Цена наслаждения

Глава 11

Ночной кошмар повторился, на этот раз с удвоенной силой. В ушах Тори стояли стоны гибнущего корабля. Она открыла глаза, пробуждаясь от кошмара, но так и не смогла окончательно забыть его.

Кэмми смотрела на нее со слабой улыбкой, которая, казалось, приклеилась к ее позеленевшему лицу. «Совершенно больной вид!» – подумала Тори. Раньше она никогда по-настоящему не понимала смысла этого выражения. Она привстала в постели, не в силах скрыть свое беспокойство.

Видимо, движение ее было слишком резким, потому что на мгновение она почувствовала головокружение и пульсирующую боль в голове.

– Кэмми, – пробормотала Виктория, – что случилось?

– Ты упала в обморок и ушибла голову.

Упала в обморок? Она? Впрочем, не важно.

– Я не о том. Что случилось с тобой?

– Морская болезнь. – Камилла печально усмехнулась. – Вечная хворь – что на острове, то и на корабле.

– Не говори так. Это пройдет. – Оптимизм Тори, однако, никак не соответствовал ее мыслям о здоровье подруги. Все шло из рук вон плохо, и Кэмми, судя по всему, нуждалась в постельном режиме.

– Что ты собираешься делать? – спросила Камилла, когда Тори встала и пошла к умывальнику.

– Попытаюсь проснуться. – В это время корабль провалился вниз, и вода выплеснулась из тазика. «Не обращай внимания на этот грохочущий звук, – успокаивала себя Тори. – Не обращай внимания на то, как эти доски трясутся у тебя под ногами».

– Тебе нельзя вставать, – строго напомнила Кэмми. – Ты должна отдохнуть!

– Я как раз собиралась сказать тебе то же самое...

– Но ты же ушиблась... – Последние слова Кэмми остались недоговоренными.

Она плотно сжала губы и подлетела к ведру. Несмотря на очевидные усилия подавить позыв, ее стошнило. Тори пригладила ей волосы, преодолевая острую потребность присоединиться к ней. Ее прошиб пот, она часто и судорожно дышала. Тори знала: если поддаться морской болезни, то потом уже не остановишься до тех пор, пока не останется сил, чтобы двигаться.

Грант старался держать себя в руках. Ну сколько еще терпеть? Он не мог не замечать взглядов, которыми его награждала мисс Скотт всякий раз, когда он проходил мимо их каюты. И это несмотря на то что в обязанности капитана входит следить за здоровьем пассажиров.

Через дверь были слышны два голоса – значит, Виктория наконец проснулась. Он постучал и услышал, как Камилла язвительно произнесла:

– Ну сколько можно! Уходите! Все уже хорошо. Она проснулась.

Черт побери! Ну что за женщина! Ему не хотелось, чтобы Виктория знала, как часто он приходил сюда. Он уже собрался уйти, но тут мисс Скотт, очевидно, передумав, пригласила его в каюту.

Войдя, Грант сдержанно поклонился дамам.

– Капитан, мне нужно поговорить с вами, – заявила Камилла, и Виктория хмуро посмотрела на нее. – Вы должны перевести Тори в другую каюту, иначе она заболеет, как и я.

У Виктории расширились глаза.

– Я не пойду...

– Еще как пойдешь! – Камилла произнесла это с такой свирепостью, какую еще днем раньше Грант посчитал бы невозможной.

– Это грузовое судно, – хмуро сказал он. – Здесь нет свободной каюты.

– Тогда отселите меня в трюм или куда-нибудь еще. Мне безразлично.

– Виктория, пойдемте со мной, – приказал Грант.

– Я же сказала, что не пойду!

Камилла поднялась, лицо ее наморщилось, словно она собралась что-то сказать и никак не могла... Грант схватил Викторию за руку.

– Вы только еще больше расстраиваете мисс Скотт – ей это совершенно не нужно в ее состоянии.

– В самом деле, – подхватила Камилла, прежде чем снова опуститься на койку.

Неожиданно в каюту заглянул Йен:

– Что тут за шум?

– Он хочет, чтобы я покинула Кэмми. – Слова Виктории звучали как обвинение.

– Иначе она может заболеть, – пояснил Грант.

Йен по очереди посмотрел на каждого из присутствующих, словно оценивая обстановку.

– Я как раз планировал сегодня развлечь Кэмми и в качестве подарка рассказать ей что-нибудь забавное...

Наступила напряженная минута. Виктория внимательно посмотрела на Йена.

– Не спорь с ним, Тори, – приказала Камилла. – Ты его все равно не переговоришь, у него луженое горло. Вернешься, когда устроишься.

– Виктория, у нас все будет хорошо, – заверил ее Йен. – Я заботился о мисс Скотт, пока вы не прибыли на корабль, а если вам не полегчает, то буду ухаживать за вами обеими.

Виктория некоторое время колебалась, затем неохотно кивнула.

– Кэмми, так на чем мы остановились? – бодро произнес Йен.

– Вы хотели рассказать мне одну из ваших невероятных историй, – напомнила она. – И по этому случаю я собиралась пропустить завтрак.

– Ах, вот как...

Грант потянул Викторию из каюты и, как только они вышли, закрыл дверь. В тот же момент Тори попятилась назад и крепко ухватилась за него, несмотря на весьма внушительное расстояние от стены каюты до воды. В глазах ее опять появился ужас. Грант чуть слышно чертыхнулся и, зайдя между нею и перилами, повел ее к своей каюте.

Только когда они покинули палубу, Виктория немного успокоилась и даже попыталась изучить каюту капитана. В каюте не было ничего, что нарушало бы ее спартанский интерьер. Обстановка подобрана со вкусом, все вещи неброские, и каждая оправдывает свое назначение – так по крайней мере ей показалось.

– Похоже, у мисс Скотт и впрямь морская болезнь, – негромко сказал Грант. – Но Йен позаботится о ней.

– Я не сомневаюсь. В противном случае я бы ее никогда не оставила. – Тори повернулась к книжной полке. – Прекрасно, – вздохнула она, пробегая по ней взглядом. – И все целехонько.

Выдвинув первую книгу, она удивленно подняла брови.

– «Робинзон Крузо»? Изучаете классику, капитан?

Грант кивнул.

– К сожалению, мне нужно вернуться к работе. Я пришлю еду, когда вам станет лучше.

Тори поставила книгу на место и отвернулась, но он не торопился уходить.

– Ну и нагнали же вы страху на всех нас! – К счастью, это прозвучало вполне непринужденно. К тому же Грант надеялся, что не выглядит слишком изнуренным, хотя и чувствовал себя неважно.

Тори присела на край его койки. «Первая женщина, которая когда-либо находилась у меня в каюте», – подумал он.

– Вы беспокоились обо мне?

«Да так, что сна лишился».

– Видите ли, вы произвели достаточно большой переполох, – невольно вздохнув, ответил Грант.

Когда Виктория пробежала пальцами поверх постельного белья, в сознании у него мгновенно возникли яркие образы. Он представил ее предающейся любовным утехам, пылающей от вожделения.

Сознавая, сколь велико его желание видеть ее в своей постели, он поспешно извинился и пошел проверить, как его помощник управляется с кораблем.

Ближе к сумеркам ветер усилился, и Грант вернулся в каюту, чтобы взять штормовку. Викторию он застал сидящей на койке – прямо, с широко раскрытыми глазами; уставившись прямо перед собой, она комкала в кулаке край простыни.

– Я не хочу вас пугать, но все же должен вам сообщить, что на нас надвигается шторм, – ровным голосом произнес он.

Тори бросила на него быстрый взгляд.

– Об этом я уже и без вас догадалась! – Она встала и в приступе гнева принялась расхаживать по каюте.

– Вам нечего бояться, – попытался успокоить ее Грант. – Здесь вы будете в полной безопасности.

Однако она ни на миг не останавливалась и даже не прислушалась к его словам. Не верит ему? Сомневается в его умении? Эта мысль терзала его.

– Виктория, вы должны приободриться. Это первый шторм, но не последний, и уж точно не самый жестокий. Нужно к этому приготовиться, а для этого вам следует быть сильной.

– Быть сильной? Можно подумать, если я прикажу себе быть сильной, это так и случится! По мне, лучше заняться арифметикой и считать пальцы. – Тори вытянула вверх руку. – Ничего другого здесь не остается. – Когда Грант хмуро посмотрел на нее, она добавила: – По правде говоря, мне не хочется быть сильной. – Каюта накренилась, и Тори, шлепнувшись на койку, уцепилась за матрас. Корабль швырнуло вниз так резко, что у нее клацнули зубы. Она застонала, и Грант с тревогой заметил слезу, скатившуюся ей на щеку. – Я устала быть сильной! Единственное, что я сейчас чувствую, – это смертельный страх!

Раньше, когда рассерженная женщина начинала плакать, Грант всегда говорил: «Я оставляю вас и не вернусь до тех пор, пока вы не совладаете со своими чувствами». Но сейчас он и помыслить не мог о том, чтобы так обидеть Викторию. Он вовсе не был безжалостным тираном, что бы о нем ни говорили другие. Разве вчера он не поборол в себе порыв стиснуть ее в объятиях прямо там, на палубе? А то, что он совсем потерял с ней голову?

– Если вы не хотите оставаться в одиночестве, я посижу с вами какое-то время, – мягко сказал он, не обращая внимания на то, что ему сейчас надлежало быть у штурвала.

Тори заколебалась. Наконец она протянула к нему руку, предлагая этим простым движением сесть возле нее. Когда Грант сел, она придвинулась ближе и посмотрела на него глазами, полными благодарности.

И тут же Грант заговорил низким успокаивающим голосом, объясняя каждый отдельный звук и сложные вибрации, доносившиеся из-за стен каюты.

– Этот щелчок означает, что паруса схватывают ветер... Слышите стук? Кто-то должен подтянуть болтающийся шкив... Нет-нет, не бойтесь... Когда шпангоут стонет, это хорошо... Дерево гнется, как ему и положено.

Корабль сделал резкий нырок, и Тори, схватив Гранта за руку, прижала ее к своей груди. В следующий миг она уронила голову ему на плечо.

Сколько времени они просидели так, Грант не знал, и только когда дыхание Тори сделалось легким и спокойным, он опустил ее на постель, натянул сверху покрывало и пошел сражаться со штормом, бормоча под нос, что непременно выполнит свои обещания.

После этой ночи Тори встала как заново рожденная. Навредить ей не мог даже следующий шторм. И еще, в тот вечер она открыла, что в душе капитан – добрый человек. Впервые за долгое время, притом в разгар шторма, она чувствовала себя в безопасности. Сазерленд был такой сильный и уверенный в себе, что она даже начинала верить в его профессиональное мастерство.

Ей вспомнилось, как она отбивала Кэмми от пьяного моряка, как едва не упала в пропасть и как их трепали штормы. Но она прошла через все эти бедствия, рассматривая их как подтверждение своей непобедимости. Вчерашний вечер был тому очередным доказательством.

Опустившись на колени перед своим новым сундуком, она стянула с шеи шнурок, поцеловала кольцо и, произнеся прощальные слова, бережно запрятала его в угол, в белье, как самое дорогое сокровище. Несмотря на последнее желание своей матери, она не хотела надевать это кольцо.

Тори уже собиралась подняться, когда ее заплаканный взгляд упал на журнал, который Сазерленд принес вместе с ее вещами. Журнал выглядел тяжелым, по крайней мере он был отягощен воспоминаниями.

«Когда что-то тянет тебя вниз, лучше отбросить это в сторону».

Тори выдернула из сундука одно из платьев, умылась и торопливо оделась. Настроенная найти капитана, она, с журналом под мышкой, вышла на палубу. Как бы это ни было трудно, ей не хотелось показывать свой страх перед морем и кораблем. Она вскарабкалась на капитанский мостик, где и обнаружила Сазерленда, разговаривающего с Трейвиком.

– Капитан!

Грант обернулся.

– Я не думал, что вы так быстро подниметесь. – Он явно удивился, увидев ее здесь.

– Капитан, спасибо вам за эту ночь.

Вначале он не понял, затем неуверенно кивнул.

– Вы... я...

– Это все, что я хотела сказать, – прервала его Тори. – Просто поблагодарить вас.

Она оставила их вдвоем: Йена – издеваться над своим кузеном, а капитана – посылать его к чертям.

Вторую остановку Виктория сделала у боковых перил. Глядя на белую пену за бортом, она размышляла о своей жизни, проделавшей невероятный поворот.

Это напоминало чистую доску, которую ей предложили заполнить по своему выбору. Кем она будет, когда вернется в Англию? Робкой девушкой, преследуемой судьбой и запуганной прошлыми трагедиями? Или бесстрашной женщиной, вынесшей все, что на нее обрушилось? Она скривила губы, ведь решение уже было ей известно.

Подняв подбородок, Тори обвела взглядом океан. Еще накануне вечером он кипел от ярости, а сегодня его гладкие воды простирались вдаль, ничем не потревоженные. Она улыбнулась и одним движением швырнула в воду свой дневник.

Следующей на очереди была каюта Камиллы. Тори с вызовом провела пальцем по перилам, и ее неуверенная походка внезапно превратилась в бодрый марш по палубным доскам.

Она постучалась и широко распахнула дверь каюты, затем, используя одну из своих новых зауженных туфель, оставила щель для притока воздуха.

– Доброе утро!

Кэмми с трудом раскрыла глаза и, увидев Викторию, попыталась рассмотреть, кто стоит сзади.

– Ты одна? – спросила она. – Ты пришла сюда сама?

Виктория кивнула.

– Так ты путешествуешь по кораблю? Я вижу, твое отношение ко всему этому изменилось в лучшую сторону.

Тори пожала плечами и села.

– Теперь я верю, что Сазерленд доставит нас обратно. Я также думаю, что если бы мне было суждено погибнуть в кораблекрушении, то это, несомненно, произошло бы во время первого, восемь лет назад. – Изучая Кэмми, она нашла, что та выглядит уже не такой... зеленой. – Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Немного лучше. Я попила чаю с печеньем. – Кэмми с усилием села в постели. – Значит, ты уже не сердишься на капитана? Ты, кажется, недавно возмущалась, что он забрал меня на судно?

Тори покраснела, вспомнив, как он держал ее руку вчера вечером. У него были такие мозолистые и грубые пальцы, но он прикасался так нежно...

– Тогда я считала, что он поступает бессердечно, но у него были свои причины, – сказала она. Это было равносильно попытке видеть что-то так, как хочется, используя имеющиеся в распоряжении средства. – Сейчас я понимаю его намного лучше.

– Я хочу, чтобы ты знала кое-что, – начала Кэмми. – Он был очень любезен со мной. – Она нахмурила брови. – Ну, за исключением вчерашнего дня, когда он не переставал ходить здесь взад и вперед. Никогда не видела, чтобы мужчина так беспокоился.

– Еще бы ему не беспокоиться! Если со мной что-то случится, ему не заплатят.

– Дело не в этом, – возразила Кэмми. – Трейвик говорил мне, что его кузен очень порядочный человек. – Она понизила голос и добавила: – У Сазерленда к тебе особое отношение.

– Ко мне? Что ты имеешь в виду?

Кэмми улыбнулась:

– Я видела, как он переживал, когда ты упала в обморок на палубе. Он в тебя влюблен без памяти. Неужели ты сама не замечаешь?

Тори вспомнила, как он целовал ее на острове. Она никогда не представляла, что можно целовать так истово и прикасаться с такой нежностью.

Подавив трепет, она сказала:

– Большую часть времени он весьма холоден со мной.

– Тем не менее Йен находит, что вы с Сазерлендом подходите друг другу.

– А вы с Трейвиком, похоже, очень подружились. – Тори раздраженно подняла бровь. – Очень.

– Да, мы с Йеном – друзья, – согласилась Кэмми. – На него приятно смотреть, он до невозможности очаровательный. Но он молод, а я, признаться, – сказала она заговорщическим тоном, – всегда питала нежные чувства к более зрелым мужчинам. И потом, – Кэмми разгладила покрывало у себя на коленях, – его сердце занято. Полностью.

Тори прислонилась спиной к стенной панели.

– Ну и когда я могу вернуться сюда?

Кэмми поглядела на нее с таким видом, будто ей сейчас надлежало сообщить суровую правду.

– Видишь ли, эта каюта так мала... Слишком мала для двух человек, тем более женщин, – добавила она торопливо. – И потом, когда Трейвик что-то читает мне, он садится на твою койку.

Уму непостижимо.

– Так меня вытеснил разносчик чая?

Они словно накликали его, и Трейвик – легок на помине – появился в дверях. Улыбнувшись Тори, он тут же позволил себе вежливый комментарий:

– Определенно вы сегодня выглядите лучше, чем вчера.

– Тори легко адаптируется, – гордо сказала Кэмми. – Это ее дар. – Она взглянула на книгу, которую гость держал в руках: – Вы собирались мне почитать?

Когда он кивнул, Тори встала, чтобы уйти. Но Трейвик остановил ее:

– Нет-нет, я этого не допущу. Останьтесь, Виктория, прошу вас.

Тори нехотя уселась в дальнем конце койки. Чувствуя, что она стесняется, Йен пристроился в противоположном конце.

– Ну, о чем вы тут вдвоем толковали?

– Мы говорили о вас, – не смущаясь сказала Кэмми. – А еще раньше обсуждали капитана. Я считаю, что Сазерленд по уши влюблен в Тори.

Теперь пришла очередь Тори удивиться, на что Кэмми пожала плечами.

– О, это и моя излюбленная тема. – Трейвик откинулся назад. – Теперь в лице Сазерленда вы имеете человека, который больше не отличает небо от земли.

– Почему вы судачите с нами о нем? – неодобрительным тоном сказала Тори. – Ведь он ваш родственник. Вы должны проявлять больше деликатности, – добавила она.

– Может, для меня это не совсем праздные сплетни, – усмехнулся Йен. – Что, если за этим стоит какая-то личная корысть?

– И что же это может быть?

Трейвик замялся.

– Помните, как Сазерленд бросился за вами в погоню? Это был его первый импульсивный поступок в жизни. Я знаю Гранта с тех пор, как он был еще мальчиком. Зачем он преследовал вас? Ведь это не имело никакого смысла. Это противоречило логике. Но я думаю его ничто не остановило бы. – Йен оглядел Викторию без всякого стеснения. – Вы ему здорово приглянулись.

Тори пришла в замешательство.

– Почему вы так озабочены этим? – поспешно спросила она.

Безразличное выражение тотчас покинуло лицо Йена. – Дорогая моя, Грант медленно погибает. Внутри он уже остывший человек. Если что-то не изменится, он или будет умирать дальше, пока в нем совсем не останется огня, или будет крушить все на своем пути. – Трейвик буравил Тори глазами. – Так вот, лично я не хочу вместе с ним быть прикованным к этому кораблю – ни в том, ни в другом случае. – Он открыл книгу и приготовился читать вслух.

Тори была потрясена тем, что услышала. Теперь ей ничего другого не оставалось – только извиниться и уйти. Мысли ее были сосредоточены на капитане. Она полагала, что Трейвик абсолютно прав. Дремлющий вулкан в медленном кипении – вот что такое Сазерленд.

Она подумала о той ночи, когда он целовал ее, вспоминая, как его губы обжигали ее и руки обхватывали ее плечи. Когда она вырвалась от него, в его глазах было безумное обещание. Обещание чего?

Тори позволила себе пофантазировать. Что было бы, если бы она не отстранилась от него? Или если бы утром их не прервал Трейвик? Она солгала, сказав Сазерленду, что наполовину спала, когда трогала его. На самом деле тогда она уже полностью пробудилась. Сердце ее трепетало с каждым прикосновением, приглушенные судорожные вздохи сопровождали каждое новое ощущение. Своими поцелуями он заставлял ныть ее тело...

Вернувшись в каюту Гранта, Тори принялась разглядывать его рабочие принадлежности. Она жаждала узнать о нем больше. Сам виноват, рассудила она, оправдывая свое любопытство. Если бы он рассказал о себе добровольно, ей незачем было бы совать нос в чужие вещи. К тому же он читал ее дневник, так что изменение позиции в игре представлялось ей вполне справедливым.

Несколько часов она лениво исследовала его письменный стол, просматривала скучные документы и читала старые письма, сложенные как попало в один ящик. Одно из них было от матери Гранта. Как эта женщина была уверена в нем! «Если они только живы, – писала она, – ты успешно доставишь их домой, превзойдя все прочие спасательные экспедиции». Другое письмо – от его брата Дерека – содержало подробный обзор «Киверела» с описанием каждого желобка на корабле и всех его отличительных особенностей. В заключение Дерек так же, как и мать, выражал Гранту свою уверенность в благополучном завершении его путешествия.

Этот человек когда-нибудь совершает ошибки? Во всяком случае, его родственники так не думали. Тори обнаруживала все новые и новые заметки со сложными математическими расчетами. Она так и сяк крутила бумажки, пытаясь что-нибудь понять, но это не поддавалось расшифровке. Под каждой колонкой стоял результат с буквенным символом фунта. Деньги. Видимо, Сазерленд пребывал в очень стесненном финансовом положении, если он так много занимался бухгалтерией. Интересно, его мать знает об этих трудностях?

Взяв уже виденный ею томик «Робинзона Крузо», Тори прочитала начало с описанием первых дней пребывания на острове. Человек жил какое-то время как паразит, используя орудия, зерно и вещи с потерпевшего крушение корабля. Он таскал оттуда все, что мог, и это продолжалось изо дня в день. Вот бы им с Кэмми так!

Тори поставила книгу обратно и заметила на полке «Физическую географию моря» Мори[1]. На титульном листе была начертана дарственная надпись:

«Грант, да благословит тебя Господь! С любовью

Николь».

С любовью? Кто эта женщина?

«Что ты так взъерепенилась? – спрашивала себя Тори. – Потому что у него дома осталась какая-то женщина? – И тут же отвечала: – Потому что он целовал меня и... трогал. Вот почему!» Под ложечкой у нее пробежала судорога. Что, если он помолвлен?

Трейвик должен знать, решила Тори. Она слышала, как Йен смеется на палубе с матросами. «На палубе среди матросов», – поправилась она и, сглотнув свою тревогу, потопала подоскам, захлестываемым океаном.

Она подошла к нему и, шлепнув книгу на его привинченный стол, ткнула ногтем в имя на форзаце:

– Кто это?

– Я не вижу, – сказал Йен, – отодвиньте палец. О, это просто... – Он запнулся, потом спросил: – А что?

– Просто для меня это неожиданность, – ответила Тори. – Оказывается, его кто-то ждет дома.

Янтарные глаза Трейвика остановились на ней.

– Может, вы находите это по меньшей мере слегка разочаровывающим?

– Не будьте смешны. Я возмущена тем, что он... что он... Словом, вы были там! Вы видели, что он позволял со мной вольности, тогда как у него есть кто-то еще.

– Это Николь Сазерленд... – начал Трейвик.

– Так он женат! – задыхаясь, прервала Тори.

– ...супруга его брата, Дерека, – продолжил он. – Они с Грантом друзья, потому что он помог ей и Дереку помириться.

Тори вяло опустилась в кресло рядом с ним. Еще одно загадочное явление. Как можно было ревновать Сазерленда? Не оттого ли, что сейчас он не столько сердил ее, сколько восхищал?

Подняв глаза, она увидела, что капитан зорко следит за ней и Йеном. Она тотчас отвернула лицо, но щеки ее все еще оставались красными, когда рядом прошел Дули.

– Леди Виктория, рад вас видеть здесь, – сказал он. – Может, вам что-нибудь принести?

– В этом нет необходимости. – Тори приняла чопорный вид.

– Спасибо, Дули, – вежливо прибавил Трейвик. – Не беспокойся.

Помощник капитана кивнул и как ни в чем не бывало пошел прочь, словно собака, забывшая, что ее только что пнули.

Лицо Йена сделалось суровым.

– Виктория, вы могли бы быть помягче с экипажем. Я не знаю, что заставляет вас быть такой осторожной, но у Гранта матросы не такие, как у других.

– Как это? – недоуменно спросила она.

– Работать на «Пилигриме» престижно. Желающих много, но компания нанимает только лучших. Никаких заключенных или случайных лиц, завербованных обманным путем.

– Что значит – обманным путем?

– На этом подвизаются целые банды. Одни поставляют всякое отребье из тюрем, когда узникам, вместо того чтобы отбывать срок за решеткой, предлагают служить на судне. Другие заманивают рабочую силу при помощи шлюх, и некоторые несчастные глупцы попадаются на удочку. Но Грант набирает только женатых.

– Значит, у всех этих матросов есть семьи?

– За исключением Дули – он вдовец. Может, есть еще один или двое. Для Гранта это непреложное правило, а для кого-то – якорь спасения. – Пока Тори переваривала эту информацию, Трейвик продолжал: – Поймите меня правильно. Правда, эти горластые шальные ребята любят ром, но сходите лучше на полубак – там все стены, как обоями, обклеены письмами жен и портретами детишек.

Тори проводила глазами идущего по палубе Дули, готового помочь каждому, и устыдилась. Вдовец. А она обращалась с ним как с отпетым преступником. Она вздохнула, решив, что ей следует быть к нему добрее. Сейчас она смотрела на всех этих мужчин вокруг нее другими глазами. Правда, она и раньше замечала, что матросы здесь удивительно аккуратны, как в одежде, так и в выражениях, и даже услужливы – не то что те угрюмые матросы, которых она знала раньше.

– Поразительно. – Тори оглянулась на Сазерленда, и ей показалось, что теперь она увидела его по-новому. Ветер раздувал над его лбом вьющийся хохолок, и капитан раздраженно отбрасывал его назад. Почему-то ей захотелось улыбнуться...

– Теперь мы могли бы сыграть в карты, – предложил Трейвик, но Тори не обернулась.

– Да, наверное...

Она была так занята созерцанием капитана, что едва расслышала, как Йен сказал:

– Четвертый раунд за Грантом.