Быть желанной всегда

7

Была пятница, последняя пятница перед Рождеством, и в клубе было полно народа. И все-таки жене Лоренса, Стефани, удалось занять столик, потому что она приехала пораньше.

— Когда же ты познакомишь меня со своей девушкой? — спросила Стефани у Дезмонда. Ее зеленые глаза светились от любопытства. — На вечеринке у Стеллы я была по горло занята и не смогла увидеться с ней. Ну так где же она?

— Притормози, Стефани! Она скоро будет здесь. У нее сейчас какая-то деловая встреча, — ответил Дезмонд. Реджина предупредила его об этом в последний момент.

— Ммм! Она трудится не покладая рук. — Стефани посмотрела на часы. Лоренс разглядывал свою жену с нескрываемым восхищением и радостью. — Деловая встреча в пятницу, в половине десятого вечера?

— Я не знаю. Она ничего не сказала. — Непредсказуемость — вот что в характере Реджины больше всего выводило из себя Дезмонда. То она возбуждает в нем предвкушение близости, то сводит с ним счеты за то, что он оставил ее одну в прошлую субботу…

— Она не сказала, почему опаздывает? — продолжала допытываться Стефани. — Может быть, готовит эффектный выход. Хочет произвести на тебя впечатление. Вот и выдерживает паузу.

Дезмонд махнул рукой, давая понять, что это его не тревожит.

— Вы не знаете Реджину.

— А ты, похоже, плохо знаешь женщин. — Стефани наклонилась вперед и затараторила: — А ты читал ее статью? Она там пишет про сексапильность. Она считает, что женщины любят обращать на себя внимание, и это точно. Особенно в начале отношений, когда все еще неопределенно. Женщины терпеть не могут, когда их бросают, поэтому для них главное — произвести сногсшибательное впечатление. Она является с опозданием, великолепно выглядя, в шикарном наряде, и мужчина у ее ног!

— Да, она пишет, что большую роль играет внешний облик, — подлил масла в огонь Лоренс.

— Погодите, погодите… Вы что, действительно читали ее статью? — спросил Дезмонд.

Лоренс неуверенно кивнул. Интересно, подумал Дезмонд, чем вызвано это замешательство? Тем, что Лоренс знал о его намерениях закрыть рубрику или тем, что его заставили признаться в чтении статьи на любовную тему?

— Все, кто работает в моей фирме, читали «Кое-что погорячее». Реджина начала делать себе имя в нашем небольшом городе, — сказала Стефани.

Дезмонд почувствовал гордость за Реджину. А что, если попробовать обратить популярность ее рубрики в свою пользу, убедив главного рекламодателя на этом основании продлить срок, установленный им до 1 января?

Лоренс перестал принимать участие в разговоре. Застыв в одной позе, он смотрел куда-то в сторону. Дезмонд проследил за его взглядом и увидел приближающуюся к ним Реджину в красном облегающем платье без рукавов и в туфлях на шпильках. Ее появление служило блестящим подтверждением тому, о чем только что говорила Стефани. Реджина произвела потрясающее впечатление на Дезмонда и, судя по взглядам сидящих за соседними столиками мужчин, на них тоже.

Дезмонд тут же дал себе слово не думать о газете, а наслаждаться уик-эндом. Если судить по наряду Реджины, у нее были те же намерения. И его тело отозвалось на ее эффектное появление. Он горел желанием обладать ею и надеялся, что это произойдет сегодня.

Реджина хорошо продумала этот эффектный выход. И совещание, созванное Эстер, пришлось как нельзя кстати. Кроме того, ее ждало радостное известие. Читательская реакция на статьи под рубрикой «Кое-что погорячее» была феноменальной и превосходила все ожидания Эстер. Окрыленная удачей, Реджина начала верить в себя и в успех своей карьеры на журналистском поприще.

Она сознавала, что приподнятое состояние духа дало свои результаты. Щеки ее горели, осанка стала горделивой, походка еще более уверенной, а сердце учащенно билось в предвкушении встречи с Дезмондом.

Сидящие за столиком повернулись в ее сторону. Сделав глубокий вздох, Реджина подошла к ним.

— Всем привет! Прошу меня извинить, у Эстер было совещание.

Она заняла оставленное для нее место, отметив, что Дезмонд не спускает с нее глаз. На это она и рассчитывала. Тот факт, что он пригласил своих друзей, говорил о многом. Он впустил ее в свою жизнь. Внешние условности преодолены, и можно делать следующий шаг. Он принял ее, и этого было достаточно, чтобы поступать так, как подсказывало все возрастающее желание.

Дезмонд и Лоренс поднялись со своих мест. Дезмонд выдвинул для нее стул.

— А говорят, что кавалеры перевелись, — пошутила Реджина, усаживаясь за столик.

Рядом с ней сидела красивая молодая женщина, должно быть, Стефани. Реджина видела, как она суетилась на вечеринке у Стеллы, но познакомиться им так и не довелось.

— Реджина Колдуэлл.

— Стефания Саймон.

Блондинка, которую Реджина была уже готова невзлюбить за ее симпатичную мордашку и игривый нрав, приветливо улыбнулась, от чего за столом воцарилась атмосфера доброжелательности.

— Мне так хотелось с вами познакомиться, — сказала Стефани. — Я рада, что вы пригласили нас сегодня.

Они заказали закуски и напитки. Во время разговоров за столом Реджина постепенно составляла впечатление о своих новых знакомых. Лоренс показался ей полной противоположностью друзьям ее покойного мужа — юристам с преувеличенным чувством собственного достоинства. Веселый и общительный, он был похож на свою бабушку. В его глазах светились задор и озорство. Она также убедилась, что Лоренс и Стефани любят Дезмонда и относятся к нему скорее как к члену семьи, чем как к другу.

Дезмонд ближе придвинулся к Реджине, так что его нога стала соприкасаться с ее ногой, едва прикрытой коротким платьем. Кровь забурлила в ее венах от ощущения тепла, исходившего от его тела. Он нужен был ей, как никакой другой мужчина, нужен, чтобы дать выход страсти, накопившейся в ней.

— Может быть, потанцуем? — спросил Реджину Лоренс. — Моя женушка заставила меня поклясться, что я не буду донимать ее сегодня. Ее фирма получила кучу заказов, и ей предстоит трудная неделя.

Музыка заиграла громче, и сердце Реджины еще быстрее забилось в такт танцевальной мелодии. Боясь показаться неучтивой, она приняла приглашение. У них с Дезмондом впереди еще целая ночь, чтобы быть вместе. По крайней мере, она на это надеялась.

Лоренс оказался хорошим партнером и остроумным собеседником, но все время, пока они танцевали, Реджине хотелось, чтобы на его месте был Дезмонд. Она представляла, как он прижимает ее к себе, как она чувствует тепло его тела и мужской запах, возбуждающий в ней страстное желание.

Когда закончилась музыка, Лоренс произнес:

— Прежде чем мы вернемся на место, я хочу вам кое-что сказать.

— Да, пожалуйста.

— У Дезмонда есть одна особенность. Он не знакомит с друзьями женщин, с которыми встречается. Так было и до Сюзи.

— Кто такая Сюзи?

— Это пусть расскажет Дезмонд. Я хочу сказать, что вы для него особенная.

— Твоя жена уже сгорает от ревности, — сказал Дезмонд, подойдя к ним.

Реджина бросила взгляд в сторону их столика и увидела, что Стефани разговаривает с официанткой, равнодушная ко всему, что происходит на танцевальной площадке. Значит, про ее ревность Дезмонд просто выдумал.

— Мне остается только извиниться и удалиться, — подчеркнуто вежливо сказал Лоренс и, наклонившись к Реджине, прошептал ей в самое ухо: — И к себе женщин он также не приглашает. — Затем хлопнул Дезмонда по плечу и стал пробираться к столику. Оттуда он помахал рукой, показывая, что они со Стефани уходят.

Когда они остались вдвоем на танцевальной площадке, Реджина посмотрела в глаза Дезмонду и поежилась.

— Я не могу допустить, чтобы ты замерзла.

— Тогда согрей меня, — попросила она.

Он крепко прижал ее к своему стройному, мускулистому телу. На танцевальной площадке яблоку негде было упасть. В окружении многочисленных пар, не замечая никого вокруг, обнявшись, они раскачивались в такт медленной музыке.

— Сейчас теплее? — спросил он.

— Ммм! — протянула она, запрокинула голову и заставила себя открыть глаза.

Дезмонд провел указательным пальцем по ее губам.

— Ты хочешь, чтобы тебе было еще теплее? — спросил он низким с хрипотцой голосом, который она восприняла не на слух, а всеми своими нервными окончаниями.

В вопросе содержался совершенно конкретный смысл, и в нем нельзя было ошибиться. Как и во владевшем ею желании завершить эту ночь в объятиях Дезмонда.

Глядя ему в глаза, она едва слышно прошептала:

— Я хочу гореть в огне.

— Тогда чего мы ждем? — Он взял ее за руку, и они в молчаливом согласии стали выбираться из толпы.

Приехав в Олимпию на такси, Реджина рассчитывала вернуться домой с Дезмондом. Во время долгой дороги она думала о том, какой же она стала после того, как встретила его. Она никогда не была такой бесстыдной — ни в мыслях, ни в поступках. Но никто другой из мужчин не давал ей такую свободу быть самой собою. Никто даже не замечал, что иногда ей хотелось пошалить.

Она закусила губу и посмотрела, что делается за окном машины. Мелькание снежинок в лучах фар на фоне черной ночи заставило ее задуматься над тем, какой она была раньше и какой стала теперь.

Это вызывающее красное платье… Впрочем, Дезмонда оно не шокировало. Более того, он даже приревновал ее. Она разглядывала его красивый профиль. Одного взгляда на этого мужчину было достаточно, чтобы ее сердце начинало биться чаще, а волнение охватывало каждую ее клеточку. Находясь рядом с ним, Реджина чувствовала, что она не только жива, но и желанна. Ее набухшим соскам было тесно под платьем — им требовалась ласка. Едва сдерживая приливы желания, Реджина свела колени.

— Можно я включу музыку? — спросила она.

— Ко мне ехать ближе, — произнес Дезмонд почти одновременно с ней.

Они решили провести ночь вместе, но не обсудили где. «Он не приглашает к себе женщин», вспомнила она слова Лоренса.

— Это констатация факта или приглашение? — спросила Реджина, желая разрядить обстановку. И еще больше желая получить ответ.

Он засмеялся.

— Ты любишь, чтобы все было ясно. Я еще больше уважаю тебя за это. — Он протянул руку и сжал ее колено.

Ее словно током пронзило.

— Это предложение, — произнес он. — Не помню, когда я делал его в последний раз.

Он не приглашает к себе женщин. Выходит, что сейчас пригласил. Реджина набрала полные легкие воздуха, а потом ответила:

— Я принимаю его. Я тоже не помню, когда делала это в последний раз.

С автострады Дезмонд свернул на боковую дорогу, сделал еще два или три поворота и въехал в жилой квартал, обнесенный изгородью с воротами. Неширокие, тихие улицы освещались фонарями, в желтоватом свете которых сыпалось золотистое конфетти снежинок. Здесь не было ни рекламных щитов, ни броской неоновой рекламы. В это позднее время лишь в редких окнах горел свет.

Реджина вышла из машины и, чтобы размяться после езды, вытянула руки в стороны и закружилась, подставляя лицо падающим снежинкам. Дезмонд некоторое время наблюдал за этим полуночным зимним танцем, потом подошел к ней и заключил в свои объятия.

— Ты прямо настоящая снегурочка.

Он наклонился к ней, и они замерли в долгом поцелуе, показавшемся Реджине настолько жарким, что она, казалось, могла вот-вот растаять вместе с облепившим ее снегом…

Дезмонд разомкнул объятия, взял ее за руку и повел в дом. Реджина не предполагала, что способна достичь такого накала желания. Она сгорала от нетерпения.

Войдя в дом, Реджина сбросила пальто и осталась в платье, в котором она поразила его своей сексуальностью. Дезмонд подхватил ее пальто и положил рядом со своим на кушетку.

— Если бы не холод, мы не дошли бы до порога, — сказал он и, взяв ее за руку, повел в спальню.

— Почему же? — В ее глазах зажегся озорной огонек.

— Будто ты не знаешь! Пока мы шли от машины до двери, мне казалось, что меня пытают.

Она призывно улыбнулась:

— Тогда зачем напрасно тратить время?

— Вот именно!

Она была такой восхитительной на вкус, что ему захотелось еще больше насладиться ею. Он снова прильнул к ее губам, затем стал покрывать поцелуями подбородок, щеки… Вдыхая аромат ее женственности, он провел губами у мочек, дал волю своему упоению, слегка втягивая ртом кожу у нее на шее. Она закинула голову назад, чтобы дать ему возможность упиваться собой в полной мере и получать упоение самой.

— Я хочу прижаться к тебе совсем раздетой, почувствовать тебя всем телом, — прошептала Реджина.

Он улыбнулся. Больше всего Дезмонда восхищала ее непредсказуемость. Сдержанная и собранная всю обратную дорогу, она сейчас была похожа на тигрицу.

Он прижал ее к себе так, что их тела плотно сомкнулись, и она почувствовала его затвердевшую плоть.

— Все готово.

— Так давай разденемся и проверим, — сказала она игриво. На ее щеках заиграл румянец, и на губах появилась плутовская улыбка.

Они одновременно ухватились за подол ее платья и стянули его. Она осталась в кружевном белье красного цвета.

— Я на седьмом небе! — восторженно воскликнул он.

— Возьми меня с собой, — попросила Реджина.

Дезмонд торопливо расстегнул и сбросил рубашку, а потом помог Реджине освободиться от остатков одежды. Бесспорно, она была хороша в кружевном белье, но без него — еще прекрасней. Ее наливные, тяжелые груди с темно-вишневыми сосками молили о ласке. Дрожащими пальцами она расстегнула ремень на его брюках, потянула вниз молнию. В следующий момент они лежали у его ног, и он переступил через них.

Когда Реджина провела рукой по горящей желанием плоти, готовой вырваться из плена трусов, от сдержанности Дезмонда не осталось и следа. Он стремительно подхватил ее на руки и положил на кровать. Она потянула его на себя:

— Иди ко мне!

Он опустился на ее обмякшее и ставшее податливым под ним тело. Их губы встретились в жадном поцелуе, ставшем прелюдией к высвобождению накопившегося за целую неделю сексуального напряжения. Его язык проник в ее полуоткрытый рот, еще сохранявший привкус вина…

Они чувствовали и мыслили одинаково. Дезмонд приоткрыл веки и увидел, что Реджина смотрит на него. В ее глазах отразилась целая гамма эмоций, тех же самых, что владели им. В течение уже нескольких дней они соблазняли друг друга, разжигая взаимное желание, раздразнивая друг друга эротическими прикосновениями и молчаливыми обещаниями.

Его тело содрогалось от потребности выполнить сейчас эти обещания.

— Знаешь, после мужа у меня никого не было, — прошептала Реджина.

Дезмонд приподнялся и посмотрел на нее. Перед его глазами была сама красота, само совершенство! Ее фигура, словно точенная из слоновой кости, с мягкими, округлыми формами, широко раздвинутые стройные ноги, бедра нежно-кремового цвета и между ними холмик черных вьющихся волос…

Никакая другая женщина не вызывала в нем такого волнения. После мужа у Реджины никого не было. Мысль об этом подстегнула его. Он хотел дать ей неземное наслаждение, хотел дать все, что у него было.

Он отодвинулся, чтобы освободиться от последних пут одежды, затем опустился на Реджину, обхватил ладонями ее ягодицы и быстро, и глубоко вошел в нее, давая ей то, что он хотел, чего страстно желала она. Ее крик, нарушивший тишину в доме, был знаком удовлетворения и ликования.

Он хотел бы посмаковать этот момент, которого им пришлось ждать так долго, но сейчас ни Дезмонду, ни Реджине было не до этого. Она двигалась всем телом, ища облегчения, а он проникал все глубже. Их согласованные действия вызывали бурю ощущений и эмоций, которые владели ими целиком. И только в тот момент, когда она гортанно вскрикнула и вонзила ногти в его тело, он сам испытал восторг полета.