Брат подруги. Наваждение (СИ)

Глава 23

Ещё раз вчитываюсь в строчку со своими фамилилей-именем-отчеством и баллами. Да, это правда я… В первой же волне! В очень престижный университет, куда сразу после школы и не подавала документы, но в этом году отправила — Матвей настоял.

Да, на этот раз я готовилась куда лучше и зарядилась достаточной уверенностью в себе, но на такой вариант не особо рассчитывала. В глубине души надеялась, но уж точно не метила. А тут вдруг так… И во многом из-за вступительных конкурсов самого университета: баллы по ЕГЭ не сказать, что выдающиеся. Прошёл всего год с окончания школы, пересдавать основное мне не позволили, лишь второстепенные предметы.

Выбегаю из ванной, даже толком не вытираясь, а надев домашнее платье на голое тело наспех.

— Я поступила! — сначала бегу на кухню, а оттуда в нашу комнату, которая когда-то была только его. — Матвей…

Он отрывается от ноутбука, в котором, видимо, решал какие-то дела. Но быстро переключается: сияет, глядя на меня. Услышал, значит, и это при том, что выглядел сосредоточенным на чём-то важном.

А теперь не менее увлечённо окидывает меня взглядом по телу, поднимаясь к лицу. Улыбается довольно, отчего я воодушевляюсь ещё сильнее.

— На бюджетную основу! — едва ли не подпрыгиваю. — По первой волне. Ещё и на психолога, как хотела.

Матвей закрывает ноутбук, поднимается и в какие-то секунды преодолевает между нами расстояние. Обнимает меня, чуть поднимает, кружит слегка и, прежде чем поставить обратно, целует ласковым чмоком в губы.

— Я ничуть не сомневался, что так и будет, — шепчет с обволакивающей теплотой уверенностью. Ещё и смотрит в глаза при этом. — Умница моя, — с такой гордостью, что аж сердце щемит.

Как и от этого непоколебимого: «моя». Слышать такое невообразимо приятно, хотя мы уже несколько месяцев вместе. И предложение Матвей уже делал, и согласие я давала.

Правда, заявление в ЗАГС мы ещё не подавали. Любимый беспокоился из-за спонтанно, хоть и романтично, сделанного предложения и хотел, чтобы к свадьбе мы подготовились хорошо. Чтобы устроили незабываемый праздник. Причём мне это было не то чтобы важно, но Матвей так вдохновлёно рассуждал, что тоже зарядилась желанием сделать нашу свадьбу грандиозной.

Филиппины дают возможность арендовать остров по подходящей нам цене. Тамаду не хотели брать, но остальные приготовления тоже требовали немало времени и средств. Мы ведём все нужные подсчёты и переговоры в течение всего этого времени, а потому наверняка скоро и дл ЗАГСа дойдём. Остаётся всего одно: договориться насчёт острова, чтобы было удобно и по времени, и по возможностям.

Обнимаю Матвея, наслаждаясь своим триумфом и счастьем, которое у меня есть. Борюсь с желанием предложить не ждать остров, а просто всё нами запланированное перенести на какой-нибудь лофт на природе в Москве. Да, с хорошей погодой тут не угадаешь, да и атмосфера будет в любом случае не та, на которую нацелились, но так ли это важно? Главное, что мы поженимся.

Пока я колеблюсь, Матвей влечёт нас к кровати, усаживая так, что я оказываюсь у него на коленях. И, загадочно улыбнувшись, вдруг сообщает:

— Кстати, у нас и по приготовлениям всё есть. Платье купили, костюм тоже, насчёт острова договорились, по кухне и музыке тоже. Осталось только подать заявление, да?

Кажется, у меня сбивается дыхание, голова идёт кругом от всего сразу. Конечно, это уже не первый раз, когда Матвей заводит именно ту тему, которая у меня зарождается в мыслях — хотя каждый новый такой от этого не кажется менее особенным. Но сейчас дело не столько в этом.

— Насчёт острова тоже? — потрясённо вздохнув, спрашиваю.

Матвей мягко усмехается. Его довольный взгляд говорит лучше любых слов. Но когда только успел?..

— Решил приурочить это к твоему поступлению, — поясняет он, прижимаясь лбом к моему. — Подумал, что будет кстати сделать этот день ещё более радостным, — шепчет, вряд ли понимая, что со мной творит.

Это ведь не просто желание меня порадовать, но и безусловная вера в меня. Матвей даже не сомневался, что я смогу, хотя сама колебалась. И договориться по поводу острова… Как вообще можно было сделать это незаметно?

Качаю головой, сглатывая ком. А потом жмусь к Матвею, покрывая лёгкими поцелуями ему лицо.

— Ты лучший, — шепчу ему на ухо, кончиком языка намеренно задевая мочку.

Удовлетворённо усмехаюсь, когда Матвей в ответ на это прижимает меня крепче.

— Это потому, что у меня есть ты, — тоже тихо, но не менее твёрдо парирует, нежно ведя носом мне по волосам и вдыхая их запах.

Надеюсь, шампунь не перебивает его любимые печеньки — Матвей говорил, что я пахну ими и что он это обожает.

По телу приятно покалывают мурашки, потому что любимый мужчина не ограничивается лёгкими соприкосновениями: вот уже его губы скользят мне по скуле, а рука сжимает грудь, нырнув за ворот платья. Только тогда вспоминаю, что толком не успела вытереться: капельки воды в сочетании с пальцами Матвея творят с моей кожей что-то невообразимое. Невероятно чувствительно. Соски быстро становится твёрдыми, и, судя по довольному полурыку-полустону, это не остаётся незамеченным.

— А нет, мы не всё решили, — при этом почти серьёзно заявляет Матвей, правда, тут же усмехнувшись. — Нам нужен фотограф, он же видеограф, — с этим заявлением мужские пальцы чуть оттягивают мне сосок, тут же погладив и закружив вокруг него.

Встречаюсь взглядом с Матвеем. Вижу ласковые смешинки в глазах.

— Ты думаешь о том же фотографе, что и я? — набираюсь смелости поддразнить.

Матвей улыбается, но, убрав руку от моей груди, заявляет уверенно серьёзно:

— Безусловно, Марк. Я с ним договорюсь.

Киваю. В целом мне понятно такое твёрдое решение Матвея. Во-первых, они в последнее время неплохо общаются, хоть и в основном пересекаясь на работе. Во-вторых, Марк действительно талантлив. Ну и в-третьих… Он стал нашим своеобразным купидоном, соединив в самый сложный момент. А разъединились мы, если уж честно, не из-за него, а из-за собственных страхов.

В общем, будет круто и символично, если нашим фотографом и видеографом на свадьбе станет Марк. И даже не сомневаюсь, что у Матвея получится с ним договориться. Он бы не откладывал это в самый конец, если бы не был уверен.

— И кстати о фотографиях… У тебя остались наши совместные детские фотки?

Задумываюсь лишь недолго — тут же качаю головой. Нет, дома в Брянске есть парочка, куда и Матвей попал, а не только я с Ликой. Но они в фотоальбоме лежат, и я решила не брать с собой в Москву ни одно из напоминаний о своей, как тогда казалось, безнадёжной любви.

— Хочешь для фотоальбома? — скорее подшучиваю, чем всерьёз спрашиваю, хотя Матвей, конечно, неожиданно эту тему завёл.

И, как выясняется, не просто так. Он чуть отстраняется, глядя в сторону и шаря там рукой. И вдруг показывает мне красивый альбом с сердечком.

— Скорее пополнить его, — хмыкает, заметив, насколько я подвисаю. — Вот. Будет только наш.

Чуть ли не затаиваю дыхание, глядя на обложку чудо-вещицы. Матвей, значит, и этим занимался втайне от меня? Перебрал все наши совместные фотки? И ехать за ними в Брянск ему не пришлось? Родители отправили?

Которые, кстати, уже в курсе того, что мы вместе. И, конечно, одобряют это: мы все как одна большая семья. Наши родители тоже дружат, и мои были в восторге, узнав обо мне и Матвее.

— Это ведь уже раритет, — с теплом говорю, не сразу решаясь раскрыть фотоальбом, который теперь в моих руках. А в руках Матвея — я. Он снова располагает их на мне, причём то гладя, то сжимая.

— Уверен, такие фото никогда не исчезнут, — ухмыляется Матвей.

И, наверное, он прав. Даже век цифровых технологий не так урезал продажу подобных штучек. Да и студии, где проявляют фото, вполне себе процветают. И могу понять, почему. Всё-таки особенное ощущение, вот так листать альбом… Где только мы. Даже там, где сестрёнка Матвея.

Оказывается, у него есть и такие фотки, которых нет у нас. Например, эта, где я в коляске ещё. А Матвей такой взъерошенный мальчик семилетний, немного недовольный. Как будто заставили фоткаться.

Зато на других кадрах он в основном улыбается… Там и фотки утренников, прогулок в парке, возле школы… И везде мы вместе. Можно наблюдать, как взрослеем. Да, росли во многом вот так, почти впритирку, но я настолько привыкла к этому, что даже не задумывалась, сколько у нас совместных воспоминаний.

Все они разные, но их связывает одно. Настолько очевидное, что даже непонятно, почему я раньше наивно верила, что не палюсь.

— Боже, Лика была права, — срывается у меня с губ то ли смущённое, то ли довольное.

— В чём? — Матвей переводит взгляд от фотографий ко мне.

— Моя влюблённость слишком заметна, — фыркаю, скорее в притворной неловкости закрывая ладошками лицо.

Да, в совсем уж детстве я смотрела на него без влюблённого блеска, но тоже с восхищением. Или слишком радостно. Или с любопытством… Как угодно, но только не безразлично.

А уж на этой фотке, где Матвей только поступил в универ, а мы с Ликой поздравляем его с тортиком, всё настолько очевидно, что даже сейчас слегка не по себе.

— По-моему, я тут тоже нежно смотрю, — задумчиво говорит любимый мужчина.

Скорее щадя мои чувства, чем и в самом деле так думая. Хмыкнув, закрываю альбом. Всё равно это были последние из заполненных страниц. Впереди новые.

— Не так, как сейчас, — говорю, поворачивая голову к Матвею и утопая в нежности его взгляда.

Обожаю, как он на меня теперь смотрит. И это гораздо глубже, чем я на него раньше. Хочу, чтобы так было всегда. И это, безусловно, стоит моих долгих ночей переживаний и всей огромной любви, что я пронесла через всю сознательную жизнь.

— Значит, буду отыгрываться за прошлое, — его голос звучит с хрипотцой, а в поцелуе даже больше обещания, чем в словах.

И я, конечно же, верю. Точнее, знаю наверняка. По-другому теперь никак.