Церковная песня

Глава 9. Слово Барджина

Каддерли очнулся в кромешной темноте; он не мог разглядеть пальцы на руке, даже когда провел ими в нескольких сантиметрах от своего лица. Впрочем, он понял, где очутился. В нос забивалась пыль, а висящая повсюду паутина противно липла к лицу.

– Руфо! – позвал он, но голос заглох в застоявшемся воздухе, напоминая, что Каддерли был один в темноте. Он поднялся на колени и почувствовал боль примерно в дюжине мест, особенно в области виска, и что его туника стала твердой как от запекшейся крови. Факел лежал рядом с ним, но ощупав его, Каддерли понял, что тот прогорел несколько часов назад.

Он прищелкнул пальцами и потянулся к поясу. Еще через мгновение он отвернул крышку цилиндра, и луч света разогнал темноту. Даже Каддерли свет показался чужим в этих коридорах, которые знали лишь тьму на протяжении долгих столетий. Краем глаза Каддерли заметил, как несколько мелких существ шмыгнули за пределы светового круга. Пусть уж лучше разбегаются, подумал Каддерли, чем поджидают в темноте.

Каддерли огляделся, сделав луч фонаря как можно шире, в основном разглядывая разрушенную лестницу позади себя. Несколько ступеней еще держались наверху, у самой двери, но большинство валялось вокруг, по всей видимости, оторвавшиеся во время падения. Да, туда не добраться, сказал он себе и сузил луч, чтобы рассмотреть удаленные предметы. Он был в коридоре, одном из многих, образующих похожий на соты лабиринт, судя по многочисленным ответвлениям в обеих стенах. Опорные арки походили на виденные им в библиотеке, но были гораздо толще и ниже, и казались еще ниже, учитывая слои пыли, паутину и следы каких-то ползающих существ.

Когда Каддерли осмотрел себя, то увидел, что его тунику, как он и ожидал, покрывала запекшаяся кровь. Неподалеку он заметил сломанную доску с острыми осколками и бурыми пятнами. Молодой священник осторожно стянул с себя тунику, ожидая увидеть открытую рану.

Под туникой были лишь царапина и синяк. Хотя более прилежные последователи Дениера, даже такие же молодые, как Каддерли, были хорошими целителями, сам Каддерли почти ничего не понимал в этой области. Впрочем, по запекшейся крови на доске Каддерли понял, что рана была глубокой, а окровавленная туника выдавала большую потерю крови. Но о ране, несомненно, кто-то позаботился, так как теперь она была не более чем царапиной.

– Руфо? – снова позвал Каддерли, полагая, что это его товарищ исцелил его. Пыльные коридоры молчали. – Если не Руфо, то кто? – тихо спросил себя Каддерли. Потом он просто пожал плечами: эту загадку все равно было не решить.

– Молодой и сильный, – поздравил себя Каддерли не имея никакого другого объяснения. Он перестал думать о своих болячках и закончил осмотр помещения, ища что-нибудь, что помогло бы ему починить лестницу и добраться до двери. Направив луч света на пол, Каддерли сложил вместе несколько расколотых дощечек. Дерево было сильно искорежено и восстановлению явно не подлежало. Пожалуй, даже слишком сильно искорежено, чтобы причиной этому было его падение – подумалось Каддерли. Некоторые доски были просто разбиты в щепки, как будто по ним били чем-то тяжелым.

Вскоре Каддерли забросил идею вернуться в библиотеку через винный погреб. Старое гнилое дерево все равно не выдержало бы его веса, даже найди он способ скрепить его.

– Могло быть и хуже, – громко прошептал он, поднимая фонарь и вынимая свой болас. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и пошел – один коридор был ничем не лучше другого.

Омерзительные существа расползались от круга света, а по спине Каддерли пробегали мурашки каждый раз, как он представлял себе, во что мог превратиться его путь в темноте.

В большинстве проходов кирпичная кладка просела и раскололась под весом многотонного здания. Барельефы почти стерлись, в их изящные линии набилась вековая пыль, а тонкие линии скульптур были оплетены паутиной. Где-то вдалеке Каддерли слышал капающую воду – глухие и мрачные шлепки.

– Это бьется сердце катакомб, – мрачно пробормотал Каддерли, от этой мысли становилось еще тошнее.

Достаточно долго он просто ходил, стараясь понять расположение туннелей и привести их в систему. В то время как строители библиотеки любили порядок и аккуратно планировали все проходы, изначальные назначения коридоров скоро забылись и они были переоборудованы для удовлетворения нужд верхнего строения.

Каждый раз, когда Каддерли казалось что он знает, где сейчас находится, следующий коридор убеждал его в обратном. Он шел по низкому и широкому коридору, стараясь держаться подальше от составленных у стены распадающихся ящиков. Если это был склад, размышлял он, то неподалеку должен быть выход, возможно достаточно широкий, чтобы по нему могла проехать повозка.

Дальше проход раздваивался, образуя две арки. Они были так сильно затянуты паутиной, что Каддерли пришлось выломать доску из одного из ящиков и расчистить проход.

Оба туннеля были совершенно одинаковыми: каменные стены и пыльный проход вдвое уже того, по которому Каддерли только что пришел. Наитие подсказало левый коридор, но это бала всего лишь догадка, так как Каддерли плохо представлял себе, где по отношению к верхнему зданию он находится.

Он шагал быстро, неотступно следуя за узким лучиком света и стараясь не обращать внимания на крысиные писки и воображаемые опасности по бокам и сзади. Страхи, впрочем, никуда не уходили, и каждый шаг давался с трудом. Каддерли осветил фонарем стены и увидел, что в них были темные выбоины, альковы. Каддерли представил, какая пакость могла прятаться там.

Каддерли медленно повернулся и понял, что, направив узкий луч вперед, уже прошел несколько таких альковов. По его спине пробежал холодок, так как он понял назначение этих альковов еще до того как направил луч света внутрь.

Каддерли отпрыгнул. Капли вдалеке продолжали падать со все той же регулярностью, но сердце Каддерли замерло, так как свет упал на сидящего скелета всего в нескольких футах от Каддерли. Если этот туннель и был складом, то вовсе не для продуктов! Там, где раньше держали припасы, теперь было раздолье только для пожирателей падали. Каддерли понял, что пришел в склепы, место захоронения древних ученых из Библиотеки Наставников.

Скелет, казалось, бесстрастно взирал на свой истлевший саван, сложив костлявые руки на коленях. Паутина, которой был заплетен весь альков, как будто удерживала скелет в прямом положении.

Каддерли подавил свой растущий страх, напомнив себе, что это всего лишь естественные останки добросердечных, разумных людей, и что однажды он тоже будет напоминать такой же скелет. Он повернулся и, насчитав четыре алькова с каждой стороны коридора, подумал о том, чтобы вернуться.

Но Каддерли упрямо отогнал все свои необоснованные страхи и сосредоточился на предстоящем пути. Он удерживал круг света посреди прохода, более не желая смотреть на альковы и испытывать свою храбрость.

Но глаза сами собой смотрели по сторонам в непроглядную тьму. Ему чудилось, что черепа поворачиваются и следят за ним.

От некоторых страхов не так-то просто избавиться.

Шорох позади заставил Каддерли повернуться с болас наготове. Он ударил до того, как разглядел источник шума – маленькую крысу, ползущую по качающемуся черепу.

Грызун отпрыгнул в сторону, в паутину и тьму, когда болас ударил в лобовую часть черепа. Череп отвалился, ударился о заднюю стенку алькова, задел о сидение своего бывшего хозяина и, наконец, застыл у его ног.

Каддерли нервно усмехнулся своей трусости. Звук быстро заглох в пыльном коридоре и Каддерли расслабился… пока скелет не нагнулся, и не поднял упавший череп.

Каддерли отшатнулся к противоположной стене и тут же почувствовал, как костлявые пальцы схватили его за локоть. Он вырвался, ударил ближайшего скелета болас и побежал, даже не посмотрев, нанес ли он скелету какой-нибудь вред. Но когда луч фонаря запрыгал по стенам, Каддерли увидел, что скелеты, которых он уже прошел, поднялись и толпились в коридоре и медленно двигались к нему. На их лицах застыли безгубые усмешки, а руки были вытянуты вперед, как будто они хотели утащить Каддерли в свою унылую страну.

Ему остался только один путь для отступления, и он побежал так быстро, как только мог, стараясь не смотреть по сторонам и не слушать скрип костей из каждого пробегаемого им алькова. Ему оставалось только надеяться, что поблизости нет огромных пауков, когда он пробегал сквозь их паутину, которая попадала в рот, и Каддерли с отвращением выплевывал ее. Несколько раз он спотыкался и падал, всегда поднимаясь на колени и слепо следуя вперед, не зная куда бежать, зная лишь чего следует избегать.

Еще проходы. Еще склепы. Скрип костей слышался позади него и снова, удивительно четко Каддерли услышал шлепки капель – стук сердца катакомб. Он продрался сквозь еще одну залепленную паутиной арку, затем еще одну и очутился у схождения трех коридоров. Он повернул налево, но увидел дальше в коридоре уже поднявшихся скелетов, преграждающих путь.

Тогда он побежал направо, слишком испуганный, чтобы запоминать пройденные коридоры или хотя бы понять, что его кто-то ведет.

Он подбежал к еще одной низкой арке, заметив, что на ней не было паутины. Но у Каддерли не было времени, чтобы задуматься над тем, что сие могло означать. Он был в более высоком и широком проходе, скорее даже зале, и альковы здесь были заполнены не сидящими скелетами, а стоящими саркофагами, изумительно сделанными и украшенными золотом и драгоценными камнями.

У Каддерли не было времени ими любоваться, так как он заметил свет в конце прохода – не столь желанный дневной, но все-таки свет, пробивающийся через трещины древней двери.

Скрип костей усилился, идя теперь со всех сторон. Жутковатый красный туман окутал ноги Каддерли, неотступно следуя за ним, добавляя всему происходящему кошмарный оттенок нереальности. В его голове столкнулись реальность и кошмарные видения, но здравый смысл все еще сражался со страхом.

Каддерли понимал, что все ответы лежат за этой светящейся дверью.

Молодой ученый двинулся вперед, еле волоча ноги, как будто туман стал вязким и мешал ему идти. Он выставил вперед плечо, намереваясь высадить дверь, пробиться к свету.

Но дверь распахнулась за мгновение до того, как он до нее дотронулся и Каддерли ввалился внутрь, упав на колени на чистый пол. Дверь захлопнулась сама по себе, оставив жуткий скрип и красный туман снаружи. Каддерли довольно долго сидел неподвижно, совершенно запутавшись и стараясь хотя бы успокоить бешено бьющееся сердце.

Затем Каддерли, весь дрожа, поднялся осмотреть комнату, даже не поняв, что дверь за ним захлопнулась. Его поразила чистота этого места, явно контрастирующая с остальным подземельем. Он понял, что это бывший зал для занятий; планировка комнаты была такой же, да и мебель была похожа на ту, что сейчас стояла в залах для занятий наверху. Несколько маленьких шкафчиков, письменные столы и стоящие отдельно двусторонние книжные шкафы, расставленные с одинаковыми интервалами по всей комнате, да еще жаровня на треножнике у правой стены. Факелы горели в двух кольцах на стенах, остальную часть стен занимали книжные полки, сейчас уже пустые, если не считать нескольких случайных клочков пергамента, пожелтевших от возраста, да нескольких скульптурок, возможно использовавшихся для поддерживания книг. Взгляд Каддерли остановился на жаровне: такой предмет был здесь вовсе не к месту, но затем все его внимание переключилось на предмет, стоящий посреди комнаты.

Там стоял длинный, узкий стол, с которого свешивалось пурпурно – красное покрывало. На столе была подставка, на которой стояла прозрачная бутылка, запечатанная большой пробкой и заполненная какой-то светящейся жидкостью. Перед бутылкой стоял кубок, скорее всего платиновый, покрытый запутанным рисунком и странными рунами.

Каддерли почти не удивился, и не испугался голубоватого тумана, который покрывал весь пол и клубился у его ног. Все что с ним происходило последние часы, имело какой-то привкус нереальности. Естественно, Каддерли понимал, что не спит, но тупая боль в виске заставляла задуматься о том, насколько сильно он ударился головой. Впрочем, Каддерли был скорее заинтригован, чем испуган, так что он с трудом заставил себя подняться на ноги и осторожно направился к столу в центре.

Покрывало было украшено вышитыми трезубцами, увенчанными тремя бутылочками, странно похожими на бутылку на подставке. Каддерли полагал, что ему были знакомы почти все священные символы центральных Королевств, но этот он узнать не мог. Жал, что он не подготовил парочку заклинаний, которые могли бы раскрыть суть этого алтаря, если это вообще был алтарь. Каддерли улыбнулся своей глупости. Он редко готовил хоть какие-нибудь заклинания, даже когда принимался за дело всерьез, и его успехи в жреческой магии были более чем скромными. Каддерли был скорее ученым, чем священником, и рассматривал свои клятвы Дениеру как мировоззренческую позицию, а не залог верности.

Подойдя к столу, он заметил, что кубок был наполнен прозрачной жидкостью – скорее всего водой, но Каддерли не осмелился погрузить в нее пальцы. Заинтригованный светящейся бутылкой, Каддерли вовсе не собирался обращать внимание не кубок. Но отраженная в исписанном рунами кубке бутылка неожиданно привлекла его внимание, и явно не собиралось отпускать.

Каддерли почувствовал, как его тянет к отражению. Он вплотную подошел к кубку и низко наклонился, чуть не касаясь лицом поверхности. Затем, как от упавшего в воду камня, по поверхности пошли волны. Но вместо того, чтобы отвлечь внимание Каддерли, они стали еще больше притягивать его. Свет играл и переливался в крошечных волнах а отражение бутылки причудливо изгибалось.

Откуда-то Каддерли понял, что вода приятно теплая. Ему хотелось погрузиться в кубок, утопить все звуки внешнего мира в этой спокойной воде и не чувствовать больше ничего, кроме тепла.

И все-таки там было отражение, соблазняюще раскачивающееся, занимающее почти все мысли Каддерли.

Каддерли перевел взгляд на бутылку. Глубоко внутри кто-то предупреждал об опасности, о том, что он должен противиться странно приятным ощущениям. Неживые предметы не должны так завораживать.

– Открой бутылку, – послышался голос в его голове. Он не узнал успокаивающий голос, но тот обещал только удовольствие. – Открой бутылку.

Каддерли держал бутылку в руках, прежде, чем осознал, что делает. Он понятия не имел что это за бутылка, или как здесь появился этот неизвестный алтарь. Здесь была опасность – Каддерли ясно ее чуял – но какая именно, он понять не мог: круги на поверхности поглощали все его внимание.

– Открой бутылку, – снова послышались тихие слова.

Каддерли даже не мог понять, стоит ему сопротивляться или нет, и это ослабило его решимость. Пробка сперва не поддавалась, но потом вышла с громким хлопком.

Хлопок как будто разбудил Каддерли, прозвучав призывом из реального мира, предупреждающем о возможных последствиях, но было уже поздно.

Из бутылки повалил красный дым, поглощая Каддерли и заполняя всю комнату. Он сразу понял свою ошибку и попытался вернуть пробку на место, но наблюдающий за ним из-за шкафа враг был начеку.

– Стой, – последовала властная команда из конца комнаты.

Каддерли уже почти вставил крышку, когда его руки перестали двигаться. А дым все шел. Каддерли не мог ничего сделать, не мог вообще пошевелиться, даже не мог отвести глаза. Все его тело онемело, сжатое магическими тисками. Каддерли смотрел, как рука протянулась и взяла бутылку, но не почувствовал этого. Затем его повернули, и он встретился лицом к лицу с человеком, которого не знал.

Человек махал руками и произносил слова, которых Каддерли не слышал. Он понял, что на него накладывают заклятие и осознал страшную опасность. Разум Каддерли сражался с напавшим на него параличом.

Но все попытки были тщетны.

Каддерли понял, что его глаза слипаются. Он, наконец, начал чувствовать свои конечности, но мир уже потемнел вокруг и сменился ощущением бесконечного падения.

– Иди сюда, садовник, – позвал Барджин. Из того же шкафа, где прятался Барджин, вышел бледный труп Мулливи.

Барджин оглядел свою последнюю жертву. Его внимание привлекли светящаяся трубка Каддерли, болас и еще ряд занятных изобретений, но Барджин прогнал желание что-нибудь взять. На этом он использовал то же заклинание забвения, что и на другом нескладном человеке в погребе. Барджин понимал, что этот был сильнее разумом и волей, и будет подсознательно бороться с его заклятием. Отсутствие каких-либо предметов могло помочь в этой борьбе, что привело бы к катастрофическим последствиям для темного священника, одного в лагере врагов.

Барджин положил руку на рукоять булавы. Возможно, стоит убить его сейчас, добавить к своей армии нежити, чтобы в будущем он не причинял проблем. Но и от этой идеи пришлось отказаться: его богиня, богиня хаоса, не одобрит порчу столь славной шутки. Этот человек послужил катализатором для Проклятия Хаоса; пусть же посмотрит на дело своих рук!

– Унеси его, – приказал Барджин, оставляя Каддерли на попечение зомби. Несмотря на недействующую руку, Мулливи легко поднял Каддерли с пола.

– И принеси лестницу, – добавил Барджин. – Нам нужно вернуться в винный погреб. До заката многое должно быть сделано.

Барджин радостно потер руки. Основная часть ритуала прошла очень легко. Для того чтобы завершить проклятие, обрушить Смертельный Ужас на Библиотеку Наставников, оставалось совершить несколько коротких обрядов.