Царица Джунглей

9

Пол позвонил Элизабет вечером во вторник. Он не спал всю ночь и вот теперь сидел на кровати, небритый и немытый, в трусах и махровом халате.

– Университетская должностная комиссия заседает в четверг, – сообщила жена. – Полагаю, у нас будет что отметить в пятницу.

– Прекрасно, – ответил Пол.

Водяной пистолет лежал рядом на покрывале. Теперь он не расставался с ним ни на минуту.

– Ну, – промолвила она после короткой паузы, – мне неловко спрашивать, но как идет твоя работа?

– Дело в том, что у нас тут произошел небольшой инцидент, – ответил он.

– Инцидент?

Пол положил руку на пистолет и оглянулся в поисках кошки.

– Шарлотта отсоединила от сети компьютер. Я потерял все, что успел сделать за выходные.

– О боже! С ней все в порядке?

Пол вскочил с кровати и заорал в телефон, размахивая пистолетом:

– А со мной, черт возьми?! Со мной все в порядке?! Почему тебя всегда интересует только эта долбаная кошка?

Он понял, что ведет себя как идиот, и замолчал.

Наступила долгая и немного жутковатая пауза, и Пол был готов уже умолять Элизабет о прощении, но тут она заговорила, обращаясь к нему как к капризному ребенку:

– Пол, мне очень жаль. Но тебе следовало сохранить файл. Ведь так?

Он ничего не ответил, и она повторила:

– Я права?

– Да, да, да.

Пол тяжело опустился на постель.

– Она всего лишь животное, Пол, – продолжала Элизабет. – Ты прекрасно понимаешь, что Шарлотта не разбирается в вилках и розетках. Это чистая случайность. С какой стати кошка стала бы устраивать против тебя саботаж?

Пол сделал короткий вдох, за которым последовал долгий и тяжелый выдох. Он поднял пистолет и выпустил длинную струю воды в направлении окна. И смотрел потом, как по оконному стеклу медленно стекают узкие ручейки.

– Ты права. Ты права, ты права.

– Послушай, мне очень жаль, но я страшно устала и немного на взводе. Конечно, у меня нет оснований сомневаться в исходе голосования, и все равно тяжело. Ты же понимаешь, что значит ждать.

«Еще бы», – подумал Пол, а вслух сказал:

– Послушай, Лиззи, обо мне не беспокойся. – Он растянулся на кровати. – Я сумею восстановить потерянное.

– Я и не сомневалась. Извини, я… – В телефонной трубке послышался ее громкий вздох. – Я люблю тебя, Пол.

Он поднял пистолет и выстрелил прямо вверх перед собой. Крупные капли стали падать на лицо, Пол сморщился и заморгал.

– Я тебя тоже люблю.

– И не мсти, пожалуйста, Шарлотте, хорошо? – добавила Элизабет кротко.

– Я только немного покричал на нее. И она теперь прячется. Я даже не знаю где.

Элизабет повесила трубку. Пол встал с постели, вытирая лицо. Обернувшись, увидел на пороге Шарлотту, в напряженной позе припавшую к полу. В одно мгновение он вскочил на постель, зажал пистолет обеими руками и выстрелил, обрушив на кошку громадный поток воды. Она заорала и взметнулась вверх, сделав странный кувырок в воздухе. Пол бросился вдогонку, непрерывно стреляя. Он буквально обезумел от гнева. В кухне кошка внезапно резко остановилась и повернулась в ожидании хозяина. Вид насмерть перепуганной Шарлотты, с прижатыми к голове ушами, с расширившимися зрачками, ищущей любую возможность укрыться, вызвал у Пола истерический восторг. Он расхохотался и бросился к ней, но кошка в последний момент справилась со скольжением по кафельному полу и ловко прошмыгнула между ног.

Пол тоже повернулся, но неожиданно для себя поскользнулся на том же кафеле и с грохотом рухнул на пол, вскрикнув от резкой боли. Потом несколько минут сидел на полу, злобно рычал от обиды и раздражения и вслепую стрелял в направлении коридора. Перестав наконец стрелять, тяжело дыша, Пол огляделся по сторонам. Шарлотты нигде не было видно. По стенам коридора стекали капельки воды. Пол опустил пистолет и с трудом встал, потирая ушибленное бедро. На глаза ему попался лоток с едой и водой для Шарлотты. Пол наклонился, взял лоток и опрокинул его в раковину, смыв кусочки сухого корма в канализацию. Затем заправил пистолет новой порцией воды и вернулся к компьютеру. Пустой лоток он оставил в раковине.

Пол не отходил от компьютера часами, питаясь крабовыми крекерами и запивая их остатками вина из запасов Ким, так что пустые бутылки строем стояли на подоконнике или катались под ногами. Слова поначалу приходили без труда и особого напряжения, Пол заполнял ими одну компьютерную страницу за другой, но вернуть то ощущение jouissance [5], которое он испытал в воскресенье, так и не удавалось, как он ни старался. В первый день Пол снова и снова включал записи Ким, однако вдохновляющее воздействие куда-то ушло, оставив неприятное ощущение горьких и даже немного зловещих эмоций. В конце концов он выключил раздражающую музыку.

Теперь приходилось все брать упорным трудом; он не творил, а корпел над диссертацией, выдавливая из себя слова огромным усилием воли, подхлестывая воображение, словно загнанную лошадь. Пол все больше казался себе очкастым придурком за компьютером, когда другие ребята уже несутся на своих тачках к пляжу с досками для серфинга, торчащими из окон словно плавники. Он вообразил себе этакого накачанного атлета на красно-голубой яхте, обнимающего одной рукой Ким, а другой – Шелли Фабарес, и как он кричит: «Эй, ты, тупица, опять упустил то, что шло тебе в руки? Всегда в отстающих, парень!» И вот они все вместе уходят от него по пляжу. Девушки насмешливо закидывают голову, взмахнув густыми волосами, и напевают «…две девчонки для каждого мальчонки…» язвительно минорным фальцетом, словно в эпизоде из пляжной комедии на музыку Курта Вайля [6].

– Заткнитесь! – вслух пробормотал Пол.

Он поймал себя на мысли, что, возможно, уже не в первый раз разговаривает сам с собой. От отчаяния? Неужели им полностью овладело отчаяние? Пол не мылся неизвестно с каких пор и отчетливо чувствовал запах своего грязного тела, миазмы пота и страха. Сальные немытые волосы стояли дыбом, щетина на подбородке зудела. Он хотел было позвонить Ким и попросить ее прийти, но потом решил, что ничего хорошего из этого не получится. Она уже оставила сообщение на телефоне.

Пол стоял на пороге кухни и слушал ее голос. Потом перемотал пленку и стер запись, чтобы на ней не осталось ни единого следа голоса Ким. Закончив, вернулся к компьютеру, заставляя себя работать так, как работал в воскресенье, не переделывая напечатанное, даже не перечитывая. Однако к прочим трудностям добавилась новая. Сознание Пола стало напоминать ту неизбежную двухсекундную задержку во время международных телефонных переговоров, которая ломает весь ритм беседы. Предложения налезают друг на друга или внезапно застревают, и следует долгая неловкая пауза.

Пол чувствовал присутствие Шарлотты и понимал, что та наблюдает за ним из какого-то укромного места, и потому тщательно сохранял все напечатанное. Время от времени Пол ощущал покалывание в затылке и тогда, схватив со стола водяной пистолет, круто разворачивался в кресле. Но Шарлотты нигде не было. Лишь иногда периферийным зрением – и то, возможно, исключительно из-за недосыпания – Пол видел какое-то размытое пятно, очень напоминавшее кошку. Или «кошачий танцор» на двери вдруг сам собой раскачивался.

Пол работал до тех пор, пока глаза не начинали закрываться; тогда он сохранял файл, выключал компьютер и бросался на диван, мгновенно засыпая. Какое-то время спустя он пробуждался, часто не понимая, где находится, иногда среди непроглядной ночной тьмы, иногда уже днем среди яркого солнечного света. Как-то он проснулся и увидел посередине гостиной Шарлотту. Она засунула голову в коробку с крабовыми крекерами, и Пол заметался, хлопая по дивану руками в поисках водяного пистолета. Его барахтанье вспугнуло кошку, она вылезла из коробки и стала, прищурившись, наблюдать за ним. Оба на мгновение застыли, затаив дыхание и не шевелясь. Затем Пол рванулся к ней, спрыгнув с дивана и на ходу рассыпав коробку с крекерами. Он попытался схватить кошку за хвост, но она ловко увернулась и исчезла где-то в темноте коридора. После этого Пол постоянно держал пистолет в кармане халата, насквозь пропитавшегося водой, отчего время от времени чувствовал озноб. Он снова увидел кошку – в тот же день или на следующий? – нетвердой походкой войдя в ванную. Она пила из унитаза. Пол стал лихорадочно нащупывать карман, распахнул халат – пистолет зацепился за ткань. Шарлотта пригнулась, приготовившись к прыжку, припав на задние лапы и расставив передние. Она попыталась обмануть его, повернув направо, а потом сразу же налево, злобно хлеща хвостом по полу. Кошка старалась проскользнуть в узкое пространство между ним и дверным косяком, но Полу всякий раз удавалось мгновенно реагировать на все ее отвлекающие маневры. Он целился, держа пистолет обеими руками. Она присела еще ниже – и тут только Пол заметил, насколько сильно она похудела – все четыре лапы дрожали от напряжения. Шарлотта разинула свою маленькую пасть, обнажив неровные клыки, и издала злобное гортанное шипение. Пол вздрогнул и поспешно запахнул халат, поплотнее завязав его на талии.

– Хорошо, – произнес он и медленно попятился из ванной, держа пистолет двумя пальцами.

Выйдя, он так же медленно наклонился и положил его на коврик в коридоре. Затем точно таким же образом проследовал в гостиную и стоял там у двери, пока не услышал мягкое постукивание кошачьих лапок по ковру. Вернувшись в ванную, Пол вдруг обнаружил, что по какой-то непонятной причине не может помочиться.

…Его разбудил голос Элизабет. Пол обнаружил, что лежит на водяном пистолете, провалившись лицом в диванную щель у самой спинки, а голые ноги почему-то задраны вверх. Пытаясь поменять эту странную позу, он поднял голову и застонал от боли: все конечности затекли, а пистолет сильно резанул бедро.

– Пол, ты дома? – звучал жестковатый голос жены из автоответчика. – Возьми трубку.

Пол попытался встать и почувствовал в паху что-то влажное и липкое. Он мгновенно вскочил с дивана, судорожно ощупывая широкое сырое пятно на одной из диванных подушек и одновременно срывая с себя мокрый халат. Поднес пальцы к носу и понюхал в ужасе от мысли, что дошел уже до недержания, но, к счастью, это была всего лишь вода. Он раздавил во сне свой пистолет.

– Пол, я на вокзале. Ты где?

Последовала долгая пауза, заполненная телефонным шипением, и Пол, покачиваясь, заковылял по направлению к кухне, наступил на пояс халата и растянулся на полу с таким грохотом, что затряслись книжные полки.

– Послушай, Пол, – вновь зазвучал голос Элизабет, – я беру такси. Надеюсь, ты дома. У меня грандиозные новости.

Он с трудом, хромая, дотащился до телефона, но ему ответило молчание. Пол стоял в полосе яркого солнечного света, заливавшего кухню, моргая и пытаясь заставить мозг работать. Обеими руками он потирал свои многочисленные синяки и ушибы: на голове, на ногах, на бедре. Электронные часы над столом показывали 11:21, пятница. Элизабет только что сошла с чикагского поезда. Здесь она будет через десять минут, возможно, даже через пять.

Пол повернулся на сто восемьдесят градусов, оглядываясь по сторонам. Его занимала лишь одна мысль: есть ли в квартире что-то такое, что необходимо спрятать до ее прихода. Он выгреб кусочки пистолета из кармана и засунул их в мешок для мусора под раковиной. Он уже был забит пустыми бутылками из-под вина и прохладительных напитков. Они напомнили о других пустых бутылках, стоящих строем на подоконнике рядом с компьютером. Морщась от боли, Пол бросился в гостиную и собрал бутылки в подол халата, словно в фартук. В мусорном мешке больше не было места, поэтому он свалил их в новый, затем скрутил и завязал оба мешка и понес их в мусорный контейнер. Заметив пустое место у стены там, где раньше стоял лоток с едой для Шарлотты, Пол опустил мешки, извлек из раковины лоток, наполнил его до краев водой и насыпал горку сухого корма.

– Иди, иди, покушай, Шарлотточка, – позвал Пол, схватив мешки и шлепая босыми ногами по ступенькам лестницы. – Черт бы тебя побрал.

Он уже напрягся, ожидая, что на улице его ждет сильный мороз. Но оказалось, что в Блеф-Сити пришла весна. Пол вышел во двор, в котором от когда-то ослепительно белого снега остались лишь небольшие островки грязно-серого цвета на фоне коричневатой прошлогодней травы. Вдоль дорожки к дому тек бурный ручей талой воды, небо было нежно-голубого цвета. Сердце Пола радостно забилось от яркого солнца, теплого ветерка, от аромата весенней грязи, и он запрыгал по дорожке к мусорным контейнерам, не замечая неровного асфальта, острых льдинок и гальки, впивавшейся в его голые ступни, напевая с великолепным среднеанглийским произношением студента-отличника:

Пол затолкал мешки в контейнер, налег на крышку, чтобы закрыть ее поплотнее, и продолжал громко с чувством декламировать Чосера. Когда же он дошел до «…так сердце им встревожил зов весны…», то, обернувшись, увидел Элизабет на сухой прогалинке у подъездной дорожки к дому. Рядом с ней на земле стояла ее большая дорожная сумка. Такси уже отъезжало. Она наблюдала за ним широко распахнутыми от удивления глазами, открыв рот. Пол осекся. Вдруг Элизабет заулыбалась и, откинув назад голову, расхохоталась и пошла к нему, сияя ослепительной улыбкой, с тем уверенным и радостным выражением лица, которое в женщине может говорить только об одном – о получении постоянной должности в университете.

– О, мой бедный мальчик! – воскликнула она, подойдя, ласково коснулась щетины на щеке и подарила ему самый нежный поцелуй за все время их совместной жизни.

Пол боялся прикасаться к ней. Однако, почувствовав необходимость как-то ответить на ласку, он дрожащими руками взял ее за локти.

– О! – произнесла Элизабет, на мгновение отпрянув. – Как мерзко ты пахнешь!

Но затем снова притянула его к себе, поцеловала и погладила по шее длинными прохладными пальцами. Потом отодвинулась немного и взглянула мимо него на открытую дверь в дом.

– Как там внутри? – спросила она. – Вообще-то туда безопасно заходить?

Пол вытер увлажнившиеся глаза и сделал какой-то неопределенный жест.

– Я как раз сейчас только и начал уборку. Когда ты позвонила, я спал.

Элизабет взяла его за плечи, повернула, нежно подтолкнула к двери и насмешливо произнесла:

– Входи, дорогой, там ждет тебя твоя смерть.

Когда они поднимались по лестнице и Элизабет шла позади Пола с дорожной сумкой в руках, внезапно откуда-то сверху раздался душераздирающий вой. У Элизабет от ужаса перехватило дыхание, она сунула сумку Полу и, оттолкнув его, бегом бросилась вверх по лестнице.

– Ах, детка! – кричала она. – Мама вернулась! Ах, любимая моя!

Шарлотта стояла на верхней ступеньке на задних лапах с расширившимися зрачками безумных глаз – хвост вздымался вверх словно флагшток – и завывала подобно сирене. Извиваясь в неописуемом кошачьем восторге, она прыгнула в объятия Элизабет, когда та еще поднималась по лестнице.

– О, Пол! – воскликнула Элизабет, прижимая к себе кошку и проводя щекой по ее шерстке. – Она так исхудала. Ты что, ее не кормил?

Пол остановился на верхней ступеньке лестницы и опустил сумку. Он вздохнул и потер лоб.

– Я был ужасно занят. Мы с Шарлоттой очень скудно питались все это время.

– Бедняжечка, – прошептала Элизабет, входя на кухню и бросая взгляд на лоток с кошачьей едой. С понимающей улыбкой она обернулась к Полу. – Только что насыпал, да?

Пол снова вздохнул и пожал плечами. Сказать ему было нечего.

– Бедняжка моя миленькая. – Элизабет уткнулась носом в шерсть Шарлотты, и та замурлыкала словно небольшой мотоцикл. – Теперь все будет хорошо. Мамочка позаботится о вас обоих, несчастные вы мои.

Пол сделал шаг к жене, сердце его бешено колотилось. Он проглотил комок в горле и заставил себя заговорить. Однако единственное, что он смог из себя выдавить, было едва слышное:

– Ну… что?…

– Я получила постоянное место, – ответила Элизабет с улыбкой, гордо подняв голову, но не отнимая от лица Шарлотту.

Пол закрыл глаза, ухватившись за дверь в страхе, что у него могут подкоситься колени.

– А у тебя как дела? – спросила Элизабет. – У нас есть что-нибудь, что я смогла бы отвезти Уолтеру?

Пол открыл глаза и кивнул:

– Не знаю. Я хочу сказать, что не уверен в качестве написанного…

– Не беспокойся, – ответила Элизабет. – Ты уже на девяносто процентов в университете. Что бы ты ему ни показал в следующий раз, это не обязательно должно быть столь же… гм… энергетическим, как тот первый отрывок. Он просто хочет убедиться, что ты работаешь стабильно.

– Ну, тогда можно не тревожиться, – ответил Пол. – Кто-кто, а я работаю без передышек.

– Да уж видно, – откликнулась Элизабет, оглядывая его с ног до головы, пристально рассматривая сырой халат и трусы.

Она взяла его за ворот халата, притянула к себе и поцеловала.

– Почему бы тебе не принять душ?

– Прямо сейчас? – спросил он.

– Да-да, прямо сейчас. Я полагаю, душ тебе жизненно необходим. И почисти зубы, пожалуйста.

Она положила руку на его голую грудь и слегка толкнула. Пол быстрыми шагами пошел по коридору, оглянулся на полпути и спросил:

– Бриться?

– Гм… а мне, впрочем, нравится твой вид. Ты стал похож на Эндрю Росса.

Чистя зубы в ванной, он слышал, как Элизабет ходит по квартире и открывает окна. Наконец она крикнула ему:

– Боже, Пол, это место пропитано миазмами. Здесь невозможно дышать!

Открыв душ, он погрузился в успокаивающее шипение льющихся водяных струй. Горячая волна окутывала его словно сон. Пол почти задремал, стоя под душем, когда услышал шуршание занавески, почувствовал порыв холодного воздуха, открыл глаза и увидел, что к нему в ванну вошла Элизабет, длинноногая, немного угловатая, с гладкой бархатистой кожей. Она прижалась к нему, подставив голову под падающую воду. Руки ее скользнули по спине Пола и замерли над ягодицами, и она прошептала:

– Любимый, сегодня я чувствую, что могу себе это позволить.

Наконец где-то около полудня они заснули, держа друг друга в объятиях. Когда Пол проснулся, уже было темно, и они лежали отдельно по разные стороны кровати. Пола разбудил свет уличного фонаря, падавший прямо ему в лицо сквозь щелку в задернутых шторах. Он попытался накрыться, чувствуя, что замерзает. Элизабет спала, повернувшись к нему спиной и натянув на себя все одеяла.

Пол услышал какой-то шум, непонятное тихое жужжание, словно где-то работала косилка, и резко сел, сильно качнув кровать. Элизабет заворочалась, но не проснулась. Она спала в коконе из одеял, одной рукой любовно обнимая Шарлотту, которая прижалась к хозяйкиной груди и мурлыкала.

Шарлотта подняла голову и взглянула на Пола своими черными непроницаемыми глазами. Пол заметил, что она что-то держит в лапах, что-то белесое, гладкое и бумажное. Какой-то белый уголок, похожий на луч звезды, рядом с подбородком Элизабет. Ее спокойное размеренное дыхание заставляло этот лучик покачиваться из стороны в сторону. Пол затаил дыхание. В лапах у Шарлотты действительно была звезда – одна из тех, что вырезала Ким из поделочной бумаги.

Он медленно выдохнул, осторожно привстал, наклонился к Элизабет, не спуская с нее глаз, и осторожно попытался дотянуться до звезды, не касаясь жены. Шарлотта внимательно наблюдала за каждым его движением, и когда его рука задела звезду, она злобно заворчала, обнажив клыки, а бледно-розовые кошачьи десны зловеще замерцали в тусклом свете уличного фонаря. Пол резко отдернул руку, тихонько выругавшись. Сердце бешено колотилось. Что еще могла припрятать чертова кошка?

Опершись на локти, Пол наклонился над Элизабет, подставив влажные от пота ягодицы и бедра под сквозняк от окна. Они с Шарлоттой злобно уставились друг на друга, и тут Шарлотта начала тихо мяукать, перебирая звезду лапками и подталкивая ее к Элизабет. Острый кончик звезды стал щекотать Элизабет нос. Она зашевелилась, улыбаясь.

– Прекрати, – пробормотала она, но без раздражения и даже игриво, и мгновенно Пол просунул руку под одеяла, обнял жену за спину, а другой рукой провел по ее талии и коснулся груди, затем повернул лицом к себе и крепко сжал в объятиях.

Шарлотта скатилась вниз и сердито заворчала.

– Ты все одеяла с меня стянула, Лиззи, – сказал Пол, – я замерзаю.

Он уткнулся в ее теплую шею, продолжая внимательно наблюдать за Шарлоттой. Кошка встала на все свои четыре лапы и попыталась протиснуться между ними, сжимая звезду в зубах. Тем временем Элизабет как-то по-девчоночьи взвизгнула, но Пол обвил ее ногами, привлек еще ближе к себе и, не сводя глаз с Шарлотты, нежно укусил в плечо.

– Пол, ну! – воскликнула Элизабет и сунула голову под одеяло.

Одновременно Пол схватил Шарлотту за морду, сильно надавил и, как только она раскрыла рот, чтобы укусить его, выхватил у нее изо рта звезду. Кошка злобно впилась ему в ладонь между большим и указательным пальцем, а Элизабет больно ущипнула за бок, и у Пола вырвался непроизвольный вскрик. Элизабет высунула голову из-под одеяла и торжествующе взглянула на мужа.

– Ну что? – спросила она. – Понравилось?

Пол поцеловал жену и резким движением вновь повернул ее на спину, подальше от кошки. Прежде чем натянуть одеяло на голову, он скомкал бумажную звезду и сунул ее в щель между матрацем и пружинами.