Брак для одного

ГЛАВА 27 ДЖЕК

Она не подписала документы для развода.

Я знал это, потому что парень, которого я послал за ними, вернулся с пустыми руками. Поэтому я отправился к ней сам — снова — и когда я найду ее, на этот раз я не уйду, пока не получу чертову подпись. Развод должен был произойти, причем произойти скоро.

Но прежде чем я смогу разобраться с Роуз, мне нужно было сделать быструю остановку.

Я постучал в дверь и надеялся, что он будет внутри.

Он открыл через несколько секунд и выглядел потрясенным, увидев меня.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — спросил Джошуа Лэндон с яростным выражением лица.

Я улыбнулся ему, заблокировал дверь ногой, прежде чем он успел закрыть ее перед моим лицом, и вошел внутрь.

— Ты не мог держаться от нее подальше, не так ли? Твоя жадность дорого тебе обойдется, Джошуа.

— Послушай меня, ты…

Я был здесь не для того, чтобы вести долгую и приятную беседу. У меня были дела поважнее, поэтому вместо того, чтобы тратить время, я схватил его за рубашку, прежде чем он успел отступить, и, не обращая внимания на его громкие протесты, ударил его прямо в лицо.

По крайней мере, это заставило его замолчать. Он зашатался и, держась одной рукой за нос, а другой за стену позади себя, с трудом устоял на ногах.

— Ты гребаный сукин сын! — прорычал он.

— Это твое последнее предупреждение. Если я еще раз увижу, как ты разбиваешь ей сердце, или услышу об этом, я убью тебя.

Прежде чем я смог воплотить свои слова в жизнь, я повернулся и заставил себя уйти.

После быстрого визита к Джошуа я отправился прямо на Мэдисон-авеню, потому что знал, что она все еще будет в кафе, работая в четыре часа дня, но ее не было там, где она должна была быть. Затем я попробовал найти ее по адресу, который мне дала Салли, где она жила все это время. Там ее тоже не было.

Квартира находилась на первом этаже старого здания, где любой проходящий мимо человек мог легко заглянуть внутрь и так же легко взломать дверь, если бы ему вздумалось это сделать. Она была бы первой, что они увидели бы, спящей на диване, прямо напротив двери, что меня несказанно разозлило. Я уже считал себя чертовым сталкером, почему я не ждал ее здесь ночью? По крайней мере, я бы официально заслужил это звание.

Находясь где-то между беспокойством и легким раздражением, я в два счета вернулся в кафе. Когда я вошел, Оуэн и Салли сразу же обратили на меня внимание.

Затем они выдали мне еще больше лжи.

— Она не вернулась с тех пор, как ты ушел.

— Если бы мы знали, где она, мы бы тебе сказали.

— О, я надеюсь, что с ней все в порядке — она не выглядела хорошо, когда уходила.

Неважно, насколько я был резок с ними, они не сдвинулись с места. Поскольку я не хотел отпугивать их клиентов, я не мог требовать ответов. К счастью Роуз, поскольку, похоже, она сделала хороший выбор сотрудников, но не очень хорошо для меня, к сожалению.

Я даже прошелся по проклятому Центральному парку на тот случай, если она решит, что прятаться там на морозе, — хорошая идея. Это бы меня ничуть не удивило. Я не мог пойти к другим ее друзьям, по крайней мере, до тех пор, пока наш следователь не раскопает их адреса, но я знал, что до этого дело не дойдет. Она все равно их почти не видела. Где бы она ни пряталась, утром она возвращалась в свое драгоценное кафе, и если это означало, что мне придется ждать на улице или в машине, пока она появится еще до восхода солнца, то так тому и быть. Лишь бы она появилась. Мне было все равно, что придется делать. Я собирался получить чертову подпись на этой бумаге.

Не имея других вариантов, я попросил Рэймонда отвезти меня обратно в квартиру.

— Добрый вечер, Стив. Все в порядке?

Он улыбнулся мне.

— Добрый вечер, сэр. Да, хороший вечер. Как прошел ваш день?

— Просто отлично, — пробормотал я себе под нос.

— Простите, сэр?

Пытаясь избавиться от плохого настроения, я покачал головой.

— Ничего. Как твоя девочка?

Его улыбка стала шире.

— Она в полном порядке. Спасибо, что спросили.

— Да не за что. — Потирая шею, я вздохнул. — Тогда я пойду наверх.

— Все в порядке?

Я уже собирался завести разговор о Роуз и рассказать ему, как я расстроен, зол и обеспокоен, но остановил себя. Всего за несколько месяцев она превратила меня в такого.

— Спокойной ночи, Стив.

— Вам тоже.

Куда уж там. Кивнув несколько раз, я поднялся на лифте и вошел в квартиру. Как только я закрыл дверь, я понял свою ошибку.

Она была умна. Я как-то забыл об этом. Она не была похожа ни на кого из тех, с кем я встречался. Конечно, она была там, где я меньше всего ожидал ее увидеть. Конечно, она спрячется на виду.

Десять баллов ей.

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдохнул.

Обнадеженный тем, что наконец-то нашел ее, я проследовал на кухню за тихим шумом и заметил, что телевизор работает без звука. Я выключил его, не торопясь, чтобы успокоиться.

Я скрестил руки и прислонился к дверному косяку кухни. На кухонном столе, рядом с тем местом, где она работала над тестом, лежало несколько яблок. Значит, она пекла яблочный пирог в моей квартире, когда должна была быть где угодно, только не в моей квартире.

— Что ты здесь делаешь?

Я наблюдал, как напряглись ее плечи, и она выпрямила позвоночник. Прежде чем повернуться, она подошла к раковине и вымыла руки, не торопясь. Я молчал. Когда я подумал, что она отвернется, она взяла яблоко и начала мыть их одно за другим. Я насчитал четыре яблока, и с каждой секундой ее руки становились все более холодными.

Затем она выключила воду, взяла кухонное полотенце и, наконец, повернулась ко мне лицом, вытирая руки.

— Пеку.

Я кивнул.

— Что ты делаешь в моей квартире? Ты пришла сюда, чтобы принести документы, а потом случайно начала печь?

Ее подбородок слегка приподнялся, глаза сверкали чем-то, напоминающим гнев. Это заставило ее выглядеть более смертоносной, чем она уже была для меня.

— Как прошел твой день… муж?

Я выпрямился, прислонившись к дверному косяку.

— Скажи мне, что ты подписала бумаги.

Ее голова наклонилась в сторону, и она уронила кухонное полотенце на стойку, ее позиция отражала мою, когда она скрестила руки.

— Я ничего не подписала.

Ее подбородок поднялся еще немного вверх.

Я изучал ее, миллион мыслей проносились в моей голове.

— Что происходит?

Она разжала руки и ухватилась за край кухонной стойки. На ней были ее любимые черные джинсы, которые обтягивали каждый дюйм ее изгибов, и толстый свитер, который спадал с одного плеча. Половина ее волос была убрана в беспорядочный пучок на макушке, остальные спадали на обнаженное плечо.

— Ты с кем-то встречаешься?

Мои брови сошлись.

— Что?

— Ты с кем-то встречаешься? Поэтому ты хочешь развестись?

Я вышел из ступора и сделал несколько шагов к ней. Ее тело напряглось, но она не потеряла свою позицию.

— Что, черт возьми, происходит? — повторил я.

— Я дала клятву.

Это было то, с чем она вернулась, и мои брови сжались.

— Фальшивую клятву, — возразил я, и мой голос прозвучал резче, чем я намеревался. Я заметил, как она вздрогнула, но не знал, как реагировать. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит или что она думает, что делает. Насколько я знал, она все портит.

— Я бы так не сказала. Для меня они были вполне реальными. Мы сказали «да» в присутствии священника. Мы подписали бумаги, и у меня есть доказательства. Это все по-настоящему.

Я остановился, когда мы стояли нога к ноге, и уставился на нее. Мой взгляд переместился на ее руки, и я заметил, как крепко она сжимает мрамор.

— Куда именно ты хочешь прийти с этим?

— Я никуда не иду. В этом-то и дело.

— Понятно. То есть ты хочешь сказать, что отказываешься подписывать документы о разводе?

— Именно.

Она расправила плечи, неосознанно подталкивая свою грудь ко мне. Мои глаза опустились от ее взгляда лишь на мгновение. Я сделал шаг назад.

— И я переезжаю обратно. — Она отпустила стойку и раскрыла объятия. — Та-да, я дома! Я ответила на твои вопросы. Ты не ответил на мои.

Сбитый с толку происходящим, я уставился на нее.

— Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?

— Ты с кем-то встречаешься? Это кто-то с работы? Может быть, Саманта?

— Ты сошла с ума.

Ее руки вернулись обратно, чтобы схватиться за край.

— Ты избегаешь вопроса. Ты изменяешь мне, Джек?

Я сократил дистанцию, которую я до этого создал между нами, и положил руки на стойку позади нее, зажав ее между своими руками. Я наклонился, пока ее лицо не оказалось в нескольких сантиметрах от моего, и я мог смотреть в ее прекрасные глаза.

— Что ты делаешь, Роуз? Не заставляй меня спрашивать снова.

Она не вздрогнула от моих суровых слов. Вместо этого ее лицо смягчилось, а глаза снова уставились прямо в мои.

— Я пытаюсь поссориться.

Я подождал, пока она продолжит.

— Ты никогда ничего не делаешь легко, не так ли? — Она вздохнула. — Я считаю, что немного ссор полезно в браке. Прежде всего, никогда не стоит держать все в себе, поэтому нужно держать линии общения открытыми, если хочешь, чтобы брак сохранился. Что у тебя не очень хорошо получается, но ты начнешь над этим работать. Я уверена.

— Объясни, почему ты не подписываешь бумаги, — настаивал я.

Она начала покусывать нижнюю губу, видимо, пытаясь найти нужные слова. Я терпеливо ждал. Ее ответ был важен.

— Потому что я не хочу разводиться.

— Это не был настоящий брак. Я солгал тебе. Я обманул тебя. Тебе не нужно было выходить за меня замуж — я мог купить недвижимость и сдать ее тебе в аренду.

— Я бы никогда не согласилась на это. Ты знал это, ты сам так сказал. Почему ты это сделал?

— Я уже ответил на этот вопрос в тот день, когда ты пришла ко мне в офис.

— Чтобы у тебя был шанс со мной. Ты так никогда и не не извинился.

— И не буду. Я сказал тебе, что не вернул бы время, проведенное с тобой.

— И все же ты хочешь развода.

Я кивнул. Придвинувшись еще на дюйм ближе, мой взгляд упал на ее губы, которые начали краснеть от всех ее покусываний.

— Хочу.

— Почему? — спросила она.

— Ты сама это сказал — ты думаешь, что я встречаюсь с кем-то еще.

Она покачала головой, ее взгляд опустился на мой рот, а затем вернулся к моим глазам. Ее грудь начала подниматься и опускаться быстрее. Она покачала головой, очень маленьким движением. Ее плечи тоже слегка подрагивали.

— Я не думаю, что у тебя есть время, ведь ты преследуешь меня и все такое.

То, что она говорила мне… Мои губы дернулись, привлекая внимание ее взгляда.

— Из-за тебя в офисе накопилось много работы.

— Могу себе представить. Тяжелая жизнь — жизнь сталкера.

— Скажи мне, почему ты не подписываешь бумаги, Роуз.

— Если я подпишу, ты скажешь мне, почему ты хочешь развестись после того, как обманом втянул меня в брак? — парировала она.

Я кивнул, пристально глядя на нее.

— Хорошо. — Она немного выпрямилась, и я дал ей достаточно пространства для этого. — Это будет слащаво, но не вини меня. Ты сам попросил.

— Думаю, я справлюсь. Давай.

— У меня… у меня было не самое лучшее детство, очевидно. Я жила в здании. Не в доме. У меня были люди, которые были мне родственниками, но у меня не было семьи. У меня не было никого, на кого я могла бы опереться. У меня не было никого, кто мог бы позаботиться обо мне, если бы я в этом нуждалась. У меня была только я сама. Я все делала сама. Очень долгое время я была одна против всего мира. Потом я выросла, и у меня появились другие люди, с которыми можно было держаться за руки, но они были не те, кто нужен мне. Я знала, что они не останутся в моей жизни, поэтому я никогда не позволяла себе быть уязвимой. Я никому не позволяла заботиться обо мне. До тебя. Тебя, идиот. Пока ты не дал мне все, о чем я мечтала с девяти лет. Ты дал мне семью. Мою собственную. Мы вдвоем против всего и всех. Ты сломал все мои стены, а потом… знаешь что? Неважно. Я люблю тебя. Вот так. Счастлив? Сейчас ты мне не нравишься, но раньше ты мне нравился — очень сильно. Так что, да, я люблю тебя. Вначале я не хотела тебя. Ты мне едва нравился. Ты совсем не в моем вкусе. Временами ты высокомерен, но не всегда. Вообще-то, кого я обманываю? Ты всегда такой, хотя я думаю, что ты даже не осознаешь, что ведешь себя высокомерно. Ты колючий. Ты не замечаешь людей. Ты стал лучше в этом, но ты даже не знал, как зовут твоего собственного швейцара, когда я впервые пришла сюда.

— Я разговариваю с ним каждый день, — сказал я.

— Теперь разговариваешь, а раньше нет. И еще тот факт, что ты богат. Я знаю, что это моя собственная проблема. Это не относится к тебе, но обычно мне не нравятся богатые люди. Ты груб. Ты был груб — одно и то же, на мой взгляд. Ты угрюмый. Хмурый. Ты уже знаешь, что я считала твои улыбки. Ты никогда не улыбался! Никогда. Это очень важно для меня. Я люблю улыбаться, смеяться. Мне нравится, когда люди улыбаются мне, смеются вместе со мной.

Теперь, когда она набрала обороты, ее голос медленно повышался. Я вскинул бровь, но она не заметила, потому что лишь время от времени встречала мой взгляд. Она была занята своими мыслями, тяжело дышала, ее лоб был весь в складках, когда она перечисляла все причины, по которым я ей не нравлюсь.

— Теперь я улыбаюсь, — сказал я, прежде чем она смогла продолжить. Она на мгновение встретилась с моими глазами.

— Не перебивай.

На этот раз я не стал скрывать улыбку.

— Я прошу прощения. Продолжай, пожалуйста.

— Ты не улыбаешься. Ты не разговаривал в самом начале, не говоря уже о том, чтобы улыбаться! Что за человек, который не разговаривает? Ты каждый день помогал в кофейне, каждый вечер заезжал за мной, но при этом почти не разговаривал. Если ты хотел попробовать быть со мной, то у тебя это плохо получалось.

— Я сказал тебе, что пытался держаться подальше, чтобы ты могла…

— Я сказала: не перебивай. Ты никогда не делаешь мне комплиментов. Это всегда «Ты выглядишь усталой, ты выглядишь так-то, ты выглядишь сяк-то».

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты обычно усталая, но, несмотря на это, красивая.

Она шлепнула меня по груди, затем оставила руку там, где она была, положив ладонь прямо на мое сердце.

— Видишь! Ты даже не можешь сделать мне комплимент, чтобы спасти свою жизнь. Ты слишком много хмуришься.

Она остановилась и, казалось, задумалась.

— Ты уже сказала это. Что еще у тебя есть? — спросил я.

— Я думаю.

Я поднял руку и заправил прядь волос ей за ухо, кончики пальцев задержались на коже ее шеи и плеч.

— Ты для меня дороже всего на свете, Роуз.

Она задрожала.

— Ты — все эти вещи. Ты — то, что я сказала, — прошептала она.

— Я могу измениться ради тебя. Я изменился ради тебя.

— Я не должна хотеть тебя. Я не должна хотеть нас.

— Ты не должна, но все равно хочешь.

Она положила другую руку мне на грудь, держась за лацканы моего пиджака.

— Ты изменился, и я люблю тебя, несмотря на все то, что мне в тебе не нравится. Возможно, я люблю тебя больше из-за них. Я не знаю. Мне нравится, когда ты хмуришься на меня без всякой причины. Меня это так забавляет. Я сошла с ума. Мне нравится заставлять тебя хмуриться.

— Обычно у меня есть веская причина.

— Да, ты продолжаешь так думать. Иногда ты можешь быть милым — таким милым и заботливым. Если бы не твоя помощь перед открытием, «За углом» не стал бы моей реальностью, а ты мне тогда даже не нравилась.

— Мне кажется, я уже понял, что я тебе не нравился.

— Ты приносишь мне цветы каждый понедельник, просто чтобы я не пользовалась поддельными пластмассовыми. Ты даришь мне красивые настоящие розы, а потом ведешь себя неловко из-за этого. Я люблю цветы. Ты знаешь, что я люблю цветы.

— Я знаю. Я всегда буду приносить их тебе. — На этот раз я поднял руку, чтобы поймать слезу, упавшую из ее глаза. — Скажи мне. Что еще?

— Я скажу. Я не хочу, чтобы их приносил флорист — ты должен принести их сам.

— Договорились. Что еще?

— Мне нравится, что ты теперь разговариваешь со Стивом. Мне нравится, что ты присоединяешься к нашему с Рэймондом разговору, а не дуешься в одиночестве.

— Я не дуюсь.

— Дуешься, но это нормально, потому что я тоже нахожу это забавным. — Она погладила мой галстук, несколько раз проведя рукой вверх и вниз. Затем ее пальцы схватили мою рубашку. — А когда я болела, ты держал меня за лодыжку. Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит? Но почему-то это самая милая и романтичная вещь, которую кто-то когда-либо делал для меня. Ты не оставлял меня одну ни на секунду. Я не думаю, что смогла бы пройти через все это в одиночку. Ты всегда был рядом со мной на каждом шагу, и ты заставил меня полюбить тебя. Теперь я не могу вернуться к началу, и в этом нет твоей вины. Я не собираюсь разводиться с тобой.

— Хорошо.

Я зажал ее голову между ладонями и поцеловал в лоб.

— Хорошо?

— Ты привела хороший аргумент.

— Не смейся надо мной, Джек. Я не в настроении.

— Я бы не посмел.

Казалось, она не знала, что именно сказать, поэтому я взял все в свои руки.

— Ты не помнишь, как познакомилась со мной, но я помню это, Роуз. Ты даже не взглянула на меня, когда Гэри нас познакомил. Потом мы поднялись в офис твоего дяди, и я даже не думал об этом, о тебе. Встреча закончилась, и когда я спустился и увидел тебя с этим чертовым щенком на кухне, смеющуюся, танцующую, я не мог отвести от тебя глаз. Я не мог сдвинуться с места. Потом пришел Джошуа. То, как ты обняла его, как ты смотрела на него, как ты улыбнулась ему — это отличалось от всех других улыбок, которые ты дарила всем остальным, кто тебя приветствовал, и я заревновал. На секунду мне захотелось, чтобы ты так смотрела именно на меня… как будто он был самым важным человеком в твоей жизни. Но его больше интересовали другие люди. Мне было плевать на него. Он не был тем парнем, которого я бы представлял рядом с тобой. — Я погладил ее волосы и снова поцеловал в лоб. Я не знал, как не сделать этого, когда она была в моих объятиях, как сейчас.

— Ты бы представлял себя рядом со мной, я думаю. Что же тогда произошло? — спросила она, с любопытством заглядывая мне в глаза.

— Нет. Если бы я смог отпустить тебя, я бы хотел, чтобы у тебя был кто-то лучше меня. Тогда я ничего не сделал. Мне было интересно, конечно, и, если бы у тебя не было парня, я бы рискнул, но у тебя был он, поэтому я не стал долго раздумывать. Ты все равно не в моем вкусе.

— Ох уж эти твои комплименты, я живу ради них. Ты выбираешь холодных, высокомерных и красивых, верно? Как Саманта.

— Что-то вроде этого, но на мгновение я представил тебя со мной. Я хотел этого так, как никогда не хотел ни с кем другим. Потом Гэри рассказал мне о контракте, он вошел в завещание, а остальное ты знаешь. Чем больше я узнавал о Джошуа, тем больше я не мог сидеть сложа руки, поэтому я кое-что предпринял. Я без колебаний позвонил ему и предложил деньги, если он оставит тебя в покое, но я колебался, когда мы собирались пожениться, потому что знал, что все испортил и зашел слишком далеко. В те первые несколько недель я не чувствовал ничего, кроме вины.

— Ты имел какое-то отношение к тому, что он был с Джоди?

— Нет. Клянусь тебе. Я узнал о них в ту же ночь, что и ты. Когда он узнал, что я женился на тебе и что я стоил ему имущество, он снова связался со мной, просил денег и угрожал, что все тебе расскажет. Я платил ему раз за разом. В ночь после благотворительного вечера, когда он увидел нас вместе — ты помнишь? Я сказал тебе, что иду в офис, но он написал мне сообщение в тот вечер, и я пошел к нему. К тому времени я уже знал, что влюбился в тебя, и не хотел, чтобы он разрушил все наши шансы. В последний раз, когда мы встретились, я сказал ему, что больше не буду платить из-за того выражения, которое он придал твоему лицу в день своего появления, и если он попытает счастья, я сказал, что сообщу Джоди, кто он на самом деле. Он пожал плечами и сказал, что Джоди много, а Роуз такая одна.

— Не лги мне, Джек. Ты не любил меня. Ты даже не был добр ко мне вначале. Я не из тех, кто верит, что можно влюбиться в кого-то, не зная его. Не вешай мне лапшу на уши.

Я убрал челку с ее глаз.

— Может, ты помолчишь? Я не был влюблен, когда мы только поженились или даже когда я впервые увидел тебя. Я не говорю, что это была любовь. Это был просто интерес, может быть, влечение, но чем больше я тебя узнавал, тем больше не мог не влюбиться. Если бы я не знал, что ты купила все оборудование для открытия своего заведения, что ты потратила свои деньги, если бы не было контракта, я бы все равно заплатил Джошуа, чтобы защитить тебя от него, но после этого я бы подошел к тебе, как нормальный парень. Я бы познакомился с тобой, пригласил на свидание, не более того.

— Почему ты был так груб со мной? Ты почти не разговаривал, и не думай, что я забыла, что ты сказал мне после свадьбы. Ты сказал, что это была ошибка, я была ошибкой, и сказал, что нам не стоило этого делать.

Я улыбнулась, но юмора в этой улыбке не было.

— Это было мое чувство вины. Я не знал, что делать с тобой, и знал, что в конце концов, когда ты узнаешь о том, что я сделал, это убьет все шансы, которые у нас были или не были, навсегда. Я не знал, как это пережить. Поверь мне, это была неожиданная реакция. Если что-то должно было произойти, это должно было исходить от тебя. Я не собирался позволить тебе обвинить меня в принуждении к любви, даже если бы я уже заключил брак. Поэтому я решил оставить все как есть и позволить тебе открыть кофейню, сохраняя при этом здоровую дистанцию. Я не хотел помогать тебе обустраивать это место. Я не хотел быть рядом с тобой так много времени. Я даже подумывал рассказать тебе обо всем. Поэтому я все время просил тебя пойти со мной на ужин, но не мог этого сделать. Я хотел дождаться подходящего момента. Потом ты заболела, и мне было все равно, что произойдет, узнаешь ты о том, что я сделал, или нет. Мне было наплевать на чувство вины, а ты ко мне потеплела, так что…

— Ты любишь меня сейчас, — прошептала она.

Я обхватил ее голову и прижался лбом к ее лбу.

— Ты — любовь всей моей чертовой жизни, — прошептал я в ответ, мой голос был хриплым. — Где-то между всем этим притворством я полностью влюбился в тебя, и я даже не могу представить свою жизнь без тебя.

В ответ она погладила меня по щеке.

— Ты хочешь развестись со мной, Джек.

Я прижимался к ней всем телом, пока не услышал легкий вздох и ее спина не уперлась в стойку.

— Да. Я хочу развода, чтобы начать все с чистого листа и показать тебе, что я могу быть тем, кто тебе нужен. Я хочу начать все сначала, сделать все правильно в этот раз, пригласить тебя на свидание, как нормальный человек.

Она, казалось, обдумывала это, а я затаил дыхание и ждал.

— Я не хочу. Я не хочу начинать все сначала. Я не хочу разводиться с тобой. Я хочу продолжить.

— Хорошо. Тогда не будем разводиться.

— Но ты должен пообещать мне, Джек. Ты должен пообещать мне, что никогда не будешь ничего от меня скрывать. Я должна доверять тебе. Неважно, как сильно я тебя люблю, я не смогу сделать это, если не буду тебе доверять. Ты должен дать мне всю информацию и позволить мне принять решение, когда это касается меня.

— Я обещаю тебе. Я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы снова заслужить твое доверие.

— Тогда мы не будем разводиться. — Она улыбнулась. — Ты считаешь меня красивой.

Я улыбнулся в ответ.

— Самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

— Тогда ты счастливый человек.

— Я самый счастливый ублюдок.

Она с энтузиазмом кивнула.

— Это точно. Мне больше ничего не нужно знать, верно? Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, но больше никаких сюрпризов, верно?

— Ты читала документы о разводе?

Ее упрямый маленький подбородок снова поднялся.

— Нет. Я порвала их.

Улыбка осталась на месте, я покачал головой.

— Я отдал кофейню тебе. Ты собиралась получить ее при разводе. Мне она все равно никогда не была нужна.

Ее тело замерло, руки опустились с моего лица.

— Уже слишком поздно, чтобы передумать разводиться с тобой?

— Боюсь, что да.

Она вздохнула.

— Ну что ж. Я сохраню тебя, ты сохранишь кофейню — думаю, это неплохая сделка.

— Я соглашусь.

Мы смотрели друг другу в глаза.

— Что теперь? — прошептала она.

— Сегодня понедельник, поэтому я должен приготовить тебе пасту. У нас есть традиции.

Она слабо улыбнулась.

— Я люблю традиции семейных пар. Таков был уговор.

— У твоего сердца всегда будет дом со мной, Роуз. Несмотря ни на что, никогда не забывай об этом.

— И у твоего всегда будет дом со мной. Некоторые люди созданы друг для друга, и ты был создан для меня, Джек. И я была создана для тебя.

— Да, я твой. Только твой.

Что-то изменилось в ее глазах.

— Как ты относишься к сексу?

Мои губы дрогнули.

— В целом, я одобряю его.

— Но как насчет конкретно сейчас?

Под ее тяжелым взглядом я задумался на мгновение — на очень короткое мгновение — а затем наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.

— Я определенно одобряю секс, если и только если я тот, кто погружается глубоко в тебя, Роуз Хоторн.

Когда я откинулся назад, чтобы заглянуть ей в глаза, я понял, что она уже покраснела.