- Ты ошибаешься. Я знаю, что ты хочешь сделать, и не виню тебя. Никто не может. Око за око кажется целесообразным. Но ты будешь просыпаться пустым и с необходимостью ненавидеть что-то, чтобы заполнить себя.- Ее пальцы сжались вокруг его стремительно стучащего пульса. – Я прошу тебя, выбери другое. Сегодня. Выбери уйти отсюда и все может измениться.
Страх пронзил его, как прорезание зубов у щенка с новой костью.
- Кто вы? Вы не знаете ни меня, ни его. Вы ничего не знаете.
- Я знаю, что вижу в тебе гораздо больше, чем это. – Ее хватка ослабла, она достала несколько евро из кошелька и толкнула их через бар. Затем осторожно положила визитную карточку рядом с ним. – Я бы хотела помочь тебе. Я знаю кое-кого, кто работает в хорошо известном отеле, и я думаю, ты бы хорошо вписался. Но ты должен решить, чего ты хочешь больше.
Сойер засмеялся над визиткой, которая содержала название Ла Дольче Фамилия и изысканный торт нарисованный сверху. Чертова пекарня? Сумасшедший смех душил его. Он был готов снять порно с проституткой и шантажировать босса. Он жил в мусоре, это и было правдой, которую он знал.
Любая попытка достигнуть чего-то реального и чистого только разочаровала бы его. И Сойер хорошо усвоил урок.
Надежда была смертельной.
- Конечно, леди. Все равно. – Он засунул визитку в свой пиджак, чтобы избавиться от нее. – Спасибо за предложение.
Она ненадолго закрыла глаза, как если бы он был ее сыном и разочаровал ее. Когда она открыла их, ее карие глаза блестели ясностью, живостью и были острыми как лезвие разбитой бутылки.
- Я знаю, что ты мне не веришь. Я бы, наверно, тоже не верила. Тем не менее, Господь дает нам выбор каждый день, и каждый крошечный выбор составляет основу нашей жизни. Это не гарантирует, что ужасные вещи не произойдут с хорошими людьми. Невинными людьми. – Грусть осталась с нею как облако духов. – Твое будущее может быть изменено одним решением. Одна хорошая вещь может компенсировать гору плохого. Но ты должен выбрать.
Она взяла вино и грациозно кивнула.
- Спасибо за внимание.
Женщина исчезла из бара, будто она была вызвана каким-то загадочным колдуном из Гарри-гребанного-Поттера. Сойер посмотрел на часы и выбросил странный случай из головы.
Время шоу.
Он допил пиво, заплатил и поднялся на лифте на одиннадцатый этаж. Карта-ключ к комнате 117 горела в его руке. Он проверил холл и убедился, что все тихо. Нет ли горничных и посетителей. Сойер поднял камеру и повозился с кнопками, чтобы убедиться, что он был готов снять фильм всей его жизни. Наконец. Его первый шаг к мести, это даже слаще, чем выбивать дерьмо из мальчиков, которые пытались напасть на него в аллее, которую он называл домом или воровать у богатых придурков, которые тратят свои бесконечные суммы денег на кофе, дизайнерскую одежду и модных женщин.
Он вставил ключ в дверь и ожидал щелчка.
Свет мигнул. Сойер остановился.
Перед ним возник образ Дэнни. Маленький мальчик, который смотрел на него, который верил, что он был достаточно силен, чтобы защитить его от демонов и держать его в безопасности. Его неудача всплыла перед глазами, издеваясь над ним, и годы дерьма и боли бушевали в его желудке. Его пальцы дрожали, и он подавился из-за тошноты.
Вот какова будет его жизнь. Жизнь без правил, без ограничений, только бесконечная спираль пустоты. Паника поглотила его, и он затрясся как в лихорадке, его дыхание застряло в его холодной груди.
Слабые звуки смеха доносились из-за двери.
Невнятное оскорбление. Звук шлепков и тихий стон.
Сойер знал, если он откроет дверь, то окажется в сцене из порно Рай.
Он получил бы работу назад, добился бы, что Робина уволили бы и никогда не оглядывался бы назад.
Его прошлое расплылось в настоящем, будущем. Слова женщины ослабили его мозг, пока яркий свет не ворвался в его видение.
Один выбор стоял перед ним ясно и верно с точными последствиями.
Другой маячил впереди, окутанный туманом тайны, готовый опрокинуть его на задницу, если он решится на это.
- О да, детка, именно так, ох, хорошо!
Сойер отшатнулся от двери и начал бороться с дыханием. В пьяном угаре, он прошел по коридору, спустился вниз по лестнице, убегая все быстрее и быстрее, дальше от демонов. Он выбежал через двери в холле на тротуар, втягивая свежий воздух, теряясь в толпе деловито одетых людей, спешащих с какой-то целью: работа, удовольствие, семья, еда, жизнь.
Он не знал как долго и как далеко он шел. Минуты.
Часы. Наконец, он вытащил визитку и посмотрел на адрес.
Он взял такси, а затем фуникулер в Бергамо, и, наконец, добрался до дома. Его рука дрожала, когда он поднял ее, чтобы постучать.
Дверь распахнулась, и женщина из бара посмотрела на него.
- Я этого не сделал. – Его дыхание вырвалось из легких. Странный всхлип подобрался к его губам. – Я не сделал это.
Голос женщины был окутан любящей силой, обещающей убежище. Обещающий что-то, чего Сойер думал, не существует.
- Я так горжусь тобой. Как тебя зовут?
- Сойер Уэллс.
- Заходи, Сойер Уэллс. Поговорим. Все будет в порядке.
Он вошел внутрь и его жизнь изменилась.
Воспоминания померцали и исчезли, как струйка дыма. Он предавал женщину, которую любил. Если у Джульетты были какие-то чувства к нему, помимо сексуальных, он разрушит ее и сделает больно Матушке Конте. Джульетта была женщиной с характером, силой и целью. Она была предана своей семье и ходила в свете. В глубине души, он знал, что никогда не будет достаточно хорош для нее, и чем больше времени они проводили вместе, тем опаснее был исход. Лучше позволить Джульетте отстраниться, чего она так отчаянно желала. Она заслуживала человека, который был целым и мог дать ей ту жизнь, которую она заслуживала.
Брак. Дети. Целое сердце. Не тот, кто не мог предложить ей ничего, кроме благих намерений и бесконечных ночей секса.
Нет, он должен был закончить это сейчас. Вернуться к стандартным рабочим отношениям и быть счастливым с воспоминаниями.
Его желудок горел как под кислотой.
- Что ты делаешь?
Сойер мотнул головой вокруг. Вульф стоял в дверях в рубашке Nike с длинными рукавами и боксерах. Его сумасшедшие волосы стояли прямо под ужасными углами.
- Ничего. – Голос Сойера был пуст, лишенный как эмоций, так и своей собственной жалкой души. – Иди спать.
Он уже собирался отвернуться, когда поймал взгляд паренька.
Преследуемый.
Ах, да. Монстры всегда приходили ночью, когда вы отчаянно нуждались во сне и покое. Когда вы наиболее уязвимы. Сойер показал на стул рядом с ним.
- На самом деле, сделай мне одолжение. Сядь на минутку. Я в дерьмовом настроении и не чувствую, что хочу быть один.
Парень зашел в гостиную, сел на серебряные диванные подушки и оттолкнул причудливую синюю полосатую подушку.
Сойер отметил блеск пота на лбу, измятую рубашку от скручивания вперед назад в простынях, и впалые щеки. Парень, наконец, заговорил.
- В чем дело? Я думал, ты хорошо спишь ночью.
- Я тоже так думал. – Короткая тишина. Обычно он не любил, чтобы кто-то был в его личном пространстве, но присутствие Вульфа утешало его. – Кошмарный сон. У тебя бывают?
Вульф сместился на подушке.
- Да. – Он сделал паузу. – О чем они?
Сойер изучил парня на своем диване и понял, как он был похож на Дэнни. Молодой. Сильный. Напыщенный. До жути умный. Но с босыми ногами и своими сумасшедшими волосами он казался таким чертовски уязвимым. Так легко…разочаровывающимся. Опять. Он откашлялся.
- Плохие вещи. Избиения, попытки выжить. А у тебя?
Голубые глаза Вульфа стали вялыми.
- То же самое.
Сойер перешел к обычному разговору, не желая мучить парня минным полем чувств, которые он все еще пытался понять.
- Я должен быть на месте рано утром. Можешь разобрать инвентарные записи, которые я определил для доставки?
- Да.
- Обед был хорош, да?
- Мне понравилась паста. Лучше, чем какая-либо еда, в некоторых из этих модных ресторанах, в которые ты ходишь.
- Да, Матушка Конте не валяет дурака, когда дело доходит до еды. Как прошел ваш разговор?
Он опустил голову.
- Она была так добра ко мне.
- Она спасла мою задницу, когда я был немного старше тебя. Она хороший человек.
- Да.
- Вся семья удивительная. Ты пробовал какой-нибудь их десерт? Чертовски невероятно.
- Это когда-нибудь уйдет?
Вопрос выстрелил через комнату, как пушечная осечка. Сойер быстро скрыл свое удивление и посмотрел на парня. Губы плотно сжаты, подбородок вверх, какое-то колебание в глазах, блеск отчаяния, ему было необходимо услышать, что все уйдет, и он будет счастлив оставшуюся часть жизни.
Связь установилась между ними. Его грудь сжалась, и глубоко в душе он хотел забрать боль парня, покрывающую его волдырями изнутри. Господи, он хотел солгать. Но он знал, что правда была важнее.
- Нет. – Опустошение на лице Вульфа душило его. – Но становится лучше. Клянусь тебе, что будут ночи без кошмаров или воспоминаний. Ты в состоянии обращаться с большинством нормальных вещей. Работа помогает. Может, терапия.
Вульф усмехнулся.
- Проходили. Спасибо.
- Зависит от психиатра. Некоторые неплохие. Я тоже проходил через это. Но мы можем осмотреться и попробовать снова.
Вульф кивнул.
- Спасибо. По крайней мере, ты был честен.
Образ его мертвого брата в переулке как куска мусора вставал перед его глазами и насмехался над ним. Сойеру стало трудно дышать.
- Я всегда говорю тебе правду. И я помогу тебе в любом случае как смогу. День за днем. И я знаю, что я тоже не эмоциональный тип, но ты можешь поговорить со мной. Обо всем.
Вульф отрывисто кивнул. Некоторые мышцы его тела ослабли.
- Спасибо, Сойер.
Сойер принял быстрое решение. Ну и черт с ним. Так иди иначе он не заснет сегодня. Он встал и указал на Вульфа.
- Пошли.
- Куда?
- Мой вид терапии. Тренажерный зал. Встретимся тут через пять минут. Идет?
- Идет.
Сойер поплелся в свою комнату, чтобы переодеться, подготовиться к нескольким раундам с грушей, немного на татами и немного свирепого соперничества. Его настроение улучшилось, когда он с нетерпением ожидал несколько часов тяжелого труда, блаженной пустоты ума и души в компании мальчика, о котором он начинал заботиться все больше. Он схватил свою сумку и ушел.
Глава 11
Джульетта рассматривала наклоненную картину и спрашивала себя, каким образом ее прибили так неровно. Ее кожу всегда покалывало, когда ее начали охватывать навязчивые идеи. Карина прислала ей картину в подарок, и она успокаивала ее каждый раз, когда она смотрела на неё. Джульетта решила повесить ее в своем офисе, а не в своем доме, так как она проводила большую часть своего времени здесь, особенно касательно обсуждаемых вопросов.
Ее папа сидел во главе резного соснового стола в их кухне. Тарелки с едой, корзины хлеба и винные бутылки были расставлены на его поверхности. Расплывшиеся тени силуэтов олицетворяли членов семьи, усаженных вокруг него, их лиц было не видно, отражался лишь пристальный взгляд ее отца. Его руки были сложены в замочек, а темные глаза были наполнены нескрываемой любовью, когда он смотрел на свою семью. Седые волосы были тщательно зачесаны назад, на его лице было много морщин и складок, как от усталости, так и от смеха, но его длинный итальянский нос выделялся среди всех его черт.
Их отношения были особенными. Она определенно была папиной дочкой, но причина этого была намного глубже: просто они оба понимали, что «Ла Дольче Фамилия» была основана на семейном поту, крови и слезах. Уважение, которое она испытывала к нему и к тому, как он работал, чтобы сделать мечту ее матери реальностью, заставило ее последовательно добиваться большего успеха. Для него. Для нее. Для всех.
Джульетте нравилось смотреть на картину в то время, когда она обдумывала различные решения, касающиеся бизнеса, или когда сотрудники уходили, и она оставалась одна. Как будто Карина знала, что Джульетта нуждается в ком-то, кто бы заботился о ней.
Ей стало интересно, был ли у Сойера когда-либо подобный опыт в его жизни.
Джульетта не ложилась спать всю ночь, анализируя каждую деталь их последней встречи как томящийся от любви подросток. То, как он потребовал, чтобы она справлялась с ним и своими эмоциями. То, что он никогда не распылялся или не пугался ее холодных слов, вместо этого он всегда смотрел вперед и выяснял правду. Ее голова говорила ей держаться от всего этого подальше, но ее тело и сердце нуждались в большем.
Когда она встряхнулась и повернулась, ожидая рассвета, странная правда, наконец, дала о себе знать. Она часто рисковала в своем деловом мире, но никогда не пыталась сделать хотя бы один шажок в своей личной жизни. Много раз она убегала от сложностей или угрозы волнения в свой безопасный небольшой пузырь. Теперь, все ее родные братья и сестры были счастливы в семейной жизни, а она до сих пор была одна.
Джульетта постучала ногтями по своему столу и сосредоточилась на своем папе. Он гордился бы ею? Или он с сожалением покачал бы головой, обвинив её в неспособности сделать прыжок? Хотя он осудил бы сексуальную связь без обязательств, Джульетта знала, что должна была довести дело до конца.
Сойер не давал гарантий, но он был честен. На данный момент она хотела выбросить предостережения и участвовать в опрометчивой, страстной связи, которая могла бы привести к чему-то большему. Таким образом, она решила попытать счастье с человеком, который заставлял ее испытывать такие эмоции, в возможность которых она никогда даже не верила. В следующий раз, когда она увидела его, ей были предельно ясны собственные намерения.
С довольной ухмылкой она поднялась со стола и скинула свою обувь. Она сошла бы с ума, если бы ей пришлось смотреть на искривленный ракурс, хотя бы еще секунду. Джульетта придвинула к стене стул кремового цвета и взобралась наверх. Она протянула пальцы, но только коснулась края. Хм, мебель была достаточно тяжелой, а вот если бы она стояла на верху деревянной спинки стула, она была бы в состоянии поправить картину. Она задрала свою юбку на несколько дюймов, чтобы было удобнее. Опершись одной рукой о стену для баланса, она поднялась, качаясь из стороны в сторону, и схватилась за край тяжелой позолоченной рамки. Один дюйм. Два, еще один вправо и…
- Что ты делаешь?
Знакомый голос гулко раздался эхом через всю комнату. Испугавшись, она попыталась устоять на ногах, но поскользнулась и упала в никуда.
Автоматический вопль страха замер на ее губах, поскольку сильные руки прервали ее падение. Дыхание вырвалось из нее со свистом, поскольку она врезалась в твердую мускулистую грудь. Он отшатнулся назад на один шаг, два, затем выровнялся. Она взглянула на него, и её настигло непреодолимое желание накрыть его чувственный рот своими губами. Mio Dio, как он был прекрасен. Лицо - просто дар небес, с губами, благословленными демонами.
- Что, черт возьми, с тобой такое? - Его брови были сдвинуты в жестком хмуром взгляде, и глаза, настолько медовые, словно спрятанное сокровище, выпускающие искры гнева. - Разве ты не можешь обратиться за помощью? Ты действительно так сильно помешана на контроле, что лучше сломаешь лодыжку, чем позволишь мужчине поправить эту проклятую картину?
Ее признательность застряла в ее горле. Джульетта нашла свою опору и выбралась из его объятий. Выпрямив плечи назад, она осторожно надела туфли и метнула на него свой напряженный взгляд. - Зачем? То есть мужчине будет легче передвинуть эту чертову картину, даже если он со мной одного роста? Потому что я выше, чем многие из моих сотрудников. У меня нет пениса, видимо, в этом вся разница.
- О, ради Бога, я имел в виду, что ты можешь просто попросить кого-нибудь! Как насчет твоего секретаря, который мог бы придержать тебя за ноги, так у тебя, по крайней мере, была бы страховка? Или это сравнимо с этим дерьмом типа, «Я - женщина, послушайте как я реву?»
Она одарила его пристальным ледяным взглядом. - Я просто поправляла картину, Сойер. Не пытайся доказать мне свою точку зрения о равенстве полов. Возможно, тебе следует спросить себя, почему тебя так бесит тот факт, что ты не можешь контролировать мои действия?
Он выдавил скучающий смешок и провел пальцами по волосам. Этот невинный жест придал ему настолько взъерошенный вид, словно он только что вылез прямиком из кровати, и это сводило пальцы ее ног в чувствительной судороге. - У тебя всегда есть ответ всезнайки?
- У меня всегда есть своевременный ответ. И чего ты такой расстроенный?
Он пробормотал что-то шепотом. – Я плохо спал сегодня ночью.
Она изучила тусклые круги под его глазами и напряжение вокруг его рта. Ее гнев сгорел, и она подошла немного ближе. - Мi dispiace (ит. Мне жаль), я могу чем-нибудь помочь?
Она протянулась, чтобы коснуться его руки, но он поспешно отошел на шаг. Она уставилась на него. Холодный ком страха образовался в ее животе из-за его неспособности встретить ее пристальный взгляд, отражая панику на его лице. Очевидно, он не хотел, чтобы она касалась его. – Я думал о том, что ты сказала вчера вечером. – Слова, казалось, сковывали его губы, но она заставила себя остановиться и послушать. - Я думаю, что ты была права.
Она ни за что не предоставит ему такого удовольствия, он не будет думать, что все это что-то значит для нее. Джульетта натянуто улыбнулась.
- Я рада. Я боялась, что то, что происходит между нами будет выглядеть по меньшей мере странно, ведь соглашение важнее, чем как вы – Американцы это говорите «перепихон»?
Он устремил на нее свой пристальный взгляд, будто сканировал её. Он вглядывался сильнее, видел ложь и принимал ее, так или иначе. Сойер кивнул, - Да. Спасибо, что терпишь меня. Я обещаю больше не причинять тебе неудобств.
- Конечно. Мы все еще встречаемся сегодня в три?
- Да.
- Превосходно. Спасибо, что пришел сказать мне это лично.
- Не за что.
Эта учтивая вежливость ранила её сильнее, чем ножи, пускающие кровь. Отчаянно желая выставить его из своего кабинета прежде, чем ее видимость даст трещину, она повернулась и схватила файл со своего стола. - Я лучше вернусь к работе. Увидимся позже.
Она пробежалась по страницам, где слова расплывались, и услышала, что дверь открылась.
- Я никогда не забуду те две ночи, Джульетта. Твой подарок для меня бесценен.
Он ушел. Джульетта смотрела на картину, совершенно прямую, и внезапно осознала, почему она так никогда и не рисковала в своей личной жизни.
***
Когда Сойер получил звонок, то планировал просто извиниться и сказать, что он не может сделать этого. В конце концов, он не лгал. Его расписание было очень тщательно спланировано, щепетильнее, чем упакованный багаж женщины. Последняя вещь, в которой он нуждался со своим внезапным эмоциональным переворотом, это видеть ее на грани взрыва. Черт, нет. К сожалению, она была так же упряма как тогда, когда он встретился с ней в первый раз, и она форсировала события единственным способом, от которого он никогда не откажется.
Она просто сказала ему, что будет ждать.
Сойер собрал в кулак все свое терпение, в то время как она приготовила ему чашку крепкого эспрессо, меньше, чем через двадцать четыре часа после того, как он вышел из ее дома. Спустя несколько минут вежливой болтовни Матушка Конте, наконец, села напротив него, сделав глоток своего напитка и сосредоточила на нем свой пристальный взгляд.
- Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери.
Сойер оглянулся вокруг в поисках камеры. Сукин сын.
Конечно же, он смотрел передачу «Подстава» на МTV, но разве ее не закрыли?
Обман скрытой камеры Бетти Вайт был о людях в возрасте. Или возможно это было современной дневной версией «Жестоких игр»?
Усмешка изогнула его губы. - Извините, я знаю об этих шоу. Вы не проведете меня.
Хмурый взгляд изогнул ее брови. – Что за шоу?
Его усмешка исчезла. Он задумался над тем, кому нужно было вообще записывать его на пленку? - Мне жаль, я думаю, что произошло какое-то недоразумение. Вы сказали, что хотите, чтобы я поделился с вашей дочерью? Чем поделился?
- Сойер Уэллс, не веди себя как stupido cо мной. Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери Джульетте. С которой ты спал.
Странный писк сорвался с его губ. Он слышал этот звук прежде от более слабых мужчин, которые только что поняли, что их обманули и обыграли ради еды, жилища или денег. Странно, ему никогда не приходилось издавать этот звук до настоящего времени. Отчасти этот звук вызывал у него жалость, которую ему навеивали воспоминания о тех фильмах вроде «Славные парни», где какой-нибудь простофиля переворачивался и скулил как девочка, в то время как из него выбивали дерьмо.
Что она сказала?
- Мы не спим вместе. - Ее разочарованный взгляд на его ложь заставил его вытянуть руки вперед. - Мы не спали.
- Вы делали это другой ночью.
О, Иисус, это не могло происходить на самом деле. Пришло время быть мужчиной и взять под свой контроль этот смешной разговор. - Хорошо, да, мы спали. Мы сделали это. Но теперь мы не спим.
- А почему вы это прекратили?
- Это на самом деле не ваше дело, Матушка Конте. - Он сказал это твердо, как будто бы говорил с непослушным ребенком. - Мы попробовали и решили, что будет лучше, если мы продолжим наши отношения в строго деловой форме.
Она прыснула в воздух. - Вот еще, бизнес. Моя дочь была одержима своей карьерой, так как она была молода. Первоначально, это казалось хорошей идеей. Это поставило перед ней цели, привило ей ответственность. Она превратилась в решительную, независимую женщину, которой все мы так восхищаемся. Но она теряет свою душу на благо прибыли.
Сойер встал. Стоп, сейчас было не время и не место, чтобы анализировать жизнь Джульетты. Не с ее матерью. Не со странными чувствами, которые у него были к Джульетте, все еще кипя от незнания того, куда двигаться дальше. Дьявол, он собирался убраться отсюда. – Хм, это не мое дело. Мне жаль, но я должен идти. Я не уверен, что у Вас правильная информация, но…
- Ну-ка сядь, Сойер.
Сойер сел. Святое дерьмо, именно так матери и поступают? Используют некий волшебный тон господства, чтобы заставить их детей повиноваться?
Она закрыла свои глаза, словно пыталась набраться сил откуда-то свыше.
Когда она открыла их, струя чистого страха просочилась вниз по его позвоночнику.
Главари банды были никчемны по сравнению с этой женщиной.
- Я хочу, чтобы ты выслушал меня. Я стара. Мое сердце слабое, мой артрит прогрессирует, и я нахожусь на той стадии своей жизни, когда я должна отпустить свои заботы. Много вещей было улажено, и это приносит мне большую радость. Но есть две вещи, которые преследуют меня днем и ночью, и не дают мне спокойно спать, независимо от того как я пытаюсь с этим справиться: моя старшая дочь и «Ла Дольче Фамилия».
Ее слова текли медленно, преднамеренно. Сойер откинулся на спинку своего стула и полностью сосредоточил на ней свое внимание.
- Я построила эту пекарню на поту, крови, семье и любви. Я должна быть уверена, что она будет занимать ведущее положение в течение долгого времени, непрерывно, не заставляя Джульетту жертвовать всем, чтобы сохранить все это. Она не снимет с себя полномочия. Она слишком горда, так же, как и ее отец, поэтому полагает, что никто, кроме неё не сможет заботиться о нашем бизнесе. Я должна удостовериться, что это слияние между «Ла Дольче Фамилия» и «Purity» будет ключом к ее свободе. Подписывая такой контракт, она как бы передает часть этого наследства в твое ведение. Она вверяет это тебе, чтобы преуспеть, таким образом, у нее будет долгосрочный партнер для поддержки.
Сойер покачал головой в замешательстве. - Подождите. Мы уже сказали Вам, что контракт подписан. Нет никакой потребности в постоянных личных отношениях между нами. Мы оба верны своему слову и подписали деловое соглашение. Наши соответствующие компании вырастут и расширятся вместе. Вы не должны волноваться об этом. Я даю свое слово, я буду всегда заботиться о Джульетте и пекарне как о самом себе.
Ее рот смягчился в улыбке. - Ты такой хороший человек, хотя ты все еще не веришь в это. Она глубоко вздохнула. - Я надеюсь, что осознание этого придет к тебе со временем. Я верю тебе, Сойер. Но условия контракта все время нарушаются, и когда чернила сохнут, и проходит время, расстояние меняет все это. Но есть только один способ, который на сто процентов даст гарантии Джульетте и «Ла Дольче Фамилия»: это наличие партнера и соратника, которому я могу доверить свою жизнь. Брак. Священные клятвы брака обещают связь, которая никогда не будет нарушена. Это - то, что мне нужно от тебя.
Он должен был направить Матушку Конте в правильное русло. Этот разговор был просто сумасшествием. Сойер решил, что лучший способ разрушить план состоял в том, чтобы играть адвоката дьявола.
- Матушка Конте, я думаю, что Вы упускаете некоторые ключевые моменты в своей идее. Во-первых, браки сегодня более ненадежные, чем деловые контракты. Люди разводятся, бросают партнера, заводят романы. Брак уже не тот, что был раньше. Святости брака уже не стало.
Она наклонила голову в раздумьях. - Брак много на что похож. Это - то, что человек приносит в него – будь это клятва безбрачия, поддержка или прибыль. Это не соглашение, которое терпит неудачу, а люди. Как только ты и Джульетта примите такое решение, Вы не отступите от своих обязанностей. Я знаю, что это самое верное.
Его первая мощная паника вторглась с полной силой в ворота его ума, но он сопротивлялся. - Хорошо, прекрасно. Давайте говорить о Джульетте. Мы, возможно, и спали вместе, но мы не любим друг друга. Её интерес ко мне не настолько силен, чтобы она могла перед Богом поклясться быть со мной навечно, особенно если ее заставить это сделать. Я предполагаю, что Вы знаете об упорстве своей дочери?
- Я видела ее с тобой. Как она смотрела. Как ты заставлял ее чувствовать. - Воспоминания проплыли мимо его видения, и на мгновение Сойер увидел женщину - Матушку Конте, но когда она была моложе. – У вас есть реальные чувства, но они обременены логикой, контрактами и небольшим количеством страха. Она нуждается в человеке, который может быть компаньоном, который понимает, как ее работа питает ее душу, в человеке, который не захочет менять ее, а просто примет каждую клеточку ее сущности.
- Я не такой человек.
Правда ударила по нему со всей силой. В течение краткого момента он задался вопросом, что если он был человеком, который мог дать ей все это. Чтобы держать ее, защищать ее, наконец, впустить кого-то, кому он доверял, в свой мир. Но это был только мираж, не предназначенный для таких людей как он. Особенно не для таких, как Джульетта.
- Такой-такой. Ты ей подходишь, и я поняла это сразу же, как только увидела вас вместе. Две стороны одной монеты, которые понятия не имеют, как объединиться. Как только вы поймете это, вы оба будете единым целым.
Самообладание изводило его нервы. Достаточно этого причудливого видения слияний и устроенных браков. - Я сожалею, Матушка Конте, Вы ошибаетесь. Я не тот человек, которым вы меня представляете. У меня нет ничего, что бы я мог дать постоянному партнеру. И если Вы искренне любите свою дочь, Вы никогда не вынудите ее сделать что-то вроде этого. Вы готовите ее к целой жизни несчастья. Позвольте мне спросить Вас. Поступили бы вы таким же образом с вашими остальными детьми? Вынудили бы их к браку как марионеток, не давая им выбора? Угрожая или принуждая их к выполнению того, что бы Вы хотели? Или действительно ли Джульетта отличается от других, потому что она не такая как они? Только ответьте честно.
Его победа была недолгой. Он ожидал, что её голова стыдливо склонится. А защитный гнев взовет к здравому смыслу. Вместо этого, она запрокинула голову назад и засмеялась с чистым ликованием. Он уставился на нее в удивлении.
- Ты правильно подметил. Но я могу честно сказать тебе, что Джульетта ничем не отличается от моих других детей. - Ее глаза искрились смехом. – Ты уж поверь мне.
Он покачал головой. - Это спорный вопрос. Так или иначе, она никогда не согласилась бы на этот план.
- Она согласится. Если ты ее попросишь об этом.
Он кашлянул со смехом. - Конечно. И лишиться головы во время этого? Нет, спасибо. - Он смягчил свой тон. - Я не хочу, чтобы Вы волновались о таких вещах. Я обещаю, что «Ла Дольче Фамилия» никогда не будет сломлена, и я всегда буду присутствовать в жизни Вашей дочери. Va bene? (ит. Хорошо?)
Он встал, чтобы уйти, удовлетворенный тем, что сделал все, что смог.
Сойер повернулся к двери.
- Ты помнишь свое обещание, данное мне?
Комната задвигалась. Он покачнулся, ища баланс, поскольку его слова заманили его в ловушку – зажали его в тиски, которые эхом отражались, сдавливая словно удав, обвившийся вокруг его шеи. Он склонил свою голову, поскольку его судьба вышла вперед, и простачок ударил кулаком его в челюсть.
Он стиснул свои зубы. – Да. Я помню
“La devo un grande debito. Se lei mai ha bisogno di me, farò che lei chiede.”
Я в большом долгу перед вами. Если, вам когда-нибудь что-либо понадобится, я сделаю всё, что будет нужно.
- Ты мне нужен. Это все, о чем я прошу. Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери.
Он не помнил много после этого. Громкий рев в его ушах, обстрел его сердца, пот, расхолаживающий его ладони. Он не хотел смотреть ей в глаза, зная, что не смог взять под контроль собственные эмоции. Мог ли он отказаться?
Она понятия не имела, о чем просила его. Его принятие ее просьбы привело бы в движение цепь событий, которые до смерти его пугали.
Сойер колебался на краю, затем осознал, что у него никогда не было выбора.
Его протест был официально отозван.
Он с трудом вздохнул и принял свою судьбу.
Ему, возможно, и придется отдать долг, но он совсем не обязан был быть счастливым или любезным от этого. Пытаясь не споткнуться, он пробился к двери и сжал ручку мертвой хваткой.
- Пусть так и будет. Но Вы лучше поговорите с нею первой. И Бог поможет Вам, если она согласится.
Сойер пошатнулся в дверях, не взглянув назад.
***
Джульетта сидела на площади у Дуомо. Тяжелый туман покрыл высокие, изящные линии собора, и холодный туман покалывал уязвимую кожу, пробирая её до костей. Ветер, яростно дул в конце марта, и пешеходы, проходящие мимо, были одеты в длинные шерстяные пальто и шляпы. Она уставилась на великолепную структуру, которая была её оплотом, начиная с детства: смешивание стиля и изящества каждой отдельной бронзовой резьбы на крупных воротах; острые мраморные колонны, стремящиеся в небо.
Позолоченная медная статуя «La Madonnina» преобладала над небом.
Она любила сидеть в соборе, пристально смотря на лучи цветного света, когда они проникали через готические окна. Умиротворение и спокойствие среди больших произведений искусства и мифического поиска духовного совершенства. Позже, Папа повел бы ее на площадь на ланч, где они пировали бы свежими панини и пили кофе со взбитыми сливками, сдабривая еду панчеттой и спелым виноградом с рынка. Она наблюдала бы за женщинами – модно одетыми в дизайнерские костюмы и ходившими на высоких каблуках, желая когда-нибудь стать одной из них.
И именно такой она и была сейчас. По крайней мере, с внешней стороны. Ее шерстяное пальто и соответствующая меховая шапка делали из неё уверенного, стильного руководителя. Ее зеленая сумочка от Prada и обувь от Маноло кричали о совершенной элегантности. Она никогда не уезжала из Италии, чтобы путешествовать как Карина или ее брат, потому что всегда чувствовала себя в безопасности именно дома. Она никогда не чувствовала пустоту, не видя других мест.
Не задыхалась от этого.
До сих пор.
Она собиралась замуж за Сойера Уэллса.
Унижение горело в ее крови. Ее собственная мать хотела выдать ее замуж, чтобы она не стала холодной, одинокой старой девой, подсчитывающей свои золотые монеты. Их беседа из занимательной превратилась в приводящую в ярость. Она кричала ужасные вещи, в то время как ее мама оставалась спокойной. Как непримиримая статуя, она повторяла одну и ту же фразу много раз.
Ты заслуживаешь счастья, моя милая девочка. И если ты не сделаешь этого, ступай своим путем. Я сделаю это сама. Сойер Уэллс даст тебе то, в чем ты нуждаешься, хотя ты и не веришь в это на данный момент.
Нет. Она не могла поверить в это. Она никогда не поверила бы в это.
Так или иначе, Сойер был должником ее матери, и он женится на ней, чтобы вернуть ей этот долг. Ее мать хотела быть уверенной в том, что все ее дети будут пристроены и счастливы в семейной жизни.
Очевидно, она не доверяла Джульетте успешное управление бизнесом одной, таким образом, она решила добавить дополнительный слой защиты в образе крупного, сильного мужчины. О, как страстно она ненавидела их обоих на данный момент. Ее мать предала ее.
И Сойер, согласившись на это.
Внезапно на неё упала тень. Сойер сел около нее на скамью, соблюдая учтивое расстояние между ними. Ее пристальный взгляд бродил по его часам rolex, по сиянию его светлых волос, по прохладным темно-серым тонам его кашемирового пальто. Красный шарф, аккуратно обвернутый вокруг его шеи, намекал на его смелость и способность не заботиться о мнении других.
Они сидели вместе в течение долгого времени в тишине, ветер ревел, их кожа немела. Пешеходы спешили мимо них, направляя свои головы к небу, чтобы попытаться измерить великолепие Дуомо с его запутанной архитектурой и высоким изяществом. Многочисленная стая голубей спустилась с неба и забила базарную площадь, их ярко-синие крылья и головы неистово склонялись над оставшимися крошками.
Джульетта молча смотрела, как молодая пара прижалась друг к другу, чтобы согреться, и смеялась над вторжением птиц. Женщина была симпатичной, с искрящимися рыжими волосами. Она присела на колени и вытянула руки, и стая крылатых существ поспешила запрыгать по ее телу. Ее смех был ярок и раздавался в обжигающем ветре. Мужчина смеялся вместе с ней, опустившись на колени около нее, и поцеловал ее.
Картина так и стояла в ее глазах и напомнила ей о вещах, которых у нее никогда не будет.
Она, наконец, заговорила. – Ты ей так сильно обязан? - она шептала. – Достаточно для того, чтобы посвятить свою жизнь фиктивному браку?
-Да.
Джульетта кивнула, не удивляясь его ответу. Скучная пустота и горе ревели и пульсировали в ее венах, ища хоть какой-нибудь выход. Она раздавила его словно муравья каблуком своих шпилек. Никогда снова. Она не позволила бы себе вернуться к тем чувствам, она просто отказывалась. Не с ним.
- Я ответила отказом, конечно же. Ушла и поклялась, что я никогда не вернусь. Я оскорбила ее. Разозлилась на нее. Она просто взяла и сказала, что верит, что это на благо. - Сумасшедший смех сорвался с ее губ. - Ты знаешь худшую часть этой шарады? Она полагает, что она права. И делает она это не для того, чтобы причинить нам боль или заставить нас страдать. Что обычно говорят о благих намерениях?
- Благими намерениями вымощена дорога в ад.
- Это точно. Дайте человеку золотую звезду. О, и жену! Дзынь-дзынь! - Она подавляла свою манию и стала отчаянно бороться за самообладание. Нет причин сходить с ума из-за какого-то там брака. Поскольку, именно это и происходило. Она дала бы своей матери то, что она хотела, но ее собственным треклятым способом. - Прости меня, я все еще приспосабливаюсь. Даже не смотря на то, что это Италия, я не знала, что устроенные браки все еще имеют место быть.
- Я понимаю.
Его голос был нежен, и у нее появился сумасшедший порыв схватить его руку и умолять его сделать так, чтобы все было хорошо. Чтобы он взял её руки в свои и сказал, что они решат это и ужасная напряженность в ее груди тут же ослабится. Но она предпочла поступить так, как было для неё естественней. Она просто тихо и неподвижно сидела в своем собственном холодном пузыре и ничего не делала. - Мне потребовались три дня, чтобы понять, что она победила. Все то, чем я так гордилась, перестало что-либо значить, потому что я все еще повинуюсь ей как дитя.
- Что заставило тебя изменить свое решение?
Эта часть была худшей. Джульетте не нравилось разочаровывать свою мать, но для неё не было такого способа, который мог бы склонить её к браку не по любви. Пока она не сказала слова, которые заставили её покраснеть и поколебаться.
Прежде чем твой папа скончался, он заставил меня пообещать лишь две вещи: удостовериться, что ты укрепишь позиции «Ла Дольче Фамилия» как нашего семейного наследства. А также, что ты выйдешь замуж. Он любил всех своих детей одинаково, но ты была для него особенной. Он волновался о тебе больше всего. Я не думаю, что его дух будет покоиться с миром, пока ты не дашь ему это, милая малышка.
Обещание, данное её отцу на смертном одре, незыблемо вставало перед её глазами. Она попыталась игнорировать эти слова, но они преследовали ее день и ночь.
Портрет в ее кабинете смотрел на нее, требуя, чтобы она приняла правильное решение. И она, наконец, поняла, что у нее не было другого выбора. Точно так же, как и у Сойера.
Она ответила ему без эмоций. - Она сказала, что Папа хотел бы этого. Для меня. Для «Ла Дольче Фамилия». И я боюсь, что она права.
Сойер пошевелился, в основном, чтобы успокоиться, но выпрямился и откинулся на спинку скамьи. У нее не могло быть этого ужасного разговора, ни под каким видом душевности, или она просто никогда не оправится.
- И с чего бы ты хотела начать? - спросил он спокойно.
С этим она могла справиться. - Я предпочла бы сказать, что мы тайно бежали. Как Карина и Макс. Как только наши документы прибудут, Отец Ричард сможет поженить нас только в присутствии моей матери. Я скажу своей семье, что это был молниеносный роман, и мы не хотели фанфар и внимания. Мы можем ссылаться на слияние и нашу рабочую нагрузку, чтобы избежать медового месяца. Мы отошлем краткий пресс-релиз, сообщим нашим соответствующим компаниям на встрече, и, надо надеяться, что шумиха и сплетни утихнут быстро. Это приемлемо для тебя?
Сойер кивнул.
Молодая пара перед нею встала на ноги, переплетя свои руки, и вышла с площади. Она наблюдала, как они уходили, и спросила себя, будут ли они всегда настолько счастливы. Она избавилась от этой мысли и возвратилась к делу.
- Хорошо. Теперь, что касается места жительства, я предполагаю, что нам теперь требуется больше места. На данный момент я сдаю в аренду свою квартиру. Я предпочла бы Милан, чтобы быть ближе к офису, если это подходит тебе, то мы разделим стоимость пополам. У нас будет достаточно много места, и, таким образом, мы сможем вести наши жизни отдельно, не мешая друг другу. Я озадачу своего агента по продаже недвижимости немедленно. Идет?
Еще один кивок.
- Нам нужен брачный договор. Ты хотел бы воспользоваться услугами моего адвоката или своего?
- Не имеет значения.
Семья собиралась на месте и толпилась перед скамьей. Два маленьких мальчика бежали вокруг, смеясь в восхищении, когда они преследовали голубей, в то время как родители качали своими головами и пытались остановить их. Джульетта наблюдала за тем, как мужчина широко ухмыльнулся, указал на Дуомо и притянул свою супругу ближе к себе. Она податливо наклонилась к нему, что ясно говорило о годах, которые они провели вместе.
Джульетта продолжила. – И, мы должны будем определиться со сроками. Мама никогда не должна узнать о нашем намерении закончить брак после определенного времени. Если это приемлемо для тебя, то я хотела бы, чтобы это продлилось в рамках двух лет. Я боюсь, что один год не удовлетворит желания моей матери, но два года это достаточно справедливо, чтобы утверждать, что мы попробовали. Если ты не против?
Он не взглянул на нее. Пристально посмотрев на молодую семью, будто они были ключом к ответам на все его вопросы. – Два года, прекрасно.
- Хорошо. Я не позволю всему этому сбить с толку наш временной график и задерживать возможности. У тебя есть мое слово, я попрошу помощи, чтобы сделать этот переход максимально гладким для нас обоих.
Он поднял свою голову, как будто просыпался от сказки. – А что насчет нас?
Она моргнула. - Нас?
- Да, нас. Какие на этот счет правила? Общая спальня? Или раздельные? Мы работаем вместе в течение дня и держим дистанцию дома? Мы - компаньоны, которые разделяют еду и беседу? Ты это тоже уже распланировала?
Ее спина натянулась как струна. Его пристальный взгляд исследовал ее так, как будто он искал какие-то эмоции, которые она решительно ему не показывала. Что он хотел от нее? Она отрезала с преднамеренной точностью. - Почему мы не заботимся обо всех необходимых деталях, прежде чем подчинимся нашему сердцу? Как только мы поженимся, мы сядем и обсудим то, что для каждого из нас комфортно. Я уверена, что мы сможем найти взаимовыгодный компромисс.
Он невесело усмехнулся. – Ты говоришь как женщина, помешанная на контроле за ситуацией. Это просто превосходно.
Ее стена разбилась на части, разорвалась и закровоточила. - Что ты хочешь от меня? Извинений? - Ее голос сорвался, но она выпалила. – Я извиняюсь. Я сожалею о том, что твой долг перед моей матерью вынудил тебя пойти на эту благотворительность и запереть себя со мной на целых два года. Я сожалею, что меня недостаточно для моей семьи, для тебя, ни для кого. Особенно для тебя. - Ее глаза горели, наполняясь слезами. - Я прилагаю все усилия, что есть мочи, чтобы сделать это приемлемым для нас обоих.
Маска вежливого, отдаленного человека была сброшена.
Он протянулся, схватил ее за плечи и притянул к своей груди. - Ты предлагаешь мне извинения? - он оторвал от неё свои медовые глаза, метающие искры пламенного гнева. – Черта с два. Ты думаешь, что я расстроен, потому что я застрял с тобой? Как ты смеешь сравнивать это с благотворительностью и говорить такие вещи человеку, который целовал и раздевал тебя, а потом трахал тебя в течение такого количества часов, что мы оба были просто в изнеможении? Ты заслуживаешь человека, полноценного человека, который может предложить тебе приличную жизнь и не разрывать тебя на части. Я никогда не буду в состоянии дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Разве ты не понимаешь, что я холодный внутри? Мне ничего не остается кроме как доставлять тебе только физическое удовольствие.
Его чувственные губы искривились в насмешке, а пальцы пробрались через толстую ткань ее пальто. - Но я не такой вежливый и доброжелательный как ты. Я не собираюсь быть мучеником и давать тебе безопасное пространство с раздельными спальнями и случайной улыбкой, когда мы встречались бы в прихожей.
Ангел превратился в демона. Жажда и гнев и что-то абсолютно неукротимое мерцало в глубинах его глаз.
- Я не такой. Я вышибу твою дверь, когда мое терпение кончится и затащу нас обоих в ад. И у меня не будет и толики сожаления.
Она разомкнула губы, очарованные мощной аурой, волнами исходящей от него. Его теплое тело боролось с ветром и обжигало ее, что позволяло ей думать о том, как он брал её бесчисленное количество раз и самыми различными способами.
Его пристальный взгляд сосредоточился на ее губах. Ее сердце застучало сильнее.
Она ждала, пока он склонит свою голову и потребует того, что уже и так было его. Вместо этого Сойер ослабил свою хватку и отступил.
Холодное опустошение врезалось линиями на его лице. - Но я не хочу причинять тебе боль. Таким образом, я позволю тебе установить свои барьеры, свою собственную спальню и что-либо еще, что тебе будет необходимо. У меня есть только одно правило. Ты никогда не будешь говорить о себе как о какой-то там благотворительности или как о ком-то не достойном. Не в моем присутствии.
Выбившийся локон волос вырвался на свободу, и лег на его лоб. Без колебания она протянулась и заправила его за ухо. После чего провела своей рукой по его щеке. Щетина на его щеках щекотала ее пальцы. Она уловила исходящий от него аромат мускуса, специй и лимона.
- Хорошо, - прошептала она.
Как грешник, ищущий покаяния, Сойер наклонил голову и одарил поцелуем ее открытую ладонь. Джульетта ощутила что-то глубокое в его действиях и жаждала идти путем, приводящим к чаще терновника, ядовитого плюща и бесконечных хищников, готовых порвать её плоть. Когда его пристальный взгляд, наконец, проник в нее, Джульетта поняла, что этот человек единственный, кто сможет или наполнить, или уничтожить ее.
Она задрожала. Он начертил чувствительную линию от ее подбородка и медленно проскользнул вниз по ее шее. Его мягкое прикосновение заставило ее дрожать, покалывая ее кожу и сжимая ее соски. Джульетта хотела окунуться в это с головой и потом проклинать последствия.
Он лишил ее выбора и встал. - Я немедленно займусь документами. Сообщи мне, когда агент по продаже недвижимости придумает что-то подходящее. Вульф будет после обеда. Звони, если тебе что-то понадобится.
И он ушел.
Она наблюдала, как он шел через площадь и потом исчез за зданием. Она просидела на скамье ещё очень долго, в холоде, размышляя о том, что она будет делать дальше.
Глава 12
Джульетта вошла в фойе. В сводчатых потолках чувствовалась изящная грация, которая пульсировала в каждом кирпиче их нового дома. Он был расположен на Via della Spiga (улица в центре Милана), ее риэлтор обнаружил спрятанный клад – роскошный традиционный особняк. С внешней стороны зритель представлял себе хорошие квартиры, скрывающиеся под несколько разрушенным фасадом.
Внутри ожидал праздник для души. Он мог похвастаться тремя этажами, паркетный пол блестел, Джульетта подошла к винтовой лестнице и быстро огляделась. Совмещенная гостиная и кухня производили впечатление огромного пространства, деревенская красота старого дерева, толстые стены, и пышный лиственный орнамент придавали дому элегантности.
Как только она ступила ногой в этот дом, то инстинктивно почувствовала себя дома. Забавно, но оставить свою квартиру, которую она так долго любила, оказалось не очень больно. После того, как она собрала все свои вещи, жалкая истина врезалась в ее мозг. У нее было несколько личных вещей, которые она любила или должна была забрать. В квартире были только случайные безделушки, но большинство из них были рабочими вещами или модными гаджетами. Этот дом был другим. Он источал характер и историю. Джульетта представила, как вписывает сюда свою собственную историю, и, наконец, оставит постоянный след. Первый раз в своей жизни, она поняла уникальные особенности места для жизни и процветания.
С Сойером.
Свадьба была назначена. Дом был куплен. Различные точки зрения относительно их романа и решения быстро пожениться были высказаны и сплетни уже теряли силу. Последние три недели были размыты бесконечным потоком задач, работ и укрепили ее защиту. Каждый раз, когда она говорила с Сойером, он был вежливым, предупредительным и отстраненным. Это было почти, как если бы она планировала чужое будущее и свадьбу, каждый разговор был именно тем, что она хотела. Бизнес. Нет беспорядочного эмоционального потрясения, есть спокойствие и сосредоточение на плане.
Она ненавидела это.
Позади неё эхом раздались шаги, и она отогнала эту мысль. Джульетта повернулась и поймала его силуэт. Солнечный свет освещал его, акцентируя ровный разрез его шрама, и купал его черты лица в золотистом тепле. С изящной точностью, которая была частью его сущности, Сойер прошелся по всем комнатам и изучил окончательную планировку.
Она закусила губу.
- Что ты думаешь? Все можно изменить. Придется немного дольше добираться до работы, но этот район полностью очаровал меня.
Он остановился перед стеклянными дверьми, ведущими на террасу. Каменный пол вел к просторному саду с небольшим бассейном в форме лагуны. Джульетта представила, как будет работать на своем ноутбуке, потягивая эспрессо в тихом месте, а звук журчащей воды будет успокаивать ее.
- Это прекрасно.
Его хриплый голос пульсировал в ее ушах, лаская.
Облегчение заполнило ее, и улыбка тронула губы.
- Я рада, что тебе понравилось. Здесь целое дополнительное крыло, я думаю, Вульф мог бы хорошо использовать его. Это как собственная квартира, но не так изолировано, что мы не заметим, если он исчезнет на несколько дней. - Он вздрогнул, словно от боли. – Что не так?
- Я конкретно не разговаривал с Вульфом о жилищном вопросе.
Она нахмурилась.
- Он знает, что мы женимся. Куда еще он пойдет?
Сойер передвинулся.
- В мою старую квартиру. Я не думаю, что он захочет жить с нами. Хотя он не имеет ни малейшего представления о нашей ситуации, он предполагает, что мы молодожены. Ему будет неудобно.
- Что именно ты рассказал ему?
- Обычные вещи. То, что мы решили пожениться, потому что хорошо подходим друг другу. Сказал ему, что его позиция в компании не изменится, и мы продолжим все так же, как и было. Он никогда не спрашивал о том, где мы будем жить, поэтому я не заводил об этом разговор.
Джульетта заметила его внезапный дискомфорт.
- Ты боишься говорить с ним, не так ли?
- Что ты имеешь в виду? Мы делим пространство уже некоторое время. Мы говорим каждый день.
Она покачала головой.
- Нет, не совсем. Вы говорите о работе. Вот и все. Прислушайся к своим собственным словам - вы делите пространство. Я думаю, что ты боишься копнуть глубже, думая, что расстроишь его. До тех пор пока это легко и незамысловато, он останется. – Ее желудок пошатнулся от боли за него и мальчика, который был под его опекой. Ее голос смягчился. – Сойер, он должен знать, что нужен тебе. Я вижу, как он смотрит на тебя. Вульф никогда не спрашивает, но он ищет твоего одобрения. Если он решит, что стоит на пути, то он отгрызет себе руку, чтобы уйти. Он откажется быть обузой для кого-то.
Сойер развернулся и посмотрел на нее.
- Конечно он не обуза. Ты не знаешь, какого это, для таких детей как он. Их били в зубы и мучили эмоционально. Я не хочу, чтобы он думал, будто он в ловушке или должен мне, и остаться лишь поэтому. Если это будет легко, то он не будет чувствовать никакого давления. Я просто хочу, чтобы он был в безопасности. Попытаться защитить его.
Его другая сторона раскрылась перед ней. Джульетта посмотрела на мужчину, который станет ее мужем, и спросила себя, будет ли она в безопасности с ним. Его сексуальная привлекательность была притягательной, но она могла справиться с ней. Его решимость защитить Вульфа пробиралась через каждое укрепление. Он любил Вульфа, но не знал, как общаться с ним или как справиться с этим.
Джульетта поняла, что он не знал, как на протяжении длительного времени заботиться о другом человеке. Его прошлое научило его, что подобные обязательства всегда заканчивались болью. Только Господь знает, что он пережил, но она должна была показать ему другой путь. Как-то доказать, что если он откроется, то получит гораздо больше.
Сойер заслужил это. Вульф заслужил это.
Она боролась с желанием обнять его и замерла.
- Я не собираюсь делать вид, что у меня такое же происхождение, что я испытывала такую же боль, как и вы. Но я знаю, что он девятнадцатилетний ребенок, которому нужно что-то, за что можно зацепиться. Что-то прочное. Ты нужен ему, Сойер.
Он дернулся, будто его ударили.
- Я делаю все от меня зависящее, - прорычал он. – Иисус, зачем ты толкаешь его? Если ему нужно собственное пространство, то я не могу винить его. Его нельзя принудить к некомфортной ситуации.
Чувствуя, что она приблизилась к опасной зоне, Джульетта прислушалась к своему желудку и оттолкнулась. Ее каблуки стучали, когда она сократила расстояние между ними и остановилась перед ним. Подняв подбородок, она заглянула прямо в его лицо и бросила ему вызов.
- Сейчас ему нужно прямо противоположное. Давая ему пространство, ты говоришь, что тебе плевать на него. Позволяя ему разобраться во всем самому, ты показываешь, что ты не хочешь беспокоиться. Ты такой трус? Хочешь сделать только половину работы, помочь ему, а затем улизнуть, потому что это становится слишком запутанным? Ты забрал его с улицы и дал работу. Но в тот момент, когда вовлекаются эмоции, ты замерзаешь и отрицаешь, что это вообще было. Или это что-то, в чем ты просто хочешь обвинить меня?
Её признание ошеломило и заполнило его тигриные золотые глаза. Что-то, казалось, сломалось внутри него, воспоминание, которое вынудило его потерять контроль, и он скользнул в дикую, животную личность, всегда мерцающую на поверхности. Он стиснул зубы.
- Ты думаешь, что объятие и разговор по душам может исправить то, что случилось с нами? Мы увязли в своем прошлом, детка. Это чертово чудо, что больше он не подпрыгивает, когда кто-то дотрагивается до него, позволь поделиться некоторыми веселыми воспоминаниями. Как насчет ночей, проведенных на улице на морозе под грязными газетами, пахнущими как дерьмо? Борьбы за недоеденный хот-дог из мусорки? Наблюдения за тем, как из ребенка выбивают все дерьмо и не пошевелить и пальцем, чтобы помочь ему? - Темнота увеличилась и наполнила его. Его тело содрогнулось, и она поняла, что теперь он говорил не о Вульфе, что его собственное ужасное прошлое встало на дыбы. – Всякий раз, когда я пытался защитить кого-то, я делал еще хуже. Я научился отступать назад и не ввязываться, потому что так было безопаснее для всех.
- Не сейчас, - твердо сказала она. Джульетта схватила его за руки и сжала. Он смотрел на нее полу сосредоточенными глазами. – Это было раньше, потому что тебе надо было выживать. Теперь тебе нужно жить, Сойер, также как и Вульфу. Ты должен дать ему больше себя, даже если боишься. У Вульфа есть шанс, потому что ты добрался до него вовремя. Ты понимаешь?
- Что если я сделаю хуже. Я не хочу, чтобы он … ушел.
Ее сердце разбилось, и она обняла его.
Положив голову ему на грудь, она спрятала себя глубоко в его тепле, у нее болело сердце из-за маленького мальчика, у которого не было никого, кто мог бы помочь ему. Он ответил на объятия, крепко обнял ее и прижал.
- Он не хочет покидать тебя, - прошептала она. – Просто он должен знать, что ты будешь бороться за него. Что ты достаточно заботишься о нем и что он не благотворительный проект, который ты подобрал и с которым решил поиграть.
Наступила тишина. Джульетта оставалась в его руках долгое время, и ее слова проникли в него. Когда его сердце перестало бешено биться, а его хватка ослабла, она вышла из его объятий. Его взгляд бродил по ее лицу, ища что-то, чего она боялась.
- Почему ты так беспокоишься? – спросил он.
Она прерывисто вздохнула.
- Потому что я вижу его в тебе.
Джульетта повернулась и сделала несколько шагов назад. Она ожидала, что он схватит ее и оспорит ее заявление. Нажмет на нее, чтобы схватить ее эмоции как он делал все эти часы в спальне, выдавливая каждый честный ответ ее физического и эмоционального тела, который она прятала от него. Но он ничего не сказал. Разочарование затопило ее, но она сказала себе, что это правильно. Лучше сохранить их отношения на нейтральной позиции, иначе они могут уничтожить друг друга.
- Нам лучше уйти. У меня встреча в полдень.
Он молча последовал за ней.
***
Сойер постучал в дверь и постарался игнорировать свои потные ладони. Невероятно блядь. Он собирался пройти через родительский ад, без какого-либо опыта в прошлом.
Но Джульетта была права. Пришло время вырастить яйца и взять под контроль эту ситуацию.
Парень открыл дверь.
- Я буду те фрикадельки.
Сойер фыркнул.
- Я здесь не для того, чтобы принимать твой заказ, умник. У меня есть остатки со вчерашнего дня, мы может нагреть их.
- Круто. В чем дело?
Вульф был одет в одну из своих обычных хлопковых рубашек с длинным рукавом, джинсы и белые спортивные носки. Его наушники были обмотаны вокруг его шеи, и эхо громкого рока жужжало в воздухе. Сумасшедшие шипы его волос были влажными и мягкими, падая густыми кудрями, что сказало Сойеру, что у парня были хорошие волосы до того как он решил помучить их.
- Я хотел бы поговорить минутку.
Между ними выросла стена. Спокойное поведение исчезло, блеск решимости пронзил бирюзовые глаза.
- Конечно. Гм, послушай, я хотел сказать тебе это позже, но полагаю, много всего происходит в связи со свадьбой. Я все решил.
Сойер вошел в комнату, заставляя Вульфа отступить. Страх поселился в его животе, но он держал свой тон легким.
- Решил что?
Вульф переместил ноги.
- Ты женишься, а я настраиваюсь на отъезд. Полагаю, я помогу закончить эту сделку и двинусь дальше. Может быть, в Нью-Йорк.
- Тебе больше не нравится работать на меня?
- Нет, мне нравится. Давай будем честными, чувак. Мы никогда не говорили о том, что я тут надолго. Я копил деньги некоторое время, думаю, я смогу содержать себя сейчас. В конце концов, ты платил мне большую зарплату. Ты очень помог мне, пришло время преуспеть в твоей жизни. Как думаешь, сможешь дать мне рекомендации? Если захочешь, конечно.
Сойер сделал глубокий вдох. Его кошмар сбывается. Возможно, Джульетта была права. За пустым выражением Вульфа скрывался проблеск тревоги и страдания, светящийся в его глазах. Обычно он соглашался с Вульфом, стремясь сделать его счастливым, позволить ему найти свой собственный путь в жизни. Но Сойер понял, что он был просто ребенком, который не имел направления. Никто не заботился о нем достаточно, чтобы попросить его остаться.
Он перенесся обратно в ту ночь в мгновение ока.
- Пожалуйста, не уходи, Сойер. – Лицо Дэнни было наполнено яростью, мольбой, бунтом. Было темно, и луч лунного света просачивался сквозь сломанные жалюзи и играл на матрасах. – Я пойду с тобой.
Он сунул некоторую одежду и пару принадлежностей, которые у него были в сумку, и выглядел отвлеченным. Он боялся оставлять Дэнни наедине с Ублюдком, но чем быстрее он уйдет, получит работу и место, где сможет остановиться, тем быстрее он вернется и заберет его. Если он останется здесь, его приемный отец может использовать Дэнни как средство для достижения своей цели. Если он уйдет, может быть, ребенок уйдет с радара старика, и получит некоторое спокойствие.
План был прост. Уйти, уйти успешно, и спасти Дэнни. Затем прийти к властям и арестовать сукиного сына.
Его время, наконец, пришло.
Он протянул руку и сжал плечо мальчика. Резко выступающие кости встретили его ладонь. Сойер проигнорировал дрожащую нижнюю губу своего приемного брата и заставил себя улыбнуться.
- Слушай, чувак, все будет в порядке. Я получу работу и вернусь за тобой, и мы оставим эту дыру в прошлом. Тем временем, держись тихо, не толкай его, и когда он пьет, запирайся в ванной, там есть оружие, в том случае, если оно понадобиться.
- Хорошо.
Его ровный ответ сказал ему, что Дэнни не поверил ему.
Когда он ушел, он поклялся, что все будет хорошо, но несколько месяцев спустя, его возможность была безвозвратно утрачена.
Сойер уставился на парня перед собой, прошлое и настоящее смешались в странной психоделической дымке. Он подвел Дэнни. Если он без борьбы позволит Вульфу уйти, то никогда себе этого не простит. Что-то глубоко внутри него открылось и наружу в большом беспорядке сочилось то, с чем он обычно отказывался иметь дело. Его инстинкты кричали ему бежать и не оглядываться.
Вместо этого, он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на парня.
- Я не хочу, чтобы ты уходил.
Вульф дернулся. Провел рукой по влажным завиткам.
- Я говорил, что останусь, чтоб закончить сделку.
- Я говорю не о сделке. Я говорю о тебе. - У него вырвался отрывистый вздох, и он попытался продолжить. – Ты сделал невероятную работу для меня с Purity. Когда я взял тебя, я хотел просто показать тебе еще один путь. Я был в твоем возрасте и едва выживал, когда один человек сделал мне одолжение и помог мне. Изменил все мое будущее. Вот чего я изначально хотел для тебя, но я никогда не думал о том, как надолго ты останешься или что будет происходить. Я никогда не говорил этого, потому что это как провалиться в мягкое дерьмо. Но я привязался к тебе. Мне нравится, когда ты рядом. Мне нравится тот человек, которым ты становишься. И я не хочу, чтобы ты уходил.
Ранимость, открывшаяся в нем, проявила у него желание удрать к двери, но он заставил себя стоять на месте. Шок на лице Вульфа стоил того. Его челюсть отвисла, что было очень комично, когда он это понял, то резко закрыл его.
- Но-но, ты женишься.
Сойер пожал плечами.
- Ну и что? Джульетта тоже хочет, чтобы ты жил с нами. У нас есть огроменный особняк, где много места и уединенности. Плюс Джульетта готовит. И мы сможем ходить к Матушке Конте по воскресеньям, если захотим. Хотя, нет горничной, и мне кажется, что женщины бесятся из-за таких вещей, поэтому ты должен быть аккуратнее.
Парень укусил себя за кутикулу в нервном жесте, что сказало Сойеру, что он задумался.
- Я не хочу вставать на пути. Не хочу быть благотворительностью.
Его голос щелкнул как плеть.
- Не говори так. Ты не благотворительность для меня, черт возьми. Я забочусь о тебе. Я думаю, ты удивительный парень, и я хочу, чтобы ты остался. – Он сделал паузу. – Пожалуйста.
Сойер поймал блеск восторга в ярко-голубых глазах мальчика из-за его признания. Наконец-то, он сделал что-то правильное.
- Хорошо.
Сойер усмехнулся. Он выиграл.
- Упакуй свое дерьмо, это должно быть сделано к субботе. И ты идешь на свадьбу. После этого мы пойдем обедать и затем в новую берлогу.
- Без медового месяца?
- Без, слишком много работы. У нас все хорошо?
Удовольствие расцвело, когда Вульф медленно кивнул. Облегчение прорезало черты его лица. На секунду у него появилась сумасшедшая мысль обнять парня, но он приглушил свое желание, чувствуя, что будет слишком много эмоций для них обоих в этот момент.
- Да. Все хорошо.
- Круто.
Сойер вышел из комнаты, закрыл дверь, и прислонился к ней с облегчением. В очередной раз, его ледяная королева была права. Он не хотел копаться в змеиной яме с Вульфом, но это того стоило. Он хотел, чтобы он остался с ним надолго, и если бы Джульетта не бросила ему вызов, парень бы ушел, оставляя их обоих несчастными.
Интересно, какие еще сюрпризы его будущая жена хранит в себе.
Доминирующая часть его натуры рычала, желая сбросить все их барьеры и уложить ее в постель. Как только он положит на нее свои руки, она будет таять, и позволит себе отказаться от контроля. Но после проведенных двух ночей, он желал большего.
Жениться на женщине, угрожающей его здравомыслию, было глупо. Как он справится с близостью, наблюдая за ней постоянно? Обедая? Вечерами? Ему нужно время, чтобы найти равновесие, а это значит «нет» сексу. Пока. Товарищеские отношения. Работа. Простые правила. Простые эмоции.
До тех пор, пока она не будет хотеть от него чего-то большего.
Два года. Ему нужно взять себя в руки и продержаться два года, до того, как он сможет уйти, зная, что его обещание было технически выполнено. Он спросил себя, каково это было бы, если бы он был ей настоящим мужем, строил жизнь с детьми, семьей, в сытости. Но пустое место внутри него было холодным, бесконечный пейзаж альпийских льдов.
Да. Для него было слишком поздно.
Он смирился с этим фактом и поплелся в спальню.
Глава 13
Джульетта смотрела вниз на бриллиант на своем пальце. Три карата, огранка принцессы, безупречное сияние. Кольцо было из платинового золота и, казалось, что никакие другие бриллианты не могут конкурировать с ним.
Её муж знал её вкус достаточно хорошо: простота и элегантность.
Но слишком плохо было то, что он не был настоящим.
Церемония прошла именно так, как она хотела. Слава Богу, что Венеция и Доминик остались в Лондоне по делам. Она не хотела, чтобы члены её семьи стали свидетелями обмана, разворачивающегося перед католическим священником. Она всегда мечтала выйти замуж в Часовне Коллеони с его знаменитым цветочным окном, демонстрируя по бокам резные медальоны Цезаря и Траяна. Причудливые детали и интимность небольшой церкви Бергамо позади создает идеальный фон. Её элегантное свадебное платье от Rivini было изысканным в деталях, плотно облегающий лиф без бретелек, струящаяся пышная юбка из шифона, которая в движении переливалась в глубокий кремово-белый цвет. Алмазные гребни держали её волосы в классическом пучке и ярко сверкали в её темных волосах.
Её туфли были сделаны на заказ, инкрустированные бриллиантами каблук свыше четырех сантиметров и носок, играли в гляделки, пока она шла по проходу.
Когда она подошла к высокому алтарю, богатая роспись и фрески, вырезанные на стенах, взорвались изображениями цветов и святых. Её мать и Вульф стояли по бокам, в то время как свет пробивался сквозь витражи, Джульетта ждала, пока Бог поразит их ударом молнии в знак того, что этот брак заранее обречен.
Вместо этого, за окном стоял теплый и мягкий весенний день, певица поста обращала на себя внимание красотой песни, её голос вместе с аккордами органа поднимался вверх к сводчатым куполам потолка, отзываясь в них эхом, перемешивая эмоции Джульетты, которые она пыталась отогнать от себя. Её мать светилась гордостью и счастьем, и это разрывало Джульетте сердце. Когда она произносила свои клятвы, она спрашивала себя: если бы её отец был духом, был ли бы он, наконец, доволен.
В отличие от своей сестры, она редко мечтала о свадьбах и никогда не представляла себя, идущую с кем-то по проходу.
Когда она смотрела в эти сокрушающие золотистые глаза, её сердце сжималось в тоске. Истина шептала где-то глубоко внутри неё, напевая насмешливую мелодию.
Она хотела, чтобы это было по-настоящему.
Каково это, быть женщиной, которую Сойер любил бы?
Той, кто открыл бы все те темные, пыльные стороны его души, впуская туда чистый, свежий воздух? Он обладал бы своей женщиной с неистовой страстью и горячностью, с которой бы никто не смог сравниться. Но в его душе была, так же, необъяснимая сладость, которой он взывал к ней. Она вспомнила, каким ласковым он был в душе, нежное прикосновение его пальцев по её щеке, страстный приказ никогда не принижать себя.
- Джульетта? С тобой все в порядке?
Она вырвалась из своих размышлений и посмотрела вверх.
Объект её мыслей стоял в дверях комнаты, заявленной, как её кабинет. После ужина они отправились в свой новый дом, и оба окунулись в работу, разойдясь по отдельным комнатам. Вульф уже давно ушел спать. Спокойное, равнодушное окружение будто смеялось над нелепостью того, что свадьба состоялась всего несколько часов назад. Это был обычный бизнес, с айпадами, ноутбуками и разного рода разгневанными сообщениями между деловыми партнерами. Дом взревел, требуя более тесного контакта между его жителями.
- Конечно, просто не знаю, чем себя занять.
Сойер потянулся и потер затылок. Теперь он был в свободных брюках цвета хаки, в чистой белой футболке и босой. Интимность, разделяющая их в этом доме, вдруг с силой замаячила перед ней. Она видела его во всех возможных видах, но не чувствовала, что имеет право прикасаться к нему.
Её охватила паника. Что, если она не сможет играть в эти шарады? Это была их первая брачная ночь и она совершенно не представляла, как именно себя вести. Холодно или утонченно? Тепло и дружественно? Ей до боли хотелось заползти под одеяло и спрятаться на одну ночь, но не будет ли она выглядеть жалко в этот момент? Он говорил без малейшего понятия о её надвигающемся наступлении.
- Да, я тоже. Мне придется завтра встать пораньше, чтобы зайти на площадку. Ты закончила?
- Да.
- Не хочешь выпить со мной по стаканчику перед сном?
Её нервы тут же завопили, а тело запело, готовое идти и играть. Она сжала свои бедра, чтобы унять ноющую боль между ними.
- Конечно. Не откажусь от стаканчика коньяка перед сном. У меня было раннее утро, слишком.
Она последовала за ним по лестнице, её пальцы непринужденно касались гладкого красного дерева, когда они шли в библиотеку. Джульетта почувствовала успокаивающие запахи лимона, бумаги и кожи. Книги заполняли здесь все пространство, шкафы были забиты различными книгами о фантастике, биографии, бизнесе и кулинарии. Она была очарована его эклектичным вкусом и заметила, что он мог поддержать беседу практически на любую тему. Она присела рядом с камином и подобрала ноги под себя. Это было важно, чтобы создать правильное впечатление. Джульетта решила, что они смогут дружить, но на расстоянии.
Он протянул ей бокал с янтарной жидкостью и сел рядом. Тепло от огня окутало их уютом и она немного расслабилась.
- Ты была очень красивая сегодня, - сказал он.
Джульетта улыбнулась.
- Grazie. Ты тоже был весьма не плох. И Вульф выглядел чудесно. Он даже снял свои пирсинги.
Сойер засмеялся и отпил из стакана.
- Да, он здорово меняется. Я не узнаю его. Спасибо. За советы с Вульфом. – Он поднял свои глаза и посмотрел на неё с откровенной благодарностью. – Он собирался уйти, и если бы я не попросил его остаться, то мы оба были бы одиноки. Как ты узнала?
Она сглотнула, проталкивая смущение вниз.
- Я видела, как вы смотрите друг на друга. С уважением. С восхищением. С заботой. Возможно, вы встретились, как чужие, но сейчас, он часть тебя. Совсем как семья. Они сводят тебя с ума, подталкивают к самому краю, но всегда остаются верны.
- У меня всегда было наоборот.
- Я знаю. Но семья – это не кровь. Это поддержка, верность и самоотверженность. Я не хочу, чтобы ты позволил Вульфу лишиться этого из-за какой-то гордости.
- И поэтому ты согласилась выйти за меня, верно?
Джульетта застыла, опасаясь, что он может догадаться, как много в этом правды. Да, она сделала это ради семьи. Ради Papa. Ради бизнеса.
Но какая-то частичка внутри неё говорила ей, что она вышла бы замуж, только если бы чувствовала заботу и понимала, что будет в безопасности. С Сойером так и было.
- Да, верно.
- До сегодняшнего дня ты когда-нибудь задумывалась о том, что бы выйти замуж?
Его вопрос застал её врасплох, но она решила ответить.
- Нет. Был один человек рядом. Мы вместе работали. Как-то я задумалась о том, что было бы, если бы однажды ночью я пришла к нему домой. Разделила бы с ним пищу, постель, жизнь. Но я начала осознавать, что все, что между нами было просто ничтожно. Мы хорошо проводили время, когда дело касалось бумаг, но он никогда не отдавал себя мне полностью. Я была для него наподобие совещания по расписанию. – На неё снова нахлынуло ощущение отчужденности, когда она жаждала чего-то большего, в чем он не был заинтересован. Он был спокоен и рационален в том, чего хотел – жена для бизнеса, компаньон для компании. Её фригидность раздражала его, но он никогда не тратил свое время на то, что бы что-то изменить в её реакции, что вызывало только больше трения и онемения, когда он брал её на руки. В конце концов, отношения сошли на нет и сгорели без единого следа.
- Звучит так, будто он настоящий кретин.
Легкая улыбка тронула её губы, но призраки прошлого уже наступили. Слова невольно сорвались с языка.
- Нет, он просто не хотел меня достаточно сильно. Никто никогда не хотел.
Фокус его внимания тут же сместился. Его горячий взгляд прошелся по всему её телу, напоминая ей о каждом местечке, к которому он прикасался, которое лизал и кусал сотнями способов, заставляя её взрываться под ним.
- Я повторяю. Он был кретином. И придурком.
Униженная своей исповедью, она рассмеялась и выпрямилась в кресле.
- Я согласна. Я редко прихожу к иной мысли, так что это явно было к лучшему. – Её ложь стелилась между ними словно большой слон в своем реальном размере. – Как насчет тебя? Было ли когда-нибудь желание пойти к алтарю?
- Нет.
Его ровный тон довел курок в её голове до взведенного состояния.
- Я знаю, что ты был со многими женщинами. Тебе, кажется, это по душе. Чего же не хватало?
Тень плясала на его лице, затем упала на его щеку, отчерчивая шрам.
- Ничего. Всё. Я могу развлекаться и трахаться, но они всегда будут хотеть большего. То, чего я не смогу им дать. Поэтому, я просто шел дальше.
- А сейчас? Что ты будешь делать теперь?
Её вопрос, казалось бы, испугал его.
- Я не думаю, что я когда-либо встречался с женщиной, которая была бы такой же прямолинейной, как ты.
- Не уверена, что это комплимент.
Он усмехнулся.
- Ты можешь постоянно удивлять меня и бросать мне вызов. Это время для интимности?
Её темперамент снова возымел свой эффект и она зажмурила глаза.
- Мне не нравится быть осмеянной. Почему бы нам просто не делать то, что будет для нас лучшим выходом из ситуации? Работать вместе. Делить дом. Уважать друг друга. Мы будем держать свои эмоции в равновесии, и таким образом никто из нас не потеряет контроль. Договорились?
Он внимательно изучал её, но она отказывалась отступать.
Джульетта так и осталась держать его взгляд. Её разум кричал, умоляя его пойти на компромисс. А живот кричал, чтобы он проигнорировал её вежливую просьбу и затащил её в постель. Наконец, он кивнул.
- Как хочешь.
Воздух стал плоским и черствым. Её энергия испарилась, словно сломанная труба, и она быстро допила свой коньяк.
- Я рада, что мы пришли к согласию. Так будет лучше. Если ты не возражаешь, я пойду спать.
- Я буду в соседней комнате, на случай, если Вульф заподозрит что-то неладное.
- Конечно, - она поставила свой бокал на стол и заставила себя улыбнуться. – Спокойной ночи, Сойер.
- Спокойной ночи, Джульетта. Спи крепко.
Она покинула комнату и направилась в спальню, наполовину испытывая и облегчение и разочарование.
***
Сойер снова наполнил свой стакан, и закрыл за собой дверь. Он все ещё пах её уникальным ароматом мокко и кокоса, которые заставляли его рот получать наслаждение, словно он ел конфету. Но она была гораздо вкуснее, он вспомнил о её бедрах и её роскошных медовых губах.
Иисус, он пропал.
Его член напрягся в отчаянной попытке вырваться из штанов. Она пытается свести его с ума? Она хотела компаньона. Партнера в работе. Друга. Как он мог концентрироваться на всем этом в то время как все его естество сгорало от желания сорвать маски вежливости и раскрыть ту дикую, чувственную женщину, которую он помнил в своей постели? И как долго он продержится?
Он представлял, как во время ужина срывает с неё всю одежду, это было похоже на безумие.
Но может, ей это понравится?
Её слова не давали ему покоя. Никто и никогда не хотел её достаточно сильно. У его жесткой, способной женщины тоже были свои демоны. Он мог бы поспорить, что немало мужчин, с которыми она пыталась наладить отношения, просто разрушали её уверенность в себе. Как ещё сексуальная, умная и независимая женщина могла думать, что она недостаточно хороша для брака?
Может быть, он должен доказать ей обратное.
Возможности этого плясали на краю его сознания. Он мог принять её условия, и они просто бы двигались дальше, без осложнений. Наверное, в лучшем направлении. Но, взглянув на её лицо в тот момент, когда он согласился, он понял, что это очень разные истины.
Ни один мужчина никогда не был настолько сильным, чтобы бросить ей вызов.
Надавить на её. Соблазнить её. Её тело таяло под его руками; её разум давал трещины, что позволяло ему проникать в её самые потаенные места, которые усмиряли и вдохновляли его. Он жаждал её, как наркотик, разливающийся в его жилах, и, хотя, это было непредсказуемо, сумбурно, незапланированно, он нуждался в ней.
Позволив ей спать в своей холодной постели сегодня, он мог бы дать ей возможность построить свою защиту. Правильно было бы оставить её в покое. Он не умеет любить. А она была женщиной, которая это заслуживала. Но что было бы хуже? Держать её в безопасности, полагая, что этого не достаточно, чтобы бороться?
Или перетащить её в свою постель, рискуя разорвать свое сердце?
Его мозг совершенно ясно твердил ему только одно единственное решение. Путь, по которому он следовал с того самого момента, когда осознал, что именно он убил своего приемного брата, и это было так же ясно, как если бы он лично нажал на спусковой крючок.
Но сегодня все его разумные силы ушли в его член, а там находился только один единственный выход.
Сойер допил коньяк и пошел забирать свою жену.
***
Джульетта металась в бледно-голубых простынях, брыкаясь одной ногой и пытаясь остыть. Для такого старинного дома, радиаторы слишком перекачивали тепло, так, что пот тек по её шее и верхней части спины. Со стоном она откинула одеяло и уставилась в потолок. Её тело пульсировало от невыносимого желания, которое до сих пор не угасло. Ужасно, что у неё не было собственного вибратора. Конечно, она всегда была слишком стеснительной для того, чтобы опробовать его, боясь, что даже бездушный гаджет не сможет пробиться мимо её ледяного ядра к самому пику наслаждения.
Удивительно, как Сойер чувствовал, когда она всякий раз напрягала свое тело. Он рывком выдергивал её из её мира как раз в тот момент, когда, казалось бы, разум вот-вот возьмет верх.
Перестать думать о Сойере.
Спать. Сосредоточиться на сне. Джульетта закрыла глаза и начала считать. Один. Два. Три. Она утвердила финансовый отчет за квартал? Да, она отправила его. Четыре. Пять. Шесть. У её секретаря день рождения на этой неделе? Нужно купить ей подарок завтра. Семь. Восемь. Девять – распахнулась дверь.
Она села. Уставившись на фигуру перед собой. Он стянул рубашку и лунный свет обрисовал обнаженную кожу на его груди. Разрез мышц его пресса и бицепсов мерцали посреди нечестивых шрамов, борясь за превосходство. Он стоял с разведенными врозь босыми ногами, руками на бедрах и взглядом, суженном в молчаливой власти. В тот момент кровь в её жилах взревела, преобразовываясь в чистый адреналин. Она едва заметно покачивалась, стараясь дышать сквозь сумасшедшие удары своего сердца.
- Что ты здесь делаешь?
- Я думаю, ты знаешь.
Его голос звучал как сладкая карамель. Гладко, жестко и сексуально, как у самого дьявола. Она попыталась ответить ему, но издала только какой-то жалобный писк. Он двигался медленно, каждое его движение было превосходным, как бы наполняя эту комнату чувственной напряженностью. Она сидела посреди простыней, не в силах даже пошевелиться, страшась самца, смотрящего на добычу, который будет проглатывать её целиком.
Джульетта прошептала лишь одно единственное слово, пытаясь сказать его как можно властнее, чтобы остановить эти американские горки эмоций, потому что она была слишком напугана, чтобы ехать дальше.
- Нет.
Он остановился возле её постели. Его биополе излучало пьянящий мужской запах, который вызвал низкий стон из её горла.
Сойер протянул свою руку и схватил её за запястье. Высвободил её из постели, ставя на ноги. Её бледно-розовая ночная рубашка явно не скрывала её выпирающих обнаженных сосков и силуэта её тела, проглядывающего через тонкую ткань. Он властно навис над ней, как бы крича, что он возбужден.
- Ты – моя жена. И это наша брачная ночь. Я услышал тебя и соглашусь с тем, что держать секс под контролем будет для нас обоих самым правильным решением. – Он остановился и поднял свою ладонь вверх, чтобы погладить её по щеке и отвести спутанные волосы с её плеч назад. – Но я не могу. И не буду. Ты принадлежишь мне.
- Я не принадлежу никому.
Он усмехнулся её словам и продолжил гладить её лицо, волосы, шею, плечи, он был нежным взбесившимся котом, он просто хотел её ласкать.
- Иисус, ты – божественна. Ты никогда не сдаешься, ты ничего не боишься, но здесь. Что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя, приказываю тебе, направляю тебя к тому, чтобы ты отдала мне каждый дюйм своего восхитительно тела. – Её кожа разогревалась и размягчалась под его прикосновениями, её соски мучительно ныли, чувствуя барьер из мягкой хлопковой ткани.
- Я не провожу ночь за ночью с эрекцией, которая не отпускает меня и в потребности иметь тебя. Ты принадлежишь мне, Джульетта. Твое тело жаждет, чтобы его взяли, и я возьму его сегодня ночью.
Его рот заявлял на неё свои права. Она ждала жестокости и необузданного вторжения. Но приобрела мягкость, тепло, и человека, стремящегося к победе. Она подняла свои руки, пытаясь оттолкнуть его, стараясь бороться. Его язык погрузился глубоко внутрь неё, приглашая её поиграть, уговаривая её оставить свою устойчивость позади и окунуться в темное сладострастие, которое он собирался ей показать.
Она схватила его за плечи и сдалась.
Довольный стон протолкнул её тепло наверх. Их языки переплетались вместе, и его вкус заполнял её, обжигая алкоголем, специями и навевая нотки мятной зубной пасты. Он обхватил её голову и протолкнул свой язык глубже, он нырял снова и снова, беспощадно завладевая её ртом, как если бы он намеревался засунуть его между её ног со всем своей мужской силой, которая не оставляла места ни для единой мысли, решения или утверждения.
По-прежнему крепко сжимая её, он повел её к дальней стене и с силой прижал к ней, не прерывая поцелуя. Её руки жадно бегали по линии его груди, мышц его рук и плеч, по белокурым волосам, которые дорожкой тянулись вниз по центру его живота и исчезали под поясом его штанов. Он оторвался от неё, отступив на полтора сантиметра, и по-волчьи оскалился.
Сойер схватил нежный ворот её рубашки и разорвал её прямо по центру. Влажность стекала по её бедрам вниз, реагируя на грубое насилие. Он жадно уставился на её обнаженное тело, на её клитор, требующий, чтобы его потрогали. Сойер коснулся её твердых сосков, проведя большим пальцем по изгибу её груди, и спустился вниз к её дрожащему животу.
- Ты не надела трусики на ночь. Почему?
Его вопрос требовал правдивого ответа. Её голос болезненно зазвучал, вырываясь из горла. – Потому что это было лишним. Я думала о тебе, и была слишком…
- Возбуждена?
Она вздернула голову. Похоть его тигриных глаз выплеснулась наружу, когда он снова поцеловал её, притянув её к своей груди, пожирая по частям. Он расстегнул свои брюки и быстро снял их, а затем развернул её. Она боролась с тем, чтобы их кожа не контактировала, но он скользнул по её шее пальцами, наказывая её, заставляя её бедра выгибаться.
- Руки на стену. И не опускай их, Джульетта.
Её тело пронзила дрожь. Она положила ладони на плоскую стену. Он широко раздвинул её ноги, поэтому прохладный воздух тут же проник туда, дразня её набухшую плоть.
- Мне хочется, чтобы я имел талант писать с тебя, - сказал он почтительно, прослеживая линии её позвоночника, изгиб ягодиц. – Ты – все прекрасное и совершенное, что только может быть в женщине. Изящная, грациозная, с плавными линиями и золотой кожей, что напоминает мне саму богиню. – Он проложил дорожку из поцелуев вниз по её спине, убрав её волосы назад, за плечи. – Я хочу заклеймить тебя так, чтобы каждый сантиметр твоего тела реагировал только на меня. Твой вкус преследует меня. Я смотрю на то, как ты ведешь деловые переговоры и мечтаю задрать твое платье, чтобы погрузиться ртом в твою киску.
- Сойер… - она повернулась в отчаянии, но быстрый шлепок по её ягодицам тут же перекрыл её дыхание.
- Руки на стену. Тебе не позволено испытывать оргазм, пока я нахожусь внутри тебя. Если ты ослушаешься, то будут последствия. – Он прикусил её за плечо. – И я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты не повиновалась мне, детка. Так что, я смогу тебя наказать.
Его возмутительные слова полностью лишили её рассудка, превратив в существо с животной потребностью. Она изогнулась и прижалась лбом к прохладной штукатурке, отчаянно желая большего. Его низкий смешок сказал ей, что он знал все её темные и грязные мысли, сидящие у неё в голове, и собирался воплотить их все. Его руки сжимали её груди и играли с её сосками, тянули и скручивали их до тех пор, пока они не набухли и не стали настолько чувствительны, что удовольствие заставило её встать на одну грань с болью. Его язык прокладывал дорожку вниз по линии её позвоночника и остановился над утолщением её ягодиц, потом спустился ниже, распространяясь по её телу, скользя в щели, доставляя ей удовольствие.
Его язык скользнул по её разбухшему клитору, он покусывал его зубами, держа её открытой для него с помощью своих сильных рук, все, что он с ней делал, заставило её забиться в конвульсиях, достигая кульминации, которая обогнала её тело, словно песчинка, выброшенная на берег большой волной. Она закричала, её руки свелись вместе, когда она взбрыкнулась, её тело свело в блаженных судорогах. Он помог ей оседлать его на длительное время, когда она окончательно обмякла. Наконец, её мышцы задрожали и расслабились. Он придержал её тело и прислонил к стене, вылезая из-под её ног, где чувствовалась сильная пульсация.
- Боже, ты такая сексуальная, ты – вся. – Эти негромкие слова вызвали у неё новую дрожь. Он поднял её и понес к постели. – Но ты все же ослушалась моего приказа.
- Я держала свои руки на стене.
Он засмеялся. – Верно. Я накажу тебя только в половину, так, как я этого захочу. На колени.
Она пробормотала про себя проклятье, но встала на четвереньки, на кровати. – Почему всегда именно ты устанавливаешь правила?
- Потому что я так хочу. Тем более, что тебе будет приятнее, если ты будешь подчиняться. Кто-нибудь когда-нибудь шлепал тебя раньше?
Она одарила его сердитым взглядом. – А как ты думаешь?
Его губы изогнулись в усмешке, её сарказм явно развлекал его. – Я думаю, что нет. Ты получишь десять шлепков от моей руки.
- Я не ребенок. Это унизительно. И если ты продолжишь, я только закреплюсь в уверенности, что ты лишишься своей руки.
- О, мне нравятся игры, детка, и я – мастер. Как насчет того, чтобы помучить тебя в течение нескольких часов, не позволяя тебе достигнуть оргазма? – Она открыла было рот, чтобы сказать что-то умное, но тут же закрыла его. Его идея притягивала её, но она до смерти боялась признаться в этом. – Хм, очень ловкий ход. Хотя, возможно, я должен попробовать это в будущем. Ты выглядишь слишком заинтригованной в том, чтобы увидеть, как я совершу этот подвиг. Сейчас, ты просто получишь хорошую порку.
- Это возможно сделать для тебя или меня? Я никогда не слышала о таком.
- Я думаю, ты будешь просто обязана рассказать мне. Один.
Его плоская ладонь ударила по её правой ягодице. Быстрый шлепок заставил её резко всосать воздух, после чего она затаила дыхание. Её задница, наверное, была красной, как и её лицо, смущенное и горящее. Ещё три быстрых последовательных удара по правой ягодице, после которых он перешел на левую. Джульетта оставалась в том же положении после каждого хлопка, мысленно проклиная его, спрашивая себя, почему, черт возьми, он возбуждается от столь нелепой игры.
Пока она думала об этом, она поняла, что её тело насквозь промокло. Стало чувствительным.
Готовым идти по краю ради одного единственного касания.
Он как будто бы знал это, Сойер остановился на полпути и начал растирать её нагретую кожу. Массаж только усилил её возбуждение. Она с силой зажмуривалась, целиком отдаваясь своему чувству, что до ужаса обнажало каждую её клеточку. Он продолжал шлепать её по левой ягодице, три раза. Каждый раз, вместо того, чтобы страдать от этого, она просто бессознательно выгибалась ему навстречу, желая почувствовать более вкусное обжигающее тепло, которое сочилось через её кровеносную систему и каждое чувствительное нервное окончание. Она стиснула свои зубы на последних двух ударах.
- Расставь ноги.
Она толкнула свои бедра на один дюйм. Два. Ожидание стало для неё мучительной болью. Его пальцы коснулись её ягодиц, погладили их и затем скользнули между её бедер.
- Mio Dio!
Её клитор и её соски ныли на открытом воздухе, желая почувствовать на себе его рот, язык и зубы. Как только она достигла оргазма, он высунул свои пальцы и довершил дело двумя сильными шлепками.
Её руки дрогнули, не выдержав веса её тела. Её возбуждение выросло до такой степени, что она ощущала его запах, с её губ слетел низкий животный стон, растворяясь в воздухе.
Его контроль, видимо, лопнул. Вместе со своим стоном она услышала, как разрывается обертка, мгновенно он посадил её. Схватив её за бедра, он скользнул внутрь, одним жестким движением, заполняя собой каждый дюйм её тела, заявляя свои права на неё.
Джульетта сдалась. Телом, умом, душой. С сильными, заполняющими толчками, он подвел её прямо к самому краю и нещадно держал её там, направляя свой ритм и не позволяя ей что-либо делать самой, но одновременно давая ему то, чего он хотел.
Она вбирала его в себя, и он мучил её, что казалось целой вечностью, пока она умоляла его.
- Пожалуйста, ну, пожалуйста.
Он сделал паузу. Всё ещё наполняя её и не двигаясь, пока её тело сжималось вокруг его члена. – Ты принадлежишь мне. Скажи это.
- Я принадлежу тебе, Сойер. Возьми меня.
Он протянул руки, легонько надавил на её клитор и погрузился в неё.
Оргазм ударил со всей силой. Его меркнущий крик дал ясно понять ей, что он последовал следом за ней. Она рыдала от облегчения и свободы, дав ему все, о чем он просил, и даже больше.
***
- Я думаю, что я умерла.
Сойер поцеловал её в щеку и притянул ближе к себе. Она зарылась в простыни, и её шелковистое тело прижалось к нему. Запах секса наполнял воздух. Лунный свет просачивался через окно и отбрасывал тени на кровать. – Значит, я выполнил свою работу на эту ночь. – Он ласкал её обнаженную руку, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи. Он и не думал, что когда-нибудь получит её всю и без остатка.
- Ты будешь убивать меня каждую ночь?
- Да. И я надеюсь, что ты позволишь мне это, или же нам придется играть в такие дикие сцены постоянно. – Сойер затаил дыхание и стал ждать её ответа. Каким-то непонятным образом эта женщина пробралась под его кожу и осталась там.
Он нуждался в ней, нуждался в их сексе, и тогда он был бы уверен в том, что напряжение между ними, наконец-то, исчезнет. В конце концов, они были женаты.
- Нет. Я не хочу бороться с тобой. Бороться со всем этим.
- Хорошо. – Они лежали в тишине в течение долгих минут.
Он уже практически задремал, когда она внезапно произнесла его имя. – Что, милая?
Её тон был настороженным. Неуверенным. – Я знаю, что ты никогда не говоришь о своем прошлом. Я понимаю. Но мне кажется, если ты так много знаешь обо мне. Это немного несбалансированно. И я чувствую…
- Что?
- Уязвимость, - прошептала она. – Мне нужно хоть что-то. На твой выбор. – Она сделала паузу. – Прошу.
Воспоминания нахлынули на него, но её слова коснулись нежной части его души. Она была настолько честна в своих мольбах, и никогда не отпускала насмешек в его сторону. А ведь Джульетта была права. Он так и не дал ей ничего большего, чем свое тело. Он заглянул внутрь себя, ища то, чем он мог бы пожертвовать. Слова текли без всяких колебаний, как будто бы они уже ждали где-то на поверхности нужного человека и подходящее время для того, чтобы защититься.
- Мои родители умерли, когда мне было девять. У меня не было других родственников, не было друзей, которые могли бы взять меня. Я попал в систему патронатного воспитания (воспитания ребенка в семье, с помощью специалистов), и не был готов к тому, что я там обнаружил. Никто не хотел брать мальчика, который почти что стал подростком. Я переходил из семьи в семью, прежде чем обрел постоянное место жительства. Но дела шли плохо. Я думаю, что даже хуже, чем у тех, кто никогда не имел родительского опыта. Испытав потрясение от подобной системы, мне пришлось полностью изменить свое мышление о том, что такое жизнь, чтобы выжить. Когда в восемнадцать, я, наконец, сбежал, то просто бродил по улицам, пытаясь найти себя, но это было сурово. Я нашел старый отель в Манхэттене и спал в подвале. Возле комнаты уборщика. Я мылся, воровал еду, скрывался. До тех пор, пока Джерри не нашел меня. Он работал там сторожем много лет. Я ждал, что он вышвырнет меня и доложит руководству или просто вызовет полицию, но он не сделал ни того, ни другого. Он позволил мне остаться.
Она ничего не сказала, когда он остановился. Он не хотел портить её своими преступными действиями, своим насилием, которые имели место быть в его прошлом, в то время, когда он жил со своим приемным отцом. Она бы никогда не поняла. Через некоторое время он оставит её в покое.
- Мы не говорили о том, что случилось. Ему удалось украсть для меня другую униформу, и он начал показывать мне как работает такелаж. Он рассказал мне об управлении и нашел мне работу, я был для него как племянник. Я начал учиться, начиная с самых низов, поднимаясь все выше – это был способ узнать все, что было мне необходимо. Ну, знаешь, сотрудники, сплетни, коды, закулисные съемки и все, что обычно бывает во всех отелях. Он подтолкнул меня, и я, наконец, получил работу в отеле Waldorf. Я ездил в Милан на стажировку и какое-то время работал в другом отеле, а затем снова вернулся в Нью-Йорк. Во вторник в два часа сорок пять минут у него случился сердечный приступ. Я делал вид, что все нормально, но потом узнал правду. В прошлом Джерри был военным и получил «пурпурное сердце» в Ираке. («Пурпурное сердце» - военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника). Он так же происходил из состоятельной семьи, но после войны он бросил все это. Я открыл дверь, чтобы два юриста сообщили мне, что Джерри оставил мне абсолютно все. Я стал мультимиллионером в двадцать пять.
Её внимание было почти физическим, будто бы она внимала каждое его слово, упиваясь им.
Вместо обычного алчного любопытства, он чувствовал её умиротворение и проникновенность, и ему было легче продолжать.
- Он оставил мне маленькую записочку, которую написал, когда мне было двадцать. Он сказал: Оставь свой след. На некоторое время я отошел в сторону. Потратил много денег. Затем, решил сосредоточиться на том, чего бы он хотел для меня – доказать себе, что я могу быть успешным. Когда появилось Purity, я посвятил это ему, потому что он был для меня единственным, другие просто насрали в мою душу.
Он выдохнул и стал ждать. Вопросов. Зондирования. Он не осуждал её, потому что знал, как необходимо женщинам надавливать до тех пор, пока это было больно и пока не было ничего другого, что можно было бы отдать. Он ждал её в ужасе, и, наконец, она зашевелилась.
Джульетта подняла свою голову. Её шоколадно-карие глаза блестели, но она не показывала своих слез. Она немного придвинулась к нему и поцеловала его. Нежно. Осторожно. Как если бы он был дорогим и хрупким стеклом и вдруг заслужил любовь и заботу в этом мире.
- Спасибо, - прошептала она.
Она положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его, и испустила протяжный вздох, начиная засыпать.
Он ждал боли, которая должна была потоком заливать его совесть, ждал ощущения, что он не достойный человек, и никогда не станет достойным своего наставника, который спас его. Но ничего не было. Только пустота, в которой проснулась некогда скрытая ласка. Странная волна облегчения прошлась по его телу, и он вдруг почувствовал себя светлее и значительнее в этом мире.
Глава 14
- Странно. Сегодня у дома Mama несколько дополнительных машин. Полагаю, она пригласила гостей на обед.
Сойер взял ее за руку и подмигнул Вульфу.
- Хорошо. Тогда, может быть, будет больше еды.
Она засмеялась и покачала головой.
- Вы двое удивительные. Я никогда не видела, чтобы взрослые мужчины ели так, будто у них никогда не было настоящей еды раньше.
- По крайней мере, я помогаю тебе убирать, - отметил Вульф.
Сойер бросил на него взгляд.
- Предатель. Подожди, пока я не возьму тебя в тренажерный зал. Я дважды надеру тебе задницу.
- Дважды, старик? Смешно, я не видел, чтобы ты действовал как Рокки Бальбоа, когда я держу тебя на ринге. Если ты спустился, то и остаешься внизу.
- Кто такой Рокки Бальбоа? – спросила Джульетта.
Мужчины обменялись потрясенными взглядами.
- Святое дерьмо, ты никогда не смотрела Рокки 1, 2, 3, 4, 5 или 6? – спросил Сойер.
- Если там уже шесть частей, то это не сулит мне ничего хорошего, - сказала она, подходя к двери.
- Марафон, детка. Сегодня вечером.
- Ведите себя хорошо, мальчики. Я слышу голоса.
- Сюрприз!
Рев наполнил комнату, когда дверь открылась. Джульетта заглянула внутрь в полнейшем шоке. Она не могла говорить, пока, наконец, не отметила всю картинку. Ее семья. Битком набились в одну комнату, вместе.
Ее глаза заполнились слезами, и она прижала пальцы ко рту.
- Mio Dio, почему вы не сказали мне, что приедете?
Джульетта бросилась вперед и была немедленно сжата в коконе безопасности и тепла. Смеясь, плача и крича, она протянула руку и схватила Карину, держа ее в объятиях, также пытаясь охватить своего зятя и Майкла.
Карина, смеясь от восторга, сжала ее в ответ.
- Мы хотели сделать для тебя сюрприз! Мы сказали Mama, что приедем, но не думали, что сможем справиться со всем так удачно.
Майкл поднял ее на руки и покружил, будто ей пять лет.
- Мы все должны были расправиться с делами Милой Мэгги, и мы должны были убедиться, что близнецы наконец-то готовы навестить их тетю.
Два одинаковых мальчика прятались за ногами Мэгги, с любопытством поглядывая на любвеобильный хаос в комнате. У одного были ярко-зеленые глаза, как у ее невестки, а у другого цвета глубокой коры, что сразу же позволило определить его как задумчивого Люка, ровно на 40 секунд старше своего брата, Итана.
Она присела на корточки и протянула руки, понижая голос до успокаивающего тона.
- Привет, Люк. Привет, Итан. Я ваша тетя Джульетта. Могу ли я получить объятие?
Нежный толчок от Мэгги подтолкнул их, и они поковыляли. Они оба были одеты в дизайнерские джинсы, футболки и соответствующие кожаные куртки. Прочные ботинки помогли им сохранять баланс, когда они вошли в ее руки. Джульетта прижалась губами к мягким детским волосам, и вдохнула их чистый запах, как наркотик.
- Ох, я безумно влюблена. – Она подняла лицо на мальчиков, сияя. – И мне нравятся эти наряды.
- Ты должна увидеть, во что твоя невестка одела моих двух. Клянусь, у Ника случается сердечный приступ каждый раз, когда я открываю один из ее подарков.
Джульетта поднялась с колен и рассмеялась в восторге, когда ее взгляд упал на Алексу и Ника. Она никогда не встречалась с ними, но, казалось, что они уже ее семья из рассказов и фотографий. Алекса была лучшей подругой Мэгги с детства, а Ник был братом Мэгги. С визгом, она обняла привлекательную пару. Спиралевидные кудри, дико висящие, вокруг лица Алексы и ее великолепные изгибы напомнили Джульетте Карину: земная и чувственная, такой тип, который жаждало большинство мужчин. У Ника были светлые волосы различных оттенков и довольные каштановые глаза.
- Да, я думал, что твой брат будет сдерживать ее, но она также возмутительна, как всегда. Я пришел домой однажды ночью, чтобы обнаружить Лили, демонстрирующую танцевальные движения в стиле Gangnam Style, в то время как Мария была одета в футболку с надписью «Слишком крута, чтобы пускать слюни».
Мэгги ударила брата по руке и закатила глаза.
- Если бы я оставила их тебе, они бы изучали Моцарта и были бы ботаниками к старшей школе.
- Порти своих собственных детей, Мэггс.
Алекса вздохнула.
- Дети, пожалуйста. Мы только что приехали, а вы уже боретесь.
Джульетта сжала губы, чтобы не рассмеяться.
- Я не могу поверить, что ты смогла оставить книжный магазин. Я так рада, наконец, видеть вас здесь!
- Ник находится между проектов сейчас, и с тех пор как Карина пришла работать ко мне, я превосходно организовала БукКрейзи. Мы смогли выжать неделю отпуска. Конечно, нам не пришлось беспокоиться о мелочах, потому что мы взяли самолет Майкла, и это было абсолютно расслабляющее. Я просто надеюсь, что мы не причиним неудобство бедной Матушке Конте на этой неделе.
Матушка Конте держала на руках малышку Марию, ее глаза были наполнены радостью, когда она смотрела вокруг. Ее голос звучал как команда.
- Никогда не говори такие вещи. Этот дом был пуст слишком долго. Он нуждается в детях и смехе. Вы можете оставаться так долго, как захотите.
Джульетта обнималась и болтала, пока странное молчание не наступило в комнате. Она повернула голову и поймала взгляд мужа.
Полный дискомфорт и желание бежать отражалось в его глазах. Вульф переступал с ноги на ногу и выглядел отвратительно и неуютно, оставаясь как можно дальше от толпы, насколько это возможно, прижавшись спиной к двери. Ее сердце сжалось, и она вернулась в фойе и медленно взяла каждого за руку.
- Это Сойер. Мой новый муж. А это Вульф, очень близкий друг, который больше походит на члена семьи.
Макс шагнул вперед, его темная симпатичная внешность боролась со спокойной светлой грацией Сойера. Мужской тестостерон трещал в комнате и парализовывал ее.
- Ты подлый ублюдок, ты знаешь это, Сойер? – Макс бросил вызов, стоя перед ним. – Ни паршивого телефонного звонка, ни электронного письма, чтобы сказать, что ты женишься. Я думаю, мы теперь связаны каким-то странным кровосмесительным образом.
Джульетта затаила дыхание, собираясь заставить Макса отступить, но на лице ее мужа появилась улыбка.
- Жаль. Кто, черт возьми, хочет быть связанным с тобой? Ты лох в покере и твой удар ужасен.
Макс подался вперед.
- Но я выше и могу надрать тебе зад.
- Только тогда, когда я позволю. – Его взгляд скользнул к Карине. – И, слава Богу, я, в конце концов, это сделал.
Наступила короткая тишина. Затем мужчины засмеялись и хлопнули друг друга по плечу в этом полуобъятии, которое используют взрослые мужчины. Полностью не поняв их законов, Джульетта покачала головой и потянула Вульфа в драку.
- Мне нравится твоя татуировка, - заявила Мэгги, беря все под свой контроль, и встала перед Вульфом. – Змей. Идет вниз по груди, да?
- Да.
- Очень горячо. И мне нравится твоя стрижка. Ты модель?
Он прищурился, будто готовясь к издевательствам.
- Нет, конечно нет.
Она задумчиво фыркнула.
- Ты бы отлично смотрелся на обложке. Я вижу, что у тебя получится. Отличные бицепсы. Никогда не задумывался о работе модели?
Майкл схватил жену и оттащил ее назад.
- La mia piccola tigre (ит. Моя маленькая тигрица), пожалуйста, оставь бедного мальчика в покое. Он не хочет раздеваться до нижнего белья для твоей камеры.
- Почему нет? Он сделал бы кучу денег. Фотографии, которые я могу сделать, будут экстраординарными.
- Вы действительно серьезно? Вы думаете, я мог бы сделать это?
Майкл застонал.
- А вот здесь мы уходим.
Мэгги практически прыгала вверх и вниз, не обращая внимания на мужа.
- Я работаю с новым итальянским дизайнером, и ты именно то, что он ищет. Он нуждается в край. Я позвоню ему утром и организую интервью пока я здесь.
Вульф выпрямился.
- Круто. Да, я готов на это. Спасибо.
- Ты же не отбираешь моего лучшего помощника, не так ли? – отозвался Сойер.
Мэгги мило улыбнулась.
- Давайте сначала посмотрим, сколько Викторио захочет платить ему. Потом мы поговорим.
- Mi dispiace, Сойер. Моя жена не может контролировать себя, когда видит кого-то, кого хочет сфотографировать.
Мэгги сморщила нос.
- Я не буду завтра для тебя готовить.
- Слава Богу.
Джульетта смеялась над их легким товариществом и сексуальной искрой, которая все еще стреляла, создавая лесной пожар вокруг них. Как будто под поддразниваниями и выпадами, находился пожар, готовый разгореться, как только они останутся наедине. Карина завязала с Вульфом легкую беседу, которая была частью ее щедрого сердца, и Джульетта воспользовалась моментом, чтобы погрузиться в сумасшедший семейный хаос. Она скучала по Венеции и Доминику, которые сделали бы их круг полным, но Ви пришлось одевать знаменитого клиента для премьеры фильма, а Доминик решил сопровождать ее в Лондон и остаться там на неделю. Джульетта сделала пометку позвонить ей, чтобы они могли пообщаться хотя бы по Скайпу.
Прошли часы, они выпили несколько бутылок Кьянти, поиграли с детьми, бегали на кухню и обратно с блюдами закусок. Толстый помидор с моцареллой из буйволиного молока, фруктовое оливковое масло и свежий базилик на итальянском хлебе. Пухлые грибы с кусочками краба, соленая ветчина, обернутая вокруг сладкого сочного арбуза. Она пристально следила за Вульфом, который сначала ничего не ел, вероятно, нервничая из-за того, что он был окружен многочисленными членами семьи, которых не знал. Он, казалось, расслаблялся по мере того, как продолжался вечер и его аппетит увеличивался, она отметила, что Матушка Конте старалась делать так, чтобы миски с едой были рядом с ним в любое время. Сойер также казался расслабленным, наслаждаясь беседой с Максом и Кариной и, наконец, познакомился с матерью Макса, которая сияла от гордости за достижения сына и своей новой невестки, которую она любила как свою собственную дочь.
Мэгги поманила Джульетту от двери, и она пересекла комнату.
- В чем дело?
Волосы Мэгги цвета корицы мерцали под люстрой. Зеленые глаза говорили красноречивее всяких слов о ее беспокойстве.
- Я не согну пасту вручную снова, Джульетта. Она всегда меня захватывает, это очень отстойно, и я уже закончила традицию. Теперь твоя очередь.
Джульетта прикусила губу.
- Я делаю пасту все время, Мэгги. Во всяком случае, я вижу там Алексу. Она увлечена.
Мэгги понизила голос и зашипела.
- Твоя мама думает, что я недостаточно готовлю, и хочет, чтобы я практиковалась. Я уже настроилась на яблочный пирог. Я делаю его гораздо лучше, чем пасту. Алекса помешалась, ей нравится все это – посмотри на нее. - Алекса сияла и слушала наставления от Матушки Конте, её локоть был глубоко в тесте, пока она беспощадно помешивала. – Кроме того, Mama сказала, что ты можешь занять мое место, потому что ты ещё не обслуживала своего мужа.
Паника накрыла ее, и желудок Джульетты упал быстро и низко. Традиция Конте – готовка вручную для каждого нового супруга в семье - была неписанным, невысказанным, но известным этапом близости. Кормление своего мужа, едой, приготовленной своими руками, было способом соединиться на более глубоком уровне и подпитать связь за пределами физического. Никаких шансов, что Сойер узнает об этом, конечно. Он даже не подумает об этом, когда она поставит тарелку перед ним, но Джульетта не думала, что справится даже с этим.
Прошло две полных недели с их брачной ночи и хрупкая связь, образованная тогда, казалось, цвела ярче с каждым днем. Они никогда не анализировали их новые отношения.
Каждую ночь Сойер проводил с ней в постели, занимался с ней любовью всеми мыслимыми способами и держал ее в объятиях, пока она спала. Purity принимала нужную форму со скоростью света, строительство закончено и все детали завершатся к открытию через три месяца. Да, она готовила для него и Вульфа, когда они не работали сверхурочно, но это было быстро и эффективно. Они создали свой собственный шаблон семьи, но никто из них не смотрел глубже.
- Гм, я не думаю, что сейчас для этого подходящее время. Я беспокоюсь о Вульфе, и мне нужно помочь присмотреть за Лили и…
- Я сделаю это. Просто иди туда.
Мэгги сорвала фартук, толкнула ее на кухню и сбежала.
Porca vacca.
- Где Маргерита?
Джульетта вздохнула и повязала фартук вокруг талии.
- Сбежала. Ты знаешь, она как хитрая лиса, когда речь заходит о готовке.
Ее мама хихикнула.
- Я заставлю ее сделать яблочный пирог и бисквит. Она пожалеет об этом. Ты мне нужна. Вот твое место.
Алекса усмехнулась.
- Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо делала. Отныне, я делаю дома свежую пасту. Но я думаю, я могу взять одну из тех машин, Матушка Конте. Я не так опытна, как вы. Мои пальцы устали.
- Протолкни. Машины действительно помогают, но именно сила и грациозность тела, которая перетекает в пищу, дарует хорошую энергию.
Алекса зарывалась с удовольствием, и Джульетта наслаждалась тем, как ее положительная энергия течет вокруг них и немного расслабилась. Она погрузилась в движения, известные ей с детства: посыпка сахарной пудрой, взбивание яиц, засыпание муки, замес и заливка теста в форму, которая зависела от свежести смеси ингредиентов и основного таланта производителя пасты. Движения успокаивали ее и странное желание преуспеть в приготовлении еды, которой она будет кормить мужа, стучало внутри нее, древний инстинкт, поднимающийся из пепла годовых традиций. Комната исчезла, и Джульетта потеряла себя в деле, растягивая тесто в тонкий, тонкий слой, как паутинка без дырочек. Она слышала разочарованное бормотание Алексы, когда ее лапша ломалась одна за одной, но Джульетта не теряла концентрацию. Кусочек за прекрасным кусочком был вытянут и положен сушиться над стойками.
Она вытащила новую буханку хлеба из печи и нарезала. Карина вплыла и, в конце концов, вернулась Мэгги.
Они убирались, накрывали на стол, смеялись, и пили вино во время различных заданий, пока толстые кастрюли с соусом кипели, и запах чеснока и лимона окрашивал воздух. Деревянные чаши были расставлены на каждом месте, и мужчины издавали возгласы одобрения. Скрип стульев по полу заполнил ее уши. Энтузиазм вздымался, и Джульетта убедилась, что ее паста была приготовлена al dente, не останавливаясь, чтобы подумать, почему это было так важно для нее.
Высокие стулья были расставлены вокруг стола с крошечными мисками пасты и чашками-непроливайками перед ними. Близнецы казались очарованными сценой перед ними, а Лили болтала с Мэгги без остановки, хихикая, когда ее папа иногда дергал за ее дикие кудри, как у ее мамы.
Алекса поставила свою миску перед Ником.
- Попробуй.
Он посмотрел вверх.
- Ты это сделала?
- Да. Скажи мне, что думаешь.
Он взял вилку и откусил. Она смотрела на его лицо, в полном ожидании. Ник расплылся в широкой улыбке и покачал головой.
- Восхитительно. Это лучшая паста, которую я когда-либо пробовал.
Она сияла от гордости и радости, и наклонилась, чтобы поцеловать его.
– Ты получишь вознаграждение за это позже.
Его бровь приподнялась.
- Мэгги посидит с детьми?
Его сестра фыркнула.
- Мечтайте. Вы няни для нас.
Карина вздохнула.
- Не могли бы вы двое просто остановиться? Макс и я возьмем ваших детей, если вам нужно время наедине.
Макс подавился.
- Нет, не возьмем. Я не согласен с этим. – Он проворчал из-за очевидного удара под столом.
Джульетта стояла со своей миской в руках. Ее руки скользнули по краям, она корила себя за то, что была такой нелепой. Он не узнает. Никто не узнает. Это была глупая традиция так или иначе, и она ничего не значила. Она поставила тарелку перед ним.
- Вот, пожалуйста. Buon appetito.
Внезапно разговоры потускнели. Все взгляды направились на Сойера, который смотрел на свою тарелку, а затем обратно, в полной растерянности. Черт их всех. Почему они делают это чем-то многозначительным?
- Гм, что-то не так? – спросил Сойер.
Ее мать бросила на нее взгляд. Взгляд, который подталкивал ее говорить и заставлял делать вещи, которые она не хотела делать, на протяжении многих лет. Джульетта сжала губы. Матушка Конте фыркнула на упрямство дочери и взяла бразды правления в свои руки.
- Моя дочь сделала твою тарелку собственными руками. Она сделала это, чтобы выказать почет тебе, ее мужу, для твоего удовольствия.
Тепло охватило ее скулы. Это была такая архаичная традиция. Сойер, вероятно, умирал от того, что был в центре внимания, и не имел представления о том, как реагировать. Ее нервы затрепетали.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги