Бутырка-блог

«Вы понимаете, что в поселении вам придется работать?» Nov 15@19:21

В общем, перспектива уйти с зоны по УДО представлялась нам вполне туманной - даже с учетом безупречного личного дела. И мы одновременно пришли к выводу: надо попытаться изменить режим содержания - с общего на колонию-поселение. Для этого нужно, во-первых, отсидеть минимум четверть срока; а во-вторых, находиться в облегченных условиях содержания. У нас в зоне было достаточно людей, которые сидели в колонии-поселении и заехали на зону общего режима за нарушения - алкоголь и мобильную связь. Все они в один голос говорили о том, что на поселении УДО стопроцентное - у тех, конечно, кто не нарушает режим содержания. Это логично, потому что поселок - это самый легкий из всех видов лишения свободы. В поселке осужденных на выходные отпускают домой, можно жить с семьей в отдельном доме и приходить отмечаться в колонию. В общем, нас всех этот вариант устраивал.

У двоих наших ребят четверть срока подошла к концу осенью прошлого года, и они сразу подали ходатайства на изменение режима содержания, став нашими первыми ласточками. С одним нашим товарищем никаких проблем не возникло: он сидел за обналичку, на суде взял особый порядок, то есть полностью признал себя виновным. Рассказовский суд не имел к нему вопросов. Второй наш товарищ, Максим, продолжал судиться и вины своей не признал. Его пригласили наши начальники и посоветовали перед судом все же вину признать - иначе могут не отпустить. Максим так и сделал, понимая, что для Страсбургского суда, где тоже ждет очереди его дело, такое признание вины явно будет нелегитимным - поскольку оно дано под давлением. Максима также отпустили на поселок.

Ребятам в колонии-поселении понравилось, что подтверждало правильность нашего выбора. Для меня лично дело оставалось за малым: пройти суд в рамках закона, то есть без выкручивания рук с признанием вины. Я решил для себя, что в любом случае вины не признаю и буду добиваться законности.

Четверть моего срока прошла в конце апреля 2010 года. За некоторое время до этого я обратился к одному из руководителей колонии с разговором о моем перережиме. Я сказал, что вину признавать не собираюсь и объяснил, на каком основании. Он меня внимательно выслушал, с моим делом он был прекрасно знаком, поэтому резюмировал: администрация мое ходатайство однозначно поддержит, а дальше - как решит суд, хотя нам всем известна его позиция.

Именно в это время в зону начали приезжать журналисты. Сначала телеканал НТВ снимал передачу обо мне и моей жене, затем я давал интервью журналу «Русский Newsweek », а потом ко мне приехал корреспондент тамбовской газеты «Житье-бытье». После интенсивного общения с журналистами - как раз в это время мы с женой решили, что мне пора заканчивать со своей анонимностью, хуже не будет - я вновь вернулся к проблеме перережима, понимая, что для пущей убедительности мне не помешает еще одно, уже четвертое, поощрение. А поощрение надо зарабатывать, на что должно было уйти время. Как раз в этот момент я подошел к одному из руководителей зоны с просьбой подписать мне очередное разрешение на телефонные разговоры из телефона-автомата учреждения. После стандартной процедуры меня спросили: «А когда же покажут по НТВ сюжет про зону?» - у нас в колонии абсолютно все были уверены, что телевидение просто так не приезжает, что это абсолютно проплаченная мною вещь, после чего поинтересовались, когда же я собираюсь подавать ходатайство о перережиме. Я ответил, что жду еще одного, четвертого, поощрения, дабы у меня было больше шансов, ведь вину свою я не признал. Тогда этот уважаемый человек - а он действительно относился ко мне хорошо, а я прислушивался к его словам - сказал, что на его взгляд, я пройду суд и с тремя поощрениями. Сказано это было так авторитетно, что я ни секунды не сомневался: это на 100% точная информация.

Я сразу же написал ходатайство в суд - а тут как раз и поощрение подоспело, надо же, как все стало совпадать. Администрация мое ходатайство поддержала, прокурор также - и судья с их мнением согласилась. Вины я не признал. Судья задала мне единственный вопрос, который меня несколько удивил: «Вы понимаете, что в колонии-поселении вам придется работать, вы к этому готовы?» Да я вообще-то со студенческой скамьи работаю. Дело мое достаточно толстое, и, видимо, она его не изучила, раз задала такой вполне стандартный вопрос.

Перед самым судом произошла смешная ситуация. Ко мне подошел один осужденный, который работал на оперчасть колонии, и спросил: «А правда ли, что на суд приедет НТВ?» Я честно ответил, что мне об этом ничего неизвестно, но сам вопрос меня позабавил. Так что я связываю неожиданно удачное решение моего вопроса в суде прежде всего со своей публичностью и искренне благодарю всех тех людей, кто проявил ко мне интерес, что, на мой взгляд, и помогло мне без проблем добиться соблюдения закона в этой ситуации. И я стал ждать этапа.

Здесь необходимо небольшое пояснение. У меня сложилось впечатление, что вся Тамбовская область мечтает как можно быстрее от нас избавиться; во всяком случае, сразу после суда у нас было назначено свидание, на которое я должна была привезти мужу теплую одежду и продукты для этапа. Муж позвонил за день до свидания, сказав, что его увозят на этап, свидания не будет. Это было невозможно, немыслимо: у него вообще не было никакой одежды и обуви, все было на складе колонии, и забрать что-то оттуда было нельзя до 1 октября, а на дворе стояла середина сентября. Ехать на север, в Соликамск, этап долгий. Я начала звонить в Тамбовское управление ФСИН, где некий дурак по фамилии Савельев отбрил меня так, что я похолодела: мужа на этапе будут добивать. Я понимала, что у меня есть несколько минут, чтобы вернуть мужа с внезапно начавшегося этапа, и впервые в жизни открыла сайт ФСИН. Позвонила по первому попавшемуся номеру, мне ответила девушка, фамилии которой я, к сожалению, не запомнила. Она сразу же все сообразила: быстро спросила номер зоны и фамилию мужа, попросила перезвонить через час. Минут через 15 перезвонил муж и сказал, что его вернули с этапа звонком из Москвы, что я могу приезжать и привозить вещи. Эта девушка спасла если не жизнь, то уж точно здоровье моего мужа. Я ей перезвонила, благодарила, всхлипывая, очень просила сказать ее фамилию. Она ответила: «Я бы сказала, если бы вы меня ругали. Совсем не стоит благодарности, а уж если вы хотите кого поблагодарить, то это Любовь Георгиевна Черемисина из Тамбовского УФСИН». Ее я тоже не знаю. Будьте благословенны вы обе, мы с мужем никогда вас не забудем, спасибо.