Цена его коварства

Глава 7

Прохладный океанский бриз врывался сквозь приоткрытую дверь, колыхая полупрозрачные белые занавески.

— Эдвард? — Я несмело переступила порог дома на набережной Малибу. — Ты здесь?

В доме было тихо. Но он сам настойчиво просил меня приехать, ради этого мне пришлось уйти со съемок рекламного ролика, с другого конца города. Где же он?

Весь месяц Эдвард всячески заботился обо мне, наотрез отказываясь оставить меня в покое.

— Дай мне шанс изменить твое мнение обо мне, — просил он.

Я твердила себе, что все это не имеет значения, и что я ни за что не выйду за него замуж. После того поцелуя в саду я больше не позволяла ему прикасаться ко мне. Между тем, он постоянно был рядом, водил меня ужинать, массировал ноги и помогал закупаться детскими вещами. Когда я как-то вечером настойчиво просила дыню и карамельное мороженое, он привез их мне в три часа ночи.

Ни один мужчина не мог быть более внимателен. Но я не могла позволить себе сдаться. Потому что это не могло продлиться долго. Рано или поздно его просветление закончится. Он снова станет эгоистом, плейбоем и работоголиком. Не забывай об этом, вновь и вновь твердила я себе. И все же…

— Как там без тебя «Сен-Сир Глобал»? — спрашивала я.

— Как-нибудь справятся, — ухмыльнулся Эдвард.

Он стал сопровождать меня к гинекологу. Когда он впервые увидел нашу дочку на экране аппарата УЗИ и услышал ее сердцебиение, его глаза подозрительно заблестели.

— Неужели это слезы? — спросила я.

— Пылинка в глаз попала, — пробормотал Эдвард — и тут же предложил мне пообедать в шикарном ресторане, где каждое блюдо стоило не меньше четырехсот долларов.

— Ни за что. — Я покачала головой. — Я хочу бургер, картошку фри и замороженный йогурт. Пошли лучше в кафе на набережной.

— Конечно, — улыбнулся он. — Тебе хорошо — значит, и мне хорошо.

Казалось, единственной его работой стало ухаживать за мной. Он и правда относился ко мне как к королеве. И сопротивляться становилось все труднее. Вскоре я уже проводила с ним все время, не занятое работой.

Это страшно раздражало Джейсона.

— Ты совсем обо мне забыла, — проворчал он, когда мы случайно столкнулись на студии. — Ты вновь растаяла перед ним.

— Ничего подобного! — с жаром возразила я.

Но теперь, в пустом доме Эдварда, я вдруг ощутила одиночество.

Может, он устал заботиться о нас с ребенком и вернулся в Лондон, забыв о своих обещаниях?

Я вспомнила, как блестели его глаза, когда утром мы завтракали в кафе возле студии вафлями и клубникой… Да нет, не может быть!

Джейсон был прав.

Я вновь поверила ему. Вновь думала о нем.

— Эдвард!

Тишина.

Тишина.

Я должна была приехать на пару часов раньше. Но съемки затянулись, а потом меня задержал звонок моего агента.

— Это твой шанс, Диана! — Он почти кричал от восторга. — Тебе предлагают роль подружки героя в главном блокбастере лета! Актриса не подошла, и кто-то предложил тебя…

— Кто же? — удивилась я.

— Кто-то, у кого есть вкус. Съемки начнутся через несколько недель после твоих родов. Удачно, правда? У тебя будет три недели на то, чтобы скинуть вес и улететь в Румынию… Это ведь не проблема, детка?

— Но у меня будет ребенок…

— Ну и что? Возьмешь его с собой. Тебе дадут трейлер. Наймешь няню. — Не услышав ответа, он торопливо продолжил: — Диана, это звездная роль. От такого не отказываются!

— Да, конечно. — К моему удивлению, я не ощущала энтузиазма. Почему? Я же так мечтала об этом! Подобный шанс выпадает не каждый день. Но лететь с малышом в Румынию… — Мне надо подумать, — наконец выдавила я.

— Ты шутишь? — недоверчиво переспросил он. — Учти, если ты откажешься, в будущем я вряд ли смогу помочь тебе.

— Я понимаю.

— Позвоню тебе завтра. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Пока!

Я не знала, что делать. Может, посоветоваться с Эдвардом? Но я была уверена, что он поддержит любое мое решение. И в конце концов полетит со мной в Румынию.

Но где же он?

Я с трудом поднялась на второй этаж, открыла дверь в спальню. Сначала я увидела Эдварда, сидящего на кровати. А затем…

У меня перехватило дыхание.

Вся комната была усыпана лепестками роз. На них ложились отсветы свечей. Увидев меня, Эдвард поднялся. Его загорелый торс был обнажен, он был в одних джинсах, плотно обтягивавших его мускулистые ноги.

— Я ждал тебя, — улыбнулся он.

— Вижу. — Я чувствовала, что у меня есть единственный выход — бежать.

Взяв из вазы розу на длинном стебле, он провел ею по моей щеке:

— Я знаю твою тайну.

— Мою… тайну?

— Знаю, как ты пыталась сопротивляться мне. И не смогла.

Он кивнул на стопку книг в углу комнаты:

— Миссис Макуиттер нашла их в твоей комнате и отправила сюда.

На самом верху стопки лежал томик миссис Уорредли-Гриббли.

— О, — только и смогла сказать я. Мои щеки горели.

— Не помогло, а? — Он сладострастно посмотрел на меня. — Что бы сказала миссис Уорредли-Гриббли, если бы увидела тебя сейчас?

Я взглянула на свой огромный живот, обтянутый сарафаном:

— Боюсь, у нее не нашлось бы слов.

Эдвард нежно взял меня за плечо:

— Думаю, она посоветовала бы тебе выйти за меня замуж.

И он встал передо мной на одно колено. Я с изумлением посмотрела на него:

— Что ты делаешь?

— То, что должен был сделать давным-давно. Ты знаешь, что я хочу жениться на тебе. Прошу тебя в последний раз. Вручаю тебе всего себя. Я хочу лишь одного — чтобы ты была счастлива. — Он достал из кармана джинсов маленькую коробочку, обтянутую бархатом, и протянул ее мне: — Ты дашь мне шанс?

Я смотрела на него не дыша. Я понимала: от моего решения зависит мое будущее — и будущее моей дочери.

Эдвард открыл коробочку:

— Диана, ты выйдешь за меня замуж?

При виде огромного бриллианта я ахнула:

— Он настоящий? Да он размером с айсберг!

— Ты заслуживаешь самого лучшего, — тихо сказал он.

— Но нам не обязательно жениться, — пробормотала я. — Мы можем жить отдельно и вместе воспитывать дочь…

— Я не этого хочу, — произнес он.

— Но если я скажу «да», ты скоро пожалеешь и захочешь свободы и других женщин…

— Я пожалею лишь, если ты откажешь мне.

— Но где мы будем жить? — Я истерически засмеялась. — Ты же не будешь вечно ждать меня со съемок. Однажды ты вернешься к работе…

— Я не вернусь в Лондон. Мы были там несчастны. Оба.

— Я не дам тебе вновь разбить мое сердце! — задыхаясь, воскликнула я.

— Я больше никогда, никогда не причиню тебе боли, — поднявшись, Эдвард бросил розу и кольцо на столик, потянувшись ко мне. Он гладил меня по волосам, по спине… — Позволь мне доказать свою искренность…

Его губы склонились к моим.

И я больше не могла сопротивляться.

Я слишком долго носила в сердце свою тайну. Настоящую тайну.

Я любила Эдварда. Я никогда не переставала любить его. И мечтала лишь, чтобы он откликнулся на мою любовь.

— Скажи «да». — Эдвард целовал мои щеки, губы, глаза… — Скажи «да»…

— Да, — выдохнула я.

Эдвард достал кольцо из коробочки, надел его на безымянный палец моей левой руки и поцеловал меня в ладонь.

— Ты согласилась, — прошептал он. — А я уже думал…

Его голос сорвался. Он легко, как пушинку, подхватил меня на руки и уложил на постель. Сняв с меня босоножки, он нежно поцеловал каждую стопу. Затем аккуратно снял с меня сарафан. Ощущая тяжесть кольца на пальце, я вдруг почувствовала страх. Я вручала Эдварду свое тело и свою душу, собственное будущее и будущее моего еще не рожденного ребенка… Не безумие ли это?

Эдвард нежно обхватил мое лицо ладонями. Его глаза сияли.

— Хочу заботиться о тебе всю жизнь…

— А я — о тебе, — отозвалась я и, обхватив его за шею, поцеловала дрожащими губами.

Он ответил на поцелуй, и тело мое охватило огнем.

Мгновенно раздевшись, Эдвард вновь склонился надо мной. Мои волосы в беспорядке разметались по подушке, я лежала, закрыв глаза и вся дрожа от желания. Эдвард поцеловал меня в шею. Его губы казались особенно теплыми при задувавшем в окно океанском бризе, его чистый мужественный запах мешался с запахом океана и осыпавших комнату розовых лепестков.

Расстегнув на мне бюстгальтер, Эдвард прильнул губами к соску, а затем нежно втянул его в рот целиком. Застонав, я крепко вцепилась ему в плечи. Оторвавшись, он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся:

— Доктор сказал, сейчас тебе вредно слишком много лежать на спине…

С этими словами он перекатил меня на себя, раздвигая мне колени так, чтобы я могла оседлать его бедра. Я наклонилась к нему с поцелуем, и мои набухшие груди склонились к его лицу. Я почувствовала его огромный твердеющий член внизу своего живота, и тут гормональная буря разбушевалась во мне с такой силой, что я почувствовала слабость от нахлынувшего желания. Приподнявшись, я резко опустилась на член Эдварда, целиком принимая его в себя. Застонав, он схватил меня за бедра. Я, не останавливаясь, скакала на нем, пока не почувствовала, что он заполнил меня до краев, — и с криком взорвалась в сильнейшей вспышке экстаза одновременно с Эдвардом.

Потом Эдвард прижал меня к себе и поцеловал в лоб:

— Больше никогда не отпущу тебя.

— И не отпускай, — шепнула я, прижимаясь к нему щекой.

— Поехали в Лас-Вегас, — неожиданно предложил он.

— Ты хочешь пожениться тайно? — удивилась я.

— Нет, просто не хочу оставлять тебе шанса передумать.

— Я не передумаю. — Я взглянула на кольцо. — Оно такое огромное, что меня теперь все время клонит на сторону. Наверное, целых десять карат?

— Двадцать, — ухмыльнулся Эдвард.

— Сколько?! — воскликнула я. — Ты не перестарался?

— Я куплю тебе такое же на другую руку, и тебя не будет перекашивать. — Он погладил меня по щеке. — Только пообещай, что завтра поедешь со мной в Вегас.

— Без родных?

— Бери с собой Говарда и вообще кого хочешь. Самолет у меня большой.

— Сегодня приедет Мэдисон. — Улыбка сошла с моего лица. Я встала и начала одеваться.

— Не уходи. — Эдвард протянул ко мне руку.

— Я должна поговорить с Мэдисон. Но если она меня простит, и Говард сможет лететь с нами, тогда…

— Что тогда? — В голосе Эдварда звенела надежда.

— Тогда завтра утром летим в Лас-Вегас.

Вскочив, Эдвард сжал меня в объятиях:

— Иди. А утром начнем новую жизнь. — Он на секунду задумался. — Тем более что сегодня вечером у меня есть одно дело…

— Какое же? — нахмурилась я.

— Да так, пустяки. Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы.

— Холостяцкая вечеринка?

— Говорю, пустяки. — Эдвард отвел взгляд. — Я провожу тебя.

Моя машина неслась вдоль океана. Я чувствовала, что никогда еще не была так счастлива. И так испугана.

Я любила Эдварда.

Но что за таинственное дело ждало его сегодня?

Не важно, убеждала я себя. Может, он готовит мне свадебный подарок. Он же обещал, что больше не разобьет мне сердце!

«Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы».

Какая глупость!

В четырех кварталах от дома я резко развернулась и погнала машину обратно к Малибу.

Через полчаса я вновь была у дома Эдварда — как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему сворачивает дорогой внедорожник. С водительского сиденья выскользнула женщина.

Виктория. Красивая и злая жена Руперта, в сексуально обтягивающем красном коктейльном платье и туфлях на высоких шпильках.

Медленно проехав мимо дома, я увидела, что Эдвард ждет ее у порога. Виктория быстро прошла внутрь дома, и дверь захлопнулась.

Услышав отчаянный гудок, я едва успела затормозить, чудом избежав столкновения со встречным авто. По всему телу выступил холодный пот. Значит, вот какое дело он намеревался закончить до свадьбы?

Холостяцкая вечеринка для двоих?

Я вспомнила слова Виктории о том, как отчаянно ей когда-то хотелось затащить Эдварда в постель.

В зябком оцепенении я повернула обратно, направляясь в Лос-Анджелес.

Может, у Эдварда и Виктории был какой-то повод для встречи, о котором я не знаю? Но, пытаясь вообразить его, я не могла отделаться от мысли: Эдвард никогда не говорил мне о любви. Он хотел жениться на мне ради ребенка. И ради секса.

Он не обещал хранить мне верность. И все же одну клятву он нарушил: ведь он поклялся никогда больше не разбивать мне сердце.

Почему Виктория приехала к нему одна, поздней ночью, в таком облегающем красном платье? Зачем она вообще прилетела в Калифорнию?

Подъезжая к дому, я увидела припаркованный красный кабриолет Мэдисон, такой же яркий и вызывающий, как платье Виктории Сен-Сир. То самое, в котором она явилась на интимную встречу с мужчиной, за которого я завтра собиралась выйти замуж.

С дрожащими коленями я вошла в дом. В кухне, весело болтая, сидели Говард и Мэдисон. Нет, на это у меня уже не было сил. Я попыталась неслышно проскользнуть мимо, но Мэдисон меня заметила и поднялась мне навстречу с серьезным лицом.

— Диана, — тихо сказала она, — я рада тебя видеть.

Я остановилась, глядя на нее. Загорелое, слегка обветренное лицо и пополневшие щеки. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Ни косметики, ни накладных ресниц. Одетая в простую белую футболку, джинсы и шлепки.

— Ты… изменилась, — медленно проговорила я.

— А ты забеременела, — улыбнулась она. — Папа сказал, что вы с Эдвардом снова вместе.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Прости, — выдавила я. — Я устала, я хочу в постель…

Едва я успела добраться до своей комнаты, как слезы хлынули неудержимым потоком. Я без сил упала на постель. Казалось, стены угрожающе надвигаются на меня. Я плакала, пока не уснула.

Меня разбудил телефонный звонок. Я схватила трубку.

— Ну, так что ты решила? — раздался в трубке голос моего агента.

Я медленно села на постели. Все тело ломило. На секунду я улыбнулась, вспомнив, как мы с Эдвардом вечером занимались любовью.

Затем я вспомнила остальное. Викторию.

Меня охватил озноб, я натянула одеяло до подбородка.

— Ну что, Диана? — Голос моего агента звенел радостным возбуждением. — Хочешь стать звездой? Летишь в Румынию?

— Конечно, — безучастно пробормотала я. — Почему нет?

Он так громко рассыпался в поздравлениях, что мне пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. Затем он стал перечислять условия контракта, но все это было мне безразлично. Положив наконец трубку и набросив халат, я спустилась в кухню.

— Не спится? — Мэдисон сидела за столом, поглощая кукурузные хлопья. При взгляде на мою руку она широко раскрыла глаза. — Отличное кольцо.

— Да, — без всякого выражения проговорила я. — Хочешь, подарю?

— А что, мне нравится, — засмеялась она. — Так вы помолвлены? Я так рада за…

— Эдвард мне изменяет.

Мэдисон с изумлением посмотрела на меня. Затем на ее лице отразилось сомнение.

— Ты уверена? В декабре он был невероятно влюблен в тебя. Я ведь флиртовала с ним. — Ее щеки вспыхнули. — Но он даже не взглянул на меня.

— Уверена. Я видела у него женщину, жену его двоюродного брата. Она приехала к нему поздно вечером. В сексуальном платье.

— Господи! Да тут может быть миллион причин! Например… — Она потерла лоб. — Гм…

— Я не хочу это обсуждать. — Я достала молоко и подвинула к себе хлопья.

— Ну ладно. — Мэдисон сжала губы. — В любом случае можешь рассчитывать на мою поддержку.

Я изумленно уставилась на нее:

— Что с тобой случилось в твоей Монголии? Ты стала… совсем другой.

— Наверное, я повзрослела, — тихо проговорила она. — Я больше не хочу отбирать чужое. Работу, любовников… От этого не становится лучше. Только хуже. Прости за то, что я с тобой сделала, — закончила она шепотом.

Я смотрела на нее со слезами на глазах.

И вдруг увидела, как она с удивлением смотрит на кого-то, стоящего за моим плечом. Я медленно повернулась.

Эдвард в стильном, идеально сидящем смокинге стоял у двери, широко улыбаясь.

— Похоже, все забыто? — радостно проговорил он. — Ты скоро будешь готова?

Я не могла поверить своим ушам.

Да как он смеет, после той встречи с Викторией?..

У него что, нет сердца?

Я с трудом стянула с отекшего пальца кольцо и холодно протянула ему:

— Я передумала. Я не могу выйти за тебя.

Он вздрогнул, словно от боли. Издав горлом какой-то всхлипывающий звук, он сделал шаг вперед и спросил — нет, потребовал:

— Почему?

Он смотрел на меня так, будто это я предала его. Разбила ему сердце. Я, воинственно задрав подбородок и сжав кулаки, посмотрела на него:

— Я думала, что смогу выйти за тебя замуж без любви, — прошептала я, качая головой. — Но я не могу. Мне нужно, чтобы все было по-настоящему.

Рука, которой я все еще протягивала ему кольцо, дрожала. Эдвард смотрел на бриллиант как на чашу с ядом. Казалось, его тоже бьет дрожь.

— А приходить?.. — безо всякого выражения спросил он.

— Конечно, ты… — В горле у меня стоял тугой комок. — Я хочу только, чтобы ты был свободен.

— Свободен… — Он поднял на меня безучастные глаза.

Я кивнула, не в силах сказать ни слова.

— Я надеялся, что смогу сделать тебя счастливой. — Его слабый голос был похож на шепот умирающего. Он безуспешно попытался улыбнуться. Глаза его подозрительно блестели. — Но я не могу заставить тебя выйти за меня. Ты достойна любви. Достойна всего на свете.

Мое сердце сжалось. Я тонула в его глазах, читая в них страдание его измученной души. Быть может, я ошибалась? И тому, что я видела прошлой ночью, есть иное объяснение?

— Что ты делал прошлой ночью?! — крикнула я.

— Не важно. — Он мрачно покачал головой.

— Скажи мне! — взмолилась я. Я знала, что веду себя глупо, но не могла остановиться. Если бы был хоть один, самый маленький шанс, что я ошиблась! — Что ты делал вчера после того, как я уехала?

— Тебе лучше не знать, — тихо сказал Эдвард и, протянув руку, положил ладонь мне на щеку. — Я обеспечу тебя и ребенка всем, что только может вам понадобиться. — Наклонившись, он нежно поцеловал меня. — Береги ее. И будь счастлива.

Он быстро вышел.

Я смотрела ему вслед, в пустой дверной проем, с опустошенным лицом.

Огромная кухня вдруг начала расплываться, и я поняла, что слезы потоком текут у меня из глаз. Я думала лишь об одном: какая же я все-таки дура! Я позволила Эдварду Сен-Сиру во второй раз разбить мне сердце…

— Ты просто дура! — громко произнесла Мэдисон, будто читая мои мысли.

Смахнув слезы с лица, я недоуменно посмотрела на нее. Я совсем забыла о ней.

— Ты бросила его ради фильма? — Она осуждающе покачала головой. — Никакая карьера не заполнит в твоем сердце место, предназначенное для любви. — Она невесело засмеялась. — Кому это знать, как не мне!

— Он меня не любит, — прошептала я.

— Ты с ума сошла? — Она посмотрела на меня как на ненормальную. — Ты что, не видела, как он смотрел на тебя? Отец рассказал мне, как он тут ползал у тебя в ногах, умоляя о свадьбе. — Она фыркнула. — Ни один мужчина не способен на такое ради женщины, если только не любит ее всем сердцем и душой. Тем более такой мужчина, как Эдвард Сен-Сир.

— Он не любит меня, — повторила я менее уверенно. — Он сам сказал.

Мэдисон скептически оглядела меня:

— Ты сказала, что заслуживаешь брака по любви, и он согласился. Это прозвучало так, будто именно ты не любишь его.

— Что? — воскликнула я, дрожа. — Эдвард знает, что я люблю его!

— Ты ему говорила об этом? Я имею в виду, в последнее время?

— Нет, я… — Я закусила губу. — Я сказала ему о любви лишь раз — в Лондоне, перед расставанием. И все же я покачала головой. — Он меня не любит. Он хотел жениться лишь ради ребенка. Если бы он меня любил…

У меня перехватило дыхание. Я в страхе прикрыла рот рукой.

Если бы он любил меня, он бы посвящал мне все свое время, днем и ночью, ждал бы меня со съемок, ходил бы со мной в рестораны по моему выбору, возил бы к врачу и массировал мне ноги. Привозил бы мне дыню и мороженое в три часа ночи. Я была бы для него важнее карьеры.

Друзей.

Родной страны.

«Я всегда считал, что любовь — это действия, а не слова, — вспоминала я, что он говорил мне в Лондоне. — Полюбив, я не стал бы тратить время на слова, а доказал бы свои чувства делом. Буду заботиться о ней, ставить ее желания выше своих… вложу всю душу в то, чтобы она была счастлива».

Я приглушенно вскрикнула.

Какой мужчина готов столько сделать для женщины, если не любит ее?

И какой женщиной надо быть, чтобы понять это, лишь когда уже будет слишком поздно?

— Он любит тебя, — тихо проговорила Мэдисон. — А ты отказалась от его любви из-за идиотской роли. — Скривив губы, она покачала головой. — Когда я предлагала продюсеру взять тебя на роль, я думала, что таким образом расплачусь с тобой за «Мокси Максокси»…

— Так это ты предложила меня? — выдохнула я.

— Да. — Она осуждающе смотрела на меня. — Я не знала, что из-за этого ты разрушишь всю свою жизнь! Посмотри на меня, Диана! Я совсем одна. Мое сердце разбито. Если бы кто-то так полюбил меня, зная обо всех моих недостатках… Да я ни за что не отпустила бы его.

— Он мне изменил, — прошептала я.

— Ты все еще уверена в этом? — спросила она, подняв бровь.

Я молча уставилась на нее. Затем, сорвавшись с места, побежала в спальню. Порывшись в сумочке, я извлекла со дна старую, потрепанную визитную карточку. Когда я набирала номер, сердце мое колотилось как сумасшедшее.

— Алло? — проговорил женский голос.

— Виктория! — отчаянно воскликнула я. — Что вы делали у Эдварда прошлой ночью?

— Кто это? — Она на несколько секунд замолчала. — Диана?

— Зачем вы приезжали к нему? Зачем вы вообще прилетели в Калифорнию?

— Как будто ты не знаешь! — рассмеялась Виктория. — Хотя… в любом случае я рада, что ты позвонила. Я хотела сказать спасибо. Я неправильно судила о тебе. Ты просто чудо! Мы с Рупертом никогда не забудем…

— О чем вы говорите? — Я изо всех сил сжала телефонную трубку.

— Об акциях. — Она замолчала. — Ты что, действительно не знаешь об этом?

— Об акциях?

Виктория издала звенящий смешок:

— Эдвард не одну неделю намекал нам, что подумывает продать свою долю акций «Сен-Сир Глобал». Вчера Руперту пришлось вернуться в Лондон, а я осталась здесь с детьми. И вдруг вчера вечером Эдвард наконец позвонил мне. Я была в Санта-Монике, на вечеринке у друзей, но, конечно, сразу рванула к нему подписывать документы, пока он не передумал!

Это было последнее, чего я могла ожидать.

— Что?

— Дорогая, неужели я раньше времени раскрыла секрет? Эдвард сказал, что это будет его свадебный подарок. Для вас обоих. Новая жизнь, новая карьера, все такое. Как я догадываюсь, вы намереваетесь пожениться тайком от всех? Сообщи мне, куда прислать подарок. Мы перед тобой в долгу. Компания теперь в надежных руках, это я могу гарантировать. И еще, Диана…

— Да? — прошептала я.

— Добро пожаловать в семью! — радостно прощебетала она и дала отбой.

Ноги у меня дрожали. Я медленно, с трудом, спустилась на первый этаж. Горе и страдание колотились внутри, словно уничтожая мое тело, клетка за клеткой.

— Что? — спросила Мэдисон, когда я, спотыкаясь, вошла на кухню.

— Эдвард продал свою долю акций в семейном бизнесе, — с трудом выдохнула я. — Вот зачем к нему приезжала Виктория. Эдвард помнил, как плохо мне было в Лондоне. Это был секрет. Свадебный подарок.

— Так это же отлично!

Я медленно подняла на нее глаза и прошептала:

— Он должен был рассказать мне…

Мэдисон, как в детстве, обняла меня за плечи:

— Он не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой.

Виноватой? Ради меня Эдвард продал то, что принадлежало ему по праву рождения. Он мог использовать это для манипуляций, рассказывая о том, скольким пожертвовал ради меня. Но он предпочел дать мне свободу. Хотя сейчас даже я понимала, как он не хотел этого. А это значило…

Я зябко обняла себя за плечи. Руки у меня дрожали.

Это значило, что Эдвард любит меня.

— Он меня любит, — прошептала я и разразилась слезами. Рыдания сотрясали мое тело, я с трудом держалась на ногах. Мэдисон крепче прижала меня к себе.

— Все будет хорошо, — проворковала она.

Я покачала головой. Я так боялась вновь остаться с разбитым сердцем, что бежала от него, едва почувствовав призрак страха. Вместо того чтобы выпытать у Эдварда правду о визите Виктории, я бросила кольцо ему в лицо. Я думала, что делаю это из гордости. Но гордость была ни при чем.

Это был страх.

— Что ты собираешься делать? — спросила Мэдисон.

Я подняла глаза. Сердце отчаянно колотилось.

«Тебе дана лишь одна жизнь, милая, — говорила мне перед смертью мать. — И она быстро проходит. Так пусть она будет достойной. Будь храброй и следуй велению сердца».

— Буду храброй, — выдохнула я. — И последую за своим сердцем.

Мэдисон улыбнулась:

— Именно это я и надеялась услышать! — порывшись в кармане, она бросила мне ключи. — Возьми мою машину. Она быстрее.