Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Глава I. ЗЕМЛЯ — ШАР

Мы подошли к началу XVI века, ознаменовавшегося необыкновенными переменами, повлиявшими на всю Европу. Они исподволь подготавливались на протяжении нескольких предшествующих десятилетий, но с полной силой проявились именно в этом веке. На протяжении двух столетий или даже более идеи Ренессанса будоражили умы и души людей в Италии. Теперь и Англия оказалась затронута возрождением античного духа — разумеется, лишь в той мере, в какой это не затрагивало основ христианской веры. К тому времени римские папы превратились в могущественных светских правителей, движимых таким же стремлением к роскоши и пышности, что и другие властелины, но при этом претендующих на высшую духовную власть. Доходы церкви росли как на дрожжах за счет продажи индульгенций, отпускающих грехи как живым, так и мертвым. Чины епископов и кардиналов покупались и продавались, а простые люди обкладывались налогами, размеры которых были столь велики, насколько позволяло их легковерие. Эти и другие пороки в организации церкви повсеместно признавались и осуждались, но тем не менее оставались неустраненными. В то же время возрождение интереса к классике способствовало расцвету литературы, философии и искусства, а умы людей, получивших доступ к учению, постигали новые, далекие горизонты. Речь идет о гуманистах, предпринявших попытку примирить античные идеи с христианским учением. Одним из первых среди них был Эразм Роттердамский. Именно ему Англия в значительной мере обязана приобщением к идеям Возрождения. Благодаря книгопечатанию новые знания распространялись по средневековой Европе; примерно с 1450 г. и далее ядро постоянно расширяющейся сферы научных знаний формировалось печатными станками. В западном мире, от Лиссабона до Праги, к началу XVI в. существовало шестьдесят университетов, и в начале нового столетия они предоставляли обширные возможности для изучения различных наук. Их сотрудничество было взаимовыгодным, плодотворным и свободным. В Средние века образование сводилось главным образом к обучению священнослужителей; теперь оно постоянно расширялось, и его целью стала подготовка не только священников, но и светских ученых и грамотных джентльменов. Идеалом Ренессанса стал разносторонне развитый человек.

Ускоренное развитие человеческой мысли сопровождалось сомнениями в отношении устоявшихся теорий. В XV в. гуманисты впервые начали называть предшествующее тысячелетие Средними веками. Хотя в сознании людей сохранялось много средневековых черт, они чувствовали, что живут на пороге нового времени. То был век, отмеченный не только замечательными достижениями в искусстве и архитектуре, но и началом революции в науке, связанной с именем Коперника. Идея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, доказанная им и впоследствии подтвержденная знаменитым Галилеем, была новой и оказала глубокое влияние на человеческое мировоззрение. Прежде Земля считалась центром Вселенной, предназначенной служить нуждам человека. Теперь этот взгляд начал меняться.

Потребность в исследованиях, диспутах и поиске новых объяснений известных фактов распространилась не только на область изучения классического наследства, но и на сферу религиозного познания. Заново пересматривались греческие, еврейские и латинские тексты Священного Писания. Это неизбежно вело к возникновению сомнений в устоявшихся церковных догматах. Ренессанс вскормил Реформацию. В 1517 г. тридцатичетырехлетний немецкий священник Мартин Лютер осудил продажу индульгенций, прибил к дверям виттенбергской церкви свои тезисы по этому и другим вопросам и вступил в рискованную интеллектуальную борьбу с папой. То, что началось как протест против церковной практики, вскоре превратилось в вызов всей доктрине церкви. В этой борьбе Лютер проявил решительность и убежденность, рискуя потерять все, что принесло ему известность и славу. Он дал импульс движению, которое в течение десятилетия охватило весь континент и получило обобщенное название Реформации. В разных странах она принимала различные формы. В Швейцарии ее возглавили Цвингли и Кальвин. Влияние последнего распространилось из Женевы через Францию в Нидерланды и на Британские острова, где особенно сильно ощущалось в Шотландии.

Существует много разновидностей протестантских доктрин, но сам Лютер твердо придерживался принципа «спасения верой, а не делами». Это означало, что стремление проводить праведную жизнь на земле, на которое уповали многие язычники, не гарантирует вечное блаженство. Необходима вера в христианское откровение. Не авторитет папы, а слова Святого Писания и побуждения собственной совести были для Лютера путеводными звездами. Сам он верил в предопределение: Адам согрешил в Эдемском саду потому, что это допустил Всемогущий Бог. От Адама — первородный грех человека. В минувшие годы считалось, что лучший способ избежать вечного проклятия — это принести монашеские обеты. К нему прибегала примерно десятая часть христиан. Теперь Лютер выдвинул идею о том, что семейная жизнь вовсе не препятствует спасению и все монахи и монахини могут вступать в брак. Лютер сам подал пример, женившись в сорок лет на беглой монахине, с которой и прожил счастливо до конца своих дней.

Реформация оказала определенное воздействие на все страны Европы, но нигде ее влияние не ощущалось сильнее, чем в Германии. Движение Лютера взывало к национализму немцев, недовольных поборами Рима. Он дал им перевод Библии, которым они по праву гордятся. Кроме того, он предоставил немецким князьям возможность поживиться за счет церковной собственности. Его учение, попав в руки радикально настроенных элементов, привело к Крестьянской войне в Южной Германии, в ходе которой погибли десятки тысяч людей. Сам Лютер горячо поддерживал ту сторону, которая противостояла возбужденным им массам. Он без колебаний использовал самые грубые выражения, адресуя их тем, кого прежде поднимал на борьбу. Он был готов пойти на все в борьбе с папой по вопросам доктрины, но угнетенные массы, давшие силу новому религиозному движению, не привлекали ею. Лютер называл их «свиньями» и прибегал даже к более грубым словам, а также укорял аристократию и зажиточных граждан за медлительность в подавлении Крестьянского восстания.

Ереси существовали всегда, и на протяжении столетий почти во всех странах Европы периодически обострялись антицерковные настроения. Но раскол, начавшийся с Лютера, был не похожим на прежние и гораздо более значительным. Обе стороны, которые он затронул — как противники Рима, так и его защитники, — по-прежнему находились под сильным воздействием средневековых взглядов. Все они считали, что восстанавливают чистоту ранней церкви. Однако Реформация только усилила смятение и неопределенность этого века, в котором люди и государства против своей воли цеплялись за старые якоря, столь долго удерживавшие Европу. После некоторого периода борьбы между папством и реформаторами протестантизм утвердился на большей части континента. При этом существовало большое разнообразие учений и направлений, самым крупным из которых было лютеранство. Римская церковь, укрепившись в ходе католического движения, известного как Контрреформация, а также при помощи действий инквизиции, сумела отстоять свои позиции в серии долгих религиозных войн. Разделение на противников и сторонников старого порядка угрожало стабильности каждого европейского государства, и некоторые из них лишились своего единства. Англия и Франция вышли из этой борьбы хотя и израненные, но сохранившие собственную целостность. Между Англией и Ирландией встал еще один барьер, но Англию и Шотландию связали новые, более прочные узы. Священная Римская империя распалась на множество мелких княжеств и городов; Нидерланды раскололись на Голландию и Бельгию. Древние династии уже не могли чувствовать себя в безопасности: прежние клятвы верности нарушались. К середине века острием протестантского копья стали кальвинисты, а щит и меч обороняющегося католицизма перешли в руки иезуитов. Лишь спустя сто лет истощение сил положило конец революции, начатой Лютером. Она завершилась только после того, как Тридцатилетняя война разорила Центральную Европу, а Вестфальский мир в 1648 г. прекратил борьбу, когда все уже позабыли, что послужило ее началом. И только в XIX в. в христианском мире воцарилось чувство терпимости, основанное на взаимном уважении. Известный викторианский богослов профессор Чарльз Бирд в 1880-е гг. в труде «Реформация XVI в.» прямо поставил несколько вопросов. «Так была ли Реформация, с интеллектуальной точки зрения, провалом? Свергла ли она одно ярмо только для того, чтобы возложить другое? Мы обязаны признать, что — особенно в Германии — она вскоре разошлась со свободным познанием, что она повернулась спиной к культуре, что она заблудилась в лабиринте пустых теологических противоречий, что она не протянула руку помощи просыпающейся науке. Даже в более поздние времена именно богословы наиболее громко провозглашали свою верность теологии Реформации, и именно они с наибольшим недоверием смотрели на науку и требовали полной независимости от современных знаний. Я не знаю, как, основываясь на любой теории Реформации, ответить на эти обвинения. Самые ученые, самые основательные, самые терпимые из современных богословов с крайней неохотой воспринимают во всей полноте системы Меланхтона и Кальвина. Дело в том, что, хотя услуги, оказанные деятелями Реформации делу правды и свободы, переоценить трудно, для них оказалось невозможным ответить на ими же поднятые вопросы. Их взгляды не просто разошлись с научными знаниями — они не понимали масштабов противоречий, в которые оказались вовлеченными. Их роль состояла в том, чтобы открыть шлюзы, и поток перемен, несмотря на все их благие намерения сдержать его или взять мод контроль, стремительно хлынул вперед, там сметая старинные вехи, здесь удобряя новые поля, но везде неся с собой жизнь и обновление. Смотреть на Реформацию саму по себе, судить ее только по ее теологическому и духовному значению означает признать ее провал. Считать ее частью общего движения европейской мысли, показать ее неотъемлемую связь с растущей ученостью и продвигающейся вперед наукой, доказать ее неизбежный союз со свободой, выявить, как она постепенно привела к установлению веротерпимости, — это и есть одновременно защита ее прошлого и обоснование перспектив в будущем».

Пока силы Ренессанса и Реформации укреплялись в Европе, мир за ее пределами понемногу открывал свои тайны европейским исследователям, торговцам и миссионерам. Еще в древней Греции некоторые мыслители выдвинули идею о том, что Земля является шаром. [1] Теперь, в XVI в., мореплавателям предстояло доказать это. В средневековье путешественники из Европы обратились лицом к Востоку: их воображение распаляли рассказы о легендарных царствах и сокровищах, лежащих в тех районах, которые видели рождение человека, повествования о царстве пресвитера Иоанна, располагавшемся где-то между Средней Азией и Абиссинией, а позднее уже более достоверные отчеты о путешествиях Марко Поло из Венеции в Китай. Однако Азия тоже выступила в поход против Европы. Одно время казалось, что вся она падет перед лицом страшной угрозы, надвигающейся с Востока. Языческие монгольские орды из глубин Азии, воинственные всадники, вооруженные луками, быстро прокатились по России, Польше, Венгрии и в 1241 г. нанесли сокрушительные поражения немцам у Бреслау и европейской коннице возле Будапешта. Германия и Австрия оказались предоставленными их милости. К счастью, в том же году в Монголии умер Великий хан и монгольские вожди поспешили назад, за тысячи миль, в свою столицу Каракорум, чтобы избрать ему наследника, — Западная Европа избежала опасности.

На протяжении Средних веков на восточных и южных границах Европы шла непрекращающаяся война с неверными. Население приграничных районов жило в постоянном страхе, так как неверные упорно продвигались. В 1453 г. турки-османы захватили Константинополь. Теперь экономике Европы угрожала еще более серьезная опасность, чем разорение в результате войн. Падение Византийской империи и захват турками Малой Азии ставили под угрозу сухопутный путь на Восток. Торговые пути, кормившие большие и малые города Средиземноморья, благодаря которым была заложена основа крупнейших состояний и политического влияния генуэзцев и венецианцев, оказались закрытыми. Смятение и паника распространялись все дальше, и хотя турки стремились сохранить торговлю с Европой, приносившую им немалые прибыли, занятие торговыми операциями и связанные с ними путешествия становились все более и более опасным делом.

Итальянские географы и мореплаватели уже давно искали новый морской путь на Восток, свободный от препятствий со стороны неверных. Хотя они обладали огромным опытом кораблестроения и судовождения, приобретенным во время освоения Восточного Средиземноморья, для рискованных океанских предприятий им недоставало некоторых важнейших ресурсов. Первой страной, нашедшей новый путь, была Португалия. В XII в. с помощью английских крестоносцев она добилась независимости, затем постепенно изгнала с материка мавров и теперь протягивала руки к африканскому побережью. Принц Генрих Мореплаватель, сын Жуана I и внук Джона Гонта [2], стал инициатором нескольких морских предприятий. Исследования неизвестных земель начинались из Лиссабона. На протяжении последних десятилетий XV в. португальские моряки упорно продвигались на юг вдоль западного побережья Африки в поисках золота и рабов, медленно расширяя границы известного мира, пока, в 1487 г., Бартоломеу Диаш не обогнул огромный мыс на южной оконечности Африканского континента. Он назвал его «Мысом Бурь», но король Португалии, выразив общее мнение, переименовал его в «Мыс Доброй Надежды». Надежда была не напрасной: в 1498 г. Васко да Гама бросил якорь в бухте Калькутты. Морской путь к богатствам Индии и Дальнего Востока был открыт.

Тем временем в голове некоего генуэзца по имени Христофор Колумб обретал очертания план, претворение которого в жизнь имело еще большее значение для будущего мира, чем открытие морского пути в Индию. Размышляя над картами, составленными его соотечественниками, он принял решение отправиться в плавание, держа курс на запад, через Атлантический океан, минуя уже известные острова, на поиски еще одного пути на Восток. Колумб женился на дочери одного португальского моряка, служившего у Генриха Мореплавателя, и из бумаг тестя узнал о великих океанских путешествиях. В 1486 г. он послал своего брата Бартоломео в Англию, надеясь найти там поддержку своему предприятию.

У французского побережья Бартоломео попал в руки пиратов, а потому, когда в конце концов прибыл на остров и удостоился внимания нового короля, Генриха Тюдора, было уже поздно. Однако Христофор все же добился поддержки правивших совместно в Испании Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской, и под их патронажем он в 1492 г. отправился в путешествие в неведомое из порта Палое, в Андалузии. После трехмесячного плавания Колумб высадился на одном из Багамских островов. Сам он и не подозревал о том, что открыл не новый путь на Восток, а новый континент на Западе, названный впоследствии Америкой.

Это произошло почти за сто лет до того, как Англия проявила себя как сильная морская держава. В этот период ее достижения были сравнительно невелики. Бристольские купцы предпринимали попытки отыскать северный морской путь на Дальний Восток, но, не получив поддержки и содействия, довольствовались малым. Их коллег в Лондоне и Восточной Англии больше заботила торговля с Нидерландами, приносившая значительные прибыли. Однако Генрих Тюдор правильно оценил выгоду, которую могли принести частные предприятия при том условии, что они не будут вовлекать его в конфликт с Испанией. Он финансировал экспедицию Джона Кабота, генуэзца, жившего в Бристоле. В 1497 г. Кабот обнаружил землю возле острова Кейп-Бретон. Но больших перспектив для развития торговли здесь не было, а огромный неизведанный континент воспрепятствовал дальнейшему продвижению. В ходе второй экспедиции Кабот прошел вдоль побережья Америки по направлению к Флориде, но это было уж слишком близко от сферы испанских интересов. После смерти Кабота осторожный Генрих прекратил атлантические предприятия.

Проникновение испанцев в Новый Свет и открытие ими там залежей драгоценных металлов привело к конфликту Испании и Португалии. Так как одним из побудительных для обеих стран мотивов было распространение христианской веры на только что открытые языческие земли, они воззвали к папе, имевшему в то время право одаривать новыми странами. В 1490-е гг. папа Александр VI издал ряд булл, посредством которых была определена линия, делившая мир на испанскую и португальскую сферы влияния. Это компромиссное решение стимулировало заключение договора между Испанией и Португалией. Стороны согласовали разграничительную линию, проходившую в 370 лигах к западу от Азорских островов, благодаря чему португальцы получили возможность распространить свое влияние на Бразилию.

Хотя Португалия первой начала океанские авантюры, она оказалась слишком мала, чтобы постоянно прикладывать немалые усилия для масштабных завоеваний. Говорят, что примерно половина населения Португалии погибла, пытаясь удержать заморские владения. Вскоре ее обошла Испания. В год первого путешествия Колумба Гранада, единственный город мавров, еще остававшийся на испанской земле, пала под натиском последней большой армии крестоносцев. Теперь испанцы завершили Реконкисту и могли обратить свою энергию на покорение Нового Света. Уже через несколько десятилетий португальский капитан, состоявший на испанской службе, Фернан Магеллан совершил путешествие к Южной Америке и пересек Тихий океан, рассчитывая обогнуть земной шар. Сам Магеллан погиб на Филиппинах, но его старший офицер Хуан Себастьян Элькано вернулся на корабле домой, пройдя мимо мыса Доброй Надежды. Далекие цивилизации постепенно сближались друг с другом, и последующие открытия должны были придать маленькому королевству в Северном море большое значение. В будущем ему предстояло стать наследником и Португалии, и Испании, хотя в начале XVI в. его время еще не пришло. После открытия новых морских путей все торговое дело начало революционизироваться. Восточные пряности стали попадать по морю на европейский рынок в Антверпене. Сухопутные пути приходили в упадок, итальянские города уступали первенство Северо-Западной Европе. Будущее принадлежало уже не Средиземному морю, а берегам Атлантики, где новые державы, Англия, Франция и Голландия, имели порты и бухты, дававшие им легкий выход в океан.

Богатства Нового Света в скором времени повлияли на ситуацию в Европе. В первой половине XVI в. Кортес завоевал империю ацтеков в Мексике, а Писарро победил инков в Перу. Огромные сокровища этих земель потекли через Атлантику. В Европу хлынуло золото и серебро, имеете с ними туда отправлялись новые товары — табак, картофель, американский сахар. Сам старый континент, куда поступали все эти богатства, переживал большие перемены. После долгого перерыва снова начало расти население, расширялось сельскохозяйственное производство, открывались новые мастерские. Увеличивался спрос на деньги для оплаты новых экспедиций, строительства новых зданий, организации новых предприятий и внедрения новых методов управления. Ни правители, ни широкие массы населения почти ничего не понимали в финансовых манипуляциях, и первое средство, к которому прибегали обнищавшие принцы, заключалось в том, чтобы понизить качество своих денег. Вследствие этого цены резко подскочили, и когда Лютер вывесил в Виттенберге спои тезисы, стоимость денег уже быстро падала. Из-за наплыва американского серебра по континенту прокатилась серия инфляционных волн. Только в XX в. обесценивание денег было столь масштабным. Прежний мир лендлордов и крестьян все более сдавал свои позиции, а по всей Европе обретала влияние и почет новая сила, уже начавшая использовать свое могущество. Для купцов и банкиров наступил век великих возможностей. Пожалуй, наибольшую известность получила семья Фуггеров в Германии, завоевавшая репутацию тем, что поставила свои необъятные богатства на службу искусству Возрождения. От их финансовой поддержки одно время зависели и папы, и императоры Священной Римской империи.

Как всегда бывает в периоды масштабной инфляции, население испытывало много лишений и трудностей, ему приходилось приспосабливаться к изменившимся условиям. Но в целом благосостояние росло, и в итоге перемены шли на пользу всем классам. Для мира, всего столетие назад потерявшего от чумы около трети своего населения, открылись чудесные возможности. Люди постепенно продвигались к новому веку, где господствовал свободный обмен товарами и услугами, где все больше людей получали возможность играть самостоятельную роль в хозяйственной жизни. Новый Свет широко открыл свои двери для европейцев, не только познакомив их с Северной и Южной Америкой, но и изменив весь образ жизни и мировоззрение жителей Старого Света.