио выдернул оружие, но Хьялмар схватил его за руку. Противников было слишком много.

— Пошли, но оружие спрячь.

Марио колебался. Он был готов вернуться. Но Хьялмар теперь решил идти до конца. Под их сапогами скрипел песок, а существа подняли невероятный шум — они выли, стонали, лаяли, свистели, произносили слова на неизвестных языках.

— Ты понимаешь, что они говорят?— спросил Марио.

Хьялмар прислушался.

— Они предупреждают об опасности. Предостерегают нас.

Шум прекратился. Они всем телом ощущали тяжесть взгляда дворца. Только слепо смотрела буква харин. Стены были оплетены песчаными лианами и образовывали лестницу, ведущую к трем нишам. Хьялмар ногой попробовал крепость лиан. Они оказались крепкими.

— Она наверху. Я пойду первым.

Они было заспорили, но Хьялмар все же настоял на своем. Он с какой-то особой нежностью относился к Марио, зная безответственность его поступков. Они были наследниками князей-купцов и хотели доказать себе, что ничего не боялись, даже какой-то девушки. Жизнь в космосе часто имеет цену преодоленного страха. Но ему хотелось быть первым в неизвестном помещении и первым отыскать незнакомку.

Ловкий как кошка, он вскарабкался наверх, глянул вниз и улыбнулся Марио, который лез вслед за ним. В глубине помещения двигалось светлое пятно, и, когда его глаза привыкли к полумраку, он узнал тунику с подкладкой из короткого меха. Девушка сидела на глиняной скамье и ждала их, охватив лицо руками.

Марио приблизился к ней и протянул руку. Она бросилась на него, укусила и попыталась убежать. Марио охватил гнев, он сгреб девушку и понес к скамье. Затем зажал ее руки в кулаке и принялся второй рукой сдирать с нее тунику.

Вдруг он .закричал.

Хьялмар увидел, как побелело его лицо. Девушка перестала отбиваться. Рука Марио была охвачена туникой, которая пульсирующими движениями ползла вверх. Марио тщетно пытался высвободиться. Обнаженная девушка бесстрастно смотрела, как туника перебиралась на плечо Марио, который обеими руками пытался вырваться из объятий туники.

Туника пожирала Марио.

Хьялмар осторожно подошел ближе, словно во сне схватился за край туники и попытался сдернуть ее с друга. Туника извивалась в его пальцах, живая, горячая и прочная, как металлическая лента, кожа. Девушка бросилась к нему, и осыпая яростными ударами, отогнала прочь. На руке Хьялмара чернел синяк.

На девушке не было никаких одежд, но ему было не до нее — он слышал ужасный хруст, свист воздуха, вырывавшийся из легких Марио, и видел, как туника жадно впитывала в себя капли крови. Его вопль перекрыл крик Марио.

Он опустил глаза. Мех, извиваясь как червяк, переползал на девушку. То что лежало на полу, совсем не походило на Марио — от его друга остался бесформенный пурпурно-белый ком с торчащими изломами костей.

Хьялмара вырвало. Из глаз его лились слезы, и он с трудом различал девушку, которую облегала окровавленная туника. Он повернулся и прыгнул в пустоту.

Хьялмар несколько недель плавал в асептической жидкости — в момент приземления он получил множество переломов. А когда пришел в себя, то с воплем сбросил с себя одеяло Его успокоили и поместили в барокамеру.

Он знал, что был обязан жизнью девушке. Она довольно быстро предупредила полицию. Его даже удивило, что он не увидел eje у своего изголовья. Хьялмар не знал, чем закончилось дело. Но не сомневался, что она выпуталась, поскольку из мозга погибших на Марсе считывали информацию об обстоятельствах смерти. Вся вина лежала на нем и на Марио. Она, скорее всего, отделалась небольшим штрафом. Законы Марса были соблюдены.

Иногда у него возникало желание близости с девушкой, и он удивлялся относительности памяти и ее хрупкости. Ему хотелось спросить, кто она и справлялась ли о нем, но слова не срывались с уст. Сорвись они, психологи, отвечавшие за его здоровье, были бы несказанно удивлены.

Когда его извлекли из барокамеры, ему пришлось учиться заново ходить. Затем он вышел на улицы Туле с помощью автоматов. Он спешил покинуть звездный порт, где его лечили, и вернуться в оазис со слепыми стенами. Он даже иногда спрашивал себя, захочет ли он вернуться на родную планету. Однажды он даже нарисовал на стене каюты букву ха-рин. Марс пленил его.

Когда Хьялмар окончательно выздоровел, то начал искать и нашел сад. Двор был пустынен. На земле валялись лохмотья. Существа бежали отсюда, боясь мести галактиан.

Он стал бродить по городу в поисках девушки. Шли дни, и приближалась дата старта. В порту уже снаряжали крейсер, на борту которого были выбиты гербы его и Марио. Герб Марио пересекала черная траурная полоса.

Он ежедневно возвращался на площадь с фонтаном и смотрел, как по воде расходятся круги от падающих струй.

Однажды Хьялмар увидел девушку. Она стояла спинои к нему и пила. Длинная туника плотно облегала ее.

Он медленно подошел к ней, боясь спугнуть скрипом сапог, но не дотронулся до нее. Когда он хотел поздороваться, из горла его вырвался хрип.

Она резко повернулась, и он отступил, держа перед собой открытые ладони. Она не бросилась бежать, а посмотрела на него. У нее были светло-желтые глаза, и она дрожала.

Хьялмар с трудом выговорил на старо-марсианском:

— Я искал вас.

— Чтобы убить меня?

— Чтобы... поблагодарить. Вы не марсианка?

— Нет.— Она отняла руки от бортика фонтана и добавила.— Я рада, что вы живы.

Она протянула ему руку, он взял ее, и его пальцы коснулись полы туники. Ему показалось, что по меху пробежала волна. Ему хотелось погрузить пальцы в мех, но воспоминание о Марио остановило его. Она осторожно положила его руку на тунику. Ему показалось, что к его коже приник рот — это было похоже на требование ласки со стороны знакомого и беззащитного существа.

— Она защищает меня,— сказала девушка,— она при мне с самого рождения.

Он порылся в памяти, но ничего не вспомнил. Ни в одном учебнике не говорилось о таком. И ни один путешественник не упоминал о подобном. Правда, существовал древний миф. Туника Нессы. Насколько он мог припомнить, она то ли сожрала, то ли сожгла какого-то героя.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени. Зачем оно мне. Ведь подобных мне нет.

— Как нет?— удивленно воскликнул он.

Он бросил взгляд на ее голубые волосы. Они не были покрашены. Их корни были даже еще темнее. Наверно, она говорила правду. Ее, похоже, бросили на этих песчаных берегах после долгого путешествия через пространство или время. Она не принадлежала ни одному из миров.

Хьялмар подарил ей древнее марсианское ожерелье, увиденное в какой-то лавчонке. Она одела его и забыла о подарке. Было ясно, что она никогда не носила никаких одежд, кроме туники а каменная красота ожерелья оставила ее равнодушной.

Они никогда не вспоминали о Марио. Впрочем, и говорили они мало — их согласие как бы состояло из молчания. Девушка приняла компанию Хьялмара, как раньше принимала свое одиночество. Он встречался с ней в определенный час у фонтана, угощал ее хлебом, медом и марсианским ягуртом. Иногда его мучило ее равнодушие, но влекло к ней из-за ее неприступности и неуязвимости. Ее ничего не трогало, словно туника предохраняла не только тело, но и душу.

— Чем она питается?— спросил он однажды.

— Мною.

Они сидели в каком-то заброшенном саду. Она умела находить их по неуловимым признакам. Теперь он знал, что таких садов много и что Туле медленно умирала. Над ними звенело искусственное хрустальное дерево. Она подняла край туники, и он различил на внутренней стороне бедра, почти на складке паха, три продолговатые царапины. Хьялмар впервые увидел внутреннюю сторону туники при свете дня. Она походила на тонко выделанную кожу синего цвета с множеством прожилок. В самом углу прятались три крохотных рта.

— Она кусает тебя,— с испугом сказал он.

Девушка едва улыбнулась. Она откинула тунику и открыла левое плечо. Прямо над грудью Хьялмар увидел три таких же царапины. Ему показалось, что туника смотрит на него. Три глаза, три рта, как застежки впивались в кожу девушки. Он припомнил все, что знал о симбиозе. Ему в голову пришла мысль, достойная его предков — узнать, где водился такой мех. Жены богатых галактиан отдадут все свои драгоценности, чтобы иметь такую же. И совместят свою страсть к мехам с любовью к домашним животным. Ему хотелось знать, распространены ли такие туники в галактике.

Потом почти с гневом отбросил эту мысль. Несомненно, нигде не существовало ни такой туники, ни такой девушки с голубыми волосами.

— Я хочу дать тебе имя. Несса. Ты — Несса.

— Несса,— неуверенно повторила она.

Загрузка корабля подходила к концу. Она могла бы закончиться раньше, но Хьялмар то и дело менял распорядок работ и велел переоборудовать часть помещений в марсианский сад с хрустальными деревцами и разноцветными насекомыми.

Вскоре он заметил, что Нессе не нравилась мысль о его скором отлете. Она не была марсианкой, и он решил взять ее с собой. Никто не станет препятствовать ему. Он дважды приводил ее в порт, чтобы показать корабль. Корабль ее не интересовал, но она схватила его за руку, услышав, что вскоре он улетит. Во второй раз он привел ее на корабль и показал садик. Он мог дать приказ и тут же взлететь, но ему не хотелось увозить ее силой.

— Я хочу увидеть космос,— сказала Несса.

Он подал знак. Глиняные стены исчезли, и над ними раскрылось почти черное небо Марса. Она повернулась к нему, и впервые улыбка осветила ее лицо. Броня равнодушия растаяла, хрустальные одежды, предохранявшие ее от Марса, со звоном рассыпались по глиняным плитам древнего марсианского сада.

Она прижалась к нему, подняла голову и подставила полуоткрытые губы. Он ладонями охватил ее голову с голубыми волосами и притянул к себе. Но она отстранилась, отступила к бассейну с песком, и там принялась снимать с себя тунику.

Хьялмару показалось, что ей трудно оторвать ее от себя — над левой грудью краснели три капельки крови.

— Я люблю тебя,— произнесла она.

Он нерешительно подошел к ней, помня о судьбе Марио. Туника лежала позади нее, образуя темную бесформенную груду. На девушке осталось лишь марсианское ожерелье, да на груди и на бедре краснели шесть крохотных рубинов.

Он с нежностью уложил ее на песок и сказал, что кожа ее похожа на отполированные ветром камни, а она смотрела на него широко открытыми глазами, застывшими, как топазы. Он сказал ей, что они увидят звезды, что им суждено долгое совместное путешествие. Он ладонью охватил одну грудь, зажав губами сосок другой, а вторая рука скользнула по песку за плечом его Нессы.

Его пальцы коснулись туники. То был легкий, едва заметный контакт. Он закрыл глаза, не подозревая, что мех с невероятной осторожностью ползет по его руке. Ему казалось, что коже щекотно от голубых волос любимой.

Вдруг он закричал от сильной боли. Туника охватила его руку мощными тисками. Он откатился в сторону, туника взлетела вверх и обрушилась на него. Он выхватил кинжал и проткнул живую кожу. Но та скользила по его телу, накрывая с головой, а девушка наносила по ней яростные удары кулаками, царапала, пыталась сорвать ее, умоляла и всхлипывала. Затем она завопила.

Когда вошли люди, она уже не кричала. И едва глянула на них. Она с невероятной нежностью укрывала песком что-то такое, что они не узнали. Из-под песка торчал уголок ткани.

А из-под длинной туники, облегающей тело девушки, стекали струйки крови...