Буря в Техасе

Глава 4

Пол Хенсли только что закончил необычно ранний утренний обход пациентов в общинном госпитале «Мемориал». Он расписался в журнале, прихватил медицинский саквояж и через служебный ход вышел на автостоянку.

Пол бросил беглый взгляд на восходящее солнце, подумал о пожилой женщине в палате для сердечников, которая, вероятно, умрет, не увидев завтрашнего рассвета, затем вздохнул и направился к своей машине.

Было время, когда Хенсли решительно возненавидел свою профессию. Он за одну ночь потерял двух пациентов и едва не лишился третьего. Каждый раз, когда он заходил в палату, убитые горем родственники, с мрачным видом стоявшие у постели умирающего, глядели на него такими глазами, будто хотели спросить:

«На кой черт вы нужны? Почему вы ничего не можете сделать?»

Врачеванием должны заниматься только те люди, внутри которых горит искра божьего дара. Это первое, что должен усвоить врач либо человек, который собирается им стать. А он, Пол Хенсли, не был помечен Богом.

Шина, бляшка, бинт, надрез, шов, тампон... Озабоченный вид, кивок, загадочное «так-с», рецепт, а что потом? А потом стоишь и беспомощно наблюдаешь, как больной умирает, если есть на то божья воля.

Да, бывали моменты, когда доктор Пол предпочел бы быть водопроводчиком.

Доктор положил руку на дверцу машины, а другой шарил в кармане в поисках ключей, когда рядом с ним, словно из-под земли, появился высокий, атлетически сложенный молодой человек и легко тронул его за плечо. После Хенсли припомнит, как ладно сидел на нем костюм небесного цвета, с какой непринужденной грацией он двигался, каким негромким, но властным голосом заговорил с ним. В тот момент доктор был удручен смертью пациента и не обратил внимание на такие мелочи. К тому же его раздражали темные очки на лице незнакомца, явно неуместные в это время суток.

— Вы доктор? — спросил Пола рослый мужчина.

Хенсли бросил раздосадованный взгляд на медицинский саквояж, который он неосмотрительно поставил на крышу автомобиля. В первый момент у него возникло глупое желание ответить отрицательно, что, мол, он — не врач, а просто так таскает этот саквояж с красным крестом. Но вместо этого он повернулся, уставился на свое собственное отражение в затемненных стеклах очков и сказал их хозяину:

— Да. Вы нуждаетесь в помощи?

— Не я, — ответил человек. — Но мой друг не может без нее обойтись. Не могли бы вы пройти со мной вон к той машине, — незнакомец махнул рукой в сторону.

Раздражение Хенсли усилилось. Пойди взмахни волшебной палочкой над чьей-то головой, да? Достань что-нибудь из этой сумки и сотвори чудо?

— Прямо за вами вход в госпиталь, — громко сказал он. — Проводите туда своего друга, там ему окажут квалифицированную помощь.

Человек снял очки и в упор взглянул на Пола. Хенсли вздрогнул и буквально съежился под его жестким, колючим взглядом.

— Мое лицо вам о чем-нибудь говорит, доктор?

О чем оно должно говорить? Где-то он его видел... В газете? На обложке журнала? Хенсли покачал головой.

— Вход вон там...

— Моя фамилия Болан. Она что-нибудь значит для вас?

— Проводите своего друга... Вы сказали Болан?!

Конечно, конечно... Доктором вдруг овладело волнение, он полез за сигаретами, потом передумал, руки его сразу вспотели, и он непроизвольно принялся вытирать их о штанины брюк.

— Похоже, мое имя вам знакомо, — удовлетворенно констатировал высокий мужчина.

Он вновь надел очки и протянул другие Хенсли. Стекла этих очков были совсем черными, кроме того, оправа была загнута у висков так, что свет вовсе не проникал к глазам.

— Наденьте очки, док. Это простая предосторожность. Я не буду приставлять пистолет к вашей голове. Но мой друг действительно нуждается в медицинской помощи. Так вы идете со мной?

Не произнося ни слова, Хенсли надел черные очки и протянул руку. Человек-легенда взял его под локоть и повел за собой.

Сам не зная зачем, доктор посчитал шаги. Их оказалось двадцать три. Они шли молча. Кроме легкого прикосновения к локтю доктора, ничто не выдавало присутствия другого человека. Пол не слышал ни его шагов, ни шороха одежды, ни дыхания.

Потом послышался металлический щелчок открывающейся двери.

Сопровождающий давал короткие указания:

— Поднимите ногу, не ударьтесь головой, осторожно.

Наконец Мак Болан — человек, которого безуспешно разыскивала полиция всей страны, — снял с доктора очки и подал ему медицинский саквояж.

Они находились в микроавтобусе типа туристического «каравана» — дома на колесах, каких немало бегает по дорогам Америки. Вот только размеры его показались доктору более внушительными, чем у его собратьев.

Свет в салоне был тусклым, но не настолько, чтобы Хенсли не смог увидеть завернутое в одеяло тело, лежащее на откидной кушетке. Это была молодая длинноволосая блондинка и, по всей видимости, без сознания. Над ней аккуратно, в строгом порядке металлическими защелками был прикреплен к стене целый боевой арсенал. Из-под кушетки, на которой лежала женщина, выглядывало нечто, подозрительно походившее на базуку. На противоположной стене висело разнообразное боевое снаряжение. Коробки с боеприпасами и другим имуществом, аккуратно составленные на полу, почти на оставляли свободного места для прохода.

Хенсли открыл саквояж и опустился на корточки возле кушетки.

— Света здесь маловато, — пожаловался он.

Болан зажег электрический фонарь.

— Это все, что я могу предложить, — сказал он. — Мне приходилось видеть, как военные хирурги в боевых условиях разбирали и вновь собирали людей и при худшем освещении.

— Да, — пробормотал Хенсли. — И мне тоже.

Он откинул одеяло и пощупал пульс девушки, затем оттянул веко и проверил зрачковый рефлекс.

— Она в легком коматозном состоянии, — сообщил доктор, взглянув на хозяина необычного фургона-арсенала.

— Что необходимо предпринять для лечения?

— Ее нужно госпитализировать.

— Какое лечение назначили бы вы ей в госпитале?

— Наблюдение, химиотерапию. Обычное лечение... — Хенсли помолчал и угрюмо добавил: — А в остальном остается уповать на волю божью.

Болан уставился на него холодным взглядом.

— Надо бы взять анализы. Дальнейшее лечение — в зависимости от результатов анализов, — добавил доктор.

— Вы намекнули, что участвовали в войне, доктор. Вьетнам?

— Нет. Корея. Я служил санитаром в морской пехоте. И решил, что есть занятие получше, чем таскать носилки с изуродованными войной людьми. После войны я получил медицинское образование, и вот я перед вами, но теперь знаю, что нет такого уголка на земле, который не был бы исковеркан войной. А что привело вас в Техас, мистер Болан?

— Наверняка, тоже война, — ответил Мак и перевел оценивающий взгляд на девушку. — Ваше лечение может обернуться для нее смертью, раз вы считаете, что ее необходимо госпитализировать. Я только что вырвал ее из лап мафии. Люди, от которых я забрал ее, не смирятся с этим. Они пойдут на все, лишь бы вернуть девушку. Поэтому сейчас мы должны принять решение, от которого будет зависеть ее жизнь.

— Она ваш близкий друг? — спросил доктор.

— Фактически мы с ней даже незнакомы, — ответил Болан. — Когда я ее нашел, она уже была в этом состоянии. Я не могу бросить ее без помощи.

— Я, пожалуй, закурю, — спокойно сказал доктор.

— Пожалуйста.

— Хотелось бы знать, насколько это безопасно. Я имею в виду вашу пороховую бочку, — Хенсли обвел взглядом арсенал Болана.

— Здесь вполне безопасно, — заверил его Мак.

Хенсли прикурил сигарету, взглянул на предупреждение «Курение опасно для вашего здоровья» и пробормотал:

— Каждый от чего-нибудь умирает.

Затем обратился к Болану:

— Я не знаю, что вы делаете в Техасе, мистер, но хочу сказать, что вам следует уносить отсюда ноги и как можно быстрее. ФБР и местная полиция распространили по всему штату листовки с вашим фотороботом. Должен сказать, что его сходство с оригиналом несомненное. Одну листовку прислали даже в мой офис, и я уверен, что видел другую в приемном покое госпиталя.

— Вы совершенно точно подметили, — ответил Болан, — что вся земля исковеркана войной.

Доктор пожал плечами:

— А разве не так?..

— Давайте предположим, док, что мы в Корее, — сказал Мак, — в десяти милях от полевого госпиталя и блокированы огнем противника. Что мы можем сделать для пациента в такой обстановке?

Доктор вздохнул. При свете фонарика осмотрел руки девушки, снова вздохнул.

— Она наркоманка?

— Не думаю, чтобы она сама кололась. Она была заложницей, сидела под замком.

— Вы не знаете, какой наркотик ей вводили?

Болан покачал головой.

— Нет. Но можно предположить, что ее хотели успокоить.

Хенсли достал из саквояжа коробку со шприцами.

— Вам придется поверить мне, мистер Болан. Всего десять минут. Мне нужен анализ крови. Без него я ничего не могу предпринять.

Серо-голубые глаза, не мигая, уставились на врача, и в салоне «каравана» воцарилась мертвая тишина. Хенсли молча курил, ожидая ответ. Наконец человек, объявленный вне закона, принял решение:

— О'кей. Но в сложившейся ситуации я не могу доверять никому, даже собственной матери, доктор. Мне придется пойти с вами и постоянно держать вас в поле зрения.

— Вполне справедливо, — буркнул Хенсли.

Он взял у девушки пробу крови, еще раз проверил реакцию зрачков на свет, затем решительно двинулся к двери.

Болан протянул ему очки, бросив при этом только два слова:

— Так безопаснее.

Хенсли кивнул и надел очки. Он открыл дверь, нащупал ногой землю и протянул руку Болану.

Шагов через двадцать — Пол уже потерял интерес к счету — он снял очки и быстро поднялся по ступенькам госпиталя в сопровождении Болана. Так, плечом к плечу, они и вошли в приемный покой, а оттуда — прямо в безлюдную лабораторию. Мак, оставшись у двери, безучастно наблюдал, как Хенсли делал анализ крови.

Через десять минут молчаливый человек с внимательными серо-голубыми глазами поблагодарил врача, принял из его рук листок с наспех написанными инструкциями по лечению и пакет с лекарствами.

Хенсли взмахом руки отмел все благодарности и сказал:

— Я, конечно, доложу об этом происшествии в полицию. Но пройдет не менее десяти минут, пока я осмыслю нашу утреннюю встречу, затем еще минут пять мне понадобится, чтобы найти номер телефона полицейского участка. Я не знаю и не хочу знать, чем занимаетесь вы, мистер Болан, ибо я точно так же не знаю, что творю сам. Желаю вам удачи, сэр.

Атлет улыбнулся. Холод в его глазах сменился удивительной теплотой.

— Всего вам доброго, доктор, — сказал он и повернулся к выходу.

Негромкий оклик Хенсли настиг его у двери лаборатории.

— Сержант Болан! На листке, что я вам дал, записан номер телефона. Это пункт медицинской помощи за пределами досягаемости огня противника. Дежурный врач этого пункта является по вызову.

Благодарный взгляд Болана одарил врача еще одним зарядом тепла, и дверь беззвучно закрылась.

Без всякого удивления Хенсли обнаружил, что исчез и его смертельный страх.

— Что же я сделал, черт возьми? — вслух пробубнил он.

Пол опустился на табуретку и посмотрел на свои руки. Руки человека, а не божества. Кто же это сказал, что врач должен быть не просто человеком, а немножко богом? Ведь человеческие руки и разум могут сделать многое, очень многое. Если кто-то хочет знать, на что они способны, пусть спросит об этом у неукротимого сержанта Болана.

Доктор взял саквояж, вернулся к столу, расписался в журнале о том, что приступил к работе, и пошел еще раз взглянуть на умирающую пожилую женщину в палате для сердечников.