Бродяга

17. ОХОТА ЗА ЧЕРЕПАМИ

Напуганный Вик вошел в склеп. Он даже не заметил, когда Брант снова задвинул черный занавес, но зато теперь он понял, почему из склепа не было видно света.

Брант придавил конец занавеса камнями, чтобы тот не болтался от ветерка, залетевшего вслед за ними в склеп. Из-за пазухи он достал стеклянный фонарь. Впервые за многие недели Вик почувствовал свежий запах светлячкового сока. Этот аромат внезапно вызвал в нем острую тоску по дому. Брант зажег свечу и поднял фонарь, чтобы мягкий свет охватил весь склеп.

На одно безумное мгновение Вик подумал, что, возможно, в темноте Брантом овладела какая-то тварь и вселилась в его разум, и теперь вор привел сюда Вика, чтобы ему в ухо заползла еще одна такая тварь, как делали мыслепауки в «Ползунах по позвоночнику и других кукловодах» Катела Ула. Он пугливо осмотрел склеп, опасаясь, что увидит в темноте болтающихся на шелковых нитях пауков.

Центр комнаты занимал каменный гроб. У двух стен высились полки, но что бы на них ни стояло раньше, это давным-давно исчезло. Вик решил, что там, наверное, были предметы, связанные с историей семьи, и знаки любви и дружбы. Все это теперь пропало. На полках кое-где торчали огарки восковых свечей, а пепел старых костров свидетельствовал, что здесь иногда кто-то прятался от непогоды.

Каменная крышка гроба лежала на полу, расколотая на три части. Кое-какие из резных камней пола выковыряли и использовали для огораживания костров. Гроб был пуст, и только на его краях висели обрывки грязной темно-красной ткани. Ключа, как и тела, не наблюдалось.

– Пусто? – спросил Вик.

– Да, – с раздражением ответил Брант.

– А как насчет тела? – спросил Вик. Его любопытство оживилось, а мыслепауков видно не было, так что он снова занялся загадкой.

– Целых три, и одно явно свежее. – Брант перевел луч фонаря в дальний угол склепа. Там валялись два скелета и покойник, явно пролежавший там несколько месяцев. И на всех троих – ни клочка одежды.

– А внутри гроба ты проверил? – спросил Вик.

– И очень тщательно, – ответил Брант. – Если бы там были тайники, я бы их нашел.

Вик ему поверил. Он уже убедился в том, как эффективно Брант справляется с делами.

– Покажи мне замочную скважину.

Брант перенес фонарь к дальней стене.

В глубине души Вик мечтал поскорее убраться отсюда. Он дрожал от страха, с трудом справляясь с собой. Вслед за вором Вик подошел к дальней стене. Разбитый витраж пропускал внутрь ветер и осторожные завитки любопытного тумана.

– Те, кто бывал в склепе раньше, не нашли скважину, – тихо сказал Брант. – И она не за картиной спрятана. – Он смахнул паутину, которую порвал, когда в первый раз осматривал склеп.

Сажа костров и многолетняя грязь скопились на барельефе, изображавшем профиль эльфа. Брант снял паутину, потом подцепил кинжалом край изображения. На секунду камень заскрежетал о металл, но потом картина со скрипом поползла вперед.

– Потайные петли, – сказал Брант. – Я редко встречал такую отличную работу. Если бы ты не сказал мне, что здесь должна быть скважина, я бы ее не нашел. – Он поднес фонарь ближе к маленькой дверце. – Смотри, какая дверца тонкая. Мастерская работа.

Вик провел пальцами вдоль дверцы. Толщиной она была с лист бумаги и выглядела так, будто ее сделали из цельного шиферного листа, окрашенного под алебастр, чтобы не выделяться в склепе. За десятилетия или даже столетия дождевая вода оставила следы ржавчины.

– Ты узнаешь этого эльфа? – спросил Брант. Разглядывая резкие черты, Вик на секунду увидел что-то знакомое, но это ощущение быстро исчезло. Эльф был немолод; у него были высокие скулы и заостренные уши, характерные для этого народа. Безбородое лицо заставляло его выглядеть моложе возраста, о котором говорили глаза. Он явно привык добиваться своего. Вик задумался над тем, как умер этот эльф. Во время побоища, учиненного лордом Харрионом при переделке Разрушенного Берега? Или потом, когда гоблины грабили Мечту?

– Нет, – ответил он, заметив, что Брант все еще ждет ответа.

Брант кивнул.

– Жаль. Может, если бы ты его узнал, то вспомнил бы, что про него читал.

– Я умею читать, – машинально запротестовал Вик.

– Я тебе верю, мой маленький художник, – сказал вор. – Я просто высказал предположение, а не насмехался. А теперь посмотри на запор.

Вику пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть в скважину. Отверстие было чистым, с ровными краями, будто его сделали только вчера. Шириной оно было с два его пальца. Не успев подумать, Вик сунул пальцы в скважину.

– Не очень умно, – заметил Брант.

Сообразив, куда его завело любопытство, Вик отдернул руку. На пальцах оказалась темная жидкость. Яд, подумал он лихорадочно, ожидая приступа тошноты в животе. И как он только он мог совершить такую глупость? Двеллеру не следовало бы такое творить. Отец его не такому учил! Он повернулся к Бранту.

– Я отравлен!

– Это смазка, – сообщил вор, присмотревшись. – Тут все осталось в очень хорошем состоянии. Это одна из самых приятных новостей за последнее время.

– Ах, смазка… – Вик с облегчением вытер руку о штаны. – Ты же отличил бы смазку от яда, правда?

– Да, – ответил Брант. – Гоблины любят яды, но их яды редко бывают слишком сложными или действуют быстро, и к большинству из них я знаю противоядия. – Он подошел ближе и заглянул в скважину. – А иногда они вставляют в замки лезвия. Обычно это делается для того, чтобы обломить отмычку. Тогда замок заедает, и вору остается только вышибить дверь. Конечно, иногда воры оставляют в замке свои пальцы…

Пальцы? Вик посмотрел на собственную руку, и его чуть не стошнило. Как бы он держал перо в Библиотеке, если бы остался без пальцев? В ужасе он спрятал руки в карманы – на случай, если у него проявятся другие дурные двеллерские привычки. Слишком долго он пробыл в нецивилизованных землях… единственное безопасное для него место – Рассветные Пустоши. Вик откашлялся, чтобы Брант не заметил его страх и напряжение.

– Ну так ты наверняка сможешь взломать замок.

– Я уже пробовал, – признался Брант. – Я вообще-то хорошо в своем деле разбираюсь, но этот замок мне никак не дается. Это очень любопытно. – Он повертел фонарь, изучая замок глазами, а не пальцами.

– Тогда все без толку, – сказал Вик.

– Нет, – ответил Брант, – Я еще не опустил руки. Еще мы можем вбить штыри в дверь и попробовать оторвать ее от стены.

– Но от этого будет слишком много шума, – запротестовал Вик. – Сразу явится гоблинский патруль, выяснить, в чем дело.

Брант глянул на него.

– Может, и нет, мой маленький художник. Эти гоблины вовсе не такие рьяные, как тебе кажется, – слишком уж Орфо Кадар кровожаден и суров. Кроме того, их могут отвлечь.

– Отвлечь?

– Да, – вор улыбнулся. – У Хамуаля это хорошо получается.

– Но его же могут поймать!

– И нас тоже.

У Вика по спине пробежали холодные мышиные лапки страха. Он оглядел склеп, страстно желая оказаться где-нибудь в другом месте. Потом посмотрел на скелеты и труп в углу.

– Брант…

– Что? – спросил вор, ковыряя стену вокруг двери кончиком кинжала.

– Один из скелетов в углу эльфийский, – сказал Вик. Он определил это но удлиненной форме черепа. «Эльфийские тела и физиография» Торлууда и «Шишки и узелки, или Исследования Кристарка по эльфийской френологии» давали массу информации по эльфийским черепам. Оба труда были очень интересными, но Вику до сих пор не попадались эльфийские черепа. Да отдельные черепа он бы и не захотел изучать.

– Ну и что?

– Может, он принадлежал тому, кто был здесь похоронен.

– А это имеет значение?

Вик помедлил, подбирая нужные слова.

– Что, если карта вовсе не имела в виду, что ключ был под черепом? Мы не нашли в гробу никакого углубления, где мог лежать ключ.

– Тогда где же он… – Брант посмотрел на Вика, потом на скелеты. Он медленно улыбнулся. – Разумеется. Подержи. – Он протянул Вику фонарь.

Собственная мысль ошеломила Вика. Он взял фонарь.

– Что ты собираешься делать?

– Посмотрю на эти черепа. – Брант пересек комнату и снял труп с голых скелетов. Он бесцеремонно бросил отвратительное тело в гроб, потом присел возле костей. – Который эльфийский?

– Тот, что снизу, – сказал Вик. – Это видно по удлиненному черепу и по клыкам, которые в позднем возрасте…

Брант схватил верхний скелет и отшвырнул его в угол у двери, прикрытой черным шелковым занавесом.

– Достаточно было сказать, что он нижний. – Скелет упал на пол, застучав костями.

– Брант! – прошептала снаружи Сонне.

– Я в порядке, – отозвался Брант. – Продолжай наблюдать. – Он вытащил в середину склепа оставшийся в углу скелет, чтобы лучше его рассмотреть. Схватив череп обеими руками, Брант аккуратно повернул его и с треском оторвал от позвоночника, а потом с улыбкой поднял. – Ну вот! Не сложнее, чем сорвать виноградину с лозы.

Вика неудержимо замутило, и он почувствовал в горле поднявшуюся желчь.

– Постарайся удержаться от рвоты, – сказал Брант. – Лучше не оставлять здесь следов нашего пребывания.

– Извини, – ответил Вик.

– Это просто кости, мой маленький художник. – Брант поднял череп на ладони. В провалах глазниц прятались тени. – Точно тебе говорю: кто бы это ни был, череп ему больше не понадобится. Давай-ка фонарь поближе.

Все еще борясь с собой, Вик шагнул вперед.

Брант медленно повернул череп, и что-то стукнуло. Вор улыбнулся.

– Ты оказался неоценимым приобретением, мой маленький художник.

Вика это немного утешило. Может, в ближайшее время Кобнер и не перережет ему горло.

– Тут что-то есть, – сказал Брант. Он потряс череп, держа его глазницами вниз. – Не вываливается. – Он огляделся и поднял камень размером с тарелку. – У тебя реакция хорошая?

– Ч-чего? – удивленно отозвался Вик. Брант протянул ему череп.

– Придержи его на полу, а я ударю камнем.

Вику опять стало нехорошо. В Библиотеке он много читал о врачах и целителях. Одно время Великий магистр Лудаан заставлял Вика работать с медицинскими текстами. Вику куда больше нравились книги про магическое лечение и целебные травы, чем описания хирургических инструментов и процедур. Ему никогда не хотелось подержать в руках кости давно умершего существа. Коснувшись холодной грубой поверхности черепа, Вик почувствовал, как по коже у него снова пробежали мурашки.

– Ну же, – сказал Брант, держа камень над головой обеими руками.

Вик положил череп на каменный пол.

– Готов? – спросил Брант.

– Кажется, – ответил Вик. Брант поднял камень повыше.

– Тогда поехали. Только не забудь вовремя отдернуть руку. Если ты начнешь вопить на все кладбище, вряд ли это кто-то пропустит.

Вик кивнул, гадая, не выйдет ли так же с треском черепа.

– Давай! – сказал Брант.

Это напомнило Вику игры, в которые играли двеллерские дети в Рассветных Пустошах, чтобы проверить, кто быстрее и ловчее. Он держал череп, пока Брант замахивался.

Вор не колебался и ударил со всей силы.

Вик отдернул руку, и камень врезался в свод черепа. Маленький библиотекарь старался не думать о том, как бы хозяин черепа отнесся к подобному обращению с его останками.

Кость разбилась, из-под камня полетели осколки.

К удивлению Вика, треск был не такой уж громкий. Его в очередной раз замутило, когда он заметил, что череп скорее обвалился, чем треснул.

Брант отшвырнул камень.

– Поднеси-ка сюда фонарь.

Взяв себя в руки титаническим усилием воли, Вик подошел поближе. Брант копался в обломках черепа. И тут вдруг Вик заметил блеск металла.

– Вон там!

– Ага! – воскликнул Брант и с улыбкой достал ключ. – Да уж, у этого типа голова была полна всего. – Он поднялся на ноги. – Как думаешь, он оставил наказ, чтобы ему вставили это в голову после смерти? Или какой-то волшебник впихнул это внутрь силой магии?

– Не хочу об этом думать, – сказал Вик. Он обтер руки о плащ, но не мог избавиться от ощущения черепных костей под пальцами. Вик решил, что вряд ли когда-нибудь сможет это забыть.

– Знаешь, что было бы смешно? – сказал Брант, поворачиваясь к замочному механизму.

– Что? – спросил Вик, подходя к нему.

– Если бы это был не тот ключ.

Вик считал, что это было бы ужасно, а вовсе не смешно. Он так и видел, как Брант организовывает обыск всех скелетов, валяющихся на кладбище, чтобы ощупать и разбить все черепа.

Брант вставил ключ в замочную скважину и повернул. В склепе послышался скрип. Вику показалось, что Брант задышал гораздо громче.

И тут вдруг вдавленный участок стены рассыпался и открыл другую стенку, примерно на глубине ладони.

– Стена?!!

Любопытство Вика победило тошноту и страх, и он подошел поближе.

– Что это за глупая шутка? – спросил Брант. – Зачем делать бесцельный тайник?

Вик уставился на стену. Как и барельеф, скрывавший замочную скважину – которой, похоже, больше не существовало, – стенка в глубине напоминала дверь и была сделана из единого шиферного листа, на этот раз черного.

– Она не каменная, – сказал Вик.

– Что? – раздраженно переспросил Брант.

– Стена, – показал Вик. – Она из шифера, которым накрыт склеп. По мне, это странный способ строить.

– Если только на то нет особой причины. – На красивом лице Бранта вспыхнула надежда. – В доме моего отца были тайники. Я помню, как в детстве находил некоторые из них. Он тогда злился: его раздражало мое любопытство.

– Моего отца тоже сердило мое любопытство, – признался Вик.

– Он еще жив? – Брант провел концом кинжала по шиферу, раздался противный скрип.

– Был жив, когда я в последний раз его видел, – сказал Вик.

– И как, хорошие у вас отношения?

Вик ответил не сразу.

– В последнее время не очень. Возникли кое-какие разногласия.

– Из-за чего? – Брант повернулся к нему лицом, будто ответ на этот вопрос был куда важнее творящегося вокруг.

Вик внезапно вспомнил, что семья Бранта погибла под топором палача, хотя он и не знал, при каких обстоятельствах.

– Он не одобрил мой выбор профессии.

– Это что же за профессия?

Вик замялся.

– Я не могу тебе сказать.

– Все еще секреты, мой маленький художник?

– Это никакого вреда ни тебе, ни остальным не принесет, – серьезно сказал Вик, – но это чужая тайна, и я поклялся ее хранить.

– Да ты настоящая загадка. Откуда ты родом?

– Этого я тоже не могу тебе сказать.

Брант кивнул, глядя на Вика.

– Спасибо, что не стал врать.

У Вика в горле набух комок.

– Я знаю, ты спас меня от арены и не согласился с Кобнером, когда тот хотел перерезать мне горло. Я перед тобой в долгу…

– Только не считай меня альтруистом, малыш, – мрачно отозвался Брант. – Если б я ставил себе целью спасать рабов из Мыса Повешенного Эльфа, так там их еще сотни. И я их всех покупать не собираюсь. Тебя я вытащил для своих собственных целей.

– Да, понимаю, – кивнул Вик, не видя в общем ничего дурного в мотивах поступка Бранта. – Если бы я обвинял тебя в том, что многие остались в рабстве, то пришлось бы обвинять и себя.

Брант посмотрел на него.

– Правда?

Вик опустил глаза, внезапно почувствовав себя неловко.

– Да. Понимаешь, когда я понял, что ты не позволишь Кобнеру меня убить и сам этого не сделаешь, то вдруг подумал о том, что я жив, а многие из тех, кто был со мной в одном загоне, уже мертвы. – Он вспомнил о Харране и пожалел о том, что другие двеллеры решили подвергнуть его бойкоту.

– И теперь ты чувствуешь себя виноватым просто потому, что ты жив, а они, скорее всего, нет?

Вик судорожно вздохнул, охваченный противоречивыми чувствами, и кивнул.

– Я рад, что я жив, Брант. И мне стыдно, что я так сильно все это переживаю.

Брант с минуту помолчал, потом потрепал Вика по волосам.

– Только человек, который заглянул в глаза смерти, может познать истинную радость жизни. За такое знание всегда приходится платить, и чаще всего слишком дорого.

Вик кивнул.

– Но ты должен помнить, мой маленький художник, что ты уже заплатил за то, что остался в живых. Когда случается такое, что ты выжил, а остальные умерли, то чувствуешь, что обязан продолжать жить.

– Как ты пережил смерть своей семьи? – спросил Вик и тут же подумал, что зря задал этот вопрос.

– Да так, понемножку, – спокойно и мрачно ответил Брант. – Я был почти ребенком, когда потерял их.

– Извини.

Брант кивнул и вздохнул.

– Это малоприятный разговор. Лучше его отложить на другой раз. На тот день, когда мы окажемся подальше отсюда и у нас будут набитые кошельки.

Вик кивнул.

– Твоему отцу не понравился твой выбор профессии, – сказал Брант. – А чего он для тебя хотел?

– Чтобы я стал фонарщиком в нашем городе, как он.

– И у тебя были к этому способности?

– Да.

– Отцу всегда трудно смириться с тем, что сын не согласен взяться за дело, что отец считает для него лучшим. А эта другая профессия как-то связана с твоим альбомом?

– С книгой, – сказал Вик – Это книга. И… да, это в какой-то мере связано с ней.

– И хорошие у тебя успехи в этой профессии?

– Средние, – покачал головой Вик. – Как бы я ни старался, выше среднего мне не подняться. Меня и взяли-то только потому, что один хороший человек был ко мне добр. – Хотя, если подумать, Вик не знал, можно ли считать решение Великого магистра Лудаана проявлением доброты.

– Средние?

Вик глубоко вздохнул.

– Да.

– Мой маленький художник, – тихо сказал Брант, – я же видел, как ты работал над своей… книгой, делая записи по ходу работы с мозаикой, и вот что я тебе скажу: какова бы ни была твоя профессия, средним в ней ты быть не можешь. Я редко у кого встречал такую страсть к делу.

– Спасибо, – прошептал Вик. Он яростно убеждал себя, что Брант просто не знает и не представляет себе, что требуется от библиотекаря…

– Давай подумаем о чем-нибудь приятном, – предложил Брант. – Например, о том, не прячется ли за этим листом шифера смертельная ловушка. Вот это было бы весело, – сказал он с улыбкой и снова направил свет фонаря на углубление в стене.

– Он размером с человеческую или эльфийскую дверь, – заметил Вик.

– Но ни ручки, ни петель нет. – Брант еще раз поковырял стену вдоль края листа. – И даже если его разбить, взломать – разве там может быть какой-то ход? За ним совсем нет места – он должен прилегать к наружной части стены. К тому же… видишь известку? Тут просто не может быть никакого прохода.

– Может, раньше здесь была дверь, а потом ее заложили? – предположил Вик.

– Тогда зачем мозаика? – спросил Брант – И зачем замок и фальшивая стена, которая рассыпалась, когда я повернул ключ?

– Не знаю, – признался Вик.

– Нет, мой маленький художник, – сказал Брант. – Эта стена что-нибудь да значит. Мы просто пока не видим, что именно. Но тут наверняка была какая-то цель.

– Брант, – послышался снаружи голос Кобнера.

Брант выпрямился и подошел к дверям. Он потушил фонарь, и в склепе стало темно, что ужасно действовало Вику на нервы.

– В чем дело? – спросил он, выглядывая за черную занавеску.

– Мы с Тирненом осмотрели все доставшиеся нам кладбища, и Лаго и Залнар тоже.

Тирнен и Залнар, как уже знал Вик, были гномами-близнецами и карманниками. В банде было еще четыре гнома – Балдарн, Вольск, Ритилин и Чарнир. Они работали вместе уже не первый год.

– Все остальные тоже тут, – сказал Кобнер, – кроме Хамуаля и Карика. – Карик был вторым человеком в группе.

– Ты что-нибудь от них слышал? – спросил Брант.

– Нет.

– Тогда надо их поискать. Им бы следовало уже вернуться, я им дал не такой уж длинный маршрут. – Он повернулся и отдал фонарь Вику. – Останься здесь. Вдруг ты сумеешь за время моего отсутствия разгадать секрет этой двери?

Вик нервно взял фонарь.

– А мне тут ничто не грозит?

– Мой маленький художник, – сказал Брант с невеселой ухмылкой, – в склепе мы не в большей опасности, чем в любом другом месте города.

– Ох, – отозвался Вик.

– Кобнер, – окликнул Брант гнома, – давай-ка мы с тобой и Сонне поищем эту парочку, а то вдруг они вляпались во что-нибудь такое, из чего им самим не выбраться. Вик, сосредоточься на нашей проблеме. Ты хорошо соображаешь, так поработай мозгами. Я тебе доверяю.

– Спасибо, – сказал Вик. Он слышал, как Брант обсуждал дальнейшие действия с двумя своими товарищами. Потом застучали подковы, удаляясь от склепа.

Лаго отодвинул занавес.

– Я тебе составлю компанию, если ты не против.

– Хорошо, – ответил Вик. – Проверь, чтобы занавеска была закрыта как следует, я зажгу фонарь.

Лаго уложил на место камни, которыми до этого Брант придавил край ветхой ткани к земле. Через минуту Вик снова зажег свечу, и склеп наполнил аромат горящего светлячкового сока.

– Ну, эти ребята вряд ли были вам хорошими собеседниками, – сказал Лаго, глядя на скелеты.

– Да, ты прав, – ответил Вик с легкой улыбкой, несмотря на свой страх. – Куда пропал Хамуаль? – Двеллер беспокоился за юношу, но знал, что Брант сделает все, что нужно. Он вернулся к тайне стены и отсутствующей двери.

– Это дверь? – спросил Лаго.

– Не знаю, – ответил Вик.

– Так вы не нашли никакого сокровища?

– Пока нет. – Вик поставил фонарь на пустой гроб. Мерцающий свет заиграл на стене, из-за чего ниша стала казаться еще темнее. Вик ощупывал ее, толкал шиферный лист, но толку во всем этом не было. Стена не желала выдавать свои секреты.

Маленький библиотекарь еще раз внимательно рассмотрел барельеф с лицом эльфа. Вытащив из рюкзака дневник, Вик открыл его на чистой странице и взял уголь. Работая над кельдианской мозаикой, он сделал себе несколько палочек угля и горшочек чернил из свеклы, которая нашлась у Лаго. По стандартам Библиотеки все это было очень грубым, но самодельные инструменты выручали его.

Вик положил чистую страницу на барельеф и потер ее углем. На бумаге проступили очертания лица. К несчастью, на одном листе целиком портрет не помещался, так что Вику пришлось снимать его по частям.

– Что ты делаешь? – спросил Лаго.

– Копию портрета, – ответил Вик.

– Зачем?

– На случай, вдруг я сумею потом его опознать.

– Ты рассчитываешь его встретить? – Лаго посмотрел на скелеты. – Точно тебе говорю, Вик, сейчас он выглядит не так.

Вик не обратил внимания на его слова и предоставил старому гному развлекаться как тому вздумается.

– Хочешь кусочек хлеба? – спросил Лаго.

Вик принял предложение с благодарностью. Рюкзак ему мешал, так что он его снял и поставил рядом с рюкзаком Бранта. Он закончил копировать портрет эльфа, все время переживая. А что, если этого лица нет в книгах Библиотеки, или сам Вик больше не попадет в Библиотеку? Он закрыл дневник и постарался об этом не думать. В конце концов, он был жив и свободен. После того как он сидел в рабском загоне и ждал смерти на арене, жизнь и свобода были немалым даром.

Библиотекарь прислонился к гробу, задумчиво жуя ореховый хлеб, который Лаго испек еще в доме воров в Лесу Клыков и Теней. Потом он заметил, что от рюкзака Бранта исходит едва заметное свечение, и у него перехватило дыхание. Ничего хорошего это предвещать не могло.

– Лаго? – просипел Вик.

– Что? – спросил старый гном.

– У Бранта в рюкзаке что-нибудь может… э-э… светиться?

– Нет, я ничего такого не знаю.

Разрываясь между страхом и любопытством, Вик доел хлеб и нагнулся, чтобы заглянуть в рюкзак. Он расстегнул пряжку и откинул клапан. Внутри лежал холщовый мешочек. Из него просачивался довольно яркий красный свет, но Вик заметил еще и зеленый, синий и белый лучи.

Кельдианская мозаика! Вик сразу понял, что ничто другое так светиться не могло. Завороженный разноцветным свечением, он сунул руку в рюкзак и извлек из него мешочек, чувствуя, как кончики его пальцев слегка покалывает.

– Что это? – спросил Лаго.

– Мозаика. – Вик вынул ее из мешочка, и камни засияли еще ярче. Библиотекарь держал мозаику в руках, дрожа от возбуждения. Что это означало? Он повернулся к Лаго и заметил, что свечение стало слабее. Вик замер, испугавшись, что он что-то сломал или сейчас случится что-то ужасное.

– Почему они угасли немного? – спросил Лаго.

– Не знаю, – ответил Вик старому гному. Он медленно повернулся в другую сторону, надеясь, что он просто что-то сбил, хотя и не представлял, почему камни вообще начали светиться. Чем больше он поворачивался, тем ярче светились камни.

– Смотри! – сказал Лаго.

Вик поднял глаза и увидел отражение камней в шиферной двери. Подчиняясь возникшей у него мысли, он подошел поближе. Не успел Вик сообразить, что происходит, как мозаика рассыпалась на отдельные камешки. Они зависли в воздухе, как светлячки, потом полетели к двери, и каждый камешек со щелчком встал на свое место на листе. Они образовали петлеобразный орнамент.

Вик невольно подумал, что в жизни не видел ничего столь прекрасного. Рисунки были такими завораживающими, что страх отошел куда-то далеко.

И тут камни взорвались яркой вспышкой разноцветного огня. «О господи, – подумал Вик, – что же я наделал! Брант меня убьет – или позволит Кобнеру сделать это в любой удобный момент». Маленький библиотекарь отчаянно заморгал – слишком много светящихся точек плавало у него перед глазами.

Вольск, гном, который был больше всех дружен с Кобнером, откинул занавес и вошел в склеп, сжимая боевой топор. Он так затейливо выругался, что Вик покраснел.

– Что здесь творится? – спросил гном. – Эти огни даже гоблины перед кладбищем могли заметить. Я от испуга лет десять жизни потерял, а мне это совсем ни к чему.

– Это не я, – сказал Вик, – это мозаика. – Он показал на стену, к которой прилипли камни. – Это… – Он замолк, ошеломленный. Зрение у Вика прояснилось, и он увидел, что шиферного листа больше нет. Там, где только что была стена, открылся проем.

На секунду Вик решил, что камни каким-то образом взорвали заднюю стену склепа. Потом он заметил, что за проемом виднеется уходящая вниз винтовая лестница, а вовсе не лежавшее за склепом кладбище.

– Магия, – хрипло прошептал Вольск. Свободной рукой он сделал жест защиты от зла, а другой поднял топор.

Вик изумленно смотрел на лестницу. Она явно не была частью склепа. Он наклонился и поднял камень, подумав, что лестница может оказаться лишь иллюзией, рожденной вспышками света Может, на самом деле тут все еще были самоцветы и шиферный лист. Он надеялся, что так оно и есть, – тогда бы он собрал мозаику заново, хоть и пришлось бы работать много часов. Вик бросил камень в проем в стене, рассчитывая, что тот отскочит и иллюзия разрушится.

Но камень запрыгал по лестнице и быстро исчез из вида. Вик прислушивался, пока стук не затих. Вик моргнул. Ему ужасно хотелось сбежать из склепа. Ничего хорошего тут ожидать не приходилось.

Но вместо этого он сжал в руке фонарь и, будто что-то его тянуло, пошел к двери, которая не могла существовать и все же существовала. Он нервно протянул руку к дверному проему.

Фонарь осветил убегавшую вниз спираль узких каменных ступеней.

Вик обратил внимание на стены по обе стороны лестницы Они были гладкими, оштукатуренными.

– Что это? – хрипло спросил Лаго, держа перед собой молот.

– Лестница, – ответил Вик.

– Это я вижу. Но откуда она взялась?

– Не знаю. – Вик заметил что-то, прикрепленное к стене. Это оказался факел, но Вику было до него не дотянуться. Собравшись с духом, ведомый любопытством, явно унаследованным от древних двеллеров, когда такие черты характера еще не вывелись у его народа, он, весь дрожа, шагнул на первую ступеньку. Задержался он только для того, чтобы схватить рюкзак, не желая расставаться со своим дневником.

Ступенька выдержала, что Вика удивило, – в глубине души он продолжал сомневаться в реальности лестницы. Он потянулся и достал факел. Его промасленная головка легко загорелась. Яркий желтый свет прорезал тьму.

– Что ты делаешь? – спросил Лаго.

– Смотрю, куда ведут эти ступеньки, – ответил Вик. – Если у них есть начало, то должен быть и конец.

– Не обязательно, – возразил Лаго. – Они пришли из ниоткуда, так что могут и вести в никуда.

– Иди за мной или помолчи, – сердито бросил Вик, собрав всю свою храбрость, но в то же время надеясь, что гном пойдет с ним. От мысли о том, что придется спускаться в темноту в одиночестве и без всякого оружия, кроме ножика на поясе, у него заныло под ложечкой.

– А если дверь за тобой закроется?

– Не закроется. – Вик искренне надеялся, что говорит правду. Магическая лестница действительно должна была бы куда-то вести, но она могла быть рассчитана на кого-то конкретного, а не на случайного прохожего. Он чуть не остановился, когда ему пришла в голову эта мысль. Но еще меньше Вику нравилась перспектива объяснять Бранту, что стало с мозаикой, которая, возможно, пропала окончательно. Он представил себе Кобнера, и его острый топор и пошел вперед, несмотря на страх.

– Держись, Вик, – крикнул Лаго. – Я иду с тобой.

Вик спустился еще на несколько ступенек и нашел на стене еще один факел. Он потянулся вверх и поджег его от своего и…

– Тут есть свет, Лаго.

– Да, вижу.

Тени перед Виком внезапно передвинулись – старый гном вытащил второй факел из крепления в стене.

– Стойте, – сердито проворчал сверху Вольск, – я остальных позову.

Рассудок подсказывал маленькому библиотекарю: надо подождать гномов, потому что у них, в отличие от него самого, имелся боевой опыт. Но Вик уже не мог остановиться. Он страстно желал добраться до конца лестницы и узнать, что там спрятано.

Холодный кладбищенский ветерок, увязавшийся за ними, наконец отстал. Чем ниже они спускались, тем неподвижнее становился воздух. И вот наконец факелы высветили некий подвал.

Вик остановился на последней ступеньке и поднял факел повыше. Подвал был сплошь заставлен стеллажами с винными бутылками.

– Ух ты, – сказал у него за спиной Лаго, – винный погреб! Ты нашел винный погреб волшебника, малыш!

Судя по полкам и пыльным бутылкам, так оно и было.

– Но это глупо – создавать магический вход ради винного погреба, – пробормотал Вик.

– Мальчик мой, – фыркнул Лаго, проталкиваясь вперед, – ты еще многого не знаешь о ценителях вин. Вот если попадется тебе компания людей, которые отличают хорошее вино от обычного уксуса, тогда-то ты и получишь настоящее образование. – Старый гном прошелся вдоль винных стеллажей, выбирая бутылку. Наконец он отыскал то, что показалось ему подходящим, зубами вытащил пробку из горлышка и сделал осторожный глоток. Повернувшись, Лаго протянул бутылку Вику. – Ну-ка, попробуй!

Ошеломленный Вик взял бутылку.

Лаго вернулся к стеллажу в поисках другой бутылки. Колебался он недолго, выбрал вино и тут же откупорил его.

Вик в изумлении осматривал помещение. Попали они сюда явно с помощью магии, но вообще это был, похоже, и в самом деле обыкновенный винный погреб. Маленький библиотекарь глотнул из горлышка. У вина был приятный сладкий вкус, и трудно было сразу определить, из чего оно было сделано.

Через пару минут по лестнице спустились Вольск и остальные гномы. Они тут же присоединились к Лаго, Радуясь находке. Их факелы залили погреб светом, прогнав тени – кроме тех, что прятались в самой глубине погреба, между стеллажами.

Вик растерянно бродил по подвалу. Какой смысл в том, чтобы создавать магический проход в винный погреб, да еще и из склепа? К тому же все здесь выглядело так, будто хозяин только что вышел. Тут Вику пришла в голову мысль, что тогда он и вернуться может в любой момент.

Он вспомнил истории о волшебниках, читанные в крыле Хральбомма. Как правило, там говорилось, что маги и волшебники не совались в дела обычных людей – если это только не приносило какую-то выгоду самому волшебнику. Они плели узор своей судьбы, не интересуясь чужой жизнью. Но кое-какие истории рассказывали о тайных убежищах волшебников и о том, как волшебники мстили, если возвращались домой и находили там грабителей. Конец у таких историй бывал малоприятный – если читатель, конечно, болел не за волшебников.

Вик даже подумал, не положить ли бутылку на место, но потом решил, что после выпивки иметь дело с волшебниками куда легче.

А потом он нашел еще одну дверь в стене – в самом дальнем конце погреба.

Вик встал перед дверью, изучая ее взглядом. Дверь была деревянная, без каких-либо рисунков или орнаментов. Библиотекарь сделал еще глоток вина и только тогда заметил, что на бутылку наклеена этикетка. Вик удивленно поднял бутылку, пытаясь прочитать надпись. Но хотя он знал много языков, этот был ему незнаком. Все же его порадовала мысль о том, что волшебник или винодел умел писать. Тогда он, скорее всего, и читать умел.

– Вик, Вик! – позвал сзади Лаго – Может, ты и не нашел для Бранта сокровище, но по мне, так это лучше золотой жилы! Не знаю, сколько здесь разных вин, но я их все попробую.

У Вика внутри уже разливалось приятное тепло, и он решил, что вино крепче, чем ему показалось сначала Впрочем, тут дело могло оказаться еще и в том, что библиотекарь был возбужден и напуган. Вино всегда действовало на него сильнее в моменты усталости. Вик посмотрел на дверь и заметил ручку. А замка не было.

Вик осторожно потянулся к ручке, подозревая, что винный погреб может оказаться иллюзией и исчезнуть в любую секунду Повернулась ручка легко. Послышался щелчок, но его заглушили громкие голоса гномов.

Дверь открылась внутрь, и Вик перешагнул порог. Сердце у него громко стучало. Он не знал, что его подталкивало, но остановиться уже не мог. Факел осветил довольно большую комнату.

В ее центре стояла узкая кровать с пологом, за которым виднелось нечто вроде тела.