Церковная песня

Глава 19. Гули

Они услышали зов камня некроманта, они почувствовали, что мертвые пробудились, и знали, что склеп был потревожен. Сейчас они были голодны – они всегда были голодны – и надежда на поживу падалью, как старой, так и новой, заставила их бежать, низко пригибаясь на ногах, которые когда-то были человеческими. Длинные языки свешивались между острых зубов, разбрызгивая капельки слюны по подбородкам и шеям.

Им было все равно; они были голодны.

Они пробрались по аллее, ныряя в сгущающиеся вечерние тени, и направились к огромному строению. Высокий человек в серых одеяниях околачивался возле больших дверей. Вожак пригнулся еще ниже и бросился в атаку.

Длинные и грязные ногти, такие же крепкие и острые как когти животных, схватили ничего не подозревающего священника за плечо. Его страшные крики только распалили их ярость. Он пытался отбиваться, но холод прикосновения гуля сковал движения человека. Лицо превратилось в маску ужаса, и тут вся стая навалилась на священника, за считанные секунды разорвав его на куски.

Один за другим гули отрывались от обглоданного трупа и бежали к дверям, за которыми наверняка находилось еще больше еды. Но каждый отшатывался назад, прикрывая глаза поднятыми руками, поскольку двери были благословлены и зачарованы от проникновения нежити. Гули еще побродили вокруг, голодные и возбужденные, затем один из них снова услышал зов камня, к югу от здания, и вся стая отправилась на поиски.

Место было сырым, лужицы грязной воды покрывали земляной пол, а мшистые стебли, кишащие насекомыми, росли везде, где только могли найти опору. Даника двигалась осторожно, держа факел на вытянутой руке, и держалась как можно дальше от отвратительного мха.

Ньюандера вся эта растительность беспокоила гораздо меньше, такие растения были естественны для данного окружения, как впрочем, и насекомые, ползающие по ним, а естественные проявления не пугали друида. И все-таки Ньюандер был взволнован гораздо больше Даники. Несколько раз он останавливался и смотрел вокруг, как будто пытаясь найти что-то.

Наконец, его страх заразил и Данику. Она шла рядом, пристально рассматривая друида в свете факела.

– Что ты ищешь? – спросила она напрямик.

– Я чувствую неестественность, – мрачно ответил Ньюандер.

– Зло?

– Твой Каддерли рассказывал о нежити, разгуливающей внизу, – пояснил Ньюандер. – Теперь я знаю, что он говорил правду. Они самое страшное нарушение природного порядка, надругательство над самой смертью.

Даника вполне могла понять, почему друид, чья жизнь основывалась на служении природе, мог быть чувствительным к присутствию нежити, но сам факт того, что Ньюандер на самом деле почувствовал их близость, удивил ее.

– Живые мертвецы проходили здесь? – спросила она, уверенная в правильности ответа. Друид пожал плечами и еще раз нервно огляделся.

– Они близко, – ответил он, – Слишком близко.

– Как ты можешь знать? – настаивала Даника. Ньюандер посмотрел на нее с любопытством и смущением.

– Я… я не могу, – пробормотал он, – И все же я знаю.

– Проклятие? – вслух поинтересовалась Даника.

– Чувства не лгут мне, – настаивал Ньюандер. Вдруг он отпрыгнул назад, как будто услышал что-то.

Мгновение спустя и Даника встрепенулась, услышав визгливый крик у входа в туннель, который сейчас казался размытым серым пятном далеко позади. Она поняла, что кричал Персиваль, но это нисколько не успокаивало, особенно после появления в проходе нескольких сгорбленных силуэтов, направляющихся к Данике и друиду.

– Беги, Даника! – крикнул Ньюандер и повернулся, намереваясь бежать сам.

Даника не двинулась с места. Она видела восемь человекоподобных фигур, хоть и не могла разобрать, были ли это священники из библиотеки, или чудовища. В любом случае, Даника не считала целесообразным бежать, спотыкаясь, по темному коридору с хорошими шансами угодить в засаду и сражаться на две стороны. Еще, Даника не могла бросить Персиваля. Она станет драться за бельчонка так же, как дралась бы за любого другого друга.

– Это нежить, – стал пояснять друид, и тут же им в ноздри ударил гнилостный запах гулей. Вонь многое сказала Ньюандеру об их противнике, и желание убежать только усилилось. Впрочем, было уже поздно.

– Не дай им поцарапать тебя, – посоветовал он. – Их прикосновение замораживает до костей.

Даника низко пригнулась, полностью сосредоточившись на обстановке. Над ней Персиваль скакал по деревянной подпорке, за ней Ньюандер начал тихо произносить слова заклятия, а перед ней неслась стая гулей, правда теперь уже медленнее, из уважения к горящему факелу.

Стая остановилась в дюжине шагов от Даники. Девушка видела их желтые болезненные глаза, но в отличие от глаз мертвецов, в этих глазах билось голодное пламя. Она чувствовала их зловонное дыхание и видела длинные заостренные языки, хлещущие по мордам наподобие языков змей. Даника пригнулась еще ниже, чувствуя их растущее возбуждение.

Стая бросилась вперед, но первым удар нанес Ньюандер. Когда гули пробегали под перекладиной, мох ожил. Как ветки привязали Данику к кровати, так и сейчас растения набросились на пробегающих гулей. Три твари запутались полностью, две других бились и плевались в жуткой ярости, пытаясь освободиться от опутавших ноги ростков, но трое прорвались.

Вожак бросился на Данику, которая неподвижно стояла не проявляя страха. Она не нарушала стойку до последнего момента, подманивая гуля так близко, что Ньюандер предостерегающе вскрикнул.

Но Даника полностью владела ситуацией. Ее факел ударил внезапно, попав горящим концом прямо в глаз гулю. Тварь отпрыгнула и издала визгливый крик, от которого у Даники пошли мурашки по коже.

Даника добавила гулю во второй глаз, но для этого ей пришлось раскрыть защитную стойку. Второй враг появился позади первого, пытаясь достать ее своими руками.

Даника уже собралась пробить правой рукой, но вспомнила предостережение Ньюандера, понимая, что ее ручка куда короче гулевой. Но Даника могла и по-другому. Она внезапно откинула назад голову, так далеко, что казалось, она сейчас упадет. Такой трюк очень удивил атакующего гуля, и даже Ньюандер удивленно выдохнул, когда Даника не упала. Опираясь на одну ногу, она ударила второй, попав нападающему прямо в подбородок. Челюсть захлопнулась, и откушенный язык упал на пол. Чудовище замерло на месте, истекая красно-зеленой кровью и мускусом.

Но Даника еще не закончила. Она бросила факел и прыгнула вверх, ухватившись за балку, ударила ногой гуля в лицо. Затем последовала еще серия ударов.

Третьему подоспевшему гулю досталось ничуть не меньше. Ньюандер протянул раскрытую ладонь и пробормотал несколько слов, вызвав огненный шарик вроде того, каким он зажег факел у входа. Как только гуль подобрался поближе, Ньюандер бросил огненный снаряд. Он попал гулю в грудь и вместо нападения на друида, тот занялся сбиванием пламени с себя самого. Это ему почти удалось, когда прилетел второй снаряд. Затем был и третий, разлетевшийся снопом искр, попав гулю прямо в лицо.

Все еще вися на балке, Даника ударила в последний раз. Она услышала, как треснули шейные позвонки чудовища, но умирающий гуль успел оцарапать ей ногу. Грязный ноготь прочертил кровавую полоску на ее икре. Даника с ужасом взглянула на царапину, чувствуя, как на нее наваливается паралич. «Нет!» – зарычала она, вспоминая все годы тренировок, все свое учение, чтобы бороться со смертельным холодом, сковывающим кости.

Она спрыгнула с балки и схватила факел, с облегчением ощущая, что нога ее еще держит. Теперь ей управлял гнев; часть учения Даники состояла именно в том, чтобы знать, когда стоит прогнать гнев, а когда позволить ему руководить своими действиями. Гуль с обожженными глазами крутился на месте, размахивая руками, пытаясь ударить хоть что-нибудь. Он заходился голодным и злым криком.

Даника взяла факел двумя руками и со всей силы ударила гулю в горло. Тот дико забился, успев несколько раз ударить по рукам Даники, но разгневанную девушку это не остановило. Она еще дальше протолкнула факел в глотку чудовища, проворачивая его, пока гуль не затих.

Не останавливаясь, Даника вытянула руку и крутанулась на месте, подловив гуля, занятого сбиванием с себя пламени. Удар отбросил того к стене туннеля. Ньюандер тут же подоспел, чтобы прикончить чудовище своим дубовым посохом.

Но битва была еще не окончена. Оставалось пять гулей, хотя трое безнадежно запутались в растениях. Еще двое сумели освободиться и броситься в атаку, не обращая внимания на мертвых товарищей.

Даника снова низко пригнулась, вытащив из за сапог свои кинжалы, и ударила до того, как чудовища приблизились. Бегущему впереди гулю, кинжалы, должно быть, в тусклом свете факела, показались не более чем щепками или осколками. Тварь поняла свою ошибку, только когда кинжал погрузился по рукоять в глаз. Гуль вскрикнул и отшатнулся, хватаясь за лицо. Второй удар последовал с не меньшей точностью, распоров грудь чудовища. Гуль упал и забился в судорогах.

Второй гуль на свою беду остался теперь один на один с Даникой. Монахиня опять ждала до последнего момента, подпрыгнула, схватилась за балку, затем последовал удар ноги. Удар пришелся прямо в лоб, он оглушил гуля и откинул голову назад. Как только голова вернулась в исходное положение, она снова встретилась с ногой Даники, потом снова и снова.

Даника отпустила балку, воспользовавшись инерцией прыжка, чтобы низко присесть. Затем, распрямившись, словно пружина, она подпрыгнула вверх, вращаясь и выставив ногу перед собой. Этот удар пришелся в челюсть уже оглушенному гулю, его голова дернулась в сторону так резко, что чудовище кувыркаясь полетело к стене. Гуль приземлился на колени в неестественной позе, ноги разъехались в разные стороны, безжизненное тело обмякло, а обвисшая голова смотрела через плечо.

Но на этом ярость Даники не иссякла. Она бросилась вниз по коридору, испустив однотонный крик. Ближайший укутанный мхом гуль, на которого Даника пока не обращала внимания, исхитрился освободить одну руку и ударить девушку. Даника легко увернулась от неуклюжей атаки, прокатилась под спеленатым гулем, и поднялась на ноги в нескольких футах перед следующим гулем, нисколько не потеряв инерции движения. Она прыгнула в воздух и сильно ударила, падая вниз. Судя по свиткам мастера Пенпанга Д’Ана, этот удар назывался «орлиный коготь», и Даника довела его до совершенства, когда ее пальцы прошли через глаза гуля, увязнув в его гнилом мозгу. Данике потребовалась почти минута, чтобы вытащить руку из разбитой головы, но это уже не имело значения. Гуль больше не представлял угрозы.

Ньюандер, расправившись со своим гулем, направился к Данике. Но потом передумал, увидев, что у той все под контролем, и вместо того отправился подобрать гаснущий факел.

Освободившись наконец, Даника вернулась к гулю, который замахнулся на нее. Первый удар по груди существа отозвался странным глухим стуком; Даника знала, что ребра не выдержали, но гуля, уже почти успевшего освободиться, удар вырвал из объятий мха окончательно. Тот поднялся, дико вопя, и завывая как сумасшедший.

Даника увлеченно лупцевала его, отвечая на удар гуля тремя своими. Она опять почувствовала обездвиживающий холод прикосновения гуля, и опять прогнала его рычанием. И все-таки она не могла не обращать внимания не царапины на руках, боль и усталость росли с каждой минутой. Она притворно ударила еще раз, затем низко присела ниже линии ударов гуля. Нога ударила прямо, разбив коленку и опрокинув чудовище. Через мгновение Даника была уже на ногах. Она сложила руки вместе, подняла их над головой и упала на колени, воспользовавшись инерцией падения для усиления удара руками. Удар пришелся поднимающемуся гулю по затылку, снова опрокинув его на землю. Чудовище дернулось от страшного удара и затихло.

Даника не стала смотреть, станет ли он снова двигаться. Она схватила гуля за волосы, другой рукой ухватила его за подбородок, и так яростно повернула его голову, что прежде чем прекратился хруст костей, мертвые глаза гуля уже смотрели за спину.

С яростным воплем Даника вспрыгнула на ноги и уверенно направилась к оставшемуся гулю. Этого мох оторвал от земли и он висел, вяло пытаясь сбросить крепкие путы. Даника пнула его в голову сбоку, отчего та повернулась неестественно далеко. Как только лицо описало полный круг, Даника опять ударила его с разворота, изменив направление вращения. Так оно и продолжалось – удары то рукой, то ногой, и каждый поворачивал голову в другую сторону.

– Он умер, – сунулся, было Ньюандер, но не стал настаивать на своем, понимая, что Данике требуется дать выход своей ярости. Она все била и била, а повисший гуль продолжал тяжело поворачиваться.

Наконец, уставшая монахиня упала на колени возле своей последней жертвы и закрыла лицо окровавленными руками.

– Друзил? – Барджин не знал, почему произнес это слово вслух; возможно ему казалось, что звук поможет ему восстановить внезапно разорванную телепатическую связь с фамильяром. – Друзил?

Ответа не было, как не было и никаких намеков на то, что хоть какой-то из каналов оставался открытым. Барджин подождал еще немного, все еще пытаясь послать свои мысли во внешние коридоры, все еще надеясь, что Друзил ответит.

Вскоре священнику пришлось признать, что его вторые глаза были каким-то образом закрыты. Возможно, Друзил был убит, или вражеский священник изгнал импа обратно на его родной план. Уцепившись за эту мысль, Барджин подошел к едва горящей жаровне. Он проговорил несколько слов, стараясь заново открыть подозрительно бесполезные межплановые ворота. Он звал всех чертей подряд; призывал Друзила, надеясь, что имп был изгнан, и его еще удастся вернуть. Но пламя так и не породило ни одного существа иного мира. Барджин, конечно же, не знал о порошке, которым Друзил запечатал врата.

Священник продолжал звать еще немного, затем осознал бесплодность своих попыток и то, что если Друзил на самом деле был побежден, то и у него лично наклевываются серьезные неприятности. Затем его посетила еще одна мысль, мысль об импе, возвращающемся в комнату с алтарем во главе армии скелетов, мечтающем о свержении Барджина. Импы никогда не славились своей верностью.

В любом случае, Барджину следовало укрепить свои позиции. Сперва он подошел к Мулливи, прикидывая, как еще он сможет усилить зомби. Он уже нацепил на него какие-то обрывки доспехов и магически увеличил силу зомби, но сейчас у него появилась еще одна хитрая задумка. Он вынул пробирку и капнул ртутью на Мулливи, произнося заклинание. Когда заклятие было наложено, Барджин извлек на свет несколько пузырьков эфирного масла и пропитал им одежду Мулливи.

Затем он обратил свое внимание на самого могучего союзника – Халифа, мумию. Вряд ли священник мог усилить и без того кошмарное творение, так что он просто задал новую последовательность команд, и расположил его в стратегически более выгодном месте – за дверью.

Все, что оставалось Барджину, это подготовиться самому. Он надел свою мантию, которая не уступала крепостью кольчуге рыцаря, и прошептал молитву, чтобы еще усилить защиту. Он взял Кричащую Деву, свою дьявольскую булаву с головой женщины, и проверил глифы на единственной двери в комнате. Пускай идут; будь это предатель имп, или толпа священников сверху, Барджин был уверен, что атакующие пожалеют, что не остались во внешних туннелях.

Ньюандер подошел утешить Данику, но Персиваль опередил его, прыгнув с балки на плечо девушки. Губы Даники тронула улыбка, когда она взглянула на белого бельчонка – напоминание о лучших временах.

– Они почувствовали, что мертвые пробудились, – пояснил друид, показывая на гулей. – Их пища – мертвечина.

Даника ответила ему скептическим взглядом.

– Даже если мертвечину придется организовать самостоятельно, – ответил Ньюандер. – Их привлекло именно пробуждение мертвецов. – Ньюандер и сам сомневался в своих словах, но он не знал о камне некроманта, и другого объяснения не было. – Гули потянутся к нежити со всех своих ближайших логовищ, хотя откуда явились эти сказать невозможно.

Даника неуверенно поднялась на ноги.

– Неважно, откуда они пришли, – сказала она. – Только то, что они мертвы, и на этот раз навсегда. Пошли дальше. Каддерли и дварфы могут быть в беде.

Ньюандер схватил ее за руку.

– Ты не можешь идти, – настаивал он.

Даника одарила его недобрым взглядом.

– Мои заклинания почти на исходе, – пояснил друид, – Но у меня есть немного мази, которая исцелит раны, и заклинание, обезвреживающее любой яд.

– У нас нет времени, – заявила Даника, вырываясь. – Прибереги исцеляющее заклятие. Мои раны не такие уж серьезные, а оно может пригодиться, прежде чем все это кончится.

– Тогда только минуту, обработать твои раны, – начал спорить Ньюандер, принимая ее решение насчет заклинания, но уверенный, что раны Даники нужно хотя бы промыть. Он вынул небольшой мешочек. – Я могу понадобиться тебе, леди Даника, но я не пойду, пока ты не позволишь обработать раны.

Даника не хотела задерживаться, но и в упрямстве друида сомневаться не приходилось. Она опустилась на колени перед друидом и протянула ему свои изодранные руки, и, несмотря на собственное упрямство, ей пришлось признать, что боль в ранах приутихла, как только друид приложил свои мази.

Они снова двинулись вперед, Ньюандер нес факел и свой посох, Даника держала кинжалы, испачканные подсыхающей кровью гулей, а новый член команды – Персиваль обернулся вокруг плеча и шеи Даники.