Буденный

ГЛАВА ПЕРВАЯ ДОН — МОЯ ЗЕМЛЯ

В конце октября 1919 года а разгар наступления генерала Деникина, конный корпус Буденного разгромил под Воронежем казачьи корпуса генералов Шкуро и Мамонтова и вышел на правый фланг главной ударной группировки деникинской армии, рвавшейся на Москву. Под ударом оказались важнейшие железнодорожные артерии и тылы белых, снабжавшие их ударные части в районе Курска и Орла. Уже после гражданской войны, в декабре 1920 года, на VIII Всероссийском съезде Советов Владимир Ильич Ленин в беседе с командармом Первой Конной армии Буденным спросил:

— Вы понимаете, что ваш корпус сделал под Воронежем?

— Разбил противника, — ответил Буденный.

— Так-то просто, — улыбнулся Владимир Ильич. — Не окажись ваш корпус под Воронежем, Деникин мог бы бросить на чашу весов конницу Шкуро и Мамонтова, и республика была бы в особо тяжелой опасности. Ведь мы потеряли Орел. Белые подходили к Туле…

Чтобы как-то оправдать поражение Шкуро и Мамонтова, белые распустили слух и даже напечатали в газетах, что их конницу разбил чуть ли не сподвижник известного генерала Скобелева.

— Пришлось, батенька, опровергать, что Буденный не генерал, а всего лишь вахмистр, — сказал Ленин.

Буденный, улыбаясь, поблагодарил Владимира Ильича за производство его в вахмистры.

— А вы что, не были в этом звании?

Буденный ответил, что временно исполнял обязанности вахмистра.

— Главное, — продолжал Ленин, — пришло время, когда люди из простого народа бьют буржуазных генералов. Пусть это чувствуют империалисты. Вы преподнесли им хороший урок.

Родился Семен Буденный 25 апреля 1883 года неподалеку от казачьей станицы Платовской, что на Дону, в крестьянской семье.

Предки будущего полководца поначалу жили в Воронежской губернии. Но вскоре после отмены крепостного права дед Буденного, крестьянин слободы Харьковской Бирючинского уезда, вынужден был покинуть родные места: не смог выкупить землю, бросил разоренное хозяйство и уехал с семьей на Дон. Но и там было не легче. Власть и почти вся земля принадлежали казакам. А иногородним крестьянам приходилось в основном батрачить. Отец Буденного, Михаил Иванович, как и дед, также всю жизнь батрачил. В молодости, не имея своего собственного угла, кочевал по Дону в поисках работы.

В мае 1875 года он женился на Меланье Никитичне Емченко и осел на хуторе Козюрин. Вначале родился Григорий, потом Семен, Федора, Емельян, Татьяна, Анастасия, Денис, Леонид.

Весной 1891 года Буденные поселились на хуторе Литвиновка (Дальний), расположенном на правом берегу реки Маныч, в сорока километрах от станицы Платовской. Арендовали землю на кабальных условиях: половину урожая приходилось отдавать хозяину.

Работал в поле и восьмилетний Семен: иногда лошадь погонял, а то и за плуг становился.

Одевался Сема по-бедняцки: носил сатиновую рубашку, холщовые брюки. Кепку надевал по праздникам и когда ездил с отцом на ярмарку в соседнюю станицу. Летом ходил босиком, пас скот, помогал матери убирать на огороде картошку.

Несмотря на бедность, жили Буденные весело. Михаил Иванович хорошо играл на балалайке, а Семен — на гармошке. Бывало, отец придет с работы усталый, голодный, не успеет поужинать, а сын тут как тут: «Батя, давай «Яблочко» играть, покажи, а то у меня гармошка вроде плачет». Отец усаживал рядом Сему и медленно растягивал мехи…

Михаил Иванович Буденный нередко подрабатывал у купца первой гильдии Яцкина. Товары привозил, рыбу солил, за скотом ухаживал. А в голодную зиму 1892 года Михаил Иванович одолжил у купца до весны денег. Неделями, месяцами пропадал он в соседней станице на заработках, но выбраться из долгов так и не смог. Однажды, когда на воскресенье Михаил Иванович приехал домой, пришел Яцкин и стал требовать деньги. Даже пригрозил коня отобрать.

Михаил Иванович был выборным старостой иногородних и часто заступался за них перед станичным начальством, даже перед самим атаманом. А за себя постоять не умел. И на этот раз стал он робко упрашивать купца отсрочить долги.

— Давай мне Семку в батраки, будет мальчиком на побегушках, в счет долгов. Год поработает, и рассчитаемся мы с тобой.

— Малой еще Семка, куда ему в батраки? — возразила Меланья Никитична и прикрыла собой сына.

— Батя, я согласен, — вдруг выступил вперед Сема.

Так Сема стал батраком. Сперва был на побегушках, потом хозяин послал его в кузницу подручным. В школу он не ходил, а тяга к учебе была. Помог мальчишке научиться читать и писать старший приказчик хозяина Страусов. А за это Сема убирал его комнату, чистил обувь, мыл посуду, словом, ходил в прислугах. После работы он часто оставался в кузнице и при свете каганца учил уроки, заданные Страусовым. А чтобы от усталости не уснуть, окатывал себя водой…

Летом 1900 года станицу Платовскую посетил военный министр А. Н. Куропаткин. В честь «дорогого гостя», как объявил атаман, состоялись скачки с рубкой лозы и чучел. Многие казаки приняли в них участие, от иногородних выступил Семен Буденный.

— Бери мою шашку, — сказал отец. — А уж как лозу рубить, ты соображаешь. Да и скакун у тебя резвый.

В первую минуту, когда Семен отпустил поводья, конь поцокал копытами на месте, потом рванулся вперед. Через некоторое время он обошел пятерых казаков и первым стал рубить чучела. Семен развернулся, выпрямился в седле, поглядел в сторону толпы, что стояла, окружив военного министра, низко нагнулся в седле и плашмя ударил шашкой коня, и он, словно получив второе дыхание, резко усилил бег. От встречного ветра захватило дыхание.

На полном скаку Семен рубанул шашкой лозу, потом еще и еще и, круто повернув коня, натянул поводья. Тяжело дыша, конь замер на месте. Первый подбежал к Семену отец и крепко обнял сына.

Иногородние хлопцы стали поздравлять Семена. В это время к толпе в сопровождении атамана и жандарма подошел Куропаткин.

— Молодец, казак!

— Я не казак, мой батько иногородний.

— Вот уж не ожидал… — недовольно сказал военный министр. — Значит, из батраков?

— Оно самое…

— Так-с… Где работаешь?

— У купца Яцкина, кузнецом, ваше благородие, на локомобильной молотилке.

— Это тебе награда за джигитовку и умение рубить шашкой. Куропаткин протянул Семену серебряный рубль.

Через три года, 15 сентября 1903 года, родные провожали Семена на военную службу.

Призывался он в Бирючинском уезде Воронежской губернии, в той волости, откуда родом был его дед и где они получали паспорта. Семена зачислили в драгуны. В конце сентября 1903 года он в числе других прибыл в город Бирюч. Новобранцев повели в казармы на окраине города, очень смахивавшие на сараи. Когда все расположились, вахмистр, глядя на Буденного, сказал:

— Ну-ка собери у ребят на водку. Надо отпраздновать ваше прибытие.

У Буденного было в кармане пять рублей — мать сунула на дорогу, он вынул и отдал три.

— Свое отдал, а у других берите сами.

— Что?! — рассердился вахмистр. — Как смеешь? — Он выхватил у стоявшего рядом «дядьки» плетку и сильно ударил Семена по спине. — Я те покажу!

Так началась новая жизнь. На первых порах новобранцев часто наказывали. Самым тяжелым считалась ходьба «гусиным шагом». Солдаты становились в затылок друг другу. По команде унтер-офицера они приседали на корточках и подпрыгивали. Если кто-либо из солдат падал, тогда вся цепь разрывалась. Унтер тут же стегал «виновного», его подводили к коню и заставляли скакать без стремени.

Телесные наказания были широко распространены в армии, хотя ни одним уставом они не были предусмотрены.

Испытал это на себе и Буденный, Как-то его назначили дневальным. Дежурил по казарме Волков, служивший последний год. Кончилась вечерняя уборка, и Буденный пошел к колодцу набрать воды. Дул пронизывающий ветер. Вода выплеснулась на сапоги и брюки. В казарме достал из кармана спички и махорку, а они промокли. В это время подошел Волков:

— Буденный, у тебя спички есть?

— Отсырела, — коротко ответил драгун.

И вдруг, ни слова не говоря, тот сильно ударил Буденного кулаком по лицу. Из носа пошла кровь…

Буденный с болью перенес это издевательство, но жаловаться на старослужащего не стал.

Однажды после занятий его подозвал к себе унтер-офицер.

— А ты неплохой ездок. И в седле сидишь справно.

— Стараюсь, ваше благородие.

— Тогда садись вот на ту лошадь, что стоит в конюшне первой, и покажи, как ты ездишь галопом.

Лошадь по кличке Ангел была молодой и под седлом ходила мало. За две недели до этого унтер посадил на нее новобранца, и она сбросила его на землю, да еще лягнула ногой. Теперь, видно, унтер решил поиздеваться над Буденным.

Ангел, как сумасшедший, скакал по двору, стараясь сбросить седока, но Буденный крепко держался в седле. Когда Ангел упал на передние ноги, наездник ловко ухватился за гриву коня и остался в седле. В одно мгновение Семен дернул повод, и Ангел вскочил на дыбы, а затем почувствовал, что поводья ослаблены, рванулся вперед, вихрем пронесся по кругу и неожиданно помчался прямо на колючий забор. Раздались громкие голоса:

— Убьется!

— Сворачивай!

— Прыгай!

Буденный на какое-то мгновение растерялся, но в следующую секунду он резко дернул поводок, и Ангел стремительно перепрыгнул через забор. Такое сделать не решался еще ни один драгун. Ангел, видно, почувствовал, что ездок под ним волевой, остановился неподалеку от забора и притих.

Подошел унтер-офицер, поздравил Буденного. Потом подозвал к себе старослужащего Волкова и строго предупредил:

— Чтоб пальцем драгуна не трогал, ясно? Такого орла в обиду не дам!..

Так за Буденным и закрепилось слово «орел», и уже никто из «дядек» не решался обидеть его. «Познаю службу с потом и кровью, но духом не падаю, потому что дело свое понимаю, — писал Буденный в одном из писем отцу. — За меня не волнуйся. Вот когда наберусь опыта, и служба пойдет веселей. Я твердо решил стать военным. Чего я дома не видал? Али нрав старосты? Здесь же, если стать справным солдатом, никто изгаляться не будет. Задумка у меня есть: отслужу свое и останусь на сверхсрочную. А, батя? Ты как насчет этого? Определят меня в школу, и стану я потом унтер-офицером».

Вскоре началась русско-японская война. 10 января 1904 года в числе других новобранцев Буденный прибыл в Маньчжурию.

Группу прибывших драгун послали на пополнение 46-го казачьего полка, охранявшего коммуникации русской армии. Буденный сразу же обратился к начальнику штаба: «Ваше благородие, на фронт желаю». Подполковник строго сказал: драгун обязан быть там, куда его посылают; полк несет службу летучей почты, но и здесь бывают схватки с хунхузами. А за то, что готов отдать свою жизнь во имя Отечества, — хвалю!

Хунхузы часто нападали на драгун, пытаясь забрать военную почту или уничтожить связь. Во время одной из перестрелок Буденный получил ранение. Вскоре он выздоровел и попросился у старшего унтер-офицера в ночную разведку. И когда Буденный привел с собой пленного хунхуза, пытавшегося бросить гранату в почтовую кибитку, старший унтер-офицер с уважением глянул на Буденного.

— А ты, оказывается, храбрец.

Первый успех выдвинул Буденного в число тех, кому командование поручало ответственные задания. Спустя неделю Буденный во главе команды драгун сопровождал почту с особо важными документами по дислокации войск. Глубокой ночью, когда обоз находился на пол-пути к штабу соседнего полка, на кибитку из засады напали хунхузы. Их было втрое больше. В результате перестрелки хунхузам удалось убить троих драгун. Казалось, почту вот-вот захватит неприятель. Но, спешившись, Буденный организовал круговую оборону. В ход пошли гранаты. А вскоре подошла подмога…

После окончания русско-японской войны Буденного перевели служить в Приморский драгунский полк, расквартированный в селе Раздольном, под Владивостоком. Здесь служба была тяжелее. Сильные морозы, сухой колючий снег, буйные ветры и цунами… Но Буденный служил с присущей ему настойчивостью.

Осенью 1906 года на учениях группа драгун во главе с Буденным зашла в тыл «противника» и решительной атакой захватила орудийную батарею. Командир полка пожелал лично поговорить с Буденным.

— Кому служишь? — спросил офицер, важно прохаживаясь по казарме.

— Царю-батюшке и Отечеству, ваше благородие, — ответил Буденный.

— Про революцию в Петрограде слыхал?

— Как не слыхать, ваше благородие, кругом гутарят…

— А ты что думаешь?

— Мое дело — служба, ваше благородие…

— Ты мне нравишься, драгун. Тебе надо быть унтер— офицером, и я это сделаю. Такие надежные люди нам нужны. Поедешь учиться.

16 января 1907 года командир полка, как и обещал, направил Буденного в Петербургскую школу наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. Тогда в кавалерийских полках была должность наездника, который вел инструкторское наблюдение за выездкой молодых лошадей. Таких вот наездников-инструкторов и готовила школа, в которую попал Буденный.

В школе Буденному присвоили звание младшего унтер-офицера, он вернулся в полк и занял должность наездника. Командир полка, отмечая его старание по службе, а также умение, с которым он обучал молодых драгун, присвоил ему звание старшего унтер-офицера. По своей должности Буденный пользовался правами вахмистра. В те дни он писал отцу: «Я тебе говорил, что стану унтер— офицером, и, как видишь, стал им».

Отслужив свой срок, Буденный остался в Приморском драгунском полку на сверхсрочную службу. Летом 1914 года ему дали отпуск с правом выезда в станицу Платовскую, где в то время жил отец с семьей.

Приехал Буденный домой поздно вечером. Над станицей опустилась ночь, в небе уже горели первые звезды; степь пахла полынью и кизяком. У дома Буденный остановился, отдышался, сердце гулко стучало. Одиннадцать лет не был дома! Он тихо вошел в комнату. Над столом горела керосиновая лампа, мать накрывала стол, отец чинил сапоги. Увидев человека в шинели, мать испуганно окликнула отца:

— Михайло, погляди, кто это к нам…

Отец встал, бросил в сторону сапог.

— Семка, сынок, и чего ты тайком-то… — задыхаясь от радости, сказал Михаил Иванович и хотел было обнять сына, но его опередила Меланья Никитична.

Ужинали всей семьей. Сын то и дело поглядывал на мать — постарела она, седин прибавилось. Нужда так и не ушла из дому.

— Не густо тут у вас с едой-то, — сказал Семен.

Отец признался, что порой без куска хлеба сидят.

— Так-то, сынок. Ну а ты рад, что стал унтером?

— Конечно, рад, но не могу я солдат бить, как иные унтера. Для них солдат — скотина. И вообще, батя, шум в народе, злость накипает. Как бы царю по шапке не дали.

Михаил Иванович улыбнулся:

— Дадут, Сема, и не только по шапке, а по башке. Народ в большой нужде живет, голодает, не хочет он так жить, не может. Его на цепь, как скотину, не привяжешь и рот не заткнешь.

На другой день Буденный собрался с отцом на ярмарку, но тут к ним пришел станичный писарь. Прямо с порога сказал:

— Война началась… Во как! Только что атаман объявил. Завтра мобилизация, и ты, Семен, согласно царскому указу теперь в свой полк не поедешь, а утром явишься к атаману и получишь направление в воинскую часть.

На фронт Буденный не попал. Его послали в Армавир, в запасной кавалерийский дивизион, который готовил маршевые эскадроны для действующей на фронте Кавказской кавалерийской дивизии. Выбрав удобный момент, Буденный спросил у ротмистра, долго ли драгун будут обучать в Армавире.

— Месяц, а то и меньше, — ответил ротмистр. — А ты что, на фронт торопишься? Еще успеешь кровь пролить…

15 августа 1914 года маршевые эскадроны направили в действующую армию и распределили по частям Кавказской кавалерийской дивизии, которая вела боевые действия в районе города Калиш, западнее Варшавы. Буденного назначили взводным унтер-офицером пятого эскадрона 18-го Северского драгунского полка.

Однажды командир эскадрона вызвал Буденного к себе. Он угостил его стаканом вина, спросил:

— Это ты во время учебной атаки заставил новобранца ночью переплыть речку?

— Да, ваше благородие. Он не желал плыть в ледяной воде, но я заставил его.

— Почему?

— Я так понимаю, — начал Буденный. — Солдат, значит, получил приказ наступать и должен выполнить его, чтоб себя закалить, тогда и в настоящем бою он не дрогнет. Одним словом, в бою, значит, знай свой маневр, врага убей, а сам пуле свою башку не подставляй.

Ночью 7 ноября Буденного неожиданно разбудили. Командир эскадрона сказал:

— Вот что, унтер-офицер Буденный, бери с собой взвод драгун — и в разведку. Только огня не открывать. Ясно?..

Вернувшись к себе, Буденный собрал драгун, сказал коротко:

— Братцы, идем в разведку. А там не зевай, иначе пуля вышибет из седла. Кто боится, может остаться.

Драгуны замаскировались неподалеку от шоссе, по которому двигались немецкие обозы. Буденный, хотя и имел приказ ротмистра в бой не ввязываться и огня не открывать, все же не выдержал и, когда показались обозы, прикрываемые ротой немецких солдат с двумя станковыми пулеметами, вскочил на коня, выхватил клинок п громко скомандовал: «В атаку, марш-марш!..» Драгуны рванулись к дороге. Буденный первым выскочил на шоссе.

— Руби пехоту, братцы, отсекай ее от обозов! Забирай оружие и на обозы, — приказал Буденный.

Трофеи были богатыми: около двухсот немцев, два офицера и несколько повозок с оружием и обмундированием.

Прибыли в дивизию лишь на третий день, 11 ноября.

— Поедешь со мной к генерал-лейтенанту Шарпантье, он лично пожелал увидеть тебя, — сказал Буденному ротмистр.

Командир дивизии встретил их радушно.

В это время у штаба, где стоял часовой, раздался выстрел. От испуга кони, стоявшие неподалеку от домика, заржали, встали на дыбы. Генерал испуганно схватил зачем-то фуражку. Адъютант доложил, что солдат, заряжая карабин, нечаянно выстрелил, генерал приказал сейчас же привести к нему виновника. Солдата привели. Генерал подозвал Буденного к себе и протянул хлыст.

— Ну-ка, голубчик, всыпь ему десять ударов, а то у меня рука слабая.

Буденный опустил голову.

— Герой, а трусишь? — возмутился генерал.

— Ваше превосходительство, — тихо сказал Буденный, — солдат молодой, потому и оплошал. Не осознал еще, что всякое оружие уважения к себе требует…

— А я вот прикажу тебя исхлестать. Ишь ты, заступник нашелся.

— Прикажете раздеваться?

— Ладно, ступай, — отмахнулся генерал.

Эта встреча с генералом надолго запомнилась Буденному. С тягостным настроением возвращался он в полк.

За бой под Бжезинами все солдаты взвода были удостоены георгиевских медалей «За храбрость». Буденного наградили Георгиевским крестом 4-й степени.

В конце ноября 1914 года Кавказскую кавалерийскую дивизию перебросили по железной дороге в район Тифлиса для ведения боевых действий на Турецком фронте. Неподалеку от города находилась немецкая колония Александрдорф — там и расположился 18-й Северский драгунский полк. Долго и утомительно ждали драгуны отправки на фронт.

Некоторые старшие и младшие офицеры пьянствовали, прожигали солдатские деньги, играли в карты. Особенно усердствовал унтер-офицер Хестанов. Солдаты видели это, возмущались, но молчали. Однажды Буденный предложил им потребовать у Хестанова деньги. Тогда тот подошел к Буденному, ткнул его кулаком и зло выругался. Буденный не выдержал и сильно ударил кулаком Хестанова.

Вскоре, 3 декабря, Буденного судил полевой суд Кавказской дивизии. Неподалеку от селения Коды полк выстроился в каре. На середину полка вынесли штандарт — полковое знамя. Адъютант полка зачитал приказ по дивизии, в котором говорилось, что старший унтер— офицер Буденный за совершенное им «преступление» подлежит преданию полевому суду и расстрелу. Однако, учитывая его честную и безупречную службу, командование дивизии решило: под суд не отдавать, а ограничиться лишением Буденного Георгиевского креста 4-й степени. Адъютант подъехал к Буденному и сорвал крест.

Многие сочувствовали Буденному. Даже ротмистр поздно вечером поддержал его: «Не отчаивайся, Семен. Хитрость, смекалка и сила у тебя есть, будут и новые кресты. Человек ты справедливый, я таких уважаю». Буденный тихо ответил: «Благодарствую за сочувствие. А уж в бою перед врагом на колени не стану. Такой мне наказ отец дал».

5 декабря 1914 года дивизия продолжала поход на Карс, откуда двинулась вдоль персидской границы в обход озера Урмия на турецкий город Ван. В решающий момент боя за город Ван Буденный вместе со своими драгунами проник в глубокий тыл расположения противника, смело атаковал батарею турок и захватил три орудия. Дивизия ринулась в атаку и опрокинула оборону врага. Сильно уставший, Буденный чистил карабин, когда в полк на гнедом жеребце прискакал генерал.

— Ну-ка, голубчик, приведи ко мне героя, чей взвод драгун захватил вражью батарею, — сказал генерал.

Командир полка стоял растерянный и молчал.

— Ты что, голубчик, оглох? — сердито спросил генерал. — Кто этот герой?

Тогда командир полка доложил, что ходил в тыл неприятеля взвод старшего унтер-офицера Буденного. Услышав это имя, генерал насупил брови, задумался. Потом, взглянув в лицо полковника, отрывисто спросил:

— Это тот, которого я лишил Георгиевского креста четвертой степени?

— Да, господин генерал.

— Зови!

— Ну, здравствуй, — генерал улыбнулся. — Значит, ты забрал у турок пушки?

— Я, ваше превосходительство, — выдохнул Буденный.

Генерал похвалил старшего унтер-офицера за доблесть во имя Отечества и наградил его Георгиевским крестом 4-й степени.

В январе 1916 года Кавказскую кавалерийскую дивизию включили в состав экспедиционного корпуса генерал— лейтенанта Н. Н. Баратова и пароходами перебросили по Каспию в Персию. Экспедиционный корпус имел задачу выйти в район Багдада и соединиться с войсками англичан для совместных действий против Турции. Кавдивизии поставили задачу: до подхода экспедиционного корпуса сдержать натиск врага в районе города Менделидж. В январе, выгрузившись в Энзели (Пехлеви), дивизия двинулась на Багдад, и уже через несколько дней начала боевые действия в районе Менделиджа. Бои были упорными. Турецкие войска, имея численное превосходство, добились некоторого успеха: дивизия отступила на Керманшах, куда тем временем подходил корпус Баратова. Обозы дивизии с оружием и боеприпасами подвергались постоянному нападению врага. Тогда командир полка приказал Буденному своим взводом прикрыть обозы. Трое суток драгуны вели неравный поединок с турками. В одной из атак Буденный лично захватил в плен турецкого офицера. Обоз потерь не понес. Буденного наградили Георгиевским крестом 3-й степени.

В феврале бои с турками возобновились. Кавказская кавалерийская дивизия двигалась на Багдад. В местечке Бекубэ взвод Буденного вновь послали в разведку.

В тылу врага взвод пробыл 22 дня, в дивизии драгун уже считали без вести пропавшими. И вдруг на двадцать третьи сутки они прибыли в расположение дивизии с богатыми трофеями.

За этот подвиг солдаты взвода получили награды, а Буденный — Георгиевский крест 2-й степени.

Под Керманшахом корпус генерала Баратова перешел к обороне. Враг наседал со всех сторон. Командир полка приказал ротмистру достать «языка». Буденный пошел на опасное задание с четырьмя солдатами. Ночью подкрались к вражеским окопам и увидели неподалеку винтовки, составленные в козлы. Турки спали, их охраняли двое часовых. «Полевой караул противника», — догадался Буденный. По его сигналу солдаты бесшумно обезоружили часовых, собрали винтовки спящих турок, а потом Буденный по-турецки громко крикнул: «Встать, руки вверх!»

«За смелые и успешные действия, — вспоминал позже Буденный, — солдаты, ходившие со мной в разведку, были награждены Георгиевскими крестами. Я был награжден Георгиевским крестом первой степени и, таким образом, стал обладателем полного банта георгиевского кавалера». Кавказская дивизия продолжала затяжные бои с турками, а в это время в Петрограде было свергнуто царское самодержавие и образовано Временное правительство во главе с Керенским. Дивизию по железной дороге срочно перебросили в Минск на Западный фронт. В армии усиливались волнения. 15 июля начались перевыборы солдатских комитетов. Буденного избрали председателем полкового комитета и заместителем председателя дивизионного комитета; фактически же ему пришлось исполнять обязанности заболевшего председателя дивизионного комитета. Буденный уже знал о том, что большевистская партия развернула работу среди солдат на фронте и в тылу по созданию своих военных организаций, которые направляли деятельность солдатских комитетов. 16 июля Буденный пришел в исполком Минского Совета. Здесь он познакомился с Михаилом Васильевичем Фрунзе, известным тогда по партийной кличке Михайлов. М. В. Фрунзе был председателем Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, членом исполкома Минского горсовета, фронтового комитета армий Западного фронта. Он и большевик А. Ф. Мясников помогли Буденному установить связь с Минским горкомом партии, приглашали его на заседания Минского большевистского Совета рабочих и солдатских депутатов. «Работа под руководством Фрунзе и Мясникова была моей первой настоящей большевистской школой, хотя я в это время и был беспартийным», — не раз говорил Буденный. Буденный со всей ответственностью выполнял каждое задание Фрунзе. В августе 1917 года под его руководством без единого выстрела была разоружена «дикая» дивизия, получившая приказ разгромить Советы в Москве. Когда Буденный вернулся со своей бригадой, Фрунзе поблагодарил его. Однако тут же предупредил, что враги революции не сложили оружия и борьба будет еще более жестокой, отчаянной. Скоро, очень скоро в Петрограде будет настоящая революция! На днях начнутся выборы в Учредительное собрание. Важно, чтобы все полки Кавказской кавалерийской дивизии проголосовали за большевиков. Выборы в Учредительное собрание прошли организованно. Все полки Кавказской кавалерийской дивизии проголосовали за список большевиков, и только 1-й Хоперский Кубанский казачий полк отдал свои голоса за эсеров. Буденный был явно огорчен. Фрунзе успокоил его: на Западном фронте большинство солдат высказалось за большевиков, а это, по существу, победа. Конечно, еще многие солдаты находятся под влиянием меньшевиков и эсеров. Но ненадолго. События в Петрограде, Москве, Иваново-Вознесенске показывают нарастание революционного взрыва. Буденному, возглавлявшему солдатский комитет, многое было неясно. И он честно рассказывал об этом Фрунзе. Именно Михаил Васильевич посоветовал не арестовывать генералов и офицеров, враждебно настроенных к солдатам, что решил сделать Буденный, а предложил им оставить в дивизии свои посты и уехать из Минска. Так и было сделано. Большинство командного состава дивизии бежало в Польшу, а фактическое руководство перешло в руки солдатского комитета. Утром 26 октября на экстренном совещании Фрунзе сообщил, что из Петрограда пришла радостная весть — власть там перешла в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В Петрограде создано первое в мире Советское правительство — Совет Народных Комиссаров во главе с товарищем Лениным. Дивизионный и полковые солдатские комитеты приняли решение о демобилизации. В тот же день Буденный уехал на Дон. «Я вез с собой первый Декрет Советской власти, написанный В. И. Лениным и принятый II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, — вспоминал Буденный. — С этим Декретом, с наставлениями Фрунзе выехал я на родину, в станицу Платовскую».