Глава II. Железный закон неравенства

Идея «естественного равенства» является одним из самых пагубных заблуждений, которым когда-либо страдало человечество. Она плод человеческого воображения. Природа не знает равенства. Даже поверхностный осмотр природных явлений показывает наличие Закона неравенства универсального и жёсткого такого как закон всемирного тяготения. Эволюция природы является ярким примером этой фундаментальной истины. Развитие это процесс, при котором происходит движение от простой одноклеточной протоплазмы к бесконечно сложным формам жизни сегодняшнего дня.

И эволюционный процесс не просто количественный, но и качественный. Эти последовательные дифференциации подразумевают растущие неравенства. Никто кроме сумасшедшего не может серьёзно утверждать, что микроскопическая частичка протоплазмы, плавающая в прохладных водах палеозойской моря, была «равна» человеку.

Но это только начало истории. Различные типы жизни глубоко неравны в качествах и возможностях; отдельные члены каждого типа аналогично дифференцированы между собой. Нет двух абсолютно одинаковых людей. Мы уже видели, как сильно этот процесс дифференциации повлиял на род человеческий и оказался в прогрессе человечества основным фактором.

Отдельные неравенства неуклонно возрастают по мере восхождения по биологическому масштабу. Амеба очень мало отличается от своих собратьев; собака гораздо больше, человек больше всего. И неравенство между людьми выражается ярче. Врождённые различия между членами низкосортного дикого племени являются ничем по сравнению с бездной раскола между идиотом и гением, которые сосуществуют в цивилизации полноценно.

Мы видим, что эволюция означает процесс постоянно растущего неравенства. Нет такого слова как «равенство» в законах природы. С всё большим неравенством природа распределяет здоровье, красоту, энергию, интеллект, талант — все качества, придающие их обладателям превосходство над себе подобными.

Остаётся удивляться, как заблуждение «естественного равенства» было получено, сохранено и упрямо поддерживалось человечеством? В его древности и настойчивости не может быть и тени сомнения. Лозунг «равенства» был поднят еще в далёком прошлом и со временем стал звучать всё громче и громче Любопытно и то, что именно тогда, когда прогресс знаний и усложнение цивилизации повысили индивидуальные различия и достигли наивысшей точки, крики о равенстве должны стали более жёсткими, чем когда-либо Доктрина выравнивания воплощалась в большевистской с фанатичной яростью и приводила к ужасным результатам.

Здесь требуется тщательный анализ.

На самом деле, страсть к «естественному» равенству является пружиной в первую очередь от определённых импульсов эго, самости, особенно от импульсов самоидентификации и самоуважения. Каждый человек неизбежно считает себя центром мира и инстинктивно стремится рассматривать своё собственное существование и благополучие как вопрос первостепенной важности. Это — инстинктивный эгоизм Изменения опытом, наблюдениями и размышлениями могут быть наложены на инстинктивный эгоизм, чтобы он стал едва узнаваем в человеке. Тем не менее, он остаётся и тонко подчёркивает каждую мысль и отношение. В глубине души каждый человек чувствует, что он действительно важный человек. Независимо от того, как низко он может находиться и не обладать способностями, как бы ни выглядели вопиющими его неудачи и товарищи по неблагоприятному решению, существуют врождённые инстинкты самосохранения и любви к себе «шёпотом» он должен выживать и преуспевать, что «всё неправильно» и что он был бы в гораздо лучшем положении, если бы мир был должным образом устроен.

Страх и ранящее тщеславие вдохновляют человека возмущаться ненавистным статусом, а обида принимает форму протеста против «несправедливости». Несправедливости чего? Возможно, «рока», «характера», «обстоятельств»? Тем не менее это чаще всего несправедливость лиц — индивидуальная или коллективная (то есть, «общества»). Но (утверждает недовольное эго) так как всё это несправедливо, лучше устроенные лица не имеют «прав» на успех там, где он терпит неудачу. Хотя им больше повезло, они на самом деле не его начальство. Он «также хорош, как они». Следовательно, либо он должен быть с ними либо они должны быть рядом с ним. «Мы все люди. Мы все равны!»

Таким, в двух словах, является ход мысли — или, скорее, чувств — в основе идеи «естественного равенства». Очевидно, что идея приходит в первую очередь от эмоций, как бы она ни «рационализировала» самыми интеллектуальными аргументами. Будучи в основном эмоциональной, она непроницаема для разума, и, столкнувшись с неопровержимыми фактами, она находит убежище в мистической вере. Выравнивающие доктрины (включая различные оценки современного социализма) являются, в конечном счете, не интеллектуальными концепциями, а религиозными культами. Это поразительно показали недавние события. В течение последних десяти лет биология и родственные науки опровергли практически все интеллектуальные аргументы доктрины «естественного равенства». Но это разрушило доктрину? Вовсе нет. Её преданные последователи либо игнорировали биологию, либо разработали псевдобиологические заблуждения (их мы будем позже изучать), или, наконец, сердятся, показывая зубы, и клянутся убивать своих противников и получить свой собственный путь так или иначе что означает очень сильный «пролетариат». Довольно бесполезно указывать таким фанатикам на неравенства природы. Их ответ заключается в том, что природное основание превосходства само по себе является основной несправедливостью («в справедливости» природы!) и что обязанность общества исправлять путём выравнивания наград независимо от способностей. Примером этого может служить посыл социалистической формулы: распределение по «потребностям».

Таковы эмоциональные основы доктрины естественного равенства. Но, как мы уже говорили, эти эмоциональные основы были подкреплены многими интеллектуальными аргументами, кажущимися сильными. Действительно, до наших дней, когда новое биологическое откровение научило нас важнейшему значению наследственности, человечество считает, что среда, а не наследственность была основным фактором в человеческом существовании. Мы просто не можем переоценить изменения, которые биология осуществила с нашей точкой зрения, на жизнь. Она, несомненно, открыла самое могущественное преобразование идей, которые когда либо видел мир. Давайте взглянем на состояние человеческого знания несколько коротких десятилетий назад, чтобы оценить ее полное значение.

Вплоть до этого времени точный характер процесса жизни оставался загадкой. Эта тайна теперь прояснилась. Исследования Вейсмана и других современных биологов выявили тот факт, что все живые существа связаны с непрерывным потоком зародышевой плазмы, которая существовала с тех пор, как жизнь впервые появилась на земле, и которая будет продолжать существовать до тех пор, пока любая жизнь остаётся. Эта зародышевая плазма состоит из мельчайших зародышевых клеток, имеющих силу для развития живых существ. Все человеческие существа развиваются от союза мужской клетки сперматозоида и женской яйцеклетки. Прямо здесь происходит основной жизненный процесс. Новая особь состоит с самого начала из двух сортов плазмы. Почти всё тело новой особи является телом плазмой постоянно размножающимися клетками, дифференцирующимися в органы тела. Но тело также содержит зародышевую плазму. В самой её концепции мало жизненного материала, из которого она пружинит в сторону, тщательно изолированную от тела, произведшего плазму, и идёт по собственному пути развития. На самом деле, зародышевая плазма не является частью личности; она всего лишь её носитель, которому суждено передать её другим носителям жизненной цепи.

Всё это было не только неизвестно, но до очень недавнего времени даже не подозревали об этом. Его открытие было на самом деле зависящим от современных научных методов. Подобного не предполагал даже самый философский ум. Поколение назад люди считали, что жизнь должна была быть продуктом тела, не отличаясь по существу своего характера от других продуктов тела. Данное предположение имело два важных следствия. Первое следствие: оно скрывает саму концепцию наследственности и приводит людей к мысли о среде как практически важной вещи; второе следствие: даже там, где важность наследственности была слабо воспринимаемой, роль личности была неправильно понята, и он был задуман как творец, а не просто передатчик. Это и стало причиной ложной теории «наследования приобретённых признаков», сформулированной Ламарком и не поддержанной большинством ученых почти до конца девятнадцатого века. Ламаркизм был лишь модификацией традиционного мнения об «окружающей среде» Он признавал, что наследственность обладала определённым значением, но она поддерживается средой в качестве основного фактора.

Теперь и минутного размышления достаточно для понимания огромных практических различий между теориями среды и наследственности. Эта академическая независимость включает в себя совершенно иной взгляд на каждом этапе жизни, от религии и правительства до личного поведения. Рассмотрим факты посуществу.

Вплоть до наших дней человечество считало, что среда была главным фактором в существовании. Это было вполне естественным. Истинный характер процесса жизни был так тесно завуалирован, что он не мог был обнаружен ничем, кроме методов современной науки, воздействия наследственности были неясны и легко смешивались с воздействиями окружающей среды. С другой стороны, работа окружающей среды была ясна как день и заставила на себя обратить внимание самых скучающих наблюдателей. Поэтому человек посвятил себя актуальным проблемам окружающей среды, ища в контроле своего окружения возможности для повышения жизненного уровня расы и лечения её болезней. Лишь изредка встречались несколько блестящих умов, мельком увидевших наследственный фактор в проблеме жизни. Эта чудесная порода людей, древние греки, имели такие проблески высшей истины. С их характерным пониманием они чётко различали принцип наследственности, значительно приблизились к нему и на самом деле произвели теорию расового улучшения прополкой низших сортов и размножением начальства другими словами, это теория «евгеники» сегодня.

Ещё в шестом веке до нашей эры греческий поэт Феогнид Мегарский писал: «Мы ищем баранов, ослов и жеребцов с хорошими задатками, а один человек считает, что хороший не произойдёт из хорошего, и всё же хороший человек с умом не женится на злой дочери злого человека… не удивляйся тому, что лучшие люди нашего народа запятнаны, на благо смешиваясь с худшими». Столетие спустя Платон был очень заинтересован в биологической селекции как лучшем методе для улучшения расы. Он предположил, что государство должно скрещивать лучшее с лучшим и худшее с худшим; лучшее следует поощрять для свободного размножения, когда отпрыски не приспособленных должны быть уничтожены. Аристотель также постановил, что государство должно поощрять увеличение элитных видов.

Это были всего лишь видения нескольких провидцев, которые не имели никаких практических результатов. То же самое можно сказать и о тех других редких мыслителях, которые, как и Шекспир с его знаменитыми идеями о «природе» и «воспитании», разделяли Идею наследственности. Масса людей продолжала считать, что среда оставалась главным фактором влияния на развитие человека.

Вера в трансцендентную важность окружающей среды неизбежно приводит к определённым выводам большого практического значения. В первую очередь, если верно, что человек формируется своим окружением, то логически следует, что у него есть лишь возможность получить контроль над своей окружающей средой для изменения себя почти по желанию. По словам сторонников идеи окружающей среды, прогресс зависит не от человеческой природы, но от условий и социальных учреждений. Опять же, если человек является продуктом своего окружения, человеческие различия являются лишь последствиями различий окружающей среды и могут быть быстро изменены изменениями окружающей среды. Наконец, перед высшей важностью окружающей среды все человеческие различия являются индивидуальными, а расовое снижение — на втором плане, и все люди потенциально «равные».

Таковы логические выводы из теории окружающей среды. И эта теория была привлекательна. Она не только обратилась к раненым чувствам самосохранения и чувства собственного достоинства среди жестоко обделённых и несчастных, который мы ранее рассмотрели, но это обратилось также ко многим самым высшим умам расы. Что может быть более привлекательнее чем мысль, что проблемы человечества были вызваны не рождениями короткими прибытиями, но в неисправной среде и что наиболее отсталые и деградированные люди могли бы быть подняты на самый высокий уровень, если только окружение было бы существенно улучшено? Это обращение к альтруизму было мощно усилено христианской доктриной равенства всех душ перед Богом. Что удивительного в том, что философы и ученые объединились, чтобы разработать теории о человечестве в совершенном характере окружающей среды?

Все великие мыслители восемнадцатого века (которые до сих пор влияют на наши идеи и институты в гораздо большей степени, чем мы можем себе представить) были убеждёнными верующими в «естественное равенство». Локк и Юм учили, что при рождении «человеческий разум чистый лист, а мозг бесструктурная масса, которой не хватает присущей организации или тенденции развиваться; просто масса неопределённых возможностей, которые путём опыта, объединения и привычки с помощью образования, короче говоря, могут быть отлиты и разработаны до неограниченной степени и в любой форме или направлении». Доктрина естественного равенства была блестяще сформулирована Руссо и была прямо заявлена в американской Декларации независимости и во французской Декларации прав человека, в наиболее бескомпромиссной форме, не устоявшей до доброй середины прошлого девятнадцатого века В этот период такой примечательный мыслитель как Джон Стюарт Милль мог объявить резко: «Из всех вульгарных режимов спасаясь от рассмотрения влияния социальных и моральных воздействий на человеческий разум, самый вульгарный, что приписывает какие либо разногласия поведения и характера присущим природным различиям».

Высказывание Милля может считаться выражением идеологии влияния окружающей среды. В момент, когда он говорил, доктрина была уже значительно изменена. На самом деле, к началу девятнадцатого века прогресс науки начал приподнимать завесу, скрывавшую тайну наследственности, и учёные начали уделять пристальное внимание таким вопросам. Сначала явления наследования не считались влияющими на основную важность окружающей среды. Эта идея была чётко заявлена в начале девятнадцатого века французским натуралистом Ламарком. Ламарк утверждал, что формы и функции живых существ возникли и разработаны на основе использования, и что такие изменения были непосредственно передаваемыми из поколения в поколение. Другими словами, Ламарк сформулировал теорию «наследования приобретённых признаков», которой суждено было доминировать в биологическом мышлении в прошлом. Эта теория, называемая «ламаркизмом», была всего лишь модификацией старой философии влияния окружающей среды. Она признаёт фактор наследственности, но она считает наследственность зависимой от влияний окружающей среды.

Трудно переоценить огромные практические последствия ламаркизма не просто в девятнадцатом веке, но и в наше время. Первичная важность наследственности может сегодня быть принята большинством учёных и всё большим числом дальновидных людей во всём мире, но это пока ещё глубоко не проникло в массовое сознание, не изменило разумно наши институты. Марш новых идей является медленным в лучшем случае, и сколько бы мы ни меняли наше мышление, мы всё ещё живём и действуем в соответствии с теорией влияния окружающей среды из прошлого. Наши политические, образовательные и социальные системы остаются укоренёнными в ламаркизме и переходящими на основную предпосылку, что окружающая среда, а не наследственность, является главным фактором человеческого существования.

Эмоциональная хватка ламаркизма очень сильна. Это оптимистическое кредо обращалось к надеждам и симпатиям. Ламаркизм был обусловлен в значительной мере радостной самоуверенностью девятнадцатого века с его заверением автоматического и безграничного прогресса. Действительно, в некоторых отношениях ламаркизм увеличил, а не уменьшил традиционную веру в окружающую среду. До Ламарка люди считали, что новорождённая индивидуальность была чистым листом, на котором общество может написать. Теперь пришёл Ламарк, утверждая, что большая часть этого письма может быть принята по наследству последующими поколениям с кумулятивным эффектом. Учитывая мощные учреждения, которые общество имело в своём распоряжении — государственные, церковные, домашние, школьные, благотворительность и т. д., было легко поверить, что мудрое и интенсивное применение этих социальных учреждений предлагает верный и быстрый путь к тысячелетию.

Соответственно, «комфортное и оптимистичное учение проповедовало, что у нас было только улучшено одно поколение более здоровым окружением или лучшим образованием, и в силу самого действия наследственности следующее поколение начнётся на более высоком уровне обеспеченности природными ресурсами чем его предшественник. И так из поколения в поколение, согласно этой теории, мы могли бы надеяться на постоянное повышение врождённого характера расы в неограниченном прогрессе кумулятивного улучшения».

На этой распространённой основе теории о влиянии окружающей среды возникли все политические и социальные философии девятнадцатого века Они могут сильно отличаться и пререкаться с горечью, над которой фактор окружающей среды имеет первостепенное значение. Политические мыслители утверждали, что прогресс зависит от конституции; «натуралисты», как Бакл, утверждал, что люди формируются в своих физических средах, как мягкая глина; социалисты провозгласили, что человеческие регенерации заключаются в новой системе экономических наук. Тем не менее, все они были объединены общей верой в высшую важность окружающей среды, и они все либо игнорировали наследственность, либо считали её второстепенным фактором.

Рассмотрим теперь подъём новой биологии, уже оказывающей такое мощное влияние на нашу философию жизни и обещающей сильно повлиять на судьбы человечества. О современной биологии можно сказать на сегодняшний день по публикации работы Дарвина «О происхождении видов путем естественного отбора» в 1859 году. Эта эпохальная книга была яростно оспариваемой и не была общепринятой даже в научном мире до последней четверти девятнадцатого века. Её принятие ни что иное как революция в сфере идей. Дарвин установил принцип эволюции и показал, что эволюция продолжалась по наследству. Второй большой шаг вскоре совершил Фрэнсис Гальтон, основатель науки о «евгенике» или «расовом улучшении». Дарвин имел в центре своего внимания животных. Гальтон применял учение Дарвина к человеку и продолжал выходить на новый уровень, указывая на не только врождённые различия между людьми, но на тот факт, что эти различия можно контролировать; что человеческие группы могут быть надолго повышены за счёт увеличения числа лиц, наделённых превосходными качествами и уменьшения количества подчиненных. Другими словами, Гальтон схватил полностью моментальные последствия наследственности (который не сделал Дарвин) и объявил, что наследственность, а не окружающая среда, была основным фактором в жизни и главным рычагом человеческого прогресса.

Гальтон долго ждал адекватного признания, как и большинство интеллектуальных пионеров. Хотя его первые евгенические сочинения появились ещё в 1865 году, они не привлекли и десятую часть внимания, возбужденного работой Дарвина. Они не были известны до самого конца девятнадцатого века, его теория не получила широкого признания даже в научных кругах, образованная публика действительно не знала об этом до открытия в годы нынешнего столетия. После подобного начала идея добилась значительного прогресса. В каждой части цивилизованного мира ученые взялись за работу, и вскоре серия замечательных открытий была совершена биологами, такими как Вейсман, Де Вриес и другими, поставившими новую науку на правильное и авторитетное основание.

Мы уже указали, каким знаковым стало изменение в мировоззрении, сделанное новым биологическим откровением не только в области абстрактной науки, но и в каждой фазе человеческого существования. Открытие истинной природы жизненного процесса дало уверенность, что большие различия среди людей вызваны в основном благодаря наследственности, а не окружающей среде. Открытие же научного метода улучшения расы является темой, представляющей трансцендентную важность. Рассмотрим некоторые практические аспекты.

Одной из самых поразительных особенностей жизненного процесса является огромная сила наследственности. Чудесная потенция зародышевой плазмы в большей степени выявляется каждым новым биологическим открытием. Тщательно изолированная и защищённая от внешних воздействий, зародышевая плазма упорно следует своим заданным курсом, и даже когда он на самом деле мешает ей, она преодолевает трудности и возобновляет свою нормальную эволюцию.

Эта стойкость зародышевой плазмы видна на каждом этапе её развития, от изолированной зародышевой клетки до зрелой личности. Считайте, что она первая на его ранней стадии развитии. Десять лет назад биологами было принято считать, что зародышевая плазма была инвалидом и постоянно видоизменялась определёнными химическими веществами и болезнями токсинов, как свинец, алкоголь, сифилис и т. д. Эти вредные воздействия были названы «расовыми ядами», и считалось, что они — первопричины расового вырождения. Другими словами, здесь было поле, где биологи признавали, что окружающая среда непосредственно изменяет наследственность в основательном виде. Сегодня вес доказательств явно говорит о другой стороне. «Когда всё ещё общепризнано, что травмы в зародышевой плазме происходят, большинство биологов теперь думают, что такая травма является временной «индукцией», то есть, изменениями в зародышевых клетках, постоянно не изменяющими природу унаследованных черт и исчезающих через несколько поколений, если травма не будет повторяться».

Рассмотрим теперь процесс жизни на своей следующей стадии — стадии между зачатием и рождением. Раньше считалось, что зародышевая плазма растущего эмбриона может получить травмы и изменения навсегда, а не просто от «расовых ядов», выше упоминаемых, но и некоторыми «пренатальными» влияниями, как недоедание матери, хроническая усталость, страх, беспокойство или удары. Сегодня такие идеи совершенно дискредитированы. Нет малейших доказательств, что обстоятельства или чувства матери могут повлиять в любом виде на зародышевую плазму её будущего ребенка. Состояние матери может серьёзным образом влиять на тело плазму эмбриона, так что ребёнок может родиться низкорослым или больным. Но ребёнок не передаст этих недостатков через наследственность своему потомству. С другой стороны, есть такая же уверенность, что мать не может ничего сделать для улучшения своего будущего ребёнка, чтобы он был лучше своей зародышевой плазмы. Она может дать своему ребенку здоровое тело, но его наследственность была зафиксирована безвозвратно в тот момент, когда он был зачат. Следовательно, есть ещё одна область, где теория прямого действия окружающей среды на наследственность была определённо опровергнута.

Перейдём к следующему этапу. Рождение произошло.

Индивид в мире и подвергается воздействию окружающей среды значительно больше, чем тем, которые действовали на него во время его зачаточного состояния. Но эти влияния окружающей среды воздействуют на его тело плазму; его зародышевая плазма будет так же тщательно изолирована и защищена, как в то время, когда она была его родителями, поэтому одни и те же законы, которые мы уже обсудили, будут справедливы и для нее, и для них.

Эффект окружающей среды даже на тела плазмы во многом будет зависеть от того, каким существом данное частное лицо может быть. Биология недавно обнаружила, что эффект среды уменьшается по мере восхождения по жизненной шкале; другими словами, более простые типы в наибольшей степени, тогда как человек, самый высокий биологический тип будет затронут в последнюю очередь. Это точка зрения имеет большое значение. Некоторые авторы, сторонники влияния окружающей среды, утверждали, что, несмотря на то, зародышевая плазма были неизменной, человек так формируется его окружением, что с каждым поколением наследственные тенденции преодолевают обстоятельства и, таким образом, оказывают практически второстепенное значение. Такие писатели основывают свои аргументы в основном на научных экспериментах, сделанных на примитивных формах животных, где яркие телесные изменения были воспитаны. Применительно к человеку эти аргументы приводят к заблуждению, потому что при одинаковых условиях влияние на низшие формы больше, чем относительно небольшое влияние на высших животных и ещё меньше на самого человека. Человек, таким образом, меньше всего пострадал и почти не зависит от воздействия окружающей среды.

Данный вопрос умело раскрыл американский биолог Вудс, сформулировавший его как «закон убывающего воздействия окружающей среды» Вудс показывает не только уменьшение влияния окружающей среды в соответствии с рангом индивидуума в биологическом масштабе, но и то, что даже в теле конкретного человека влияние окружающей среды уменьшается с эволюционным рангом ткани и пропорционально ей возрастает. Это важно в связи с возможным влиянием окружающей среды на человеческий мозг. Вудс сказал: «Следует помнить, что мозговые клетки даже ребёнка являются наиболее удалёнными от любой из этих исконных частей среди всех тканей. Клетки мозга прекращают разделение задолго до рождения. Поэтому априори следует ожидать относительно небольшой модификации функции мозга». Наконец, Вудс показывает, что влияние окружающей среды уменьшается с силой выбора организмом. Это имеет огромное значение в отношении человека. Ибо, как говорит Вудс: «Это может быть главной причиной, почему люди, которые из всех существ обладают наибольшей мощностью интеллекта, выбирают окрестности, благоприятные для своих особых потребностей и природу, так мало зависящую от внешних условий.

Из всего этого Вудс делает вывод: «Экспериментально и статистически, нет доказательства того, что обычная среда может существенно изменить умственные и нравственные черты в любой измеримой степени, поскольку они были предопределены через врожденные влияния».

Таким образом, мы видим, что человек формируется более наследственностью и меньше окружающей средой, нежели любое другое существо, а огромные различия, наблюдаемые между людьми, в основном предопределены в момент зачатия с относительно небольшим влиянием того, что происходит после этого.

Заметим теперь кое что из фактической работы наследственности в человеке, как в хорошем, так и в плохом смысле. В настоящей главе мы посвятим наше внимание в основном элитных видам, оставляя рассмотрение отстающих людей в следующей главе.

Теперь, что мы знаем о высших лицах? Мы знаем, что они существуют и что они связаны с наследственностью. К счастью, мы не только знаем, что начальство производит превосходное потомство, но что они производят такое потомство в соответствии с законами природы, которые могут быть определены статистически с высокой степенью точности. (И то же самое можно сказать о производстве подчинённых.)

Производство вышестоящих лиц было изучено современными биологами от Гальтона до сегодняшних биологов; и масса достоверных данных была накоплена. Рассмотрим некоторые из этих поучительных исследований. Приведу самый ранний из них, исследование Гальтона «Наследственный гений» (1869) Гальтон обнаружил, что в английской истории успех в жизни был поразительно «семейным делом». В результате тщательного статистического исследования большого числа заметных англичан Гальтон обнаружил, что выдающийся отец наиболее вероятно будет иметь выдающегося сына, чем если бы его отец был никем. Приведу один случай из многих Гальтон обнаружил, что у сына лучшего судьи есть около одного шанса из четырех стать самым уважаемым, а у сына человека, выбранного наугад из общей популяции, есть только один шанс из 4000 стать подобным отличающимся.

Сразу напрашивалось возражение относительно влияние окружающей среды как социальной возможности быть преобладающим; сын прекрасного человека выдвигается вперёд независимо от его врождённых способностей, а сын малоизвестного человека никогда не получает шанса. Для проверки этого Гальтон обратился к истории папства. На протяжении веков существовал обычай для папы принимать одного из своих племянников как сына и продвигать его во всех отношениях. Теперь, если есть всё, что необходимо для продвижения мужчины, эти принятые сыновья должны были достигать высот в той же пропорции, как реальные сыновья выдающихся людей. На самом деле они достигали возвышения так часто, как статистическое ожидание племянников великих людей, чьи шансы на возвышении были обнаружены гораздо меньшими чем у сыновей великих людей. Тем не менее, несмотря на различные соотношения наследуемости, превосходство по прежнему остается семейным делом; Гальтон обнаружил, что почти половина великих людей Англии была близкими родственниками.

Исследования Гальтона английского величия были подвергнуты критике как относящиеся к стране, где кастовые линии резко выражены. Для проверки этих возражений американский биолог Вудс передал запрос в США — страну, где возможности были гораздо более равными, а жёсткие кастовые линии практически отсутствовали. Как было дело с великими людьми Америки? Если бы они были найдены и они имели бы меньше выдающихся родственников, чем великие люди Англии, это было бы большим аргументом для доказательства влияния окружающей среды, так как это показывало бы, что, учитывая равные возможности, успех не зависит от семейной наследственности. С другой стороны, то, что было верно для Англии, должно было быть верно и для Америки, теория наследственного превосходства была бы гораздо более надёжной.

Результатом исследования Вудса было яркое подтверждение исследований Гальтона. Вудс взял две группы выдающихся американцев: большую группу 3500 человек, выдающихся в стандартных словарях биографий; а небольшая группа из 46 очень видных американцев была размещена в «Зале славы». Теперь, эти видные деятели были связаны друг с другом? Если превосходство не «работает в семьях», очевидно, что их шансы на соотношения не будут больше, чем у остальной части населения; соотношение найденное Вудсом, было статистически 1 из 500. В 3500 видных американцах было найдено, что они были связаны друг с другом, и не как от 1 до 500, но от 1 до 5. Путём выбора из более выдающихся среди 3500 и формирования новой группы в этой группе было установлено, что люди связаны друг с другом от 1 до 3. Наиболее поразительными из всех были результаты, полученные с учетом очень высокой группы, указанной в зале Славы. При этом отношение выросло от 1 до 2, а если все их именитые отношения были подсчитаны, они в среднем больше, чем один за штуку. Таким образом, уважаемые американцы обнаружили, что от 500 до 1000 раз больше лиц, связанных с другими выдающимися лицами, чем у обычных американцев. Или, выражаясь по другому, 1 процент населения Соединенных Штатов так же вероятно произведёт гения, как все остальные страны вместе взятые 99 процентов.

Можно было бы возразить, что даже в Америке ранняя окружающая среда выдающихся людей может быть в среднем более благоприятная, чем у всего населения. Это возражение имеет отношение и к другому исследованию Вудса очень возможное и сложное изучение королевских семей Европы. Вот этот класс людей, где никто не может сомневаться, что окружающая среда является равномерно благоприятной. Если возможность, а не унаследованная способность была причиной успеха, то большинство членов этого класса должно быть успешными, и в той же степени, потому что каждому из королевской крови дверь возможности открыта. Тем не менее, результат исследования Вудса говорит об обратном. Несмотря на хорошие условия, почти равномерно присутствующее превосходство в королевской семье и в других классах оказывается отчётливо «семейным делом». Королевские гении не разбросаны бессистемно на генеалогическом древе; они сосредоточены в отдельных цепях тесно связанных лиц. Одна цепь имеет центром Фридриха Великого, другая цепь королеву Изабеллу Испанскую, третья — Вильгельма Молчаливого, а четвёртая — Густава Адольфа. Также было отмечено, что неполноценность в королевских династиях распределена одинаково, королевские тупицы и вырожденцы также работают семьями.

Но как быть с превосходными людьми, поднимающимися из видимой посредственной среды? Сторонники идеи влияния окружающей среды навсегда составили списки великих людей, «пришедших из ничего». Эти случаи были тщательно исследованы, и чем больше они изучаются, тем более убедительно растут доказательства того, что величие никогда не возникает из «ничего». Возьмите Авраама Линкольна. Он был долгое время ярким примером для диссертаций сторонников влияния окружающей среды. Линкольн, как предполагается в народе, происходил из «бедного белого мусора» очень низкого порядка. Но тщательное исследование доказывает, что это решительно не так. Один из исследователей отмечает: «До сих пор для его будущей карьеры было неучтенным в его происхождении и ранней истории то, что полностью учитываются в случае любого человека» А в недавней статье говорится: «Семья Линкольнов была одной из лучших в Америке, а отец Авраама был эксцентричным человеком, он был ещё человеком значительной силы характера, ни в коем случае «бедным белым мусором», которым он часто представляется, не был. Семья Хэнкс, к которой мать Освободителя принадлежала, также поддерживала высокий уровень способностей в каждом поколении. Томас Линкольн и Нэнси Хэнкс, родители Авраама Линкольна, были двоюродными братом и сестрой».

Есть значительное число видных деятелей, величие генеалогии коих пока мы не можем объяснить. Но в большинстве случаев это происходит потому, очень мало может быть обнаружено данных об их предках. Холмс справедливо замечает: «Следует иметь в виду, что величие включает своеобразный комплекс качеств отсутствие какого либо из которых может отвратить человека от достижения важного места Великий человек должен сделать больше, чем просто существовать; он должен выполнить нечто особенно примечательного рода, прежде чем он будет увенчан славой, и многие люди с великолепными природными задатками не совершили достижения величия через какую то внутреннюю слабость характера или отсутствие достаточного вдохновения или движущей силы. Великие люди не только должны родиться великими; они также должны достичь величия, и если они получают должное признание в мире, величие должно быть присуще им помимо великих людей, оно действительно поднимается выше своего источника. Обычно они происходят из родов, значительно выше родов посредственностей. И я рискну высказать своё мнение о том, что великий человек никогда не был произведён родителями ненормального менталитета. Великий человек более склонен появиться, если оба родителя обладают очень высокими способностями, чем если только один из родителей является выше посредственности. Если появляется великий человек, чей уровень намного выше уровня его непосредственных предков, то это связано в значительной степени, на мой взгляд, с тем, что каждый родитель поставляет своеобразные качества, не хватающие другому, помощь осуществляется и качествами более отдалённых предков, которые, возможно, сговорились с целью предоставить необходимое дополнение наследственных факторов… Одно можно сказать наверняка вы не можете создать величие из посредственности, или хорошую способность из врождённой тупости, всеми средствами, которые дают окружающая среда и образование или из чего-нибудь ещё».

Даже если допустить, что великие люди могут иногда определяться наследственностью, никогда не показывавшей никаких признаков превосходства, это должно укрепить, а не ослабить нашу веру в силу наследственности. Вудс хорошо сказал если учесть, что редко такая родословная производит великого человека, он должен быть обязан, очевидно, своему величию случайному сочетанию благоприятных черт, сходящихся через его родителей и встретившихся в нём самом. Наконец, только наследственностью можно объяснить огромные различия в достижении между великими из числа лиц, подвергшихся воздействию тех же условий и получивших аналогичные возможности? «С точки зрения окружающей среды, возможность стать великим физиком была открыта для каждого из тысяч студентов высших учебных заведений, которые были современниками лорда Кельвина; возможность стать великим музыкантом была открыта для всех учащихся во всех консерваториях, которые процветали, так как Иоганн Себастьян Бах был певчим в Люнебург; возможность стать мультимиллионером была открыта для каждого клерка, который обладал ручкой до тех пор, как Джон Д. Рокфеллер был бухгалтером в магазине Кливленда; возможность стать большим купцом была открыта для каждого мальчика, который присутствовал в американской государственной школе с момента, когда Джон Уэйэмекер, в четырнадцать лет, был мальчиком на побегушках в книжном магазине Филадельфии».

Таковы исследования биологии, касающиеся человеческого неравенства. Они поражают, и все они указывают на те же выводы, а именно, что неравенства являются врожденными, что они предопределены наследственностью и что они по сути, не могут быть изменены окружающей средой или возможностями.

Но это только половина дела. В течение последних двадцати лет проблема человеческого неравенства следовала по совершенно новой линии, по другой ветви науки психологической. И результаты этих психологических исследований не только обобщены, биология в дальнейшем выявила унаследованный характер человеческого потенциала, она также доказала ещё более поразительные, с гораздо большими возможностями практические применения.

Новизна психологического подхода к проблеме очевидна, когда мы понимаем, что биология занимается изучением в основном родословной или действий индивида, а психология изучает сам ум. Самыми известными инструментами психологического исследования являются так называемые «тесты интеллекта», впервые изобретённые французским психологом Бине в 1905 году. Относительно скромные сначала ментальные тесты Бине сильно усложнились и стали объемнее, что привело к гигантским исследованиям, проведенным американскими военными учреждениями в конце войны, когда более 1700000 человек прошли тесты в различных формах. Несмотря на заметный прогресс, который уже произошёл, психологический метод, как представляется, по прежнему находится в зачаточном состоянии и, скорее всего, даст гораздо более выдающиеся результаты в ближайшем будущем.

Тем не менее результаты, уже достигнутые, имеют огромное значение. Было убедительно доказано, что интеллект предопределён наследственностью; что лица, пришедшие в мир, отличаются значительно в умственных способностях; что такие различия остаются практически неизменными в течение жизни и не могут быть уменьшены за счет окружающей среды или образования; что нынешний ментальный уровень любого человека можно определенно установить, а будущее взрослых уверенно предсказывает ментальный уровень даже ребенка. Эти открытия имеют практическую значимость, которую трудно переоценить. Они позволяют классифицировать не просто отдельных лиц, но и целые нации и расы в соответствии с их врождёнными способностями, чтобы подвести итоги наших ментальных активов и обязательств; и получить определенную идею по поводу того, человечество идет или к большим достижениям или к упадку.

Посмотрим теперь, что тесты интеллекта показали. В первую очередь, мы должны помнить истинный смысл слова «интеллект». «Интеллект» не следует путать со «знаниями». Знание результат интеллекта, к которому он стоит в отношении эффекта вызова. Интеллект это способность ума; знание является сырьевым материалом, который помещается в виде. Иное знание усваивается или теряется; или только то, что используется из него; зависит в первую очередь от степени интеллекта. Этот интеллектуальный потенциал как показало психическое тестирование, называется психологами «IQ» или «коэффициент умственного развития».

Психология изобрела ряд психических критериев для измерения человеческого интеллекта, начиная с разума ребенка. Умственные способности ребенка в определённом возрасте могут быть установлены путем сравнения его (как показали психические тесты) с интеллектом, который тщательным изучением огромного числа случаев показал, каков среднестатистический интеллект для детей этого возраста. Изучение показало, что рост умственных способностей регулярен, когда ребёнок становится старше. Это увеличение происходит быстро в течение первых лет жизни, не замедляется, пока не наступит возраст шестнадцати лет. Там обычно нет дальнейшего роста умственных способностей хотя исключительно превосходные умы продолжают расти в ёмкости интеллекта в течение нескольких лет после этого.

Большое количество тщательных исследований, проведённых среди школьников, показало буквально удивительные расхождения между их хронологическим и их умственным возрастами. В первых классах, где учат грамматику и хронологический возраст составляет около шести лет, некоторые ученики встречаются с психическими возрастами, как три, а другие ученики встречаются с психическими возрастами, достигающими девяти или десяти. Аналогичным образом в первый год средней школы классы, где хронологический возраст составляет около четырнадцати лет, ментальный возраст некоторых учеников можно ранжировать от десяти или одиннадцати, а умственный возраст других может подняться так высоко, как девятнадцать или двадцать.

Итак, мы видим, что люди разнесены широко по разным ментальным уровням; что они имеют множество психических фигур, как они имеют различные физические фигуры, и что они в основном развиты за счёт наследства. Является чрезвычайно важным для наблюдения, как тесно интеллект коррелирует с производственной или профессиональной деятельностями, социальным и экономическим статусами и расовой принадлежностью. Нигде сила наследственности не проявилась более чётко, чем в том, что врождённое превосходство связано с фактическим достижением. Несмотря на то, что наша социальная система содержит много недостатков, есть гандикап превосходных лиц и приемных подчиненных; несмотря на то, что наши идеи, законы и институты стоят в значительной степени на основе заблуждений в защиту влияния окружающей среды и «естественного равенства», тем не менее, властное стремление высшей зародышевой плазмы бьётся об эти искусственные барьеры и имеет тенденцию повышать превосходящих людей, которые несут её — правда, только слишком часто за счёт их расовой стерильности через их отказ покинуть детей.

Еще одним примечательным моментом является то, как психология подтвердила биологические и социологические теории. Биологи и социологи уже давно всё более и более рассматривают социально расовый статус действительных признаков врожденного качества. Сейчас развивается психология, подходящая к проблеме с новой стороны и различными методами, и её выводы совпадают с теми, которые другие науки уже сделали. Как близко это совпадение, покажут несколько примеров.

Сначала пару английских исследований: сравнение было сделано из интеллектуального потенциала мальчиков на определенном частной школе, которые были в основном сыновьями оксфордских «донов» (то есть, члены профессорско преподавательского состава), а в ёмкости интеллекта мальчиков в муниципальной школе присутствовали мальчики из населения города. Я процитирую результаты словами профессора Макдугалла, который руководил экспериментом, и господина X. Б. Инглиша, который проводил его. Профессор Макдугалл сказал: «Муниципальная школа была исключительно хорошей школой в своём роде, обучение было во многом лучше, чем в частной школе; мальчики были из хороших домов, сыновья хороших простых граждан, владельцев магазинов и квалифицированных ремесленников и так далее. Не вдаваясь в детали, я могу сказать суммарно, что результат показал очень явное превосходство мальчиков школы, посещавших интеллектуальный класс». А господин Инглиш сказал: «Хотя группы маленькие, они чрезвычайно однородные и тщательно представляют детей двух социальных или экономических слоёв. Пишем, не стесняясь, к основным этим результатам для детей всех представленных классов или к выводу, что дети профессионального класса, представленные в возрасте между двенадцатью и четырнадцати лет, имеют очень заметное превосходство в интеллекте». И профессор Макдугалл добавляет следующий интересный комментарий: «результат ещё более поразительный, если вы будете размышлять над следующими фактами: во первых, каждый мальчик имеет двух родителей и наследует качества от обоих. Во вторых, это не было показано, что университетские доны предпочитают умных. Остается, таким образом, весьма вероятно, что если жены этих мужчин были все выше в отношении интеллекта своих мужей, превосходство их сыновей над мальчиками другой группы было бы ещё значительнее».

В связи с этим позвольте мне процитировать выводы другого британского психолога, который сделал подобный эксперимент с подобными же результатами: «По всем этим причинам мы можем заключить, что языковые тесты на интеллект начальников со стороны мальчиков высшего происхождения были врождёнными. И, таким образом, мы доказали, что отмечается в наследуемости в случае психического характера самого высокого «гражданского достоинства»».

Перейдем теперь к Америке. Соединённые Штаты предлагают более поучительное поле, потому что с их более жидкой социальной структурой и её гетерогенным расовым макияжем корреляции между интеллектом, социальным или экономическим статусами и расовым происхождением могут быть изучены одновременно.

Прежде чем обсуждать эти американские эксперименты, напомним некоторые факты. В течение долгого времени в прошлом американские биологи и социологи всё более и более приходили к следующим выводам: 1) старые группы «американских индейцев», выгодно выбранные, как это было с расами северной Европы, являются наиболее превосходным элементом американского населения; 2) последующие иммигранты из Северной Европы, хотя в основном имеют совпадающие расовые запасы, были менее благоприятно выбраны и в среднем несколько меньше начальника; 3) недавние иммигранты из южной и восточной Европы в среднем решительно уступают североевропейским элементам; 4) негры уступают всем остальным элементам. Теперь давайте посмотрим, как психологические тесты подтвердили эти биологические и социологические выводы.

Один из самых последних экспериментов проводился на нескольких сотнях школьников в начальных классах. Дети были классифицированы по двум направлениям: по расовой принадлежности и в соответствии с экономико-социальным статусом родителей. В расовых классификациях были: а) дети, родившиеся от белых родителей; 5) дети итальянских иммигрантов (в основном южных итальянцев); с) цветные (негры и мулаты). В экономико социальные классификации родителей были: 1) профессионалы; 2) полупрофессионалы и деятели высшего бизнеса; 3) работники квалифицированного труда; 4) работники полуквалифицированного и неквалифицированного труда «IQ» (коэффициент интеллекта) каждой категории затем получался как объект для выяснения, что корреляции (если таковые имеются) существовали между расовым происхождением, экономико социальным статусом и интеллектом. Вот результаты:

Аналогичный эксперимент проделал на детях в Нью Йорке в государственных школах по известной системе профессор С.М. Терман, он дал поразительно схожие результаты. В этом случае дети были классифицированы просто по расовому происхождению родителей, классификацией являются: 1) родители — коренные белые американцы; 2) родители североевропейских иммигрантов; 3) родители итальянские иммигранты; 4) родители португальские иммигранты. Вот результаты:

Американский IQ = 106

Североевропейский IQ = 105

Итальянский IQ = 84

Португальский IQ = 84

Обратите внимание, как соответствующие IQ с обеими американскими и итальянскими группами идентичны в обоих экспериментах, хотя рассмотренные дети были не те же самые.

Вот выводы профессора Термана, касающиеся корреляции между экономико социальным статусом родителей и интеллектом у детей, в результате его многочисленных исследований на школьниках от Нью-Йорка до Калифорнии: «Интеллект от 110 до 120 пунктов IQ (этот диапазон определяется как «высший разум») приблизительно в пять раз более распространён среди детей высшего социального статуса, чем среди детей низкого социального статуса; доля среди первых — около 24 % всего и среди последних лишь 5 % из всех. Группа «высшего разума» состоит в основном из детей из довольно успешных классов — меркантильных или профессиональных. Профессор Терман определяет как «очень высокого интеллекта» тех детей, которые набрали в тестах оценку более 120. «Дети этой группы являются», говорит он, «необычно высокого интеллекта». Не более чем у 3 из 100 IQ доходит до 125 пунктов и только приблизительно у 1 из 100 IQ выше 130 пунктов в школах города средней численности населения всего лишь у 1 ребенка в 250 или 300 тестах показывается IQ в 140 пунктов В серии 476 не-выбранных детей не было ни одного достижения IQ в 120 пунктов, их социальный класс был описан как «ниже среднего». Из детей высшего социального статуса около 10 процентов достигли 120 пунктов IQ или лучше. Группа с IQ 120 140 пунктов (т. е очень высокого интеллекта) состоит почти полностью из детей, чьи родители принадлежат к профессиональным или очень успешным бизнес-классам. Ребёнок квалифицированного работника бывает здесь иногда; ребенок чернорабочего очень редко находится здесь».

Наконец, отметим мимоходом некоторые из многочисленных исследований, которые были сделаны на интеллект цветных школьников. Пространство запрещает нам участие в этой точке. Достаточно сказать, что результаты согласуются с тем, что было ранее, а именно интеллект цветного среднего населения заметно ниже, чем интеллект белых, и несколько ниже чем у перспективных восточноевропейских и южноевропейских элементов.

Такие эксперименты были проведены на детях. Теперь мы рассмотрим возможность принятия аналогичных психологически исследований интеллекта у взрослых. К счастью, у нас есть отличная масса ценных данных исследований, проведённых армейскими властями Соединенных Штатов на более 1 700 000 солдатах и офицерах во время последней войны. Эти исследования были спланированы и направлены советом видных психологов. Интересно, что они были вдохновлены не абстрактными научными мотивами, но мотивами практической эффективности. Словами двух ведущих специалистов Йоакума и Йеркса:

«Человеческому фактору в большинстве практических ситуаций не уделялось должного внимания в значительной степени из за нашего сознания невежества и нашей неспособности контролировать их. Принимая это во внимание, инженеры постоянно имели дело постоянно с физическими проблемами качества, мощности, напряжения и деформации, они обычно думают о проблемах человека в поведении и опыте как о не решённых или не разрешимых. Здесь существовало растущее сознание практического значения этих человеческих факторов и важности таких системных исследований, должных расширить наши знания о них и увеличить нашу директиву власти».

«Наш военный департамент собрался с исключительными рисками достигнуть необходимости ранней победы, увидеть и сразу же захватить возможность развивать различные новые направления кадровой работы. Среди них — психологическое обслуживание. Велика будет наша удача, если урок человеческих инженеров, которых война научила переносить многое непосредственно, и эффективные наработки в наших гражданских институтах будут применены».

Цели этих психологических тестов были, как говорится в армейских уставах: «а) помочь в выделении невменяемых, б) классифицировать людей в соответствии с их умственными способностями, в) для оказания помощи в выборе компетентного человека для ответственных должностей» и процитировать последующее официальное изречение после введения тестов: «По нашему мнению, эти сообщения о должности свидетельствуют о совершенно определённом — что желаемые результаты будут достигнуты».

Так и для целей во время испытаний. Теперь о самих тестах. Как уже отмечалось, они были проведены на более чем 1 700 000 офицерах и простых военнослужащих. Большое внимание было уделено устранению возмущающего влияния факторов окружающей среды, как отсутствие образования и незнание английского языка. Отдельные тесты были разработаны, и тесные корреляции показали, что врождённый интеллект успешно отделён.

Помимо общей градуировками интеллекта есть специальные исследования по армейскому рангу, гражданской должности, расовому происхождению и т. д. Они были проведены на больших группах, состоящих из «образцов», взятых во многих точках из общей массы.

Ниже приводится система общей сортировки, используемой для указания степени индивидуального интеллекта:

А = очень высший разум;

В = высший разум;

С + = высокий средний уровень интеллекта;

С = средний уровень интеллекта

С — = низкий средний уровень интеллекта;

D = отсталый интеллект

D — = очень отсталый интеллект;

Е = «необучаемые люди» — отверженные сразу или после короткого времени.

Посмотрим теперь, как 1 700 000 мужчин оцениваются по данным интеллекта и какой умственный возраст эти классификации подразумевают:



Эта таблица удручает. Никогда прежде относительный дефицит высокого интеллекта не был так ярко продемонстрирован. Это поразительно подтверждает то, что биологи и социологи уже давно говорят нам: что количество действительно превосходных лиц мало и что подавляющее большинство даже самого цивилизованного населения имеет посредственный или низкий интеллект как напоминание, что ни образование, ни любая другая организация окружающей среды не может когда нибудь поднять интеллект. Подумайте о социальной значимости этих данных! Если предположить, что эти 1 700 000 человек объективная выборка из всего населения примерно из 100 млн (и есть все основания полагать, что они являются объективной выборкой), это означает, что средние показатели умственного возраста американцев составляют лишь около четырнадцати; что сорок пять миллионов, или почти половина всего населения, никогда не будут развивать умственные способности за пределами сцены, представленной нормальным двенадцатилетним ребёнком; что только тринадцать с половиной миллиона когда нибудь покажут высший интеллект и что только четыре с половиной миллиона можно считать «талантливыми».

Ещё более тревожной является перспектива на будущее. По мнению подавляющего большинства доказательства (как мы увидим позже — шоу) указывают, что элементы А и В в Америке едва размножаются, а другие элементы находятся в росте по ставкам пропорционально их уменьшению интеллектуального потенциала: другими словами, что интеллект сегодня в американском населении неуклонно падает.

Таковы общие результаты американских тестов армии. Теперь давайте рассмотрим некоторые из специальных классификаций, в частности те, которые касаются соотношения интеллекта с армейским рангом, гражданскими занятиями и расовым происхождением.

Во всех этих специальных классификациях корреляции были ожидаемыми нами. Во первых, в армии — ранг: подавляющее большинство офицеров, действительно бывших на службе или в учебных лагерях офицеров, были признаны группами А и В интеллекта. В тех отраслях службы, где требуется высокая степень технических знаний, была найдена высшая степень интеллекта. Среди инженеров и артиллеристов почти все офицеры оцениваются, а также в ветеринарном корпусе менее одной шестой части офицеров, оцениваются группой интеллекта А и почти две пятых оцениваются группой интеллекта С. Среди сержантов (сержантов и унтер) половина или более оцениваются группой интеллекта С. Рядовые были в основном людьми группы интеллекта С с небольшим меньшинством групп интеллекта А и В и несколько большим меньшинством группы интеллекта D (люди группы интеллекта Е не находятся на службе).

Далее, существует корреляция между интеллектом и гражданским специальностям: профессии были обнаружены в большинстве людей как группы интеллекта А и В; процент высшего интеллекта затонул неуклонно в опытных и малоквалифицированных профессиях, пока не стал меньше всего среди простых рабочих, очень немногие из них оказались обладающими интеллектом, находящимся выше чем группа С интеллекта, а большинство из них оценивается как С или D группа интеллекта. Пространство запрещает воспроизводить в тексте статистические таблицы, которые очень подробны; но любой желающий изучить их в уже цитируемым работах сразу увидит насколько симметричными и логичными являются градуировки.

Наконец, что касается корреляции между интеллектом, были сделаны два отдельных исследования по расовой принадлежности.

Первым из них было сравнение между белыми и цветными людьми; другим была двойная градация, составленная людьми иностранного рождения. Представим себе результаты рейтингов интеллекта белых и цветных — в следующей таблице, добавив еще одну категорию (из офицеров) для визуализации разницы между уровнем интеллекта офицерского корпуса и уровнем белых и цветных людей:



Приведённая выше таблица в комментариях не нуждается: она говорит сама за себя!

Теперь о втором исследовании корреляции между интеллектом и расовым происхождением: иностранного происхождения, подготовленные люди. Это исследование, как уже Говорилось было двойным: люди были классифицированы как вверх, так и вниз по шкале; т. е. по превосходству и недостатку интеллекта. В следующих таблицах «превосходство» обозначает А и В классы интеллекта в сочетании, а «неполноценность» обозначается D и Е классами интеллекта, вместе взятыми.




Эти таблицы очень интересны. Обратите внимание, какими постоянными являются позиции национальных групп в обеих таблицах. Обратите внимание, как высокий процент превосходства ассоциируется с низким процентом неполноценности и наоборот.

Эти таблицы относятся только к интеллекту групп иностранного происхождения в Америке; они могут иметь не особенно хорошие критерии для всего дома населения стран, упомянутых. Но они дают нам хорошее указание на род людей Америки, иммигрировавших из этих стран, а также указывают на очевидные уровни интеллекта различных групп иностранного происхождения в Америке. И, ещё раз мы видим подтверждение этих биологических, социологических и психологических исследований, которые мы уже неоднократно писали; а именно, что уровень интеллекта расовых элементов, которые Америка получила из Северной Европы намного выше тех, что получены из элементов Южной и Восточной Европы.

Мы уже указали, как велики возможности практического использования психических тестов не только в армии, но и в области образования, промышленности и оценке целых народов и рас. До войны психическая инженерия была мечтой, сегодня она существует, а её эффективное развитие выглядит уверенно.

Пока психологии не удалось измерить эмоциональные и психические качества, как это было сделано с интеллектуальными способностями. Но прогресс в этом направлении и данные, уже накопленные, указывают не только на то, что эти качества бывают унаследованы, но и на то, что они коррелируют с интеллектом. Говоря о прекрасных военных качествах, таких как преданность, храбрость, сила командовать и способность «заботиться о ком то», майоры Йоакум и Йеркс определили их состоянием: «В долгосрочной перспективе эти качества являются гораздо более вероятными и будут найдены скорее у людей высшего интеллекта, чем у людей интеллектуально отстающих».

Существует прямая корреляция между интеллектуальными и моральными качествами, есть несомненное практическое соединение благодаря рациональному контролю, осуществляемому интеллектом над духом и эмоциями. Профессор Лихтенбергер сделал замечания, касающиеся заявления, только в кавычках: «Казалось бы, почти излишне добавить, что верность, храбрость и даже власть команды без достаточно высокого интеллекта может привести к безрассудству. Они сильного характера, и мы должны разработать методы оценки их, но, как и все силы, органические и неорганические, они ценны в той мере, в которой они дисциплинированы и контролируются. Дело чем то напоминает отношением к эмоциям… Возможно, оно не будет долгим, пока у нас не будет некоторого метода измерения качества эмоциональных нарушений, и это увеличит точность наших суждений; но с любой степенью независимости эмоции могут быть назначены, их полезность определяется дисциплиной интеллекта. Эмоциональный контроль слаб у лиц низкого психического развития. Чем выше уровень, тем больше возможность рационального управления».

До сих пор мы рассматривали природу интеллекта, и мы обнаружили, что он — врождённое качество, дееспособность, которая предопределена наследственностью. Биологически это важно, потому что человек не может сделать полностью фактически использовать свои таланты и передать их детям, которые будет использовать их. В повседневной жизни мощность — главная, поскольку это выражается в практической производительности, о чем свидетельствуют знания и действия. Мы здесь определили поле, где окружающая среда играет важную роль, так как от того, как человек на самом деле учится или что делает, зависит от факторов окружающей среды — образования, обучения и возможностей. Давайте ещё раз вспомним различие между «интеллектом» и «знанием»: интеллект является способностью ума, знания — заполнение ума. Напомним также, истинный смысл слова «образование» «приносится» из того, что потенциально существует.

Теперь, как же среда влияет на производительность? В крайних случаях среда может быть определяющей. Гений, осуждённый пожизненно к судьбе Робинзона Крузо, будет, очевидно, достигать очень мало; с другой стороны, человек посредственной мощности, если предоставлены все возможные преимущества, может взять всё возможное из своих небольших талантов. Но как в обычных условиях, особенно, в основном, в равных условиях, которыми она является при открытой цели, реализуются современные демократические идеалы?

Прежде чем обсуждать эту точку зрения в деталях, остановимся и выясним, что мы понимаем под «равными обстоятельствами». Значит ли это равенство возможностей? Или мы имеем в виду равенство производительности и прибыли? Две идеи являются двумя полюсами; тем не менее они часто путаются в мыслях и часто намеренно путаются в споре. Равенство возможностей означает свободу разных людей, чтобы создать большую часть подобных условий и, по логическому следованию, свободу, чтобы пожинать плоды, соразмерные соответствующим достижениям. Равенство производительности и прибыли, наоборот, означает, что фиксируются определённые стандарты, в соответствии с которыми действие будет стимулироваться, а награды распределяться. Это последнее, что у большинства горячих проповедников, уравнивающих «социальное равенство», есть в задней части головы. Они могут замаскировать свои доктрины прекрасными фразами, но они действительно намерены препятствовать и отнимать высший интеллект для «награды каждому по справедливости» Даже в нашей нынешней социальной системе мы видим много примеров отходов и несправедливости, вызванной практикой «выравнивания»: яркие ученики сдерживаются, чтобы идти в ногу с тупицами, талантливые рабочие делают всё возможное, держась работодателей, или им приказано «не торопиться» согласно правилам, задающим темп их менее компетентными товарищами.

Давайте теперь посмотрим, как окружающая среда влияет на производительность физических лиц в условиях равных возможностей. Что делает равенство обучения или как образование влияет на индивидуальные достижения? Ответ поразительный — доказательство силы наследственности. Мало того что такое равенство условий не может нивелировать врождённые различия между людьми; напротив, увеличивается различия в достигнутых результатах. «Практика уравнивания увеличивает различия. Незаурядный человек получил своё нынешнее превосходство своей собственной природой, а не превосходящими преимуществами прошлого, поэтому в период равенства преимуществ для всех он увеличивает своё лидерство».

Макдугалл справедливо замечает: «Чем выше уровень врождённой способности, тем больше он улучшается, образовывается».

Мы видим, что даже там, где высшие лица имеют не больше возможностей, чем подчинённые, окружающая среда имеет тенденцию подчеркнуть, а не уравнивать различия между людьми, и что единственный способ предотвратить увеличение выравнивания намеренно держать начальство в нижнем классе.

Цивилизация движется в сторону увеличения неравенства. В первую очередь, требования, предъявляемые к человеку, становятся всё более сложными и дифференцированными. Различия в обучении и образовании между дикарями относительно невелики; различия между феодальным бароном и его крепостным были сравнительно небольшими; различия сегодня между разнорабочими и капитанами индустрии огромны. Никогда прежде функция ёмкости интеллекта не была так важна и так очевидна.

Правда в том, что, когда цивилизация прогрессирует, социальный статус обычно всё более и более тесно совпадает с расовой ценностью. Другими словами, данное население имеет тенденцию обладать всё более и более дифференцированными биологически верхними социальными классами, содержащими всё большую долю лиц вышестоящих вследствие природных ресурсов, а нижние социальные классы содержат растущую долю от подчинённых. Тесты по интеллекту, которые мы ранее представили, показывают нам, как отмечается эта тенденция в развитых современных обществах, таких как Англия и Соединённые Штаты Есть все основания полагать, что если цивилизаторский процесс не прерывается, в будущем эта стратификация станет ещё острее.

Как это растущее расслоение произошло? Мы уже обсуждали этот вопрос в общем виде. Мы видели, как динамическое желание высшей зародышевой плазмы преодолевает барьеры окружающей среды и повышает индивида социально; и наоборот, низшие люди склонны деградировать в масштабе всего общества.

Давайте теперь посмотрим на это внимательнее. Этот процесс, по которому люди мигрируют социально вверх или вниз из класса в класс, называется «социальной лестницей». Лёгкость, с которой люди могут пойти вверх или вниз, у этой лестницы зависит от гибкости общественного порядка и социальной гибкости, в свою очередь характеризующей прогрессивную цивилизацию. В менее развитых видах цивилизации социальная гибкость является редкостью. Общество кристаллизуется в закрытые касты, сыновья вынуждены следовать призваниям своих отцов, улучшенные физические лица не могут подняться, а родовитые подчиненные хранятся от понижения на надлежащие уровни. Это означает отходы, неэффективность и несовершенство использования людских ресурсов.

При прогрессировании цивилизации возрастают её сложность и потребности получить большую эффективность; общество становится более гибким; и «социальная лестница» работает всё лучше и лучше. Скрытый талант поднимается легче из рядов, а высший класс вырезает больше своего сухостоя и, таким образом, освобождается от вырожденных загрязнений, которыми разрушены аристократические касты. Изобилующая сила американской жизни во многом связана со способом, при котором способность признаётся везде, где она появляется, и ей даётся шанс «проявиться». Таким образом, с течением времени высшие штаммы в популяции поднимаются на вершину, а низшие элементы опускаются на дно. Высшие классы постоянно обогащаются хорошей новой кровью, а низшие классы, осушённые от этих лучших элементов, всё больше беднеют и становятся всё более отстающими.

Это разделение популяций в соответствии с расовой ценностью производится не просто по социальной лестнице, а в другом процессе, известном как «однотипный подбор». Вопреки некоторым романтическим, но ошибочным представлениям, осторожное научное исследование убедительно доказало, что «обычно спариваются с подобными». Гиганты не склонны вступать в брак с карликами, а экстремальные блондины обычно не предпочитают темных брюнеток. И то, что верно относительно физических характеристик, в равной степени относится к психическим и эмоциональным качествам. Многие люди предпочитают вступать в брак с теми, кто не слишком отличается от них. И в дополнение к действию личных предпочтений есть сверхдобавочный эффект Вульфа Ларсена. Частные лица обычно привлекают тех, с кем они связываются. Они обычно выбирают из своего класса, с общими стандартами, похожими вкусами и учебными достижениями. Относительно тех лиц, которые склонны быть подобными вообще, популяция получает большую дифференциацию, а ассортативное спаривание расширяет пробелы классов. Начальники всё больше и больше женятся на начальстве, посредственность стремится спариваться с посредственностью, а низкий и вырожденный становятся отделёнными сами по себе.

На первый взгляд может показаться, как будто действие социальной лестницы сведёт на нет действие однотипного подбора. Но когда мы смотрим на это более пристально, мы видим, что это не так. В каких случаях социальная гибкость позволяет людям легко мигрировать обычно чаще ассоциировать и, следовательно, к спариваться с подобными. «Сделавший себя сам» более склонен найти жену собственного калибра и не будут выбирать исключительно из числа женщин нижнего социального класса, в котором он родился С другой стороны, некомпетентный или «белая ворона» высокого происхождения быстро тонет, имеет меньше шансов утащить вниз с собой товарищей высокого типа. Социальная лестница и ассортативное спаривание далеко не противоречивы, а усиливают друг друга и просеивают население согласно истинным расовых значениям с кумулятивным эффектом.

Устойчивые смешанные браки хорошего отборного высшего класса превращают вершину общества в резко выраженный пик или конус. Вудс назвал этот процесс «социальной конификацией». Члены таких «конусных» групп отображения чётко обозначены чертами и обладают высокой средней расовой ценностью. С другой стороны, самые низкие социальные классы, разделённые и лишённые своих лучших элементов, аналогично «конусу» в хорошо выраженной расовой неполноценности.

Степень, с которой эти селективные процессы работают в течение нескольких поколений в высоко цивилизованном обществе, может привести к прониканию из низших социальных классов своих лучших расовых элементов, что поразительно показано на примерю Англии. С этого момента различия врождённых способностей между британскими верхним и нижними социальными слоями давно понятны, но не скорость, с которой разрыв был увеличен. Недавно в Великобритании Хавелок Эллис и доктор Вудс показали на примере двух исторических измерений социальные распределения гения и таланта. Результаты этих исследований умело обобщены Эллийном Арилендом, которого я процитирую.

Айриленд говорит: «Эти исследования раскрывают то, что в течение нескольких веков в Соединенном Королевстве произошло поразительное и прогрессирующее снижение культурного вклада от «низших» классов и соответствующее относительное увеличение вклада «верхних» и «средних» классов».

«Похоже, что с древнейших времен до конца девятнадцатого века вклад в выдающиеся достижения сыновей ремесленников, ремесленников и чернорабочих дал 11,7 процента от общего количества названий, используемых в запросе; представители этого класса, которые родились в первой четверти девятнадцатого века, дали 7,2 процента имён, а те, кто родился во время второй четверти девятнадцатого века, дали только 4,2 процента Эти цифры представляют большой интерес и важность, если рассматривать по отношению к социальной и политической истории Англии в девятнадцатом веке».

Всем известно, что в Англии девятнадцатый век стал свидетелем быстрой и всепроникающей демократизации социальных и политических условий. Именно в этом столетии впервые за шесть сотен лет своего существования английский парламентаризм стал доступным для всех в виде школьного образования. Представителям огромной массы людей любого происхождения были открыта врата в промышленности, политике, обществе, но они не могли сделать никакого вклада в любой области достижений. Коллегами стали деловые мужчины и сверстники деловых людей. Любой, чьи таланты сделали его заметным в своём призвании, мог получить разумную надежду обрести богатство в пользу общества и дворянский титул по оценке политических лидеров.

Если каждое обстоятельство жизни постоянно благоприятствует самоутверждению гения и таланта в «низших» классах в Англии, то как случилось, что вклад в выдающиеся достижения из этой группы упал в среднем с 11,7 % до 4,2 %?

«Мне кажется, что поскольку подавляющее улучшение условий окружающей среды не только не приводит к росту высоких достижений тех, кто это улучшение сделал, но напротив — вызывает серьёзное их снижение, причину следует искать в достаточно мощном влиянии компенсаций благотворных эффектов улучшенной среды на стационарный класс в течение одного поколения».

«Это влияние, я считаю, состояло в однотипном отборе. Проявилась его работа, имевшая двойственный характер. С одной стороны, эффект в наследовании, спаривания интеллекта с интеллектом, глупости с глупостью, успеха с успехом в увековечивании и увеличении этих черт в соответствующих группах. С другой стороны, практические социальные последствия этих эффектов, ежегодно производимых в условиях постоянно расширяющейся демократизации общественной жизни проявились в том, что более умные и успешные элементы в «низших» классах стали постоянно расти из их класса в другой, социально выше. Это движение должно иметь следствием осушение таланта и гения в «нижних» классах и, в рамках процесса социальной миграции, повышение гения и таланта каждого последующего верхнего слоя в социальной серии».

Мы видим, что когда цивилизация прогрессирует, врождённое превосходство имеет тенденцию вытекать из нижних социальных слоёв вверх в высшие социальные классы. И, наверное, никогда прежде в истории человечества этот процесс отбора не проходил так быстро и так тщательно, как сегодня.

Но можно спросить: это разве не повод для радости? Разве это не означает возможного формирования аристократии «суперменов», благословляющих все классы цветением его творческого гения?

К сожалению, нет, не так, как общество сейчас это представляет. Напротив, если эти тенденции продолжаются в нынешних социальных условиях, концентрация превосходства в верхних социальных слоях будет означать общее расовое обнищание и, следовательно, общую деградацию цивилизации. Давайте помнить о роковой тенденции (обсуждается в предыдущей главе) использовать и истреблять расовые ценности, обеднять человеческие запасы в двойственном процессе социальной стерилизации превосходных штаммов и умножении подчинённых. История цивилизации представляет собой серию расовых трагедий. Раса за расой вступали в порталы цивилизации, вступали в цветущем состоянии, полные превосходного напряжения, медленно выбирались и накапливали радикальные методы примитивной жизни. Затем одна за другой эти расы коварно слили всё возможное, пока, не в силах вести, они не канули обратно в бессильной посредственности. Единственная причина, почему факел цивилизации продолжает пылать свысока, потому что он передавался из рук в руки; потому что всегда были хорошие запасы ещё расово защищённые примитивными условиями, которые могли бы взять на себя задачу.

Сегодня это уже не так. Местные цивилизации прошлого слились в мировой цивилизации, настойчиво привлекающей каждый высокий тип наследственных талантов. Именно поэтому наша современная цивилизация достигла таких замечательных успехов занесением в пул интеллектом планеты. Но давайте не будем обманывать себя! За этим шоу одни и те же роковые тенденции, сделанные хаосом прошлого, всё ещё работают — работают как никогда раньше! В следующей главе мы внимательно рассмотрим эти факторы расового упадка. Достаточно было здесь заявить, что во всех цивилизованных странах сегодня высшие слои населения практически стационарные или фактически сокращаются в численности, а посредственные и нижние элементы быстро растут.

Таков наш расовый баланс. И будто вспомнили: наша цивилизация в отличие от своих предшественников не может переложить бремя на плечи других, потому что есть не использованные «расовые резервы». Нет, «благородные варвары» не ждут, чтобы выйти вперед, как в прошлом; варвары и дикари, которые всё ещё остаются в мире явно низкого калибра, или мало могут способствовать прогрессу цивилизации или совсем никак.

Итак, пусть наша цивилизация для выживания должна сохранить и развить свои собственные расовые ценности. К счастью, наша цивилизация обладает двумя большими преимуществами по сравнению с прошлыми временами: научными знаниями и научным духом. Для нас были выявлены тайны жизни, о которых наши предки никогда не знали. А нам была дарована страсть к истине, такая, какой мир никогда не видел. Другие эпохи стремятся к правде, следуя словам провидцев и пророков; наша эпоха стремится к ней от научного доказательства. Другие эпохи имели своих святых и мучеников — бесстрашные души, цеплявшиеся за свою веру с непоколебимым постоянством. Тем не менее, наша эпоха также имеет своих святых и мучеников героев, могущих не только смотреть в лицо смерти ради своей веры, но также могущих отказаться от своей веры, когда факты доказывают её неправильность. Здесь, действительно, выражено мужество! И в этом заключается наша надежда.

Эта бесподобная любовь к истине, этот дух науки, сочетающий в себе знания и веру в синтезе высшей мудростью, пока ещё вдохновляют только современную элиту. Большинство из нас до сих пор под чарами прошлого заклинаниями страсти, предубеждениями и безумием. Это при том, что идеи и идеалы, чётко опровергнутые наукой, ещё претендуют на верность народу через достойных людей.

Эти реакционные силы упорно препятствуют прогрессу этих глубоких евгенистических реформ, которые должны быть срочно предприняты, если наша цивилизация хочет спастись от упадка, а наша раса избежать распада.

Это достаточно серьёзно. Но есть что то более серьёзное. Реакционные силы, хотя и мощные, обладают, в конце концов, отрицательным характером. С распространением просвещения они скоро увянут если будут в одиночестве. Но они не одиноки. За ними, защищёнными от них, скрывается агрессивная сила — Недочеловек!

Недочеловек неисправим. Он не будет поклоняться новой истине, потому что он знает, что новая истина не для него. Почему он должен работать в более высокой цивилизации, когда даже современная цивилизация находится за пределами его возможностей? Недочеловек хочет не прогресса, но регресса — регресса в более примитивных условиях, где он будет дома. В самом деле, чем больше он схватывает значение новой евгенистической истины, тем уродливее его настроение. Пока все люди верили, что все люди потенциально равны, Недочеловек мог ввести в заблуждение себя, думая, что изменившиеся обстоятельства могут поднять его на вершину. Теперь, когда сама природа провозглашает его непоправимо отстающим, его ненависть к превосходству не знает границ.

Эту ненависть он всегда инстинктивно чувствовал. Зависть и обида к превосходящим были признаками таких умов. Тем не менее, никогда эти признаки не были так яростно красовавшимися, такими вызывающими, как сегодня. Это объясняет кажущийся парадокс — что только когда характер превосходства становится в высшей степени проявляющимся, поднимается пронзительный крик о выравнивании в «равенство». Недочеловек восстаёт против прогресса! Сама природа сделала его нецивилизованным, Недочеловек объявляет войну цивилизации.

Это некрасивые факты. Но нам лучше встретиться с ними, чтобы они были перед нами, а не застали нас врасплох. Давайте же поймём раз и навсегда, что среди нас есть повстанческая армия подавляющего множества неприспосабливаемых, кто не в состоянии приспособиться, завистников, недовольных, наполненных инстинктивной ненавистью к цивилизации и прогрессу и готовых к восстания.

Вот враги, которыми мы должны заниматься. Давайте рассмотрим их.

Загрузка...