Цена его коварства

Глава 5

— Неважно выглядишь. — Тщательно накрашенная девушка, сидевшая на соседнем стуле, с беспокойством смотрела на меня.

— Все в порядке, просто нервы, — пробормотала я, стараясь дышать глубже. Уже два месяца, с самого приезда в Лондон, меня постоянно мучила тошнота. Я полагала, что это от страха. Только сегодня я наконец решилась отправиться на прослушивание в театр вместо того, чтобы с толпами туристов шататься по Трафальгарской площади.

— Может, ты съела несвежее карри? Или у тебя грипп? — Соседка опасливо отодвинулась от меня. — У моей сестры такое было в начале беременности…

— Со мной все в порядке! — рявкнула я и сглотнула: тошнота накрыла меня с новой силой.

— Ну хорошо, — проговорила девушка. — Я пойду… повторю отрывок…

Она торопливо пересела подальше от меня. Я прислонилась головой к стене. Уже скоро. Сейчас меня вызовут. Разумеется, я им не подойду. Но мне наконец не придется лгать Эдварду о том, где я провожу время: он, работая в офисе по восемнадцать часов в сутки, искренне верит, что я целыми днями хожу на прослушивания. По крайней мере, все кончится быстро: мне нужно будет лишь произнести несколько фраз…

И тут я поняла, что не помню ни слова. Что случилось? Я же учила их два дня подряд…

Поняв, что меня сейчас вырвет, я почти бегом отправилась в туалет. К счастью, я успела как раз вовремя. Сполоснув лицо холодной водой, я уставилась на себя в зеркало. Бледная, с испуганными глазами, на лице блестят капли пота…

«У моей сестры такое было в начале беременности», — вспомнила я.

Открыв дверь, я двинулась к выходу из театра. На улице я с наслаждением вдохнула свежий, холодный воздух, и тошнота слегка отступила. Сегодня, первого марта, на улице было по-зимнему зябко. Я шла к станции метро на подгибающихся ногах.

Я никогда не думала, что смогу забеременеть. Эдвард был крайне осторожен, и я не беспокоилась, уверенная, что он знает, как избежать ненужных последствий. Но несколько раз он надевал презерватив в самый последний момент. И тогда, в душе…

В полуобмороке я спустилась на станцию Чаринг-Кросс и едва сумела сесть в поезд, идущий в нужном направлении. Я с ужасом вспомнила, что у меня не было месячных с самого приезда в Лондон. И тошнота… Я списывала все это на стресс. А то, что грудь набухла и болела — на наши ночные оргии.

Теперь я видела Эдварда лишь по ночам. Каждое утро шофер отвозил его в шикарный офис с личным душем, местом для отдыха и четырьмя помощниками, готовыми исполнить любое его желание. Он пропадал там до ночи даже по воскресеньям, иногда вовсе не приходя ночевать. Но, возвращаясь домой, он всякий раз будил меня, и мы с неутолимой жаждой предавались любви. Затем, еще до рассвета, он целовал меня в лоб, шепча: «Удачного дня! Я горжусь тобой». «Счастливо!» — шептала я в полусне, и он уходил. Я просыпалась, когда солнечные лучи уже пробивались сквозь окна. Его сторона постели всегда была пуста. Целыми днями я страдала от одиночества, тоскуя по Пенрит-Холлу.

В Лондоне все было по-другому.

Задумавшись, я чуть не пропустила свою станцию. Выйдя из метро на Хай-Стрит-Кенсингтон, я зашла в аптеку на углу, где, опустив глаза, попросила тест на беременность.

Эдвард предлагал мне пользоваться его машиной, но я не хотела приезжать на прослушивания на авто, как содержанка, какой, по сути, и была. Кроме того, я хотела сохранить свою тайну: Эдвард, был бы разочарован, узнай он, что за два месяца я побывала на одном-единственном прослушивании.

У Эдварда был шикарный особняк в григорианском стиле, с пятью спальнями и садом, в престижном районе неподалеку от Кенсингтонского дворца. Добравшись до него, я с трудом поднялась по лестнице и открыла дверь.

— Диана, дорогая! — донесся из кухни голос миссис Кэрриган. — Это вы?

— Да, — пробормотала я, убеждая себя, что паниковать рано. Тест покажет отрицательный результат — и я посмеюсь над своими страхами.

— Идите сюда! — позвала меня миссис Кэрриган. — Я на кухне!

— Минутку! — Я проскочила в ближайший туалет и, дрожа, вскрыла полоску теста. — Отрицательно, отрицательно… — заклинала я его.

Наконец результат проявился.

Положительно.

Полоска теста выпала у меня из рук. Я поспешила засунуть его на самое дно мусорного ведра, под пакеты.

Глупо. Скоро этого будет не скрыть.

Беременна. Когда я шла на кухню, зубы у меня стучали.

Я взглянула в большое окно просторной современной кухни. Сад за окном, наверное, будет невероятно красив весной. Сейчас он был серым и голым, с пятнами тающего снега.

— Вот и вы, милая! — Миссис Кэрриган, лондонская экономка Эдварда, пекла лимонный кекс. — Мистер Сен-Сир вам звонил.

— Звонил? — Мое сердце затрепетало. Он ни разу не звонил мне с работы, неужели он почувствовал, как именно сейчас он нужен мне?

Миссис Кэрриган укоризненно посмотрела на меня:

— Он очень волновался, почему ваш мобильный не отвечал.

— Ой! — Новенький элегантный мобильник, который Эдвард подарил мне месяц назад, уже второй день лежал на кухне. — Я сейчас же перезвоню ему.

Закрывшись в кабинете, я дрожащими руками набрала номер Эдварда.

— Почему ты не отвечаешь на мобильный? — требовательно поинтересовался он вместо приветствия.

— Прости, я забыла его дома. Я была на прослушивании, и…

— Сделка только что подписана.

Он говорил таким обыденным голосом, что я не сразу поняла: он звонит, чтобы поделиться хорошей новостью.

— Здорово! Поздравляю! И… знаешь, нам надо поговорить.

— Обязательно. Жена Руперта устраивает прием. Надень коктейльное платье. Будь готова к восьми.

Мне уже доводилось встречаться с женой Руперта, Викторией. Крайне неприятная особа.

— Эдвард, произошло кое-что важное. Ты должен об этом знать. Эдвард?..

Но он уже отключился.

Что он скажет, когда узнает? Будет в ярости? Или останется безразличен? Не подумает ли он, что я забеременела нарочно? А может, потребует, чтобы я сделала аборт?

Моя рука невольно потянулась к животу. Даже сейчас, будучи в шоке, я знала, что в любом случае оставлю этого ребенка.

Но я боялась реакции Эдварда. Потому что, кажется, знала, какой она будет.

— Ну и денек! — разохалась миссис Кэрриган, когда я вошла на кухню. — Льет и льет! Может, хотите чаю? Или покушайте что-нибудь, а то вон как исхудали — кожа да кости!

На меня вновь накатила тошнота.

— Нет, спасибо. Мы с Эдвардом едем на прием, праздновать заключение сделки…

— Прекрасно!

— Да, — согласилась я, хотя перспектива провести вечер в обществе друзей Эдварда меня отнюдь не радовала. Особенно в обществе Руперта и его высокомерной и заносчивой жены.

Дождь лил до самого вечера. Я мерила шагами комнату, пыталась читать, едва понимая написанное. Мысли мои были далеко. Я перекусила хлебом, сыром и лимонным кексом, затем, поднявшись наверх, приняла душ и начала собираться. Я уложила высушенные волосы ровными прямыми прядями, накрасилась и надела дизайнерское коктейльное платье, подаренное мне Эдвардом. Таких коротких и обтягивающих одеяний мне раньше носить не приходилось. Теперь оно особенно обтягивало меня. Господи, как я могла не замечать, что моя грудь так набухла?

В семь сорок пять я была готова и ждала в гостиной. Меня била дрожь. Лишь около девяти я услышала, как стукнула парадная дверь. Эдвард почти бежал по коридору:

— Диана!

— Я здесь.

Эдвард щелкнул выключателем:

— Почему ты сидишь в темноте?

— Я… я не заметила. — Я беспомощно моргала в ярком свете люстры.

В идеально сидящем костюме с галстуком Эдвард выглядел великолепно. Истинный британец, богач и магнат, готовый бороться за свои интересы любыми средствами — если понадобится, то и кулаками. Разве я достойна встать рядом с ним?

Но в его глазах была усталость. Мне вдруг захотелось обнять его. Впрочем, мои новости вряд ли поднимут ему настроение.

— Эдвард, — я сглотнула, — нам надо поговорить.

— Мы опаздываем, — отрезал он. — Пойду переоденусь.

Он помчался наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и скоро вернулся, дьявольски красивый в своем дизайнерском смокинге.

— Ты просто красавец. — Внезапная боль сжала мое сердце.

— Спасибо. — Он накинул мне на плечи длинный черный плащ. — Готова? — холодно спросил он.

— Да, — солгала я.

Мы вышли из дома и сели в ожидавший автомобиль.

— Как прошло прослушивание? — поинтересовался Эдвард.

— Э-э-э… неожиданно. — Я неловко взглянула на него.

— Ты врешь, — безо всякого выражения сказал он. — Ты там даже не появилась.

— Я была там! — возмутилась я. — Просто не дождалась, потому что… Постой… — Я нахмурилась. — Как ты узнал?

— Режиссер — мой друг. Он обещал отнестись к тебе с особым вниманием. Днем он позвонил мне и сообщил, что ты не соизволила явиться. Значит, ты солгала мне. — Он покачал головой. — И, наверное, не в первый раз?

Я храбро взглянула ему в глаза:

— Я еще ни разу не была на прослушивании.

— Почему? — изумленно спросил он.

Я пожала плечами, будто речь шла о чем-то незначительном:

— Не хотелось.

Лицо Эдварда окаменело.

— Значит, ты два месяца лгала мне. А я еще по утрам желал тебе удачи… Ты выставила меня дураком. Зачем?

— Боялась тебя разочаровать.

— Но разочаровала. — Он невидяще смотрел в окно машины. — Раньше я не считал тебя лгуньей. И трусихой.

Меня словно ударили в сердце.

— Прости, — шепнула я. — Почему ты не сказал, что режиссер — твой друг?

— Хотел, чтобы ты думала, что сама добилась этой роли.

— Значит, ты считал, что на самом деле мне это не под силу?

Он мрачно покачал головой:

— Ты никак не могла получить роль. И я решил помочь. Но я считаю, что… приятнее самому добиваться всего.

— Откуда тебе знать?! — рыдая, крикнула я, тут же пожалев о своих словах. Я открыла было рот, чтобы извиниться…

Но тут наше авто остановилось. Шофер распахнул дверь.

— Пора веселиться. — Эдвард улыбнулся, но глаза его остались холодными.

Руперт с женой жили в шикарном особняке с бассейном, винным погребом и бальным залом, где с высоченного потолка свисали огромные хрустальные люстры. Модно одетые гости танцевали под музыку живого джазового квартета.

— Мои поздравления!

— Ну ты ловкач! И как ты только ухитрился!..

По пути к гардеробной к Эдварду то и дело подходили люди, поздравляя его с заключением сделки. Он, улыбаясь, кивал в ответ. Я покрепче вцепилась в его локоть.

— Прости, — шепнула я.

— Я жалею, что пытался помочь тебе, — ответил он едва слышно.

— Я не должна была лгать тебе. — Я закусила губу. — Но на сегодняшнем прослушивании кое-что произошло, и ты должен…

— Избавь меня от объяснений, — огрызнулся он. — Вот почему я предпочитаю через несколько недель заканчивать любую интрижку. Потому что потом начинается ложь!

Я резко остановилась. Меня вновь затошнило.

— Ты хочешь бросить меня? Только потому, что я не ходила на прослушивания?

— Потому что ты лгала мне. — Его глаза метали холодные искры. — Не хочешь быть актрисой — копай канавы, нянчи детей, стой за прилавком… сиди дома, в конце концов! Только не лги!

— Но прослушивания — это просто ужас, — пробормотала я. Мне все же хотелось объяснить ему все. — Тебе отказывают каждый день без капли уважения. Здесь у меня нет ни друзей, ни связей…

— Значит, хочешь вернуться в Лос-Анджелес? — Он смотрел на меня, зло прищурившись.

— Да. — Я совершенно не знала, что сказать. — То есть нет…

Лицо Эдварда приняло непреклонное выражение.

— Если хочешь, уходи.

Меня словно пронзило болью. Он, резко повернувшись, вышел из гардеробной. Мне оставалось лишь двинуться следом.

— Эдвард! — протянул чей-то слащавый голос. Обернувшись, я увидела, что к нам направляется Виктория Сен-Сир. — И Диана! Какой сюрприз! — Она смерила меня таким взглядом, что мое сексуальное коктейльное платье вдруг показалось мне мешковатой тряпкой. Особенно в сравнении с длинным элегантным туалетом, облегавшим ее стройное тело. — Как это мило, что вы еще с нами! Хоть и неожиданно.

С этого момента вечер превратился в кошмар.

Я крепко держалась за руку Эдварда, пока он пил портвейн с гостями и обменивался едкими репликами с Рупертом. Я старалась участвовать в разговорах, но все время чувствовала себя чужой. Я не принадлежала к их кругу. К тому же Эдвард все время делал вид, что меня здесь нет, и моя гордость жестоко страдала.

— Прошу прощения. — Я попыталась вырвать у него свою руку. — Мне надо выпить.

— Я принесу, — с холодной вежливостью предложил он.

— Нет. — Я все-таки выдернула руку. — Мне… нужно кое с кем поговорить. Прошу прощения.

Мне показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение.

Мельком взглянув на Викторию, стоявшую поодаль в компании приятелей, я двинулась в другую сторону, к столу. Я накладывала на тарелку крекеры, хлеб, сыр — все, что, как мне казалось, могло успокоить тянущее чувство в животе.

Зачем говорить Эдварду о беременности, если он явно хочет закончить отношения?

— Это ненадолго.

Я оглянулась — Виктория стояла за моим плечом в сопровождении пары приятелей.

— Не обращайте внимания, — сказал один из них. — Она не привыкла к тому, что Эдвард приходит со своей дамой.

Со своей дамой? Это прозвучало так, будто мы были состоявшейся парой. Ну, по крайней мере, я отличалась стабильностью, не встречаясь ни с кем, кроме Эдварда. А он? Я вдруг вспомнила его поздние возвращения. Может, он встречается с кем-то еще? В конце концов, он не обещал хранить мне верность. Даже наоборот.

— Я не его дама, — пробормотала я.

— Тогда кто же? — поинтересовалась Виктория.

— Его… его физиотерапевт.

Все трое расхохотались.

— Значит, теперь это так называется? — глубокомысленно изрек один из мужчин.

— Это правда! — По крайней мере, это было правдой. — В сентябре Эдвард попал в аварию…

— Точно. — На запястье Виктории тихо звякнули усыпанные бриллиантами браслеты. — И тебя это не беспокоит?

— Что именно?

— Эта авария, — вздохнула Виктория. — Он так любил ту горничную, американку. — Она презрительно посмотрела на меня. — Кстати, ты на нее очень похожа. Она забеременела, и он заставил ее уйти с работы. Целый год таскал за собой по всему свету. Но когда отец ребенка согласился жениться на ней, она тут же бросила Эдварда.

— Он был испанским герцогом, — добавил ее приятель.

— Эдвард пытался заставить ее бежать, бросив мужа и ребенка, — продолжала Виктория. — К счастью, машина врезалась в гору. Но если бы герцог и герцогиня Алказарские выдвинули против него обвинения, Эдвард гнил бы в тюрьме. Где ему и место. Директором должен быть Руперт!

— Я знаю об этом, — холодно ответила я. — Но, что бы ни натворил Эдвард, он все равно достоин руководить «Сен-Сир Глобал». По крайней мере, он, в отличие от Руперта, не пытался сорвать сделку на много миллиардов! Он стоит двух таких, как ваш муж!

Глаза Виктории угрожающе блеснули.

— Ваша преданность достойна восхищения. Но позвольте дать вам дружеский совет. Я понимаю, Эдвард чертовски привлекателен. Когда я познакомилась с ним, я была готова на все, чтобы забраться к нему в постель. — Виктория поджала губы. — К счастью, я встретила Руперта до того, как успела натворить что-нибудь ужасное.

— К чему вы это все?..

Виктория усмехнулась:

— Эдвард — погибель для женщины. Он использует ее тело, разобьет ее сердце — и тут же вышвырнет за ненадобностью. Давно вы вместе? Два месяца? Три? В любом случае вы — уже отработанный материал. — Она сунула мне в руку визитную карточку. — Позвоните, когда захотите поплакать у кого-нибудь на плече.

И она величественно удалилась в сопровождении своей свиты.

Ничего не видя перед собой, я отошла от стола, неловко натолкнувшись по пути на стену, — и тут увидела, что позади меня стоит Эдвард. Интересно, давно ли?

— Веселишься? — спросил он, со странным выражением глядя на меня.

— Нет, — выдавила я.

— Выпей шампанского — станет лучше.

— Не хочу. — Я взглянула на Эдварда. Наверное, он как раз размышляет, как удобнее покончить с нашими отношениями.

— Я хочу домой, — со слезами в голосе сказала я.

Вокруг шумел праздник. Но, взглянув в мои страдающие глаза, Эдвард мягко произнес:

— Хорошо.

Мы вышли из дома. Машина уже ждала у подъезда.

Мы вошли в темный и тихий дом, и я сразу же направилась к лестнице. Но Эдвард остановил меня:

— Я не успел сказать тебе… Сегодня ты выглядела сногсшибательно. Ты была самой красивой в этом зале. Я был рад, что ты решила уйти: эти типы так беззастенчиво с тобой заигрывали, что я уж думал, мне придется разобраться с ними по-мужски.

— Заигрывали? — недоуменно откликнулась я. Я не заметила ничего подобного: мне казалось, я всю дорогу цеплялась за руку Эдварда и глупо молчала.

— Ты способна вызвать желание у любого мужчины. — Он провел пальцами по моей щеке, затем по шее. — Ты — самая соблазнительная женщина в мире!

— Соблазнительнее той, которую ты любил в Испании? — Я сама не поняла, как у меня вырвались эти слова.

Рука Эдварда замерла. Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Почему ты спрашиваешь?

— Виктория сказала, что ты целый год заботился о ней, помогал ей, когда она забеременела. Потом она вышла замуж за другого, но ты все равно любил ее и не хотел отпускать. Ты был готов умереть за нее… — Я замолчала.

— И что?

Он явно не считал нужным объяснять мне что бы то ни было. Мое сердце словно заледенело. Собравшись с духом, я спросила:

— А правда… что я на нее похожа?

Эдвард нахмурился:

— Это Виктория тебе сказала?

— Да.

— Ткнула пальцем в небо. — Его губы искривились в горькой усмешке. — Она никогда не видела Лину. Но она не угадала. Ты ни капли на нее не похожа.

Я вздрогнула. Лина. Значит, так ее звали.

— Почему ты так любил ее?

Эдвард сузил глаза:

— Почему ты так расспрашиваешь?

— Потому что…

Я замерла.

Просто мне надо было понять, что такого особенного было в той женщине, что он сумел так полюбить ее? Что привлекло его? Красота? Ум? Звук ее голоса? Запах ее духов? Ведь я жаждала от него такой же любви. Хотела, чтобы он захотел остаться со мной. Жить со мной. Растить ребенка.

Я любила его и хотела взаимности.

Я любила его — отчаянно и глупо.

— Диана?..

Я перевела дух:

— Просто интересно. — Я слабо улыбнулась. — После рассказа Виктории… Что в Лине было такого особенного?

— Особенного? — Глаза Эдварда были скрыты тенью. — Ничего особенного. Самая обыкновенная… Но она всегда казалась такой беспомощной… Делала вид, что я — единственный, кто может спасти ее. Стать ее героем. — Его жестокие чувственные губы скривила усмешка. — Именно я. Смешно, наверное. Но я почти поверил в это. Заботился о ней много месяцев, ничего не требуя взамен. Пока она не бросила меня ради негодяя испанца, который предал ее.

— Значит, дело в беспомощности? — И я могла бы быть беспомощной, подумала я. Именно так я себя и ощущала сейчас, глядя на Эдварда и понимая, что ничем не смогу заставить его полюбить меня и нашего будущего ребенка.

— Я думал, что сумел заслужить ее. — Он пожал плечами. — Заработать ее любовь.

— Любовь нельзя заработать, — возразила я. — Так не бывает.

Эдвард хрипло рассмеялся:

— Так много женщин говорили мне: «Я люблю тебя!»

— Правда? — прошептала я. Мне этих слов не говорил никто. Даже родные.

— Но слова стоят дешево. Женщины произносят их после нескольких часов постельного знакомства, ничего не зная обо мне. Это только ловушка, в которую они пытаются поймать меня, чтобы заполучить в собственность. — Он криво ухмыльнулся. — Но я всегда считал, что любовь — это действия, а не слова. Думал, что, полюбив, не буду тратить время на слова, а докажу чувства делом. Буду заботиться о ней, ставить ее желания выше своих… вложу всю душу в то, чтобы она была счастлива. — Он издевательски засмеялся. — Но подобной любви со мной так и не случилось. Так что я бросил поиски. И с тех пор стал куда счастливее.

— Мне жаль, что эта женщина причинила тебе столько боли, — мягко проговорила я. — Но ты же не можешь из-за этого на всю жизнь отказаться от любви.

— Могу, — убежденно сказал он.

— Ты все еще любишь ее, — прошептала я, до боли сжав кулаки.

— Люблю? — Эдвард расхохотался. — Нет. Мне кажется, все это было миллион лет назад, когда я был совсем другим человеком. Теперь это меня не касается. Герцог и герцогиня Алказарские счастливы вместе, со своим толстым младенцем, и живут в счастливом браке в своем замке в Испании. И пусть остаются там себе на здоровье.

— Ты… жалеешь, что пытался похитить ее?

— Я жалею, что вообще влез во все это, — сухо отозвался Эдвард. — Решил, что могу стать для женщины героем… Это не в моей натуре. Теперь я знаю, кто я. Эгоист до мозга костей. И меня это устраивает. По крайней мере, я сам контролирую свою жизнь.

Мое сердце словно разбилось на тысячу ледяных осколков.

— Значит, ты никогда не женишься, не обзаведешься семьей, детьми?..

— Я с самого начала сказал, что не хочу этого, — зло отрезал он. — Ни сейчас, ни когда бы то ни было. — Он шагнул ко мне и погладил рукой по щеке. — Но я хочу тебя. Мы можем неплохо развлечься вместе, пока это приятно нам обоим.

Его рука, горячая и шершавая, по-прежнему касалась моей щеки. Я поняла, что вот-вот разрыдаюсь.

— Нас могло бы связать большее. Ты должен знать…

Он недовольно покачал головой:

— Не делай этого, Диана. Перестань. Не проси у меня большего, чем я могу дать. Пожалуйста. Я еще не готов расстаться с тобой…

Эдвард прижал меня к себе и приник к губам с горячим поцелуем. Я знала, что должна заставить его выслушать меня. Сказать ему две вещи, которые наполнили мое сердце хаосом, возбуждая радость, страх, отчаяние и надежду одновременно.

Я любила его.

И носила его ребенка.

Но я боялась, что услышь он об этом — и между нами все будет кончено. Ведь он уже твердо решил, чего хочет. И не желает ничего менять.

Прижавшись к нему изо всех сил, я поцеловала его в ответ. По моим щекам текли слезы, и у нашего поцелуя был соленый вкус. Эдвард прижал меня к стене, его язык проникал все глубже. Я откинула голову, дрожа, как в лихорадке, разрываясь между страстью и агонией чувств. Как я могла потерять его в тот же вечер, когда поняла, что люблю его? У меня звенело в ушах…

Эдвард с проклятием отпустил меня, и я поняла: это был лишь телефонный звонок. В чем дело? Срочные дела на работе? Или это звонит его секретарь?

Или его подружка?

Нет, не может быть. Хотя… он не обещал мне верности. Лишь плотское удовольствие.

— Это не мой, — произнес Эдвард.

Озадаченная, я достала из сумочки свой телефон. Но кто это? Кроме Эдварда номер знал только мой отчим… Я взглянула на номер:

— Это Джейсон, — выдохнула я.

— Джейсон Блэк? — Эдвард нахмурился. — Что ему надо?

— Не представляю.

— Он тебе уже звонил? — требовательно спросил он.

— Нет… Наверное, что-то случилось. О боже! — Я представила, что с Мэдисон или Говардом беда и, охваченная ужасом, спешно поднесла трубку к уху: — Джейсон?

— Диана? Я звоню из Калифорнии. Говард дал мне твой номер…

— Что-то случилось?

— Да.

— С кем? — Страх перехватил мне горло.

— Со мной, — тихо сказал он. — Я совершил ужасную ошибку.

Эдвард кинул на меня разъяренный взгляд и пошел наверх.

— Я не должен был так обманывать тебя, — продолжал между тем Джейсон. — Ясно же было, что все откроется. Ты знаешь, мы с Мэдисон расстались…

— Знаю, — мягко проговорила я.

— Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

— Конечно. Я давно простила тебя.

— Правда? — с надеждой переспросил он.

— Конечно. Ведь теперь я люблю Эдварда.

— О… — выдохнул он.

Я поспешила сменить тему:

— А может, вам с Мэдисон…

— Никаких шансов. Когда мы разошлись, она уехала в Индию. Теперь, слышал, она в Монголии, снимается в каком-то независимом фильме. Где-то посреди степи, без личного трейлера и за мизерный гонорар.

— Неужели? — Это было совсем не похоже на Мэдисон.

— С ума сошла, скажи? Наверное, у нее что-то вроде нервного срыва… По крайней мере, так я вчера сказал журналисту из «Пипл», когда он спросил меня о ней.

Неужели он раздает интервью о Мэдисон, да еще и говорит про ее нервный срыв? Я бросила взгляд на лестницу:

— Если это все…

— Нет. Собственно, почему я звоню: я сейчас играю главную роль в интернет-сериале. Это в принципе ерунда, побочный продукт — его делают для рекламы нашего сиквела, который выйдет следующим летом. Но сегодня мы лишились исполнительницы главной роли — она загремела в реабилитационный центр. — Он сделал паузу. — И я вспомнил о тебе.

— Что? — У меня закружилась голова.

— Погоди радоваться. Гонорар там мизерный. Но зато имеется толпа фанатов, его активно смотрят. Так что, хоть он и выходит только в Интернете, он поможет тебе заинтересовать агентов. Тебе даже не придется участвовать в пробах. Уж это-то я устрою без проблем… Диана? Ты меня слышишь?

Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

— Невероятно, — прошептала я, вцепившись в трубку. — Ты правда предлагаешь мне работу моей мечты?

— Твоей мечты? — Он рассмеялся. — Если твоя мечта — играть в низкобюджетном интернет-сериале, лучше придумай другую, посерьезнее. Да, знаешь, еще проблема: твоя героиня беременна, так что тебе придется носить накладку…

Я тяжело облокотилась о стену. Может, это и есть судьба?

— Почему ты решил пригласить меня? — сквозь слезы спросила я.

— Я перед тобой в долгу, — тихо сказал он. — После того, что я наделал, это самое малое, чем я могу тебе помочь. Ну и вообще, лучше я буду работать с тобой, чем неизвестно с кем. Ну как? Согласна?

Я подумала об Эдварде, ждавшем меня в спальне.

— Не знаю…

— Решай. Если сможешь прилететь через два дня, роль твоя.

Я нажала отбой. В доме было тихо. Миссис Кэрриган давно спала.

Калифорния… На меня нахлынули воспоминания о доме. Солнце. Океан. Запах роз в мамином саду. Там я могу заниматься тем, о чем мечтала, в окружении родных и друзей, растить моего малыша…

Но это ведь не только мой ребенок. Он наш. Я должна сказать о нем Эдварду. Должна дать ему шанс остаться с нами. И сообщить, что люблю его. Сейчас же.

Поднимаясь по ступенькам, я дрожала от страха. Я невольно вспоминала его слова. «Это все, что я могу тебе дать, — сказал он тогда. — Ни семьи. Ни детей. Только это». Мое сердце сжалось от боли. Все это лишь самообман. Эдварду не нужна моя любовь. Не нужен мой ребенок. Его интересует лишь удобная партнерша, которую легко можно бросить, едва начнутся проблемы.

Я зажала рот рукой.

«Пожалуйста! — взмолилась я про себя. — Пусть он обрадуется! Пусть у меня появится шанс вновь научить его любить!»

Я открыла дверь спальни.

— Я заждался, — раздался раздраженный голос Эдварда. — Иди в постель, Диана.

До боли сжав в кулаки трясущиеся пальцы, я вошла. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что Эдвард, по-прежнему в смокинге и галстуке, лежит на постели, закинув руки за голову.

— Как Джейсон? — холодно спросил он, глядя в потолок.

— В порядке, — неуверенно произнесла я.

— Разумеется, — усмехнулся Эдвард, сев на постели. — Он, наверное, совершил большую ошибку?

— Он раскаивается, что так поступил со мной. — Мой голос дрожал. — Поэтому предложил мне роль. Ничего особенного, просто интернет-сериал… Но мне не придется участвовать в пробах, если я прилечу через два дня.

— Как это славно! Для вас обоих. — Он встал с кровати, возвышаясь надо мной во весь свой огромный рост. — Помочь тебе собрать вещи?

Холодность его тона ужаснула меня.

— Но я не хочу от тебя уезжать…

— Хочешь, разумеется, — язвительно проговорил он. — Езжай в Калифорнию. Джейсон Блэк до смерти хочет вернуть тебя, так что даже откопал для тебя роль. Все, о чем ты мечтала, свалилось на тебя, словно с неба. Мне остается только поцеловать тебя на прощание.

Каждая женщина, которой Эдвард верил, в конце концов обманывала его и бросала. Но я не буду этого делать!

— Я не хочу уезжать, потому что…

— Почему же? — спросил он, насмешливо приподняв бровь.

Мои губы словно свело судорогой. Но я с усилием разжала их, заставив себя произнести громко, четко и ясно:

— Потому что я люблю тебя, Эдвард.

Эдвард отшатнулся. Глаза его блестели безумным блеском. Он вновь сделал шаг ко мне, затем остановился.

— Я хочу остаться, — почти умоляюще прошептала я. — Пожалуйста, дай мне повод остаться. Скажи, что у меня есть шанс быть с тобой…

Я услышала, как он глубоко и шумно вздохнул:

— Диана… — Но он тут же взял себя в руки. Его лицо стало каменным. — Нет.

— Ты не хочешь меня, — чуть не плача сказала я.

— Хочу, конечно! — с силой произнес он, но затем отвел взгляд. — Но я знаю, чем все закончится. Нужно было давно покончить с этим, еще в Корнуолле. Но я не мог. — Он вновь взглянул на меня. В его глазах была тоска. — А теперь мы оба страдаем от боли…

— Неужели ты вообще ничего ко мне не чувствуешь? — с трудом выговорила я.

— Ты важна мне. — Он вновь отступил на шаг. — Боюсь, я мог бы влюбиться в тебя. Если бы себе это позволил.

— Эдвард! — Мое сердце дрогнуло от радости.

— Но я не собираюсь позволять себе любить тебя, — без выражения сказал он.

Это было так неожиданно и жестоко, что у меня перехватило дыхание. Из горла вырвалось рыдание.

— Диана, я уже говорил тебе: любовь — игра для глупцов. Единственный способ выиграть в ней — не играть. Мне пришлось многое пережить, чтобы понять это.

Он говорил резко, грубо, но за его жесткостью без труда угадывалась уязвимость. Он держался изо всех сил.

— Эдвард, не надо, — со слезами в голосе проговорила я. — Не делай этого…

Он с тоской посмотрел на меня:

— Мы оба знаем, что в Лондоне ты несчастна. Это был лишь вопрос времени…

Не было нужды отрицать это. Стоя у постели, на которой Эдвард подарил мне столько блаженства, я чувствовала, как он отдаляется от меня телом и душой. Я ощущала это так же ясно, как если бы с меня сняли пальто: я могла о нем не думать, но вот его не стало — и холод до костей пронзает тело…

Эдвард подошел к гардеробу и, вытащив оттуда мой чемодан, стал молча складывать туда вещи. Через три минуты все было кончено.

— Если ты что-то забудешь, я пришлю тебе в Калифорнию, — проговорил он.

— Ты выгоняешь меня…

— Нет, всего лишь говорю «до свидания», — безо всякого выражения проговорил он.

Но я еще не все сказала ему.

— Подожди! — отчаянно воскликнула я. — Я должна сказать тебе еще кое-что…

— Мы уже поговорили. Хватит.

Подойдя к окну, Эдвард отдернул жалюзи и уставился на тихую улицу, на шикарные особняки, залитые лунным светом. Вытащив из кармана телефон, он вызвал водителя, затем вновь повернулся ко мне, глядя отсутствующим, чужим взглядом:

— Натан приедет через пять минут. Он отвезет тебя в аэропорт. Мой самолет доставит тебя к твоей вожделенной карьере и мужчине твоей мечты. — Он скривил губы. — Спасибо, что помогла мне подняться на ноги. Я готов рекомендовать тебя любому, кому нужна будет помощь физиотерапевта.

Я с тоской взяла его за руку. Коротко сжав мне пальцы, словно нас впервые представляли друг другу, он попытался отдернуть кисть, но я с отчаянным усилием удержала его:

— Эдвард, летим со мной в Калифорнию!

— А что мне там делать? — усмехнулся он.

— Что угодно!

— Штаб-квартира «Сен-Сир Глобал» находится в Лондоне. Это моя обязанность, для которой я рожден…

— И которую ты ненавидишь всей душой, — всхлипнула я.

— Нам было хорошо вместе, Диана. — Эдвард смотрел на меня, и в его глазах плескалась боль. — Но больше нам незачем видеться…

— Незачем? Почему? Я же сказала, что люблю тебя!

Его взгляд потяжелел.

— И что, я должен изменить всю свою жизнь из-за этих дешевых слов?

— Дешевых? — Колени мои дрожали, в душе были лишь пустота, боль и отчаяние, казалось, грозившие поглотить меня целиком, без остатка. — Я хочу прожить с тобой всю жизнь. Мы можем вместе построить свой дом, свое будущее. — Я подняла на него полные слез глаза. — Можем родить ребенка…

Эдварда передернуло от отвращения, и слова застряли у меня в горле.

— Прости, но я больше не желаю быть с тобой. — Эдвард с шумом захлопнул крышку моего чемодана.

— Постой! — Я уже рыдала в голос. — Связь между нами все равно останется! Ты должен знать, что я…

— О боже, хватит!

— Но я…

— Замолчи! Если ты не хочешь уйти, тогда уйду я!

Его бледное лицо было искажено ужасом. Он поспешно выскочил из комнаты. Вскоре я услышала, как хлопнула входная дверь. Эдвард ушел — навсегда ушел из моей жизни.

Из горла у меня вырвалось рыдание. Я смотрела в окно, прижавшись ладонями к стеклу. Он даже не дал мне сказать о ребенке. Признания в любви оказалось достаточно, чтобы заставить его бежать.

Я знала, что так случится. Хотя изо всех сил старалась не думать об этом.

Сквозь слезы я увидела черный седан, бесшумно подкативший к подъезду.

Теперь я наконец понимала, почему Эдвард порвал наши отношения. Почему он так не хотел полюбить меня.

Он не хотел испытывать подобных страданий.

— Вы готовы, мадам? — услышала я голос шофера у двери. — Помочь вам отнести чемодан?

Сжав руку в кулак, я медленно повернулась к нему:

— Я справлюсь.

— Хорошо, мадам.

Я вытерла глаза и расправила плечи. Что ж, я надеялась научить Эдварда любить. Но вместо этого он научил меня.

Любовь — игра для глупцов. Единственный способ выиграть в ней — не играть.

Я взялась за ручку чемодана и поклялась себе: я больше не буду тратить силы на мольбы. Теперь я должна думать лишь о нашем ребенке.

Нет, о моем ребенке.