Цена наслаждения

Глава 21

Когда наутро Грант вернулся, Камилла с Викторией уже позавтракали, а их вещи были погружены в дорожную карету. Лицо Виктории не прояснилось при его появлении, как бывало прежде; вместо этого она ограничилась лишь деловым кивком. Точно таким образом Грант мог попрощаться с кем-то, кого он недолюбливает. Камилла немедленно покинула комнату и пошла к экипажу.

Настроение Гранта совсем упало.

– Тебе больше нет необходимости сопровождать нас, – бросила Виктория через плечо, выходя из дома, чтобы присоединиться к Камилле. – У кучера есть подробные указания, как проехать в Белмонт-Корт.

Так вот как все кончилось, подумал Грант. Он не знал, на что решиться. С одной стороны, было заманчиво испытать свою теорию – держаться подальше от Виктории, но, с другой стороны, он не мог подвергать ее и Камиллу опасности, отправляя их одних в карете.

– Я не для того плыл за тысячи миль, чтобы потерять вас где-то посреди Англии, – решительно произнес он. – И поэтому я еду в Корт.

Он услышал, как Виктория пробурчала:

– Поместье. Впредь – всегда поместье.

Грант нахмурился:

– Я не хотел тебя обидеть.

Виктория обернулась и весьма неприветливо улыбнулась.

– Теперь, кажется, я точно знаю почему. – С этими словами она забралась в карету и плюхнулась на подушки сиденья.

Грант огорченно покачал головой и последовал за ней.

Во время их трехчасового путешествия Виктория мало-помалу оживлялась. Сельский пейзаж, несомненно, нравился ей больше, чем переполненные города, и Грант радовался, что Корт находится от них достаточно далеко. Но радостное возбуждение, которое он наблюдал у обеих молодых дам, постепенно спадало, по мере того как заснеженные дороги становились все хуже и хуже.

– Пора сделать остановку, – наконец, решил Грант и собрался крикнуть кучеру, чтобы он менял направление.

– Пустяки, если это из-за меня, – попыталась возразить Камилла, она явно старалась бодриться.

– Но ты должна отдохнуть! – настаивала Виктория.

– Мы можем остановиться в следующем городке, – предложил Грант. – Я не думаю, что у них есть гостиница, но если попытаться...

– Нет, – запротестовала Камилла.

– Кэмми, ты уверена?

– Я прошу вас ехать дальше.

Виктория беспомощно посмотрела на Гранта.

– Что ж, хорошо.

Лошади тронулись, но уже со следующим рывком экипажа Камилле вновь пришлось сжать губы.

До ближайшей гостиницы по-прежнему было еще далеко, и Грант подумал, не свернуть ли им в Уайтстоун. Ничто не могло соперничать с тем комфортом, который они найдут в поместье его брата. Вообще-то он не планировал ехать туда, дабы не впутывать семью в свои дела, ведь домашние сразу станут задавать ему вопросы, на которые он был не склонен и не готов отвечать.

Грант окинул взглядом своих изнуренных подопечных. Виктория с лицом, омраченным тревогой, ласково гладила по волосам спящую Кэмми. Он понял, что при данных обстоятельствах его нежелание встречаться с семьей не столь уж важно – куда важнее безопасность Камиллы и Виктории.

Приняв решение, он тут же дал новые указания кучеру.

– Мы едем в поместье твоего брата? – Виктория, разговаривая с ним, продолжала смотреть в окно кареты.

– Да. Так будет лучше. Для Камиллы.

Она одобрительно кивнула, потом приложила руку к стеклу и спросила:

– Как думаешь, твою семью мы застанем дома?

– В канун Рождества так оно и будет, я полагаю.

– А ты не боишься, что я могу доставить тебе неудобство? Мои манеры выходят за пределы тихой заводи, не так ли?

Грант нахмурился, озадаченный ее словами. Честно признаться, он был очень обеспокоен.

– Ты не доставишь мне неудобство, если будешь вести себя как полагается леди, – например, не станешь подбегать к моему брату и спрашивать, не чересчур ли вырос у тебя бюст.

Камилла зашевелилась, и Виктория, приложив палец к губам, снова отвернулась к окну, но Грант еще долго смотрел на нее. Нет, ему никогда ее не понять.

После наступления сумерек прошло несколько часов. Далеко позади остались холмы Суррея, и наконец карета въехала на освещенную лампами аллею Уайтстоуна. Грант почувствовал облегчение, когда его родные выбежали им навстречу. Теперь он знал, что сделал правильный выбор.

– Грант, наконец-то ты дома! – Мать нежно обняла его, как только он ступил на подножку кареты.

– А ты выглядишь, как всегда, очаровательно, мама.

Стоявший рядом Дерек протянул Гранту руку.

– Я рад, что ты вернулся, – сказал он просто, но Грант знал, какое обилие чувств скрыто в этих скупых словах.

– Грант! – Николь бросилась к нему и обняла его. Когда она отступила назад, у нее расширились глаза. Ее внимание было приковано к экипажу.

– Боже праведный! Это... это она?

– Моя жена лишилась дара речи, и это для меня новость, – пошутил Дерек, но тут же сделался серьезным, увидев, что привлекло ее внимание. – Почему ты не сообщил письмом? О Боже, ты ее нашел!

Увидев, что Виктория выходит из экипажа, Грант бросился ей помогать, а затем подал руку Камилле.

– Просто я не хотел вас заранее беспокоить и не надеялся на послание, так как опасался, что это будет похоже на сбивчивое повествование о кораблекрушениях.

Все сразу притихли. Родные Гранта смотрели на его подопечных как на призраков, ощущая невольную неловкость...

– Кораблекрушение! – взвизгнула Николь и тем разрядила обстановку. – Это же так интересно, Грант!

– Ты не хочешь нас представить? – негромко поинтересовался Дерек.

Грант почувствовал, что краснеет, и стал поспешно представлять присутствующих друг другу, после чего Николь немедленно спросила:

– Вас действительно выбросило на остров?

Виктория растерянно кивнула, и Камилла поспешно сжала ей руку, словно пытаясь поддержать. Грант видел, что его мать, леди Стенхоп, не преминула это заметить.

– Дорогая, вы хорошо себя чувствуете? – спросила она Камиллу.

– Должно быть, так на меня повлияло путешествие...

– Грант, немедленно веди гостей в дом! – резким тоном приказала леди Стенхоп. Движения ее были порывисты. – Я знаю, что именно нужно мисс Скотт: куриный бульон Марты!

И тут Грант услышал, как Камилла пробормотала:

– Что угодно, кроме рыбы.

Мать Гранта, вдова леди Стенхоп, сразу отправилась на кухню распорядиться насчет еды для Кэмми и Тори; Николь же тем временем пошла с ними, чтобы показать им их комнаты. Если в загородном доме Гранта с его коврами, золотом и картинами Тори успешно скрыла свое благоговение, то сейчас она не переставала открывать рот, изумляясь величию этой резиденции. Даже Кэмми, казалось, не чувствовала больше усталости, восхищенная совершенно удивительной обстановкой дома.

Тори не помнила, чтобы она когда-нибудь видела потолки такой высоты и такой изысканный интерьер. Она была готова останавливаться на каждом шагу, рассматривая лепнину и тончайший резной узор на дереве, пробегая пальцами по шелковым обоям, пробуя их текстуру.

Николь указала на лестницу с ковровым покрытием, предлагая подняться в их комнаты.

– Я подумала, что вы захотите расположиться ближе друг к другу, – сказала она. – Но если вы предпочитаете другой вариант, например апартаменты, пожалуйста, дайте мне знать.

Апартаменты для нее одной. Тори почувствовала себя королевой.

– Нет, все замечательно. К тому же я и так здесь заблудилась.

Николь хихикнула. Тори могла с уверенностью сказать, что ей хотелось остаться и задать им множество вопросов, но Николь лишь деликатно заметила:

– Вы, наверное, обе проголодались и хотите привести себя в порядок. Еда скоро будет подана. Пожалуйста, не стесняйтесь звонить в колокольчик, если что-то понадобится. – У двери она добавила: – И присоединяйтесь к нам внизу, если будет желание.

Через несколько минут улыбающаяся служанка принесла поднос и выставила весь набор для их немудреной трапезы – суп, сыры, хлеб и фрукты, – все в китайском фарфоре, тонком, как яичная скорлупка.

Кэмми ела поразительно много, нахваливая суп и наслаждаясь пышностью хлеба.

– Ты не собираешься есть ту булочку?

Тори отрицательно покачала головой.

– Может, ты хочешь и оставшийся суп тоже?

– О, я не решалась спрашивать, но хочу, и даже очень.

Позже, когда Кэмми обозревала плюшевое покрывало и старинного вида кровать с четырьмя столбиками, пришли две служанки. Одна служанка стала подогревать простыни, а другая принялась распаковывать чемоданы Виктории, вешая ее одежду в соседней комнате.

Гости переглянулись.

– Все лучше и лучше, – шепнула Тори.

В следующую минуту Кэмми уже подтягивала к подбородку подогретые покрывала.

– У меня нет слов! Как мне недоставало всего этого! Тори, ты должна сесть здесь. Это даже лучше, чем в загородном доме Гранта!

Тори присела и тут же провалилась во что-то мягкое, как облако.

– К хорошему нетрудно привыкнуть, – продолжала Кэмми. – Живот мой полон. Я теплая и сонная. Я лежу в постели, о которой сохранятся приятные воспоминания, когда мы уедем. – Голос ее становился все тише. – Иногда я вспоминаю вещи удивительно ясно. Анна и твой отец были бы счастливы узнать, что ты собираешься жить у своего дедушки. – Ее глаза закрылись. – Ты когда-нибудь чувствовала что-нибудь такое... мягкое? – спросила она, вздохнула и уснула.

Тори заботливо подоткнула вокруг нее одеяло и пошла в свою комнату. Она придирчиво оглядела вязаное покрывало с элегантным кружевом и бахромчатые гардины, заглянула под мебель, обследовала туалет – чтобы дойти до него, ей потребовалось некоторое время, – и заскучала.

Умывшись, Тори снова причесалась и переоделась в изумрудное шелковое платье, потом она вышла из комнаты и отправилась вниз, похлопывая косички гирлянды, искусно перевитой вокруг перил лестницы. Неподалеку она услышала разговор и пошла в ту сторону.

Когда она вошла в гостиную, у нее перехватило дыхание.

Большая комната, убранная благоухающими вечнозелеными растениями, сияла, озаряемая светом ярких рождественских свечей и пляшущего огня в очаге. Вероятно, это был самый огромный камин, какой Тори когда-либо видела. Но венцом всего была молодая ель с зажженными свечами на веточках, перевязанных элегантными бантиками и с подвешенными на ниточках конфетами.

Тори едва оторвала глаза от этой красоты, и тут ее увидела Николь.

– Присоединяйтесь к нам. – Она широко улыбнулась и подошла к гостье.

Тори поразило ее синее бархатное платье. Она отметила, что кобальтовый цвет подчеркивает темно-голубые глаза Николь и оживляет ее огненные волосы, отливающие золотом. Внезапно Тори почувствовала огромную благодарность к Гранту за то, что он купил ей новые платья. Может, она и неотесанная, но будь она проклята, если позволит себе таковой выглядеть!

– Я сейчас налью вам теплого сидра с изюмом.

– Это было бы очень кстати. – Тори благодарно кивнула.

Николь протянула ей серебряную чашу с напитком, от которого поднимался ароматный пар, и жестом пригласила ее сесть.

Тори грациозно опустилась на плюшевый диванчик.

– Боже мой, вы такая красивая! И такая высокая. – Николь вздохнула с легкой завистью. – Впрочем, любая женщина выше, чем я.

– Не любая, ненаглядная моя. – Дерек со своего места у камина озорно блеснул глазами. – Ты возвышаешься среди детей, например. – Он, видимо, всерьез считал, что подарил жене комплимент.

Пока Дерек и Николь обменивались колкостями, Тори, потягивая сидр, внимательно разглядывала Гранта и Дерека.

Грант был очень похож на старшего брата: оба высокие, крепко сложенные, у обоих густые черные волосы, но у Дерека глаза серые, тогда как у Гранта синие. Тори знала, какими холодными могут быть эти синие глаза. А еще Грант был более худощав, чем Дерек, и классически красив. Виктории нелегко было это признать, поскольку Грант так ни разу и не улыбнулся с момента ее появления здесь.

– А знаете, я однажды проплывала мимо вашего острова, – сказала ей Николь. – Эта часть света просто поражает своими видами. Должно быть, нелегко расставаться со всем этим...

Тори почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Она могла привыкнуть к путешествию вокруг половины земного шара, к суматохе и ко всем раздражающим городским видам, но непроизвольно вздрогнула, позволив себе на минуту подумать, что ее жизнь осталась такой же неопределенной, какой была на острове.

– О, дорогая Виктория. – Николь схватила ее за руку. – Дорогая Тори, я не хотела вас расстроить.

Николь назвала ее уменьшительным именем – без разрешения или колебаний, как будто они были давними подругами, и Тори почувствовала себя очень уютно от этой мысли.

– Аманда... то есть леди Стенхоп, хотела спуститься к вечеру, но она устала. – Николь повернулась к Дереку и добавила: – Очень волнительный день. Надеюсь, вы хорошо устроились? – обратилась она к Виктории.

– Замечательно, – подтвердила Тори. – Я никогда не видела Кэмми такой счастливой.

– Вот и хорошо. А теперь, пока вы оба здесь, – Николь посмотрела на Викторию, а затем перевела взгляд на Гранта, – я хочу представить вас кое-кому. – Она взяла Тори за руку и повела ее наверх. Грант последовал за ними.

Николь, приложив палец к губам, мягко толкнула дверь, и они оказались в детской, занавешенной светло-синими шторами, со множеством подушек возле высоких стен, расписанных облаками.

– Ну вот, мы так старались соблюдать тишину, а он уже проснулся! – Николь подняла ребенка из плетеной детской кроватки. – Тори, Грант, познакомьтесь с Джеффри Эндрю Сазерлендом.

У Гранта округлились глаза.

– Ты хочешь сказать, что у меня теперь есть племянник?

Николь гордо улыбнулась:

– Как видишь, мы не теряли времени, пока ты был далеко.

– Восхитительный малыш, – чуть слышно сказала Тори, глядя в его уже осмысленные глазенки.

– Да нет же, он сущее наказание. Ну, кто хочет его подержать?

– Думаю, Виктория захочет, а я – пас. – Грант поднял вверх обе руки. – Я просто понаблюдаю и поучусь, если вы не возражаете.

– О, нет, – сказала Тори. – Я не могу. Я...

– Разве вы никогда не баюкали младенца?

– Ну если только когда-то давно...

– Тогда вы все равно должны знать, как это делается. – Николь передала ей малыша и протянула руку, чтобы подправить головку. – Теперь прижмите его ближе. Отлично. Вот видите, вы не забыли, как держать ребенка.

Мальчик что-то залопотал у нее на руках, и Тори улыбнулась. Она не забыла, как держат детей, но почти забыла, как сильно их любила. И тут Тори заметила, что Грант внимательно смотрит на нее и на ребенка. Сейчас глаза его были уже не такими суровыми, хотя вряд ли он сам сознавал это.

Николь, должно быть, тоже все видела, потому что вдруг сказала:

– Что это? Меня, кажется, зовет Дерек... Этот мужчина ничего не может сделать для себя сам. Что ж, придется идти. Когда будете возвращаться, просто положите Джеффа обратно в кроватку. – С этими словами она умчалась из комнаты.

Тори широко раскрыла глаза. Как? Ее оставили здесь с ребенком?

Она в отчаянии посмотрела на дверь.

– По-моему, ты прекрасно справляешься, – заметил Грант, глядя на нее. – По крайней мере мне так кажется.

– Просто... – Тори запнулась. – Просто это было так давно...

Джеффри протянул руку к ее волосам и поймал выбившуюся прядь.

– Видишь, ты ему нравишься, – заметил Грант.

Она с вызовом подняла подбородок.

– Во мне есть много такого, что может нравиться. – И тут же вспомнила, что обещала себе быть вежливой с ним. – Можешь потрогать его за щечку. Бесподобное ощущение. Нет ничего прелестнее щечки младенца.

Грант послушно протянул руку, и Джефф схватил его за палец. Тогда Грант посмотрел на него таким взглядом, что у Тори сжалось сердце. Когда ребенок уронил свою ручонку и снова начал засыпать, она положила его обратно в кроватку, и они молча прошли в большую комнату.

Весь последующий час Тори наблюдала за Грантом и его родными. Дерек, несомненно, находился у жены под каблуком – такой кроткий, как котенок. Еще бы ему не быть таким, размышляла она, глядя на Николь. Кроме уникальной красоты, эта женщина обладала живым умом и умело им пользовалась, поддразнивая мужа и потом успокаивая его шутками. Благодаря ей любая неловкая ситуация становилась приятной для всех. Исключением являлся Грант: лишь он не присоединился к общей беседе, а угрюмо уставился на свой сидр. К удивлению Тори, Николь панибратски тюкнула его каштаном, а когда Грант поднял голову и сверкнул глазами, видимо, собираясь что-то сказать, она опередила его:

– Тебе просто не хватает Ласситера и Марии. Они были как раз перед Рождеством, но уехали сразу после медового месяца.

– Твой отец женился на своем деловом партнере? – удивленно спросил Грант.

Николь радостно кивнула.

– Поверь, Грант, я был просто убит, – воскликнул Дерек, изображая разочарование, – так жаль, что ее отец не смог остаться дольше.

Грант нехотя пояснил Тори: – Ласситер с Дереком давно не ладят.

– Да они просто не переносят друг друга, – вмешалась Николь, – и только делают вид, что один лишь слегка недолюбливает другого.

Дерек недоверчиво кашлянул, и Николь посмотрела на него притворно строгим взглядом, а затем обратила свое внимание к Тори:

– Как долго вы сможете пробыть здесь? Скажите, вы останетесь на Новый год?

Тори посмотрела на Гранта.

– Нам нужно поскорее доставить ее в Белмонт, – сухо ответил он. – Граф и так ждал достаточно долго.

– Дороги в Корт коварны. К тому же сейчас их так замело... – Дерек неуверенно повернулся к Тори, словно решая, какими словами выразить свою озабоченность. – К тому же их никто не убирает. Всем лучше подождать, пока снег хоть немного растает.

– И как долго придется ждать? – спросил Грант.

– Думаю, неделю или около того.

– Неделю! Нет, это невозможно!

Тори с недовольным видом посмотрела на Гранта.

– Между прочим, это будет ваше поместье, – прошептала она и, распрямив спину, зашагала из комнаты, услышав на ходу, как Николь сказала:

– Грант! Она подумает, что ты так торопишься потому, что не хочешь с ней оставаться.

– И будет права.

Войдя в свою комнату, Тори закрыла лицо руками, и из глаз ее полились слезы.