Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Мне повезло — я видел Раневскую в театре. Пьеса была пустая, из так называемой советской классики — «Шторм». Там Раневская играла спекулянтку на допросе в чека. Побывать на этом спектакле надо было только из-за Раневской. Кстати, так и было: после этой сцены половина зала уходила. Был в ней такой момент: спекулянтка Раневской начинает плакать и достает платок — для чего задирает многочисленные юбки, под которыми оказываются красные галифе. Раневская сама придумала этот трюк. Часто она и текст обогащала своим воображением. В сценарии «Казака Голоты» был поп, а режиссер Игорь Савченко очень хотел снять Раневскую и говорил ей об этом, но жаловался, что роли для нее нет. Она сказала: так давайте сделаем из попа попадью — и импровизировала соответствующий текст.

Кроме матушки Кураж Раневскую лишили еще одной очень значительной роли — на этот раз в кино. Эйзенштейн хотел снять ее в «Иване Грозном» в роли Ефросиньи, и уже были сделаны пробы, оказавшиеся на редкость удачными. Начальство заблокировало решение Эйзенштейна, не соглашалось на Раневскую. Он настаивал на своем, переписка длилась около года, — но следовал решительный отказ.

Сохранился документ, проливающий свет на этот эпизод, — письмо председателя Госкомитета по кинематографии Большакова секретарю ЦК Щербакову:

Сообщаю, что С. Эйзенштейн просит утвердить на роль русской княгини Ефросиньи в фильме «Иван Грозный» актрису Ф.Раневскую. Он прислал фотографии Раневской в роли Ефросиньи, которые я направляю вам. Мне кажется, что семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах, и поэтому утверждать Раневскую на роль Ефросиньи не следует, хотя Эйзенштейн будет апеллировать во все инстанции.

Это исторический документ приведен в книге о Раневской Алексея Щеглова — ее, как она говорила, эрзац-внука; настоящей его бабкой была Павла Леонидовна Вульф, актриса и театральный педагог, лучший и пожизненный друг Раневской, сделавшая ее актрисой, по словам самой Раневской. Это очень хорошая книга, ценная, помимо биографических сведений из первых рук, собранием документов о Раневской, в том числе ее многочисленными личными записями. За Раневской уже собирают фольклор, вышло несколько таких сборников; самое интересное и достоверное из этого есть в книге Щеглова.

Существует еще один выдающегося интереса документ о Раневской: это записи в ташкентских дневниках Лидии Корнеевны Чуковской, посвященные Ахматовой. Уникальность этих записей в том, что, рисуя Раневскую в очень негативных тонах, они в то же время создают портрет великой артистки и сверходаренного человека.

Несколько примеров. Вот Ахматова рассказывает о Раневской, с которой она недавно познакомилась:

Ко мне пришла совершенно пьяная Раневская, актриса, топила мне печь… Впрочем, она показала остроумие довольно высокого класса. Хозяйка, кокетничая интеллигентностью, спрашивает у нее: «Скажите, вы фаталистка?» — «Нет, я член Союза Рабиса».

Рабис — Союз работников искусств. Вот более развернутая характеристика, данная Ахматовой:

Актерка до мозга костей. Актриса Художественного театра в быту — просто дама, а эта — актерка. Если бы в шекспировской труппе были женщины, они были бы таковы.

Чуковская комментирует: «Это верно. Тут и похабство, и тонкость, и слезы об одиночестве, и светскость, и пьянство, и доброта».

Другие слова Чуковской: «Похабность Раневской артистична, как все, что она делает… Раневская, как всегда, поражает пьяным возбуждением и какой-то грубостью и тонкостью вместе».

Или вот такая запись: «Раневская сама по себе ничуть меня не раздражает, но наоборот: ум и талант ее покорительны. Но рядом с Ахматовой она меня нервирует… С большим удовольствием рассказала о том, как патруль задержал Раневскую, но узнал и отпустил. Она всегда с гордостью говорит о ее гении и славе. А я радовалась, что Раневской нет, и мы сидим тихо — без водки и анекдотов, зато со стихами».

Лидия Корнеевна Чуковская была моралист и ригорист, к тому же слишком обожала Ахматову — хотела сделать ее своей исключительной собственностью, по словам Раневской же, — и все это мешало ей понять, что Ахматовой, как всякому художественному гению, водка и похабство ближе морали и шампанского.

«…C Раневской она пьет ежедневно и разрешает ей оставаться ночевать».

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/429467.html

* * *

New subscriptions: Zero Hedge, BBC - Magazine, Libération. Subscribe today at

sendtoreader.com/subscriptions

!

Thu, May 30th, 2013, via SendToReader