Быстрого решения нет

Когда он повесил трубку, я откинул голову назад и просто дышал, позволяя жизни улечься вокруг меня.

Я все еще стоял на месте, когда в комнату вошел Эмери, подошел сзади и заключил меня в свои объятия.

«Что ты делаешь здесь в одиночестве?» - прошептал он, его дыхание согрело мою шею, а губы прижались к моему затылку.

«Я позвонил своему боссу и уволился, так что теперь могу жить здесь с тобой».

«Это хорошо, потому что я не позволю тебе уйти. Не сейчас. Никогда».

«Мне нравится, когда ты говоришь эти жуткие собственнические слова».

«Я знаю», - промурлыкал он, заключая меня в объятия для поцелуя.

Глава 18

Родители Эмери, которые лишь изредка навещали его после смерти Андреа и никогда не принимали приглашения уехать из дома на какой-либо праздник, с радостью согласились, когда Оливия сказала, что они должны приехать к ней на Рождество.

Эмери чуть не упал в обморок.

«Что в этом такого?» спросил я, наблюдая за тем, как он расхаживает из одной части нашей спальни в другую.

«Ты шутишь?» - спросил он, широко раскрыв глаза, размахивая руками и совершенно непроизвольно произнося слова, которые пытались вырваться наружу одновременно.

«Что самое худшее, что может случиться?»

Ответное хныканье было чертовски забавным.

Ноябрь был насыщенным.

В день выборов я официально стал новым шерифом Урсы, а шериф Томас неожиданно заявил, что немедленно уходит в отставку. Он был готов уйти, я был готов занять его место, а его сын и невестка хотели, чтобы он переехал к ним до праздников. Я подозревал, что ему понравится жить на Мауи. Все свои зимние пальто он отдал на благотворительность.

Несмотря на то что у меня уже был дом, я купил квартиру шерифа Томаса с одной спальней и поселил в нем Хака. Я сказал ему, что если ему понравится квартира, он сможет вносить платежи, пока она не станет его. Поскольку он полюбил это место с первого взгляда - думаю, все дело в солнечной террасе и виде на горы, - он отремонтировал его и платил мне понемногу каждый месяц. Изначально я сказал Эмери, что собираюсь отдать его Хаку, но он предостерег меня от этого.

«Зная Хака совсем недолго, я все же могу сказать, что его гордость - серьезная вещь».

Он был прав, так и есть.

«К чему ты клонишь?» спросил я.

Он провел пальцами по моим недавно подстриженным волосам, ему понравилось, что они короткие по бокам и сзади, но сверху все равно длиннее. Я не считал, что шериф должен выглядеть как хипстер, и он с этим согласился.

«Думаю, ты должен позволить ему вносить платежи в течение, скажем, шести месяцев или года, а потом сказать, что все выплачено, и подписать акт. Таким образом, его гордость будет защищена, и вы оба окажетесь в равных условиях, вместо того чтобы он был должен тебе не только за свою жизнь здесь, но и за свой дом».

Оценив его проницательность, я согласился с его планом.

Перемены в Хаке были приятными для него и раздражающими для меня.

Он был здоров, регулярно питался, занимался спортом, вел занятия по самообороне в додзё с сенсеем Озуми и, конечно, поскольку он уже был сертифицирован для преподавания крав-мага, занял место, которое первоначально предлагалось мне. Однако больше всего меня беспокоили ежедневные визиты женщин со всей Урсы.

Каким-то образом стало известно, что Хак немного сладкоежка, и внезапно офис наводнился выпечкой. Постоянно появлялись женщины, чтобы принести Хаку пирог, кексы, банановый хлеб или печенье. Так много чертового печенья. Наш офис больше напоминал пекарню, чем тюрягу.

«Почему это плохо?» - спросил он, запихивая в рот макарун. «Я думаю, это потрясающе», - поддразнил он меня, говоря с набитым ртом.

Я с отвращением вскинул руки.

Нам пришлось нанять двух новых помощников, потому что курорт, который Энн строила на земле Эмери, был одобрен единогласно городским советом, и в Урсу хлынул поток строителей, которым нечем было заняться по вечерам, если их не устраивало бинго в епископальной церкви. В ответ на это на окраине города появились два новых бара и пивоварня. Мне нравилась пивоварня «Айронвуд», но бары были немного скандальными, и мы получали много жалоб. Мы с Хаком по очереди ездили туда и заходили в бары, также как и два новых помощника - Симоне Келлер, которая также служила добровольцем в пожарной охране и обладала серьезным крученым ударом, и Гаррет Накама, муж учительницы Оливии, который, как выяснилось, до их переезда в Урсу работал врачом скорой помощи в Денвере. Я предложил ему поговорить с начальником пожарной охраны, но он сказал, что предпочитает работать в правоохранительных органах. Остановить кровь, пока она не началась, - таков был его новый девиз.

Поскольку бумажная работа - не моя сильная сторона, я нанял Дженни Рубио в качестве секретаря и делопроизводителя, и она быстро освоилась с работой. Она с особым пониманием относилась к женщинам и мужчинам, которые приходили сюда, чтобы сообщить о ссорах с супругами, сожителями или отвергнутыми любовниками.

К сожалению, был наплыв запретительных судебных ордеров, которые нужно было вручать, и мне пришлось войти в личное знакомство с судьей окружного суда в Уайтфише. Единственная хорошая часть этого - мы с Хаком в чьем-то доме, мужчины или женщины, объясняющие, какие подводные камни могут подстерегать людей при проверке, укрепляли нашу и без того сильную связь. Он всегда мне нравился, я любил его, но почти сразу понял, что он мне больше брат, чем что-либо еще. Когда я впервые представил его в таком виде, то увидел, как он притих и как заблестели его глаза. Когда его навещала мать, проверяя его, и брала с собой сестру Хака, они были в восторге и облегчении, видя его таким здоровым, счастливым и вовлеченным в жизнь общества. Обе женщины были очарованы бесконечным ассортиментом десертов.

«Неудивительно, что ты постоянно занимаешься спортом», - сказала ему сестра, разглядывая разнообразные баночки, декоративные канистры и сковородки, обвязанные лентой. «Я бы за несколько дней стала большой, как дом».

Интересно, что единственным человеком, с которым я видел, как он ужинал, ходил в кино или посещал фестиваль урожая, была Энн Стрэттон. Это было неожиданно - потрясающе элегантная пожилая женщина и грубоватый «морской котик» в отставке, ставший заместителем шерифа. Я не притворялся, что понимаю их взаимоотношения, но мне было приятно приглашать Энн на ужин в те несколько раз, когда она сопровождала его, потому что она потрясающе ладила с девочками, и Эмери всегда с удовольствием рассказывал ей о курорте.

У нас с Эмери установился новый распорядок дня: он отвозил девочек утром, а я забирал их после школы. Они с удовольствием садились в круизер, а я делал это до тех пор, пока новизна не улетучилась. Я подозревал, что, как только Эйприл перейдет в среднюю школу, мне придется все изменить.

После школы я оставался за старшего, если только не возникало чрезвычайных ситуаций, и тогда на палубе оказывался Хак, Мал или Джулс, и даже Энн, когда нужно было выбрать платье для Эйприл на зимний конкурс песни. Пели все классы, и Эйприл выбрали солисткой.

В глубине души я беспокоился о том, что стану открытым шерифом-геем в маленьком горном городке в Монтане. Но, насколько я мог судить, об этом не шептались. У Эмери был один родитель, который хотел, чтобы его дочь перевели из его класса английского языка, когда он рассказал, что собирается пожениться с шерифом, но когда директор вызвал девочку в кабинет вместе с ее родителями, чтобы объяснить, что может произойти, она сошла с ума от зачетных единиц и среднего балла в колледжах и в общих чертах объяснила им, что Йель не принимает предметы из ее школы, которые не преподает Эмери Додд. Он публиковался в научных изданиях, они знали?

После этого больше не было разговоров о переводе детей из его классов.

У Эйприл и Оливии было несколько вопросов от знакомых детей, но ничего страшного, только недоумение, а один мальчик, который решил выместить на Оливии гомофобию своего отца, в итоге упал лицом в траву на перемене. У нее уже был синий пояс по карате.

Я отправился с Оливией в дом мальчика, чтобы встретиться с его отцом-одиночкой, и в итоге пригласил его на ужин со всеми нами, включая, как обычно, Хака. Я договорился с Оливией, чтобы его сын занимался карате, а Эмери проконсультировал отца по поводу потери его жены от рака груди за год до этого. Мальчик, Крю Маркхэм, вскоре стал одним из лучших друзей Оливии. Эмери сказал, что я должен записать это в графу побед.

Когда мы с Эмери и девочками приехали в Чикаго на осенние каникулы, я сводил их на Морской пирс, в Музей Филда и аквариум Шедда, а также в Чайнатаун, чтобы отведать мой любимый дим-сам. Мы поужинали с моим приятелем Энтони, и Эйприл была рада увидеть его лично, а когда на следующий день он предложил провести для нее экскурсию по больнице за кулисами, Эмери сделал это с ней, пока мы с Оливией обедали с Джаредом Колтером. Было удивительно, какие вопросы Оливия могла ему задавать - такие, на которые у меня никогда бы не хватило смелости, например, служил ли он когда-нибудь в армии, как я? Он был очень терпелив с ней и рассказал о «черных операциях»²⁶, о том, что ЦРУ делает для защиты ее свободы, и о том, почему важно голосовать, когда она станет старше и будет выдвигать свою кандидатуру.

«Кем я должна быть?» - спросила она с интересом.

«Я думаю, из тебя получится отличный прокурор, потому что, похоже, тебе нравится докапываться до истины.

Как и все, кто когда-либо встречался с Джаредом Колтером, она приняла его слова как евангелие и отправилась на поиски фактов, чтобы понять, действительно ли это может стать целью ее жизни в шесть лет. Я сказал ей, что у нее есть время обдумать все варианты, ведь за день до этого она планировала стать астронавтом.

Мне позвонил Локрин Барнс, который попросил о встрече в последний вечер, когда мы были там.

«Знаешь, ты мог бы поехать», - сказал мне Эмери в тот вечер, когда мы вместе лежали в постели, а девочки находились в соседней комнате, наша дверь была закрыта и заперта, а их - открыта с другой стороны.

«Что?»

«Локрин Барнс», - напомнил мне Эмери, проведя рукой по моей груди и прикоснувшись ко мне, как он всегда это делал. «Ты мог бы пойти к нему».

«Я знаю это».

«И я бы не стал настаивать на том, чтобы поехать с тобой», - тихо сказал он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать меня в грудь, а его рука скользнула вниз по тому, что он назвал моим бугристым животом.

«Я тоже это знаю». Я вздохнул, мое дыхание перехватило, когда его рука скользнула ниже под одеяло к моему члену. «Но мы с Локрином Барнсом не друзья, поэтому сегодня мы ужинали с Купером, а не с ним».

«Мне понравился Купер. Надеюсь, он приедет на ту рыбалку, которую хочет устроить».

В данный момент меня волновал только Эмери и его рука под моими яйцами, лениво ласкающая меня, пока он не сжал в кулак мой уже твердеющий член. «Да, он замечательный», - пробормотал я, прижимаясь к его всегда идеальному захвату. Этот человек довел работу с руками до совершенства.

«Я просто хочу сказать тебе, - прошептал он в темноте, поглаживая меня, доя меня, его большой палец размазывал вытекающую смазку по головке моего члена, - что ты волен встречаться с кем хочешь».

«Ты не обязан трахать», - простонал я, подавляя звук, и посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта с нашей стороны. «Ты уверен, что она заперта?»

«Да, заперта».

Мы могли слышать их, а они могли слышать нас, если бы мы говорили нормально, поэтому мы так горячо шептались и сглатывали звуки, которые могли быть очень, очень громкими, когда нам везло, и девочки обе ночевали у своих друзей в одну и ту же ночь.

«Бранн?» - хрипло произнес он мое имя, откидывая одеяло и проскальзывая между моих ног. «Согни колени».

Я сделал все, как было велено, и был вознагражден: сначала его язык провел по истекающему концу моего члена, а затем он медленно, уверенно, глубоко проглотил меня, заглатывая по всей длине, пока не овладел каждым дюймом.

Это был рай.

Я и не подозревал, что у него есть смазка, пока палец не вошел в меня, и я задохнулся, выплеснув немного в его горло.

Когда он добавил еще один палец, проталкивая оба глубоко и одновременно посасывая мой член, я выгнулся на матрасе, потеряв дар речи, потому что так и должно было быть, и единственное, о чем я мог умолять, - это выгибать бедра и задыхаться.

Эмери Додд был красивым, сексуальным мужчиной, но если вы не делили с ним постель, то никогда не узнаете, что его кожа похожа на горячий шелк, когда скользит по вашей, или что его стройные мышцы двигаются плавно, томно, пока он не захочет большего. А потом была сила и власть, и восхитительные манипуляции, когда он сгибает тебя пополам, прижимает к себе и берет то, что хочет - твою покорность, свое удовольствие.

Его руки находились под моими коленями, и он выгнулся надо мной, хищный и непреклонный, широкая головка его члена упиралась в мой вход, давя внутрь, мои мышцы напряглись вокруг него, а ноги задрожали в его хватке, когда я заскулил, и этот заглушенный звук стал еще более развратным и отчаянным. Не то чтобы меня это волновало, вся моя гордость была отброшена. Он забрал ее у меня, фасад, контроль, который я демонстрировал всем, лишил меня всего этого, когда мы были в постели, и когда он снял с меня всю броню, тогда он трахнул меня, как делал это сейчас, вбиваясь в меня, весь я полностью принадлежал ему.

Я выгибался, проталкивая его глубже, и его глаза сверкали в темноте, а затем сузились до щелей, которые было трудно разглядеть.

«Бранн», - прошептал он, толкаясь в меня только для того, чтобы откинуть бедра назад, почти освободившись от моего тесного отверстия, прежде чем он вошел в меня снова и снова, неустанно, без колебаний, ясно давая понять, что я принадлежу ему.

Я потянулся к нему, и только тогда карающий ритм ослаб, когда он выгнулся надо мной, чтобы подарить жестокий поцелуй, неистовый, пожирающий, одной рукой вцепившись в мои волосы, когда он вошел в меня, перебирая мои яйца, когда я кончил в порыве страсти, забрызгав его живот и грудь, дергаясь и содрогаясь под ним.

Он впился в мое тело и кончил вот так, зарывшись в него, закрепившись, сделав все внутри горячим и скользким, прижавшись к моей груди, и звук его хрипловатой усмешки поплыл по моим венам, прежде чем он снова поцеловал меня, на этот раз мягче, но с тем же требованием губ, языка и зубов. Мне пришлось повернуть голову, чтобы отдышаться.

«Ты всегда такой внимательный, когда ревнуешь», - прошептал я, прижимаясь к его блестящей коже, улыбаясь, довольный телом и душой, готовый уснуть в его объятиях.

«К чему ты... к чему я должен ревновать?» - спросил он, отстраняясь от меня, как делал всегда, медленно, нежно и очень осторожно.

«Не знаю», - хмыкнул я, наблюдая, как он натягивает на нас одеяла, и нас обоих не волновало, что мы были липкими от спермы. «А почему ты?»

«Ты занимался с ним любовью».

«Поправка. Я его трахал. Разница есть».

«Я не хочу, чтобы ты трахался с кем-то, кроме меня».

«Не волнуйся об этом. Этого никогда не случится». Я притянул его к себе, прижав к груди и крепко сжав. «Я умнее, чем кажусь, ты знаешь».

«Я хочу пожениться, когда мы вернемся. Я не хочу ждать до января. Мы идем в мэрию».

«Девочки захотят устроить свою вечеринку», - поддразнил я его, и мои глаза закрылись раз, два, прежде чем я просто забыл их открыть. «И все с цветами. Мы обещали, что будем стоять на кухне у люстры».

«Это серьезный разговор», - сообщил он мне. «Открой глаза».

Я застонал, но тихо.

«Сейчас».

Я сделал то, что мне было сказано.

«Мы можем получить все, что хотят девочки, и все равно сделать это в следующие выходные. Я скажу Малу, когда мы вернемся домой. А ты скажи Хаку».

«Кольцо не сделает меня более твоим, чем есть сейчас», - пообещал я ему.

«Я знаю», - согласился он, глубоко целуя меня, прежде чем остановиться и заглянуть в мои глаза. «Но тогда мне не нужно будет вытрахивать тебя в матрас каждый раз, когда я буду ревновать».

«Я знал, что ты ревнуешь».

«Да, ты очень умный».

Я насмешливо хмыкнул, и он улыбнулся.

«Я хочу, чтобы ты всегда знал, кто тебя любит, и мне кажется, что если я запечатлею это на каждом сантиметре твоей кожи, то ты ни за что не сможешь забыть».

«Я никогда не смогу забыть, так что в следующий раз я соглашусь на властный трах без двойной порции страхов и ревности, хорошо?»

«Договорились».

Мы поженились, когда вернулись домой, и я никогда не видел Локрина Барнса.

***

И сейчас, когда я стоял у кухонной стойки, пил кофе, переодевшись в джинсы, серую футболку и голубой кардиган на молнии, который так любил Эмери, после того как принял душ и побрился, готовясь к скорому приезду Эмери и его родителей из аэропорта, мне следовало бы нервничать, но я не нервничал. Я надеялся, что понравлюсь им. Я бы из кожи вон лез, чтобы им понравиться, но если они не захотят, это тоже нормально. Эмери был безумно влюблен в меня. Я видел это по его лицу, когда он смотрел на меня, чувствовал по его рукам, когда он прикасался ко мне, и слышал это в его голосе, когда он произносил мое имя. Я чувствовал то же самое.

Девочки любили меня, хотя я доводил их до безумия, а Уинстон не любил меня с тех пор, как я стал чистить ему зубы электрической зубной щеткой. Это было намного проще и быстрее.

Меня любил мой лучший друг, а также все новые друзья, которых я завел в Урсе, и я чувствовал, что у меня есть благословение Андреа, поскольку, когда мы поженились, свет проникал через окно и падал на люстру, заливая комнату радугой цветов. Лучше не бывает.

Я услышал, как машина подъехала к подъездной дорожке и направилась к гаражу за домом.

«Они здесь!» крикнула Оливия, пробегая мимо меня к задней двери.

«Подожди, пока твой отец припаркует машину», - предупредил я ее.

«О, Бранн», - заскулила она, потому что я явно был смешон. «Ты слишком много волнуешься».

«Я никогда не могу слишком много волноваться», - сказал я ей, когда она подошла к двери. «Я люблю тебя».

Она повернулась и улыбнулась мне через плечо, а Эйприл подошла ко мне и взяла за руку.

«Я тоже тебя люблю, Бранн», - сказала мне Оливия. «Но ты это знаешь».

«Знаю».

«Я тоже тебя люблю». Эйприл вздохнула и сжала мою руку, не отходя от меня ни на шаг.

«Я тоже», - сказал я, вынужденный сделать быстрый вдох, потому что они издевались надо мной, заставляя меня все ..... «Что, черт возьми, происходит?» Я зарычал на них, потирая глаза.

«Просто хотела, чтобы ты знал», - хмыкнула Оливия, открывая дверь и выбегая на улицу. Я услышал, как женщина выкрикнула ее имя.

Эйприл в последний раз сжала мою руку, прежде чем последовать за сестрой.

Я перевел дыхание, увидел цветную призму на потолке от люстры и направился на встречу с остальными членами семьи.

«Вот он», - услышал я слова Эмери.

Это было все, что мне было нужно.

Notes

[

←1

]

Знак отличия, который представляет собой трехконечное копье, и символизирует собой наследие морских специальных операций морских котиков. Чтобы получить трезубец, нужно не только пройти тщательное обучение, но и продемонстрировать высочайший уровень самоотверженности и преданности делу.

[

←2

]

Последний этап 7-месячной подготовки морских котиков. К этому моменту выбывает около 80% новобранцев. Этот этап подготовки состоит из 6 дней, во время которых солдаты подвергаются жесточайшим испытаниям, направленным не только на физическую подготовку, но и на развитие навыков командной работы. Почитайте подробнее, жесткая штука.

[

←3

]

Так называют Чикаго

[

←4

]

Я не профессиональный переводчик, но суть этого абзаца поняла так. Оливия, когда спросила могут ли они идти, использовала «can», которое подразумевает физическую возможность. Т.е. она не спрашивает разрешения, она спрашивает могут ли они уже идти. Бранн не стал объяснять ей разницу между «can», которое она употребила и «may», которое употребить было бы правильнее. Так как «may» подразумевает «разрешение», т.е. имеют ли они разрешение пойти. Бранн размышляет о том, что сам постоянно использует «can» когда надо бы использовать «may». И вспоминает своего сержанта, который в таких случаях подшучивал над ним. В словах сержанта подразумевается, что он не знает сможет ли Бранн «физически» выполнить то, на что спрашивает разрешение.

[

←5

]

196 см

[

←6

]

В оригинале было «gi» и я не знаю что это. Если кто-то из читателей понимает о чем речь напишите, пожалуйста

[

←7

]

Сэндвич с арахисовым маслом и джемом

[

←8

]

блюдо мексиканской кухни, скерт (skirt stake) или фланк (flank stake) стейк, маринованный в лаймовом соке и мексиканских специях и затем обжаренный на гриле

[

←9

]

десерт, мороженое на бисквитной подложке, покрытое взбитыми яичными белками, зарумяненными в духовке

[

←10

]

Оливия неправильно произнесла «крав-мага» и «бразильский джиу-джитсу»

[

←11

]

Идиома, означающая «Не огорчай себя сам» («Не завязывай свои трусы в узел»). Используется по отношению к человеку чрезмерно расстроенному или эмоциональному из-за чего-то, особенно тривиального или несущественного

[

←12

]

блюдо американской кухни, представляет собой мелко нарезанный или тёртый картофель, который обжаривается на сковороде, чаще всего в виде небольших оладий или котлет, иногда с добавлением лука

[

←13

]

растение семейства Тыквенные (Cucurbitaceae), одна из групп сортов дыни

[

←14

]

Отсылка к сюжету фильма «Рэмбо. Первая кровь»

[

←15

]

Инициатива государственных стандартов Common Core, была образовательной инициативой нескольких штатов, начатой в 2010 году с целью повышения согласованности государственных стандартов или того, что учащиеся K–12 по всей территории Соединенных Штатов должны знать по английскому языку, искусству и математике в конце каждого школьного класса.

[

←16

]

Имеется в виду 32 по Фаренгейту. По Цельсию это 0

[

←17

]

Amazon Kindle — серия устройств для чтения электронных книг, выпускаемая компанией Amazon

[

←18

]

или снежная офтальмия, — это своеобразный ожог конъюнктивы и роговой оболочки глаза ультрафиолетовыми лучами солнца, отраженными от снежных кристаллов

[

←19

]

один из видов диссоциативных расстройств, характеризующихся нарушением психических функций: память, сознание, восприятие, эмоции и личность. Человек испытывает временную амнезию, то есть забывает о своей личности и жизни. Он не помнит собственное имя, возраст, профессию, семью, друзей, хобби и другие важные аспекты своего «Я». Легко запоминает новые сведения, но информация о прошлом полностью «стирается». От себя добавлю, когда вам в фильмах показывают «амнезию», то в 90% случаев это на самом деле состояние фуги.

[

←20

]

Примерно 188 см

[

←21

]

Примерно 170 см

[

←22

]

мексиканское блюдо из жареных яиц на тортилье со свежим соусом из томатов и острого перца

[

←23

]

алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока

[

←24

]

Примерно 2,3 кг

[

←25

]

примерно 5,8-6,4 кг

[

←26

]

скрытная или тайная операция, проводимая правительством, государственной гражданской или военной организацией, которая часто включает в себя мероприятия, составляющие высокий уровень секретности, находящиеся вне стандартного военного протокола и даже являющиеся незаконными. Для их проведения создаётся особый «чёрный бюджет»