Браслеты судьбы

Глава 27

Айра, планета Дингрир

Тибиан и я находились на острове «Веры». Мы с тревогой держали в руках два погнутых кольца. Одевая их на запястья, не ожидали, что величественные войны уже проснулись ото сна и огородили нас прозрачным барьером от внешнего мира. Здесь, на маленьком клочке каменного пласта, чувства одиночества и предательства стали такими острыми и осязаемыми. Даже шум океана где-то внизу казался громким противоестественным.

Тёмная аура на кончиках жилистых пальцев призрака тоже выходила из-под контроля. Яд предков практически выветрился, но ещё сладко тревожил душу любимого неограниченной властью.

За секунду «до» нежный взгляд Тибиана осветил мою душу теплом. Улыбнувшись в ответ, я рефлекторно сделала шаг вперёд, но напрасно. Маленький коварный остров стал разрушаться. Призрак сорвался с места, отчаянно пытаясь схватить меня, но наткнулся на невидимую преграду…

Мелкие камешки, корни растений, земля летели вместе со мною в океан, когда-то думала, что готова, но не верьте смирению, мы всегда врём.

Резкий удар вышиб из лёгких весь воздух, но это оказалась не ледяная вода. Камни, упавшие ранее, преобразовались и напоминали ладонь, которая поймала и не дала разбиться. Она стремительно поднимала ввысь к любимому пронизанная подобно венам силой жизни.

Тибиан воспользовался остатками моей энергии, подчинив воинов своей воле. Он восстановил остров, на поверхности которого распустились алые цветы. Руны на лице генерала ярко вспыхнули и исчезли навсегда.

Протянув мне руку в приглашающем жесте, я сорвалась на бег, тревожа на своём пути цветы. Их лепестки взлетели за моею спиной красивым облаком, напоминая шлейф от платья.

Кольца загорелись и стали притягиваться друг к другу, освещая пространство острова изумрудным светом. Любимые и дорогие каменному сердцу глаза смотрели так пронзительно и требовательно, но в то же время с опаской.

В Протянутую руку Тибиана вложила свою ладонь без раздумий, хотя никто бы не дал мне гарантий, что это действительно навсегда…

Дракончики поменялись местами, превращаясь в прежние браслеты судьбы. Отчего по венам быстрым потоком побежала энергия «жизни» вперемешку с силой генерала.

Только пряди волос не стали прежними.

Хоть мир и стал ярче.

Васильковое небо, цветочный воздух, тусклые краски — всё стало свежее, отчётливее.

— Смотри, — прошептали болезненно синие губы генерала. События прошлого чёрными птицами Дингира пролетали сквозь наши тела, наполняя печалью. Слёзы крупными каплями текли по щекам.

— Прости, но я не могу забрать тебя с собою.

Сильный ветер поднялся, словно, из ниоткуда и безжалостно оторвал все лепестки с нежных бутонов. Они единым потоком похожим на алых птиц взметнулись в небо, навсегда забирая с собой Айру.

Тибиан, Столица Свеборн. Дингир

Я злился, и готов был крушить всё на своём пути. Она предала меня. Предала. Горечь растекалась по венам быстро и беспощадно. Боль же выжигала сердце. Я снова остался один.

— Не можешь, значит… — слова рассеялись в тишине острова. — Тогда я приду к тебе сам. — но как бы ни старался переместиться на Лиру, планета не пускала на свою территорию.

Поостыв, закрыл глаза и снова призвал силу предков, перемещаясь в самый центр Свеборна.

Калестисы облепили со всех сторон стены старинного здания «советов». Касаясь своими руками белого цельного камня, они усердно молились в трансе гигантским статуям каменных предков, которые величественно держали хрустальный диск.

Крылатые просили благословения в предстоящей смертельной битве с безымянными.

Вытащив клинок из меирина в гневе и отчаянье, я упал на колени у их подножия и всадил в свою ладонь белое лезвие. Кровь потекла тонкими струйками к ногам предков. Гиганты жадно впитывали каждую каплю, и чем больше они пили дар и оживали, тем больше моё тело превращалось в камень.

Легенды не врали.

Первые калестисы не разочаровали и сделали свой первый вдох. Распрямляя свои огромные крылья, семнадцать защитников Дингира наконец-то стали свободны. Оттолкнувшись от земли, они взлетели над нами с диском, превращая его в защитный купол планеты.

Будущее уже не волновало, как и замёршее во времени биение моего сердца.