Броненосец «Варяг»

Глава 5. Устранение повреждений.

Как хорошо военному моряку в море, так же тягостно на берегу. Карл Петрович хоть и был в эти дни лицом номер один во Владивостоке, и все ему спешили выразить свое почтение. Чиновники и дворяне, а также простой народ, хоть бы краешком глаза рассмотреть русского чудо адмирала. Карл (Николай) сперва выспался, затем присутствовал на благодарственном молебне, затем в офицерском собрании, где толковых разговоров было не много, а с лихвой пафоса и бравады. Карл понимал, что им банально повезло. Отряд владивостокских крейсеров оказался в нужное время в нужном месте, вероятно, на этом строится и вся система крейсерской войны.

Прогуливался Карл Петрович и по Владивостоку, улицам Светланской и Алеутской. Посетил ресторан «Тихий Океан», где насладился женским хором и тропическим садом. В общем, Николай Бурлаков решил максимально освоиться в доверенном ему временном персонаже для решения поставленной задачи. А задача была не из простых – теми шестью бронепалубными крейсерами выиграть войну, ход которой откровенно саботируется на самом верху великой империи. Это все равно, что боксеру завязать глаза и выпустить против пусть и меньшего, но все-таки зрячего оппонента. Так как он сможет увернуться против любого удара тяжеловеса, но, если тяжеловесу удастся нанести удар, то хруст костей, хрящей и кровь обеспечены. Что и случилось у Хоккайдо, где седьмой боевой отряд японцев попался, так сказать, на закуску новейшим бронепалубным крейсерам и получился закономерный итог. Потоплены броненосцы «Фусо», крейсера, пусть и деревянные, «Такао» и «Цукуба», а также три канонерки. Душа Николая ликовала: все, чему он учился в морской академии, применил на практике. Эти мысли пришли ему в голову, когда он обедал в «Тихом Океане» под приятную мелодию фортепиано. Черт возьми, умеют же предки накормить и расположить, это не «Макдоналдс».

В курительной комнате ему принесли свежие газеты, где он узнал и о высказывании губернатора Миссисипи Джеймса Вардмана что: «образованный негр более опасен, чем преступник», и о ужасном пожаре 30 декабря в театре «Ирокез» в американском городе «Чикаго», где погибли 600 человек. Также газеты восхищались силой Ивана Поддубного и чудачествами Льва Толстого.

К Иессену присоединился в курительной комнате начальник штаба Будберг Алексей Павлович со словами: «Честь имею и я, тоже посещаю эту ресторацию». На приеме у коменданта Владивостока офицеры только поприветствовали друг друга, а здесь выдалась минутка поговорить. Карл Петрович был старше на семнадцать лет, но, к выпускнику Михайловского артиллерийского училища и Николаевской академии Генерального штаба испытывал уважение. Тем более что Будберги – древний дворянский и баронский род. Но более всего Карла Петровича интересовала оборона крепости со стороны моря, так как сейчас разозленные гибелью своего боевого отряда японцы вполне могут не рыскать по морям в поиске невидимок, а обстрелять фугасами русский населенный пункт. И лучше Владивостока цели не сыскать.

Алексей Павлович Будберг заверил Иессена, что все пространство Уссурийского залива простреливается батареями на острове Русский, причем там две батареи с десятидюймовыми сорокапятикалиберными орудиями, и даже одна Великокняжеская батарея с радостью утопит любой вражеский корабль, рискнувший подойти к нашим берегам. Причем мощные орудия, например, батареи «Соболь», способны пустить на дно любой вражеский корабль. Но есть и другие батареи, а также мины и лед полуметровой толщины. Который сам по себе является мощной преградой. Зайдя в него, корабли японцев лишаются своих главных козырей – скорости и маневра – и превратятся в дичь, а мы будем в роли охотников.

Карл Петрович (Николай Леонидович) выслушал речь бравого начальника штаба, но послезнание ему говорило, что не далече, как 22 февраля (по юлианскому календарю), батлшипы⁵⁴ Камимуры⁵⁵ будут кидать свои восьмидюймовые фугасы с десятью килограммами мелинита в каждом из Уссурийского залива прямиком в город, а мощные орудия и минные заграждения помешать не смогут, так как у самураев будет их план. Но в то же время сегодня на дворе 18 февраля, и еще есть в запасе пять дней, причем 23 февраля, предупредил хронокомпьютер, броненосные крейсера «Якумо» и «Ивате» посетят залив Америка, а легкие «Касаги» и «Читозе» – залив Стрелок. «Определенно этим стоит воспользоваться», – решил Николай Бурлаков.

Утром 21 февраля Карл Петрович отправился на эскадру, оставленную на попечительство старших офицеров. Первым Карл Петрович посетил крейсер «Россия», на котором уже закончили ремонт листов обшивки в носу и сейчас усиленно красили. Капитана не застал, а старший офицер Белинский Владимир Иванович проявил должную распорядительность, тем самым произвел на Карла Петровича благоприятное впечатление.

Поздоровался наш адмирал и с лейтенантом Фединым – командиром носовой башни восьмидюймового орудия, пустившим на дно японский крейсер «Такао» и кичащимся этим в каждом кабаке Владивостока. Был представлен и командир кормовой башни – князь Щербатов Александр Александрович, потопивший канонерку «Чокай», коптившую небо с 1888 года. Его отец – Александр Петрович, воевавший еще в крымскую кампанию, мог бы им гордиться.

Да, и во всем на крейсере «Россия» был образцовый порядок, трехдюймовое орудие заменено, уголь погружен до нормы, нижние чины выглядели бодро и опрятно. Я заверил старшего офицера, что в своем рапорте на имя государя обязательно упомяну все подвиги крейсера «Россия». Контр-адмирал Иессен отбыл на «Богатырь», про себя отметив, что «Россия» уже к походу готова.

Александр Федорович, капитан «Богатыря», встретил Карла Петровича на верхней палубе. Всюду лежали куски металла, слышался бой молотков, забивающих заклепки, разогретые точечными нагревателями. Бронепалубный «Богатырь» был серьезно поврежден японскими снарядами: раскурочена носовая надстройка, бортовое шестидюймовое орудие правого борта уничтожено, и в данный момент заменялось, в общем, крейсеру досталось. Иессен, думая о предстоящей встрече японских кораблей, про которую он никому ничего не говорил, спросил у Стеммана:

– Через сколько, по Вашему мнению, сможете выйти в море?

Фото 6 – Битва при Лиссе. («Кайзер» таранит «Ре ди Портогало») Картина Э. Несбеды

– Надеюсь, недели через две. Несмотря на большой объем работ, хочу людям дать отдохнуть на берегу, поход был тяжелый. Здорово спасли ситуацию с обледенением чехлы на орудия, иначе бы пришлось таранить неприятеля как при Лиссе в 1866

Иессен тоном, не требующим возражений, заявил:

– А знаете, милейший, сейчас ваяют историю прошлых веков, так сражение при Лиссе это и непобедимая армада, и сражение при Лепанто!

Стемман, раздумывая, сказал:

– Ересь какая-то, ведь все знают, что было в восемнадцатом году? Три года без лета, а что было до этого, одному Господу Богу ведомо, зачем придумывать? Вот нас в гимназии Карла Мая реальной истории учили и лампочками без всяких цоколей пользовались, и альмагаму умели туда заправлять. А восемнадцатый год, от смерти Екатерины второй, это 1855 год по современному календарю. Следовательно, похолодание глобальное было тридцать лет назад, мы с Вами прекрасно его помним, да и броненосец «Кэптен» тогда и затонул.

Подошел к старшим офицерам – Сагатовский Сергей Борисович, крепкий бородатый офицер, поздоровался, а глаза с хитрецой выдавали в нем опытного человека.

Стемман, хвалясь:

– Наш герой утопил канонерку «Майя», прошу упомянуть в рапорте на высочайшее имя.

– Непременно, – ответил Иессен.

И, отметив про себя, что крейсер будет готов дней через десять, отбыл на «Рюрик».

Каперанг Трусов Евгений Александрович встречал адмирала при полном параде, пригласил отобедать. Карл Петрович не отказался, и им компанию составил старший офицер Плазовский. Всех будоражил прошедший поход и бой, сошлись на мнении, что отряду крупно подфартило и что, если бы не эта злосчастная торпеда в «Витязь» и развороченная корма «Громобоя», можно было бы считать, что обошлось без потерь. Но, и так большая удача, самураи будут вынуждены отвести из-под Артура часть кораблей, а также практически отстраивать два порта заново, что на таком отдаленном острове, как Хоккайдо, очень непросто. Обсудили подвиг крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец», а также, что война идет уже три недели, и японцы высаживают много войск в Корее, но страшного особенно ничего нет. Армия наверняка скинет все эти войска японцев в море, и большую часть, безусловно, пленит.

Карл Петрович, разговаривая с этими людьми, вдруг понял всю глубину и простоту их души, осознал, что они не свернут и будут верны матушке России до самой гробовой доски, как бы далека ни была Родина, она пропитала их мысли, чувства и помыслы, и можно было сказать иначе – где Трусов и Плазовский, там и Россия.

Обед закончился, Иессен откланялся и захотел проинспектировать еще и крейсер «Полкан» капитана Тундермана. «Полкан» стоял новехонький как с иголочки, все на нем было образцово, и под легкий зюйд стоя на верхней палубе, Карл обозревал крейсер, сжимая кистью набалдашник сабли, он любил тактильные ощущения в руке, от оружия в особенности. Павел Карлович был моложе Иессена на десять лет, но был уже опытным офицером. Плавал и с Миклухо-Маклаем на корвете «Скобелев» в 1882–1884 годах, и на канонерке «Кореец» принимал участие в героической артиллерийской битве с китайским флотом в устье реки Пэйхо, за что был награжден Георгием 4-й степени. Два других крейсера решено было проинспектировать завтра, благо других дел не планировалось, кроме плана, который витал у Карла в голове. Точнее, их было три, у каждого свои плюсы и минусы. Иессен по дороге домой прокручивал их один за другим. План первый – пятью бронепалубными крейсерами, выйдя заблаговременно из базы, по какому-либо определенному сигналу, о том, что японцы вошли в лед, атаковать концевого мателота и нанести ему максимальное повреждение. После чего отойти и скрыться. Нападение не произойдет для японцев безнаказанно. Либо подловить их при выходе, тогда бить по каждому поочередно. Тут есть несколько но. Возможно, японцы повредят один из крейсеров, и тогда что? Его бросить? Второй момент, а что, если японцы решат поворачивать все вдруг? В таком случае превосходства наблюдаться не будет. Опять же – миноносцы в полуметровом льду не опаснее санок, но тогда им следует отойти заблаговременно. Но опять возникает вопрос: куда? Кого и как атаковать и как скрыться? Приехав домой, Карл Петрович решил плеснуть себе немного «Киновского» и лег спать.

19 февраля контр-адмирал Иессен, сияя мундиром и орлами на погонах, прибыл на крейсер «Громобой». Похожий на «Богатыря», раненый крейсер был плавучим строительным объектом. Исправлять действительно было много чего.

Фото 7 – повреждение крейсера после боя.

И трехдюймовые орудия, надстройки, чьи рваные железные раны вызывали депрессию и не гармонировали с общим порядком на крейсере «Громобой». Иессен очень рассчитывал на этот опытный корабль и экипаж. И Карл (Николай) не выдержал и стал говорить на слегка повышенных тонах:

– Почему не вызываете рабочих из порта? Не просите подмоги специалистами? Мне надо, чтобы вы, – обратился Иессен к старшему офицеру Виноградскому Илье Александровичу и ревизору Татаринову, – ускорили ремонт крейсера.

После обеда, устроенного в кают-компании «Громобоя», где обсуждались разные темы, лейтенант Николай Браше предположил, что война ведется из-за концессий на реке Ялу. На что Павел Дъячков возразил, что есть более глубинные мотивы в любой области, начиная от родства императора и покушения на Николая II в бытность его еще цесаревичем до экономики Российской империи, которая развивается семимильными шагами. Да и вообще, что слово империя включает в себя слово провинция.

Карл Петрович посетил крейсер «Полкан», стоящий в доке. Николай Карлович сетовал:

– Первый выход и торпеда в борт. Да не просто в борт, а аккурат напротив машинного отделения. Много я всего повидал, – сокрушался Риценштейн, – и канонерками и миноносцами командовал, но чтобы бронепалубному крейсеру 1-го ранга мину в машинное отделение – не видал.

– Ничего, – утешил Риценштейна Иессен, похлопав по плечу, – будет и на Вашей улице праздник.

– Когда еще это будет? Чувствую, застряли мы в ремонте.

– Зато, – продолжил Иессен, – я дал приказ Ваш корабль слегка добронировать. Бронепоясом в два дюйма толщиной и высотой в семь футов, а длинной во всю 430-футовую длину крейсера, высотой в семь футов и весят бронеплиты двести 220 тонн никелированной брони. Что потребовало от государства средств в размере 230 тысяч золотых рублей.

– Испытаем, когда установим Вашу затею, – поддержал адмирала Риценштейн.

Спустившись в трюм, Карл Петрович нашел, что корабль находится в полной исправности, торпедная пробоина заделана, вода откачана, трюмные механики готовят лист железа, который будет приклепан к корпусу. Так за беготней и заботами прошли три дня, и наступило 21 февраля.