Цена гостайны - девять жизней

Партия берет дело под свой контроль

Слухи бродили по городу, народ кипел, задавал вопросы, летели письма и телеграммы в Москву.

Делать вид, что ничего не случилось, стало уже невозможно; властям, по обычаю того времени, оставалось взять ситуацию под свой неусыпный контроль. Для того 5 марта была создана поисковая чрезвычайная комиссия Свердловского обкома КПСС во главе с заместителем председателя облисполкома Павловым и заведующим отделом обкома КПСС Филиппом Ермашом — будущим руководителем советской кинематографии. Ермаш держал в курсе событий первого секретаря обкома Кириленко, а тот — аж самого Хрущева. Как же можно было сворачивать поиски?

Между тем поисковиков к этому времени заметно поубавилось. Очередные группы добровольцев парткому УПИ приходилось набирать уже с трудом: шли занятия, приближалась сессия — жизнь продолжалась.

Нелегким испытанием, надо полагать, стали для партийной комиссии похороны первой партии погибших: город был наэлектризован слухами, траурная церемония могла собрать многие тысячи людей; хоть и приучен был к покорности народ, не забывший за шесть лет «вождя и учителя», но если соберется такая толпа — поди-ка предугадай, как она поведет себя. Власти приняли предупредительные меры: толпу как бы заранее расщепили, определив места захоронения на разных кладбищах: четверых на Михайловском, а одного (Юрия Кривонищенко) — на Ивановском, которое к этому времени считалось уже закрытым. И еще одна профилактическая мера: поменьше информации. Рассказывают, что накануне погребения секретарь парткома УПИ сорвал в вестибюле со стены объявление о похоронах: дескать, что это еще за самодеятельность?

В день похорон траурная процессия двинулась от общежития физтеха по проспекту Ленина на площадь перед УПИ. До площади, однако, не дошли: на перекрестке с улицей Кузбасской (два года спустя ее переименовали в честь Гагарина) путь перегородила невесть откуда взявшаяся милиция: поворачивайте, мол, налево. Налево — значит, прямиком к Михайловскому кладбищу. И никаких вам митингов...

Позже от родственников Л.Дубининой и Р.Слободина я узнал, что обком вообще был против похорон в Свердловске. Настаивал, чтоб их похоронили в Ивделе, близ места гибели. Особенно давил на родителей — членов КПСС, призывал быть сознательными. Но те мужественно стояли на своем и на уговоры не поддались.

Совершенно неприличным казалось в те дни и молчание газет, радио. Хотя попытки написать об этом журналисты предпринимали не раз. Собственный корреспондент «Уральского рабочего» Геннадий Григорьев материал передал сразу же, как только узнал о трагедии. Но его публиковать не стали. Как выяснилось позже, сам первый секретарь ЦК КПСС Хрущев предложил секретарю обкома Кириленко не спешить с публикациями. Мол, вот найдут всех остальных, тогда и посмотрим.

Когда их нашли, Геннадий Константинович, обновив и расширив материал, снова предложил его газете. Но редактор опять положил рукопись под сукно: напечатать ее своею властью он не мог, а обком разрешения не давал.

Чтобы печатать, объясняли потом обкомовские чиновники, надо было поставить об этом в известность Хрущева, звонить же ему по этому вопросу, напоминать о трагедии Кириленко не захотел.

Григорьеву тогда отказ в публикации мотивировали так: «Времени, старик, прошло уже много, стоит ли все это ворошить заново, расстраивать лишний раз родителей и родственников погибших?..»