Цена гостайны - девять жизней

Осложняющие обстоятельства

С целым рядом фактов, неудобных для версии с шарами, мы уже познакомились — напомню о некоторых, не возвращаясь к их обсуждению.

Эбонитовые ножны и много других вещей, не опознанных Юдиным. И, кстати, где ножи от тех ножен? Что-то молчат о них протоколы следствия.

Относительный порядок в палатке, из которой туристы выбегали, согласно версии следователя, закрывшего дело, в страшной спешке и панике. Выбегать-то выбегали, но еще кто-то успел разрезать — изнутри! — так и не найденным ножом прочные парусиновые стенки палатки. Основательно раскромсал; даже если нож очень острый — в считанные секунды это вряд ли сделаешь. И для того ли раскромсал, чтоб выскочить наружу через дыру? Вероятно, по следам это нетрудно было определить.

Лыжи, как-то очень нерасчетливо разложенные под днищем палатки. А что за лыжи находились перед входом в палатку? Их ли не опознал Юдин или какие-то другие? Была это девятая или, может, десятая (тогда откуда она взялась) пара?

Впрочем, дело даже не в деталях: как раз версия с шарами заставляет взглянуть на всю ситуацию под другим углом зрения. Насколько правдоподобно, что “огненные шары” (будем и дальше так называть эти “неопознанные объекты”) могли стать причиной ужаса и гибельной паники видавших виды туристов?

Реакцию подразделения, поднятого по тревоге, обсуждать не будем: военные обязаны были контролировать ситуацию, “бдить”.

Вспомните лучше, как восприняли “эту бяку” В.Мещиряков и его товарищи по группе спасателей: в течение 22 минут они спокойно наблюдали приближение и исчезновение странного небесного объекта, вовсе не порываясь куда-то бежать. И даже лесные люди манси, которых опрашивал следователь Каратаев, увидев шары впервые и, как им казалось, совсем близко — буквально за сотни метров от себя, в панику не впадали и сломя голову, теряя рассудок от них не бегали.

Так есть ли у нас хоть малейшие основания считать, что дятловцы — люди с хорошим техническим образованием, трезвомыслящие, тренированные и не раз испытанные в трудных походах — могли повести себя подобно туземцам, падавшим ниц при громе ружейных выстрелов, или американским индейцам, которых охватывал священный трепет при виде привезенных испанцами лошадей?

Конечно, можно рассудить так: другим свидетелям повезло — таинственные таежные НЛО облетели их стороной, а дятловцы по несчастью оказались в эпицентре их поражающего действия.

Что ж, вполне можно вообразить себе и такой сюжет. Надвинулся ранний февральский вечер; после трудного многочасового перехода ребята установили палатку и вошли внутрь, чтобы переодеться и приготовиться к ужину и ночлегу. И в тот момент где-то за недалеким перевалом возникло мощное зарево, сопровождаемое, быть может, непонятным нарастающим ревом. Стенка палатки, обращенная в ту сторону, ярко осветилась. Тут уж неважно — испугался, не испугался: в любом случае, согласитесь, в палатке не усидишь. Выскочили кто в чем был, на бегу натягивая кто валенок, кто телогрейку. А там — прямо на них с горы движется стена огня. Тут уж не до рассуждений — бросились под гору изо всех сил, обгоняя друг друга...

Вот только непонятно, почему одни из них были буквально раздавлены некой страшной силой, а другие не получили серьезных травм и остались живыми, — с тем, однако, чтобы все же погибнуть позже еще более мучительной смертью, тратя последние силы на то, чтоб как-то помочь безнадежно искалеченным, но все еще подающим признаки жизни товарищам, и борясь с темнотой, холодом и неизвестностью.

А самое непонятное обнаружилось внизу — там, где были найдены трупы. Прежде всего следы костра возле кедра, под которым обнаружены тела Кривонищенко и Дорошенко. Вот что там увидел один из свидетелей — цитирую протокол: «Метрах в двух-трех от трупов, за кедром, сохранились следы костра, довольно большого, судя по тому, что сохранились головешки диаметром до 80 мм, которые перегорели пополам. Под кедром была обнаружена ковбойка, носовой платок, несколько носков, манжет от куртки или свитера и еще много мелких вещей, восемь рублей денег, купюрами в 3—5 рублей. Метров на двадцать вокруг кедра сохранились следы того, как кто-то из присутствовавших срезал молодой ельник ножом. Таких срезов сохранилось порядка двадцати, но самих стволов, за исключением одного, не было обнаружено. Предположить, что их использовали для топки, нельзя. Во-первых, они плохо горят, а во-вторых, вокруг было относительно много сухого материала...»

Отец Юрия Кривонищенко на месте трагедии не побывал, однако проводил свое расследование, дотошно выспрашивая детали у друзей сына, участвовавших в поисках группы. Так что и его сообщение в прокуратуру можно рассматривать как достаточно достоверный источник информации. И вот что привлекло особое внимание Алексея Константиновича: «Ребята утверждают, что костер возле кедра погас не от недостатка топлива (вблизи костра. — А.Г.), а от того, что в него перестали подбрасывать сучья. Это, очевидно, могло быть потому, что люди, бывшие у костра, не видели, что надо делать, или были ослепленные. По словам студентов, в нескольких метрах от костра находилось сухое дерево, а под ним — валежник, который не был использован. При наличии костра не использовать готовое топливо — это, мне кажется, более чем странно...»

Еще более странным в таком случае выглядит, добавлю от себя, утверждение следователя Иванова, что ребята лазили на кедр, чтоб срезать ножом для костра сучки. Хотя должен же он был как-то объяснить показание еще одного свидетеля: “...Сторона кедра, обращенная к палатке, была очищена от ветвей на высоту 4—5 метров. Эти сырые ветки не были использованы и частично валялись на земле, частично висели на сучках кедра”. Следователь, как видите, был небрежен: насчет того, что ветки срезались для костра, — очередной его домысел. Да они, похоже, и не срезались — вот свидетельство еще одного поисковика (из следственного дела): “Нижние ветки кедра (сухие) на высоте 2 метров были обломаны, на высоте 4,5—5 метров — тоже”. Но это уточнение не упрощает, а существенно усложняет поиск истины, ибо трудно объяснить, кто, зачем и каким образом обламывал ветви кедра на высоте пяти метров от земли. К тому же некоторые из них обнаружены под телом Дорошенко, который как раз под кедром “лежал лицом вниз, руки — под головой. Под трупом его было три или четыре сучка кедра одной толщины”. Другой свидетель даже утверждает (и я уже об этом упоминал), что сучки эти были разломаны так, будто Юрий на них с силой упал. То есть разводил костер, залез высоко на кедр (хотя рядом был сухой валежник) и упал плашмя, обламывая сучья? Мистика какая-то...

Итак, след большого костра, порядка двадцати срезанных ножом и неизвестно куда подевавшихся молодых елок, две березки, которые тоже кто-то пытался срезать, да не срезал до конца (о них упоминает еще один участник поиска): “Объем проделанной около кедра работы говорит о том, что двоим ее выполнить было бы не под силу...»

Что ж, можно предположить, что еще там были не получившие травм Дятлов и Колеватов. (Когда составлялись цитируемые протоколы, тела Колеватова и троих его товарищей не были обнаружены.) Что ж потом их увело от спасительного костра? Стремление помочь другим? Но попробуйте-ка внятно объяснить, как оказались в стороне от костра, да еще, по-видимому, в глубокой снежной норе (кто, когда и чем ее вырыл?) Дубинина, Золотарев, Тибо-Бриньоль? Как отмечает судмедэксперт Борис Возрожденный, травмы каждого из них были столь сокрушительны, что смерть должна была наступить минут через 10—15. Если б неведомая сила ударила по ним во время бегства от палатки, то уже возле кедра это должны были быть мертвецы. Но на Дубининой — срезанная с Кривонищенко одежда. Значит, он замерз раньше и его одежду ей принес Колеватов? Да как он узнал, где она? (Если только не сам их троих туда перетаскивал, но — зачем?) И почему не смог потом возвратиться к костру, а так тут и остался?..

А на Золотареве, наоборот, — одежда Дубининой. А он когда ее надел? Еще по ошибке в палатке?

На свет костра могла прийти, приползти (насколько сил бы хватило) Зина Колмогорова — одета она была довольно тепло, только не обута. Конечно, костер не был зажжен сразу, за то время можно было и обморозиться. Может, она звала на помощь и Дятлов двигался ей навстречу, да не дошел?

С большими натяжками приходится строить все эти предположения, и чем больше натяжек, тем меньше уверенности в том, что именно так все и происходило. А еще одно немаловажное обстоятельство заключается в том, что по характеру травм, по наличию одежды, по объему сделанной работы, по месту нахождения (у костра, на голом склоне горы или в снежной норе) туристы должны были погибнуть не одновременно, а с интервалом, может быть, до нескольких часов. Между тем по заключению судмедэксперта последний прием пищи у всех был за 6—8 часов до смерти, и это значит, что все они — и те, кто был смертельно травмирован, и кто просто замерз — умерли примерно в одно время...

А тут еще непонятный настил близ места нахождения последней четверки; а тут еще вещи, найденные там, где по идее они не должны были находиться (например, комнатные тапки в 10—15 метрах от палатки); а тут еще довольно много неизвестно кому принадлежащих вещей (о вещах, не опознанных Юдиным, уже говорилось, а вот еще характерный пример: «Лично я видел, — сообщал следователю участник поиска Борис Ефимович Слобцов, — как под кедром был обнаружен матерчатый пояс темного цвета с ремешками на концах. Кому принадлежит этот предмет и для чего он предназначен, не знаю»)...

Все это в совокупности невольно вызывает подозрение, что сколь бы ни правдоподобной казалась версия с огненными шарами или какими-то там еще “НЛО” военного предназначения, а только вряд ли эта драма обошлась без участия неведомых нам действующих лиц, которые по ходу действия предпочли не высовываться из-за кулис.

А кто там еще мог быть?

Версии на этот счет выдвигались самые разнообразные.

Поскольку первый вариант этого очерка был опубликован — к сорокалетию трагедии — в газете “Уральский рабочий”, то именно на адрес газеты стали приходить и письма-отклики, письма-версии. Там же, в редакции, состоялись и многие мои встречи с людьми, у которых есть что сказать о тех давних событиях.

И сколько же прелюбопытных суждений довелось мне прочитать и выслушать!

Стоит ради курьеза процитировать письмо одного екатеринбургского пенсионера: “Что тут гадать? По-моему, все ясно как белый день. Студентов напугал медведь-шатун. Набросился с ревом на палатку, стал рвать, те выскочили в чем были, убежали, а потом и замерзли...» Нужно ли обсуждать?

Но вот письмо поинтересней. Прислал его екатеринбуржец В.Коршунов. О себе он сообщил, что в 1959 году служил в Ивдельлаге и о гибели студентов еще в то время был наслышан немало. Отсюда и его версия.

«Летом 59-го некоторые люди из конвоя любили цитировать стишок про верблюда:

Говорили, что написал его Игорь Дятлов. Как конвой мог узнать эти строки? От кого?

В те времена в Ивдельлаге существовала секретная воинская часть — «эскадрон смерти». По-современному, спецназ. Подчинялся он напрямую Москве. Его задача — подавлять бунты в лагерях, отлавливать или ликвидировать беглых заключенных.

В конце января 1959 года, убив двух охранников, забрав их одежду и оружие, бежали четыре матерых рецидивиста во главе с вором в законе по кличке Иван. На их поимку бросили «эскадрон смерти», не предупредив об ушедшей в горы группе туристов. Студенты в тот роковой вечер, выучив предварительно на Вижае несколько блатных песен, пели их в палатке. Так произошла ошибка. Спецназ, перепутав туристов с зеками, совершает тягчайшее преступление — врывается в палатку и наносит смертельные удары прикладами четверым.

Что дальше? Докладывают по рации о случившемся командованию. По идее надо возбуждать уголовное дело, судить спецназ, наказывать целое секретное ведомство. Невозможно, это уже раскрытие государственной тайны. Поступает приказ — «замести следы».

Следствие тогда в связи с этим быстро свернули. При этом была напущена такая таинственность с «летающими шарами», ракетами, что даже всерьез заволновалось ЦРУ и послало вскоре самолет-разведчик Пауэрса, который был сбит над Свердловском 1 мая 1960 года как раз по пути в Ивдель...»

Вот так единым махом расставлены все точки над i, даже цель Пауэрса объяснена. Версия В.Коршунова тем более заманчива, что туманные слухи о какой-то связи между гибелью студентов и опасностями туристических походов в зону “зон” муссировались в Свердловске все эти сорок лет. А тут — чуть ли не очевидец.

Но — не подтверждается!

В разговоре со мной один из участников поиска группы Дятлова, ныне известный знаток Севера Владислав Георгиевич Карелин версию со “спецназом” отмел категорически. Дело в том, объяснил он, что в бригаде поисковиков было целое подразделение солдат во главе с офицерами. Они говорили, что никаких сообщений о побегах из лагерей тогда не поступало. Зимой заключенные вообще убегают редко. Интересовался этой информацией и следователь Л.Иванов, ведший дело. Если б был побег, да еще с убийством охранников, об этом знал бы весь Ивдельлаг.

Добавлю от себя: сообщение о том, что якобы Дятлов писал стихи, тоже не подтверждается. О таком его увлечении никто не слышал. Даже родственники. В том числе и брат, который учился с ним одновременно в УПИ.

И еще не подтверждается, что будто бы в Ивделе дислоцировалось спецподразделение под официальным или неофициальным названием «эскадрон смерти». Не смог в том помочь и сам автор письма. Более того, он даже затруднился хотя бы фамилии назвать кого-то из тех, с кем сам тогда служил и кто мог бы не документом, так хоть словесно подтвердить его рассказ.

Любопытно, что В.Карелин, столь категорично отрицающий сегодня миф об «эскадроне смерти», был одним из первых, кто сорок лет назад выдвинул версию об участии в кровавой драме “закулисных” персонажей. «Мое мнение, — заявил он тогда для протокола, — так испугать группу Дятлова могла лишь вооруженная группа людей не менее 10 человек...»

Правда, сейчас он признается, что это мнение было не вполне “мое”.

— Должен заметить, что появилась эта строчка в моем протоколе благодаря самому Льву Никитичу Иванову. Он мне ее навязал, задав провокационный вопрос, а затем потребовал внести в протокол. И вот почему. В первые дни следствия Иванов говорил только одно: «Студенты погибли не своей смертью, это убийство». Мы же твердили ему об «огненных шарах». Но он был непреклонен. А потому старался, чтобы эта мысль попала в протоколы. И этого добился.

Примерно дней через десять после начала следствия Иванова отозвали в Свердловск, а затем командировали на несколько дней в Москву. И вот, когда он вернулся, мы его не узнали. Это был совсем другой следователь, который уже ничего не говорил ни про убийство, ни про «шары». А нам часто стал советовать одно: «Поменьше трёкайте языками»...

Из всего этого нельзя вывести однозначного заключения, что кто-то посторонний принял (или не принял) участие в трагедии, но зато отчетливо видно, что к этой версии достаточно болезненно отнеслись власти, инструктировавшие следователя Иванова: как только она начала обретать плоть, так ее сразу поспешили замять.

Но поскольку В.Карелина никто напрямую не понуждал от нее отказаться — это он сам после долгих размышлений счел ее недостаточно убедительной, — то имеет смысл познакомиться поближе с его нынешней точкой зрения.