Ботан

35

Стас

Почему, блядь, так приятно, когда тебя ревнуют?

Сколько бы Соколов не отрицал, это именно ревность. Врать и притворяться он совсем не умеет.

Его признание ввело меня в ступор, не ожидал, что он это скажет. Не думал вообще о его чувствах, и это заставило меня понять, какое же я все-таки говно.

Первое, что пришло в голову, — это ответить тем же. Но выдавить это из себя не смог, хоть и пришло осознание, что жутко скучал. Место себе не находил и спать нормально не мог. И он был полностью прав — я бесчувственная скотина. Которая пнула ногой во что-то очень важное — в него. Соколов, сам того не зная, занял очень много места в моей жизни. Я и сам с трудом пришёл к этому выводу. И раз я это понял и осознал, не намерен больше упускать. Не дам никакого определения всей этой хрени, сам не знаю, что это такое. Не испытывал ничего такого до сих пор, но это охренеть как приятно.

Приятно выбираться куда-то с ним, проводить вместе время по-человечески. Хватит с меня, я взрослый человек, и надо перестать вести себя как чмо.

Соколов важен для меня, он мне… Дорог. И на этом всё.

— Давай прекращать…

Блядь, думал, легче будет, а я и смотреть на него не могу. Приехали, да, Стас?

— Почему? — спросил он хриплым голосом.

— Что почему? — потерял я нить разговора.

— Почему ты хочешь прекращать?

Я поднял глаза на него, что-то он бледный.

— Тебе плохо?

Он же пить не умеет, зря я дал ему столько алкоголя.

— Не переводи тему, — истерически сказал он.

— Мне не охота с тобой сраться и неделю гадать, где ты и с кем. Так что, давай, выясним все сейчас.

Он смотрит на меня внимательно и не моргая.

— Я постараюсь вести себя нормально и больше не повторять своё поведение. А ты меня слушаешься и не провоцируешь.

Он выдохнул и расслабился.

— Господи, я думал, ты меня домой отправишь. — Он опустил голову, потом поднял стакан, что держал в руке, и поднёс ко рту.

— Нет, нет, тебе уже хватит. — Я забрал стакан из его рук.

— Эй-й, я в норме, — возмутился и потянулся вырвать его у меня.

— Я вижу, как ты в норме, — пошёл в кухню и вылил виски в раковину. И его, и моё тоже.

— Зануда! — крикнул он мне в спину.

— Я не хочу тебя откачивать, — протянул стакан с водой.

Выпил, смотря на меня из-под нахмуренных бровей.

— Я согласен, — опустошив бокал, сказал он.

Я взял его двумя пальцами за подбородок и поймал его губы, поцеловал, всасывая его язык, что он так быстро сунул мне в рот.

— Спальня там, — показал я рукой в нужную сторону. — Иди, я сейчас приду.

Он встал с дивана и, покачиваясь, пошёл туда. Я же пошёл в туалет, где у меня лубрикант. Днём было не очень комфортно всадить ему без геля.

Зайдя в спальню с уже готовым к бою стояком и в предвкушении воплотить в жизнь свой план по вытрахиванию Соколова, я конкретно обломался, потому что раздетый до трусов Соколов спит без задних ног, пуская слюни на подушку.

— Зашибись, потрахались.

Будить я его, конечно, не буду, я ж не совсем конченый. Лёг рядом и укрыл нас тонкой простыней. Соколов до такой степени уместно смотрелся в моей спальне, что я смотрел на него и лыбился как придурок.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​