Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

Игорь Кон

Одна из глобальных проблем современной цивилизации — ликвидация телесных наказаний детей.[560] Совет Европы и ООН добиваются их полного запрещения, считая не формой воспитательного воздействия, а нарушением прав ребенка и физическим насилием над ним. «Любое телесное наказание детей является нарушением их основных прав на человеческое достоинство и физическую неприкосновенность. Тот факт, что эти телесные наказания по-прежнему остаются законными в ряде государств, нарушает основополагающее право детей на такую юридическую защиту, как и у взрослых. В европейских обществах запрещено бить людей, а дети — это люди. Необходимо положить конец общественной и правовой приемлемости телесных наказаний детей».[561]

Эта тема широко обсуждается и в России. По данным комитета Государственной думы по делам женщин, семьи и молодежи (2001 г.), в России около 2 млн детей в возрасте до 14 лет ежегодно подвергаются избиению в семье. Более 50 тыс. таких ребят убегают из дома. При этом мальчиков бьют в три раза чаще, чем девочек. Две трети избитых — дошкольники. 10 % зверски избитых и помещенных в стационар детей умирают. Число избиваемых детей ежегодно растет. По опросам правозащитных организаций, около 60 % детей сталкиваются с насилием в семье, а 30 % — в школах. Уголовная статистика отражает лишь 5—10 % реального количества избиений.[562] Согласно государственному докладу «О Положении детей в Российской Федерации», в 2004 г. было зарегистрировано около 50 тыс. преступлений против несовершеннолетних, более 2000 детей ежегодно погибает от убийств и тяжких телесных повреждений. По результатам исследований разных авторов, распространенность случаев насилия над детьми составляет от 3 % до 30 %.[563] По информации, приведенной в публичном выступлении президента РФ Д. А. Медведева, в 2008 г. жертвами насилия в России стали 126 тыс. детей, из которых 1914 детей погибли, 12,5 тыс. числятся в розыске. Потенциальными жертвами насилия считаются еще 760 тыс. детей, живущих в социально опасных условиях. Проблема, по мнению Медведева, «выходит за рамки собственно правоохранительной деятельности».[564]

Телесные наказания — часть этой проблемы. По оценкам некоторых отечественных авторов, уровень применения физических наказаний в российских семьях составляет от 50 до 95 %, не менее 5 % детей постоянно испытывают физические оскорбления — пощечины, тычки, подзатыльники.[565] Откуда берется и насколько обоснована эта страшная статистика?

Отношение к телесным наказаниям — проблема и социально-педагогическая, и религиозно-философская. Некоторые древние цивилизации и религии, включая иудаизм и христианство, считали суровые, в том числе физические, наказания детей не только полезными, но и обязательными. Другие религии этого не требовали, тем не менее детей били практически везде. «В воспитательных целях» или просто потому, что дети — естественные жертвы, на которых взрослые вымещают собственное раздражение.

Сразу же возникают и терминологические вопросы, в частности о соотношении понятий «наказание» и «насилие». Наиболее распространенный бытовой эквивалент телесного (физического) наказания — русское слово «порка» или английское «спанкинг» (spanking). Но порка (ремнем, плетью или каким-то другим предметом) отличается от шлепанья (ладонью), тогда как спанкинг включает оба значения.

Одобрение или осуждение телесных наказаний часто ставят в зависимость от степени их жестокости (наличие рубцов, крови и т. п.) или от того, кто их осуществляет: порка учителем — недопустимое насилие, а родительская порка — проявление заботы. И в обоих случаях значение имеют не только мотивы действующих лиц, но и социальные установки и ценности многочисленных третьих лиц, включая пресловутую княгиню Марью Алексеевну.

Никакие исихолого-социологическис исследования и опросы не дадут нам достоверных знаний ни о степени распространенности, ни тем более о кратко- и долгосрочных последствиях телесных наказаний, без детальной, включая гендерный аспект, антропологии и истории повседневности. Семейная дисциплина и наказания детей неразрывно связаны с принятыми в данном обществе нормативным порядком и образом человека как личности.[566]

В России эта тема плохо изучена не потому, что здесь не было телесных наказаний или их ие обсуждали. Наоборот! Даже после отмены крепостного права в России норке подвергались помимо детей многие категории взрослого населения, это одна из острейших социально-политических проблем XIX в., ей посвящена объемная дореволюционная научная литература.[567] Однако в советское время, после того как телесные наказания в школе были формально запрещены, тему сочли теоретически исчерпанной и фактически закрыли. В солидных международных электронных базах данных о телесных наказаниях (например, www.corpun.com) Россия либо полностью отсутствует, либо представлена случайными анекдотами. Между тем источников здесь не меньше, чем на Западе, и они столь же разнообразны, односторонни и противоречивы.

Во-первых, это педагогические трактаты и религиозно-нравственные наставления, как надо воспитывать детей.

Во-вторых, общие работы но истории школы, семьи и воспитания.

В-третьих, многочисленные дневники, мемуары и воспоминания детства.

В-четвертых, художественная литература о детстве, вроде «Очерков бурсы» или «Детства Темы», в основе которой обычно лежат подредактированные и дополненные фантазиями личные воспоминания авторов (то же самое делают мемуаристы).

В-пятых, официальные документы, инструкции, судебные дела и ведомственные отчеты, начиная со знаменитого отчета, составленного по заданию Н. И. Пирогова, и заканчивая современными государственными отчетами о положении детей в России.

В-шестых, появившиеся в 1990-х гг. специально посвященные этой теме массовые репрезентативные опросы общественного мнения: всесоюзный опрос ВЦИОМ в 1992 г., национальные опросы «Левада-центра» в 2000 и 2004 гг., национальные опросы Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) в 2004 и 2008 гг., национальный опрос Исследовательского центра портала SuperJob.ru в 2008 г., опрос, проведенный в 2009 г. Центром оперативных и прикладных исследований Института социологии РЛП по заказу Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Сюда же следует добавить многочисленные региональные и тематические опросы.

Данные профессиональных опросов кажутся болсс надежными, чем ведомственная статистика и личные нарративы. Увы! Выборки и вопросы разных исследований не вполне сопоставимы. В одном случае респондентов спрашивают о детях вообще, в другом — о школьниках, в третьем о подростках старше 13—14 лет. В одних анкетах речь идет о семье, в других — о школе. Одни интересуются установками и мнениями респондентов, другие — их собственным прошлым опытом. Не всегда различаются вилы телесных наказаний, их социально-педагогический контекст, кто имеет право или обязанность эти наказания осуществлять. «Физически наказывать» и «пороть» — не совсем одно и то же. Систематических кросс-корреляций с полом, возрастом, когортной принадлежностью и социально-демографическими характеристиками респондентов, как правило, нет. Особенно слабо представлен гендерный аспект: кто (папы или мамы) и кого (мальчиков или девочек) чаще иорст и/или считает это справедливым и полезным, обычно остается проблематичным и неясным.

Еще один источник, появившийся в последние годы, — разнообразные интернет-сайты, целиком посвященные спанкингу. Диапазон их очень широк: от более или менее откровенной или завуалированной порнографии до вполне корректного серьезного обмена личным опытом и суждениями членов довольно многочисленного законопослушного сообщества БДСМ.[568] Правилами форума клуба «Преступление и наказание» запрещены «любые проявления национальной, расовой, политической или религиозной вражды, унижение национального достоинства, пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности лиц по признаку их отношения к религии, национальной, территориальной, государственной или расовой принадлежности <...> Публикация фото-, видео-, аудиозаписей наказаний реальных детей и детской порнографии во всех разделах форума запрещена. Обнародование ссылки и запрос на публикацию (поиск) приравнивается к публикации. Исключения составляют сцены из кинофильмов, не относящихся к категории “только для взрослых”, и фото, опубликованные в открытой печати».

Поскольку это общение анонимно, установить когортные и прочие характеристики собеседников и отличить рассказ о реально пережитом личном опыте от эротических фантазий довольно трудно. Тем не менее это важный источник сведений, не уступающий по ценности мемуарам и беллетристике. В данном очерке я цитирую тексты, которые кажутся мне аутентичными, не делая ссылок на конкретные сайты, чтобы избежать упреков в пропаганде садомазохизма и «нехороших» сайтов и вместе с тем не привлекать внимание правоохранительных органов к имеющим бесспорное право на существование маргинальным сексуальным субкультурам.

Задача этого очерка — не претендуя на строгость и теоретические обобщения, проследить историческую динамику телесных наказаний мальчиков и девочек в СССР и в постсоветской России.