Цепь Севера

Глава 14

Артийский форт.

Николай Салтыков сидел на ступеньках каменной лестницы и наблюдал, как стая слык доедает тушу артийской жабы. Близость болот к форту позволяла созданиям скверны всегда иметь пищу и материал, для увеличения популяции.

Одна из тварей, видимо насытившись, повела своей безглазой мордой в сторону человека и двинулась прямо к нему. Салтыков выставил перед собой руку, и слыка боднула её своей головой, словно послушный пес, она рыкнула и легла у ног Николая, требуя еще больше ласки.

Когда он создал разрыв в Невринске, ему самому пришлось войти в пространственную дыру, чтобы избежать столкновения с элитным отрядом Ордена. Храмовники оказались там слишком быстро и, оцепив район, уничтожали всё живое, в эпицентре разрыва.

Потом еще подтянулись службисты и не осталось другого выхода, кроме бегства через портал. Семя встретило его довольно доброжелательно, помогло восстановить силы и даже поделилось своей скверной, что для каждого декуса является настоящим подарком.

Вот уже более двух недель, Николай, в одиночестве бродит по замку, по-другому это место никак не назвать, развлекаясь с местными обитателями и получая мыслеобразы от своих братьев, таких же декусов, как он сам.

Именно эта связь позволила Николаю узнать о том, что в форт послали специальный отряд, чтобы зачистить это место. А еще вместе с ними был Громов-младший.

Всё-таки нужно было раньше закрыть разрыв. Видимо, его место смогли определить, отследив эманацию прорыва пространства, и теперь с этим всем нужно что-нибудь сделать.

Снова потрепав слыку по склизкой безглазой морде, Николай встал и направился вниз по лестнице. Дойдя до этажа, где находились покои семени, он не стал останавливаться и продолжил спуск вниз, пока не уперся в большую дверь, обитую толстыми стальными пластинами.

Глубоко вздохнув, он применил несколько защитных плетений, оберегающих от ментального и физического воздействия, а затем распахнул дверь.

По нему сразу же ударило силой. В глазах потемнело, внутри всё сжалось, сердце бешено застучало, а кожа на лице натянулась, из последних сил сдерживая прорывающиеся наружу жвала.

Опустившись на одно колено, Николай оставался в таком положении пару минут, пока не привык к давлению. Выпрямившись, он медленными шагами, двинулся вперед, словно продираясь сквозь густое желе из силы.

— Тысячу лет, — прохрипел Николай. — Почти тысячу лет ты кормишь семена свой силой, но по-прежнему наполнен ей как никто.

Оказавшись в центре зала, Салтыков, подошел к огромному остроконечному кристаллу, грани которого, покрылись толстым слоем каменной пыли. Не удивительно, ведь в этой комнате уже около полугода никого не было. С момента, как его доставили в форт.

Проведя ладонью по поверхности прозрачного камня, он смог разглядеть запертого внутри человека.

— Я знаю, ты меня слышишь, — обратился к пленнику Николай. — Скоро ты поймешь, что надежд больше нет. Твой наследник, новый равный из Громовых, скоро окажется здесь и я убью его собственными руками, а ты будешь смотреть.

В этот момент, внутри кристалла начали появляться трещины, и пленник открыл синие словно лед глаза, с ненавистью уставился прямо на Салтыкова.

— Надо же, — делая вид, что ни капли не испугался, произнес Николай. — Сложно представить насколько именно ты силен.

Пленник продолжил сверлить Салтыкова взглядом, а кристалл всё больше и больше покрывался трещинами внутри.

— Не старайся, всё равно не получится, — декус положил руку на грань кристалла, и трещины тут же пропали. — Если б ты только знал, как долго мы ждали этот момент. Наконец-то, ты и твои чертовы выродки, перестанете нам мешать. Этому миру конец, понимаешь? Точно так же, как и сотням и тысячам до него. Ваши жалкие попытки противостоять Им с самого начала были обречены на провал. Да, что говорить, совсем скоро ты сам всё увидишь и сдашься.

С этими словами декус, с помощью своей магии поднял кристалл в воздух и направился в сторону выхода.

Остатки силы, те крохи, которые не мог поглотить огромный кристалл, вырываясь наружу, медленно убивали сильнейшего декуса. Казалось, что в теле пленника заключена сама Суть и, если он вырвется на свободу, даже Они не смогут с ним совладать.

Подойдя к лестнице, Николай почувствовал, как по его щекам что-то течет. Проведя пальцами по лицу, он обнаружил что его глаза начали кровоточить, но он продолжил свой путь.

Шаг, затем следующий, новый… С каждым движением декусу становилось всё хуже. Черная жидкость сочилась уже не только из глаз. Нос, рот, уши, даже под своими ногтями он обнаружил небольшие черные ручейки, готовые вот-вот прорваться наружу.

— Как бы ты ни старался, как бы ни был силён, ты проиграл, — сказал Салтыков, когда вместе с кристаллом оказался перед дверью, ведущей в покои семени. — Сейчас сам всё увидишь.

С этими словами он открыл дверь и давление силы, бьющее из кристалла, исчезло. Его, словно осенний лист в ураган, сдула волна энергии, с ревом вырвавшаяся из открывшегося прохода.

Декус почувствовал облегчение, улыбнувшись, он уверенными шагами двинулся внутрь, всё так же, словно на поводке, таща за собой парящий над полом кристалл.

Отделение Служителей Мары на севере.

Мне потребовалась еще пара минут, чтобы переварить и усвоить всю информацию из чужой памяти.

Как только поток мыслеобразов окончательно прекратился, почувствовал будто меня в грязи изваляли. Даже с ног до головы покрытый потрохами чудовищ, чувствовал себя куда чище. Всё-таки предательство, это мерзко и грязно, даже если ты никак в нем не замешан.

Медальон, висевший у меня на шее в день нападения на усадьбу, не задумывался как страховка для меня или любого другого Громова. Скорее, это было просто записывающее устройство, которое, со временем, смогло приобрести своё собственное сознание.

Магия, которой первый из Громовых напитал эту реликтовую безделушку была настолько сильна, что медальон, из заключенной в нем памяти, смог собрать осколок личности своего создателя. Примитивную, но самую что ни на есть настоящую частичку Торчина Громова.

Древний маг, как и каждый сильный любого мира, хотел сохранить свои тайны и наложил на артефакт печать, исключая возможность доступа к своей памяти.

Не знаю, как частичка Торчина смогла связаться со мной, скорее всего, использовала последние силы, оставшиеся внутри медальона, и обошла сдерживающие её запреты. Но, чтобы не исчезнуть бесследно, информация, хранившаяся внутри, перенеслась в меня, вместе с ограничивающими доступ замками.

Поэтому у меня и не было доступа ко всей памяти сразу, лишь маленькие крупицы знаний иногда просачивались в мой разум. Конструкты печатей не были рассчитаны на то, что им придется сдерживать информацию внутри человека. Так что, со временем, они должны были исчезнуть, но случилось это намного раньше.

Создатель охранной системы в подземелье мооргаана был выдающимся ментальным магом. Ловушка, получившая полный контроль над моим сознанием, прошла через все сдерживающие конструкты, как раскалённая нить, через воск.

И теперь, после слома печатей, я знал всё. Во мне хранился каждый момент жизни Торчина Громова, с того момента, как он создал медальон. Нужно было только спросить и в голове тут же всплывал ответ.

Сотни и тысячи заклинаний, знания о мире и скверне, а также то, кем был тот, кому я думал, что могу доверять.

Стоящий передо мной Крест, терпеливо ждал, а я всё не мог определиться, стоит ли с ним вообще разговаривать? Может заглушить и загнать подальше, чтобы ложь, льющаяся из поганого рта, больше не отравляла мне жизнь. Теперь я знаю, как это делать, но еще немного подумав, всё же решил его выслушать.

Теперь, то, что произошло с Торчином мне было известно, да и до сути поступков Креста и его братьев, догадаться не сложно. Я просто хотел убедиться, что всё так и есть.

— Ну, и каков был план? — спросил у Рыжего, глядя ему прямо в глаза. — Притащить меня к семени и подать на блюдечке так же, как вы поступили с прошлым владельцем?

— Нет, — грустно ответил Крест. — Пойми, в ситуации с Торчином, другого выхода не было, отец заключил пакт. Они обещали ему силу, чтобы создать сильнейший проводник, в обмен на Торчина Громова. Отец создал нас, наградил Громовых собственным истоком, дал Торчину время, чтобы создать целый род.

— Как благородно, — с ухмылкой сказал я. — Спасти свою шкуру за чужой счет, еще и гордиться тем, что не сразу зверью скормил. Моё почтение, истинный бог!

— Человек не способен в одиночку справиться с скверной, даже такой, как он. Людям нужно было оружие, способное изменить расклад сил.

— И ваш папаша подумал, что сможет отыграть свою карту в будущем? — по лицу Креста пробежала легкая рябь. — Торчин отбросил скверну за горный хребет, тем самым подарив Северу время. Глупый божок решил, что этого хватит. Стоило лишь подождать следующего Громова, достаточно сильного, чтобы он смог стать равным. И всё. С силой проводника, созданного из трех декусов, поглотивших семена скверны, этот дурак надеялся победить?

— Да, — подтвердил Рыжий мои слова. — Скверна поглотила весь север, отец практически не получал сил от своей земли. Другим богам было плевать на то, что творилось не на их территории. Они думали, что их равные справятся, если скверна двинется и на них. А потом появился Торчин и смог многое исправить, но что бы было потом, после того как его бы не стало? Поэтому отец создал нас, не для себя, для будущих поколений!

— Неужели я один понимаю, что садиться играть с шулером в карты, это плохая идея? — боги, люди, все они одинаковы, когда дело касается собственной шкуры. Предадут и не спросят фамилию. — Полудохлый божок получил силу, но не было никого, кто был бы способен ей управлять. Никто из Громовых не подходил на роль равного, потому что в них не было скверны. Вы тысячу лет просидели в истоке, пока не появился я.

— А ты не задумывался, почему я смог стать проводником для тебя? — намек Рыжего был понятен.

Мне и самому в голову уже пришла эта мысль. Где-то внутри меня должна быть частичка этой проклятой дряни. Вопрос только в том, откуда, хотя, если поразмыслить, это тоже становится ясным. Знания Торчина открыли мне много секретов.

Скверна, это смесь энергий сотен и тысяч разных миров. Где-то на севере, за горами, существует территория сопряжения. Именно там и рождается эта субстанция, которая как паразит, заражает собой всё, до чего получится дотянуться.

В своих поисках, Торчин так и не нашел ответ на вопрос, кто именно управляет скверной и создает эти самые сопряжения.

По сути, сопряжения, это просто порталы в другие миры, уже захваченные скверной или те, в которых она только обосновалась. Теперь понятно, откуда у неё способность создавать разрывы, как тот, про который рассказывал Кучин. По сути, это одна из её задач.

Так вот, никто, кроме скверны, точнее тех, кто за ней стоит, не способен выдернуть душу из совершенно другого мира. Хотя, вряд ли то, что попало сюда, было моей душой. Скорее всего, какой-то эмулятор сознания, наподобие того, что создал амулет. Только куда более продвинутый и совершенный.

— Выходит, Матвей, такой же дурак, как и ваш создатель, — встав на ноги, направился к спящей парочке, чтобы проверить их состояние. — И да, ты не ответил, каков был план?

— Вернуть тебе силу, — не задумываясь ответил Крест.

Врать он мне не мог, я бы это почувствовал. Такую особенность связи между проводником и его владельцем, подтверждали и знания Торчина. Но хрен его знает, что еще напихал в свои творения безумный божок. Может Рыжий способен обойти и эту преграду. В конце концов, Торчина же они заманили в ловушку.

Но, всё равно, в ответе Рыжего было что-то не так. Он не лгал, скорее недоговаривал. Словно было что-то еще, о чем он старался не говорить и не думать.

Память Торчина обрывалась на моменте, когда троица привела его в западню, далеко за хребтом, на территории сопряжений. Именно с того момента амулет начал жить своей жизнью, и эта жизнь стала очередной случайностью, благодаря которой я оказался здесь.

Как же это всё задолбало! Я словно марионетка, двигаюсь так, как захочет невидимый кукловод. Иди туда, делай то, и даже приобретенные невероятные знания, в целом, никак не меняют моё положение. Применить их я всё равно не могу, только если кого-то просить о помощи.

— Что еще? — спросил Рыжего, проверяя пульс спящих. Живы, здоровы, дрыхнут как агнцы. — Зачем еще я должен идти к семени⁈

Последний вопрос я задал громко и вслух. Рядом никого не было, подойдя вплотную к Рыжему, посмотрел ему прямо в глаза. Крест молчал, жуя губы, но не отводил взгляд, было видно, что он ищет выход.

— Торчин там, — сознался наконец Крест.

— Ну что ж ты за сука, то, а? Почему не сказал сразу?

— По той же причине, по которой ты не рассказал мне про память, — резонно парировал Крест.

— Туше…

В этот момент зашевелился храмовник, всё еще дергая губами, одаривая кого-то жаркими поцелуями в своих снах, он что-то забормотал, а потом медленно стал открывать глаза.

— Доброе утро, — поздоровался и подал ему руку.

Удивленно уставившись сначала на руку, потом на меня, потом повертев головой по сторонам, Кучин быстро поднялся на ноги.

— Это мы там… — начал он, а потом скорчил недовольную рожу и выдал своё коронное. — А я говорил!

— Ну ничего, справились, — успокоил храмовника. — Я ж с вами, значит не пропадем.

— У тебя всё в порядке? — видимо, видон у меня был тот еще, раз Кучин заметил моё состояние.

— Почти, — отмахнулся я. — Потом объясню.

Следом за Кучиным, секунд через тридцать очнулся и Правин. Оба моих спутника накинулись на меня с расспросами. Пришлось рассказать про ловушку, погрузившую нас в иллюзию, про то, как очнулся и вытащил их наружу.

— Спасибо, — смущенно произнес Правин. — Не думал, что глупо так попадусь.

— Светает уже, пора возвращаться, — решил сменить тему и указал пальцем на небо. — Нас, наверное, заждались. Но перед этим, давайте обсудим как действовать дальше.

— Это ты про свою проверку? — Правин потер ладонью всё еще сонное лицо.

— Про неё самую, — кивнул я ему. — Нужно проверить каждого члена отряда и сделать это довольно быстро. Потому что, потом, у меня будет ко всем очень серьёзный разговор, касающийся нашей дальнейшей миссии.

— Нихрена себе, — удивленно уставился на меня подполковник. — Ты еще что-то успел нарыть в этом твоем мооргаане или какие-то старые тайны решил раскрыть?

— Пока ничего скажу, извините, — я посмотрел на обоих спутников и добавил. — Но это важно, даже важнее чем уничтожить семя.

Правин присвистнул, а Кучин насторожился еще сильнее. Оба мужчины стали выглядеть напряженно, а я немного стушевался из-за настороженных взглядов.

— Хорошо, выстрою всех перед отплытием, — всё-таки сдался подполковник. — Каждому дашь подержать свой детектор, и всё.

— А если кто-то из них окажется декусом? — спросил Кучин.

— Навалимся всей толпой, — тут же предложил Правин.

— У меня есть другой вариант.

С этими словами я направился к рюкзаку и достал из него карандаш и планшет с прикрепленными к нему листами бумаги.

Рука безошибочно повторяла линии и изгибы конструкта, после чего, сравнив рисунок с изображением в памяти, удовлетворенно кивнул.

Всё это время мои спутники наблюдали за мной с большим интересом, а когда я снял лист с крепежа и направился к ним, с еще большим любопытством старались разглядеть изображенные там символы.

— Так, для начала, мне нужен конструкт контракта, — сложив листок, сказал я.

— Зачем? — спросил Кучин.

— То, что я покажу, не должно быть больше использовано нигде, и никто, кроме вас двоих, не должен знать об этом заклинании.

— Громов, ты действительно охренел, — произнес храмовник и уставился на Правина.

— Мне уже просто интересно, что он еще выкинет, — пожал плечами подполковник. — Не знаю, что нас ждет впереди, но всё и так уже пошло не по плану. Одним выкрутасом от этого бедового парня больше, одним меньше, разницы нет.

Кучин принялся создавать конструкт пакта, а я внимательно следил, чтобы в нем всё было так, как мне нужно.

Точно так же, как и артефакт, энсиокус мог быть использован против кого угодно. Это заклинание разрушало ядро декуса, если тот прибегал к магии скверны.

Если изменить в нем несколько рун, конструкт можно настроить на абсолютно любой тип магии, что опять-таки, как в истории с артефактом, может привести к непоправимым последствиям.

Видимо, не существовало более безопасного способа выявить или влиять на скверну. Поэтому Торчин прятал свои знания от людей, зная, что они могут применить их не для того, для чего они были задуманы.

Ну и конечно же стоимость. Энсиокус был очень прожорлив и мог сразу убить того, кто применит его. Надеюсь, что этого не случится.

— Готово, — через минуту объявил Кучин.

— Хорошо, — изучив и «подписав» контракт, сказал я. — Создашь этот конструкт перед тем, как начнем проверку с детектором. Понадобится много энергии, но ты справишься, не вздумай ни на что отвлекаться. Эта штука может тебя убить.

С этими словами передал ему листок, который он тут же развернул и с интересом принялся изучать мой рисунок.

Кучин долго смотрел на конструкт, затем поднял взгляд на меня и как рыба, выброшенная на берег, то открывал, то закрывал рот.

— Что это? — наконец справившись с собой, произнес храмовник.

— Долго объяснять, — отмахнулся я от него. — Достаточно знать, что, если декус прибегнет в магии скверны, ему станет плохо.

— Но откуда? — Кучин по-прежнему переводил взгляд со схемы конструкта на меня и обратно.

— Я же Громов, — лаконично ответил я.

— Ладно, с этим вроде решили, — сказал Правин. — Задержались мы тут, рассвет на носу, а у меня еще есть вопросы к дежурным. Оболтусы, начальство на целую ночь пропало, а они даже не почесались.

После этих слов подполковник двинулся через поляну в сторону лагеря, а мы, с по-прежнему ошарашенным Кучиным, молча пошли за ним.

Храмовник пытался у меня выспросить насчет нарисованного мной заклинания, но я попросил оставить меня в покое, сославшись на то, что сильно устал. Но на самом деле мне нужно было хорошенько обдумать то, что я узнал и как с этим быть.

Первая и логичная мысль, поставить Кучина и весь отряд в известность, на счет того, что помимо семени, в форте находится Торчин, по-прежнему казалась мне верной. Особых метаний относительно древнего мага у меня нет, его необходимо освободить.

Мне неизвестно, насколько глубоко скверна запустила свои лапы в нутро этого мира, но, если всё плохо, хотя бы на половину от того, как было тысячу лет назад, без него нам конец.

Поэтому, если я хочу выжить, а я очень хочу, мне нужно не только излечиться самому. Но и освободить того, кто лучше других знает, как противостоять скверне.

— Значится догнал он девку. Та конечно для виду поотбивалась, но кузнец знай своё дело, тесёмочку ей на поясе развязал, юбка на землю то и сползла, — услышал я голос Борща, когда мы уже подошли к лагерю.

— Ну, а дальше чего? — спросил его Вереск.

— Чего-чего… Смотрит он, а там зубы! Острые, как бритва цирюльничья. Тварь то ночная оказалась, а не девка, — выбравшись прямо к костру, увидел, как Борщ скорчил страшную рожу, пытаясь впечатлить своего слушателя.

— Ну чего я с тебя всё вытягивать буду, что ли? Дальше рассказывай! — Вереск толкнул рассказчика в грудь, и тот всё же закончил.

— Да чего рассказывать, кузнеца по утру нашли… Без языка!!!

На мгновение на лице Вереска отразилось непонимание, а потом он, прикрывая рукой рот, начал давиться от смеха, но тут же осёкся, под строгим взглядом начальства.

— Сидим значит? — строго смотря на подчиненных, спросил Правин.

Оба дежурных вскочили со своих мест и вытянулись по струнке, а подполковник начал выхаживать перед ними, как перед строем.

Судя по всему, настроение у него было паршивое. С одной стороны, его можно понять. Опытный командир, за плечами, скорее всего, не одна и не две операции. Сильный боец и всё прочее, а оказался пойман в ловушку, из которой его вытащил зелёный юнец, к тому же и контрактом связал. От такого и у меня, будь я на его месте, изжога бы началась.

А может, он просто в воспитательных целях решил устроить взбучку весельчакам, которые каждую ночь травили байки у костра, а затем, в лодке, дрыхли как херувимы.

В целом, причины того, что Правин устроил маленькую экзекуцию подчиненным мне не важны. Главное то, что уже через пять минут после этого, мы сидели у костра и наслаждались горячей мясной кашей, с ароматным ягодным чаем.

Не сказать, что я хотел есть, но старательно, ложку за ложкой запихивал в себя содержимое своей тарелки. Солнце уже показало свой край из-за горизонта и постепенно, члены отряда начали подниматься, приступая к утренним процедурам.

Примерно через час, группа дружно стала грузиться на лодку, но затем, Правин выстроил всех перед трапом.

Кучин тем временем создал конструкт, руководствуясь моим чертежом и под удивительные возгласы, перед шеренгой появился матовый серебряный круг.

— Слушаем внимательно, — произнес подполковник. — Сейчас каждый из вас пройдет процедуру, направленную на усиление мер безопасности нашей боевой группы.

— Борисыч, а… — Меченый чуть вышел из строя, чтобы задать вопрос, но был оставлен.

— Никаких вопросов и возражений, — безапелляционно отрезал Правин. — Конструкт который вы перед собой видите, направлен на, скажем так, ликвидацию последствий любых непредвиденных обстоятельств.

После этих слов подполковник посмотрел в мою сторону и правильно истолковав его взгляд, я достал из кармана детектор. Первыми на очереди были близнецы из Ордена.

Вложив артефакт в руки Сергея, увидел, как тот засветился, такой же эффект был и у его брата. Затем пришла очередь Салерны, Меченого… Лея тоже прошла проверку и уже немного расслабившись вложил артефакт в руки Борщу.

Аким или просто Борщ, был бойцом из группы Правина. Уроженец южных земель империи, веселый и жизнерадостный мужичок, отвечавший в отряде за провиант и готовку.

Каждый раз, когда отряд вставал на ночевку, Борщ сразу же приступал к своим поварским обязанностям и только после их выполнения, обустраивал свой бивак. В целом, впечатление он производил положительное и никто бы не догадался, что он там какой-то спец или еще что.

Секунда, две… Артефакт в руках Акима «молчал». Не подавая виду, я забрал детектор из его рук и передал его Вереску, а сам медленно потянулся за саксом, но не успел.

Серебристое солнце вспыхнуло и через мгновение в груди Акима зияла огромная дыра, размером с футбольный мяч.

— Всем стоять, — рявкнул Правин и под его ногами появился светящийся круг. — Если кто-то дернется, сам прикончу!

— Те, кто уже прошел проверку, отойти в сторону и приготовиться к бою, — хриплым голосом скомандовал я. — Остальные слушаем меня очень внимательно. Каждый из вас подойдет и возьмет артефакт в руки, если он загорается, двигаетесь к остальным и занимаетесь тем же, готовитесь к отражению возможной атаки. Если же нет, стойте и ничего не предпринимайте. В противном случае сразу же отправитесь к нему, — Я указал в сторону валяющегося на песке тела.

— А ты не охренел, малец? — вышел из строя Вереск, и сразу же у его лица возникла тоненькая стальная спица, словно пуля, остановившаяся прямо перед своей целью.

— Посмотри, — сказал ему Клим. — Кровь.

Вереск, стараясь не совершать лишних движений, скосил взгляд и посмотрел на труп человека, точнее декуса, что лежал рядом с ним. На лице бойца сразу отразилась буря эмоций.

Тело же, тем временем начало разлагаться, кожа стала сползать, обнажая черную покрытую слизью шкуру. Теперь мне было понятно, почему на лице этих тварей бывает видна рябь. Десятки маленьких лап, похожих на жвала, скрывали рот, усыпанный острыми как бритва зубами.

— После того как мы здесь закончим, я всё объясню, — на этот раз голос подполковника был спокойней. — А пока можете смело выполнять инструкции этого молодого человека. Считайте, что, в сложившейся ситуации, его приказы приравниваются к моим…