Братья по крови

Эдик понимал, что ему не отвертеться. Если не вышку, то уж в лучшем случае пятнашку свою схлопочет. Правильно говорит Субботин, фактов и улик предостаточно. Слишком уж давно им, Эдиком, занимаются здесь в Управлении по борьбе с организованной преступностью, материала на него накопили предостаточно.　

Еда в тюремной камере, как всегда, отвратительная — селедка, почерневшая от времени картошка, к ней кусок хлеба и кружка воды. В углу, на параше, кто-то вечно на корточках сидит, оправляется, еще больше воздух портит. От всего этого Эдик уже отвык, словно и не было подобных камер в его непутевой жизни. А главное, нет возможности курнуть косячка или уколоться. От этого Эдик особенно страдал. И это только начало, а когда от длительного воздержания начнется настоящая ломка, — вот тогда он даже　не представляет, что будет делать. От этой мысли становилось дурно. В тюрьме теперь ему не выжить, здесь он загнется.　

На третий день его привели к следователю, мужчине средних лет с внимательным цепким взглядом. Сразу видно, такого не проведешь. Но сдаваться не хотелось, и Эдик снова молчал.　

— Гражданин следователь, у меня голова раскалывается, можно обратно в камеру, в следующий раз я буду готов.　

— Хорошо, — сухо ответил следователь и вызвал конвой. Эдика отвели обратно в камеру.　

Всю следующую неделю на допросы его не вызывали. И этим Эдик был сбит с толку. Там, где-то далеко за стенами его тюремной камеры, что-то случилось, он это чувствовал. А дальше произошло чудо.　

Охранник с грохотом отворил дверь и зычно выкрикнул фамилию Эдика.　

— Давай, собирай вещи и на выход. Ты свободен.　

— Что??? — не поверил Эдик услышанному.　

— Давай, собирай монатки, нечего казенные места занимать. Дармоеды! Работать не хотят! — ворчал охранник.　

Эдика отвели в какую-то служебную комнату. Там его ждал пожилой седовласый еврей — маленький, худенький, с большим мясистым носом и очень живым, подвижным лицом.　

— Здравствуйте, я ваш адвокат, Зальман Илья Абрамович, я буду вас защищать.　

Адвокат говорил громко и четко, в его голосе чувствовалась какая-то торжественность, словно он вещал с трибуны.　

— А для начала я вас поздравляю. Вам изменили меру пресечения на подписку о невыезде. С сегодняшнего дня вы свободны.　

От удивления у Эдика вытянулось лицо, а внутри уже клокотала ничем не сдерживаемая радость. Произошло чудо, самое настоящее чудо, которое бывает только в сказках. Сейчас Эдик готов был обхватить этого худощавого адвоката, подкинуть в воздух, а затем смачно поцеловать его в зад. На свободу! Да такого не может быть! Неужели это не сон?!　

Пожилой еврей продолжал говорить:　

— Следователя мы уже заменили. Три статьи обвинения сняли. Ничего, мы еще призовем этих горе-сыщиков к ответу! Мы в пух и прах разобьем все их обвинения и нападки на честного человека. Право и закон будут торжествовать! Здесь им не частная лавочка, привыкли законы попирать! Но ничего, мы им покажем!　

Эдик улыбался. Он был полностью с ним согласен. Конечно, мы им покажем, главное только, чтобы это был не сон. Просыпаться в той самой камере жутко не хочется.　

Но это был не сон, а самая настоящая действительность.　

Эдик шел длинными коридорами тюрьмы и думал о свершившемся чуде. Он даже не мог об этом мечтать. Его кто-то спас. Кто-то вытащил его отсюда. Заплатил большие деньги и нашел этого замечательного еврея-волшебника, который сделал свое дело. Кто же это — Крест, Султан, Жора, Фейруз?..　

— Батя, а кто тебя нашел? — спросил Эдик у адвоката. — Кто вытащил меня из этого дерьма?　

Пожилой еврей сделал неопределенный жест:　

— Я думал, молодой человек, вы его знаете. Видно, у вас много друзей, можно только позавидовать. А вот мы, старики, уже никому не нужны.　

— Так кто?　

Адвокат пожал плечами:　

— Обычный клиент с деньгами, для которого нет ничего невозможного. Я думаю, вы сегодня с ним увидитесь.　

— Хорошо, спасибо тебе, отец. Сколько я должен?　

— Нисколько. За все уплачено.　

Они вышли из мрачного красного кирпичного здания тюрьмы. Адвокат повернулся к Эдику:　

— Ну, молодой человек, меня ждут другие дела, не менее важные, чем ваше, так что должен откланяться.　

При виде адвоката из близстоящей иномарки проворно выскочил молодой парень — водитель и услужливо открыл перед своим патроном дверцу.　

— Спасибо еще раз, батя, по гроб жизни обязан, если что…　

Адвокат понимающе кивнул и неторопливо уселся на переднее сиденье автомобиля. Парень бесшумно захлопнул за ним дверцу, обошел машину и запрыгнул за руль. Эдик проводил взглядом удаляющуюся иномарку со своим спасителем и медленно пошел в другую сторону.　

Свобода пьянила и радовала. Кругом сновали люди, которые не обращали на Эдика абсолютно никакого внимания, мимо проносились потоки легковушек. И никто не пытался схватить, задержать его. Словно и не было этой недельной　отсидки в вонючей тюремной камере и всех этих жутких обвинений. Не было ни Субботина, ни следователя, вообще никого и ничего не было. Как же это так они фраернулись? Видимо, что-то у них не получилось, не сработало…　

Его мысли прервал притормозивший рядом с ним «Жигуленок». Эдик непроизвольно вздрогнул — нервы ни к черту — и, вытаращившись, долго смотрел на водителя. А тот улыбался, ждал.　

— Эдик, ты чего, своих не узнаешь?!　

Это был Боря. Полное лицо, черные вьющиеся волосы, блестящая в лучах солнца золотая оправа. Ну, конечно же, это Боря!　

— Боря?! Ты?!　

Эдик никак не ожидал его увидеть. Кого угодно, но только не его.　

— Садись.　

Эдик сел в машину.　

— А где ребята?　

— Не знаю, — ответил Боря, выруливая в среднюю полосу движения. — Наверно, у всех свои дела, а что?　

— Значит, это ты нашел этого еврея и вытащил меня?　

— Я, а кто же еще? Твои орлы на это не способны, мозгами не вышли. Да и, наверное, большого желания тоже не было.　

— Как тебя понять?　

— Так и понять. Мне даже никто помочь не захотел, когда деньги для прокурора собирал.　

— Как так?　

Лицо Эдика побелело от гнева. Он всегда заботился о всех, никаких денег для друзей не жалел, а вот стряслась с ним беда и…　

— Ладно, не заводись, — успокоил его Боря. — Главное, тебя из этого домика вытащили.　

— Спасибо тебе, братан. Честно говоря, не ожидал. Ты настоящий мужик!　

— Я добро помню.　

— Денег много стоило?　

— Это мои проблемы.　

— Не понял?　

— Ты мне ничего не должен.　

Эдик замолчал, он прекрасно понял Борю. В чем-то они были разные, а в чем-то очень похожи друг на друга. Первым прервал молчание Боря:

— Эдик, у меня для тебя две новости. Одна приятная, а другая нет. С какой начать?　

— Давай с хорошей, дерьма за последнюю неделю я и так много выслушал.　

— Хорошо. Можешь меня поздравить, наша «калифорнийская» компания умерла. Насовсем. Там, в багажнике, чемодан, такой невзрачный, серый, но очень большой. Как думаешь, что в нем лежит?　

— Не знаю.　

— Два миллиона восемьсот сорок три тысячи долларов. Налом. Бензин удалось продать оптом. За эту неделю, пока ты там отдыхал, горючка почти в два раза в цене прыгнула, так что мы еще и там наварили.　

— Ух ты!　

Такого Эдик действительно не ожидал. Боря все больше поражал его. Вот это — мужик! И из тюрьмы вытащил, и деньги привез. Его слово тоже крепкое. А ведь мог смыться. С такими-то деньгами у любого «крыша» поедет.　

— Так что, если ты не против, — продолжал Боря, — сегодня их распилим. Как и договаривались, мои двадцать процентов, остальные твои.　

— Ну, а вторая новость плохая, — помолчав, сказал Боря, — очень плохая. Даже не знаю, с чего начать.　

— Что случилось? Говори, не тяни!　

— Случилось самое страшное, Эдик. Понимаешь, в тот день, когда тебя прихватили, я очень долго думал и анализировал.　

— О чем?　

— Ну не о бабах же! Понимаешь, в тот день на тебя устроили облаву, именно на тебя. К тому же Крест сказал мне, что вас еще на улице у бани обстреляли какие-то джигиты на двух машинах?　

— Да, это так.　

— Это значит, люди Кальманского знали, что ты в сауне, поэтому к делу подключили не только своих братков, но и милицию. Тебя ведь РУОП взял, а они просто так улицы не патрулируют, других дел хватает. Не сложно догадаться, верно?　

— Но откуда люди Кальманского… — Эдик не договорил.　

— Вот и я тоже об этом подумал. Откуда они узнали про сауну? Странно как-то!　

Сейчас Эдик во всех мельчайших подробностях вспомнил ту злополучную ночь. Милицейский пост. Субботин. Стоп! Субботин, когда Эдика сковали наручниками, приказал капитану сворачивать облаву. Он так и сказал — «мы его взяли». Значит, действительно искали именно его.　

— А если они искали тебя, значит, их кто-то навел, логично? — закончил Боря и вопросительно посмотрел на Эдика.　

— Логично.　

— А если их кто-то навел, то этот кто-то знал, что ты поехал в сауну, правильно?　

— Да.　

Эдик мрачнел все больше, он уже понял, куда клонит Боря.　

— А про сауну знали только Крест, Жора, Султан, Фейруз, ну и я. Ты по дороге кому-нибудь звонил, говорил, куда едешь?　

— Вроде бы нет.　

— Крест сказал, что не звонил. Ни ты, ни Жора, ни Султан, ни Фейруз никому не звонили. А люди Кальманского и РУОП узнали, где ты. Значит, тебя кто-то заложил. Из своих.　

— Ты его вычислил?　

— Да.　

— Кто эта сука?　

— Подожди. Возможно, я не прав, но послушай, как я рассуждал. У сауны тебя обстреляли вместе с Крестом, значит, маловероятно, что это был Крест. Уж он-то бы свалил вовремя и себя под пули подставлять не стал бы. Султан? Да, теоретически мог быть он. Но он вместе с Фейрузом как свиньи нажрались и вырубились в сауне. Телефон в сауну вы не брали, оставили в машине. Ни у Султана, ни у Фейруза не было возможности кому-то позвонить и намекнуть, где ты. Логично?　

Эдик хмуро кивнул.　

— Пойдем дальше. Жора. Он уехал раньше вас всех. После его отъезда все и закрутилось. Он мог позвонить людям Кальманского, мог предупредить их. По времени все сходится. Правда, есть одна странная деталь. Понимаешь, получается киллеры Кальманского усердно мочили вас во дворе, а в сауну, где преспокойно дрыхли Султан с Фейрузом, даже не заглянули. Хотя Крест мне рассказывал, что первая машина мчалась именно к сауне и, только заметив вашу тачку, резко затормозила. Значит, твоя машина им тоже была известна. Возможно, они подумали, что вы все вчетвером уже вышли из сауны, и в темноте не разглядели, что вас только двое. Но это только мое предположение. Поэтому первый кандидат в предатели — Жора.　

— А кто второй?　

— Я…　

Лицо Эдика вытянулось. Боря серьезно посмотрел на него и кивнул головой.　

— Да, второй кандидат именно я, потому что у меня нет никакого алиби. Если оставаться непредвзятым, то надо всех подозревать. Только тогда мы докопаемся до истины. Я тоже знал, что вы поехали в сауну, теоретически мог сообщить об этом Кальманскому,　

Борис сделал паузу, долго молчал, потом продолжил:　

— Но в каждом действии, в каждом поступке человека должна быть какая-то логика, так называемая причинная связь. Хотя, по Фрейду, не каждое наше действие объясняется логикой. Поэтому, что касается меня, то возникает вопрос, зачем мне это было нужно? Деньги? Да, возможно. Но, как видишь, я не только потратил свои, чтобы вытащить тебя оттуда, но и привез твои, все в целости и сохранности. Можешь пересчитать. Да и зачем мне сначала сдавать тебя людям Кальманского, а потом вытаскивать из тюряги? Нелогично.　

Боря снова сделал паузу, потом медленно произнес:　

— Итак, Жора. Какой мотив? Те же деньги. Кальманский мог предложить ему столько, что ваша дружба сразу бы встала на второе место. По крайней мере, другого объяснения я не вижу.　

— Мне трудно в это поверить, — мрачно произнес Эдик. — Я для Жоры столько сделал. Я его из такого дерьма вытаскивал.　

— Но ты понимаешь, что это сделал кто-то из нас, из четверых?　

— Понимаю, больше некому, ты прав. Может, это все-таки Крест? Он мужик хитрый.　

— А мотив?　

— Деньги, да и на мое место забраться мог.　

Боря с сомнением покачал головой:　

— Я об этом думал. Не тот он человек. Ему при тебе хорошо, его все устраивает. Если он соскочит, хоть с какими деньгами, его очень быстро заметут. На свободе он долго　не продержится, он слишком криминален. И он это. прекрасно понимает. Он может быть только при ком-то, в команде, где есть «папа». Да и зачем ему садиться с тобой в машину, если он знал, что с минуты на минуту киллеры приедут? Алиби? Но ведь тот, кто тебя заложил, рассчитывал на успех. На то, что оправдываться будет не перед кем. Тем более в ту ночь Креста ранили в руку. Скорее всего, если это не Жора, то тогда Султан.　

— Султан? — переспросил Эдик. — Да-а, хороши дружки. Но как это проверить, кто из них?　

— Не беспокойся, у меня есть план. А сейчас давай завезем к тебе деньги, а то с такими суммами по городу мотаться, сам понимаешь.　

Эдик махнул рукой.　

— Не надо. Оставь их себе. Все.　

— Но…　

— Я сказал — оставь. Я добро тоже помню. Мне главное сейчас этого урода найти.　

— Как скажешь. Тогда я завезу чемодан к себе.　

— Давай…　

Днем они пообедали в ресторане. Никому из своих Эдик звонить не стал, так посоветовал Боря. Вечером они подъехали к дому Жоры. Боря остановил случайного прохожего, предложил ему столько денег, что тот с радостью согласился выполнить любое поручение. Боря по сотовому телефону набрал номер Жоры, протянул трубку прохожему. Тот сосредоточился, ожидая ответа.　

— Георгия можно позвать?　

— Это я, — послышалось на том конце.　

В машине была включена громкая связь, и Эдик с Борей хорошо слышали голос Жоры.　

— Георгий, я от Игоря Петровича, случилось непредвиденное, Эдика выпустили из тюрьмы.　

— Кто это говорит?　

— Я же вам сказал, от Игоря Петровича. Он просил передать, что Эдик все узнал… Сегодня он будет искать вас, вам надо срочно уходить.　

— Но…　

На том конце трубки слышалось тяжелое дыхание.　

— Вам надо срочно исчезнуть, а там мы решим с ним вопрос. Все остается в силе, вы поняли меня?　

— Ага.

Боря нажал отбой, поблагодарил прохожего. Он прекрасно справился со своей ролью. Эдик сидел бледный, злой, пальцы слегка подрагивали, взгляд уставился в одну точку.　

— Ну как, слышал? — спросил его Боря.　

Эдик лишь еле заметно кивнул головой.　

— Значит, я не ошибся, — произнес Боря, — это он. Кого вызвать из ребят?　

— Не надо… Я сам.　

В эту минуту из парадной показался Жора, на ходу застегивая молнию куртки. В правой руке у него виднелась огромная спортивная сумка «adidas». Жора торопливо подошел к своей машине, сел за руль и, не прогревая двигателя, рванул с места. Во всех его движениях чувствовалась торопливость и нервозность.　

— За ним! — скомандовал Эдик.　

Боря вырулил следом за «тойотой» Жоры.　

— Запри его вон в том узком дворе, — сказал Эдик, когда преследуемая «тойота» завернула в одну из улочек.　

Боря надавил до упора на газ, догнал машину Жоры, обошел ее и тут же подрезал дорогу. «Тойота», клюнув носом, резко остановилась. Жора уже открыл водительскую дверцу, чтобы выругаться и дать между глаз водителю — нахалу, но в следующее мгновение замер. Прямо перед ним стоял Эдик. Лицо холодное, взгляд пустой.　

— Эдик?! Это ты?!　

Эдик молчал, и от этого Жора еще больше занервничал, мышцы лица напряглись.　

— Эдик, я… я не ожидал…　

— Продал меня, сука? — наконец жестко произнес Эдик, словно кинжал вогнал ему в грудь.　

— О чем ты… да я…　

В руке Эдика мелькнул пистолет, поднялся до уровня головы Жоры, уставился в лоб.　

— В глаза мне смотри, сука!　

Это были последние слова, которые услышал в своей жизни Жора. Он хотел уже было сказать что-то в свое оправдание, умолять о прощении. Но выстрел оборвал все его мысли. Пуля угодила прямо в лоб, разрывая сознание нечеловеческой болью и задергивая черным занавесом его жизнь. Вторую и третью пули Эдик отправил ему прямо в грудь, когда он падал. Но этих выстрелов Жора уже не слышал…