Болгарские народные сказки. Том 2

СТАРИК, СТАРУХА И ЛУНА

— Дед, а, дед, — сказала как-то вечером старуха, — что же нам с тобой делать? Глаза у нас плохо видят, ноги заплетаются, руки ослабели. Как мы будем хлеб себе добывать без помощницы?

— Не знаю, — ответил старик и тяжко вздохнул.

— Вот кабы у нас была доченька, другое дело было бы! — совсем пригорюнилась старуха.

Случилось, что разговор их услышала луна, и ее сердце исполнилось жалости. Тень легла на ее чело.

— Давай-ка, старый, — молвила старуха, — попытаем счастья в последний раз. Авось выпадет нам удача. Пойди на реку и поставь старую вершу, которой ты рыбу ловишь. Что нам принесет вода, то и возьмем к себе, и будет оно нашим ребеночком.

Собрался старик и пошел на реку — туда, где серебрилась мель большого брода. Поставил вершу, прилег на бережку и задремал. Когда пропели третьи петухи, он поднялся и вошел в воду — вершу искать. Нащупал ее, поднял и что же видит — попалась в вершу уточка с пестрыми перышками, с золотым клювом и серебряными лапками. Старик поспешил отнести ее домой и еще с порога крикнул старухе:

— Гляди, старая, что к нам в вершу ночью попалось!

— Ах, какая пригожая уточка! — обрадовалась старуха и принялась гладить гостью по мокрым крылышкам. — Ничего-то она делать не может, но хоть будет с нами досуг делить. Все живая душа! Пусть копошится возле меня, уж очень мне скучно одной. Скажи что-нибудь, родимая!

Уточка подняла кверху голову, разинула клюв и молвила:

— Кря!

— Будь жива и здорова! — приветствовала ее старуха. — Никто на свете не умеет так хорошо крякать.

И, достав с чердака дырявое решето, она уложила туда уточку и сказала:

— Здесь твое место!

— Кря! — снова молвила уточка.

Как только рассвело, старуха замешала отрубей, налила воды в миску и наказала уточке:

— Мы идем в лес по грибы, а ты сиди здесь, стереги дом. Никуда не выходи, потому что под дровами завелась ласка. Попадешься ей на глаза, она тебя тут же задушит. Берегись, уточка, ты ведь нам теперь вместо ребеночка.

И старики, взяв с собой по лукошку, заперли дверь и потихоньку-полегоньку отправились в лес. Как только затихли их шаги, уточка вылезла из решета, расправила крылышки, три раза взмахнула ими, четыре раза крякнула. В тот же миг с нее спали все перья, и она превратилась в стройную девушку с золотыми волосами и с серебряными туфельками на ногах.

— Ну, а теперь за работу! — сказала девушка и взялась за веник.

Подмела горницу, застелила деревянную кровать стариков, принесла на коромысле два ведра воды, полила цветы в садике перед домом, нарубила дров, развела огонь, повесила над ним котелок, достала с чердака связку сушеных грибов и положила их вариться. А пока грибная похлебка поспевала, проворная девушка достала из сундука старухи кусок белого полотна, скроила две рубашки, в два счета сшила и украсила их чудесным узором. Весь день трудилась. А как только солнце зашло, три раза взмахнула руками, словно крыльями, четыре раза крякнула и опять превратилась в уточку. Каждое перышко пришлось на свое место, и уточка забралась в решето.

Воротились старики и диву дались, увидя прибранный дом, горячую похлебку и новые рубашки. Принялись расспрашивать уточку:

— Кто тут был? Кто развел огонь? Кто рубашки сшил?

А уточка лежит себе в решете и молчит. Усталые старики поужинали и спать легли. А на другое утро опять ушли в лес — на этот раз за кизилом. Вернулись к вечеру, а в доме еще лучше вчерашнего: в котелке над огнем сваренные бобы булькают, а на крюках висят две новые телогрейки, связанные из мягкой шерсти и подбитые заячьим мехом.

— Таких вкусных бобов я сроду еще не ел! — сказал дед, проглотив первую ложку.

Всю ночь старики глаз не сомкнули. Вертелись в кровати и шептались:

— Тут что-то не то. Кто-то приходит, когда нас нет!

— Надо узнать, кто здесь убирает, готовит и шьет нам новую одежду.

— Как узнаешь-то? — опечалился дед.

— А вот так! — смекнула хитрая старушка. — Завтра вместо того, чтобы в лес идти, мы залезем на крышу и будем подглядывать в трубу.

Сказано-сделано. На утро старики заперли за собой дверь, а сами тихонько приставили лесенку к задней стене дома, взобрались на крышу и стали смотреть в трубу.

Немного погодя уточка поднялась, три раза крылышками взмахнула, четыре раза крякнула, оборотилась девушкой и говорит:

— А теперь за работу! Сперва подмету, потом просею муку через сито, замешу тесто, протоплю печку и поставлю хлебы. Покамест хлеб испечется — свяжу деду и бабке по паре шерстяных носок, чтоб у них ноги не мерзли.

Засучила она рукава и принялась за дело, а старики сидят на крыше, и сердца у них от радости выскочить готовы.

— Ах, какое счастье нам выпало! Не будет у нас в старости забот! — шепчут они друг другу.

Когда девушка затопила печку и вышла во двор за веником, чтобы смести уголья, старуха сказала:

— Не хочу я, чтобы наша дочка опять оборотилась уточкой. Хочу, чтобы осталась девушкой!

— Что же мы можем сделать? — спросил старик.

— Если сожжем ее утиную одежку, она останется такой, как есть!

— Верно! — воскликнул старик и спустился через трубу.

Следом за ним спустилась и старуха. Схватила утиную одежку и, не долго думая, кинула ее в горящую печку. В ту же минуту к ним вошла девушка.

— Что вы наделали? — вскричала она, увидев в печи свой утиный наряд. — Вы сожгли мои крылья. Теперь я уже не смогу ходить по небу, потому что нет у меня крыльев!

— А зачем тебе ходить по небу? — спросила старуха.

— Ах, — стала ломать руки девушка, — ничего-то вы не знаете. Я не уточка, я та, которая светит по ночам в небе. Я — Луна! Однажды вечером заглянула я в открытое окошко вашего домика, услышала, о чем вы говорите, и мое сердце исполнилось жалости. Тогда пошла я к колдунье, которая собирает разные травы и лечит ими все живое, и спросила ее, что мне сделать, чтобы помочь вам. Знахарка сказала мне, что ночью я должна светить в небе, а днем, если хочу, могу сходить на землю и помогать вам, но для этого мне нужны утиные крылья. И, хлопнув три раза в ладоши, собрала она всех лесных птиц и молвила им:

— Наша круторогая Луна хочет днем спускаться на землю к одним одиноким старикам. Для этого у нее на плечах должны быть утиные крылья. Сделайте милость, вырвите из своего оперенья по перышку, а из пушка на шее по пушинке, и я смастерю Луне крылья.

Все птицы дали колдунье по перышку и по пушинке, и она за одну ночь смастерила утиные крылья, которые сейчас догорают в печи! Давая их мне, колдунья наказала:

— Пуще глаза береги, круторогая, свои перья и помни, если загубишь их, никогда больше не сможешь вернуться на небо, и на всей земле по ночам воцарится полный мрак.

— Что же нам теперь делать? — испуганно заморгала глазами старуха.

— Идите со стариком в лес и собирайте птичьи перышки и пушинки. У каждой встречной птицы просите по одному перышку и по одной пушинке. А когда соберете, ступайте в Тилилейские леса, там, в соломенной избушке, живет колдунья. Станьте перед нею на колени и просите, чтобы она смастерила два утиных крыла. Я же спрячусь в самой глубине Старопланинской пещеры и покуда вы не принесете мне крыльев, не покажусь людям на глаза.

Сказав эти слова, девушка выбежала из домика, захлопнула за собою дверь и исчезла.

Понурив головы, старики поплелись в лес. От птички к птичке, от гнезда к гнезду ходили они по лесным чащам, протягивая руки за перышками и пушинками. Не чуя ног от усталости, засыпали по вечерам где придется, а перед этим долго смотрели на небо — авось увидят свою Луну. Но небо все время было покрыто черными тучами. Все встречные птицы дали по перышку и по пушинке, только трясогузка отказала им:

— Я своих перышек не раздаю, — сказала она. — На что будет похож мой хвостик хотя бы без одного пера! Мой хвостик краше всех хвостов на свете. Взгляните только, как он торчит!

И, подняв хвост вверх, она затрясла им.

Три дня старик со старухой простояли под гнездом трясогузки с протянутыми руками. Наконец та согласилась сорвать пушинку со своей шеи, если старуха даст ей жемчужное ожерелье.

Не было жемчужин у старушки, опустила она голову и заплакала. Из глаз ее одна за другою стали капать горючие слезы. И каждая слеза, скатившись на землю, в тот же миг превращалась в жемчужину. Старушка собрала жемчужины, нанизала их на нитку и повесила на шею горделивой птичке. Тогда трясогузка вырвала у себя из шеи самую маленькую пушинку и бросила старикам, но ветер подхватил и унес ее. Весь день старики пробирались сквозь колючие заросли, охали, вздыхали, но, наконец, поймали пушинку и пошли в Тилилейские леса. Нашли колдунью и обо всем ей рассказали. Недовольно глянула на них колдунья, но все же сжалилась, взяла перышки и пушинки и за ночь смастерила новую пару утиных крыльев. Из Тилилейских лесов старики отправились в Старопланинскую каменную пещеру. Поздно ночью подошли они ко входу в пещеру и принялись кликать:

— Выйди, выйди, Луна!

Девушка вышла на зов, взмахнула руками, превратилась в уточку, три раза крылышками взмахнула, четыре раза крякнула и улетела на небо. И тут же на нем ясная Луна взошла.

Все люди вышли на улицу посмотреть на нее, потому что никогда еще не видели такой красивой Луны.