Буря в Техасе

Глава 21

Болан приземлился на ноги, отягощенный сорока килограммами оружия и взрывчатки, и скатился в траншею, приготовленную для прокладки нового трубопровода.

Ночь выдалась темная, как по заказу. Небо заволокли густые облака, между которыми изредка проглядывали звезды. Некоторое время еще слышался слабый звук удалявшегося вертолета Гримальди, наконец и он окончательно растаял в непроглядной темноте. Болан почувствовал себя как никогда одиноко.

Некоторое время он неподвижно просидел на корточках, осваиваясь после приземления с обстановкой. Убедившись, что все спокойно, он поправил снаряжение и груз взрывчатки, после чего направился к дьявольскому лагерю мафиози.

Он продвигался медленно, не торопясь ставить ногу на землю, не ощутив надежной опоры. Под весом тяжелой ноши ноги глубоко проваливались в мягкий свежий грунт. Кроме того, при каждом шаге с верху траншеи с тихим шорохом осыпалась рыхлая песчаная земля.

Через каждых пятьдесят шагов Мак то и дело останавливался и замирал, пытаясь обнаружить присутствие сторожевых дозоров врага, полагаясь при этом не только на свой страх.

Да, ночь всегда была его, Болана, верной союзницей... И она как нельзя лучше отвечала целям и задачам его миссии. Маку не впервой приходилось осуществлять подобные операции, в ходе которых он как бы сливался воедино с землей, становился продолжением природы, олицетворением ее стихийных сил. В бесконечном поиске «вечного дня» он исходил немало ночных троп, уподобляясь каждый раз хищному зверю, выходящему на охоту.

Очень давно, еще молодым солдатом, заброшенным судьбой за тридевять земель от родных краев и только начинающим постигать жестокую науку выживания на войне, он каждый раз, отправляясь в ночной поход, задумывался, забрезжит ли в конце пути «вечный день». В душе Мак надеялся, что так обязательно будет, но со временем его все сильнее и сильнее стал точить червячок сомнения. И в конце концов он понял, что конец каждого ночного марша — лишь начало нового. Однако вскоре Болан не без удовлетворения почувствовал, что боги ночи благосклонно отнеслись к нему и приняли как своего.

Символическая концепция «вечного дня» и его поиска со временем утратили для Болана значение личной цели. Это понятие означало просто конец войны, достижение мира, акт созидания в противовес разрушению и уничтожению других жизней.

Свою идею Мак похоронил, правда, не во Вьетнаме, а в родном городе. Ночи Болана перенеслись из влажных тропических джунглей, опаленных непопулярной войной, в каменные джунгли Америки, потрясаемые еще более страшной — криминальной войной. Именно дома Палач навсегда распрощался с «вечным днем».

Человек ночи, Болан в глубине души уже давно отказался от сентиментальных мыслей о нормальной жизни и личном счастье. Теперь они больше не смущали и не волновали его. Он перестал искать свое место под солнцем, ибо отныне его царством была ночь. Она вела его в бой с врагом, хранила от всяческих бед и помогала выжить.

В душе Болана произошел своеобразный сдвиг, мышление солдата «на время» совершило качественный скачок и породило солдата «на всю жизнь». Но без такого перехода успех его мысли был бы просто невозможен.

И вот сейчас наступил такой момент, когда вся ночь уместилась для Мака Болана в объем трехфутовой трубы, зарытой в земле. Палач бросил последний взгляд на небо, надеясь найти в нем хоть одну звезду, но увидев только черное отражение своей собственной жизни, решительно шагнул в зияющее жерло трубы, пытаясь отогнать от себя мрачное ощущение, будто он опускается в преисподнюю.