Брат братом силён

Наш рабочий университет

Мастер… Мы часто произносим это слово. И вот в каком смысле: мастер — значит руководитель, организатор производства. И — все. А ведь мастер — это прежде всего мастеровой работник, который умеет что-либо сделать, как никто другой. Помню, еще в Усть-Медведицкой станице, когда кто-нибудь из соседей собирался, скажем, ворота починить или новую печь сложить, неизменно говорили: «Схожу-ка за мастером…» Значит, за человеком, у которого золотые руки.

Если ты мастер, — значит специалист своего дела, умеющий сделать его лучше другого. Нелегко стать хорошим мастером-плотником, мастером-каменщиком, мастером-металлургом.

Я расскажу, как мы работали в первые послевоенные годы, как становились мастерами своего дела.

Мы должны были в кратчайший срок увеличить производство проката и повысить его качество. Меня к тому времени назначили мастером участка нагревательных печей. Вместе с инженером-технологом и конструкторами стали искать новые резервы повышения производительности станов.

Коммунисты выступили инициаторами соревнования за более полное использование действующих агрегатов. И здесь мастера стали организаторами и вдохновителями этого движения.

На нашем стане «350» тон стахановской работе задавали смены мастеров-коммунистов Семена Илларионовича Леонтьева и Дмитрия Ивановича Глазунова. Многое здесь зависело от опыта, мастерства и таланта самих руководителей.

Дмитрий Иванович, как и многие из нас, начал трудиться на «Красном Октябре». Мы вместе работали там сварщиками металла, вместе прибыли в Челябинск, монтировали стан «350», осваивали работу нагревательных печей. Всю войну работали с ним на этом участке. Более надежного помощника у меня не было, Дмитрий в совершенстве овладел профессией сварщика. И когда он вдруг заявил, что хочет поступить на курсы вальцовщиков, я поначалу удивился.

— Иван Александрович, тут я все давным-давно освоил, все знаю как свои пять пальцев, а меня к новому потянуло, — ответил он. — Учеба на курсах и будет этой самой отдушиной. Кстати, в нашем цехе очень не хватает вальцовщиков.

Дмитрий был настойчив в достижении своей цели. За короткое время овладел новой специальностью и год спустя уже работал старшим вальцовщиком. Потом он стал руководить нашей сменой. Был он очень строг к себе, это давало ему право требовать дисциплинированности от подчиненных. Добивался от каждого полной ответственности за его участок работы, воспитывал в людях добросовестное отношение к труду, в то же время чутко и внимательно относился ко всем их нуждам. Если рабочий обращался к нему с каким-то вопросом, он никогда не ссылался на занятость, старался оперативно решить его. За безупречную работу Дмитрий Иванович был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Первой в цехе перекрыла проектную мощность стана смена Семена Леонтьева. Победили опыт, мастерство. Примеру Леонтьева последовали другие, и прежде всего Николай Белоусов и Дмитрий Глазунов. Началось соревнование за достижение высокой производительности в фактический час работы стана. Благодаря этому план третьего года пятилетки наш коллектив выполнил на 118 процентов, а проектную мощность агрегата перекрыли на 12 процентов. Причем все участки работали ровно, значительно перевыполняя задания.

Самым «узким местом» в ту пору стали давно устаревшие и несовершенные нагревательные печи. Мы поставили перед руководством цеха вопрос — нужна коренная реконструкция всего печного хозяйства. Некоторые инженеры скептически отнеслись к этому предложению. Но начальник цеха М. Е. Бойко, был тверд в своем решении:

— Мы должны работать, думая не только о сегодняшнем дне. Жить надо в основном днем завтрашним!

Мы, сварщики, горячо взялись за реконструкцию. Все печи по очереди переделали. Реконструкция была действительно коренной — печи перевели на отопление коксо-доменным газом, увеличили их длину на два с половиной метра, расширили площадь пода.

В результате сократилась продолжительность нагрева заготовок в среднем по всем группам марок стали на один час, а на отдельных марках — до пяти часов. Намного возросла производительность печей и сократился расход топлива.

Оборудовали печи контрольно-измерительной аппаратурой и устройством автоматического регулирования процессов горения. Потребовалось срочно научиться самому и научить людей пользоваться сложной техникой и управлять печью по приборам. Не забуду, сколько времени, сил и энергии затратили на это заместитель начальника цеха А. И. Кравченко — инициатор этого новшества. Он долго и терпеливо учил нас работать на приборах.

А дело оказалось не таким простым. Грамота у всех была невелика, да и привыкли работать по старинке. Вот и бывало: смотрит сварщик на прибор, а потом отойдет от него и заглянет в печку. Вроде бы на душе спокойнее, как бы проверил автоматику.

Коренная реконструкция нагревательных печей улучшила нашу работу. С той поры мы полностью обеспечивали прокатный стан хорошо прогретым металлом. Это позволило резко увеличить его производительность. Уже в сорок девятом стан «350» прокатывал вдвое больше металла, чем в первом году послевоенной пятилетки. Это был наш конкретный ответ на призыв партии — дать для восстановления разрушенного войной хозяйства как можно больше качественного проката.

Риск себя оправдал! Прав был Михаил Елисеевич Бойко, который при обсуждении нашего предложения сказал: «Мы должны работать, думая не только о сегодняшнем дне. Жить надо в основном днем завтрашним!»

А день завтрашний требовал знаний. Вместе с братом пошли мы учиться в школу рабочей молодежи. Константин был квалифицированным токарем, работал он по самому высокому разряду. Потом успешно закончил школу мастеров. Его поставили мастером.

И вот в 1954-м Константин неожиданно предложил:

— Пойдем, Иван, учиться в техникум!

— Не поздновато в нашем возрасте — в студенты? А? — мне тогда за сорок перевалило.

— Учиться никогда не поздно, — мой брат был неумолим. — Вон Иван Погорелец — тоже фронтовик, а вместе с Иваном Панфиловским пошел заниматься. Нынче без крепких знаний нечего делать в металлургии…

Этих двух Иванов я знал хорошо. Впоследствии оба стали Героями Социалистического Труда. Но это будет спустя десятилетия. А тогда два рабочих человека — мои товарищи — увлекли меня своим примером. Вместе с братом я тоже поступил на вечернее отделение металлургического техникума.

Да, нелегко было работать и учиться. После ночной — и в техникум, с занятий — на смену. И так почти каждый день. Хорошо, Костя помогал. Вот уж действительно верно говорят: брат братом силен! Я сажусь за учебники, и он рядом. Вместе готовили курсовые и дипломы.

Брат защищался на техника-механика, я — по прокатному производству. Столько лет прошло, а до сих пор помню тему своей дипломной работы: «Реконструкция нажимного устройства или линейкокантователя прокатного стана». Эта тема очень злободневна для прокатчиков. Защитил успешно. В сорок четыре года получил диплом.

Мне не раз доводилось бывать в первом ремонтно-механическом, на участке своего брата. Это очень сложное хозяйство. Здесь работают и зуборезчики, и фрезеровщики, и строгальщики, и сверловщики, и долбежники. Целый букет специальностей, как говорит Костя. Мастер из него получился отличный, участок его по всем показателям стал передовым. Как умелому организатору производства Константину предложили возглавить смену. Помню, поволновался он немало, боялся брать на себя такую ответственность. Я как мог приободрил его.

По роду занятий Константину приходится решать сложные производственные проблемы, в каждую из них он вникает до тонкости, до самой сути. Много внимания и сил уделяет он молодым рабочим. Добрый, отзывчивый, он окружает их настоящей отеческой заботой. Стали опытными, квалифицированными токарями братья-близнецы Сергей и Александр Сафрыгины. Оба закончили ПТУ, пришли в первый ремонтно-механический. Понравился им и цех, и коллектив, поэтому, когда отслужили в армии, опять вернулись в свою рабочую семью. Нашли себя в этом коллективе Сергей Батаев и Геннадий Мажитов. После службы в армии остались верны своему цеху, рабочей профессии.

Мой брат — коммунист, награжден медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина». Все свои годы работы на комбинате я чувствую его братскую помощь. Связаны мы с ним одним большим рабочим делом. А его жена Таисия Тихоновна проработала в медсанчасти свыше 30 лет.

Что рассказать о сестрах? Их у меня пятеро. Если написать о каждой подробно, получится целая книга — о рабочей судьбе, о верности избранной профессии, о высоком чувстве долга и чести.

Старшая, Раиса, так и трудилась все годы в прокатном цехе техническим контролером. Вначале мы работали с ней вместе на участке нагревательных печей. Она с помощью специального прибора следила за температурой нагрева слитков, каждый из них весом 1200 килограммов. Если температура в печи ниже необходимой — значит выдадут металл холодным, а от этого валки стана быстрее ломаются. Температура всегда должна быть нормальной, а это во многом зависит от контролера. Ячеек было немало, в каждую сажали по нескольку десятков слитков, причем нередко с разных плавок. Потом Раиса обучила помощницу, вдвоем стало сподручнее, одна следила за посадкой слитков в ячейки, другая — за выдачей их на стан.

Раиса первая среди нас, Полегаевых, получила медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Ее муж, Егор Конкин, тоже награжден этой медалью, руководил он бригадой электриков в электросталеплавильном цехе. Оба их сына, закончив металлургический техникум, работали электриками на комбинате.

До пенсии проработала на комбинате и сестра Мария. В электросталеплавильном встретила она своего будущего супруга — Николая Шмыгу. Был он электриком, затем кончил школу мастеров, учился в металлургическом техникуме. Направили начальником смены, а потом начальником участка главной понизительной подстанции, которая обслуживает группу прокатных цехов, в том числе и третий обжимной. Вот как переплелись наши судьбы! Николай Демьянович снабжает электроэнергией и мои нагревательные колодцы. От надежности его работы зависит и моя.

Опытным специалистом стала Фаина. А своим трудовым становлением считает она тот апрельский день 1943 года, когда ей доверили сделать анализы второй плавки. Она была горда и счастлива, с каким-то особым настроением определяла содержание фосфора и марганца в кипящей стали. «Поверишь, — как-то сказала она мне, — с той поры эти элементы перестали быть абстрактными — они стали материальны, порой даже вижу их во сне». Мы чувствовали, она очень любит свою работу.

Ее мужем стал инженер Иван Никитич Чернов. Вот уже более сорока лет он работает в черной металлургии — термистом, прокатчиком, мастером ПТУ. Человек он работящий, энергичный. Двух сыновей воспитали Черновы. Один из них, Сергей, работает электриком на комбинате, другой — механиком в совхозе.

Работала в электросталеплавильном сестра Антонина и самая младшая, Людмила, тоже металлург. Она трудилась и контролером в ОТК, и мастером в прокатном, термическом. Повсюду ее ценили, относились с уважением.

Вместе с нашим металлургическим комбинатом росли и крепли мы, вместе со сталью уральской закалялись и наши характеры. Мы всегда собираемся в День Победы. Такие встречи у нас, Полегаевых, традиционны. Вспоминаем былое — и грустное, и веселое. А вспоминать каждому есть что.

Фаине нашей в сорок первом исполнилось всего шестнадцать лет, но с первых дней войны она работала на «Красном Октябре» вместе со взрослыми.

— Ростом я была еще невелика, до станка руки не доставали. А таких, как я, совсем еще зеленых девчонок, немало. У нас были деревянные подставки, или, как мы их называли, «пьедесталы». Делали мы снаряды. Были они разных калибров. Те, что для танковых пушек, легкие, по нашим силам, а те, что для тяжелых орудий, такие увесистые, что еле держишь на руках, только и смотри, чтоб с «пьедестала» не свалиться вместе со снарядом.

— А помнишь, Фая, когда немцы начали бомбить завод, мы прятались в щели? — это говорит Константин. — Только улетали бомбардировщики, мы снова в цеха, к своим станкам. А потом надоело: фашист бомбит, а мы делаем снаряды. Мастер прогоняет в укрытия, а мы — ему. «Пока бегаем туда-сюда, сколько гильз можно выточить».

— А как я боялась первое время дежурить на подстанции, — вступает в разговор Мария. — Вдруг включишь не тот рубильник. А потом привыкла. Во время слива металла, капитального или текущего ремонта печи «обесточиваешь» участок. Подходят ремонтники, спрашивают: «А ты, правда, дочка, трансформатор отключила?» — «Ну, конечно, — с удивлением отвечала. — Вот смотрите!» — и бралась голыми руками за проводники, по которым еще недавно бежал электрический ток.

И Антонина вспоминает, как работала первые месяцы в электросталеплавильном техническим контролером, а затем перешла в столовую: по просьбе руководства комсомольцы взяли шефство над цеховой столовой. Однажды к ней зашла мама, возвращавшаяся домой из прокатного, где она побывала у меня. Антонина обрадовалась, усадила за стол, сказала: «Сейчас я попробую тарелку супа раздобыть». Вернулась, а матери-то нет. А вечером у них такой разговор состоялся:

— Ты почему, мама, ушла?

— Чтобы никто тебя не упрекнул.

— Из-за тарелки супа-то?

— Доверие можно потерять и из-за тарелки супа. Попробуй восстанови потом. Так что дорожи своей честью сразу и всегда!

Хорошо работала Антонина. В сорок шестом вместе с нами получила медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

— А помнишь, Иван, — обращается ко мне Константин, — ты побеседовал с моим «дружком» — я боялся его: он подговаривал меня воровать. И моего «дружка» словно ветром сдуло. Ты подарил мне тогда свой аккордеон: «Учись играть, браток, весели людей! А то от горя у всех души плачут…»

И Константин вполне искренне сказал:

— Словом, был ты для нас, Иван, как отец родной: строгий и заботливый. Всех нас на верную дорогу вывел…

Да, пришлось мне в ту пору быть для Константина и сестер и старшим братом, и за отца, и даже за мать. Она умерла, не дожив до светлого дня Победы.

Война была для всех нас суровым испытанием. Испытанием на прочность наших характеров, наших душ. И мы его выдержали!

Не могу не рассказать здесь о своей жене Галине Агаповне. Когда познакомился с ней, ей было восемнадцать. Работала она в заводской больнице лаборанткой. В тридцать девятом у нас родился первенец — Юра. Жена уволилась — надо водиться с сынишкой. А когда началась война и я ушел на фронт, Галина вместе с моей сестрой Тоней пошла на «Красный Октябрь» делать каски для бойцов. Зимой сорок второго родилась наша дочь Нина. Пришлось оставить работу. Вскоре я вернулся из госпиталя тяжело контуженным, со мной тоже надо было возиться, как с ребенком.

А беда снова и снова стучалась в наш дом. На фронте фашисты убили отца Галины, а в Сталинграде во время бомбежки погибла сестра Серафима. Погибли на фронте муж сестры Петр Иванович Чистяков и их старший сын Виктор. Остались сиротами четверо детей — Валя, Лида, Клава и Веня. Старшей из них не было десяти лет. Во время войны они жили в Сталинграде с бабушкой, а как только отгремели бои, Галина вызвала их на Урал. И к четырем нашим ребятишкам прибавились еще четверо детей. Моя жена стала им за мать. Мы так же растили и воспитывали их, как и своих сыновей и дочерей. Каждому Галина дарила частицу своего доброго сердца и души. А когда выросли наши племянницы и племянник, мы всех их определили на завод, всех выдали замуж и женили.

В нашем семейном альбоме хранится фотография, на которой я заснят с Галиной в день свадьбы. От времени она пожелтела. В сорок первом я брал ее с собой на фронт, бережно хранил в своей красноармейской книжке. Память о близком человеке словно согревала мою душу в сырых холодных окопах. Сейчас этой фотографии сорок семь лет. Подумать только, уже сорок семь лет, как мы живем с Галиной Агаповной вместе, недалеко и до золотой свадьбы. Все эти годы она посвятила детям. Своей добротой и щедростью воспитала и в них такую же доброту и чуткое отношение к людям.

— Не забывайте, дети, чужого горя не бывает! Относитесь к другим, как к себе.

Этот наказ матери они выполняют свято.

Мой же характер несколько строже и суровей.

— Знаешь, папа, как тебя соседские мальчишки зовут? — однажды спросила меня Нина.

— Как? — заинтересовался я.

— Иван Грозный. Ох, говорят, и сердитый у вас отец!

За столом все рассмеялись.

— Это хорошо, что строгий, — заметил на правах старшего Юрий. — Благодаря строгости отца мы все стали людьми…

Может быть, я действительно был излишне строг, но эта строгость пошла детям на пользу. Вообще-то я считаю: насколько ты строг, настолько же должен быть добрым. Строгость и доброта едины, как два крыла у птицы.

После окончания школы Юра собирался в медицинский институт. Я посоветовал сперва поработать, пойти учеником вальцовщика. Послушался сын. Понравилась ему атмосфера рабочего коллектива. Через два года он поступил на металлургический факультет Челябинского политехнического института. Летом во время каникул вместе с товарищами ездил в Казахстан и на Алтай убирать хлеб. Познал здесь цену хлеборобского труда и подлинного товарищества. На третье лето руководство второго обжимного, где Юра трудился до института, предложило ему поработать на блюминге. Решил помочь — и остался, перевелся на вечернее отделение института. В эти же студенческие годы он занимался в аэроклубе ДОСААФ, совершил несколько прыжков с парашютом. Сколько восторга было в его рассказах, когда, придя домой, делился впечатлениями.

Но молодость есть молодость, в ней не обходится без сучка-задоринки. Однажды в конце лета вместе с другими прокатчиками моего сына послали на уборку урожая в подшефный совхоз. Все старшие товарищи отработали по месяцу и вернулись, а Юру оставили еще на месяц, потом еще. Тут он не выдержал.

— Почему приехал раньше времени? — спросил у него.

— Хватит, отработал свое! — отрезал он.

— Как ты смеешь так разговаривать? — возмутился я. — Да знаешь, кто ты после этого?

Он оторопел.

— Ну, устал я, батя, — откровенно признался он.

— А ты думаешь, нам было легче во время войны? — сказал я, смягчившись. — Мы работали каждый день от темна до темна, только не два и не три месяца, а всю войну. Понимаешь, сынок?

— Что же мне делать? — спросил.

— Сегодня помойся, отдохни, а завтра чуть свет возвращайся в совхоз. И не забудь извиниться перед бригадиром, ведь он так волнуется за тебя. По себе знаю…

Спустя несколько лет он сам вспоминал этот случай. Улыбнувшись, сказал:

— А здорово, батя, тогда ты за меня взялся! Устроил такую пропарку, что мне до-ол-го было стыдно за себя. Но, как видишь, это пошло только на пользу.

Сейчас Юрий — старший вальцовщик на сортовом стане «250». Стан для него уже не загадка, как было в первое время. По малейшему стуку, шуму, гулу особому, даже шороху (у него, — как любит говорить, — ушки на макушке!) непременно определит, где что не так. Внимательно рассматривает, как идет раскат в валках, выправляет на ходу. А когда сталь идет ровно, плавно катится по рольгангу, она словно поет. Поет так, что заслушаешься…

Старшая дочь Нина в молодости тоже очень любила спорт, занималась легкой атлетикой. Она работает во втором обжимном, уже более двадцати лет контролер отдела технического контроля. Ее муж Алексей Ткачук — нагревальщик металла у нас на колодцах.

Анатолий младше Юрия и Нины, он также прокатчик, закончил наш техникум. Работает вместе со мной. Я строг и требователен к нему, как никто другой. А если нуждается в помощи — я всегда рядом.

Вообще нас трое на одном участке — я, мой сын Анатолий и зять Алексей Ткачук. Иногда услышишь: «Это участок Полегаевых». Я думаю, это хорошая семейственность, если она на пользу делу. На нашем участке работает старшим нагревальщиком еще брат Алексея Николай. Их третий брат Василий Ткачук — мастер термического цеха.

Самая младшая моя дочь — Люба тоже начинала прокатчиком, училась в металлургическом техникуме. Потом перешла на соседний машиностроительный завод автотракторных прицепов, где трудится ее муж Владимир Сапегин. Он освоил три специальности — сверловщика, протяжника и фрезеровщика, получил диплом «Лучшему молодому рабочему».

Как быстро летит время! Мы с женой год от году седеем, а наша династия Полегаевых набирает силу! Уже правнуки растут.

Свадьбы своих детей мы, братья и сестры, отмечаем вместе. Даем свой рабочий наказ.

Мужем Наташи, дочери моей сестры Антонины, стал ее однокурсник Валерий Бедин. Помнится, я тогда сказал жениху:

— В семье, в которую ты сегодня входишь, никто ни разу не переступал закон совести. Все мы живем по принципу: «Один — за всех и все — за одного!» Значит, так теперь должны жить и вы с Наташей. Береги свою честь смолоду!

Сколько лет прошло, а Валерий до сих пор, как встретимся, обязательно скажет:

— Иван Александрович! А помните, как вы принимали меня в вашу династию. Я как сейчас помню ваш наказ: «Береги честь смолоду!»

Валера с Наташей — конструкторы, проектируют новые агрегаты на уральских металлургических заводах, в том числе и на нашем комбинате. Валерий руководит группой конструкторов в отделе металлургического оборудования челябинского Гипромеза. Его ребята спроектировали и внедрили в кислородно-конверторном цехе установку для продувки стали аргоном, механизированную линию для подготовки шиберных затворов. Эта линия уже действует, дает отличные результаты. Она — первая в нашей стране.

Почти все мы, Полегаевы, связали свою судьбу с огненной профессией металлурга. И вот, бывает, идешь утром на смену — обязательно кого-нибудь из своих встретишь. Завод для нас как семья. Мои сестры, брат, сыновья, дочери, зятья, племянники и племянницы прошли тут хорошую трудовую закалку. Журналисты подсчитали, что общий стаж нашей работы на комбинате около 500 лет. Конечно, мы внесли немалый вклад в становление предприятия. Только, думаю, комбинат дал нам больше — он стал суровой, но такой необходимой школой жизни, нашим рабочим университетом.