Большая книга грузинских сказок и легенд

Как появилась совы

У одного лесника жена умерла, остались сиротами двое детей. Узнала об этом дочь каджи и пришла к нему в дом хозяйкой. Злая была мачеха, мужа приворожила. Охладел он к детям. Однажды отправил их на пастбище корову пасти и забыл о них, а про корову вспомнил вечером. Мачеха схитрила, сняла с коровы колокольчик и спрятала. Когда лесник спросил о корове и не услышал звон колокольчика, мачеха стала голосить: «Потерялась наша кормилица, не усмотрели дети за ней». Рассердился отец и выгнал детей, послал искать корову. Заблудились в морозном лесу ребята, от холода голос потеряли. Пожалела их мать — покровительница места, превратила в сов, чтобы легче корову нашли. Так и летают до сих пор совы — ищут корову. Ночью в лесу слышны голоса: «Нашёл?» — «Нет!» Сначала у маленьких совят совсем не было перьев на теле, даже пушком не обрастали.

Прошло время. Однажды один царь решил жениться, а избранница отказала: «Пока из птичьих костей дворец не построишь, не выйду за тебя замуж». Созвал царь птиц и приказал собрать кости. Чтоб хватило на дворец. Опечалились птицы, стали совещаться. Среди них не было сов — не смогли без перьев прилететь. Тогда молвил царь птиц орёл: «Надо у них совет спросить — они человеческие дети». Полетели птицы к совам и каждая по пёрышку принесла. Оперили их, но перья-то разные были, вот и получилось у сов разноцветное оперение. Прилетели совы к царю и стали между собой разговаривать.

«Кого на свете больше — мужчин или женщин?» — спросила сестра-сова.

«Женщин», — ответил брат.

«Нет, мужчин», — не сдавалась сестра.

Царь прислушался.

«Женщин», — настоял на своём брат.

«Почему?» — спросила сестра.

«А потому что если мужчина ходит на поводу у женщины, то он тоже женщина».

Понял царь, что сам попал под влияние женщины, и запретил строить дворец. Вернулись совы к птицам, сообщили радостную весть. Окружили птицы сов, чтобы расцеловать их, а они подумали — перья хотят обратно отнять, и от страха глаза их округлились. С того дня днём на солнце не глядят, а ночью иголку в стоге сена найдут.

Однажды ночью отец всё же вспомнил о детях. Залетел в комнату колокольчик, зазвенел: «Лепёшка сиротинушке поздно испеклась да румяной корочкой запеклась». Поняла мачеха, что пропала, испугалась и сбежала. А лесник пошёл в лес детей искать. Услышал крики: «Нашёл?» — «Нет!», но не смог в них узнать голоса своих детей. Долго ходил по лесу и превратился в лесовика.

Иасаули и Паскунджи

Жили три брата. Решил однажды младший брат похитить резвого коня, золотое яблоко и красавицу писаную. Братья пошли вместе с ним. Что-то не понравилось создателю, и подослал он волколицего Иасаули. Посадил он младшего брата себе на спину и помчался сначала к саду с золотыми яблоками, потом помог похитить резвого коня, а там и за красавицей дело не стало. На обратном пути пристал Иасаули к старшим братьям: мол, как же это младший вас во всем опередил? Зародилась в их сердцах зависть, и сбросили они брата в пропасть. Долетел юноша до дна — видит, змея к птенцам подбирается. Недолго думая разрубил змею пополам. Поднялась вдруг буря, прилетел Паскунджи. Поблагодарил за спасение птенцов и обещал выполнить любую просьбу.

— Верни меня на землю, — попросил юноша.

Посадил его Паскунджи на спину, и полетели. Когда все запасы еды иссякли, отрезал себе младший брат голень и накормил Паскунджи. Только ступили на землю, зажила рана у юноши.

Пришёл брат на свадьбу старшего брата. Спрашивает невестку:

«Кто виноват: бык или корова?»

Закричала девица:

«Тёлку никто не спрашивал, бык!»

Забросал юноша изменников-братьев стрелами, сам на место жениха сел. Тамадой Паскунджи назначил.

«Пусть твои дети не знают бед и живут в радости, как мои птенцы, которых ты спас!» — поблагодарил Паскунджи и улетел.

Возвратился Иасаули к Распорядителю, принёс золотое яблоко и извинился.

«То-то, — сказал тот, — на чужое добро не зарься, истина всегда дорогу найдёт».

Змея, камень желания, змеиные яйца и тысяча разных истории

Шёл добрый человек, увидел змею, играющую блестящим камушком, загляделся на переливающийся всеми цветами радуги камень. Спросил змею: «Ты с доброй душой или нечестной?»

«Добрая я, — ответила змея. — И раз ты пощадил меня, гнездо не разрушил, подарю тебе этот камень. Но если кто-то узнает — силу камень потеряет».

Принёс мужик камень домой и спрятал в кувшине, и настала для семьи безбедная жизнь — всего было в достатке: молоко да масло, сыр, мука, шерсть; исчезла злоба, поселились счастье и доброта. Раз подошёл счастливец тот к колючке с камушком, и колючка то розой расцветала, то белой лилией. Сорвал мужик колючку, а за ней змея поползла. Привёл он змею в дом, определил место около квеври. Проснётся змея — выпьет вина и опять засыпает. И так каждый день. В тот год вина в квеври было — на три деревни хватило бы. Человек детям наказал: утром и вечером поить змею молоком; а змея молоко выливала — вино пила, радовалась. Полюбили дети змею, привыкли, и змея радовалась, песенки им пела.

Однажды увидела мать, испугалась и детей в дом погнала. Обиделась змея и уползла, исчезла. А вместе с ней добро и счастье из дома ушли.

А вот ещё случай. Кольцевая змея обладала камнем желаний. Один охотник захотел заполучить этот камень. Шёл, шёл да и угодил в яму, а там змея клубком свернулась. Поползла она наверх, а охотник вместе с ней поднялся на край ямы. Наверху вдруг сцепилась с ней другая змея, упрекая в том, что привела человека туда, где ему не место. Охотник не вмешивался, только наблюдал за схваткой. Во время борьбы выпал у змеи камень и покатился прямо к охотнику. Схватил он камень и убежал. Рассердилась змея за неблагодарность охотника, наплевала на камень. С тех пор хоть и заполучил охотник желанный камень, а желания его лишь во сне исполнялись. Наяву же совсем разорился, обнищал.

Истина в том, что желания трудом исполняются, а мечты и безделье до блага не доведут.

Знаю, что змеи яйца кладут, но если яйцо волшебное, никто не смеет к нему прикоснуться — такие яйца только избранные змеи откладывают. Если положишь около такого яйца монету, десять возвратится, а если хоть раз забудешь, обратно всё заберут. Правда или ложь, не мне судить.

Сменила однажды пёстрая змея красивую оболочку; нашёл кожу прохожий, взял с собой и под камнем расстелил. Утром вырос в камне тополь — до неба верхушкой доставал, а корни в змеиную кожу ушли. «Кто угадает, что под камнем лежит, одарю богатством, а не угадает — мне один золотой отдаст», — сказал мужик. Не смог никто угадать, и разбогател человек. Правда это или ложь, решайте сами.

Ещё сказано, подружились человек и змея. Поцеловала змея мужика, и заговорил тот на всех языках мира. Рассказал он жене о том, что произошло. А та растрезвонила по всему свету. Муж и то забыл, что до этого знал.

Одна змея, что на мутаке всё время спала, никак не могла понять, всё это правда или вымысел, свернулась клубком и заснула. Она и сейчас в одной деревне живёт.

Пастушка и красавец

Приказали пастушке Пикрии: «Мы потащимся на свадьбу, а ты прогуляйся на пастбище». Повела Пикрия ягнят на луг пастись. Вдруг перед ней красавец юноша появился: «Пастух, чем меня одаришь — овцой или бараном?» Улыбнулась Пикрия: «Не видать тебе моей овцы». Рассмеялся парень, стали пререкаться друг с другом.

«Зачем тебе шерсть?»

«Зятя приведу».

«А зять зачем?»

«Дрова принесёт».

«Дрова зачем нужны?»

«Чтоб огонь разжечь».

«А огонь?»

Засмеялась девушка и прикоснулась к руке юноши. Почувствовала, что не похожа она на человеческую. Закричала от страха: «Спасите, Иахсар и Копала!» Вдруг с вершины горы Карати огромное облако поднялось, превратилось в пламя и упало прямо на юношу.

«Зачем сгубила? — закричал юноша. — Я сын дэва» — и превратился в пепел.

Долго ещё об этом случае рассказывали в деревне: если б не призвала на помощь бога, не спаслась бы наша Пикрия. Нельзя всегда доверять красоте. Прелесть девушки в её чистоте.

Курша

В незапамятные времена в шёлковых гнёздах из орлиных яиц вылуплялись щенки — курши, с золотыми мордами, серебряными ушами, алмазным телом, собачьими лапами, орлиными крыльями, изумрудными глазами и рубиновым языком. Глазища на полную луну походили, в прыжке могли поле перескочить, оленя догнать. Любой охотник мечтал о таких щенках, но орлицам жаль было отдавать детёнышей человеку, и стоило им почуять человеческий дух, как яйца из гнезда выбрасывали. Искали охотники орлиные яйца и, найдя, отдавали женщине, на лилию похожей, с перстнями на всех пальцах, чтобы вывела щенков на горящих углях очага. Однажды поймал охотник рыбной сетью выброшенного из гнезда щенка. Вырос щенок под стать львиному детёнышу. Пошёл охотник в горы. До недоступного места добрался. Высек из скалы ступеньки и стал подниматься, чтобы капкан поставить. Но хозяин зверей решил наказать охотника за осквернение святого места и заморозил ступени. Примерзал охотник, погибал. Учуял курша недоброе. Бросился на помощь, взлетел на гору, схватил за шиворот охотника, спас. Спустил на землю живым и невредимым.

Даже дети знают: у кого курша, тому удача обеспечена.

Серебряное озеро

Завистливому человеку чужое добро глаза колет. Один пастух отару перегонял. Застала его ночь у серебряного озера. Озеро это на всех страх нагоняло. Никто не решался ночью поблизости оставаться. Подумал пастух: «Если суждено умереть — умру, а спасусь — значит, на то воля божья была». Пожертвовал одну овцу и заснул. Ночью вышел из озера золоторунный баран, но пастух ничего не заметил — спал. Утром встал, поблагодарил бога и вернулся домой. Подошло время, и появились у овец ягнята — у какой-то один, у какой-то два — с золотой шерстью. «Спасибо серебряному озеру за благодеяние!» — воскликнул пастух. Позавидовал ему другой пастух. Отправился на озеро в надежде, что ему тоже удача выпадет. Но заснул, так и не вспомнив господа бога. Вышел ночью из озера золоторунный баран и всю отару с собой увёл. Остался завистник ни с чем.

«За большим погонишься — малое потеряешь».

Арамхуту и Хатиа

Арамхуту из дальних стран в Грузию приехал, с гор спустился. Шест у него был загляденье. Лабаша назывался. С этим шестом с одной горы на другую мог перескочить, и снадобье у него было, сразу от трёх болезней вылечивало. Один грузин позолоченное ружьё ему подарил; недостаточным показался ему подарок, и сломал он ружьё. Понравилась девушка Хатиа — взял да и похитил. Хатиа мужа любила очень. У неё был маленький, похожий на пчёлку трудолюбивый бесёнок Махутела. Прилипнет к кому-то — не отстанет. Если Арамхуту уходил — бесёнок скучал, а Хатиа обижалась. Арамхуту часто уходил и плохо себя вёл вдали от жены: похищал детей, сажал в свои широкие брюки и перевозил в чужие страны. Опечалили Махутелу девичьи слёзы, взял он да подменил лабашу на простой шест. Прыгнул однажды Арамхуту и чуть в пропасть не свалился, шест сломался. Испугался Арамхуту, отнёс своё снадобье богу, брюки человеку с мешком подарил, переломленную лабашу принёс Хатиа. Говорят, муж и жена по сей день весело прыгают через горы.

Животные — лопатки деревянные

Жил один рачинец, Нацука. Замесил он тесто, испёк в тонэ хлеб, запил вином из кувшина и пошёл на охоту. Перебрался через одну гору, вторую, третью и лишь на девятой убил оленя. Разжёг огонь, зажарил мясо, закусил хлебом, выпил вино, и в это время нагрянул к нему душегуб.

— Зачем спешил, дорогой, я ещё лопаточку не докончил, — сказал рачинец.

Собрал душегуб все кости и пригласил Нацуку на свадьбу. Последовал Нацука за ним, но на чёртовом пиру ни к чему не прикоснулся, только за весельем наблюдал и никому не мешал. Вдруг появилась одна вредина — у оленя, мол, лопатки не хватает, закричала. Рассердились духи, выдолбили деревяшку и бросили в мешок из оленьей шкуры, завязали, плёткой огрели и завизжали: «Встать хочет боком деревяшка!»

И на второй день убил Нацука оленя, разрубил на куски, уложил в мешок и заменил вместо бока деревяшку. Принёс домой, замесил тесто, испёк хлеб, зажарил мясо и только тогда понял, что опять убил убитого накануне и оживлённого духами оленя.

Ангелы очага и семьи

Часто сыновья божьи святилища строили на обжитых местах. Приходили к доброму семейству, просили покинуть жилище, чтобы волею божиею превратить это место в священное. Люди с радостью соглашались — значит, жизнь честно прожили, раз такой чести удостоились, — и оставляли родные места. Одной семье очень не хотелось расставаться с нажитым добром. Вещи-то все собрали, но горевали оттого, что приходилось оставлять ангела очага. Они и в глаза его не видели, но во сне часто он являлся и советы нужные давал. Муж и жена никогда не ссорились, не спорили, ангелу свечку зажигали, на маленьком столике скатерть расстилали, вкусные яства выносили, ангела радовали, перед сном дом убирали, чистым оставляли, чтобы ангела ненароком не обидеть. Поняли божьи дети, почему трудно было им оставлять дом, и научили, как ангела с собой взять: «Приготовьте еду, помолитесь: „Здесь в добром здравии жили, принеси удачу на новом месте“». Так и сделали и тронулись в путь. По дороге муж куски сахара разбрасывал, а жена ангелу песни пела: «Ангел наш, иди за нами!» В новом доме в новом шкафу новую сахарницу поставили, бросили принесённые из старого дома куски сахара, выдолбили новый столик, стулья, для ангела — отдельное кресло, разломили у очага хлеб и стали ждать хранителя дома. Вскоре и ангел появился и справил вместе с ними новоселье.

От дэвов кряжи до Ингурской дельты

На грузинской земле грузины-герои стояли и след свой оставили. В горах можно встретить огромный камень с отпечатком дэвовой ноги. У камня старуха сидит, родником бессмертия напоена. Спросят её: верно ли это? «А как же, я до ста лет дожила», — ответит. Всё помнит и расскажет, как Копала дэва вниз по обрыву скатил. У села Датвиси пещера есть, называется Вешаписеха, над ней скала возвышается Сакухара-Грохотина. На этой скале гвелешапи стоял и громыхал на всю окрестность. Покажу ущелье, где разбросаны отрубленные Амираном дэвовы головы, так и называется оно «Голова дэва», в других местах стоят окаменевшие женщины и мужчины. Говорят, каджи их околдовали. Эти места называют «Калква» (женщина-камень) и «Кацква» (мужчина-камень). Деревню, которую дэвы разорили, Охерой назвали — пустошь. А ну догадайся, почему Западная Грузия названа Эгриси? У реки Иори два ответвления. Рассказывают, что сцепились однажды бык и гвелешапи. Гвелешапи задумал деревню затопить — спускался к морю и собирал воду в скалах, чтобы потом разрушить скалу и спустить всю воду на деревню. Узнал об этом бог и послал быка сразиться с гвелешапи. Долго боролись, наконец одолел бык гвелешапи, распорол ему брюхо, и остался от него раздвоенный хвост. А вся вода, собранная им, превратилась в озеро Эрцо.

А теперь послушай сказ об Отобае.

Жил на свете сирота. Синеглазый, светловолосый мальчик Отобая. Один однорогий бык и две свирели, весёлая и грустная, — вот всё его богатство. Когда Отобая на радостной свирели играл, со всех сторон звери и птицы собирались, звуками сладостными наслаждались. Бог Жини Антари домашними животными повелевал. Неприятный был — с рогами буйвола, ослиными ушами, овечьей мордой, козлиной бородой, лошадиным хвостом, бычьей шеей и человеческими руками. Увидел раз, что какой-то оборвыш коз пасёт и на свирели играет, не стерпел. Иногда на него находила злость, и начинал он бушевать.

«Ты кто? — напал он на мальчика. — Как посмел без моего разрешения коз пасти да ещё и не поздоровался!»

«А ты сам кто?» — улыбнулся мальчик.

«Вот сейчас увидишь! — И начал играть на чанги. Потекла Ингури медленнее. — А теперь покажи, на что ты способен!» — И он бросил лиру мальчику.

Заиграл Отобая, и остановилась Ингури, перестало море волноваться, застыло всё вокруг. Жини Антари от злости забросил далеко лиру, упала она там, где река с морем сливается, потому и дельта Ингури имеет форму лиры.

Вот и к концу подошли…

Книгу завершили и, кажется, умнее стали. Но очень многого мы ещё не знаем. Всё впереди, откроем другую книгу и узнаем уйму невообразимых историй.

Кузнец Шавхан, который из цепей железный мост соорудил, с одной стороны людей пропускал, с другой — дэвов.

Только книга может рассказать, как нетерпеливая женщина открыла запретный сундук, вылетели оттуда зимородки и отнесли вечные снега на вершины гор. Как возили людей бык, голубь и ворон на поиски священных мест, чтобы воздвигнуть там храмы и крепости. Но Сурамскую крепость долго не могли построить, пока живого юношу в стенах не замуровали.

Если на новолуние святому камню семьи жертву не принесёшь, рассердится он, да ещё как! Анана-гунда богиня пчеловодства — мать-пчела. В Мингрелии её Джарагундой называют. Апсет — бог пастушества, Джуджулиа бахчой управляет, задобришь — засмеётся, бахчу обильно плодами заполнит.

Оказывается, на дне озера в золотой колыбели герои растут. Не счесть, сколько их: Жиббжибия, Ватина, Мекобури, Меписа, Бахтури и его конь…

Раскроешь ещё одну книгу — и узнаешь, как стать маленьким в чреве гвелешапи, а большим — в купальне Игри-батони; узнаешь, что существует мать говорящих рыбок, из уважения к которой хевсуры цветными нитками на своих платьях чешуёй вышивают; узнаешь, как оставила мать в поле ребёнка в колыбели и не вернулась за ним, пока гостей не накормила, а когда вернулась, увидела, что над колыбелью светлый луч стоит и три голубя песню поют; узнаешь, как трёхлетний малыш босиком, в одной рубашке к Лашари по снегу шёл; узнаешь, как подружились Торгва и гвелешапи, как тот спас, отогрел, приютил, накормил провалившегося под лёд человека, свою рубашку снял, на него надел, и эта кольчуга сделала Торгву непобедимым; узнаешь и о том, что печень оленя жизнь продлевает, светящаяся икона огненным пламенем горит, росинки от умывшегося солнца мёртвого могут оживить, тем более если собраны красавицей невиданной красоты. Можно кузнецу студёную родниковую воду от монаха прислать, а от кузнеца — монаху раскалённое железо, и можно по воздуху друг к другу в гости ходить. Вязальные спицы, опущенные в молоко Тамары, превращались в золото. Её сына Лашу вскормили олени. Узнаешь, что за волк рисовался на шлеме Горгасала, почему заупрямился осёл Давида Строителя и не двинулся с места, пока не принесли икону и не поставили крест перед ним… Возможно, узнаешь, почему нельзя переступать через порог без приглашения, о чём вещает колокол с девятью языками, поёт пандури девятикратной силы, воскресает к Пасхе золотой петушок Курмуха. Может, разверзнется небо и остановится время; успеешь загадать желание — исполнится.

А пока осталось лишь пожелать: врагу — саблю, купцу — деньги, мельнице — воду, плугу — быка. Чтоб на нашем дворе вино дождём шло, а вместо снега хлебом занесло, на тополе — лоза росла, а на рубашке — серебряные пуговицы пришивать.

Творец сказки

Слово «трогательные» — вот что приходит на ум, когда видишь работы талантливой современной грузинской художницы Нино Чакветадзе. Нино Чакветадзе родилась и выросла в Тбилиси, закончила художественный институт, а затем поступила в Тбилисскую государственную академию художеств на факультет живописи. После окончания академии Нино приняли в Союз художников Грузии. Это было в 1997 году.

Сегодня же известность Нино Чакветадзе вышла далеко за пределы родного Тбилиси. Популярность художницы растёт день ото дня. Чем же привлекают её иллюстрации?

Ответ очень прост. Все мы родом из детства. А работы Нино, такие милые и наивные, словно возвращают нас в него, поэтому её картины никого не оставляют равнодушными. В пронизанных светлой грустью работах художницы мы будто узнаём самих себя — маленьких, смотрящих на мир большими, удивлёнными глазами. Кажется, что Нино и сама сохранила этот удивлённо-восхищённый, детский взгляд на мир и способна увидеть то, что не можем рассмотреть мы, взрослые, в круговороте каждодневных дел и забот.

Сама Нино Чакветадзе в многочисленных интервью так говорит: «Все мы вышли из детства, и этот факт заставляет меня снова и снова рисовать то, что пережила сама, что оставило след в моей душе. Мне очень повезло в жизни: я родилась в семье, где высоко ценились родственные узы, где почитались старшие, где все домочадцы с большим уважением относились друг к другу. Детям, как и взрослым, важно знать правду о себе». После такого признания кажется вполне логичным обращение художницы к теме грузинского эпоса. Ведь это не что иное, как обращение к корням, к истокам.

Нино Чакветадзе часто называют детским художником, но это не совсем так. Да, она рисует детей и для детей. Но вглядитесь в эти картины! Не только ребёнок, но и взрослый, который смотрит на полотна художницы, испытывает невероятно сильное эмоциональное воздействие, находя для себя иной, нежели дети, более глубокий смысл её работ.

«Да, я очень счастливая женщина, — говорит Нино. — Меня с детства научили ценить семейное тепло, дорожить честью, любить ближних, уважать обычаи семьи, быть гостеприимной. Все то доброе, что я впитала от своей семьи и встретила в семье мужа, отразилось на моём творчестве. Я никогда не смогу нарисовать ужасы, жестокость, уродливые лица».

Возможно, и мы, читатели, станем немного счастливее, погрузившись в мир художественных образов, которые создаёт для нас талантливая художница Нино Чакветадзе.