Бывший муж, предатель и отец

Глава 11 А нужна ли твоя борьба?

Таисия

— Это моя дочь?! — повторил Влад, глядя в упор.

Он стоял напротив, высокий, сжимающий в руке какой-то конверт. Белый, плотный. На краю — синяя печать. Внутри я сразу почувствовала… всё. Я знала. Тест.

Он поднёс его ближе. Пальцы сжаты, рука дрожит от напряжения.

— Это… — выдохнул он, — тест ДНК. И он подтверждён. Она — моя дочь, Тая. Моя. Ты… ты даже не дала мне шанса знать!

Я отступила на шаг. Горло перехватило.

Он знал. Теперь — знал всё.

— Тая! — выкрикнул он. — Почему ты?! Почему ты молчала? Семь лет, чёрт побери! Семь грёбаных лет!

— А ты думал, что заслужил это право?! — Я взорвалась. Голос сорвался, — Ты изменил мне. Ты уничтожил всё, что между нами было. Почему ты вообще думаешь, что имеешь право её воспитывать?!

Он подошёл ближе.

Глаза — стальные. Лицо — закрытое, но дрожь в пальцах выдавала всё. Он держал себя на волоске.

— Потому что она моя дочь, — прошипел он. — Потому что у неё мои глаза. Потому что она дышит так же, как я. Потому что когда я увидел её у ворот — я сразу понял. Я понял раньше, чем ты решилась мне сказать.

Я замерла. Он не знал, как больно он сейчас сказал.

Раньше, чем ты решилась…

Я не решилась.

Я бежала.

Потому что он тогда был с другой. Потому что я услышала в его квартире то, чего не должна была услышать.

Потому что я боялась, что он сделает выбор — и это буду не я. И не Соня.

— Ты был с ней, — сказала я резко. — С той. С брюнеткой. В моей кровати, в нашем доме, в моей жизни. А теперь пришёл забирать себе то, от чего ты когда-то отвернулся? Спустя семь лет?

— Я не знал, что ты беременна! — выдохнул он. — Ты просто исчезла. Исчезла, Тая! Как будто тебя никогда и не было!

— Потому что ты изменил мне! Потому что ты — предал!

— А ты — солгала! Сказала, что ребёнок от другого! — Он уже кричал. — Как ты могла?

Я стояла, глядя на него. Лицо моё горело, руки дрожали.

Я не могла вдохнуть — будто лёгкие сжались до точки.

— Я боялась, Влад, — прошептала я. — Боялась, что ты будешь приходить, уходить, снова врать. А я не хотела, чтобы моя дочь знала, что её отец — мужчина, который когда-то растоптал её мать.

Он шагнул ближе. Очень близко.

— Ты моя жена. Была и будешь. Мне плевать на штамп. Я не заберу дочь у тебя. Я хочу быть рядом. Я имею право знать её. Право любить её. И тебя, Тая.

Он потянулся, взял меня за руку.

Горячие пальцы сжали мои. Губы — совсем рядом.

Он хотел поцеловать.

Он хотел сжать меня в объятиях, будто ничего не произошло.

И тогда — с размаху — я ударила его.

По лицу.

По самолюбию.

По прошлому.

— Не трогай меня. Ты не имеешь права касаться меня. Ты умер для меня тогда. В ту ночь. В той квартире. В той постели.

Он отшатнулся. Медленно. Лицо побледнело. На щеке — яркое пятно.

Он молчал.

Первый раз за всё это время — молчал.

Я повернулась и пошла прочь. Плечи — сводило от напряжения. В груди бушевал ураган. Но я шла. Не оборачиваясь.

Потому что если я остановлюсь — он снова разрушит всё, что я годами пыталась собрать по кусочкам.

Это факт. Я знаю.

Я уже почти дошла до калитки, когда за спиной снова раздался его голос. Сколько можно, замолчи уже.

— Я не остановлюсь, Тая! Слышишь?! Не остановлюсь! Я буду бороться за неё! И за тебя, если нужно! Ты не закроешь дверь передо мной второй раз!

Я не обернулась. Не позволила себе.

Сжала пальцы в кулак, как будто от этого могла сдержать всю боль, которая хлынула через край.

Ноги двигались сами.

К садику. Железные ворота. Калитка.

Всё расплывалось перед глазами — как будто мир залили тусклой, мутной водой.

Мои пальцы сжали ручку. Я толкнула её вперёд.

Словно в спасение. Словно в тишину.

Только бы скрыться. Только бы исчезнуть из-под его голоса, из-под его глаз.

Воспитательница в холле что-то сказала — поздоровалась… наверное.

Я не расслышала.

Звук стал глухим, словно я была под водой.

Я шагнула вперёд — и вдруг поняла: тело не слушается.

Сердце билось слишком громко. Слишком быстро. Воздух будто выдуло из комнаты.

Перед глазами поплыло.

Всё потемнело, как будто кто-то медленно гасил свет.

Я ухватилась за край подоконника, попыталась вдохнуть глубже — но воздух не входил.

Не здесь. Только не сейчас. Только не при людях…

— Таисия? Вам плохо? — донёсся до меня тревожный голос Жанны Борисовны.

Я не ответила.

Просто сжала губы, как будто это могло остановить слезы, которые подкатывали.

Я всё ещё стояла. Но внутри… я уже падала.

Словно обрушивалась изнутри.

На дно того самого дня, где я осталась одна, беременная, преданная.

И теперь — всё снова.