Бросок сверху

Глава 17

Погода в Скандинавии меняется очень быстро, ещё вчера на утреннюю разминку я выбегал в майке и шортах, а сегодня пришлось заниматься в олимпийке. В принципе, на улице не холодно, но за своим здоровьем стараюсь следить внимательно. Низкая температура не мешает занятиям, если бы не резкие порывы переменчивого ветра и этот противный дождь, норовящий проникнуть под одежду. Брр.

После обеда я стоял на трибунах укутанный шарфом, в тёплом свитере сборной СССР и смотрел на колонны проходящих спортсменов. Шарф не столько грел, сколько скрывал лицо от нежелательных фото. Такой мерзкой погоды на открытии летних олимпийских игр я ни разу не видел, хотя посетил больше десятка. Додумались, летнюю Олимпиаду в Хельсинки провести. Несмотря на моросящий дождь атмосфера праздника чувствовалось во всём.

Я не припомню такого радушия и единения даже в Москве 80-го. Во многом это связано с тем, что разговоры о политике отошли на второй план. Все обсуждают олимпиаду и концертную программу подготовленную советскими музыкантами. Разногласия могут быть у политиков, обычным людям делить нечего. Вон вчера состоялась дружеская игра в баскетбол между сборными СССР и США, по новым "Русским правилам". Мы проиграли 60–80, но команда была рада, задача “получать удовольствие и не думать о счёте” выполнена.

Американцы были удивлены и озадачены уровнем нашей игры и справедливо догадываются что мы поддавались. Наши ребята не показали и половины возможностей, многие схемы приберегли для турнира.

Дождь добрался до спины и стало совсем тоскливо. Мы знали прогноз погоды ещё год назад, но сегодня утром мне запретили брать зонт. Охрана мотивировала это вероятным привлечением внимания. Думали я тут окажусь единственным, у кого есть защита от дождя, а по факту вышло, что половина стадиона пришла с зонтами.

Сам дурак, нужно было пойти на трибуну для официальных лиц, там есть навес и возможности для интересного общения. Испугался ещё большего внимания камер, особенно когда появится шизофреничка и начнёт, кричать. На эту клоунаду обернутся все фотографы и потом назовут её “белым ангелом соревнований”. Нет, абсолютно точно, нужно держаться подальше от психов и старых маразматиков.

Наконец на стадион начали выходить колонны спортсменов. Время тянулось медленно, майка под шерстяным свитером промокла насквозь. Хорошо что дождь немного ослаб, а то точно сбежал бы переодеваться. Вот показались советские спортсмены. Я невольно улыбнулся увиденной картине. Запрета на фирменные эмблемы ещё нет и наша “жар-птица” гордо парит на левой стороне груди. Несмотря на 9 различных моделей костюма, сегодня все оделись единообразно.

Белые соломенные шляпки, предназначенные для защиты от солнца, сейчас спасают от моросящего дождя. Помогает слабо, потому что многие презрев форму одежды закрывают головными уборами плюшевые игрушки. От этого страдает внешний вид строя и сам шаг.

Военных из нашей официальной делегации придётся откачивать. Даже мне понятно, что наша колонна далека от парадных построений и идут как бы не хуже всех остальных. Никаких чётких линий, не говоря уже о движении в ногу и различии в форме одежды, вернее в головных уборах. Сделав круг по стадиону они заняли своё место на поле, некоторые разбрелись по соседям, поговорить и вручить подарки.

Подарок это плюшевая игрушка, идея которой вынашивалась с зимней олимпиады. Я вспомнил как иностранцы охотились за чебурашками, привезёнными нашей сборной в Афины 2004 и решил продвинуть, символику на 52 года раньше. Посовещавшись, поняли что время для ушастого героя не пришло, к тому же могут найти сходство с микки-маусом, а плагиат и СССР в одном предложении стоять не должны. Пришлось вспоминать своё, исконное, русское, родное. Вариантов было немного, потому что реальных животных отмели сразу и никто из “безопасников” не хотел поддерживать мой вариант. Не привыкли, что злодеи могут быть добрыми, а уж змей-горыныч и подавно.

То что несли спортсмены не напоминало страшное существо с которым борются богатыри, за основу решили взять героя из мультика будущего. Толстячок с маленькими крылышками и тремя головами имеющими различные эмоции. Получилось забавное существо с футбольным мячиком в лапках. Яркий цвет притягивал взгляд, а глуповато обиженный вид вызывал улыбку.

– Самуил Моисеевич, скажите откуда в у вас такой поток открытий? Я ознакомился со списками новых лекарств, это более двухсот наименований, и все с клиническим тестом. Признайтесь, вы нашли ящик Пандоры, только наоборот? – услышал я разговор справа.

– О любезный Исаак Давыдович, это очень интересная история-с. Представляете, все формулы нам передали из будущего. Да-с. Это случилось ещё в прошлом году и с тех пор мы много работаем. Да-с, работаем…

Похоже рановато “дело врачей” закрыли. Я дёрнул “Ржавого” за рукав и показал в сторону выхода. Оставаться тут становилось опасно, для здоровья. Меня испугали не речи соседей, за океаном знают уже гораздо больше. Кота в мешке не спрячешь, тем более у нас тысячи посвящённых и в стране ходят кучи сплетен, которые уже не возможно взять под контроль. Проще контролировать фантазию, подсовывая нелепые истории, чем запрещать и прятать.

Я поспешил на выход потому что меня начинал бить озноб, а это верный признак температуры.

Перед тем как уехать в баню я зашёл в гремёрку и переоделся в свежую майку и олимпийку. Стало теплее, но организм напоминал о полученном переохлаждении, поэтому поспешил на выход. Когда мы стояли под трибунной и пережидали исилившийся дождь, мимо прошёл человек с пепельными волосами. Я его сразу узнал, хоть и не видел с собрания КлубаВ в Осло.

– Это он. Он был там, когда меня… – зашипел я на начальника охраны.

– Тише, я знаю. – шепотом ответил Ржавый, а потом улыбнулся и добавил. – Хорошо, что остальные дома. Васька бы, ему многое припомнил.

– Почему Лена называла его дядей? – спросил я успокаиваясь. – У них старый клан, как у Анны Кузьминичны?

– Сам бы спросил свою подругу. Они вроде вчера прилетели.

Действительно, ребята прилетели вчера вечером, но встретиться не получилось. Майкла олимпиада не интересует, почти сразу уехал вглубь материка, смотреть планы которые подобрали художники по декорациям. Он готовится к съемкам какой то фантастики в стиле "Ведьмака". После Финляндии у него запланирована поездка в Польшу и Венгрию, будет смотреть на зАмки.

Проходищие игры он считает её отдыхом, а себя не сильно уставшим. Хотя обещал вырваться на баскетбольный финал, но только в том случае если мы будем играть против США.

Шпионский боевик над которым он работал 4 месяца не заброшен, идёт процесс озвучки, смонтированного варианта. Приятель нервничает и решил не лезть к "профессионалам". Успокоится, вернётся и покажет как нужно делать. Ну или удивится, что всё сделано хорошо.

Лена с большой командой студентов и помощников уехала инспектировать фермы. Как то незаметно в Финляндии образовалось 7 тысяч гектар, принадлежащих Советскому Союзу. По местному законодательству, землю можно использовать только для сель хоз нужд. Возможно вырубка, но не сплошная, возможно строительство, но только не высотных зданий. Много запретов, которые от испуга принял местный парламент и ещё больше “но”, за которое пришлось заплатить нам. Подруга как куратор министерства сельского хозяйства по растениеводству, приехала посмотреть что нам досталось и подумать что с этим делать.

Времени у ребят нет даже на совместный завтрак. За последние 4 месяца мы пересекались всего пару раз. Майкл приезжал чтобы снять погоню и перестрелку на строительном объекте в Адлере. Сказал, что это будет реклама нашего причерноморского проекта. За 2 недели мы виделись только в аэропорту при встрече и прощании. В это время, из Грузии, приехала Лена, полазила по местным горам. Наметила площади под посадку своих деревьев и укатила. С ней увиделся накануне её отъезда, согласовывали возможность привлечения дополнительных людей и попрощались. Договорились, что она пришлёт своих агрономов и саженцы, а я попробую привлечь военных. Думаю и в этот раз увидимся только в аэропорту, ну а что время тратить, сразу поздороваемся и попрощаемся, до следующих встреч.

В машине почувствовал, что температура всё таки поднялась, а значит баня противопоказана. Вместо тёплой парной, отправился в нашу медсанчасть. Выбраться из автомобиля без помощи не смог, резкая ломота в конечностях, головная боль и тошнота. Помню меня подхватили, когда я начал заваливаться у входа в больницу, а дальше всё в тумане.

Проснулся когда за окном были сумерки. На удивление чувствовал себя отдохнувшим, голова абсолютно не болела, но присутствовала небольшая ломота в костях. Ныла спина, видимо от долгого нахождения в одном положении. Попытался повернуться и почувствовал резкую боль в правой руке. Ну конечно капельница.

На мои движения отреагировала тень на соседней кровати.

– Как себя чувствуешь? – спросила Зина.

– Нормально. Вы что перевернуть не могли, ещё пролежней не хватало до полного счастья. – прохрипел я. – Дай попить.

Меня аккуратно приподняли и влили в горло горьковатую жидкость. Стало гораздо легче, но першение в горле сменилось головной болью и звоном в ушах. Нет это не симптомы моей болезни. Зина принялась за нравоучения о необходимости правильного питания, режима сна и отдыха, а главное одеваться по погоде. Вот, пока она ещё в гневе, пусть “Ржавому” объяснит, как он заблуждался насчёт зонта.

– Лобастову выговаривай. Он запретил зонт брать.

– Федьке? А голодом тоже, он тебя мучал? И спать не давал. Ты в теле ребёнка, тебе отдых нужен. Сам должен понимать. А на Федьку не нужно перекладывать. И вообще. Убили его. – спокойно ответила девушка.

– Как? – подскочил я в кровати. – Не может быть. Как это произошло?

– Какое сегодня по твоему число? – тихо спросила Зина, внимательно глядя на меня.

– Как какое? 19 июля. – потом я повернулся к окну и уточнил. – утро 20-го.

– Сегодня, уже 23-е. В ночь на 20 мы прилетели в Ленинград. Твои друзья по несчастью, должны были отплыть вечером, но Лена рванула следом за нами самолётом. Вчера привезли тела.

– Что? – захрепел я. – Как это произошло? Вы же все бессмертные.

– Вот чего ты себе напридумывал? Подробностей я не знаю, Василий с ребятами сразу уехали в Суоми. Тут Иван Иванович за старшего.

– Ну как, так? Ты же была с Иваном, зимой, на тайном собрании. У них сверх способности, видят в темноте, слышат за километр, ты и баба Нюра. Вы же. Как так? Скажи что ты пошутила? – видя её уставшее бледное лицо, я разревелся. Нет я не голосил, как плакальщицы на похоронах. Высоко в горле образовался сухой комок, не позволявший даже нормально дышать. Глаза оставались сухими, но я понимал что так больно, в этой жизни, мне еще не было. Я указал на кружку и прохрипел – Где Митрофанов.

Иван появился через четверть часа, когда я уже осознал случившиеся и мог нормально говорить, за его спиной возвышался Михалыч. Но буквально на пару минут раньше в палату ворвались заспанные Лена с Машкой. Если сестра стала деловито проводить осмотр и пытаться “стетоскапировать” звуки в лёгких, подруга завалила вопросами о самочувствии. Единственное на, что я пожаловался это затёкшая спина. Было приятно видеть как подруга переживает, но чтобы унять их бурную деятельность я попросил принести чая.

– Рассказывайте. – после приветствия попросил я мужчин. – Как это случилось? Где Майкл? И кто за этим стоит?

После непродолжительного спора между сторонниками отдыха больного и моим желанием, всё немедленно узнать, в комнате осталось трое. Я, Иван и Лена, которая кажется тоже томилась в неведении.

Служба безопасности работала в привычном режиме. В десятках Финских городов были свои группы, занимающиеся наймом рабочих, этим они прикрывали основную деятельность, разведку. Первый тревожный звоночек получили от сотрудников из Турку, накануне открытия олимпиады. Неизвестные напали на советскую группу туристов. Причем инцидент носил следы работы иностранных спецслужб. Нейтрализация оперативной квартиры наших агентов, устранение охраны вместе с экскурсоводом и захват и полевой допрос наших школьников. Трое подростков исчезли в неизвестном направлении, но вскоре их со следами побоев обнаружили за городом. У нас 2 двухсотых, 2 трёхсотых, кучка испуганных детей и ещё большая куча вопросов.

Так как город Турку не являлся, ключевым, агенты пребывающие там были неопытны. Доклад был не полон, но главное он запоздал по времени. А “центр” наверняка смог бы сопоставить эти события с пребыванием там в этот день Майкла, который лазил по Абоскому замку.

Тут случилась вторая ошибка, службы безопасности. Приятель замучил свою охрану требованиями свободы, про его выходки, среди сотрудников МГБ, ходили анекдоты и сопровождать желающих не имелось. Услышав об инциденте с туристами, охрана вместо нормальной эвакуации объекта, рванула к месту происшествия. Майкла повезли на оперативную квартиру, прямиком в руки налетчиков, которые к тому времени захватили точку и спокойно слушали наши переговоры. Тут и случился главный провал. Нужно признать, лажанули все.

Как получилось, что “захватчики” знали наши коды и шифровки, понять можно, но почему пропажу Майкла обнаружили спустя сутки не понятно. Ясно одно, когда меня привезли в больницу. Приятель вышел на связь, поинтересовался здоровьем и подтвердил готовность ехать в Хельсинки, для транспортировки в Союз. Центр мог оставаться в неведении ещё 4 часа, примерно столько времени уйдёт на дорогу, но тут спохватились “безопасники” обеспечивающие охрану малолетнего режисёра. Проведя расследование на месте ЧП с детьми, они поехали на оперативную квартиру, чтобы забрать Майкла и отвезти на родину, но заметили поднимающийся дымок над разгорающимся зданием резидентуры.

Пожар удалось потушить, но видя разрушенное оборудование и трупы коллег, они объявили тревогу по дополнительным канал и стали ждать следственную группу. В это время меня грузили в самолёт, а мой рыжеволосый охранник, рванул к месту происшествия.

Налётчикам не повезло, место их эвакуации находилось в городе Сало, который расположен примерно посередине между Турку и Хельсинки и в это время здесь пребывала Лена. Её окружение составляли более опытные сотрудники, но главное было в наличии рядом Лисы. Алиса подняла своих людей в полную боевую готовность ещё днём, но имея разногласия с сотрудниками советской разведки не стала сообщать о своих, возможно поспешных выводах. В радиоэфире тишина, а быть объектом шуток не хотелось.

– Да, я помню, у Алисы с утра чесался нос и она предлагала отменить все встречи. Ведь привыкла доверять её интуиции, а тут? Жадная курица. – подруга уткнула лицо в плечо Ивана и мне почемуто захотелось оказаться на его месте. Между тем, мужчина продолжил рассказ.

К моменту когда налётчики въезжали в Сало, вокруг Лены сформировалось три кольца охраны и люди составляющую внешний контур, находясь на дорогах пригорода, не до конца понимали свою задачу. Поэтому подозрительный автомобиль, в котором везли Майкла, сразу привлёк внимание и за ним организовали слежку. Машина сопровождения, въехав в прибрежный лес, наткнулась на засаду, но шофёр успел сообщить местоположение.

К этому времени я приземлялся в Ленинграде, а в Финляндии уже каждый полицейский знал о похищении советского ребёнка и двух дюжинах трупов, сопровождающих передвижение террористов. К месту лесной перестрелки устремились не только наши группы быстрого реагирования и финская полиция, но подключились военные наших стран.

То что уходить будут морем было очевидно, несмотря на это в воздух подняли авиацию. К сожалению имеющиеся в наличии вертолёты не успевали вовремя, но хватило лёгкой авиации, чтобы уточнить место. Кроме того именно пилоты сообщили о объекте похожем на подводную лодку, стоящем в центре бухты. Город Сало, не имел порта, лишь несколько небольших причалов в пригороде. Дело в том, что он находился, далековато от большой воды, являясь окончанием 30 километрового фьорда в который стекались небольшие речушки с непроизносимыми финскими названиями.

Фьорд имел множество островов и через 9 километров от города разделялся огромным островом Кимито. Языки впадающие в море располагались на расстоянии 22 километров друг от друга и несмотря на все трудности перекрыть их проблем не составило. Лодка может проторчать под водой несколько суток и вынырнуть в любом месте, на протяжении огромной береговой линии. Отследить объект мы в состоянии, но как заставить их всплыть и сохранить жизнь заложника?

Скрывать очевидный факт было бессмысленно, захватчики знали за кем пришли. По всем информационным и дипломатическим каналам объявили, что ценности данного подростка выше чем жизни всего ЦК СССР и если с ним что-то случится Советский Союз немедленно объявит войну, стране которая за этим стоит. Ближайшую ночь мир провёл в ожидании развязки.

Темнота не помогла укрыться беглецам в старой немецкой подлодке. Их чётко вели по радарам отбивая всеми способами требования к переговорам. В поднимающийся перископ показывали плакаты с различными предложениями, но тщетно. Понимая что под мостом около Раумала в погруженном состоянии не пройти, лодка залегла в полутора километрах от него.

К 4-м часам утра, операция приблизилась к финалу. Спешно сформированный двухсторонний штаб готовился к принудительному подъёму, при помощи прибывших тральщиков. Кроме того, к месту подошли катера с водолазами. В костюмы для погружения облачилось более 40 человек.

Позже эта операция войдёт в учебники по планированию. Скорость с которой проходили согласования и сама работа, удивит даже самих участников, которые в тот момент потеряли счёт времени. Все ждали команду и она прозвучала… но не оттуда, откуда ждали.

В прямом эфире, на наших секретных частотах, русским языком прозвучало “ликвидировать цель”. Вода вспучилась пузырём, облив соседние корабли и перевернув небольшие шлюпли с водолазными группами. Первым очнулся от случившегося Лобастов. Он знал откуда пришла команда на самоподрыв и понял кто её отдал.

– Это поняла и Лиса, а может догадывалась с самого начала, поэтому отправила тебя в союз. – подытожил Иван глядя на Лену.

– Кто? Наглы, Пендосы? – в нетерпении спросил я.

– Свои. Самые что ни есть. – и мужик опустил голову. – Её дядя, тот ещё Песец. Федька почти взял их, в Эспоо. Это город чуть западнее Хельсинки. Но дурак, пошёл без прикрытия. Что там произошло пока не знаю. Когда на место прибыла Лиса, обнаружила кучу трупов и… Он ещё дышал, но до больницы довезти не успели. Там сейчас Васька, они обязательно отомстят, но людей не вернуть.

– Дяде не мог. – до подруги наконец дошло главное, а я задал мучивший меня вопрос.

– Так мы теперь раскрыты и весь мир знает о перемещении во времени? – почему то Иван смутили мои выводы. Видимо есть то о чём он не хочет говорить. Ждёт указаний или нужно подтолкнуть? – Давай говори уже.

– Для всех ты мёртв. Израиль ещё месяц назад имел по тебе полный расклад. Очень открыто и дерзко ты командовал на черноморской стройке. Сопоставили факты, задали вопросы и точно определили человека из будущего. Круглов поехал в Тель-Авив зачищать хвосты, но думаю все заинтересованные люди мира уже знают. Поэтому тебе нужно исчезнуть.

– Как это исчезнуть? А игра с Американцами? – почемуто о родителях и смерти приятеля я не вспоминал.

– Завтра придёт Анна Кузьминична, она всё расскажет, но я думаю навсегда. Ты бы знал, что у нас творилось. Армия приведена в боеготовность, отданы команды на подрыв Лондона и Вашингтона. Ещё час и отменить было бы невозможно. Повторения никто не хочет, в первую очередь ЦК. Не знаю как Косыгин оправдает своё заявление о твоей важности, но ты оттоптал очень много ног.

– Думаю Иван прав. Толик, у тебя врагов внутри страны больше чем за границей. Поверь, я наслушалась на Кавказе. И твоё положение будет только ухудшатся. Хотя я тоже окажусь под прицелом. – она резко встала, заправила прядь за ухо и шагнула в сторону двери. – Мне пора, до завтра. Набирайся сил, завтра уходим.

Сценарий с моей анонимностью рассматривали в самом начале как приоритетный. Было предложено несколько вариантов, но я настоял на личном контроле процессов преобразования страны. На сегодняшний день существует около тысячи человек знающих полную правду о переносе и ход истории до моей смерти в 2025 году. Многие видели меня без грима и относятся ко мне с симпатией, но нужно смотреть правде в глаза. Люди с возрастом теряют инерцию, а под влиянием окружающих считают своё мнение истинным и отключают критическое мышление. Таких примеров в истории масса. Короля играет свита и чем дольше “король” у власти, тем меньше изменений хочет его окружение. У меня сейчас огромная власть и отпускать её не хочется. Есть опасения, что последователи не справятся, но я должен это сделать. В первую очередь, чтобы доказать себе, что смогу слезть с этой "наркозависимости".

– Я согласен. Где тот медвежий угол в котором я проведу остаток дней?

Утром следующего дня, ко мне пришли посетители.

– Как себя чувствуешь? – вместо приветствия задала вопрос баба Нюра.

– Здравствуйте, Анна Кузьминична. Спасибо хорошо. Какие у вас новости? – поинтересовался я переодеваясь из больничной пижамы в повседневную одежду. – Седого взяли?

– Взяли, взяли. Куда же он денется. Мне сказали ты согласился на переезд, это правильно. Нечего тебе тут делать. Отсидишься десяток лет в тайге, обрастёш мясцом, вот тогда и возвращайся. – она прошла к окну, погружённая в свои мысли. – Работу в усадьбе сворачивают. Всё что нужно для науки уже вытащили, дальше люди сами должны думать. А книжки и кино это баловство, самим создавать нужно, направление они знают. Ничего на готовом сидеть.

– Как родным сказать? – замялся я. – Ну это, что меня нет.

– Уже сказали. Вчера похороны были. Вернее кремация. Ужасно, 47 человек, в стране принимающей олимпиаду, в день открытия. Праздник в траур превратили. – она медленно обернулась и окинула меня взглядом. – Ну готов? Пошли.

– Подождите, мне нужно кое что рассказать. – и я сообщил бабе Нюре, о предположениях Майкла, относительно мраморных саркофагов из подвала усадьбы и переноса во времени. Она молча кивала, а потом подтолкнула меня в сторону двери, оставшись в одиночестве в больничной палате.

С сестрой и Михалычем я попрощался еще вчера, они оставались в деревне. Для поддержания алеби, будут скорбеть вместе со всеми. Вообще многие близкие люди, с которыми я был связан, продолжали заниматься привычным делом. Иван опасаясь возможной слежки весь сегодняшний день провёл в спортклубе. Охрана отправилась в усадьбу. Предполагалось “законсервировать” подвальные помещения, где находился алтарь и саркофаги. Само здание к концу года должно превратиться в музей, где выставят коллекцию монет, это послужило оправданием для обывателей, наличия вооруженной охраны.

Детского лагеря, как я планировал, из монастыря не получилось. В местных лесах образовался целый комплекс учебных заведений для подготовки сотрудников министерства государственной безопасности. Гаджеты остались на хранении именно там. Мне разрешили взять, только рыболовные снасти из будущего. Помимо этого вещей, набралось очень много, всё отправляли в недавно переименованный Свердловск Екатерининской области. Да, власти возвращали старые названия, подчёркивая значимость людей в истории нашей страны.

Я рассчитывал, что конечной точкой моего путешествия станет Алтай, но мы обосновались на 500 километров ниже по течению Оби, на берегу будущего водохранилища. Всего в 30 километрах от огромного завода микроэлектроники и сети институтов где создают новейшие отечественные компьютеры.

Меня привезли в детский дом интернат “Кировский”, сейчас он располагается в глухом лесу, но когда достроят платину ГЭС река будет находится в нескольких сотнях метров. Там во всю идёт вырубка, а лес будут сплавлять по мере подъёма воды. Вся территория завалена строительным мусором, который намекает на срочность проведённого строительства. Новенькие здания радуют глаз, потому что спроектированны по "моим" рисункам. Конечно данное место, готовили не для меня, подобных лагерей только в Новосибирской области несколько десятков и это рядом с городом, который в 1952 году должен сдать 2 миллиона кв.м. жилья. А сколько бетона ежедневно выливают в строящуюся ГЭС?

Вообще на этом месте планировалось открыть летний лагерь, а детские интернаты в стране, уходят в прошлое. Семьи берущие сирот, получают поддержку от государства и местных властей. Взрослые воспитанники, остающиеся в детских домах, получают профессию и собственное жильё. В этом году количество интернатов в стране сократилось на 10 % и это только начало. Не поддающихся воспитанию не существует. Маньяков конечно выявить не получится, но озлобленных “Маугли”, безжалостно отправляли из страны, осваивать новые поселения Африки. По прогнозам, министерства образования, через 7 лет не останется домов для сирот, только комнаты малютки при род. домах. От лагерей для трудных подростков избавиться не получится, только воровские законы там будут выжигать со всем старанием. Во всех смыслах. Я в данные программы не лез, раньше было много других забот, а сейчас и подавно.

Как мимикрировать под старообрядцев, принявших советскую власть и при этом не сильно выделятся?

О получении Советами информации из будущего догадывался весь мир. О том что из будущего прибыл человек, достоверно знали миллионы, о том кто он десятки тысяч. Своим знакомством с попаданцем могли похвастаться тысячи. Сотни владели всей полнотой информации. О событиях связанных с гибелью писали все газеты мира. Многие строили конспирологические догадки и утверждали, что русские всё инсценировали и на самом деле "пришелец" жив. Правду о моей судьбе и местонахождение знали 18 человек. Что примечательно, ни кого из правительства. Круглов и Косыгин, знали место где спрятали “девочку”, а мальчиков они провожали в последний путь с искренними слезами на глазах. А может и догадывали, но виду не показывали…

В Бердский район приехали 7 человек. Мы с Леной и Алисой и четверо мужчин состоящих в “КлубеВ”. Причём двое из них были сотрудниками МГБ, которые дежурили в усадьбе. Полагаю официально, они без вести пропали в Финских лесах во время олимпиады. Через два дня появилась Зина, которая стала негласным лидером общины, но добросовестно исполняла обязанности сельского врача. Уже к зиме её слава была настолько велика, что на массаж приезжали пациенты из Барнаула и приглашали с лекциями в Новосибирский Медицинский Институт.

Через две недели, когда мы основательно обжились, приехал Кузьмич. Сразу прибавилось веселья и проблем. Потому что он привёз два десятка подростков, на “перевоспитание”. О том что воспитанием буду заниматься не я и к будущим олимпийским победам ребята отношения не имеют, понял первой же ночью, когда устроили общую тревогу и марш бросок по пересечённой местности. Участвовали все, хоть и понимали, что тревога учебная. Готов поставить последний рубль, что у детишек есть "сверх способности". Имея неплохую физическую форму, я прибежал последним, получив по дороге несколько ссадин и чувствительный ушиб голени. Кузьмичёвские воспитанники не пострадали и даже не запыхались. Такие внезапные побудки стали нормой, а занятия рукопашной и стрельбы, убедили окончательно, что “КлубВ” готовит смену. Ну или как минимум, спецназ Сибирского разлива.

Самым молодым я оставался недолго, в конце осени Зина привела трёх малышей, а Алиса сообщила о своей беременности. Вопросов “Кто отец”, не задавали, хотя я мог назвать сразу четверых. Баба без комплексов, была очень полигамна или просто "любила свободу". Удивительно, но морду из-за неё никто не бил, весной все её партнёры обзавелись собственными супругами. Вот те ревновали, а за мужиками такого не замечал.

Прессу и корреспонденцию получали на “почтовые ящики” Новосибирских НИИ. К нам в лагерь её доставляли каждое утро. Зимой я часто листал альманах, посвящённый Хельсинкской олимпиаде, с которой пришлось срочно убегать. Разразившийся скандал, не попал на страницы журнала, но умные потомки смогут найти крупицы истины между строк. К концу соревнований американская сборная решила бойкотировать игры, объявив что Советам помогают знания будущего. Мы ответили изящней, с накопившейся злобой после-знания.

Спортсменов США отстранили, от всех международных соревнований за применение допинга. Гос-деп ещё не имел того могущества, что появилось после развала Союза, да и значения такого не предавали спорту как в будущем.

В финальной таблице, “чистые” американские призёры стояли под нейтральным флагом.