Бутон страсти

Глава 11

Ли знала, что, если Кэбот дотронется до нее, она не станет противиться. Наступил февраль с короткой оттепелью, и чувство обиды и печали отпустило ее. И хотя Кэбот по-прежнему волновал Ли и она хотела близости с ним, душевно он не волновал ее столь сильно.

Ее воспоминания о той ночи любви были горьковато-сладкими. «К лучшему», — думала она. То же чувство, которое заставляло Ли желать его объятий и ласк, теперь заставляло ее замыкаться в себе.

Убежденная в том, что он ее не любит, Ли представляла себе, как она будет противостоять его следующему натиску. Но его не последовало. Дважды она чуть было не сказала ему о своих чувствах, но вовремя сдержалась, боясь его реакции.

Ли устала от напряжения следить за каждым своим шагом. Мысли ее раздваивались. Там, где раньше она эмоционально разрывалась между Кэботом и Робертом, теперь был только Кэбот.

И как ни странно, единственной мыслью, которая не давала ей сойти с ума, была мысль о Роберте. Вернее, о книге. Она страстно хотела избавить себя от воспоминаний о Роберте. Зная, что она будет чувствовать себя свободной, только когда узнает, какую роль сыграл Роберт в работорговле, Ли стала прикладывать огромные усилия, чтобы разгадать вторую часть загадки.

Она старалась отмести возможность участия в этом деле Саймона, но подозрения не оставляли ее. Она стыдилась их, но ничего не могла с собой поделать. В такие минуты она начинала убеждать себя в его невинности.

Если Саймон был вовлечен, то почему тогда он до сих пор не попытался украсть у нее книгу? У него были все возможности для этого. Обычно этот аргумент убеждал Ли, правда на короткое время, в том, что смешно подозревать своего партнера.

Ли хотела убедить Себя, что незнакомец был более подозрителен. Она его видела несколько раз, и каждый раз при странных обстоятельствах. Но если он был связан с Робертом, то почему ни разу прежде Ли его не встречала? Она стала присматриваться и прислушиваться ко всему и ко всем вокруг, включая Саймона.

Ли решила не показывать ему книгу. По двум причинам. Если он был вовлечен, то она тем самым подпишет себе смертный приговор. Если он не был замешан в деле, то посвящать Саймона — означало подвергать опасности и его. А ведь кто-то уже пошел на то, чтобы проникнуть в дом Кэбота из-за этой книги.

Саймон как-то опять спросил ее о книге, и она ответила ему, что согласилась с его точкой зрения. Роберт не был ни в чём замешан. Он просто неаккуратно записал цифры, а она привела их в порядок. Саймон пристально посмотрел на нее, затем, казалось, принял ее объяснения и вернулся к работе, больше ее об этом не спрашивая.

Стараясь держаться на расстоянии от Кэбота, Ли проводила все больше времени в приюте и сдружилась с Тимми. Он смирился с мыслью о том, что его мать умерла, и по-прежнему заикался.

Пытаясь найти разгадку дела Роберта, Ли подолгу засиживалась на работе, надеясь побольше узнать о незнакомце или о Саймоне.

Одним холодным солнечным днем в конце месяца она стояла в конторе у окна и смотрела на улицу.

Взгляд ее блуждал по докам и по разбросанным в бухте кораблям. Она исследовала послеполуденные тени, отбрасываемые бочками с углем и тюками с пенькой, в поисках чего-то подозрительного, но ничего не обнаружила.

В северо-западной части улицы, наискось от .нее, находился офис Джека и Кэбота. Она не могла видеть, что происходит внутри, но она знала, что Кэбот там. Немного раньше она видела его стоящим на углу ее конторы и как бы размышляющим, зайти ему к ней или нет. К счастью, он прошел вперед и исчез в конце улицы.

Она закрыла глаза и положила ладонь на свой напряженный живот. Уже сейчас она могла быть беременна.

Надежда и страх охватывали ее. Кэбот будет доволен, как и она, но будет ли он любить ребенка? Этот вопрос она задавала себе уже не раз. Он не любил ее, и иногда ей становилось страшно за их дитя. Но ребенок, безусловно, будет любить его, а вот Ли — нет, ей нужна была ответная любовь Кэбота.

Солнце, заходящее за горизонт, озарило вечерею-щее небо розово-фиолетовым светом. Что держит здесь Саймона? Он должен был уйти уже почти два часа назад.

Она не чувствовала усталости. Приблизилась ли она хоть сколько-нибудь к разгадке цифр в книге? Быстро сгущались сумерки. Миссисипи переливалась сине-черным цветом в последних лучах солнца.

Доки опустели, только одна маленькая фигурка виднелась у воды. Даже со спины Ли узнала в ней Тимми. Ничего подозрительного она не увидела за целый день. Теперь она забеспокоилась о мальчике.

Она схватила свой плащ и побежала вниз по лестнице.

— Привет, Тимми, — прокричала она ему. — Что ты тут делаешь?

Мальчишка лежал животом на земле и толкал плоскую деревяшку в воду, затем вынимал ее обратно.

— П-просто иг-граю, — меланхолично ответил он, даже не взглянув на нее.

Ли опустилась на колени рядом с ним:

— Сам с собой?

Мягкий бумажный флажок, вставленный в прутик, покосился на конце деревяшки.

«Он сделал лодочку», — подумала она.

— Н-никто н-не х-хочет играть, — выпалил он отрывисто, но тут же смолк, и досада отразилась на его личике. Он ударил себя кулачком в грудь.

— Подожди, не все сразу.

Тимми с шумом вдохнул воздух и, задержав дыхание, произнес:

— Н-никто н-не х-хочет играть с-со м-мной, п — потому что я r-говорю н-неп-правильно.

У Ли защемило сердце. Она поправила юбку и села рядом с ним, скрестив ноги.

— То, что ты говоришь не так, как они, не означает, что ты говоришь неправильно.

— П-правда? — Он вытер нос рукавом и поднял на нее свое грязное, заплаканное личико.

Она вытерла ему слезы.

— Ты такой умный! Может быть, твои слова не могут угнаться за мыслями?

— А п-почему д-ругие дети говорят п-по-д-другому?

— Нам всем есть над чем поработать. Может быть, они не умеют строить лодки, как ты?

Его взгляд проследил за запачканным кусочком дерева, плавающим в воде, затем вернулся к ней.

— Даже ты? — ;

— Даже я.

— Но ведь ты — в-взрослая. К-какие у т-тебя п — проблемы могут быть?

Ли отвела прядь темных волос с его лба, затем ответила:

— Я боюсь грозы. Глаза его расширились.

— Моя м-мама г-говорит, что грозой Г-господь напоминает н-нам о себе.

— Головой я тоже это понимаю, но иногда, вот здесь, — и она положила руку на сердце, — я забываю.

Он сидел и крутил в руках свою самодельную игрушку. Вода капала с деревяшки.

— Я х-хочу б-быть кап-питаном.

— Я уверена, что из тебя получится очень хороший капитан.

— Даже если я т-так п-п-плохо говорю?

— Ерунда. Может быть, тебе просто нужно тренироваться. Сделай глубокий вдох, не торопись, как ты только что сделал. Представь себе, что ты можешь говорить так, как захочешь:

— С-серьезно?

— Стоит попробовать.

Он долго смотрел на нее, затем закрыл глаза и, сморщив личико, проговорил:

— Я х-хочу… быть… капитаном. — Глаза его широко распахнулись, сияя от радости. — Получилось!

— Ну, вот видишь! Все, что тебе нужно, — это тренировка. — Ли, ободряя, тронула его за коленку. — Скоро ты всех мальчишек обгонишь.

— А т-ты еще п-поможешь мне к-когда-нибудь?

— Конечно. Может быть, завтра. — Она взяла его маленькую ручку в свою. Они говорили, а тени вокруг них удлинялись, быстро опускалась ночь.

— Теперь — беги, а то сестра Реджина будет волноваться.

— Хорошо. — Он улыбнулся, медленно, но правильно произнося слова. — Побегу… расскажу… ей.

Ли смотрела, как мальчишка пробежал Док-стрит и исчез за углом. Тени сгустились возле баржи, стоявшей на ремонте. В дальнем конце бухты еле различалось судно.

Ли стала подниматься по ступенькам и замерла, испугавшись какого-то шороха внизу, в доках. Тени отделились от судна. Ли отчетливо разглядела двух людей.

Они прятались там, пока она разговаривала с Тим-ми. С какой целью? У нее перехватило дыхание. Кто был здесь, скрытый в ночной мгле?

Ли принадлежит ему. Он должен взять ее и выкинуть Беккера из ее головы. Сидя в новом помещении, снятом для офиса, Кэбот в который раз за последние несколько недель приводил сам себе разные аргументы. Ему было стыдно вспомнить, как он овладел ею, пытаясь стереть память об ее умершем муже. Он обещал себе, что впредь не допустит такого.

Он подумал, что она непохожа на других женщин, а больше похожа на него, потому что она, как и он, боролась за свои желания и расплачивалась за это. Но прежде всего она была женщиной, он ощущал это очень остро каждый раз, когда приближался к ней.

Внутри него все пылало. Последние несколько дней он был очень расстроен, и чувство бессилия не покидало его.

— Неплохо мы поработали, а? — Джек прервал его мысли.

Кэбот вскочил со стула и подошел к окну, чтобы посмотреть на ее контору. Сколько еще он так протянет? Если бы он меньше беспокоился о ее чувствах, она уже давно была бы с ним — и дело с концом. Но он не хотел обидеть ее еще раз.

— Да, мы не прогадали в этом году, взяв на себя грузовые перевозки.

— И все благодаря контракту с Иде Бридж, — напомнил ему Джек.

Кэбот отошел от окна, стараясь сосредоточиться на деле. Мысли о Ли крутились в его голове. Он оказался заложником своего желания и самоконтроля.

— Лесопильня не вечна. Когда здесь будет железная дорога, много мы не получим.

— Ну и что ты думаешь? — спросил Джек, заложив руки за спинку стула.

Кэбот попытался отбросить мысли о жене.

— Я хочу купить шахту. Слышал, что один вдовец из Полар Блафф собирается продавать.

— Шахту? — Джек присвистнул, округлив глаза. — Я ни черта в этом не смыслю, да и ты тоже.

— Мы когда-то ничего не смыслили в лесопильнях, однако же преуспели.

— Это правда, — согласился Джек. — Слушай, а как у Ли идут дела?

— Все ее суда теперь вышли из ремонта, и у нее полно заказов до апреля.

В последнее время единственное, о чем они с Ли могли говорить, не ощущая возникшей между ними стены, была работа.

Джек положил ноги на письменный стол.

— В этом году дела у нее идут лучше. В прошлом же ни одного судна не вышло аж до мая. А как у тебя с моей любимой кузиной идут дела? — спросил Джек с огоньком в глазах.

— Прекрасно, — Кэбот сразу напрягся. Он вышел из-за стола и направился к двери. Ничто не заставит его сказать Джеку правду. — А что нам может помешать?

— Да вроде бы нет никаких причин, — осторожно заметил Джек. — А что же ты мечешься у двери, как будто я пытаюсь тебя ударить?

— Брось, Джек, — огрызнулся Кэбот и застыл на месте, вспомнив вдруг, как он гладил ее по волосам, пока она спала, и желание вновь разлилось по его телу. Лучше бы он вспомнил ее слезы сразу после их близости.

Несмотря на неудовольствие Кэбота, Джек продолжал:

— Да, сэр! Удивляюсь я на вас двоих!

— Тебе что, больше заняться нечем? — Кэбот старался не говорить агрессивно, но мускулы его напряглись.

— Вообще-то есть, но я получаю удовольствие, наблюдая, как вы очарованы друг другом.

— Очарованы, черт подери! Дурак ты, слепой, — ругнулся Кэбот — Очарована, да только не мной.

— Что ты хочешь сказать? Робертом, что ли? Ты же не думаешь, что она все еще любит Роберта? — Джек гоготнул. — Слушай, старик, человек уже три года как в могиле. Она не из тех, кто живет прошлым.

— Верь мне, у меня есть доказательства обратного, — сухо сказал Кэбот, вспомнив опять, как она отвернулась от него и тихо заплакала.

— Х-м-м, — промычал Джек, не зная, соглашаться ему или нет.

В комнате воцарилась тишина, слышно было только потрескивание огня в печке. Кэбот начинал ненавидеть свои чувства к Ли. Он не мог больше не дотрагиваться до нее, лежа рядом с ней ночью. В конце концов он пока не пытался подмять ее под себя и овладеть ее телом и разумом, но не потому, что не хотел этого.

При дневном свете все казалось иначе, и новое решение неожиданно пришло ему в голову. Впервые он подумал о том, чтобы тихо с ней развестись. Теперь было ясно, что их сделка полетела к черту. Но он не мог заставить себя просто так отпустить ее. Все же в нем еще оставалась надежда на то, что она сможет забыть Роберта.

— Думаю, ты больше знаешь о Роберте, чем я. Слушай… я подумал… да нет, ладно, — пробормотал Джек.

Кэбот выглянул за дверь и посмотрел на окутанное темнотой кирпичное здание. В окне, напротив здания склада, горел свет. Она была там, внутри, но не его она ждала.

— А почему бы тебе не зайти. — Джек раскачивался на стуле.

Кэбот хмыкнул в ответ, вполуха слушая Джека, который в этот момент встал со стула, и подошел.

«За кем она шпионит?»

— Я хотел тебя спросить, не хочешь ли заглянуть к Клемме и поужинать?

Это предложение удивило его самого. Кэбот подумал, что если их слушает еще кто-нибудь, то она наверняка согласится. Обычно она надевала маску безразличия, только когда они были наедине.

— Поужинать? — радость промелькнула в ее глазах, сменившись раздумьем.

Он видел, что она собирается отказаться.

— Пойдем, ты поешь и потом делай все, что захочешь. То есть, можешь вернуться сюда.

— Ладно, пойдем, а то я голодна.

— Хорошо. — Кэбот еще раз заглянул в ее контору, но не заметил ничего необычного. Ни намека на то, что она делала, прячась за мешками с пенькой. — Ну, пойдем.

Ли последовала за ним вниз, ведя рукой по перилам лестницы и держась от него на расстоянии.

Дважды по дороге к Клемме она оглядывалась назад. Когда они повернули на Мейн-стрит, к ресторану, Кэбот украдкой оглянулся, но не увидел ничего подозрительного.

Они заняли места в центре зала, и он снова вернулся к мысли о том, что же все-таки ее беспокоило. Его размышления прервала Клемма Бонд, подошедшая к ним принять заказ. Хозяйка — стройная, высокая блондинка — содержала свой ресторан с аккуратностью и некоторым педантизмом.

Ли и Кэбот заказали бифштекс с картофелем, фасолью и пикантным французским соусом. Знакомые с Ли женщины остановились поболтать с ней; Кэбот окинул взглядом ресторан, который очень напоминал уютную кухню.

В другом конце зала он заметил Хлою Стерн и ее отца. Кэбот почувствовал на себе ее пристальный взгляд и посмотрел на нее нарочито безразлично. Она поджала губы и отвернулась. Как бы ни было трудно ему с Ли, он все-таки был чертовски доволен, что не связался с мисс Стерн.

Ли в это время сделала несколько глотков воды. Он заметил, что вода увлажнила ее губы так, как он бы хотел. Кэбот почувствовал возбуждение и постарался вспомнить, зачем он пригласил ее сюда.

Возможно, ее слежка имела какое-то отношение к бизнесу, но он не мог себе представить какое. Он внимательно смотрел ей в лицо.

— Я собираюсь поехать в Полар Блафф недели на две.

— Зачем? — Она сворачивала и разворачивала салфетку.

Кэбот рассказал ей про шахту и удивился ее искреннему одобрению.

— Как хитро ты все задумал. — Глаза ее потеплели, как когда-то раньше. — Действительно, зачем ждать, пока железная дорога разрушит весь твой бизнес? Я сама частенько подумывала о шахте, но у меня никогда не было достаточно средств для этого.

— Правда, Полар Блафф довольно далеко отсюда, но я думаю, что смогу найти местного человека, который бы присматривал за шахтой, — разволновался Кэбот, почувствовав ее одобрение. — А как идут твои дела? — решил он закинуть крючок.

— Прекрасно. — Ли схватилась за салфетку, отводя глаза. — У меня уже почти весь май забит заказами. Саймон собирается поехать в Кейп Жирардо, чтобы купить еще одно судно, так что жаловаться вроде бы не на что.

— У тебя, наверное, и летом будет много заказов.

— Надеюсь.

Клемма принесла еду, и они молча приступили к трапезе.

Кэбот не переставая думал о том, как ему узнать о ночных бдениях Ли. За десертом они заговорили о приюте. Несмотря на оживление, с которым она говорила, темные круги под глазами и запавшие щеки выдавали ее усталость.

Он интуитивно чувствовал, что последние недели были тяжелы и для нее. Ему вдруг захотелось извиниться перед ней за свою грубость той ночью и за то, что он оказался не таким мужчиной, какого она желала, но промолчал. Впервые за долгое время глаза ее смотрели спокойно, сверкая, как драгоценные камни. Забота и нежность всколыхнулись в нем.

Он положил салфетку на свою тарелку и заговорил тихо, пытаясь удержать спокойное выражение на ее лице:

— Джек собирается в Фаррелл в конце недели, чтобы отвезти лес для нового прихода. Хочешь передать своим письмо или что-нибудь еще?

— Я бы хотела поехать к ним ненадолго. — она придвинулась к нему, — чтобы повидаться, хотя бы с мамой и Амалией. Можно? — Глаза ее вспыхнули от радости при упоминании о поездке, усталость как рукой сняло. Она улыбалась своей сладкой, обворожительной улыбкой, которая так пленяла его. Давным-давно.

У него перевернулось все вйутри: он мог бы босиком нести ее на руках до Фаррелла, лишь бы увидеть еще раз эту улыбку.

— Я уверен, что Джек не станет возражать. Он будет очень рад такой компании.

— Спасибо, — хриплым доверительным шепотом сказала Ли.

Руки его задрожали от удовольствия. Кэбот кивнул, боясь, что ему изменит голос. Он посмотрел ей в глаза, затем перевел взгляд на губы, и тут же как будто искра пробежала между ними. Улыбка ее исчезла, уступив место вежливой ухмылке.

Кэбот почувствовал, как она замкнулась, и выругался про себя. Откашлявшись, он отодвинулся от стола:

— Я скажу Джеку. Он сможет заехать за тобой по пути.

— Я лучше встречу его возле лесопильни, если ты не возражаешь.

— Конечно, нет.

Он задержался возле ее стула, надеясь, что она предложит ему поехать вместе, но она не сделала этого. Кэбот отодвинул ее стул, стараясь не выдать своего замешательства. Зачем, собственно, ему ехать к Веллингтонам? Они не были его семьей.

Дорога домой прошла в молчании. Ли сидела рядом с ним неподвижно, отодвигаясь каждый раз, когда при тряске случайно задевала его. Разбитая зимним движением колея была широкой и тряской. Она часто касалась его локтя, бедра. Ее присутствие успокаивало и одновременно возбуждало его.

Изредка она что-то говорила, но ни намека на свою игру в прятки возле конторы не было сказано. К тому времени, когда он отвел лошадей в стойло и принял ванну, она уже крепко спала. Сердце его растаяло, когда он увидел ее изнуренное лицо.

Он опять почувствовал потребность защитить ее.

Этой ночью Кэбот не сделал ни одной попытки дотронуться до нее. Он натянула на себя одеяло и отвернулся в другую сторону.

«Не думай о ней, думай о чем-нибудь другом», — говорил он себе.

Он вспомнил о вновь возникшем между ними барьере и о слове, которое он сам себе дал не дотрагиваться до нее. Но он не узнал ничего, что могло бы объяснить ее поведение в доках.

Этой ночью ему приснилось, будто она уплыла от него на корабле без названия.

В субботу Ли ехала на повозке через город на лесопильню, подставляя лицо солнцу и ветру. Мысль о поездке в Фаррелл помогла ей пережить еще одну бесконечную неделю томления и трудно дающейся сдержанности, когда она опять скучала по Кэботу, не выдавая ему своих чувств. Но другие мысли отодвинули ожидание праздника от поездки, улыбка ее исчезла.

Почему Кэбот не дотрагивается до нее? Он не заявлял своих прав на нее с той самой ночи, когда она сама себя предложила. Кровь пришла ей к лицу, когда она вспомнила, как сильно она хотела его объятий. Прошлой ночью она проснулась оттого, что его рука касалась ее волос. Ли почувствовала себя такой одинокой и ей захотелось повернуться к нему, прижаться, но она пересилила себя.

Он не любит и, кажется, не хочет ее.

Мимо мелькали деревья с голыми стволами, примятая прошлогодняя трава. По небу быстро проносились тонкие рваные облака, и солнце светило так ярко, что Ли приходилось щуриться, но она настолько была погружена в себя, что не замечала первых признаков весны. Она испытывала боль и сладость воспоминаний. Стоило ей только взглянуть на Кэбота, как волнение охватывало ее и в сосках начиналось покалывание от острых приступов желания.

К счастью, она не стала сосредоточиваться на чувствах, которые вызывал в ней Кэбот. Саймон занимал теперь ее мысли так же постоянно, как и книга с цифрами. Ее саму пугало подозрение, которое все больше вызывал в ней партнер, потому что она видела Саймона, когда пряталась за мешками с пенькой. Она не смогла рассмотреть его компаньона. Также она не увидела, был ли с ним кто-нибудь, когда он уходил из доков. Кэбот появился так неожиданно и увел ее ужинать.

Обрадовавшись поначалу, она стала размышлять, почему он пригласил ее. Может быть, ему надоело есть в одиночестве. Ей, определенно, надоело. И несмотря на это, ей постоянно приходилось следить за каждым своим жестом, выражением лица, прятать от него глаза. Она устала избегать его, но быть все время начеку утомляло не меньше.

Эта неожиданная поездка к своей семье очень ободрила ее.

К тому же она решила сказать Джеку о книге. Она хотела бы рассказать об этом и Кэботу, но, зная его нежелание знать что-либо касающееся Роберта Бек-кера, удерживалась от такого шага.

Ее неуверенность была столь же сильной, сколь и страх посвятить в это Кэбота. После того случая с обыском: в их спальне никаких угроз больше не возникало. Но у нее было чувство, будто она шагала по торфяному болоту, и каждую минуту ее могло засосать с головой. И хотя Ли не видела никого подозрительного и не встречала больше того незнакомца, у нее было твердое ощущение, будто за ней кто-то следит.

Кэбот, конечно, не захочет быть вовлеченным в такой многоугольник, в котором был еще и Роберт. Его равнодушие ранило ее, но еще больше Ли боялась его презрения. Твердый взгляд его голубых глаз может окончательно — иссушить ее душу и подавить волю, и тогда она поползет к нему на коленях, умоляя любить ее.

Эта картина заставила ее вздрогнуть. Смешно. Многие женщины живут с мужчинами, которые их не любят. А бывает и хуже. Например, одиночество. Или открытие того, что люди, которым ты доверяла, обманывали тебя. Как Саймон и Роберт.

Мысли ее спутались. Она уже подъезжала к лесопильне. Рядом с основным зданием Кэбот, Джек и Хайрам загружали вагон. Четверка лошадей — три гнедые и одна пегая — стояла, готовая к отъезду.

Джек увидел Ли и помахал рукой. Кэбот и Хайрам обернулись и тоже поприветствовали ее. Она слезла с повозки, прихватила свою сумку и небольшую корзинку, в которую положила испеченный Мэдди хлеб, грушевый компот и сумочки для мамы и Амалии.

Налетел сильный порыв ветра, и Ли поспешила в контору, чтобы там подождать мужчин. Ей не терпелось поговорить с Джеком, но она понимала, что ей придется подождать, пока они не выедут из города.

Она поставила корзинку на стол Кэбота и, сняв перчатки, подошла поближе к теплой печке. Терпкий запах сосны наполнил комнату, залитую ярким утренним солнцем. Листы бумаги и несколько бухгалтерских книг лежали на столе у Кэбота. На самом краю примостились две толстые книги, и Ли нагнулась, чтобы прочитать названия: «Листья травы» Уолта Уитмена и «Избранное» Джона Донна.

Дверь широко распахнулась, и в комнату вошли Кэбот и Джек. Ли почувствовала, как холодным ветром подуло по ногам, и подошла к печке. Джек встал с ней рядом, а Кэбот, мельком взглянув на Ли, прошел к своему столу. Он подышал на озябшие руки и стал растирать их.

— Может быть, тебе лучше поехать в другой день. Думаю, Джек еще туда соберется. Фургон весь продувается, в нем будет холодно.

— Мне не будет холодно, я взяла с собой шарф. А потом, когда мы выедем из долины, будет не так ветрено. — Ли взглянула на его замерзшие щеки и подумала, действительно ли он заботится о ней. Ей хотелось спросить: «Почему ты не дотронешься до меня?»

Он грустно посмотрел на нее.

Ли вытащила из сумки шарф и обвязала его вокруг головы. Она подошла к его столу, чтобы взять свои перчатки, все время наблюдая за Кэботом, который смотрел на нее горящими от страсти глазами. Боясь споткнуться, она отвела взгляд и стала сосредоточенно надевать перчатки.

— Можем ехать, если ты готова. — Джек направился к двери, натягивая шляпу.

Ли подхватила корзинку и сумку и подумала, не стоит ли ей пригласить Кэбота поехать с ними, но не стала, так как, не была уверена, что он захочет снова увидеться с ее семьей. Кэбот помог ей залезть в фургон, поддерживал под локоть.

Стоя на ступеньке, он сказал ей на ухо:

— Смотри, чтобы голова была в тепле, на улице очень холодно.

Она почувствовала его запах, его дыхание на своей щеке и задрожала от возбуждения. Она хотела поцеловать его на прощание, но не осмелилась. То, что выглядело безобидным при свете дня, становилось опасным ночью. Она перевела взгляд на свои руки и стала ждать Джека.

Кэбот спрыгнул на землю, не убирая руки со спинки ее сиденья. Он смотрел на Ли, а обращался к Джеку:

— Будь осторожен.

— Ладно.

Джек тронул лошадей, и фургон медленно поехал. Кэбот помахал рукой, и Ли оглянулась на него.

— До свидания, увидимся вечером.

Лошади медленно тянули в гору — фургон был тяжело нагружен и еле-еле двигался. Ли решила подождать, пока они отъедут подальше, и только потом заговорить с Джеком о Роберте. Оглянувшись, она увидела, что Кэбот, Хайрам и Чанси, старший рабочий, до сих пор смотрят им вслед.

Когда они стали медленно переезжать очередной бугор у самой вершины крутого холма, фургон покачнулся и накренился.

Ли испуганно посмотрела на Джека. . — Посмотрю, что случилось. Может быть, что-то с колесом, — озабоченно сказал он, схватившись за ручку тормоза, а другой рукой натягивая вожжи. Резкий звук разорвал воздух. Фургон остановился. Сначала она подумала, что они остановились из-за тормозов, но лошади продолжали двигаться. В какую-то долю секунды, прежде чем она осознала, что происходит, она чуть было не рассмеялась, увидев комическое выражение недоумения на лице Джека.

Затем фургон встал на дыбы и покатился назад почти с самой вершины высокого холма. Ли отбросило на спинку сиденья. Боль разорвала плечо. Лошади заржали и понеслись вверх по склону. Она закричала:

— Порвались постромки!

Краешком глаза она видела, как Джека бросало вперед и назад, всем телом он ударился о широкую доску спинки сиденья, расколов ее надвое. Фургон набирал скорость, прыгая на ямах и камнях.

Ли тоже с силой подбрасывало, и она схватилась за сиденье. Щепки впивались ей в ладони, бревна тряс-, лись, стуча друг о друга. Она попыталась ухватиться за Джека, но фургон в очередной раз подбросило, и Джек вылетел из него, как будто весил не больше, чем новорожденный котенок. Колеса заскрипели, катясь по плотно слежавшейся грязи. Ли увидела лицо Джека, перекошенное от боли, и вскоре он пропал из виду.

Она снова закричала и попыталась найти точку опоры, чтобы выпрыгнуть из фургона, который кренился и подскакивал, скатываясь с холма.

Ли услышала крик Кэбота:

— Прыгай, Ли, прыгай!

Поставив ногу на скользкое дерево, она, несильно оттолкнувшись, выбросилась из набирающего скорость фургона смерти. В тот же миг она очутилась на земле, сильно ударившись головой, и боль разлилась по ее шее. Камнем она скатилась с холма, запутавшись в собственных юбках, ударяясь о каждый выступ, царапаясь о каждую ветку.

Наконец она остановилась, закрученная в шарф, словно кокон. Ветер засвистел в ушах, когда она приподняла голову, чтобы сориентироваться. Мгновение спустя Ли замерла на холодной земле.