Для того, чтобы стало понятно все происходящее в Зендовском замке, необходимо дополнить мой рассказ о виденном мною там, что я впоследствии узнал от Фрица и Антуанеты. Из слов последней стало ясно, почему ее призывы о помощи, подготовленные мною, как западня, оказались так искренни и хотя одну минуту, по своей преждевременности, могли разрушить наши надежды, в действительности оказали нам помощь. Несчастная женщина стреляла, как я думаю, из искренней привязанности к герцогу Стрельзаускому, точно так же, как последовала за ним из Парижа в Руританию, ослепленная мечтой о власти над ним. Страсти Майкла были сильны, воля еще сильнее; но хладнокровие управляло обоими. Он не колеблясь брал все и не давал ничего. После своего приезда Антуанета скоро убедилась, что у нее была соперница, в лице принцессы Флавии: в отчаянии она решилась не останавливаться ни перед чем, что могло вернуть ей влияние на герцога. Сама не замечая того, Антуанета оказалась замешанной в его смелые планы. Не решаясь покинуть его, связанная с ним стыдом и надеждой, она все же согласилась быть его орудием, чтобы погубить меня. Поэтому она и написала мне два раза, предупреждая об опасности. Было ли ее послание к Флавии написано под влиянием хороших или дурных чувств, ревности или жалости, не знаю; но и тут оказала она нам услугу. Когда герцог переехал в Зенду, она последовала за ним; здесь в первый раз узнала она всю силу его жестокости и была проникнута состраданием к несчастному королю. С этой минуты она перешла на нашу сторону; но несмотря на это я видел, что она все еще (как часто бывает с женщинами) любила Майкла и надеялась вымолить у короля если не прощение, то помилование для него, как награду за свое вмешательство. Победы Майкла она не желала, презирая его преступление и еще более опасаясь цели этого преступления – женитьбы на принцессе Флавии.
В Зенде разыгрались новые страсти – любовь и наглость Руперта. Его привлекла ее красота, а может быть, ему достаточно было сознания, что она принадлежит другому и ненавидит его. В течение долгих дней происходили столкновения и ссоры между ним и герцогом, и сцена, виденная мной в комнате герцога, была одной из многих. Предложение, сделанное мне Рупертом, о котором она, конечно, ничего не знала, когда я рассказал ей, нисколько ее не удивило; сама она предупреждала Майкла об измене Руперта, даже в то время, когда обращалась ко мне за помощью против них обоих. В ту злополучную ночь Руперт решил добиться своей цели. Когда она ушла к себе, он подобрал ключ к двери и явился к ней. Ее крики привлекли герцога, и там, в темной комнате, Руперт и он стали драться; Руперт, ранив смертельно своего господина, убежал в окно, когда слуги кинулись на него, как я описал ранее. Кровь герцога, брызнув из раны, окрасила рубашку его противника; Руперт же, не зная, что удар, нанесенный им Майклу, был смертелен, стремился продолжать поединок. Как он был намерен поступить с остальными тремя членами шайки, не знаю. Вероятнее всего, он не думал об этом, так как убийство Майкла было не преднамеренное. Оставшись одна с герцогом, Антуанета старалась унять кровь, лившуюся из ран, и не покинула его, пока тот не умер; услыхав вызовы Руперта, она вышла на мост, чтоб отомстить за герцога. Меня она не видела, пока я не выскочил из своей засады и не прыгнул за Рупертом в воду.
В эту самую минуту на сцену появились мои друзья. Они в назначенный час доехали до Замка и ждали у ворот. Иоганн, вместе с остальными слугами кинувшийся на помощь герцогу, не открыл дверей; он мужественнее других вступил в борьбу с Рупертом, желая этим отвлечь от себя подозрение, и был ранен во время стычки. Зант ждал до половины третьего, затем, помня мое приказание, послал Фрица обыскать берега рва. Меня там не нашли; Фриц поспешил донести об этом Занту, и Зант, держась моего приказания, решил вернуться в Тарленгейм, но Фриц не согласился покинуть меня на произвол судьбы. Спор их дился не долго, после чего Зант послал несколько человек за маршалом, под начальством Берненштейна, остальные же силой стали ломиться в ворота. В течение нескольких минут ворота выдерживали натиск, но как раз в то время, как Антуанета на мосту стреляла в Руперта, наш отряд в числе восьми человек ворвался внутрь замка: первой на их пути была дверь комнаты Майкла, и на пороге ее лежал Майкл с раной в груди, убитый. Зант громко объявил о его смерти, что я и слышал; при появлении отряда слуги в страхе побросали оружие, а Антуанета в слезах кинулась на колени перед Зантом. Она сообщила ему, что я стоял в конце моста и прыгнул в воду.
– А что с пленником? – спросил Зант.
Но она только покачала головой. Тогда Зант и Фриц, сопутствуемые остальными, перешли мост, тихо, осторожно, бесшумно; но в конце моста Фриц у двери споткнулся о труп Де Готе. Они осмотрели его и убедились, что он мертв.
Тогда они стали совещаться, внимательно прислушиваясь к звукам из темницы; но ничего не было слышно, и они опасались, что стража убила короля, спустила его тело по трубе и сама убежала тем же путем. Единственная их надежда заключалась в том, что меня видели живым (так рассказывал мне мой друг Фриц); поэтому, вернувшись к телу Майкла, около которого молилась Антуанета, они на нем нашли ключ от двери, запертой мной, и открыли ее. Лестница была темна, и они сначала не хотели зажигать факела, чтобы не служить мишенью для выстрелов. Но Фриц заметил, что дверь внизу была открыта и из-за нее виднелся свет. Тогда они смело спустились и не встретили сопротивления. Увидав же мертвого бельгийца, Берсонина, они только сказали: – он был здесь! – Открывши комнату короля, они нашли Детчарда убитого, лежащего на мертвом докторе, а рядом короля под опрокинутым стулом. Фриц вскричал: – он убит! – Тогда Зант услал всех из комнаты, исключая Фрица, и стал на колени около короля; будучи опытнее меня в признаках смерти и ранах, он вскоре убедился, что король жив, и при хорошем уходе не умрет. Поэтому его тихонько подняли, накрыв ему лицо, и перенесли в комнату герцога Майкла; до прихода доктора Антуанета покинула тело убитого и перевязала рану короля. Зант, узнав со слов Антуанеты, что я был там, послал Фрица обыскать ров и лес. Он не смел посылать никого другого.
Нашедши мою лошадь, Фриц стал опасаться за мою жизнь. Вскоре он нашел и меня, привлеченный криками, которыми я старался остановить Руперта. Вероятно, Фриц обрадовался бы не более, нашедши в живых своего родного брата; в своем беспокойстве и дружбе ко мне он упустил из виду, до какой степени смерть Руперта Гентцау была важна для нас. Впрочем, если бы Фриц убил его, я от души завидовал бы ему.
Когда спасение короля было закончено, Занту предстояла еще задача; скрыть все происшествие. Антуанета и Иоганн клялись сохранить тайну, Фриц же отправился в поиски не за королем, а за неизвестным другом короля, заключенным в Зенде и на миг появившимся на мосту, перед удивленными слугами герцога Майкла. Метаморфоза совершилась: король, раненый почти смертельно тюремщиками, сторожившими его друга, под конец убил их и лежал теперь раненый, но живой, в комнате Черного Майкла, в замке. Туда его перенесли из темницы. Король приказал, чтобы к нему привели его друга, как только его найдут, а чтобы пока гонцы, посланные поспешно в Тарленгейм, уверили принцессу в безопасности короля и потребовали к нему маршала Стракенца. Король убедительно просил принцессу оставаться в Тарленгейме и ждать там возвращения своего жениха. Таким образом король мог вернуться в свою столицу, чудом избежав участи, уготованной ему братом-изменником.
Весь план моего дальнейшего старого друга удался как нельзя лучше, исключая одного пункта, где он встретил силу, часто разрушающую самые хитрые замыслы. Я говорю о женском капризе. Несмотря на приказания своего брата и государя (исходящие от полковника Занта), несмотря на настойчивые просьбы маршала Стракенца, принцесса Флавия не захотела оставаться в Тарленгейме, в то время как ее жених лежал раненым в Зенде; поэтому, когда маршал с небольшой свитой выехал из Тарленгейма в Зенду, за ним немедленно последовал экипаж принцессы; таким образом они проехали через городок, где уже носились толки, что в предыдущую ночь король ездил в замок с дружеской просьбой выпустить одного из его друзей, содержащегося в заточении, и подвергся изменническому нападению, что после этого произошла отчаянная схватка, во время которой герцог и некоторые из его приверженцев были убиты; но что король, хотя и раненый, овладел Зендовским замком. Все эти толки вызывали большое волнение.
Принцесса Флавия, полная тревоги, ехала в Зенду. Маршал верхом ехал рядом с ее экипажем, умоляя ее повиноваться королю и вернуться назад; они поднялись на гору, как раз в то время, когда Фриц фон Тарленгейм с Зендовским пленником вышли на опушку леса. Я вскоре оправился от обморока и шел, опираясь на руку Фрица; подняв голову, сквозь завесу деревьев я увидел принцессу, по выражению лица своего приятеля понял, что мне не следует встречаться с нею, и быстро опустился на колени за густые заросли. Мы совершенно забыли о крестьянской девушке, бывшей свидетельницей последних событий, но она следовала за нами и не захотела упустить случая заслужить милостивую улыбку, а может быть и золотую монету; поэтому не успели мы скрыться, как мимо нас пробежала девушка, направляясь к принцессе и крича:
– Король здесь, в кустах! Не желаете ли вы, чтобы я провела вас к нему?
– Глупости, дитя мое! – отвечал старик Стракенц: – Король лежит раненый в замке.
– Да, сударь, он ранен, я знаю; но он здесь с графом Фрицем, а не в замке! – настойчиво повторила та.
– Не может он быть в двух местах сразу, разве только если существуют два короля? – заметила с удивлением Флавия. – Почему ему быть здесь?
– Он гнался за другим господином и дрался с ним, пока не подоспел граф Фриц; тот господин отнял у меня лошадь и ускакал; а король остался с графом Фрицем. Разве существует в Руритании человек, похожий на короля?
– Нет, дитя мое! – ласково сказала Флавия (мне позже рассказывали об этом), улыбнулась и дала девушке денег.
– Я пойду поговорю с этим господином! – и она встала с намерением выйти из экипажа.
В эту самую минуту Зант верхом показался по дороге из замка; увидав принцессу, он постарался скрыть свое неприятное удивление и издали закричал ей, что король вне опасности.
– Он в замке? – спросила она.
– Где же ему быть, ваше высочество? – сказал он, кланяясь.
– Эта девушка говорит, что он здесь, в кустах, с графом Фрицем.
Зант взглянул на девушку с недоверчивой улыбкой.
– Каждый господин – король для таких детей! – заметил он.
– Нет, он похож на короля, как две капли воды! – упорно вскричала девушка.
Зант оглянулся. Лицо старика маршала выражало невыговорснный вопрос. Взгляд Флавии был так же красноречив. Ими всеми овладело подозрение.
– Я поеду и посмотрю на этого человека! – сказал поспешно Зант.
– Нет, я пойду сама! – отвечала принцесса.
– В таком случае идите одна! – прошептал он.
Повинуясь странному предостережению, она попросила маршала и остальных обождать; она и Зант пешком дошли до того места, где мы скрывались; Зант знаком удалил девушку. Видя их приближение, я беспомощно опустился на землю и закрыл лицо руками. Я не мог взглянуть на нее. Фриц, стоя на коленях, положил мне руку на плечо.
– Говорите тихо! – шепотом сказал ей Зант, когда они близко подошли к нам.
Потом я услыхал восклицание принцессы, полурадостное, полуиспуганное.
– Это вы! Вы ранены?
Она кинулась на колени рядом со мной и отняла мои руки от лица; но я не поднимал глаз на нее.
– Это король! – сказала она. – Скажите, полковник Зант, что означает ваша шутка?
Никто ей не отвечал: все трое молчали.
Не обращая внимания на присутствующих, она обняла и поцеловала меня.
Тогда Зант сказал тихо, хриплым шепотом:
– Это не король. Не целуйте его, он не король!
На секунду она откинулась назад; потом, не отнимая рук с моих плеч, спросила с грозным негодованием.
– Неужели я не знаю того, кого люблю! Рудольф, любовь моя!
– Это не король! – снова сказал старый Зант; у нежного сердцем Фрица вырвалось невольное рыданье.
Это рыданье доказало ей, как далеки мы были от шутки.
– Он король! – вскричала она. – Это лицо короля, кольцо короля – мое кольцо! Я его люблю.
– Вы его любите, ваше высочество, – возразил Зант, – но он не король. Король в замке. Этот господин…
– Посмотри на меня, Рудольф, посмотри на меня! – вскричала она, поворачивая руками мое лицо. – Зачем ты позволяешь им мучить меня? Скажи, что все это значит?
Тогда я сказал, глядя ей прямо в очи:
– Да простит мне Бог – я не король!
Я почувствовал, как ее руки похолодели. Она пытливо, страстно вглядывалась в меня. Я же молча следил за тем, как на ее лице появилось сперва удивление, потом недоумение и, наконец, ужас. Потом медленно руки ее опустились: она повернулась к Занту, к Фрицу и снова ко мне; потом внезапно закачалась и упала ко мне на руки; с криком боли и отчаянья, я сжал ее в своих объятиях и поцеловал ее холодные уста. Зант дотронулся до моего плеча. Я взглянул на него и, бережно положив ее на землю, встал, глядя на нее и проклиная судьбу за то, что шпага Руперта не избавила меня от этого жгучего страдания.