Бутырка-блог

Путешествия по судам Feb 9@20:10 Дневник жены

Судьба всё время сталкивает нас с Ходорковским. Никогда мой муж с ним не был знаком и не имел никакого отношения к делу «Юкоса» и, честно сказать, Ходорковский как фигура всегда был у нас в семье поводом для ссор. Я всегда говорила, что с арестом Ходорковского и его дальнейшими злоключениями силовикам дали зеленый свет: с бизнесом можно делать, что угодно, руки развязаны. Муж занимал, скажем так, вертикально-патриотическую позицию, давным-давно сформулированную героем Папанова в «Берегись автомобиля»: «Тебя посодют, а ты не воруй». Типа - с честным бизнесом никто ничего сделать не может, если сажать не за что, то и не посадят. В тюрьме он довольно быстро изменил своё мнение, и до сих пор раскаивается, что мог думать иначе. Одно время, еще в Бутырке, он сидел вместе с Сергеем, главой «Томскнефти» (бывшим, разумеется), и Максимом, чиновником РФФИ, устроителем знаменитого аукциона по продаже «Юганскнефтегаза» знакомым Путина из «Байкалфинансгрупп». Не знаю, как сейчас дела у Сергея, а вот про Макса знаю: его очень сильно подставили коллеги-чиновники, он взял на себя кое-что из высокохудожественных деяний начальства, должен был получить года два условно, а дали ему 8 безусловных, и он, в итоге, уже в зоне, примкнул к блатному движению - зарабатывает авторитет в этой среде. Оно и понятно: между чиновниками и блатными больше общего, чем у этих двух категорий с нормальным бизнесом.

Так вот, возвращаясь к Ходорковскому. Мне тут на днях нужно было в Хамовнический суд, больше известный как Хамсуд, где над ним сейчас идет процесс. А у меня, увы, там очень мелкое гражданское дело, возникшее на пустом месте (родственница мужа через месяц после ареста подала на него в суд, пытаясь отнять долю в его единственной квартире, доставшейся от бабушки). Пакостное дело, не стоящее и выеденного яйца, к тому же истица забыла предупредить суд, что ответчик в тюрьме, и что у него есть законная жена, у которой, соответственно, есть все правоустанавливающие документы, которые могут интересовать высокий суд. Естественно, ни меня, ни мужа никто не предупредил о возбуждении такового дела, и без нас обоих, а также без запроса документов, Хамсуд принял заочное решение не в нашу пользу, о чем я узнала случайно, забирая из канцелярии суда какие-то справки для нашего основного дела. И в последний день, когда возможно было опротестовать заочное решение, успела это сделать. Потом больше года суд никак не мог собраться с силами и назначить заседание по отмене заочного решения. Через год и три месяца собрался и отменил. Теперь надо принимать решение по существу.

Вот, приезжаем в назначенное судьей время в суд. Выходит помощница судьи и говорит: нам сегодня некогда, приходите еще через месяц. Ну, это мы уже проходили и в прошлом, и в позапрошлом году. Судье всё время некогда, загружена она работой, и при этом за маленькую зарплату, ага. Зачем при очевидной ненависти к работе продолжает работать - непонятно, когда можно и в адвокаты податься, или в юрдепартамент куда-нибудь к девелоперам - а ведь не идёт почему-то. Ну, ладно, взяла я бумагу, пошла писать жалобу председателю Хамсуда суда Данилкину. А он как раз и председательствует на процессе Ходорковского.

Прихожу. Всё закрыто, все ушли на фронт - суд начался, вернее, продолжился у Ходорковского. Сунулась туда, поздоровалась со знакомыми и известными людьми, которые ходят на процесс. Понятно: там всё только начинается, и это надолго. Пошла к помощнику Данилкина, Галине Борисовне - однако ж и там все ушли на фронт. Суюсь везде - никого нет, все судят Ходорковского. Народу при этом в суде со своими делами - яблоку негде упасть. Но это ничего, должны ж граждане понимать ответственность момента, перетопчутся со своими мелкими делишками. Ну, куда деваться - пошла в канцелярию, спрашиваю: кому и куда при таком военном положении жалобу-то написать? Конечно, говорят девочки, есть, кому написать, как не быть. Вот вы на кого жалуетесь? Вот, говорю, на судью Ефимову. Так вы ей и пишите, отвечают девочки, она у нас зампредседателя суда. Жалоба Ефимовой на Ефимову. Вот то-то, когда я сидела, жалобу составляла, помощница Ефимовой мне так прямо и сказала: да упишитесь, утритесь своими жалобами, ходют тут всякие! Нам же лучше, если у нас ваше дело заберут. А не заберут, так мы против вас всё решим. Милая девчушка, сообразительная - настоящий помощник судьи.

Ну, и понятно теперь, чего ждет от жизни судья Ефимова, которой некогда работать. Председатель суда Данилкин после процесса над Ходорковским имеет все шансы на повышение. И Ефимова может стать председателем. В общем, съезжать надо гражданам из Хамовников.

Пока носилась я со своей бессмысленной жалобой, подъехала к Хамсуду «Скорая». Вообще, докторов в судах я довольно часто вижу - наши судейские и здорового человека до кондрашки довести в состоянии, не говоря уже о нездоровом. Вдруг смотрю - старушку, божьего одуванчика, конвойные с докторами по лестнице спускают, наручники у конвойного болтаются - видно, не стали надевать, в виде исключения. Потом прочитала в агентствах, что там случилось: «Александре Звонаревой, подсудимой 78 лет, стало плохо, ей вызвали скорую, поставили капельницу и в дальнейшем госпитализировали. Судебное заседание перенесено на 19 февраля», - сообщили в суде. Дело было 17-го февраля. Стало быть, перенесли суд на день.

Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире!

В Таганском суде я в качестве истца. Мы вместе, рука об руку с прекрасным банком, подали в суд на судебных приставов, которые нарушили все на свете писаные и неписаные законы, включая ст. 32 закона «Об исполнительном производстве». В общем, это мой собственный маленький «Речник».

В Таганском суде я была впервые. И он произвел на меня глубочайшее впечатление. Он размещается в двух очень старых домах, друг с другом соединенными буквой Г. То есть у них есть общая стенка. Однако судьи в основном заседают в одном крыле, а канцелярия и экспедиция - в другом. Проход только по улице. И пока я ждала начала своего заседания (часа три, что довольно скоро при порядках и традициях нашего судопроизводства) и курила во дворе, наблюдала, как девочки-секретарши в туфельках (в самом суде душно) и тонких блузочках носятся туда-сюда по сугробам и московскому морозцу. И, наверное, им не приходит в голову, что это ненормально как-то, что это ж можно заболеть, а то и умереть на работе. Как не приходит, наверное, тоже никому в голову, что иметь конвойную в конце длинного коридора на первом этаже - это тоже непорядок. Вот привозят подсудимого в наручниках практически в любой другой московский суд, отводят в конвойку, потом по отдельному коридору поднимают в зал суда, и он практически ни с кем не встречается, никто на него не пялится со всех сторон. В Таганском всё проще: сидишь себе в коридорчике, ожидаешь своего часа, а мимо тебя то девчушку зареванную в наручниках проведут, то амбала какого в наколках. Вот развлеченье-то.

Вдруг смотрю - часа через два после назначенного судом времени идет мой судебный пристав, с кем мы вместе с банком судимся, Масолов В.А. называется. Подходит: вы зачем здесь? Да как же, мы с вами судимся. Оказывается, не пришла ему повестка, что неудивительно - я поражаюсь этой службе, у них такое красивое новое здание на Белорусской, все в граните и мраморе и сияет, а вот компьютеров и телефонов нет, голубиная у них почта-то. Навис надо мной, строгий такой: «Вы зачем мою фамилию написали и опубликовали? Уберите немедленно». Ага, только фамилию убрать, а остальное всё, значит, устраивает? И не приходит ведь в голову судебному приставу Масолову В.А., что он, находясь при исполнении, призывает - да что призывает, требует - нарушить Конституцию РФ и закон о СМИ. Ну, пришлось ему посоветовать ознакомиться с этими замечательными документами, сделать выводы и подавать в суд, например, за клевету. И доказывать, что я оклеветала честного человека, назвав его приставом.

Увидел моего адвоката, сообразил: он всё ж не со мной одной, а с нами двумя пытался «договориться по-хорошему», выводя в коридорчик, на глазах у своих коллег к тому же. Вот зачем должностное лицо выводит посетителя в коридорчик? Не иначе, пожелать тому крепкого здоровья и успехов.

Совершенно случайно обнаружился у нас на зоне фетиш, я называю его «красный квадратик». После нового года мужу пришла моя посылка, и в том числе я положила туда календари: с картинами музея «Прадо», с видами Москвы, и обычный такой, офисный, с бегунком в виде красного квадратика. Этот самый обыкновенный офисный календарь произвел неизгладимое впечатление на сотрудников зоны. Конечно, муж тут же торжественно вручил его одному из офицеров. С тех пор я везде покупаю и у всех спрашиваю эти офисные календари, и отправляю пачками в зону. Впечатление от них - как от стеклянных бус в руках у Миклухо-Маклая. Никого не интересуют ни картины «Прадо», ни виды Москвы, ни даже огненная вода - красный квадратик манит и завораживает.

А еще в нашей зоне страшный шухер. По версии зеков, какого-то прокурора из области взяли с поличным при получении взятки, и в этом замешан кто-то из колонии, то есть из зеков. Поэтому в зоне опять массовые комиссии. Проверила я версию зеков про спалившегося прокурора по информагентствам - ничего нет, разве что действительно прокурор области вот только что торжественно отправлен в отставку в связи с достижением пенсионного возраста. Ну, информационная изоляция ни к чему другому и не может привести, только к разрастанию слухов и обрастанию их по пути кровавыми подробностями. Но, с другой-то стороны, как показывает опыт - хотя бы наш бутырский опыт - зеки и правда бывают очень хорошо информированы о делах силовиков. Тем более, что к ним в итоге часть из них и попадает, со всеми своими связями и подробностями - правда, не часто, увы.

В связи с шухером закрыли зачем-то библиотеку и клуб, видно, как два очага просвещения и контрреволюции, оно сейчас и правда ни к чему. Зато обещают вот-вот снять сильно затянувшийся карантин.

У мужа прошел серьезный обыск, изъяли телефон. Через час примерно у него был новый. Всё ж удивительная штука - наши законы и запреты. Вот нельзя на зоне иметь телефон и тем более интернет, но если ты заочно начнешь обучаться в нескольких так называемых высших учебных заведениях (очень специальных, шарашкиных конторах), то интернет, оказывается, можно. Тогда с осени начнем обучаться, будет у него третье высшее, тоже на фиг не нужное родной стране. Зато дадим возможность еще нескольким дармоедам чувствовать себя полезными обществу. Вот скольких дармоедов я уже содержу за свой счет, а также плачу налоги на содержание судьи Ефимовой и пристава Масолова, уже и не сосчитать - зато государство при этом считает, что исправляет моего мужа, отбивая у него охоту к созидательному труду.

Дабы не отбить охоту окончательно, займусь теперь официальной компьютеризацией зоны, надо же как-то людям общаться и поддерживать связь с миром. Ведь телефонов, с которых можно позвонить родственникам, на зоне вовсе нет. Зато имеется трехмесячный карантин на посещения. Но родственники всегда в курсе, когда они смогут приехать, на какой день им будет назначено свидание. Я, когда первый раз приезжала на зону, еще летом, очень беспокоилась и всё приставала к мужу: если спросят меня, откуда я знаю, что у меня свидание, вот что я скажу? Муж задумался, пошел к начальнику - а как, говорит, моя жена узнает, что у нас свидание разрешено, вдруг ее спросят? Да не спросит никто, отвечает начальство, ты позвони ей. Хм. Так не положено ведь. Задумалось крепко начальство, ответа не нашло: не морочь, говорит, голову и позвони. Зачем тогда телефоны изымать? Загадка.

Муж в связи с закрытием библиотеки все дни напролет играет в настольный теннис и в футбол на свежем воздухе - говорит, теперь у него для этого остается больше свободного времени. «Чего-чего,- спрашиваю, - у тебя больше остаётся?». В общем, когда он выйдет, ему тут у нас может и не понравится.

И кого из нас, спрашивается, наказали?