Большая Игра

АЛЕФ

Раз в сто сорок четыре года — дань шестеричной системе исчисления — лабиринт Минотавра оживляют голоса Игроков. Среди них две девы, уже не первое тысячелетие хранящие грацию весенних первоцветов. И трое мужчин, знающих толк во всех азартных играх — в забытых людьми и в еще не созданных.

Скульд прибыл первым — потряс головой, пытаясь избавиться от вездесущего океанского песка, и поторопился занять свои любимые апартаменты с видом на Чернобыль через пару лет после аварии. Не приведи Случай, остальные увидят самого элегантного Игрока в таком виде: мятые шорты и шлепанцы на босу ногу. Но в комнате его уже поджидал проныра Клот — рыжеватые волосы коротко острижены, светло-карие глаза лукаво щурятся сквозь хрусталь бокала.

— Здорово, дружище. Опять у тебя нечего выпить.

Скульд привалился спиной к двери, чувствуя, как песчинки царапают кожу. Никуда не деться от этого лиса.

Второй Игрок носил черную рубашку навыпуск с нелепым принтом на спине. Черные же джинсы на бедрах с широким кожаным ремнем — Клот никогда не отличался хорошим вкусом. Но его это не слишком трогало.

Скульд вытащил из-под кровати (всегда под рукой) бутыль рома и, не глядя, швырнул сопернику. Клот лизнул горлышко, покачал головой.

— А если бы я не поймал?..

…Вердан первым пришел в небольшую комнату с бильярдным столом и массивными креслами — небрежно названную «курилкой». По традиции, сложившейся десяток Игр назад, мужчины собирались здесь за день до Старта. Возможно, его соперники решили нарушить обычай, но Вердану слабо верилось в это. Первая встреча после ста сорока четырех лет — разведка боем, оценка возможностей противников. И взгляд на их нынешние образы — о да.

Вердан остановился перед зеркалом на миг, провел рукой по идеально выбритым щекам. Благородный сухолицый аристократ с серебром на висках в зеркале сделал то же самое. Повеса, Плут и Лорд — так их назвали девы-Игроки. Имена приклеились к мужчинам, как и образы.

Игроки могли быть любого пола и возраста, они и сами не помнили, каково их настоящее лицо — да полно, было ли у них лицо?

— Нет, одна, извиняюсь, сплошная задница, — Клот поприветствовал Лорда взмахом загорелой руки.

Запрет на телепатию еще не вступил в силу — до завтрашнего дня.

— В этой комнате ничего не изменилось, — заметил Вердан. — Даже сигара, с которой я забыл стряхнуть пепел.

— В Лабиринте ничего не меняется, Лорд. Разомнемся?

Скульд, поправив гардению в петлице щегольского жилета, взвесил в руке кий. Привычка, оставшаяся с незапамятных времен холодного оружия — но Игрок не спешил от неё избавляться. Ещё один штрих, создающий элегантный загадочный образ, который так любят женщины и которому завидуют мужчины.

— Кстати, о дамах, — Плут развалился поперек кресла, закинув ноги на подлокотник. — Нанесем им визит или подождем до ужина?

Таково было правило — три приема пищи в один день, во время которых Игроки собираются вместе.

— До ужина. Я хочу потомиться ожиданием в предчувствии встречи.

— Скульд, друг мой, оставьте красивые слова для Фишек. Вы проиграли, кстати.

Скульд чуть склонил голову, так что веселый зеленый глаз скрыла белокурая прядь.

— Я надеюсь победить вас в другой Игре.

— Спорим, я вас обоих обыграю, пока вы будете с Фишками раскланиваться? — Клот побренчал монетами в кармане джинс. — У меня есть коллекция четвертаков с американскими штатами. Двадцать первый век.

— Принимаю вызов и ставлю… Нож Джека-Потрошителя пойдет?

— С отпечатками? Тогда прокатит. Скульд, ты в игре или испугался?

— Было бы чего бояться, милый мой прохвост, — Скульд любовался своим отражением, как диктовал образ. — Я ставлю рабыню.

Мужчины заинтересованно повернулись к сопернику — Скульд в этом плане умел отыскивать настоящие жемчужины.

— Готов спорить, Вердан, он припас Клеопатру.

— Почти — Нефертити.

— Ставки приняты.

Игроки ударили по рукам — все три диковины достанутся тому, кто последним сойдет с дистанции. Или — чем Случай не шутит — выиграет.

У женщин-Игроков не было «курилки», зато Лабиринт создал для них террасу, выходящую на первозданные сады Эдема. Адам и Ева, красивые и смелые, часто приходили к террасе, чтобы вкусить амброзию (кофе с молоком) с двумя ангелами в сияющих одеяниях. То, что сияние обеспечивал люрекс и пайетки, их не смущало.

Образы девушек, установленные так же давно, менялись чаще, чем мужские — рост, цвет волос и глаз…

— Что поделаешь, приходится следить за модой, — вздохнула Лахе.

Её прошлый образ невинной пастушки претерпел некие изменения, но небольшие: фигура чуть стройнее, ноги длиннее, профессиональная белозубая улыбка вместо застенчивого хихиканья.

Атропос с легким презрением покосилась на товарку. Такие взгляды применялись в довесок к вытянутому бледному лицу с тяжелыми веками, к водопаду иссиня-черных волос. Они обе были красавицами — стоит ли упоминать об этом?

— Ты уже видела Троих? — под «Тремя» подразумевались мужчины.

— А кто именно тебя интересует?

Атропос передернула плечами и вроде бы совсем потеряла интерес к этой теме, но в образе Лахе было заложено неодолимое стремление перемывать косточки своим ближним. А разве для Игрока-одиночки есть кто-нибудь ближе его соперников?

— Повеса явился первым, — Лахе подмигнула. — Представляешь, нечесаный, нестриженый и… неодетый.

Она хотела было, по привычке, захихикать и покраснеть, но сдержалась — одарила соперницу улыбкой и подмигиванием. Да, на загорелый торс Повесы стоило посмотреть даже им, перепробовавшим тысячи мужчин — жаль только, он держался скромником. По крайней мере, последний десяток Игр. Хотя гримаска Лахе могла сказать о том, что она сама видела белокурого Игрока, это было бы открытой Ложью, запрещенной Правилами. Есть ложь, а есть Ложь. Есть игры и Игра. Большая Игра, ради которой они бросали все свои дела, ради которой в течении почти полутора сотни лет искали мудрости и трюков. И проигрывали — раз за разом. И надеялись, что уж в следующей Игре они обязательно….

У каждого Игрока были свои маленькие секреты. Или они так думали, что это секреты.

Атропос оставила при себе и догадки насчет маленьких друзей-шпионов Лахе, и вопрос, готовый сорваться с языка: «А Плут?». Не время открывать карты.

— Повеса сейчас в курилке?

Лахе заколебалась: скажет она «да», выдаст ли, что она не своими, а чужими глазами видит передвижения соперников? Сказала:

— Где же ему еще быть?

Плут сосредоточенно грыз ноготь на большом пальце, глядя в окно. Привычная картина — норвежские фьорды с ревущими белопенными демонами. Вряд ли Игрок любовался пейзажем: слишком уж увлечен был собственными мыслями. И ногтями. В самом деле, не Повеса же он, чтобы заботиться о маникюре?

— М-да, — крякнул вихрастый парень, разглядывая обгрызенный ноготь. Девушки снова начнут ужин с колкостей.

Что ж, такого его роль — шута, что в душе король. Все они — правители миров, Игроки. Жестокосердые короли и лукавые царицы.

Восемь раз ударил колокол, спрятанный в недрах Лабиринта. Вердан как-то обмолвился, что добрался однажды до каморки, где восседает старец Время, глухой, как пень, следящий за ударами колокола. Была ли эта оговорка случайной — Клот не знал. Вздохнув для порядка, он одним движением руки пригладил волосы и напялил сверху серую фетровую шляпу. Время ужина.

Одновременно распахнулись двери, ведущие в обеденный зал — с мужской и женской стороны. Несмотря на то, что это разделение было совершенно условным, Игрокам нравилось создавать иллюзию человечности, со всеми тысячами правил и этикетов. Как кукольные чаепития, которыми забавляются человеческие дети. Во главе стола встал Вердан, словно отец семейства. По мановению его руки — сверкнул перстень с королевским синим сапфиром — зажглись многочисленные свечи, огонь заиграл в хрустальных подвесках люстр. Музыка — торжественная и драматичная, звучавшая из сердца каждого вечного и вечно одинокого Игрока, наполнила зал.

Лахе в светло-розовом платье легкомысленной длины чмокнула Лорда в щеку и улыбнулась Скульду, который поклонился, отодвигая стул для девушки.

— Ты ослепляешь меня, — он закрыл глаза ладонью, и в её тени игриво подмигнул сопернице. Они (то есть их образы) были так схожи. Высший свет, флирт, легкий — come il faut — загар, светлые волосы и непрестанная дружелюбная улыбка. Пожалуй, Лахе и Скульд были и самыми приятными соперниками, в сравнении с остальными.

И самыми опасными, само собой. Как самой опасной оказывается красивая змея, похожая на безобидную атласную ленту.

— Пастушка переехала в большой город? — Клот направился было прямо к своему месту, но потом театрально хлопнул ладонью по лбу и помог сесть Атропос. Она, впрочем, не выказала особой благодарности, принимая все знаки внимания с неизменно ледяным высокомерием. И только сама девушка знала, как жарко становилось от близости Игрока с нахальными светло-карими глазами.

Не желая вступать в перепалку с самым чуждым этикету противником, Лахе рассмеялась. Обстановка, наэлектризованная в первые секунды встречи, разрядилась. Мужчины сели наконец-то, и невидимые слуги внесли блюда с горячим. Завязался ни к чему не обязывающий разговор: о погоде, путешествиях, переменах в мире, произошедших со времени последней Большой Игры. И за всем этим — исподволь прощупывать противников, гадать, чему он ли она научились за время пребывания вне Лабиринта?

После десерта Лорд пригласил Лахе на танец. Она прикрыла глаза, втягивая точеными ноздрями аромат сигар и дорогого одеколона.

— Вы сменили образ, милая Лахе. Вам очень идет — впрочем, такой девушке, как вы, пойдет любая внешность.

Лахе рассеянно вернула комплимент, притворяясь увлеченной маленькой игре, завязавшейся между Скульдом и Атропос. Союз между этими двумя невозможен — и именно поэтому стоит предотвратить даже малейшую возможность. Если они смогут преодолеть застарелую взаимную ненависть, остальным Игрокам останется только сдаться в самом начале. Но Лахе прекрасно знала, что не в её силах было повлиять на разумы противников — поэтому она пыталась обратить на них внимание Вердана. Её это удалось.

Не иначе, как согласно телепатической просьбе Лорда, Плут, засунув руки в карманы, подошел к Атропос, предложил присоединиться к вальсирующей паре. Черноволосая красавица, изящная и провоцирующая, без малейшего изменения выражения лица, приняла протянутую ладонь.

Лахе перевела дух. Снова по телу бегут мурашки предчувствия, колкие и бодрящие, как поцелуи морского бриза. Большая Игра — единственное, что вызывает такие ощущения… Единственное, ради чего стоит жить.

Скульд ожидал за углом, прислонившись к стене. Бессознательно достал из кармана два игральных кубика, выточенных из сердолика. Непонятно почему, но именно этот камень считался любимым минералом Случая. И ведь ничего особенного в нём не было: в потеках светло-коричневого, карамельного и кофейного. Но вот они, кубики, приятно холодят кожу, заставляют замереть в ожидании… чего? На этот раз Скульд был уверен в выигрыше. Он сможет прыгнуть выше головы, если только это позволено Правилами.

Звук шагов, утопающих в мягких коврах. Метнулось пламя факелов, по старинке освещающих коридоры Лабиринта. Подстраиваясь под темп Лорда, юноша некоторое время просто шел рядом, сжимая в мгновенно вспотевшей руки кубики. Никто лучше Вердана не знал Правила. Но пусть он первым начнет разговор — пусть любопытство Игрока даст преимущество его сопернику…

— Что ты хочешь спросить, друг мой Скульд? — не выдержал Вердан. Его нервировал этот соперник — именно потому, что в прошлые Игры он ничем не блистал, сходя с дистанции едва ли не первым. Но его тактика была странной настолько, что вызывала интерес Лорда.

— Всего лишь проконсультироваться насчет Правил. Разве я мог обратиться к кому-нибудь другому, кроме вас.

Лорд слегка поклонился, раздумывая. К чему начинать разговор в коридоре, где любой Игрок может их подслушать? Значит, было второе дно в вопросе Повесы — настолько хорошо скрытое, что он мог не опасаться за свои тайны.

— Я хочу уточнить Правила Запрета.

— Конкретно? — они остановились у двери Вердана. Лорд усмехнулся иронии — нечасто Повесе приходится провожать до спальни мужчин.

— Игроки могут контактировать с Фишками только на их уровне развития, так ведь?

— Верно.

— А если игрок примет на себя образ Фишки… несколько… более высокого уровня?

Пытаясь понять, что имеет в виду соперник, Лорд перебирал в уме Запреты. Фишка более высокого уровня — что он имеет в виду, интересно знать. Облаченная большими полномочиями, имеющая широкие выгоды? И тут Лорда осенило — как же глуп был Повеса! Или — тут же одернул себя Вердан — старался казаться таковым.

— Мой друг, если вы имеете в виду особые способности — не выходящие за пределы человеческого понимания — на это Запрета нет. Но, позвольте вас предупредить: эта тактика, проверенная уже в нескольких Играх, не давала никакого результата.

Скульд терпеливо выслушал старика. У него был еще один вопрос, связанный с первым. Опасно было его задавать — вдруг Лорд догадается, к чему вели все исследования Скульда в прошлых Играх?.. Сейчас он, Повеса, ступал по лезвию бритвы, и надеялся пройти путь до конца.

— Еще один вопрос, Лорд. В каком объеме можно раскрывать информацию, касающуюся Игры?

Вердан внимательно изучил подоплеку вопроса — ничего особенного. Странно только, что Повеса решил поговорить с ним об этом.

— В том, который можно получить из любых человеческих источников.

— благодарю, — Повеса с жаром пожал рук соперника и удалился, даже не пытаясь прятать уверенную и самодовольную улыбку.

…- Тактика Пророка? — прошептала Лахе, поглаживая шерстку крысы — одной из своих верных слуг, наводняющих Лабиринт. — Я разочарована, Повеса.