Братство

ГЛАВА 31

Эцио шел по лабиринту улиц следом за сенатором. Улицы, лежавшие ближе к Тибру, были ему более-менее знакомы. Он проходил мимо знакомых памятников, площадей и фонтанов, мимо дворцов, театров и галерей, строительство которых щедро профинансировали Борджиа, искавшие всё новые способы самовосхваления. Наконец Эгидио остановился на небольшой, но очень уютной площади, образованной стоявшими с двух сторон частными домами и рядом дорогих лавок с третьей. На четвертой стороне располагался небольшой ухоженный парк, спускавшийся к реке. Туда Эгидио и направился. Сенатор присел на каменную лавку и сгорбился, напустив на себя уныние, посмотрел по сторонам, но, по всей видимости, сумел сохранить спокойствие. Эцио даже восхитился его самообладанием. Любое проявление нервозности заставило бы посланников Банкира насторожиться.

Эцио спрятался за кедром и замер. Но долго ждать не пришлось. Буквально через минуту после появления Эгидио, к сенатору подошел высокий мужчина в незнакомой Эцио форме. Эмблема на его плече была разделена на две части – на одной был изображен герб, черный бык на золотом поле, на другой – широкие черные и золотые вертикальные полосы. Эцио не имел ни малейшего понятия, чей это знак.

– Добрый вечер, Эгидио, – проговорил мужчина. – Кажется, ты готов умереть как мужчина!

– Не слишком-то дружелюбно, капитан, – отозвался Эгидио. – Посмотри, я принес деньги.

Мужчина поднял бровь.

– Правда? Так это же всё меняет. Банкир будет очень доволен. Надеюсь, ты пришел один?

– А ты видишь здесь кого-то ещё?

– Тогда иди за мной, умник.

Они пошли на восток и пересекли Тибр. Эцио следовал за ними на почтительном расстоянии, но старался держаться в пределах слышимости.

– Вы слышали что-нибудь о моем брате, капитан? – Спросил по пути Эгидио.

– Могу только сказать, что герцог Чезаре очень хочет с ним поговорить. Когда вернется из Романьи, конечно.

– Надеюсь, он в порядке.

– Если он ничего не скрывает, ему нечего бояться.

Дальше они шли в тишине, и у церкви Санта-Мария-сопра-Минерва повернули на север, в сторону Пантеона.

– Что будет с моими деньгами? – Поинтересовался Эгидио. Эцио понял, что он расспрашивает капитана специально для него. Умно.

– Твоими деньгами? – Рассмеялся капитан. – Надеюсь, там вся сумма с процентами.

– Да.

– Было бы лучше, если б так и оказалось.

– И всё же?

– Банкир любит делать подарки своим друзьям. Он их уважает. И может себе это позволить.

– И вас он тоже уважает?

– Думаю да.

– Какое благородство, – заметил Эгидио с таким нескрываемым сарказмом, что его заметил даже капитан.

– Что ты сказал? – Угрожающе спросил он, замедляя шаг.

– О… ничего.

– Пойдем, мы почти на месте.

Величественная громада Пантеона выросла из мрака. Площадь рядом с ним казалось тесной. Высокий коринфский портик здания, полторы тысячи лет назад построенного как храм всех римских богов, но уже давно превращенного в церковь, возвышался над площадью. В тени портика уже ждали трое мужчин. Двое были одеты так же, как капитан. Третий – в гражданское. Это был высокий мужчина с сухощавой фигурой; прекрасные одежды висели на нём, как на вешалке. Они поприветствовали капитана, а гражданский холодно кивнул Эгидио.

– Луиджи! Луиджи Торчелли! – Громко воскликнул Эгидио, так, чтобы услышал Эцио. – Как приятно снова тебя увидеть. Я вижу, ты всё ещё работаешь на Банкира. А я-то думал, ты получил повышение по службе. Канцелярская работа и всё такое.

– Заткнись, – огрызнулся старик.

– Он принес деньги, – сообщил капитан.

Глаза Торчелли заблестели.

– Ну и ну! Хозяину понравится эта новость. Сегодня ночью он устраивает особый приём, так что я лично доставлю эти деньги ему в особняк. И я должен поторопиться. Время – деньги. Давайте их сюда!

Эгидио не собирался подчиняться, но двое охранников направили на него алебарды, и сенатор был вынужден передать сумки старику.

– Уф, – выдохнул он. – Они тяжелые. Рад от них избавиться!

– Заткнись, – повторил посланник Банкира и повернулся к охранникам. – Не отпускайте его, пока я не вернусь.

С этими словами он исчез в пустынной, похожей на пещеру, церкви, закрыв за собой тяжелые двери.

Эцио должен был пойти за ним, но не хотел проходить через двери. Тем более у них стояли охранники, мимо которых нельзя было пройти незамеченным. Но Эгидио тоже подумал об этом, потому что решил отвлечь и без того раздраженных охранников.

– Почему бы вам не отпустить меня? Я же уже заплатил, – с негодованием заявил он.

– А что если ты принес не всю сумму? – ответил капитан. – Сперва надо пересчитать деньги. Уж ты-то должен это понимать.

– Что? Десять тысяч дукатов? Это займет всю ночь!

– Значит, придется подождать.

– Если Луиджи опоздает, ему не поздоровиться. Я могу вообразить, как страшен в гневе Банкир!

– Заткнись!

– Похоже, у вас довольно скудный словарный запас. Подумайте о бедном старике Торчелли, если он в ближайшее время не принесет деньги, он пропустит всё веселье. Или Банкир разрешает своим лакеям веселиться на его приеме?

Капитан раздраженно, но не слишком сильно треснул сенатора по голове. Эгидио молча упал, но ухмылка на его лице не исчезла. Он видел, как за спинами стражников проскользнул Эцио и начал взбираться по фасаду, направляясь к куполу.

Уже на крыше величественного круглого строения, Эцио направился к круглому отверстию на самом центре купола – окулусу. Это было тяжелое испытание для Эцио, но, уже оказавшись внутри, ассасин разглядел внизу посланника Банкира и моментально составил следующую часть плана. Посланник был примерно одного роста с Эцио, хотя и не такой мускулистый, но если всё пойдет хорошо, его свободные одежды скроют телосложение Эцио.

Сложность состояла в том, чтобы пролезть через отверстие в куполе и найти способ спуститься вниз. Но до этого Эцио уже был в Пантеоне и знал, что кадильницы, висевшие далеко внизу, были подвешены на цепи, закрепленные на куполе. Если у него получится добраться до одной из цепей… если она выдержит его вес…

Но другого пути не было. Эцио слишком хорошо знал, что даже он не сможет взобраться, как муха, по внутренней части собора (хотя потолок и был кессонным), на высоту в 140 футов над холодными серыми мраморными плитами.

Ассасин склонился над краем окулуса и заглянул внутрь. Точечка света внизу показывала, что посланник сидит на скамье у стены. Деньги лежали с ним рядом, а он внимательно пересчитывал их в свете свеч. Эцио огляделся в поисках цепи. Ни одной в пределах досягаемости не обнаружилось. Если б он мог просто…

Он сменил позицию, опустил ноги в отверстие и повис на руках. Риск был велик, но цепи выглядели старыми и крепкими, и казались гораздо тяжелее, чем он думал. Он посмотрел на крепления в потолке, везде, насколько он мог разглядеть, они были вмурованы в камень.

В любом случае, иного варианта не было. Раскачавшись на руках, он бросил тело вперед, в пустоту.

На миг ему показалось, что завис в воздухе, что воздух держит его, как вода – пловца. Но потом он начал падать.

Он вытянул руки вперед к ближайшей цепи. И ухватился за неё! Перчатки заскользили по звеньям, и он пролетел несколько футов вниз, прежде чем смог надежно ухватиться и повиснуть в пустоте, слегка раскачиваясь. Он прислушался. Ни звука. Наверху было слишком темно, чтобы посланник смог бы разглядеть колеблющуюся цепь прямо над тем местом, где он сидел. Эцио посмотрел на свет. Свечи горели ровно, не было никаких признаков того, что его заметили.

Он медленно, но уверенно, стал спускаться, пока не оказался примерно в двадцати футах над полом. Ассасин подобрался настолько близко к посланнику, что мог разглядеть его силуэт, склоненный над сумками с деньгами, и золотые монеты, блестевшие в свете свечей. Эцио услышал бормотание посланника и тихое ритмичное пощелкивание счет.

Неожиданно – хотя это было скорее ужасно – сверху донесся скрежет. Крепление цепи не выдержало лишнего веса и сорвалось. Эцио отпустил цепь, едва почувствовав, как она ослабела, и рухнул к свечам. Когда он летел вниз, он услышал испуганное: «Кто там?» посланника и показавшийся бесконечным грохот 140-футовой цепи, которая, извиваясь, упала на пол. Эцио поблагодарил бога за то, что двери церкви закрыты, и их толщина заглушает любые звуки. Эцио рухнул на посланника всем своим весом, выбив из того дух. Оба распластались на полу – снизу посланник, а сверху – Эцио.

Посланник, извиваясь, пытался освободиться, но Эцио прижал его рукой.

– Кто ты? Господи, спаси и сохрани!

– Мне очень жаль, друг, – проговорил Эцио, выпустив скрытый клинок.

– Что? Нет! Нет! – Затараторил посланник. – Возьми деньги! Они твои! Все – твои!

Эцио усилил захват и подтащил мужчину ближе.

– Не прикасайся ко мне!

– Покойся с миром, – сказал Эцио.

Оставив тело на полу, Эцио быстро снял с покойника одежду и надел её поверх собственной, обмотав шарф вокруг шеи и нижней половины лица и низко опустив шляпу посланника. Одежда немного обтягивала его тело, но это было не слишком заметно. Потом ассасин переложил оставшиеся деньги из сумок в металлический сундучок, который специально для этого и принес с собой посланник. Захватив с собой бухгалтерские книги и оставив на скамье счеты и кожаные сумки, Эцио сунул тяжелый ящик подмышку и направился к двери. Он надеялся, что достаточно хорошо запомнил манеру речи посланника, чтобы выдать себя за него. Во всяком случае, он должен был попытаться.

Эцио подошел к двери, открыл ее и услышал снаружи голос капитана: «Как продвигается?»

– Почти закончил.

– Хорошо, поспеши, Луиджи, а то мы опоздаем!

Эцио вышел на портик.

– Пересчитал?

Эцио кивнул.

– Отлично! – Воскликнул капитан, а потом, повернувшись к солдатам, державшим Эгидио, сухо приказал: – Убить его.

– Подождите! – Перебил Эцио.

– Что?

– Не убивайте его.

Капитан удивленно воззрился на ассасина.

– Но… Это же обычная процедура, Луиджи. Ты же знаешь, что он сделал?

– У меня приказ. От самого Банкира. Его нужно оставить в живых.

– Могу я узнать, почему?

– Хочешь обсудить приказ Банкира?

Капитан подал плечами и кивнул охранникам, державшим сенатора.

– Тебе повезло, – прорычал он Эгидио, который старался не смотреть на Эцио, а потом поспешил прочь, не говоря ни слова.

Капитан повернулся к Эцио.

– Хорошо, Луиджи. Веди.

Эцио растерялся. Он понятия не имел, куда идти, поэтому слова капитана завели его в тупик. Он взвесил на руках сундук.

– Он тяжелый. Пусть его понесут твои люди.

– Конечно.

Эцио передал им сундук, не двигаясь с места.

Стражники ждали.

– Сэр Луиджи, – проговорил капитан через несколько минут, – со всем уважением, хочу напомнить вам, что мы должны вовремя доставить деньги Банкиру. Конечно, я не ставлю под сомнение ваш авторитет… но, может быть нам пора идти?

Смысла тянуть время, чтобы подумать, не было. Эцио знал, что должен действовать по наитию. Возможно, Банкир живет где-то в окрестностях Сан-Анжело или Ватикана. Но где именно? Он выбрал замок Сан-Анжело и направился на запад. Охранники переглянулись, но пошли следом. Эцио практически спиной чувствовал их беспокойство, а, после того, как они отошли от Пантеона, услышал перешептывание:

– Это что, какое-то испытание?

– Не уверен.

– Может, мы слишком рано?

– Возможно, мы идем окольным путем по какой-то веской причине.

Наконец капитан похлопал Эцио по плечу и спросил:

– Луиджи, ты в порядке?

– Да, разумеется.

– Тогда вопрос… Со всем уважением, но почему ты ведешь нас к Тибру?

– Из соображений безопасности.

– О! А я удивился. Обычно мы ходим напрямик.

– Это важное нововведение, – ответил Эцио, надеясь, что так и есть. Но капитан никак не отреагировал.

Хотя Эцио и капитан больше не разговаривали, ассасин услышал, как один из охранников шепнул другому: «Если хочешь знать мое мнение, это полная чушь! То, что мы без дела слоняемся по городу, заставляет меня желать снова вернуться к кузнечному делу».

– Я проголодался. И хочу домой, – пробормотал второй. – Проклятая безопасность. Это же всего в паре кварталов к северу.

Услышав это, Эцио вздохнул с облегчением, вспомнив, где находится особняк другого банкира, Агостино Киджи, который занимался делами Папы. Он располагался к северо-востоку от того места, где они находились сейчас. Это наводило на мысль, что особняк Банкира тоже был недалеко – в финансовом районе. Было глупо не подумать об этом раньше. Но день, и правда, выдался слишком напряженным.

– Мы хорошо замели следы, – решительно сказал Эцио. – Отсюда пойдем напрямик.

Он уверенно направился к особняку Киджи и сопровождающие вздохнули с облегчением. Немного погодя, капитан сам пошел впереди, указывая путь. Они ускорили шаг и вскоре оказались в районе с чистыми, широкими улицами. По обеим сторонам стояли высокие, хорошо освещенные здания из мрамора. Они подошли к солдатам, стоявшим на страже у подножья лестницы у одного из таких зданий, над их головами высилась впечатляющих размеров дверь.

Очевидно, они ждали Луиджи.

– Вы вовремя, – кивнул офицер, который явно был выше капитана по положению. Повернувшись к Эцио, он добавил: – Отдай сундук моим людям, Луиджи. Я лично удостоверюсь в том, что Банкир его получит. Но тебе тоже лучше пойти со мной. Кое-кто хочет с тобой поговорить. – Он огляделся. – А где сенатор Троке?

– Мы сделали всё, как было приказано, – быстро, прежде чем смог ответить кто-то ещё, проговорил Эцио.

– Отлично, – отозвался офицер.

Эцио поднялся по ступенькам вслед за новыми солдатами, тащившими сундук. Капитан, стоявший позади, попытался пойти следом.

– Тебя нельзя, – отрезал офицер.

– Нас не впустят?

– Не сегодня. Ты и твои люди должны остаться и патрулировать здесь. Можешь отправить одного из них за другим отрядом. Мы должны обеспечить идеальную безопасность. Приказ герцога Чезаре.

– Сукин сын, – проворчал один из охранников Эцио, тот, что раньше был кузнецом.

Эцио навострил уши. «Чезаре? Здесь?» – подумал он, лихорадочно размышляя.

Эцио вошел через открытые двери в ярко освещенный холл, в котором, к счастью, толпилось много людей.

Капитан и офицер продолжали спорить о необходимости патрулирования, когда к ним подошел отряд папской гвардии. Они запыхались, лица их выглядели озабоченными.

– В чем дело, сержант? – Спросил офицер у их командира.

– Простите, полковник… но мы были у Пантеона… двери были открыты…

– И что?

– Мы заглянули внутрь. Я послал своих людей вну…

– К делу!

– Мы нашли мессера Торчелли, сир! Мёртвого!

– Луиджи?

Офицер оглянулся на входную дверь, через которую только что прошел Эцио.

– Невозможно. Он только что пришел. С деньгами. Должно быть, кто-то ошибся.